Нарастающее число споров о признании недействительными торгов, прежде всего - торгов в рамках исполнения судебного решения или другого исполнительного документа, поставило перед судами немало вопросов, многие из которых со временем не только не прояснились, но, пожалуй, из-за разных подходов, применяемых на практике, еще более усложнились. Вероятно, есть смысл обрисовать наиболее сложные и острые проблемы, существующие в этой сфере. Широкое распространение получило мнение, что продавцом является собственник имущества, то есть должник. Службу судебных приставов (или соответствующий орган юстиции, если эта служба не имеет прав юридического лица, в таком случае приходится считать представителем продавца. В дальнейшем, говоря о службе судебных приставов, я имею в виду соответствующее юридическое лицо. Если речь идет об убытках, причиненных действиями пристава, то ответчик должен определяться по правилам статьи 1071 ГК РФ. Однако применение в современном праве к органу, производящему торги, формы представительства должника (собственника) возможно только на основании закона. Ведь договор здесь, конечно, исключен. Но в силу пункта 2 статьи 447 ГК РФ для организатора торгов возможно лишь договорное представительство или иная форма посредничества, основанная на договоре. Кроме того, представительство вопреки воле представляемого вплоть до применения к нему административного насилия со стороны "представителя" никак не согласуется с основами частного права.

Право службы судебных приставов на организацию торгов вытекает не из частного, а из публичного права и потому не требует наличия агентского полномочия либо имущественного права. Не случайно в пункте 6 статьи 447 ГК РФ говорится, что к публичным торгам, проводимым в порядке исполнения решения суда, применяются правила статей 448 и 449 ГК РФ и процессуальное законодательство. Из этого, во всяком случае, следует, что норма пункта 2 статьи 447 ГК РФ, требующая наличия у организатора торгов частного (имущественного) права (полномочия) на имущество, на проведение публичных торгов не распространяется. Поэтому мы должны исключить конструкцию представительства должника судебным приставом, производящим торги. Судебный пристав не является агентом, а занимает самостоятельное положение при продаже имущества должника. Выступление судебного пристава в качестве продавца - это исключение из того общего правила, что продавцом должен быть собственник Гражданское право: Учеб.: Ч. 2. / Под ред.А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. 2-е изд. М., 1997. С. 8 - 9; Гражданское право: Учеб.: В 2-х т.Т. 2. Полутом 1 / Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд. М., 2006. С. 311. . Обсуждая вопрос о начислении налога на добавленную стоимость в случае реализации залога судебным исполнителем, Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации указал, что, хотя в данном случае сделка совершена не собственником (должником), а иным лицом, оснований к освобождению от налогового обязательства не существует. Здесь важно, конечно, то, что суд не считает собственника продавцом, когда имущество реализуется судебным исполнителем (приставом). Иногда высказывается также мнение, что в качестве продавца выступает специализированная организация. Мне кажется, что этот вопрос влечет гораздо меньше осложнений, чем только что рассмотренный. Действительно, специализированная организация - всегда агент и самостоятельной позиции иметь не может. Если она выступает от имени принципала, то нет и формальных оснований считать ее участником имущественных правоотношений, возникающих в связи с проведением торгов. Но и в том случае, когда агент заключает договор на торгах от собственного имени, принципал (служба судебных приставов) известен участникам, от него исходит установление основных условий продажи, в том числе и прежде всего - оценка имущества. Поэтому агент в любом случае будет занимать и в процедуре торгов, и в возможном споре второстепенное положение. На практике суды чаще всего привлекают специализированную организацию к участию в деле на одной стороне со службой судебных приставов, но в процессе она занимает обычно достаточно нейтральную позицию, а какое-либо присуждение с агента или на имя агента (например, при реституции), как правило, исключается. Рассматривая спор о признании торгов недействительными, Федеральный арбитражный суд Северо - Кавказского округа указал, что, хотя торги проводились ООО "Пирамида", это общество действовало как агент в рамках договора поручения в качестве поверенного, поэтому стороной в договоре, заключенном на торгах, то есть продавцом является Управление юстиции Краснодарского края. Если мы считаем службу судебных приставов продавцом, то, естественно, должник не является ни продавцом, ни участником торгов, равно как и купли - продажи или иного отчуждения имущества, совершаемого на торгах. Это вполне понятно и отражает смысл и назначение публичных торгов, проводимых не для должника, а для его кредиторов. Положение должника в процессе торгов совершенно пассивное. Предоставленные ему права ограничиваются только возможностью участия в определении цены вещи. При этом его воля как лица, субъекта частного права, способного к совершению сделки, полностью парализована. Суть тех прав, которые предоставлены должнику, предопределяет способы их защиты. Это, во-первых, обжалование действий судебного пристава и, во-вторых, оспаривание сделки, совершенной приставом, но не в качестве стороны этой сделки, а в качестве заинтересованного лица ст. 449 ГК РФ. В то же время у должника не возникает никаких прав ни из торгов, например права требовать заключения договора (подписания протокола), ни из продажи имущества, например права на требование платежа Беляева О.А. Оспаривание несостоявшихся торгов по реализации заложенной квартиры // Комментарий судебной практики / под ред.К.Б. Ярошенко. М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2013. Вып. 18.

