Показания потерпевшего как доказательство по уголовному делу

В подобных случаях применяется ряд приемов, позволяющих выявить истину. Один из них - допущение легенды, другой - детализация показаний. Дознаватель, следователь, прокурор делает вид, будто верит ложным показаниям (легенде) потерпевшего, то есть принимает их. По завершении рассказа дознаватель, следователь, прокурор применяет второй прием - детализацию показаний. Он задает вопросы, направленные на уточнение фрагментов рассказа, причем, главным образом - на детализацию его опорных положений, подкрепляющих ложную версию потерпевшего. Таким образом прокурор тактически ставит лжеца в критическое положение. Если же потерпевший будет придумывать «на ходу» детали, то в силу своей нереальности эта информация неизбежно должна противоречить фактическим обстоятельствам преступления, а в силу поверхностного соотнесения с собственной ложной версией - и самой этой версии.

Так, Александровским районным судом на основании представленных государственным обвинителем доказательств вынесены обвинительные приговоры в отношении двух граждан, совершивших преступления предусмотренные, ст. 307 УК РФ за заведомо ложные показания потерпевшего. Граждане Мусатдиков и Глазунова являлись потерпевшими по уголовному делу о совершенном в отношении них грабеже. В ходе предварительного следствия они давали четкие и последовательные показания о том, что именно гражданин Кравчук совершил их ограбление.

Однако, когда уголовное дело о грабеже стало рассматриваться в суде, Мусатдиков и Глазунова, подкупленные родственниками обвиняемого, стали говорить о том, что Кравчук не причастен к совершению грабежа, придумывая «на хода» иную версию происшедшего.

Между тем вина подсудимого все-таки была доказана, и в отношении него был постановлен обвинительный приговор.

А в отношении «непоследовательных» потерпевших были возбуждены уголовные дела по ст. 307 УК РФ. После их расследования дела были направлены в суд, который приговорил Мусатдикова к штрафу в размере 12 тысяч рублей, а Глазунову - к штрафу в размере 9 тысяч рублей Архив Александровского районного суда. Дело № 1- 44 - 07..

Также, может привести к успеху допроса использование приема, именуемого пресечение лжи, который следует применять в ситуациях, когда ложные показания в суде потерпевший дает неуверенно, с очевидными колебаниями, паузами Ушаков О.М. Теоретические и практические проблемы тактики допроса лица, склонного к даче ложных показаний. /О.М. Ушаков. Дис. … канд. юрид. наук. - Владивосток, 2004. - С. 38..

Оценив ситуацию как благоприятную для использования данного приема, прокурор стремится пресечь ложные показания допрашиваемого в самом начале, не давая ему зайти во лжи слишком далеко.

Суть приема состоит в неожиданном опровержении уже первых ложных утверждений допрашиваемого конкретными доказательствами (логическое воздействие). При этом полезно дополнительно прибегнуть к эмоциональному воздействию - констатации положительных качеств допрашиваемого, перечню его заслуг, указанию на авторитет в трудовом коллективе, в кругу семьи и знакомых.

Так, например, гражданка В. - мать пострадавшего мальчика, являющаяся любовницей водителя автомашины, совершившего наезд на этого мальчика в районе автобусной остановки, и на предварительном следствии, и в суде заявила, что мальчик неожиданно выскочил из-за автобуса. Прокурор сразу же указал на несостоятельность ее заявления, сославшись на показания свидетелей, утверждавших, что мальчик вышел в заднюю дверь автобуса и побежал через проезжую часть не спереди, а сзади автобуса. Потерпевшая В. дала правдивые показания Архив Александровского районного суда. Дело № 4 - 36 - 07..

Необходимо сказать о некоторых категориях допрашиваемых потерпевших, таких как пожилые люди и старики, лица с высоким уровнем образования и общей эрудиции, лица с ослабленным физическим и, как правило, психическим здоровьем, малолетние, допрос которых необходимо вести с учетом особенностей возраста, характера, состояния здоровья.

