Исполнение приказа или распоряжения как обстоятельство исключающее преступность деяния
Сущность законного приказа. Анализ социальных отношений, регулируемых уголовно-правовыми и иными нормами об исполнении приказа. Приказ как разновидность распоряжения. Характеристика основных признаков приказа, имеющих уголовно-правовое значение.
| Рубрика | Государство и право |
| Вид | курсовая работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 15.03.2012 |
| Размер файла | 72,3 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Введение
В актуальности выбранной темы нет сомнений, так как к сожалению, в нашей стране долгое время господствовало правило: «Приказ начальника, командира - закон для подчиненных».
Функционирование любого общества подразумевает наличие элементов управления и самоуправления. В сфере управления применяется централизованное регулирование, основанное на властно императивных началах. Положение субъектов здесь характеризуется отношениями власти-подчиненности, строящимися на приказе или распоряжении. Законодательство и практика управленческой деятельности исходят из признания презумпции законности приказов вышестоящих субъектов нижестоящим. Исполнение приказа как обстоятельство, исключающее преступность деяния, внешне схоже с исполнением закона, так как приказ и закон порождают обязанность их выполнения под угрозой ответственности.
Этим обусловлены принципиальная обязательность приказа начальника и, следовательно, перенесение ответственности за последствия отданного приказа с исполнителя на приказавшего.
Однако начальник не застрахован от профессиональных ошибок.
Кроме того, он может использовать данные ему полномочия в ущерб интересам службы, преследуя собственные цели, зачастую преступные. Поэтому возможны ситуации причинения вреда интересам, охраняемым уголовным законом, во исполнение приказа. Но если исполнение закона безусловно устраняет преступность деяния, то принцип непреступности деяния, совершенного по приказу начальника, не может быть принимаем безусловно, поскольку над правом приказа стоит создающий его закон. Когда приказ противоречит закону, деяние, совершенное во исполнение этого приказа, приобретает противоправный характер. В связи с этим возникает проблема предотвращения возможности причинения вреда интересам, охраняемым уголовным законом, во исполнение приказа путем законодательного установления пределов служебного повиновения.
Однако ни законодатели, ни правоприменители, ни теоретики не смогли предложить какого-либо единообразного и максимально приемлемого решения этой проблемы. В различных нормативных ведомственных актах предпринимались попытки правового регулирования указанных отношений, но разрозненные упоминания об исполнении приказа не восполняли потребности в уголовно-правовом институте, так как данные нормативные акты не регулировали оснований освобождения от уголовной ответственности, а положения носили декларативный характер. Поэтому включение в Уголовный кодекс Российской Федерации ст. 42, регламентирующей освобождение исполнителя обязательного приказа от уголовной ответственности, соответствовало сложившейся общественно-политической ситуации.
Объектом данной работы являются социальные отношения, регулируемые уголовно-правовыми и иными нормами об исполнении приказа.
В качестве предмета выступают уголовно-правовые нормы, содержащие в себе положения об исполнении приказа или распоряжения как обстоятельстве, исключающем преступность деяния.
Цель работы состоит в, регулированном исполнение приказа или распоряжения, который может быть использован в процессе законодательного совершенствования данной нормы, а также для укрепления законности в процессе ее реализации.
