Уголовная ответственность за побег из мест лишения свободы и уклонение от отбывания лишения свободы

Хотя закон не включает цель в диспозицию ст. 313 УК РФ, она вытекает из смысла закона - уклониться от уголовного наказания. Однако в ряде случаев их выяснение весьма важно для отграничения побегов из мест лишения свободы от сходных дисциплинарных проступков, например, от нарушения маршрута передвижения осужденным, которому предоставлено право передвижения без конвоя за пределами территории колонии, от самовольного выхода за границы территории колонии-поселения. По мнению А.И. Друзина, во главу угла здесь необходимо ставить не сам факт самовольного изменения маршрута передвижения либо выхода за границы района, установленного администрацией учреждения, а в связи с чем это сделал осужденный. Иначе говоря, следует исходить из направленности умысла лица, желающего таким образом воспрепятствовать исполнению судебного акта. Друзин А.И. Воспрепятствование исполнению судебного акта. - Ульяновск: Дом печати, 2001. - С. 102. Позиция А.И. Друзина, по нашему мнению, только в рассматриваемом случае обоснованна, поскольку в первую очередь, именно направленность умысла определяет, какую цель преследовал осужденный - совершить побег или только лишь нарушить маршрут передвижения. При определении направленности умысла может играть роль и характер самого деяния (например, насколько далеко он отклонился от маршрута), что в дальнейшем позволит различить преступление от проступка.

Вопрос о цели побега из места лишения свободы или из-под ареста, по мнению В.В. Смирнова, не является основополагающим. Он считает, что даже при отсутствии цели уклониться от отбывания наказания можно говорить о составе преступления, предусмотренном ст. 313 УК РФ, так как бывают случаи, когда побеги совершаются ради других целей. Данная точка зрения обоснована, поскольку если ее не придерживаться, то это может привести к появлению у осужденных мнения о возможности, допустимости побега из места лишения свободы или ареста при наличии каких-то оправдательных обстоятельств.

Между тем в литературе высказана и иная точка зрения. Так, применительно к ранее действовавшему законодательству Ш.С. Рашковская предлагала временное оставление места заключения без намерения уклониться от отбывания наказания (например, с целью проведать свою семью) считать не преступлением, а проступком, влекущим ответственность в дисциплинарном порядке. Н.Г. Иванов, комментируя действующее законодательство, в качестве обязательного признака субъективной стороны выделяет цель побега - уклонение от отбывания лишения свободы. Более того, Л.В. Лобанова предлагает дополнить ст. 313 УК РФ, указав цель преступления - «уклонение от отбывания наказания или сокрытия от следствия и суда». Лобанова Л.В. Преступления против правосудия: теоретические проблемы классификации и законодательной регламентации. - Волгоград: Издательство Волгоградского государственного университета, 1999. - С. 119. По мнению О.В. Мазура, уголовная ответственность за побег и уклонение от отбывания лишения свободы должна наступать, только при наличии у осужденного специальной цели - уклониться от отбывания наказания в виде лишения свободы.

Надо отметить, что даже в практике Верховного Суда России отношение к цели побега непоследовательное: в одних случаях уголовная ответственность за побег связывается с целью совершения преступления, в других нет. Так, в определении по делу В. Судебная коллегия по уголовным делам указала: «Поскольку В. не имел намерений уклониться от отбывания наказания, в силу ч. 2 ст. 7 УК РСФСР не подлежит уголовной ответственности». Отменив приговор в отношении М., осужденного по ч. 1 ст. 188 УК РСФСР, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР также указала, что по смыслу ст. 188 УК РСФСР побег из места лишения может совершаться только с прямым умыслом с целью уклониться от отбывания наказания. Иное решение приняла коллегия по делу К. и Р. В определении, в частности, указывается: «Побег заключенного из исправительно-трудовой колонии независимо от цели образует состав преступления, предусмотренный ст. 188 УК РСФСР». По делу М. Судебная коллегия также не приняла во внимание довод осужденного о том, что он не имел цели уклониться от отбывания наказания. В определении она указала, что ни мотивы совершения побега, ни цель, которую преследовал виновный, - временно или вовсе уклониться от отбывания наказания - значения для состава преступления, предусмотренного ст. 188 УК РСФСР, не имеют.

Полагаем, что цель побега может быть различной, и связывать с ней уголовную ответственность нет никаких правовых и социальных оснований, действующая редакция диспозиции ст. 313 УК РФ не предусматривает в качестве обязательного признака цель побега - уклониться от отбывания наказания, поэтому цель у виновного, совершающего побег, не должна влиять на квалификацию преступления и может выступать только как обстоятельство смягчающее или отягчающее наказание. К тому же наличие различных мнений на этот счет вносит расхождение в применении уголовного закона. Кроме того, лицо все время, пока длится побег, уклоняется от отбывания наказания, не претерпевает ограничения, определенные по приговору суда, а органы и учреждения уголовно-исполнительной системы в результате действий виновного лишены возможности исполнять наказание, обеспечивать тот режим, который обусловлен назначенным видом исправительного учреждения.

Субъектом побега является физическое вменяемое лицо, достигшее возраста 16 лет и осужденного к лишению свободы или аресту, либо в отношении которого избрана мера пресечения в виде содержания под стражей, либо задержанное по подозрению в совершении преступления.

Не относятся к субъектам лица, подвергнутые административному задержанию, а также незаконно осужденные либо те, которым мера пресечения избрана незаконно.

Лица, оказавшие какую-либо помощь в подготовке или осуществлении побега, например, помощь в прорытии подкопа, или заранее обещавшие скрыть беглеца и не обладающие признаками субъекта этого преступления, должны рассматриваться в качестве пособников.