Обязанности службы судебных приставов как продавца состоят не только в заключении договора по результатам торгов. Главная обязанность продавца - передача вещи во владение покупателя. Для осуществления этой обязанности службе судебных приставов дана власть изымать вещь из владения любого лица, у которого она будет обнаружена. Прежде всего власть пристава обращена, конечно, против должника. Именно власть, позволяющая изъять вещь у должника, находится в центре исполнительной процедуры. Этой власти должник вполне подчинен и не имеет права оспаривать изъятие иначе как по мотиву процедурных нарушений. Изъятие вещи означает, что вещь поступила во власть, то есть фактическое владение, службы судебных приставов. Поэтому составление одного только акта изъятия без фактического завладения может привести к тому, что продавец не сможет в дальнейшем обеспечить передачу вещи покупателю. Дело в том, что покупатель вправе обратить свое требование о передаче вещи в силу состоявшегося отчуждения только к продавцу. Поскольку должник продавцом не является, он не обязан к передаче вещи покупателю, и действительно, ни закон, ни практика не предусматривают возможности обращения иска из купли - продажи против должника. Кстати, в этом случае покупатель занял бы явно неинтересную для него позицию одного из кредиторов. Этот момент - еще один довод для тех, кто сомневается в том, является ли продавцом служба судебных приставов. Если вещь находится у иных, кроме продавца, лиц, то они не обязаны выдавать вещь покупателю: в отличие от пристава покупатель, как частное лицо, не имеет административного права, позволяющего изымать вещь у любого лица. Если пристав, изъяв вещь, передает ее на хранение третьему лицу или самому должнику, то хранитель становится обязанным к выдаче вещи по требованию пристава или лица, которому пристав предоставит полномочие на получение вещи ст. 312 ГК РФ. В этом случае должник не вправе противопоставить требованию уполномоченного на получение вещи лица возражение о том, что он является собственником. Риск утраты вещи хранителем до ее передачи несет продавец.

Собственно процедуре проведения торгов посвящено очень много внимания, и видимо основные положения здесь не к чему. Но я разберу вопрос под нарушением правил проведения торгов, дающим право на оспаривание в суде. Нередко возражения против иска состоят в том, что по буквальному смыслу статьи 449 ГК РФ суд вправе обсуждать только саму процедуру торгов, не вдаваясь в действия, им предшествовавшие, такие, как арест и опись имущества, оценка, а также действия, последовавшие после несостоявшихся торгов, такие, как передача вещи взыскателю или комиссионная продажа.