Для достижения этой цели сформулированы следующие задачи:
- дать теоретическое обоснование понятий исполнение приказа или распоряжения;
- выявить вопросы разграничения институтов крайней необходимости и исполнения приказа или распоряжения как обстоятельств, исключающих преступность деяния;
- проанализировать исполнение приказа или распоряжения вышестоящих лиц как обстоятельство, исключающее преступность деяния, в современном уголовном праве
- раскрыть исполнение приказа или распоряжения, как обстоятельство, исключающее преступность деяния в условиях военной службы
законный приказ распоряжение правовой
1. Правовая природа исполнение приказа или распоряжения
1.1 Приказ и распоряжение в механизме правового регулирования
Исполнение приказа или распоряжения как обстоятельство, исключающее преступное деяние, предусмотрено ст. 42 УК РФ[1]: «Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконные приказ или распоряжение». В данном случае следует иметь в виду, что приказ или распоряжение - это организационно-распорядительные документы или решения, которые издаются (отдаются) во всех сферах управленческой деятельности и не относятся только к военным органам управления. Обязательность (законность) приказа или распоряжения обусловлена рядом признаков. Во-первых, такой приказ (распоряжение) должно отдаваться лицом, наделенным соответствующими правами в данной сфере деятельности. Такие права могут на него быть возложены законом, подзаконным актом, должностными обязанностями. Во-вторых, приказ (распоряжение) должно отдаваться в рамках компетенции (полномочий) лица, его отдавшего. Лицо должно действовать в рамках возложенных на него прав и обязанностей, выход за границы прав и обязанностей может указывать на незаконность приказа (распоряжения). В-третьих, приказ (распоряжение) должно быть отдано в надлежащей форме (устно или письменно) и быть понятно исполнителю. В-четвертых, приказ (распоряжение) должно быть выполнимо в данных условиях и имеющимися средствами. В-пятых, причинить минимальный, в данных условиях вред охраняемым законом интересам.
Уголовную ответственность за причиненный вред обязательным приказом, если он является заведомо законным в субъективной оценке исполнителя, несет лицо, отдавшее незаконный приказ. Лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо (очевидно) незаконного приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность за его совершение. Заведомая незаконность приказа (распоряжения) должна быть очевидной для исполнителя. Это может быть связано с причинением вреда существенным правам и интересам личности (жизни, здоровью), имуществу, экономическим отношениям, общественной безопасности, конституционному строю и безопасности государства, военной службе, миру и безопасности человечества, охраняемым уголовным законом. Заведомая незаконность приказа может быть связана также с выходом за рамки компетенции лица, отдавшего приказ (распоряжение), или с тем, что он отдан в ненадлежащей форме. В случае причинения вреда уголовную ответственность как соисполнитель несет и лицо, его отдавшее. Неисполнение заведомо незаконного приказа (распоряжения) исключает уголовную ответственность, в том числе и по специальным нормам, например ст. 332 УК РФ.
Таковы общие условия правомерности действий при уголовно-правовых обстоятельствах, исключающих преступность деяний. Четкое их знание позволит эффективно защищать гражданам свои права и интересы, а сотрудникам правоохранительных органов, действующих в условиях данных обстоятельств, - эффективно решать свои профессиональные задачи.
Проблема ответственности за исполнение незаконного или даже преступного приказа начальника подчиненным является одной из самых сложных в уголовном праве. В данном случае происходит столкновение двух обязанностей: соблюдение служебной или воинской дисциплины и недозволенность причинения вреда охраняемым уголовным правом интересам. Особенно остро этот вопрос возникает в условиях военной службы. С одной стороны, военнослужащий обязан беспрекословно исполнять приказы и распоряжения начальников. За неисполнение приказа он несет дисциплинарную, а если причинен существенный вред интересам службы - уголовную ответственность по ст. 332 УК. С другой стороны, исполнение явно преступного приказа начальника не освобождает от ответственности за причиненный вред.
В условиях военной службы дисциплина и повиновение подчиненных являются необходимыми условиями боеспособности вооруженных сил. Подчиненный не должен обсуждать приказы начальника и выяснять, полезны они или вредны. Однако выполнение очевидно преступного приказа влечет ответственность.
Уголовный кодекс впервые регламентирует условия, при наличии которых исполнение приказа освобождает от ответственности за вредные последствия. Для того чтобы правильно применять указанные положения, необходимо определить, что означают законные приказы или распоряжения.
Законным является приказ, отданный надлежащим лицом в пределах его должностных обязанностей и в надлежащей форме. Надлежащим лицом является непосредственный начальник, руководящий служебной деятельностью подчиненного, а также вышестоящий начальник (в определенных случаях).
Законными приказ или распоряжение являются, если они касаются вопросов, находящихся в пределах компетенции данного начальника. Выход за пределы компетенции признается превышением должностных полномочий и потому считается незаконным. Такое превышение служебных полномочий может повлечь уголовную ответственность по ст. 286 УК.
В ряде случаев законом или иными нормативными актами предписывается определенная форма приказа или распоряжения, например письменная или заверенная печатью. Устное распоряжение, если по закону требуется оформление его письменно, является незаконным и не должно выполняться. Нарушение формы отдачи приказа или распоряжения в экстремальных условиях должно рассматриваться по правилам о крайней необходимости.