В.В. Смышляев полагает, что речь должна идти о лице, осужденном к лишению свободы, вне зависимости от его вида. Таким образом, из круга субъектов преступления, предусмотренного ст. 313 УК РФ, если буквально толковать мнение В.В. Смышляева, исключаются лица, отбывающие наказание не по приговору суда, а по определению в связи с заменой наказания. По мнению Демидова О.Г. данная позиция является ошибочной: законодательная характеристика не дает оснований для такого вывода. Ответственность по рассматриваемой статье связывается с самим фактом побега из мест лишения свободы или ареста, при этом законодатель ничего не говорит о том, на каком основании лицо находилось в исправительном учреждении или в арестном доме.

Арест к лицам, не достигшим шестнадцати лет, согласно ч. 2 ст. 54 УК РФ не применяется, поэтому в арестных домах они содержаться не могут. А в местах лишения свободы, в отдельных случаях, могут содержаться и лица в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет. Но в соответствии со ст. 20 УК РФ эти лица не могут быть субъектами преступления, предусмотренного ст. 313 УК РФ. Поэтому, совершенный ими побег, например из воспитательной колонии, должен рассматриваться не в качестве преступления, а в качестве дисциплинарного проступка и влечь применение лишь мер воздействия дисциплинарного или воспитательного характера, предусмотренных п. «а» и «б», ст.. 115, ст. 136 УИК РФ. В качестве таковых могут выступать: выговор; дисциплинарный штраф в размере до двухсот рублей; лишение права просмотра кинофильмов в течение одного месяца; водворение в дисциплинарный изолятор на срок до семи суток с выводом на учебу. Указанные взыскания могут применять начальники воспитательных колоний или лица, их замещающие (ст. 138 УИК РФ).

М.Р. Гарафутдинов предлагает установить уголовную ответственность за побег с 14-летнего возраста, поскольку несовершеннолетние, по его мнению, совершившие побег, не поддаются исправлению другими методами. К тому же 18,1% бежавших совершают новые преступления в том числе тяжкие преступления. С этим мнением следует согласиться, поскольку такие лица уже вполне способны осознавать противоправность совершения побега.

Как известно, ст. 313 УК РФ содержит три части. Однако законодатель отказался от такого квалифицирующего признака побега, как совершенный с повреждением или разрушением инженерно-технических средств охраны. Указанные действия по своей общественной опасности существенно отличаются от других побегов, квалифицируемых по ч. 1 ст. 313 УК РФ. Подобный способ побега причиняет урон собственности, а самое главное, может создать ситуацию, в результате которой не будет обеспечиваться надлежащая охрана осужденных, могут создаваться условия для совершения побега другими лицами. Эти обстоятельства некоторыми учеными предлагается иметь в виду при криминализации деяния, дифференциации ответственности за разные виды побегов, поскольку учесть существенные различия их общественной опасности вряд ли возможно. Выход видится, по их мнению, в дополнении ст. 313 УК РФ указанным квалифицирующим признаком. Однако результат в этом случае будет диаметрально противоположным желаемому: вместо усиления ответственности фактически будет иметь место ее смягчение. В настоящее время описанная ситуация подлежит квалификации по совокупности преступлений (ст. 167 и ст. 313 УК РФ) и наказание соответственно должно назначаться по правилам ст. 69 УК РФ.

Немаловажным моментом, требующим рассмотрения, является так называемое право на побег. Например, В.П. Малков читает, что субъектом побега не может признаваться лицо, которое незаконно осуждено к лишению свободы, а также в отношении которого возможно избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под общ. Ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. - М: НОРМА-ИНФРА-М, 1999. - С. 717. Эта позиция в определенной мере корреспондируется с положениями ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Рим, 04 ноября 1950 года), где говорится о правомерности лишения жизни в результате абсолютно необходимого применения силы, в том числе для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях. Итак, для наступления неблагоприятных последствий должны иметь место законные основания дл осуждения или заключения под стражу. Но что понимается под законными основаниями? Например, если в результате судебной ошибки осужден невиновный? Может ли он правомерно совершить побег? А если осужден виновный, но ему назначено явно несоразмерное наказание, если побег совершил подследственный, в отношении которого истек срок содержания под стражей и т.д.? Иными словами для определения понятия законности содержания под стражей, отбывания наказания необходимы какие-то общие критерии. Причем, как представляется, эти критерии должны иметь объективный, а не субъективный характер. В противном случае речь пойдет о самоуправном решении вопроса о законности осуждения или заключения под стражу. Для отсутствия состава побега мало, например, убежденности осужденного в своей невиновности. Эта невиновность должны быть подтверждена объективно, к таким факторам, объективно свидетельствующим об отсутствии состава рассматриваемого преступления, следует относить, например, изменение закона. В частности, одним их районных судов Иркутской области гражданин был осужден за то, что отбывая наказание за спекуляцию в колонии-поселении, совершил оттуда побег. Отменяя приговор, судебная коллегия Верховного Суда РФ указала, что, поскольку, уголовная ответственность за спекуляцию устранена, то самовольное оставление колонии-поселения, где лицо содержалось незаконно, в данном случае состава преступления не образует. Обзор судебной практики Верховного Суда РФ по рассмотрению уголовных дел в кассационном и надзорном порядке в 1995 году. - М., 1996. - С. 311. К указанным выше обстоятельствам можно отнести также установленные факты привлечения заведомо невиновного к уголовной ответственности, незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей, вынесение заведомо неправосудного приговора и т.д. Однако, при таких обстоятельствах решение вопроса о наличии или отсутствии состава побега может быть принято практически лишь после того, как состоятся соответствующие процессуальные решения. Но в подобных ситуациях вряд ли можно говорить об отсутствии состава преступления на том основании, что отсутствует его субъект. В ст. 313 УК РФ субъектом преступления признается лицо, отбывающее наказание или находящееся в предварительном заключении. При этом не указывается на фактор законности, поскольку резюмируется, что незаконность должна быть исправлена в установленном порядке. Исходя из этого, можно сделать вывод, что субъектом побега является лицо, отбывающее наказание или находящееся в предварительном заключении, а другие обстоятельства при определении наличия субъекта не имеют правового значения. Следовательно, в рассматриваемых ситуациях было бы неверно говорить об отсутствии субъекта преступления, а затем и об отсутствии состава преступления. Вероятно, следует признать, что формально признаки состава преступления имеются. Однако, учитывая, что в таких ситуациях побег может и не причинить существенного вреда интересам правосудия, поскольку, незаконное осуждение не должно влечь за собой отбывания наказания, а незаконное предварительное заключение - содержания под стражей, а также с учетом иных обстоятельств дела вопрос о наличии состава побега следует решать с позиции положений ч. 2 ст. 14 УК РФ. Предлагаемый подход позволит максимально учитывать все нюансы, которые могут иметь место при совершении этого преступления.