При этом любопытной представляется следующая закономерность, на которую указывает В.Л. Васильев Васильев В.Л. Юридическая психология - СПб.: Питер, 1998 - С. 78.: у детей дошкольного возраста (4-6 лет) память в основном непроизвольная и образная. Они значительно лучше запоминают и дольше сохраняют все яркое, новое, производящее на них сильное впечатление, а также предметы обихода и привычные действия, многократно повторяющиеся на глазах ребенка. Лучше запоминаются понятные для ребенка предметы и явления. В этом возрасте ребенок в меру своих способностей осмысливает воспринимаемый материал. Для нас большое практическое значение имеет вывод из экспериментов А. В. Запорожца, который считает, что попытки со стороны взрослого поставить перед ребенком 3-4 лет задачу запомнить что-то не приводят ни к каким результатам Запорожец А. В. Психология. - М., 1965. - С. 86.. Следовательно, возможность использования детей указанного возраста как лжесвидетелей исключается.

В младшем школьном возрасте дети могут произвольно запоминать, но в восприятии словесного материала они еще не научились выделять и пользоваться опорными смысловыми пунктами.

Интенсивное развитие словесно-логической памяти происходит у подростков среднего школьного возраста и достигает ведущего значения у учащихся старших классов. Последним уже присущи черты памяти взрослого человека. У них значительно возрастает прочность сохранения и точность воспроизведения материала.

Установлено, что до 20-25 лет память обычно улучшается, до 40-45 лет сохраняется на одном и том же уровне, затем постепенно начинает слабеть.

То обстоятельство, что в силу возраста и, как правило, связанного с ним состояния здоровья они, обладающие огромным жизненным опытом, выходят из сферы активной социальной жизни или находятся на пороге выхода из этой сферы, определенным образом сказывается на их психологии. Современные старики и многие пожилые люди прошли войну, трудные годы восстановления народного хозяйства и хорошо помнят, какого героизма, самоотдачи и личных жертв все это потребовало от них. Абсолютное большинство из них немногого добилось в жизни, не разбогатело, да и не стремилось к этому. Основной жизненной ценностью для многих из них стала категория личной чести. Именно она в их возрасте становится мерилом в оценке своего прошлого и настоящего. У верующих людей она дополняется стремлением не согрешить «пред богом и людьми». Зная об этой психологической доминанте, следственные органы, прокурор могут использовать категории чести и греха как тактическое средство для эмоционального воздействия на лжесвидетельствующего допрашиваемого потерпевшего рассматриваемой возрастной группы, когда тот, например старается выгородить своего сына, дочь, внука, совершивших преступление.

Умело сопоставляя высокую (по возможности) нравственную оценку прожитой им жизни с фактом намеренного искажения в суде истины, подрывающим и ставящим под сомнение эту оценку, следственные органы, прокурор могут добиться успеха в получении от данного допрашиваемого новых, правдивых показаний.

Высокий уровень образования и общей эрудиции допрашиваемого потерпевшего важно учитывать как фактор, могущий обусловить более серьезный, чем у других лиц, характер сопротивления установлению истины. Это может выразиться в большей продуманности ложной версии, лучшей ее аргументации, в более умелом противостоянии отдельным фактам, приводимым дознавателем, следователем, прокурором. Все это следует продумать заранее -- еще на этапе подготовки к допросу высокообразованного и эрудированного противника. Допрос надлежит провести так, чтобы не дать поводов для замечаний с его стороны и не понести урона в интеллектуальной борьбе с ним. Условия достижения этих целей (наряду с основными целями допроса) -- всесторонняя подготовка к допросу, осторожное и самокритичное отношение к каждому своему вопросу, аргументу, реплике. Вместе с тем не следует излишне драматизировать значение высокого уровня образования и интеллекта допрашиваемого в тактическом плане. Эти качества могут не только затруднять допрос, но и, напротив, облегчать его. Умному и образованному человеку легче увидеть, когда под нарастающим давлением обвинительных аргументов дознавателя, следователя, прокурора разрушается ложная конструкция оправдательной версии, и определить момент, когда продолжение защиты последней становится не только бессмысленным, но и вредным.

Состояние здоровья -- ценность не только объективная, но и субъективная. Вот эту последнюю и следует учитывать при допросе каждого лица, причем в двух аспектах: в общем (здоровье в целом) и в частном (здоровье на момент допроса). При неудовлетворительном (по мнению следственных органов, прокурора) психологическом контакте, сложившимся у судьи с допрашиваемым, прокурор, продолжающий допрос, может попытаться улучшить контакт, разумно уделив внимание теме здоровья допрашиваемого и сострадательно относясь к его нездоровью. Очень важно учитывать это при допросах потерпевшего, показания которого особо значимы. Спрашивать о самочувствии вызванного в суд потерпевшего следует в начале их допроса, чтобы в зависимости от ответа сориентироваться -- начинать и продолжать допрос либо пригласить врача для оказания вызванному в суд лицу медицинской помощи (например, для снятия головной боли). Если этого не сделать вовремя, то в критической фазе допроса потерпевший может отказаться отвечать на «тяжелые» вопросы прокурора, инсценируя невозможность продолжать допрос ввиду названного недомогания и требуя врача. Пока врач удостоверяет факт этой «боли» и «снимает» ее, недобросовестный допрашиваемый использует данное время для подготовки ответов на вопросы прокурора и допрос его может не достичь целей.