Законный приказ должен не только предписывать достижение определенной цели, но и указывать на законные пути и средства выполнения приказа.
В Вооруженных Силах РФ субординация определяется Уставом внутренней службы. В соответствии с положениями этого Устава начальники, которым военнослужащие подчинены при исполнении своих обязанностей, являются прямыми начальниками. Непосредственным начальником выступает ближайший к подчиненному прямой начальник. Кроме того, начальниками по воинскому званию являются маршалы, генералы и адмиралы, полковники и капитаны 1 ранга для младших офицеров и низших по званию военнослужащих, солдат и матросов. Вышестоящие начальники имеют право отдавать приказы подчиненным в отношении несения военной службы и выполнения воинских обязанностей. За приказ, отданный не в интересах военной службы, а, например, в личных интересах, ответственность несет начальник, отдавший такой приказ.
Военнослужащий отвечает за совершение умышленного преступления, например убийства, во исполнение явно преступного приказа начальника. Таким преступным приказом будет требование нарушить Конституцию РФ[2], воинскую присягу, федеральные законы. Так, приказ сдаться в плен при возможности вести боевые действия явно будет нарушением присяги и воинского долга. Невыполнение такого приказа является правомерным и не влечет ответственности.
При совершении умышленного преступления на основании выполнения явно преступного приказа исполнителями должны считаться и начальник, отдавший приказ, и подчиненный, выполнивший его, хотя главным преступником будет начальник[3. C.145].
1.2 Вопросы разграничения институтов крайней необходимости и исполнения приказа или распоряжения как обстоятельств, исключающих преступность деяния
В отличие от института крайней необходимости, традиционно существовавшего в уголовном законодательстве России в качестве обстоятельства, исключающего преступность (общественную опасность) деяния, институт исполнения приказа или распоряжения введен в действие только в Уголовном кодексе РФ (УК РФ) 1996 г. Объединяет все предусмотренные гл. 8 УК РФ деяния то, что это общественно полезные и целесообразные действия (бездействия), совершаемые лицом при реализации права, исполнении служебного долга или юридической обязанности. Внешне они имеют сходство с преступлениями, поскольку причиняют вред охраняемым уголовным законом интересам. Однако при соблюдении установленных уголовным и другими законами условий они не содержат в себе общественной опасности, противоправности, виновности и устраняют наказуемость.
Вместе с тем при единой уголовно-правовой природе и общих признаках институты крайней необходимости и институт исполнения приказа или распоряжения существенно различаются между собой. Общественная полезность и целесообразность первого вытекает из необходимости предотвращения грозящей опасности. Поэтому основанием для состояния крайней необходимости является наличие реальной опасности причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам. Она может быть вызвана и действиями людей, и стихийными силами природы. В соответствии с ч. 1 ст. 39 УК РФ «не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости». Основанием же правомерного причинения вреда согласно ст. 42 УК РФ является необходимость выполнения лицом служебного долга или юридической обязанности. Согласно ч. 1 этой нормы «не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение обязательного для него приказа или распоряжения. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее приказ или распоряжение».
Производными от оснований совершения рассматриваемых деяний являются их цель и характер. Специфической чертой крайней необходимости является то, что цель действий субъекта направлена на устранение возникшей опасности. Поэтому совершаются они в большинстве случаев в форме действия. При институте исполнения приказа или распоряжения основной целью поведения субъекта является реализация полученных им властных требований1. В равной мере это может быть как действие, так и бездействие.
Для крайней необходимости существуют требования своевременности и соразмерности причиняемого вреда. В соответствии с ними деяние должно быть совершено в период существования наличной и действительной угрозы ранее перечисленным объектам, т.е. с момента ее возникновения и до ее прекращения. Отличительной чертой крайней необходимости является и то, что вред охраняемым уголовным законом интересам может быть причинен только в тех случаях, когда устранить возникшую угрозу иными способами невозможно. Другим условием для признания правомерным причинения вреда в состоянии крайней необходимости является то, чтобы он по характеру и степени был меньшим вреда предотвращаемого. Согласно ч. 2 ст. 39 УК РФ «превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожающей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный. Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда». При этом вред причиняется третьим лицам, а не источнику возникновения опасности. Перечисленных условий для признания правомерности причинения вреда при исполнении приказа или распоряжения не существует. Для этого необходимо, чтобы приказ или распоряжение были обязательными для исполнения, законными (или осознаваемыми исполнителем как соответствующие требованиям закона), а также то, чтобы исполнитель действовал в рамках предписанного ему поведения.