1.4 Квалифицирующие признаки побега

Части 2 и 3 ст. 313 УК РФ содержит три квалифицирующих признака:

1. Побег, совершенный группой лиц по предварительному сговору или организованной группой.

Группа лиц по предварительному сговору - более опасная форма соучастия, в которой участвуют лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления (ч. 2 ст. 35 УК РФ). В судебной практике отмечается рост преступлений, совершаемых в данной форме соучастия. При этой форме соучастникам становится известным не только общий характер предполагаемого преступления, но и ряд других обстоятельств, характеризующих будущее преступление.

Однако степень соглашения, которая появляется в результате сговора, остается достаточно низкой (отсутствие конкретизации деталей преступления, планирование его совершения в самой простейшей форме, простейшее или полностью отсутствующее разделение ролей и т.д.). Законодатель характеризует данную форму, указывая на такой существенный момент, как «заранее договорившиеся о совместном совершении преступления». Арутюнов А.А. Соучастие создает особые основания уголовной ответственности // Адвокатская практика. 2002. №5. С. 10.

Таким образом, от простой группы лиц данная форма отличается наличием сговора и временем достижения такого сговора - заранее. В содержание предварительного сговора входит соглашение, во-первых, о совместности, т.е. о функциях в совершении преступления и, во-вторых, о самом совершении преступления. Чаще всего сговор касается таких элементов состава преступления, как место, время, способ совершения преступления. Он может достигаться словами, жестами, условными знаками, а иногда даже взглядами. Организованность соучастников при данной форме соучастия незначительна.

Сговор на совместное совершение преступления обязательно должен быть предварительным, т.е. предварять преступление.

В теории и судебной практике сложилось устойчивое мнение, что предварительный сговор должен быть достигнут до момента начала совершения преступления. По одному из дел Судебная коллегия Верховного Суда РФ указала, что преступление может быть квалифицировано как совершенное по предварительному сговору группой лиц тогда, когда участники преступления договорились о его совершении до начала преступления. В уголовном праве началом преступления принято считать выполнение объективной стороны. Все договоренности, которые достигаются до начала покушения, являются предварительными, те же, которые выполняются в процессе или после покушения, не могут рассматриваться как предварительные. При этом промежуток времени между сговором и началом совершения преступления может быть различным и решающего значения не имеет. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. №7. С. 17.

Организованная группа как форма соучастия характеризуется гораздо более высоким уровнем совместности в совершении преступления, что придает ей большую опасность по сравнению с группой лиц по предварительному сговору. Совершение преступления в составе организованной группы является уголовно-правовой формой проявления организованной преступности.

На современном этапе организованная преступность является одним из самых опасных социальных явлений, угрожающих российскому обществу и государственности. Переход России к рыночным отношениям, проводимая приватизация государственной и муниципальной собственности, ликвидация административного контрольно-ревизионного аппарата и слабость экономического и налогового контроля значительно увеличили возможности организованной преступности и, прежде всего, экономической. Организованные преступные группы легко вписались в новый хозяйственный механизм и паразитируют на трудностях современного российского общества. Арутюнов А.А. Организованные группы и преступные сообщества: вопросы квалификации // Законодательство и экономика. 2002. №9. С. 23.

Согласно ч. 3 ст. 35 УК РФ организованной группой признается «устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений». Из данного определения следует, что характерными признаками организованной группы являются устойчивость и предварительная объединенность членов группы на совершение одного или нескольких преступлений.

Устойчивость характеризуется наличием достаточно прочных постоянных связей между членами группы и специфическими индивидуальными формами и методами деятельности. В судебной практике в качестве показателей устойчивости выделяются:

а) высокая степень организованности (тщательная разработка планов совершения, как правило, не одного, а ряда преступлений, иерархическая структура и распределение ролей между соучастниками, внутренняя, нередко жесткая, дисциплина, активная деятельность организаторов, продуманная система обеспечения орудиями и средствами совершения преступления, нередко наличие системы противодействия различным мерам социального контроля со стороны общества, в том числе и обеспечения безопасности соучастников);

б) стабильность костяка группы и ее организационной структуры, которая позволяет соучастникам рассчитывать на взаимную помощь и поддержку друг друга при совершении преступления, облегчает взаимоотношения между членами и выработку методов совместной деятельности;

в) наличие своеобразных, индивидуальных по характеру форм и методов деятельности, находящих свое отражение в особой методике определения объектов, способах ведения разведки, специфике способов совершения преступления и поведения членов группы, обеспечении прикрытия, отходов с места совершения преступлений и т.д.;

г) постоянство форм и методов преступной деятельности, которые нередко являются гарантом надежности успешного совершения преступления, поскольку они сводят до минимума вероятность ошибок участников в случаях непредвиденных ситуаций. О постоянстве могут свидетельствовать также устойчивое распределение обязанностей среди членов группы, использование специальных форм одежды и специальных опознавательных знаков (жетонов, жезлов, повязок) и т.д. Галиакбаров Р. Квалификация преступлений по признаку их совершения организованной группой // Российская Юстиция. 2000. №4. С. 27.