Например, судебный пристав, исполняя решение против должника, изъял у него документы - подлинник договора, акты сверки и др. - о правах требования к двум хозяйствам на общую сумму более 700 тыс. рублей. Эти требования были оценены оценщиком в 70 тыс. рублей, то есть в 10 раз меньше номинала. Торги были признаны несостоявшимися, так как явился лишь один покупатель. После этого права требования (дебиторская задолженность) были проданы в комиссионном порядке тому же покупателю по сумме оценки - 70 тыс. рублей. Оспаривая эти действия, должник сослался на то, что требования, выраженные в денежной сумме, на самом деле были требованием о передаче зерна. В договоре, впрочем, имелась оговорка о возможности уплаты денежной суммы по соглашению сторон. Поскольку дело было весной, у хозяйств - должников не было зерна, но они письменно подтверждали, что после получения урожая вернут долг. Однако оценщик рассматривал долг только как денежный, не учитывая конъюнктуры зернового рынка. Оценка долга, кроме того, явно занижена, так как оценщик учитывал только время просрочки как единственный критерий оценки, предписанный ему долговым центром. Между тем такой способ оценки противоречит закону, а Федеральный долговой центр не имеет права устанавливать стандарты оценки, поскольку такое право в силу статьи 20 Закона об оценочной деятельности имеет только Правительство Российской Федерации. Истец ссылался также на то, что был лишен возможности провести независимую оценку прав или реализовать их, в том числе - путем судебного взыскания, так как пристав без всякой надобности изъял у него подлинники документов. Ответчик возражал против иска, указывая, что нарушения собственно процедуры торгов не было. А поскольку торги были признаны несостоявшимися, то отсутствует предмет спора. Ответчик также указывал, что спор об оценке следует рассматривать отдельно, вне рамок статьи 449 ГК РФ. Такая возможность предусмотрена Законом об оценочной деятельности. Точно так же и действия судебного пристава, без достаточных оснований изъявшего подлинники документов, следует обжаловать в установленном порядке, а не путем оспаривания торгов Чижова А.Д. Об особенностях реализации преимущественного права в контексте проведения торгов // Юрист. 2011. N 24. Тем не менее суд иск удовлетворил. В другом деле должник - Ипатовское горпо - требовал признать торги по продаже магазина недействительными, так как не было надлежащего основания для возбуждения исполнительного производства. Как было установлено судом, кредитор - банк - передал судебному приставу не исполненное должником платежное требование. На этом основании были назначены торги, и магазин был продан. Иск был заявлен спустя три года после продажи. Суд, отказывая в иске, сослался на то, что пропущен годичный срок исковой давности для оспаривания торгов. Видимо, можно сделать вывод, что тем самым суд признал, что по статье 449 ГК РФ могут быть оспорены и действия пристава по возбуждению исполнительного производства. Наконец, когда иск был заявлен собственником вещи по тому основанию, что судебный пристав изъял вещь, принадлежащую не должнику, а истцу, Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации указал, что и в этом случае следует применять норму статьи 449 ГК РФ, так как закон требует, чтобы взыскание обращалось именно на имущество должника. Между тем собственник и законный владелец защищаются от ареста и описи чужого имущества с помощью иска об исключении имущества из описи (освобождении от ареста). Впрочем, такой иск можно предъявить только до реализации вещи на торгах. Интересна судьба дела по иску КУГИ Санкт - Петербурга к ООО "Сантехремстрой" и АО "Гидроэлектромонтаж" о признании торгов нежилыми помещениями недействительными по тому мотиву, что продано имущество, не принадлежавшее должнику. Суд первой инстанции иск удовлетворил. Суд апелляционной инстанции решение отменил по тому основанию, что нарушений процедуры торгов не установлено; продано чужое имущество. В этом случае собственник вправе истребовать имущество из чужого незаконного владения. Высший Арбитражный Суд Российской Федерации судебные акты отменил, рекомендовал КУГИ уточнить исковые требования, а вопрос о возврате имущества решить в зависимости от того, отвечает ли покупатель требованиям, предъявляемым к добросовестному покупателю. При новом рассмотрении суд кассационной инстанции отменил решения судов первой и апелляционной инстанций и в иске отказал, так как истцом пропущен годичный срок исковой давности. Десятилетний срок неприменим, так как сделка, совершенная на торгах, является оспоримой. Характерно, что и заместитель начальника отдела организации исполнения судебных приставов Московской области, обсуждая проблему оспаривания публичных торгов, приходит к выводу, что, кроме случаев нарушения собственно процедуры проведения торгов, торги могут быть также оспорены, "если имущество продано лицу, не имевшему права участвовать в торгах, а также в случае допущения судебным приставом - исполнителем, взыскателем или покупателем злоупотреблений". Кроме того, торги могут быть оспорены, если будут обнаружены "нарушения в самом процессе обращения взыскания на имущество", в том числе - при наложении ареста См.: Ендовин С.Ю. К вопросу о публичных торгах // ЭЖ-Юрист. 2000. N 51.С. 10 - 11. . Представляется, что покупатель или взыскатель, как частные лица, не могут совершить злоупотреблений - этот вид нарушения доступен лишь должностному лицу. Что касается злоупотребления правом, то, во-первых, автор, очевидно, не имеет это в виду, а во-вторых, злоупотребление правом влечет отказ в защите права, но не признание сделки недействительной (за некоторыми исключениями) См.: Скловский К. О применении норм о злоупотреблении правом в судебной практике // Вестник ВАС РФ. 2001. N 2.С. 45 - 49.) . Следовательно, можно заметить тенденцию расширения круга действий, которые могут быть оспорены в порядке статьи 449 ГК РФ, причем эта тенденция поддерживается не только судами, но и органами, исполняющими судебные решения. Эта тенденция, видимо, отражает стремление укрепить силу сделок, совершенных на торгах, и повысить их надежность как важного инструмента оборота. Дело в том, что оспоримость торгов значительно сужает возможность их аннулирования как по кругу лиц, имеющих право оспорить сделку, так и по срокам оспаривания.

В еще одном интересном деле, которое было в судебной практике, рассмотрю небольшую проблемку. В этом отношении интерес представляет и такое дело. Мельница, принадлежавшая должнику - акционерному обществу, была арестована по требованию налоговых органов. После этого в погашение задолженности мельница была передана по сделке об отступном в муниципальную собственность, а затем продана ООО "Оксана". Покупатель оплатил мельницу путем перечисления суммы кредиторам должника. Однако, полагая совершенные сделки не соответствующими закону, стороны достигли соглашения об отчуждении мельницы посредством торгов. Поскольку к тому моменту долг был погашен и арест с мельницы был снят, торги проводились частным порядком, на основании договора поручения, заключенного продавцом с КУГИ. Впоследствии, через два года, должник был признан банкротом, и конкурсный управляющий оспорил сделку по продаже мельницы как крупную, совершенную без согласия совета директоров. В то же время торги не были оспорены. В суде должник ссылался на то, что цена, установленная в ходе аукциона при проведении торгов, была намного ниже, чем рыночная цена мельницы. Ответчик заявил, что, поскольку торги не оспорены, нет оснований для обсуждения результата торгов, в том числе - цены. Ведь если процедура торгов (проведение аукциона) не оспорена, то полученная цена предполагается рыночной и, стало быть, не может быть предметом обсуждения в рамках иных требований. Независимо от окончательного решения спора - а суды разных инстанций по-разному оценивали доводы сторон - очевидно, что возможность оспаривания сделок, совершенных на торгах, как ничтожных, существенно снижает надежность этих сделок и создает серьезные препятствия обороту.