Обладателем права действовать в состоянии крайней необходимости является любое физическое лицо независимо от гражданства, пола, возраста, национальности и других индивидуальных особенностей. В этом заключается еще одно его отличие от институт исполнения приказа или распоряжения, поскольку последние распространяются только на тех лиц, которые обязаны выполнить поступившие приказ или распоряжение вследствие служебной или иной зависимости от лица, их отдавшего.
Общим для крайней необходимости и институт исполнения приказа или распоряжения является то, что при причинении вреда охраняемым уголовным законом интересам с нарушением условий их правомерности уголовная ответственность может наступать только за деяние, совершенное с умышленной формой вины. При неосторожной вине она исключается.
Определенный практический интерес представляет собой вопрос о разграничении сферы применения институтов крайней необходимости и институт исполнения приказа или распоряжения. Неисполнение приказов и распоряжений может повлечь за собой применение негативных санкций к подчиненному лицу. Причем в условиях военной службы это может быть и привлечение его к уголовной ответственности (ст. 332 УК РФ). В таких случаях возникает реальная опасность, угрожающая личности и правам лица, обязанного выполнить приказ или распоряжение. Поэтому при получении таких явно незаконных актов применения права он оказывается перед выбором: либо совершить заведомо незаконные деяния во исполнение полученного приказа или распоряжения, либо отказаться от их выполнения, но в таком случае испытать на себе негативные последствия, связанные с этим отказом.
Показательны в данном отношении судебная практика и решения, вынесенные Нюрнбергским международным трибуналом. В четвертом принципе международного права, признанного уставом этого трибунала, указано: «то обстоятельство, что какое-либо лицо действовало во исполнение приказа своего правительства или начальника, не освобождает это лицо от ответственности по международному праву, если сознательный выбор был фактически для него возможен»[4. C. 101]. Эти положения нашли свое воплощение и в судебных решениях по конкретным уголовным делам. В частности, в приговоре по делу в отношении нацистского преступника Кейтеля указано: «…Подлинным критерием в этом отношении, который содержится в той или иной степени в формулировках в уголовном праве большинства государств, является не факт наличия приказа, а вопрос о том, был ли практически возможен моральный выбор»[5. c. 369]. Положение о непринятии исполнения приказа в качестве оправдания за совершение преступления при возможности морального выбора также изложено в Приговоре Международного военного трибунала по делу медиков: «…Человек, который встретился с опасностью наказания, даже смертной казни, все равно имеет моральный выбор, если он решает не исполнить преступный приказ. Он может предпочесть собственное наказание причинению незаконного вреда другому невинному человеку. Это, конечно, выбор, основанный на моральных соображениях. Обращаясь к наиболее крайнему примеру, надо сказать, что никто не может покушаться на жизнь другого для того, чтобы сохранить собственную жизнь»[6. C. 479].
Таким образом, в приведенных судебных решениях речь идет о возможности применения положений института как крайней необходимости, так и институт исполнения приказа или распоряжения. Во-первых, подчиненный действует во исполнение обязательного для него (иногда даже и под угрозой смертной казни) приказа или распоряжения. Во-вторых, он поставлен в такие условия, когда может избежать опасности, непосредственно ему угрожающей, только путем исполнения заведомо незаконного приказа и причинения вреда другим охраняемым законом интересам. О том, что отданный приказ может создать для лица, которому он адресован, состояние крайней необходимости также отмечали А.А.Пионтковский и И.И.Слуцкий [7. C.363]. Полагаем, что в таких случаях области применения институтов, определенных в ст. 39 и ст. 42 УК РФ, следует разграничивать следующим образом. В первую очередь необходимо установить, воспринимает ли подчиненный полученный приказ как соответствующий закону и обязательный для исполнения. В том случае, когда вред охраняемым уголовным законом интересам причиняется при выполнении приказа, содержание которого лицо воспринимает в качестве законного, его уголовная ответственность (при соблюдении всех остальных условий правомерности) исключается в соответствии с ч. 1 ст. 42 УК РФ. При этом ограничений в характере и степени вреда, причиняемого во исполнение приказа или распоряжения, не существует. Они могут содержаться только в самих актах применения права.