2. Побег с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия.

Под насилием, опасным для жизни или здоровья, следует понимать такое насилие, которое повлекло причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности.

Следует отметить, что причинение в процессе побега умышленного тяжкого вреда или смерти должно квалифицироваться по совокупности со ст. 111 и ст. 105 УК РФ. Также по совокупности надлежит квалифицировать захват заложников и похищение человека.

Насилие может применяться как к сотрудникам мест лишения свободы, содержания под стражей, осужденным, препятствующим побегу (в этих случаях необходима квалификация содеянного по совокупности со ст. 321 УКР), так и любым лицам, если оно совершено с целью облегчить побег.

3. Побег с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

При квалификации действий виновного как совершенных с применением оружия следует в соответствии с Федеральным законом от 13 ноября 1996 г. «Об оружии» и на основании экспертного заключения устанавливать, является ли примененный при нападении предмет оружием, предназначенным для поражения живой или иной цели. При наличии к тому оснований, предусмотренных Законом, действия такого лица должны дополнительно квалифицироваться по ст. 222 УК РФ

Под предметами, используемыми в качестве оружия, следует понимать предметы, которыми потерпевшему могли быть причинены телесные повреждения, опасные для жизни или здоровья (перочинный или кухонный нож, бритва, ломик, дубинка, топор, ракетница и т.п.), а также предметы, предназначенные для временного поражения цели (например, механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами). Действия лица, совершившего нападение с целью хищения чужого имущества с использованием собак или других животных, представляющих опасность для жизни или здоровья человека, либо с угрозой применения такого насилия, надлежит квалифицировать с учетом конкретных обстоятельств дела как разбой, совершенный с применением предметов, используемых в качестве оружия.

Для квалификации содеянного по ч. 3 ст. 313 УК РФ не имеет значения, было ли оружие и иные предметы приготовлены заранее или же они были подобраны на месте преступления. Сам же факт наличия у лица огнестрельного оружия подлежит самостоятельной квалификации в зависимости от способов приобретения по ст. 222, 223 или 226 УК РФ.

1.5 Объект и объективная сторона, субъект и субъективная сторона уклонения от отбывания лишения свободы

побег лишение свобода уголовный

В тех случаях, когда имеет место уклонение в виде невозвращения лица, осужденного к лишению свободы, которому разрешен выезд за пределы места лишения свободы либо которому предоставлена отсрочка исполнения приговора суда или отбывания наказания, по истечении срока выезда или отсрочки, наступает уголовная ответственность по ст. 314 УК РФ.

В первоначальной редакции в ст. 314 УК РФ это преступление было сформулировано как «невозвращение лица, осужденного к лишению свободы, которому разрешен краткосрочный выезд за пределы места лишения свободы либо которому предоставлена отсрочка исполнения приговора суда или отбывания наказания, по истечении срока выезда или отсрочки». Таким образом, в законе речь шла о трех относительно самостоятельных деяниях (а не о двух, как указывают некоторые авторы): а) уклонение от отбывания наказания лица, которому разрешен выезд за пределы места лишения свободы; б) уклонение от отбывания наказания лица, которому предоставлена отсрочка исполнения приговора; в) уклонение от отбывания наказания лица, которому предоставлена отсрочка отбывания наказания. Объединять воедино два последних обстоятельства вряд ли правильно, поскольку они имеют различную правовую природу, характеризуют разные категории осужденных.

Общественная опасность уклонения осужденных от отбывания лишения свободы, то есть преступления, предусмотренного ст. 314 УК РФ, заключается в том, что, будучи осужденными к такому суровому наказанию, как лишение свободы, лица, злоупотребляя оказанным доверием и льготами предусмотренными законодательством, препятствуют исполнению приговора. При оценке общественной опасности уклонения от отбывания наказания в виде лишения свободы надо учитывать, что это преступление не только препятствует исправлению и перевоспитанию осужденного, нарушает неотвратимость наказания и непрерывность процесса его исполнения, но и подрывает авторитет судебного приговора. К тому же в целях возвращения осужденного в места лишения свободы, как и при побегах, задействуется большое количество сотрудников уголовно-исполнительной системы, что влечет дополнительные материальные затраты. Действия осужденного, направленные на уклонение от отбывания лишения свободы, не только причиняют вред охраняемому объекту, но и совершаются на фоне определенных негативных обстоятельств, связанных с осуществлением процесса исполнения и отбывания наказания. Данные лица фактически ставят себя в условия нелегального существования, в силу чего они могут быть опасны для общества.

Непосредственный объект рассматриваемого преступления в литературе определяется по-разному. Так, по мнению И.М. Тяжковского, им «является правильная деятельность суда, как органа правосудия, что предполагает точное исполнение его решений». С этим утверждением трудно согласиться. Как известно, деятельность суда и интересы правосудия - несовпадающие понятия. Последнее намного шире и наряду с первым включает в себя и иные обстоятельства, в частности, исполнение приговора, что, находясь в рамках правосудия, характеризует деятельность не суда, а органов, реализующих судебный акт. Применительно к ранее действовавшему закону (ст. 188 УК РСФСР) в качестве непосредственного объекта Ю.А. Красиков называл нормальную деятельность органов исправительно-трудовых учреждений, осуществляющих приведение в исполнение приговора суда к лишению свободы.