Наиболее сложным является вопрос о последствиях признания торгов недействительными. На стадии исполнительного производства и проведения торгов должник занимает достаточно пассивное положение, ведь смысл самого возбуждения исполнительного производства состоит именно в применении административной власти против должника. Но после окончания исполнения, то есть после реализации вещи, юридическая активность должника восстанавливается. Соответственно, он вправе оспорить торги так же, как иное заинтересованное лицо. Нарушением законного интереса должника, однако, ни в коем случае нельзя считать саму продажу его вещи. Интерес должника, почти всегда совпадающий и с интересом взыскателя, бесспорно, заключается в продаже вещи по возможно более высокой цене. Поэтому, если вещь продана дешевле, чем она стоит, есть основания говорить о нарушении интереса должника. Если это произошло в результате нарушения правил проведения торгов, то должник, конечно, имеет право на иск. Но и в этом случае, как мне представляется, суд вправе отказать в иске, несмотря на нарушение процедуры торгов. Можно привести такой пример. Был продан объект недвижимости, принадлежащий должнику, за 100 тыс. рублей. Должник оспорил реализацию имущества в порядке статьи 449 ГК РФ, ссылаясь на то, что оценка объекта была существенно занижена, в результате чего объект был продан дешевле его стоимости. Истцом был представлен акт оценки объекта в 300 тыс. рублей. Между тем к моменту рассмотрения дела судом должник был признан банкротом и имевшихся у него активов заведомо не хватало на удовлетворение требований всех кредиторов, в том числе - взыскателя, который возбудил исполнительное производство, в рамках которого был продан объект недвижимости. Привлеченный к участию в деле взыскатель возражал против признания торгов недействительными, ссылаясь на то, что имущество было продано с большим трудом и его повторная продажа за цену, превышающую 100 тыс. рублей, вряд ли возможна. Покупатель иска не признал, ссылаясь, в частности, на то, что был куплен объект незавершенного строительства, который им впоследствии достраивался. Конечно, в данном случае, признавая торги недействительными, можно было отказать в реституции, со ссылкой на то, что нет той вещи, которая была предметом сделки. Но принципиально важно иное. В этом деле, на мой взгляд, у истца отсутствует интерес в аннулировании торгов. Поэтому суд был вправе отказать в иске по тому основанию, что истец не имеет права на иск. Торги, как известно, оспариваются по правилам, установленным для оспоримых сделок. При этом законодатель не указал точно тех лиц, которые имеют право на оспаривание торгов, хотя в силу пункта 2 статьи 166 ГК РФ такие лица должны быть указаны в Кодексе. Из этого можно сделать вывод, что заранее нельзя сказать, кто именно - должник, взыскатель, покупатель, участник аукциона, лицо, которое отстранено от участия в торгах, - имеет право на иск. Наличие или отсутствие интереса в признании торгов недействительными, а значит, и право на иск должен в каждом конкретном случае устанавливать суд. Очевидно, что не только должник, но и взыскатель вправе оспорить торги по мотиву продажи вещи ниже ее стоимости в результате нарушения норм, регулирующих оценку вещи и проведение торгов. В этом описании автора данной статьи я согласен с его выводом. Если интерес должника (взыскателя) заключается в продаже вещи по ее действительной стоимости, то защита этого интереса должна быть адекватной, то есть состоять в возвращении вещи службе судебных приставов для новой оценки и реализации. Такой подход вполне совпадает со смыслом статьи 167 ГК РФ, регулирующей последствия признания сделки недействительной. По точному смыслу этой нормы имущество, бывшее предметом недействительной сделки, возвращается каждой из сторон сделки. Если мы считаем продавцом службу судебных приставов, то именно ей и возвращается имущество. После этого его судьба определяется по правилам исполнительного производства: если взыскатель не утратил интереса в исполнении, то исполнительное производство возобновляется; проводятся вновь процедуры, необходимые для проведения торгов. В противном случае исполнительное производство прекращается. Впрочем, последнее маловероятно, так как в этом случае взыскатель будет обязан вернуть все полученное по результатам торгов.