В арсенале следственных органов имеются и другие приемы допроса потерпевших в ситуациях, когда они дают ложные показания.

Подводя итог сказанному в настоящем параграфе, можно отметить следующее: оценка показаний потерпевшего с точки зрения криминалистики значительно отличается по своему содержанию от оценки показаний потерпевшего с уголовно-процессуальной точки зрения. Вместе с тем, пренебрежение криминалистической оценкой может привести к принятию неверных процессуальных решений, так как относимость и допустимость показаний потерпевшего в рамках конкретного уголовного дела сами по себе не могут служить критерием истинности данного доказательства в силу особенностей человеческой природы.

Следующие параграф работы посвящен обобщению проблем, возникающих при работе с показаниями потерпевшего в рамках уголовного дела, связанных со сложной системной природой рассматриваемого объекта.

§ 5. Проблемные аспекты получения, закрепления и использования показаний потерпевшего

Любая сложная система, которую необходимо включить в другую систему к качестве составной части, порождает спорные вопросы и проблемы при соотнесении с другими составляющими конечной системы.

Показания потерпевшего не являются исключением.

Можно выделить три группы проблем, связанных с исследуемым явлением: уголовно-процессуальные, криминалистические и психологические. Причем зачастую одни проблемы обуславливают другие, в чем также проявляется сложный синергетический характер показаний потерпевшего, как самостоятельного явления.

На наш взгляд наиболее обширным является круг психологических проблем, связанных с формированием показаний потерпевшего. Достаточно подробно они рассматривались в § 2, в связи с чем, в настоящем параграфе мы на них останавливаться не будем.

Тесно связаны с психологическими проблемами проблемы криминологического характера. Частично о них также уже говорилось выше при рассмотрении вопроса об оценке показаний потерпевшего. Однако, необходимо отметить еще несколько вопросом, представляющих, с нашей точки зрения, исключительный интерес.

На практике может возникнуть ситуация, когда требования уголовно-процессуального законодательства входят в противоречие с интересами потерпевших. И тогда процессуальное решение может быть принято на основе криминалистического анализа сложившейся ситуации. Очень показательным в данном плане является следующий пример, который приводит А.А. Степанов Питерцев С. К., Степанов А.А. Тактика допроса в суде // http://law.vl.ru/analit.

Расследовалось уголовное дело о развратных действиях Ф. в отношении сорока двух малолетних. Началось все с развращения им семилетней падчерицы, ученицы первого класса, которая затем, по просьбе Ф., стала приводить домой на эти «сеансы» своих подружек -- одноклассниц. Так продолжалось около двух лет, пока эта «деятельность» Ф. не была случайно обнаружена и пресечена, а сам он -- немедленно арестован. Было установлено, что шесть девочек приходили на эти «сеансы» многократно, а остальные по одному-два раза, после чего прекратили посещать квартиру Ф. Обвиняемый свою вину признал, но численный и персональный состав потерпевших обрисовывал очень скудно. Возникла неожиданная коллизия: интересы всестороннего доказывания криминала Ф. пришли в острое противоречие с интересами нормального, нравственного воспитания большого числа малолетних девочек (целого второго класса). Нужно ли было допрашивать более тридцати из них о конкретных развратных действиях Ф., которые они видели один-два раза год-полтора тому назад? Оправданной ли оказалось бы актуализация в их сознании почти забытых деталей развратных действий Ф.? Не стали бы разве такие допросы -- сначала на предварительном следствии, а затем и в суде,-- своего рода продолжением развращения малолетних, причем с дополнительным «эффектом» его закрепления в сознании уже не прежних, а на год-полтора повзрослевших девочек?

Таким образом, интересы жертв преступления, которые, с уголовно-процессуальной точки зрения, должны были быть признаны потерпевшими по уголовному делу и допрошены вошли в противоречие с требованиями законодательства.