В целом, на наш взгляд, это верное определение, но и оно требует уточнения. По мнению А.И. Друзина, при определении объекта преступления по ст. 314 УК РФ необходимо исходить из круга тех общественных отношений, которые складываются при исполнении наказания в виде лишения свободы. Друзин А.И. Воспрепятствование исполнению судебного акта. - Ульяновск: Дом печати, 2001. - С. 75. Данный подход представляется более обоснованным. При этом надо иметь в виду, что эти общественные отношения урегулированы нормами уголовно-исполнительного законодательства. Они устанавливают права и обязанности субъектов, исполняющих и отбывающих наказание. В процессе исполнения наказания в полном объеме реализуются меры принуждения, ограничение прав и свобод осужденного. При уклонении от отбывания лишения свободы правоотношения, складывающиеся по реализации судебного приговора, нарушаются.

Виновный, таким образом, воспрепятствует применению в отношении его всего комплекса исправительно-трудового воздействия, предусмотренного ст. 9 УИК РФ, реальному достижению целей наказания. Он не претерпевает кару, хотя должен это делать в соответствии с приговором суда. В связи с изложенным представляется, что непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 314 УК РФ, следует считать общественные отношения, урегулированные нормами уголовно-исполнительного права, обеспечивающие исполнение лишения свободы в соответствии с целями данного вида наказания, указанными в ч. 2 ст. 43 УК РФ.

С объективной стороны данное преступление характеризуется бездействием осужденного, заключающимся либо в невозвращении без уважительной причины в место лишения свободы осужденного, которому предоставлено право выезда (отпуска) за пределы места лишения свободы, либо неявке осужденного для отбывания наказания по истечении срока отсрочки исполнения приговора в порядке ст. 398 УПК РФ, либо в уклонении осужденной женщины от отбывания лишения свободы после отмены судом отсрочки отбывания наказания (ч. 2 ст. 82 УК РФ), либо после принятия судом решения о направлении осужденной для отбывания наказания (ч. 3 ст. 82 УК РФ).

На основе анализа правовой регламентации выездов и отсрочки П.В. Тепляшин приходит к выводу, что рассматриваемое преступление имеет место в случаях невыполнения осужденным следующих обязанностей: 1) возможность возвратиться в определенный администрацией исправительного учреждения срок в место лишения свободы из предоставленного осужденному выезда; 2) прибыть в определенный судебным решением срок в суд при отмене отсрочки отбывания наказания или исполнения приговора суда; 3) прибыть в определенный судебным решением срок в суд по истечении срока отсрочки исполнения приговора. Тепляшин П.В. Уголовная ответственность за уклонение от отбывания лишения свободы: Дис. … канд. юрид. наук. - Омск. 2002. - С. 68.

Начало неисполнения такой обязанности следует считать моментом окончания рассматриваемого преступления. Состав уклонения от отбывания лишения свободы будет иметь место и в случае, когда осужденное лицо преднамеренно прибывает позже назначенного срока без уважительных причин в исправительное учреждение.

В соответствии со ст. 97 УИК РФ осужденным к лишению свободы, содержащимся в исправительных и воспитательных колониях, а также осужденным, оставленным в установленном порядке в следственных изоляторах и тюрьмах для работ по их хозяйственному обслуживанию, могут быть разрешены выезды за пределы исправительных учреждений.

Краткосрочный выезд продолжительностью до семи суток, не считая времени для проезда туда и обратно, разрешается осужденным:

1) в связи с личными обстоятельствами (смерть или тяжелая болезнь близкого родственника, угрожающая жизни больного; стихийное бедствие, причинившее значительный материальный ущерб осужденному или его семье);

2) для предварительного решения вопросов трудового и бытового устройства после освобождения.

Указанные основания краткосрочного выезда являются общими для всех названных выше категорий осужденных. Наряду с ними закон устанавливает особые (дополнительные) возможности такого рода выездов для женщин, отбывающих наказание в виде лишения свободы. «Осужденным женщинам, имеющим детей в домах ребенка исправительных колоний, может быть разрешен краткосрочный выезд за пределы исправительных учреждений для устройства детей у родственников либо в детском доме на срок до семи суток, не считая времени, необходимого для проезда туда и обратно, а осужденным женщинам, имеющим несовершеннолетних детей-инвалидов вне исправительной колонии, - один краткосрочный выезд в год для свидания с ними на тот же срок» (ч. 2 ст. 97 УИК РФ).

В законе, как явствует из ст. 97 УИК РФ, речь идет о двух категориях женщин: а) имеющих детей в возрасте до трех лет в доме ребенка исправительного учреждения (ст. 100 УИК РФ) и б) имеющих несовершеннолетних детей-инвалидов вне исправительной колонии. Причем возможность выезда в связи с нахождением ребенка в доме ребенка обусловлена конкретной целью - устройством ребенка у родственников или в детском доме.

Осужденным, страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости; инвалидам первой или второй группы, нуждающимся по состоянию здоровья в постоянном уходе, а также несовершеннолетним выезд за пределы исправительного учреждения разрешается в сопровождении родственника или иного сопровождающего лица (ч. 4 ст. 97 УИК РФ).

Разрешение на выезд предоставляется по заявлению осужденного, которое должно быть рассмотрено в течение суток. По результатам рассмотрения принимается решение об удовлетворении или отказе в просьбе на выезд. Отказ в разрешении на выезд должен носить мотивированный характер, его обоснованность разъясняется осужденному. В случае несогласия с принятым решением последний может его обжаловать.

Администрация исправительного учреждения обязана проверить подлинность документов, подтверждающих исключительные обстоятельства. Они должны быть заверены органом внутренних дел по месту выдачи. Орган внутренних дел, располагающий сведениями о том, что осужденный в период следствия или суда высказывал угрозы в отношении потерпевшего, свидетелей и других лиц, обязан проинформировать об этом администрацию исправительного учреждения.