Основанием возобновления исполнительного производства является не процессуальная норма (прямо последствия признания торгов недействительными не регулируются, что само по себе нельзя считать достоинством Федерального закона "Об исполнительном производстве"), а материальная - статьи 12 и 167 ГК РФ, предписывающие восстановление положения, существовавшего до нарушения права. В данном случае положение восстанавливается на момент до проведения торгов с восстановлением и юридического положения сторон в качестве должника, взыскателя и т.д.

Если имущество возвращается покупателем для повторной реализации, то кто обязан к возврату денег, выплаченных покупателем по договору о приобретении этого имущества? Ведь вырученные суммы распределяются между службой судебных приставов (исполнительский сбор) и взыскателем; остаток, если он имеется, вручается должнику. Полагаю, что именно эти лица и присуждаются к реституции в объеме фактически полученных сумм. Взысканию полученного исполнительского сбора в порядке реституции со службы судебных приставов не может препятствовать то возражение, что фактически были понесены расходы по осуществлению исполнительного производства. Ведь если торги признаны недействительными, то, значит, производство велось ненадлежащим образом и основания для возмещения расходов отпали. Практически возврат вырученных сумм производится далеко не всегда. Суммы, полученные от повторных торгов, могут быть прямо направлены прежнему покупателю (если вещь куплена иным лицом). При расчетах между сторонами необходимо, впрочем, иметь в виду, что с момента вступления в законную силу решения суда о признании торгов недействительными на полученные суммы начисляются проценты по правилам статьи 395 ГК РФ.

Изложенное заставляет снова вернуться к вопросу о праве на иск о признании торгов недействительными. Видно, что должник, возбуждая этот спор, практически не несет риска его последствий, так как не присуждается к каким-либо выплатам вследствие признания торгов и сделки, совершенной на них, недействительными. Ведь должник не является ни стороной в сделке, ни лицом, получающим какое-либо имущество, и норма статьи 167 ГК РФ на него не распространяется.

Поэтому следует обязательно выяснять позицию взыскателя. Если он по основательным причинам не поддерживает требования об аннулировании торгов, то в иске, видимо, надо отказать. Необходимо при этом учитывать, что сам процесс исполнения ведется исключительно для взыскателя и именно его интерес является главным интересом, защищаемым и обеспечиваемым исполнительным производством. Обращение исполнения каким угодно образом, в том числе оспариванием торгов, против интереса взыскателя противоречит смыслу этого института и потому представляется недопустимым. Отдавая приоритет интересу должника перед интересом взыскателя, суд тем самым поставил бы под сомнение само исполнительное производство, возбужденное, как правило, по исполнительному листу, выданному судом. Понятно, что такой подход был бы непоследовательным и противоречивым.

Обсудим иную позицию, которую приходится встречать на практике. Иногда суды, признавая торги недействительными, производят взыскание полученных денег не со взыскателя, а с должника, считая его обогатившимся (а в случае аннулирования торгов - неосновательно обогатившимся) за счет покупателя. Такой подход представляется неверным по ряду причин. Во-первых, нормы о реституции как частном случае неосновательного обогащения имеют преимущество перед общими по известному принципу: частное правило вытесняет общее. Обязательство из неосновательного обогащения "универсально для всех случаев, когда одно лицо приобретает (сберегает) имущество за счет другого без правового основания, и поэтому является родовым понятием по отношению ко всем обязательствам возвратить имущество, приобретенное (сбереженное) без достаточных оснований, - обязательству делинквента, владеющего несобственника, контрагента в договоре, участника недействительной сделки. Другое дело, что для каждого из этих конкретных случаев неосновательного обогащения могут быть установлены специальные правила в законе, в иных правовых актах, а для некоторых - и в договоре, и эти специальные правила должны иметь преимущество перед общими нормами об обязательствах из неосновательного обогащения". Поэтому нельзя применять правила о неосновательном обогащении вопреки правилам о последствиях признания сделки недействительной. А по статье 167 ГК РФ каждая из сторон возвращает другой все полученное по сделке. Значит, в любом случае, пока есть возможность реституции, то есть пока у сторон сделки сохранилась вещь, реализованная на торгах, для применения норм о неосновательном обогащении нет оснований. Во-вторых, аннулирование торгов и повторная реализация вещи влекут передачу вырученного в пользу взыскателя. Если же он не обязан к реституции вследствие признания торгов недействительными, то оказывается, что он дважды получает плату за одно и то же имущество Некоторые проблемы оспаривания в суде реализации имущества на торгах (Скловский К.И.) ("Вестник ВАС РФ", N 9, 2001) .