Практическое решение данной коллизии было следующим. По делу допросили в качестве потерпевших только шесть девочек, показаниями которых в совокупности исчерпывающе обрисовывались и характер развратных действий Ф., и, что не менее важно, весь круг других потерпевших, чем были решены криминалистические задачи следствия. Остальные тридцать шесть девочек не допрашивались вообще, но были заочно признаны потерпевшими (их права на следствии и в суде защищали их мамы в ранге представителей потерпевших). По данному поводу было вынесено уникальное в следственной практике «Постановление о непроведении допросов ряда малолетних потерпевших», основаниями для которого послужили, с одной стороны, вполне достаточная доказанность криминала Ф. иными материалами дела, а с другой -- крайняя нежелательность таких допросов по нравственно-педагогическим соображениям. В суд эти тридцать шесть девочек, естественно, тоже не вызывались. По согласованию с прокурором данное дело было направлено не в районный, а в областной суд с просьбой рассмотреть его «в первой инстанции» ввиду неординарности подлежащей исследованию ситуации и принятых по делу решений. Областной суд с данной просьбой согласился, рассмотрел дело, вынес обвинительный приговор с максимальным по закону наказанием. При этом в приговоре были специально и высоко оценены нестандартные инициативы предварительного следствия. Кроме того, через неделю Президиум областного суда разослал по всем горрайсудам области письмо с рекомендацией учитывать нравственно-педагогические аспекты судебного допроса малолетних и прибегать к последним лишь в случаях крайней необходимости.

Ряд вопросов вызывают и нормы УПК РФ, связанные с допросом потерпевшего.

Согласно положениям ч. 1 ст. 42 УПК РФ потерпевшим является юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации.

Часть 9 той же статьи гласит, что в случае признания потерпевшим юридического лица его права осуществляет представитель. При этом не указано, что обязанности потерпевшего (например, давать показания) также осуществляет представитель юридического лица.

Таким образом, возникает может сложиться парадоксальная ситуация при которой возможно наличие потерпевшего, чьи показания по существу не являются доказательством по уголовному делу.

Поясню эту мысль на примере.

Старший судебный пристав территориального подразделения Управления Федеральной службы судебных приставов по РБ (далее УФССП России по РБ) является подсудимым по делу о присвоении средств, принадлежащих указанному государственному органу.

УФССП России по РБ признано потерпевшим в ходе судебного заседания, в связи с чем, допрошен представитель государственного органа.

В соответствии с ч. 2 ст. 78 УПК РФ потерпевший может быть допрошен о любых обстоятельствах, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, в том числе о своих взаимоотношениях с подозреваемым, обвиняемым.

При этом, ст. 73 УПК РФ определяет перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию:

1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);

2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы;

3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого;

4) характер и размер вреда, причиненного преступлением;

5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния;

6) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание;

7) обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания;

8) обстоятельства, подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со статьей 104.1Уголовного кодекса Российской Федерации, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).

В ходе допроса установлено, что представитель госоргана не может дать показания ни по одному из перечисленных обстоятельств, так как он лично не знаком с подсудимым в силу удаленности территориального подразделения от центрального аппарата, в каких-либо отношениях с ним не состоял, обстоятельства совершения преступления ему не известны, размер причиненного ущерба определен на основании обвинительного заключения.

Таким образом, допрос представителя потерпевшего превращается в избыточную формальность, которая усугубляется, когда в деле принимает участие несколько представителей юридического лица.

Представляется, что подобного можно было бы избежать путем предоставления юридическому лицу права быть гражданским истцом в рамках уголовного дела без признания его потерпевшим.

Кроме того, необходимо отметить, что в уголовно-процессуальном законодательстве отсутствуют нормы об особенностях допроса лиц с дефектами психики.

Указанный недостаток может привести как к нарушению прав потерпевшего, страдающего дефектами психики, так и к искажению картины преступления.

Представляется целесообразным включение в УПК РФ норм о порядке допроса указанной категории граждан по аналогии с допросом несовершеннолетних.

Одной из психолого-криминалистических проблем оценки показаний потерпевшего является отношение следователя к полученной информации.

Поспешность, невнимательность, необъективность следователя, увлечение одной наиболее предпочтительной версией могут помешать ему правильно уяснить, запомнить и передать в протоколе сообщенные на допросе сведения. Ошибки могут проистекать и в результате недостаточной компетентности допрашивающего в некоторых специальных отраслях знания (строительстве, технике, технологии и т.п.).