Во второй ситуации исполнителем приказа или распоряжения осознается их заведомая незаконность. Но за невыполнение предписанных действий (бездействия) существует реальная угроза причинения вреда его собственным охраняемым уголовным законом интересам. Поэтому для избежания данной угрозы он и совершает преступное деяние. В таких случаях институт крайней необходимости предоставляет более широкие правовые гарантии, чем институт институт исполнения приказа или распоряжения. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 42 УК РФ при совершении умышленного преступления уголовная ответственность исполнителя явно незаконного приказа или распоряжения наступает на общих основаниях. Но в таких случаях можно вести речь о применении положений крайней необходимости к действиям (бездействию) лица, который, не располагая иными средствами для устранения возникшей опасности нарушения его собственных прав и свобод, грозящей при неисполнении заведомо преступного приказа или распоряжения, умышленно причиняет вред другим охраняемым законом интересам. При установлении своевременности, а также не превышения причиненного вреда характера и степени той опасности, которая угрожала подчиненному за невыполнение приказа, совершенное деяние может быть признано правомерным. Однако необходимо иметь в виду следующее.
Одним из условий правомерности крайней необходимости является невозможность избежать возникшей опасности иными средствами, нежели причинением вреда охраняемым законом интересам. В то же время практически всем категориям «подчиненных» лиц предоставлена возможность обжалования явно незаконного приказа или распоряжения вышестоящему должностному лицу и не исполнять их. Поэтому в каждом конкретном случае следует определить, имело ли лицо реальную возможность избежать угрожающей ему опасности, в частности, путем обжалования преступного предписания предусмотренными законами способами. При наличии такой возможности правомерность причинения вреда при исполнении явно незаконного приказа или распоряжения исключается, с точки зрения института как крайней необходимости, так и институт исполнения приказа или распоряжения.
Для отдельных же категорий государственных служащих, например военнослужащих, несогласие с полученным приказом не является основанием для его неисполнения. В соответствии со ст. ст. 30, 31, 40 Устава внутренней службы ВС РФ военнослужащий может обжаловать полученный приказ, однако это не освобождает его от исполнения полученных требований [8. 16-17]. Поэтому при соблюдении других условий правомерности в таких случаях возможна реализация положений института крайней необходимости.
Предложенные рекомендации уже находят свое применение в практической деятельности. Так, в июне-июле 2002 г. начальник административно-хозяйственного отделения областного военного комиссариата капитан П. по приказу своего начальника - военного комиссара этой области Д. в пользу последнего совершил умышленное хищение из кассы 15 000 руб. Все похищенные денежные средства он передал Д., а совершение хищения скрыл составлением фиктивных бухгалтерских отчетных документов. Согласно ст. 42 УК РФ то обстоятельство, что П. совершил умышленное преступление во исполнение заведомо незаконного приказа своего начальника Д., не могло быть признано основанием для освобождения его от уголовной ответственности, и он подлежал к ее привлечению на общих основаниях. Однако с учетом того, что Д. при отдаче незаконного приказа непосредственно и реально угрожал П. ущемлением его законных прав и свобод (увольнение с военной службы по дискредитирующим основаниям, лишение различного рода материальных выплат и т.п.), в возбуждении уголовного дела отказано в соответствии со ст. 39 УК РФ за отсутствием в действиях П. состава преступления. За совершение хищения денежных средств был привлечен к уголовной ответственности Д.