Я уже не говорю о том, что решение о взыскании с должника было бы практически неисполнимым, так как должник редко бывает кредитоспособным в момент оспаривания торгов. Если стоять на той позиции, что реституция после аннулирования торгов осуществляется на имя должника, то получаются достаточно абсурдные следствия: должник, не имея денег для возмещения покупной цены, получает назад реализованное имущество. Теперь его кредитором становится не только взыскатель в сумме, оставшейся после расчетов по результатам торгов, но и покупатель - в сумме выплаченной покупной цены, по статье 167 ГК РФ. Нечего и говорить, что такие последствия лишают какого-либо смысла не только торги, но саму процедуру исполнения решения, результатом которой становится не уменьшение, а увеличение числа кредиторов. Все эти обстоятельства исключают не только признание должника продавцом, как об этом уже говорилось, но и возможность привлечения его к участию в расчетах в порядке применения последствий признания торгов и сделки, заключенной на торгах, недействительными. Еще большее распространение получил иной подход, согласно которому требование должника о признании торгов недействительными рассматривают как требование о возврате ему реализованной вещи. Конечно, должник вправе заявить и такое требование. Но необходимо точно квалифицировать природу этого иска. Очевидно, что должник остается собственником вещи вплоть до момента передачи (государственной регистрации перехода права собственности) покупателю, хотя владение вещью как своей он, как правило, утрачивает раньше, когда вещь подвергается аресту и изъятию, в том числе - с последующей передачей на хранение. Если торги и сделка по отчуждению вещи признаются недействительными, то право собственности должника восстанавливается. Поэтому иск должника об истребовании вещи от покупателя, основанный на признании торгов недействительными, может рассматриваться как требование собственника к незаконному владельцу (в индикационный иск). Ведь любое лицо, получившее вещь по недействительной сделке, оказывается незаконным владельцем. По моему мнению, в силу пункта 3 статьи 10 ГК РФ приобретатель вещи на торгах предполагается добросовестным и бремя доказывания обратного лежит на истце. Хотя такое доказать очень непросто, некоторые перспективы у в индикационного иска все же имеются. Известно, что основное нарушение, повсеместно совершаемое при проведении торгов судебными приставами, состоит в занижении оценки продаваемого имущества. Теперь вспомним, что добрая совесть исключается, в частности, в том случае, когда вещь приобретается по заведомо низкой цене. Это не позволяет приобретателям, купившим имущество по очевидно заниженным ценам, ссылаться на свою добросовестность. В таком случае суд может признать в индикационный иск обоснованным. Впрочем, по тем же основаниям взыскатель может требовать аннулирования торгов и повторной реализации имущества. Такому требованию взыскателя должно быть отдано предпочтение перед виндикацией в пользу должника по той очевидной причине, что даже если вещь будет возвращена должнику по указанному основанию, то взыскатель все равно вправе потребовать повторного ее изъятия и реализации для погашения долга. Поэтому практический смысл в индикационный иск должника может получить лишь при отказе взыскателя от защиты своих прав или пропуске срока исковой давности. Ведь если для оспаривания торгов дается год, то для предъявления иска об истребовании вещи из чужого незаконного владения - три года. Необходимо, впрочем, заметить, что в индикационный иск всегда основан на утверждении, что сделка, по которой ответчик получил имущество, является недействительной; именно поэтому ответчик по в индикационному иску - всегда незаконный владелец. Но если в индикационный иск заявлен в связи с реализацией вещи на торгах, то необходимо доказать незаконность этой реализации, в том числе - путем оспаривания торгов. Как известно, суд обязан оценить законность оспоримой сделки и в том случае, если иск предъявлен с пропуском срока исковой давности. При обсуждении требования должника об истребовании вещи, реализованной на торгах, перед судом встает вопрос, не имеет ли истец повышенной защиты в связи с тем, что вещь выбыла из его владения помимо его воли. Как известно, это обстоятельство позволяет истребовать вещь от любого приобретателя. Иногда суды, как свидетельствует практика, отвечают на этот вопрос положительно. Действительно, на первый взгляд имущество выбывает из владения должника против его воли, ведь он не намерен ни продавать вещь, ни отдавать ее судебному приставу.