Кроме того, неадекватность в оценке показаний потерпевшего может быть связана с неадекватной оценкой следователем, дознавателем личности потерпевшего.

В то же время, указанная проблема носит преимущественно субъективный характер и может быть устранена при надлежащей подготовке следователя, дознавателя к допросу. Поэтому очень важно, чтобы следователь предварительно познакомился со специальной литературой, ведомственными инструкциями и распоряжениями, а также использовал на допросе помощь соответствующих специалистов.

Заключение

Обобщая результаты проведенного исследования можно сказать, что показания потерпевшего - это совокупность данных, запечатленных в памяти потерпевшего и воспроизведенных им в ходе допроса.

При этом на формирование показаний потерпевшего влияет три группы факторов, которые условно можно обозначить следующим образом: объективные (погодные условия, время суток и т.п.), объективно-субъективные (особенности памяти, эмоциональное состояние, темперамент и т.д.), субъективные (правосознание потерпевшего, желание утаить либо исказить какие-либо факты).

Показания потерпевшего могут отличаться в зависимости от времени и обстоятельств их получения. Изменение показаний потерпевшего может носить как случайный, так и преднамеренный характер.

Случайный характер изменения показаний имеет место при переоценке произошедшего в результате воспоминаний, ликвидации добросовестного заблуждения и других обстоятельств.

Преднамеренный характер изменения показаний чаще всего является результатом попытки потерпевшего скрыть какие-либо факты и носит умышленный характер. При этом, чаще всего, это связано с тем, что потерпевший по каким-либо причинам (неприглядное поведение самого потерпевшего, материальная заинтересованность в увеличении размера причиненного вреда, желание как можно сильнее отомстить преступнику) не заинтересован в установлении объективной истины по делу.

Полноценным доказательством показания потерпевшего могут считаться только после их уголовно-процессуального и криминалистического анализа. При этом оценка показаний потерпевшего с криминалистической точки зрения не тождественна уголовно-процессуальному смыслу (каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела), так как в криминалистическом смысле оцениваются показания потерпевшего с точки зрения их соответствия фактическим обстоятельствам преступления.

Также необходимо учитывать, что содержание «сведений, полученных от потерпевшего» и «показаний потерпевшего» может не совпадать. Это обусловлено тем, что различного рода сведения о преступлении могут содержаться, например, в заявлении о преступлении, в объяснения потерпевшего, которые даны до возбуждения уголовного дела либо в ходе совершения различных процессуальных действий. При этом, подобные сведения с точки зрения уголовно-процессуальной не являются показаниями потерпевшего, но с точки зрения криминалистки подлежат проверке и оценке в совокупности с другими доказательствами.

Кроме того, в работе проанализирован правовой статус потерпевшего в качестве исходной предпосылки для анализа показаний потерпевшего, рассмотрена процедура допроса как способа процессуального закрепления показаний потерпевшего в качестве доказательства по уголовному делу.

Результатом исследования стало выделение проблем, связанных с системным характером показаний потерпевшего и определение некоторых путей их решения.

Список использованной литературы

1. Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 г.

2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ.

3. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960).

4. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ.

5. «О практике применения судами законодательства, регламентирующего участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве» : постановление Пленума Верховного Суда СССР от 1 ноября 1985 г. № 16 // Бюллетень Верховного Суда СССР. - 1986 - № 1.

6. Об утверждении инструкции о порядке и размерах возмещения расходов и выплаты вознаграждения лицам в связи с их вызовом в органы дознания, предварительного следствия, прокуратуру или в суд (кроме Конституционного Суда Российской Федерации и арбитражного суда : постановление СМ РСФСР от 14 июля 1990 г. № 245: по состоянтю на 4 марта 2003 г. //Собрание постановлений Правительства РСФСР. - 1990. - № 18.

7. Аверьянова Т.В.,Белкин Р.С., Корухов Ю. Криминалистика. - М., 2008.

8. Анощенкова С.В Уголовно-правовое учение о потерпевшем. - М., 2006.

9. Васильев В.Л. Юридическая психология - СПб.: Питер, 1998.

10. Васильев В.Л. Юридическая психология - 5-е изд. - СПб.: Питер, 2005.

11. Воронин Л. Г. Физиология и биохимия памяти. М., 1965.

12. Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // http://lib.ru/FILOSOF/GOBBS/leviafan.txt.