Краткосрочный выезд для предварительного решения вопросов трудового и бытового устройства осужденного после освобождения, по общему правилу, может быть разрешен в том случае, если до конца отбытия срока наказания, определенного по приговору суда, остается менее трех месяцев.

Состав преступления, предусмотренного ст. 314 УК РФ, предполагает, что у осужденного не было уважительных причин к невозвращению в установленный срок в место лишения свободы после выезда (отпуска) либо не было уважительной причины к невозвращению в место лишения свободы для отбывания наказания после истечения срока отсрочки исполнения приговора в порядке ст. 398 УПК РФ или после отмены отсрочки исполнения наказания в соответствии со ст. 82 УК (ч. 2 и 3). Выполнение этого условия необходимо для квалификации уклонения от наказания. Невозвращение лица в установленный срок в место лишения свободы после выезда или после истечения срока отсрочки исполнения приговора в порядке ст. 398 УПК РФ под влиянием непреодолимой силы исключает возможность привлечения его к уголовной ответственности. По этому поводу П.В. Тепляшин справедливо указывает, что для признания в действиях осужденного лица признаков состава уклонения от отбывания лишения свободы важно установить не только обязанности, но и возможности соответствующего поведения. Для этого необходимо выяснить, уважительны ли причины неприбытия лица к установленному сроку в место лишения свободы или суд. Действительно, проблема заключается в том, что ни закон, ни разъясняющие постановления Пленума Верховного Супа не дают перечня этих причин, поскольку они, видимо, могут быть самыми разнообразными. В связи с этим П.В. Тепляшин выделяет две группы наиболее типичных уважительных причин, относящихся к обстоятельствам объективного характера (например, природные стихийные явления) либо субъективным обстоятельствам, связанным с личностью (например, беспомощное состояние). Тепляшин П.В. Уголовная ответственность за уклонение от отбывания лишения свободы: Дис. … канд. юрид. наук. - Омск. 2002. - С. 99.

Теоретическое осмысление деления составов преступлений на формальные либо материальные и механизма причинения вреда интересам правосудия, не имеющего своего внешнего проявления в виде материальных последствий, позволяет заключить, что состав уклонения от отбывания лишения свободы является формальным.

В юридической литературе различно решается вопрос о моменте, с которого уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы должно рассматриваться в качестве оконченного преступления. Момент окончания преступления, на наш взгляд, зависит от вида деяния.

В первую очередь остановимся на невозвращении осужденного, которому разрешен выезд за пределы места лишения свободы. Порядок реализации осужденным выезда из места лишения свободы предусматривает, что по истечении разрешенного срока выезда осужденный обязан явиться в орган внутренних дел для регистрации своего убытия к месту отбывания наказания. Это обстоятельство дает основание некоторым авторам рассматривать данное преступление в качестве оконченного со дня неявки его в установленный срок в орган внутренних дел для регистрации убытия. В частности, так решают этот вопрос Ш.С. Рашковская и Т.П. Воробьева, которые пишут, что уголовная ответственность за уклонение от отбывания лишения свободы должна наступать с момента неявки осужденного в «орган внутренних дел (в удаленных или сельских местностях - к участковому инспектору милиции) по месту кратковременного пребывания для регистрации в день убытия», а местом совершения этого преступления должно признаваться «место нахождения того органа внутренних дел, в который осужденный не явился для регистрации своего убытия в место лишения свободы». Рашковская Ш.К., Воробьева Т.Л. Ответственность за уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы // Соц. законность. - 1978. - №6 - С. 51-52. Аналогичной позиции придерживается О.Г. Демидов, который полагает, что данное преступление необходимо считать оконченным с момента неявки осужденного в орган внутренних дел для регистрации в день убытия к месту отбытия лишения свободы.Демидов О.Г. Уклонение от наказания: уголовно-правовой и криминологический аспекты: Дис. … канд. юрид. наук. - Рязань. 2004. - С. 78.

Иное мнение на этот счет у В.А. Елеонского, который считал, что преступление должно признаваться оконченным с момента неявки осужденного в исправительно-трудовое учреждение в срок, указанный администрацией учреждения в разрешении. Елеонский В.А. Отношение осужденных к наказанию и вопросы повышения эффективности их исправления и перевоспитания в местах лишения свободы: Учеб. пособие. - Рязань: РВС МВД СССР, 1976. - С. 49. Такой позиции придерживаются Е.Р. Абдрахманова и В.В. Смышляев.

Последняя точка зрения нам представляется правильной, поскольку она является в полной мере отвечающей требованиям закона и элементарной логике. При ином решении вопроса пришлось бы привлекать к уголовной ответственности осужденных, которые по какой-либо причине не явились для регистрации своего убытия в орган внутренних дел, но без опоздания прибыли в место отбывания наказания, то есть деяния, которые не содержат признаков состава уклонения от отбывания наказания в виде лишения свободы. Местом совершения преступления будет считаться место нахождения не органа внутренних дел, куда не явился осужденный для регистрации убытия, а соответствующего исправительного учреждения.

Пленум Верховного Суда РСФСР в Постановлении от 19 марта 1975 года (с изменениями и дополнениями от 28 марта 1979 года) «О судебной практике рассмотрения материалов о переводе осужденных в исправительно-трудовые колонии-поселения и уголовных дел о побегах из этих колоний» счел необходимым специально подчеркнуть (п. 7), что нельзя «...допускать фактов осуждения за действия, лишь формально содержащие признаки... уклонения от отбывания наказания осужденному, которому разрешен краткосрочный выезд из мест лишения свободы, а по существу представляющие собой нарушение требований режима». Бюллетень Верховного Суда РСФСР. - 1979. - №4. - С. 10.