Обратимся к смыслу нормы о последствиях утраты владения против воли собственника (истца по в индикационному иску). В теории виндикации не всегда верно толкуют смысл этого правила. Говорят, например, что если собственник отдал вещь по своей воле, то взамен ограничения виндикации он получает личный иск к тому лицу, которому отдал вещь. Но собственник ведь имеет иск и к похитителю. На самом деле смысл данного правила состоит, видимо, в следующем: сфера оборота сопряжена с известными рисками, в том числе с риском утраты имущества. Отдавая вещь в оборот, собственник берет на себя этот риск, сохраняя владение, собственник от этого риска отказывается. Этот выбор собственника и учитывается в правиле статьи 302 ГК РФ. Право уважает волю лица, его выбор. Это уважение заложено в фундаменте частного права. А вот когда речь идет о должнике, действует совсем другое, но столь же важное правило: воля должника игнорируется прочими субъектами права; лицо, чья неисправность установлена, то есть нарушитель правопорядка, утрачивает право на уважение его воли. Сам акт ареста означает исключение воли собственника из определения судьбы имущества. По той же причине необходима и процедура торгов: она замещает отсутствующую волю собственника. Очевидно, что не может быть одинаковой защиты у исправного участника оборота и у нарушителя. Соответственно, утрачивает юридическое значение тот факт, сам ли должник передал вещь на реализацию или она была принудительно изъята. Должник не может, стало быть, опереться на норму статьи 302 ГК РФ при виндикации имущества от добросовестного покупателя. Понимая трудности виндикации, заинтересованные лица предпринимают попытки обойти их. Например, должник, ссылаясь на достаточно серьезные нарушения в ходе торгов, просил признать за ним право собственности на проданное имущество, ранее принадлежавшее ему. От применения реституции он отказался, так как возврат вещи на повторную реализацию не отвечал его интересам, а виндикации не требовал, не надеясь, видимо, опровергнуть добросовестность покупателя. Судом в иске было отказано, так как сделка, заключенная на торгах, является оспоримой, а истец такого иска не заявил. Суд же не вправе давать оценку оспоримой сделке, если не имеется иска о признании ее недействительной. В свою очередь, нельзя признать право собственности за прежним собственником, если не дать оценки сделке по переходу имущества. Такое решение надо признать правильным. Иные сложности возникают, если имущество, реализованное по результатам торгов, существенно изменено (перестроено, демонтировано) и потеряло тождественность с предметом сделки настолько, что утрачивается возможность реституции, как, собственно, и виндикации. В том случае, когда реституция невозможна, приходится прибегать уже к логике иных институтов, прежде всего - неосновательного обогащения, субсидиарно применимого к реституции ст. 1103 ГК РФ. Если основанием иска была реализация имущества по заниженной цене, то обогатившимся лицом следует признать, естественно, покупателя или иного приобретателя - в размере разницы между действительной стоимостью и суммой, за которую вещь была приобретена. Лицом, за счет которого обогатился покупатель (приобретатель), будет обычно взыскатель, иногда должник. Должник, например, окажется кредитором по требованию о неосновательном обогащении, если вещь будет по заниженной оценке передана взыскателю (он тогда становится и приобретателем) пункт 4 статьи 87 ФЗ «Об исполнительном производстве». Так же защищается интерес должника (взыскателя) при продаже прав требования (дебиторской задолженности), если к моменту признания торгов дебиторской задолженностью недействительными проданное на торгах право уже реализовано, то есть обязательство прекращено исполнением. В этом случае повторные торги не проводятся, так как уже нет предмета, который мог бы быть продан. Иск потерпевшего от неосновательного обогащения приобретателя является не вещным, а обязательственным. Соответственно, добросовестность приобретателя утрачивает значение (поскольку не обсуждается вопрос о возмещении убытков, полученных от использования имущества доходов и других акцессорных обязательствах). Он в любом случае обязан возместить сумму своего обогащения.

В соответствии со статьей 77 Федерального закона "Об исполнительном производстве" вещь, принадлежащая должнику на праве собственности, может быть изъята не только у должника, но и у иных лиц, которые являются владельцами, но не собственниками имущества. В связи с этим встает вопрос о защите владения от неправомерного изъятия. Если владение является законным, то есть правомерно получено по воле собственника (аренда, ссуда, подряд и т.п.), то законный владелец вправе заявить иск об освобождении имущества от ареста или исключении его из описи. Понятно, что такой иск может быть заявлен до реализации имущества с торгов, так как продажа с торгов прекращает и арест имущества статья 48 Федерального закона "Об исполнительном производстве". Гораздо сложнее защищается владение незаконное. Такая защита вовсе не предусмотрена процессуальным законодательством. Но в соответствии с ГК РФ незаконный владелец может вернуть себе имущество по пункту 2 статьи 234 ГК РФ, если он ведет владение, ведущее к приобретению собственности по давности. Такое владение, как известно, требует наличия на стороне владельца добросовестности, открытости, владения вещью как своей. При выполнении этих условий владелец может вернуть себе владение от любых лиц, кроме собственника и законного владельца. Если мы исходим из того, что законный владелец - это лицо, владеющее вещью по воле собственника, то, очевидно, служба судебных приставов законным владельцем не является. Не может она им быть и потому, что выступает как административный орган, не имеющий имущественного интереса в вещи, а законный владелец - частное лицо, основанием владения и защиты владения которого является как раз имущественный интерес. Например, перед арбитражными судами уже встал вопрос, как быть, если пристав описал имущество должника, попавшее по незаконным сделкам к третьим лицам. Суд кассационной инстанции предложил выяснить, имеется ли на самом деле соответствующее имущество у незаконных владельцев, и в зависимости от этого решить спор См.: Федоренко Н.В. Особенности разрешения споров, связанных с применением Федерального закона "Об исполнительном производстве" // Вестник ВАС РФ. 2001. N 1.С. 114 - 115. . Очевидно, что вопрос в принципе не решен или решен не в пользу владельцев. Между тем добросовестный незаконный владелец защищен от иска собственника (должника) по статье 302 ГК РФ. Но очевидно, что если собственник утратил право истребовать вещь от владельца, то право собственника становится чисто номинальным и в значительной мере утрачивает свою ценность. Значит, и судебный пристав не может уже восполнить недостатки этого права своими властными полномочиями. В противном случае мы получим парадоксальную ситуацию, когда собственнику окажется выгодным утратить вещь по незаконной сделке и затем потребовать обращения на нее взыскания в порядке исполнительного производства. Понятно, что ничего, кроме вреда, такая ситуация принести не может.