13. Гаджиев К.С. Политическая наука // http://lib.socio.msu.ru/l.

14. Запорожец А. В. Психология. - М., 1965.

15. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации /отв. ред. В.И. Радченко. - 4 е. изд. - М., 2006.

16. Криминалистика: Учебник / Отв. ред. Н.П. Яблоков. -- 3-е изд., перераб. и доп.-- М.: Юристъ, 2005.

17. Кузнецова С.В., Кобцова Т.С. Тактика допроса несовершеннолетних. - М., 2004.

18. Михайловская И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. - М., 2006.

19. Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации /под общ. ред. В.М. Лебедева. - М., 2007.

20. Питерцев С. К., Степанов А.А. Тактика допроса в суде // http://law.vl.ru/analit

21. Психологический словарь // http://psi.webzone.ru/st/017900.htm

22. Савицкий В.М., Потеружа И.И. Потерпевший в советском уголовном процессе /В.М. Савицкий, И.И. Потеружа. - М., 1963.

23. Соловьев А.Б. Процессуальные, психологические и тактические основы допроса на предварительном следствии. - М., 2002.

24. Сильнов М.А. Допрос как средство процессуальнрого доказывания на предварительном следствии /М.А. Сильнов. - М., 1997.

25. Стручков Н.А. Курс исправительно-трудового права. Проблемы общей части. - М., 1984.

26. Уголовный процесс России /Под редакцией З.Ф. Ковриги, Н.П. Кузнецова. - Воронеж, 2006.

27. Уголовный процесс . /Под общ. ред. В.И. Радченко. - М., 2006.

28. Ушаков О.М. Теоретические и практические проблемы тактики допроса лица, склонного к даче ложных показаний. / Дис. … канд. юрид. наук. - Владивосток, 2004.

29. Янович Е.Ю. Участие гражданина в уголовном процессе /Е.Ю Янович. - М, 2006.

30. Боголюбова Т. Женщины - жертвы преступлений: проблемы и статистика // http://www.a-z.ru/women/texts/bogolr.htm.

31. Завидов Б.Д. Правовое положение потерпевшего по уголовно-процессуальному кодексу РФ // http://www.lawmix.ru/comm.php?id=4763.

32. ЗакатовА.А. Криминалистический анализ показаний потерпевших /А.А. Закатов. В сб.: «Криминалистика и судебная экспертиза», вып. 8. - Киев, 1971.

33. Корсаков С. С. Избранные произведения. - М., 1954.

34. Корчагин А.Ю. О тактике допроса подсудимого, потерпевшего и свидетелей в суде //Российская юстиция. - 2007. - № 4.

35. Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. - М., 1967.

36. Руденко Т. Е. Показания свидетелей и показания потерпевшего // http://www.vuzlib.net/beta3/html/1/19687/19736/

37. Состояние преступности в России в 2008 г. Доклад председателя Председателя Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации А.И. Бастрыкина //Право и политика. - 2009. - № 3. - С. 36-38.

38. Уголовно-правовой статус потерпевшего // http://www.wolters-kluwer.ru/ai/book.26976/ file_chapt/g256.pdf

39. Франк Л.В. Нужна ли советския виктимология // Вопросы уголовного права, уголовного процесса и криминологии. - Душанбе, 1966.

40. Центроев Е. Оценка достоверности показаний потерпевших /Е. Центроев. //Социалистическая законность. - 1971. - № 6.

41. Шинкевич Н.Е. Особенности допроса несовершеннолетних потерпевших / Н.Е. Шенкевич. //Правоведение. - 2003. - № 4. - С. 36-38.

42. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. N 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» (по состоянию на 6 февраля 2007 г.). //Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, 1995, N 3.

43. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 1 ноября 1985 г. N 16 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве» // Бюллетень Верховного Суда СССР, 1986 г., № 1.

44. Бюллетень ВС СССР. - 1986. - № 1.

45. Бюллетень Верховного Суда СССР. - 1986. - № 3.

46. Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1994. - № 1.

47. Бюллетень Верховного Суда РФ. - 1995. - № 1.

48. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации.-1995. - № 3.

49. Архив Александровского районного суда. Дело № 2 - 64 - 08.

50. Архив Александровского районного суда. Дело № 1- 44 - 07.

51. Архив Александровского районного суда. Дело № 1- 44 - 07.

52. Архив Александровского районного суда. Дело № 4 - 36 - 07.