Отсрочка исполнения приговора суда или отбывания наказания производится на определенный срок либо до наступления определенного события ст. 398 УПК РФ, ст. 81 и 82 УК РФ). В связи с этим момент окончания уклонения от отбывания лишения свободы зависит от указанных обстоятельств. Преступление, на наш взгляд, можно считать оконченным по истечении срока отсрочки, установленного судом. Однако здесь надо иметь в виду процессуальный аспект. Для направления лица в исправительное учреждение требуется соответствующее судебное решение. Таким образом, момент окончания преступления необходимо определять исходя из срока, установленного судом в определении о направлении лица для отбывания наказания в исправительное учреждение.

Уклонение от отбывания лишения свободы является длящимся преступлением. Начинается оно с акта преступного бездействия и совершается в течение более или менее продолжительного промежутка времени. Преступление выражается в непрерывном осуществлении оконченного состава преступного деяния, сопряжено с невыполнением возложенных на лицо обязанностей, заканчивается вследствие действий самого виновного или наступления событий, препятствующих дальнейшему осуществлению преступления, и общественная опасность лица, его совершившего, сохраняется в течение всего промежутка времени осуществления преступления.

С субъективной стороны анализируемое преступление характеризуется виной в форме прямого умысла: лицо осознает, что оно без уважительных причин уклоняется от отбывания лишения свободы и желает этого. Причем надо заметить, в осознании лица входит не только общественная опасность содеянного, но и уголовная противоправность деяния, поскольку осужденный предупреждается об уголовной ответственности по ст. 314 УК РФ.

Мотивами уклонения от отбывания лишения свободы могут быть личные и другие побуждения, цель при этом - уклониться от отбывания лишения свободы, хотя подобное утверждение не основано на законе. Цель, как, впрочем, и мотивы преступления, могут быть различными и на квалификацию деяния не влияют, а лишь учитываются при назначении наказания. Е.Н. Иванова считает, что для признания в действиях осужденного состава уклонения от отбывания лишения свободы необходимо установить, являлись ли уважительными причины неявки осужденного к установленному сроку в место отбывания лишения свободы. Отсутствие у осужденного возможности явиться в орган внутренних дел в установленный срок является основанием к освобождению его от уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы. Иванова Е.Н. Предупреждение уклонения от отбывания наказания в исправительных колониях общего и строгого режимов (уголовно-правовые и криминологические аспекты): Автореф. ис. … канд. юрид. наук. - Омск, 1997. - С. 21. С этой позицией следует согласиться, поскольку не могут квалифицироваться как уклонения от отбывания наказания в виде лишения свободы случаи, когда лицо желало своевременно прибыть в исправительное учреждение, однако не смогло этого сделать по уважительным причинам. К последним могут быть отнесены, например, болезнь самого осужденного, перебои в работе транспорта и другие, но все они должны быть официально подтверждены документом, выданным органом внутренних дел по месту их возникновения.

Субъектом преступления, предусмотренного ст. 314 УК РФ, могут быть только вменяемые лица, достигшие шестнадцатилетнего возраста (ст. 20 УК РФ) осужденные к лишению свободы, которым было предоставлено право выезда за пределы места лишения свободы, либо предоставлена отсрочка исполнения приговора в порядке ст. 398 УПК РФ, либо женщина, которой была предоставлена отсрочка отбывания наказания в порядке ст. 82 УК РФ. В качестве субъекта рассматриваемого преступления, как видим, закон признает лицо, осужденное к лишению свободы. Иначе говоря, речь идет только о лицах, которым наказание назначено в виде лишения свободы по приговору суда. Все другие лица, отбывающие наказание в исправительных учреждениях по определению суда, таким образом, к данной категории не относятся. Это осужденные, злостно уклоняющиеся от отбывания исправительных работ (ч. 4 ст. 50 УК РФ) и ограничения свободы (ч. 4 ст. 53 УК РФ).

Часть 2 ст. 97 УИК РФ закрепляет право выезда из исправительного учреждения осужденным женщинам независимо от того, находятся они в колонии по приговору или определению суда. Эти осужденные (реально в настоящее время лишь лица, осуждавшиеся к исправительным работам, поскольку ограничение свободы пока еще не применяется), получившие разрешение на выезд, например в связи со смертью близкого родственника, и не вернувшиеся в исправительное учреждение по истечении установленного срока, не подлежат ответственности по ст. 314 УК РФ в силу отмеченного ограничения круга субъектов. В этом случае логики законодателя не понять, поскольку фактически одинаковые деяния, направленные на уклонение от отбывания наказания, оцениваются диаметрально противоположно. В целях устранения создавшейся коллизии необходимо, по мнению А.И Друзина, исключить из текста ст. 314 УК РФ указание на «лицо, осужденное к лишению свободы». Друзин А.И. Воспрепятствование исполнению судебного акта. - Ульяновск: Дом печати, 2001. - С. 114. По нашему мнению, с таким предложением вполне можно согласиться, указав в данной норме на «лицо, отбывающее лишение свободы». Таким образом, субъектом преступления, предусмотренного ст. 314 УК РФ, могли бы быть как лица, осужденные к лишению свободы, так и лица, отбывающие лишение свободы по определению суда, которым исправительные работы или ограничение свободы заменены на лишение свободы. Тем более это диктуется и необходимостью приведения в соответствие норм уголовного и уголовно-исполнительного права.