В связи с вышеизложенным не можем согласиться с мнением И.Г.Соломоненко, согласно которому «причинение вреда интересам третьих лиц, общества или государства при надлежащем исполнении законного приказа исключает уголовную ответственность по правилам крайней необходимости… Если при рассмотрении законного приказа преступность содеянного исключается по правилам крайней необходимости, то положения ст. 42 УК РФ действуют преимущественно в отношении «незаконного приказа»[9. C. 44-45]. Полагаем, что, наоборот, при исполнении законного и обязательного приказа (равно как и незаконного, но осознаваемого как соответствующего его требованиям) с соблюдением всех других условий правомерности следует применять положения ст. 42 УК РФ. При причинении же вреда во исполнение заведомо преступного приказа или распоряжения согласно ч. 2 ст. 42 УК РФ уголовная ответственность исполнителя наступает на общих основаниях. Поэтому в данном случае говорить о применении положений этого правового института нет оснований. В указанных ситуациях в соответствии с приведенными выше условиями можно говорить о применении института крайней необходимости. Правильность данной позиции подтверждается ч. 2 ст. 40 УК РФ (физическое и психическое принуждение). Согласно этой нормы, если лицо причиняет вред охраняемым уголовным законам интересам, не утратив возможности руководить своими действиями после применения к нему физического или психического насилия, его действия расцениваются с учетом положений крайней необходимости, т.е. ст. 39 УК.
2 Исполнение приказа или распоряжения как обстоятельство исключающее преступность деяния
2.1 Исполнение приказа или распоряжения вышестоящих лиц как обстоятельство, исключающее преступность деяния, в современном уголовном праве
Исполнение приказа или распоряжения вышестоящих лиц в отечественном и зарубежном уголовном праве рассматривается как обстоятельство, исключающее при определенных условиях преступность и наказуемость деяния.
Как указывается в современной литературе, «проблема ответственности за исполнение незаконного или даже преступного приказа начальника подчиненным является одной из самых сложных в уголовном праве. В данном случае происходит столкновение двух обязанностей: соблюдения служебной или воинской дисциплины и невозможности причинения вреда охраняемым уголовным правом интересам»[10. C. 327].
Общей тенденцией развития уголовного права на протяжении последних двух столетий стало признание за индивидуумом не только права, но и обязанности не подчиняться заведомо преступному приказу как одного из начал жизни правового государства.
Русский криминалист Н.С.Таганцев писал, что «теория слепого и безответственного подчинения приказу начальника могла возникнуть в эпоху рабства, абсолютных деспотий разного рода, его можно было поддерживать при существовании крепостного права, но такое учение неминуемо должно исчезать при первых зачатках гражданской свободы»[11. C. 546].
В России впервые ответственность за исполнение заведомо преступного приказа установлена в Воинском уставе 1875 г. До этого наказуемым являлось само рассуждение об указаниях, полученных от начальника (ст. 28 и 29 Воинского артикула Петра I).
Вообще, в конце XIX в. в европейской уголовно-правовой науке и законодательствах разных стран уже сформировались подходы к рассматриваемой проблеме, практически ничем не отличающиеся от современных. В своем курсе 1888 г. Н.С. Таганцев указывал как на совершенно бесспорное положение, что исполнение заведомо преступного приказа не освобождает от ответственности, не делая исключение даже для военной дисциплины. В подкрепление этого тезиса он отмечал, что « кодекс (1872 г.) самой дисциплинированной армии - немецкой, признал, что хотя за беззаконный приказ отвечает прежде всего приказавший, но для безнаказанности исполнителя, однако, необходимо, чтобы: во 1-х, приказ относился к делам службы и был дан непосредственным начальником, а во 2-х, чтобы приказ не заключал в себе, заведомо для исполнителя, требования совершить что-либо, признаваемое по общегражданскому или военному уголовным кодексам за преступление или проступок».
Несмотря на это, в ХХ в. вопрос об ответственности за исполнение приказа приобрел исключительную остроту и в силу известных исторических причин стал объектом международно-правового регулирования в большей степени, чем любое другое обстоятельство, исключающее преступность деяния.
Уголовно-правовые принципы ответственности в случае исполнения приказа или распоряжения были сформулированы в международном уголовном праве в связи с учреждением и деятельностью Нюрнбергского международного военного трибунала по делу главных немецких военных преступников. На этом процессе защита выдвинула довод, что обвиняемые совершали деяния либо по приказу своего начальника, либо на основании распоряжения своего правительства. В соответствии с этим они будто бы не могли отказаться от выполнения обязательных для них приказов и, следовательно, осуждаются несправедливо. Однако Нюрнбергский трибунал отверг такую трактовку и установил, что наличие преступного приказа не освобождает исполнителя от ответственности, хотя и может рассматриваться как повод для смягчения наказания.