Необходимо отметить, что в российском праве, как и в праве других стран, имелась защита от изъятия имущества у незаконного, но добросовестного владельца. Хочу отметить что в своей книге цивилист Е.В. Васьковский писал: "Если описываемое имущество не находится во владении должника, то третьи лица могут требовать прекращения описи как в исковом порядке, так и в частном, и ссылаться при этом не только на свое право собственности, но и на фактическое владение описываемым имуществом" Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса, преизд. 2007 стр. 308. Мысль у автора интересная, ведь он ведет речь именно о фактическом владении, а не о праве. Интересно, что в практике судов общей юрисдикции возникла аналогичная проблема на почве изъятия вещи таможенными органами, положение которых вполне сопоставимо с положением органов по исполнению судебных решений. В обоих случаях изъятие вещи от нарушителя (должника) или третьих лиц, у которых имеется имущество нарушителя (должника), полученное по любым основаниям, в том числе по недействительной сделке, осуществляется на основании административных правомочий, причем административный орган не имеет имущественного интереса в вещи и не может считаться законным владельцем по частному праву Степкин С. Исполнительное производство в действии: судебная практика и практические советы // СПС КонсультантПлюс. 2012.

В 1998 году автомобиль, купленный Ж., был изъят таможенными органами в связи с тем, что автомашина не прошла таможенного оформления и была отчуждена с использованием подложного таможенного удостоверения. Ж. обратилась с иском в суд о признании ее добросовестным приобретателем и истребовании конфискованного имущества. Суд первой инстанции иск удовлетворил. Суд второй инстанции решение отменил, в иске отказал, сославшись на то, что автомобиль не прошел таможенного оформления и потому был изъят правомерно. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила решение суда кассационной инстанции и оставила в силе решение суда первой инстанции См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. N 2. С. 14. . Прежде всего нужно заметить, что Ж. предъявила именно владельческий иск. Ведь, ссылаясь на свою добросовестность, она тем самым признала, что является незаконным владельцем. Как известно, законный владелец, в том числе собственник, не нуждается в доброй совести для обоснования своей позиции: понятие "добрая (или недобрая) совесть" вообще неприменимо, если имеется право на вещь; ведь добрая совесть - это извинительное заблуждение относительно отсутствия права. Впрочем, суд ушел от заявленной истцом владельческой защиты и в дальнейшем обсуждал защиту, как обладателя права на вещь. В конечном счете защита ей была предоставлена одновременно и по статье 302, и по статье 304 ГК РФ, то есть как обладателю права.

Таким образом, предъявленный иск удовлетворен, в этом моменте хочу согласиться с автором, правильно, но при этом суд без достаточных оснований переквалифицировал позицию истца как законного владельца (собственника), хотя он является именно незаконным владельцем. Я думаю, что суду не нужно было уходить от основания иска. Не имеется никаких препятствий удовлетворить иск так, как он был заявлен, со ссылкой на статью 234 ГК РФ. Очевидно, что этот иск аналогичным образом может применяться и в процессе исполнительного производства. Приобретатели имущества, принадлежащего должнику, если они при его приобретении действовали добросовестно, вправе требовать возвращения изъятого от службы судебных приставов пункт 2 статьи 234 ГК РФ.

Конечно, для применения владельческой защиты необходимо преодолеть инерцию прежнего законодательства и практики, исключавших такую защиту. Те проблемы, которые я рассмотрел в своей работе необходимо из них что то менять. Либо, затруднения или ошибки в судебной практике будут идти дальше. Мое мнение, автор точно подметил, что суду не нужно было уходить из основания иска.

Исходя из вышеизложенного можно сделать вывод по третьей главе: наложения ареста на имущества должника законодатель называет обеспечение исполнения исполнительного документа, содержащего требования об имущественных взысканиях. Задачами в свою очередь являются:

а) обеспечение сохранности имущества, которое подлежит передаче взыскателю или реализации;

б) исполнение судебного акта о конфискации имущества;

в) исполнение судебного акта о наложении ареста на имущество, принадлежащее должнику и находящееся у него или у третьих лиц.

Говоря о продаже заложенного имущества, что реализация заложенной недвижимости возможна, но только с согласия банка (залогодержателя). Несоблюдение этого условия влечет неблагоприятные последствия, как признание сделки об отчуждении заложенного имущества недействительной.

Заключение