По мнению Е.Н. Ивановой, остаются необоснованно безнаказанными осужденные, уклоняющиеся от явки в суд, который должен рассматривать их дела об отмене отсрочки отбывания наказания, хотя данная категория осужденных, в том числе женщины, имеющие малолетних детей, более опасна для общества, поскольку они уклоняются от явки в суд, уже имея предварительное предупреждение за нарушение общественного порядка или трудовой дисциплины, в отношении их применялись меры административного или дисциплинарного взыскания, либо они уклонялись от воспитания ребенка и ухода за ним. Исходя из изложенного в целях совершенствования уголовно-правовой нормы об ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы, Е.Н. Иванова предложила следующую формулировку диспозиции ст. 314 УК РФ:

«Невозвращение лица, осужденного к лишению свободы, которому разрешен выезд за пределы исправительного учреждения, а также неявка в суд лица, осужденного к лишению свободы, которому предоставлена отсрочка исполнения приговора суда или отбывания наказания, по истечении срока выезда или отсрочки, а равно неявка лица, которому предоставлена отсрочка, в суд для рассмотрения вопроса об отмене отсрочки». Иванова Е.Н. Предупреждение уклонения от отбывания наказания в исправительных колониях общего и строгого режимов (уголовно-правовые и криминологические аспекты): Автореф. ис. … канд. юрид. наук. - Омск, 1997. - С. 52.

С подобной позицией можно было бы согласиться, поскольку это усилило бы карательное воздействие на лиц, осужденных к лишению свободы, которым предоставлена отсрочка исполнения приговора суда или отбывания наказания и проявляющих недобросовестность в период отсрочки. Однако неявка в суд еще не означает намерения лица уклониться от лишения свободы. К тому же в этом случае содержание статьи не совсем будет соответствовать ее названию. Более обоснованным представляется предложение А.И. Друзина, представившего следующую редакцию ст. 314 УК РФ:

«Невозвращение лица, отбывающего наказание в исправительном учреждении, которому разрешен выезд за пределы исправительного учреждения, либо уклонение от отбывания лишения свободы лица, которому предоставлена отсрочка исполнения приговора суда или отбывания наказания, по истечении срока выезда или отсрочки».Друзин А.И. Воспрепятствование исполнению судебного акта. - Ульяновск: Дом печати, 2001. - С. 116.

В.В. Смышляев полагает необходимым представить ст. 314 УК РФ в таком виде: «Уклонение от отбывания наказания лицом, осужденным к лишению свободы, которому разрешен выезд за пределы места лишения свободы либо которому предоставлена отсрочка исполнения приговора суда или отбывания наказания, по истечении срока выезда или отсрочки...».Уголовное право РФ: Особенная часть: Учебник для вузов (под ред. Иногамовой-Хегай Л.В., Рарога А.И., Чучаева А.И.) Изд. испр., доп. - М.: Инфра-М Контракт. 2006. - С. 427. Похожая формулировка данной нормы содержалась и в одном из проектов УК РФ, подготовленном Министерством юстиции РФ и Государственно-правовым управлением Администрации Президента РФ.

Во всех предлагаемых вариантах усматривается желание авторов унифицировать терминологию, используемую в заголовке и тексте статьи. Однако в этом случае затушевывается сущность по крайней мере первого деяния, поскольку всякое невозвращение в исправительное учреждение есть уклонение от отбывания лишения свободы, но не всякое уклонение от отбывания ограничивается только невозвращением. Иначе говоря, уклонение от отбывания наказания - более широкое понятие, чем невозвращение в исправительное учреждение; и оно не исчерпывается последним. В связи с этим использование предлагаемых формулировок приведет к необходимости ограничительного толкования закона. Таким образом, совершенная суброгация уголовно-правовой нормы лишь частично решит данную проблему, зато породит другие. Кроме того, и в действующем законе, и в предлагаемых изменениях статьи речь идет о местах лишения свободы. Между тем Уголовно-исполнительный кодекс говорит об исправительных учреждениях, что, надо полагать, более точно.

Таким образом, если уклонение от отбывания лишения свободы было совершено осужденным путем невозвращения в место лишения свободы после окончания предоставленного выезда либо отсрочки исполнения приговора суда или отбывания наказания, то содеянное квалифицируется по ст. 314 УК РФ.

Глава 2. Способы и ухищрения, используемые осужденными при побегах из мест лишения свободы

Как известно, преступная деятельность включает в себя: действия виновных по подготовке преступления, действия виновных по непосредственному совершению преступления (реализация преступного замысла) и действия виновных по сокрытию последствий преступления. Указанные действия субъекта, направленные на достижение преступного результата, и образуют способ совершения преступления. Шурухнов Н.Г. Криминалистика: Учебник. М.: Юристъ, 2004. - С. 75. В юридической литературе существуют различные определения способа совершения преступления и его содержания. На наш взгляд, наиболее полное понятие дает Г.Г. Зуйков, который криминалистическое понятие способа совершения преступления определяет как «систему действий по подготовке, совершению и сокрытию преступления, детерминированную условиями внешней среды и психофизическими качествами личности, связанными с избирательным использованием соответствующих средств и условий, места и его времени». Зуйков Г.Г. Криминалистическое учение о способе совершения преступления: Дис. д-ра юрид. наук. М., 1970. - С. 205.

В содержание общего криминалистического понятия «способ совершения преступления», используемого в целях доказывания обстоятельств, имеющих значение для успешного расследования уголовного дела, входят:

1) действия, приемы, операции по подготовке, совершению и сокрытию преступления, связанные между собой единой целью и мотивом;

2) время и место совершения указанных действий;

3) орудия и средства, используемые для совершения преступления.

Наиболее простые способы совершения преступления не включают в свое содержание действия по подготовке и сокрытию преступления. Сложные способы в одних случаях включают весь комплекс действий по подготовке, совершению и сокрытию преступления, а в других - состоят только из подготовительных действий, направленных на непосредственное исполнение преступного замысла. Также в практике известны случаи, когда умышленные преступления совершаются без предварительной подготовки, но с принятием в последующем мер по сокрытию.