Вскоре эта норма была возведена в ранг общего принципа международного права согласно Резолюции 95(I) Генеральной Ассамблеи ООН «Подтверждение принципов международного права, признанных Статутом Нюрнбергского трибунала», принятой 11 декабря 1946 г. на 55-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН[12. C. 139-140]. Принцип IV гласит: «То обстоятельство, что какое-либо лицо действовало во исполнение приказа своего правительства или начальника, не освобождает это лицо от ответственности по международному праву, если сознательный выбор был фактически для него возможен»[13. C. 101 -102.].
Далее принцип ответственности за исполнение заведомо преступного приказа был последовательно отражен в уставах Токийского трибунала, международных трибуналов по бывшей Югославии и Руанде, Римском Статуте Международного уголовного суда, а также в Конвенции против пыток 1984 г. и ряде других международных документов.
В частности, ст. 33 Римского Статута определяет, что приказ вышестоящих лиц не освобождает от уголовной ответственности, если не имеют места три исключительных обстоятельства: «(a) данное лицо по требованию закона обязано выполнять распоряжения правительства или вышестоящего лица; (b) данное лицо не знало о противозаконности приказа; (с) приказ не был явно противозаконным»[14. C. 256]. При этом согласно той же ст. 33 Статута приказы о совершении преступления геноцида или преступлений против человечности являются явно незаконными.
Вышеизложенные международно-правовые нормы в послевоенный период нашли отражение в большинстве национальных уголовных законодательств.
В настоящее время специальные нормы ответственности за исполнение приказа имеются в уголовном законодательстве подавляющего большинства стран мира. При этом, однако, наблюдаются два различных подхода к проблеме места указанного субинститута в системе уголовного права и законодательства.
В одной группе стран соответствующие нормы представляют собой общеотраслевой субинститут Общей части уголовного права, в других они применяются только в рамках военного уголовного права (Германия, Македония, Польша, Федерация Боснии и Герцеговины, США, Финляндия) или отнесены к Особенной части и применяются исключительно в связи с воинскими (Молдова) или международными (Молдова, Эстония) преступлениями, т.е. носят локальный, а не общеотраслевой характер.
В качестве субинститута Общей части нормы об ответственности за исполнение приказа закреплены в уголовных кодексах абсолютного большинства стран мира, в том числе всех стран СНГ.
Наиболее существенное различие в формулировании содержания рассматриваемого обстоятельства заключается в том, придает ли ему законодатель абсолютный (безоговорочный) или условный характер.
В первом случае законодатель не связывает уголовную безответственность лица за исполнение приказа с какими-либо дополнительными обстоятельствами. Так, по УК Аргентины (п. 5 ст. 34) не подлежит уголовной ответственности «тот, кто действовал в силу обязательного подчинения»[15].
С учетом вышеприведенных норм международного права такой подход в настоящее время становится все более редким исключением из общего правила, а его легитимность ставится под сомнение правовой доктриной и судебной практикой. В той же Аргентине Верховный суд в июне 2006 г. признал противоречащими Конституции законы «О полном и безоговорочном подчинении» и оставил в силе принятое Конгрессом в августе 2003 г. решение о признании данных законов недействительными. Это решение суда дало возможность начать судебное преследование военных, подозреваемых в нарушениях прав человека в период правления военной хунты (1976-1983 гг.)[16].
В любом случае предусмотренная законом безответственность исполнителя приказа может быть оспорена исходя из приоритета норм международного права. Правда, в этом случае действие принципа ответственности за исполнение заведомо преступного приказа будет ограничено кругом тех деяний, к которым данный принцип применяется согласно международному праву: геноцид, военные преступления и преступления против человечности.
В подавляющем большинстве стран законодатель все же сам ограничивает уголовную неответственность лица за исполнение приказа определенными условиями.
Главное условие касается законности приказа. Так, в УК Андорры, Дании, Колумбии, Филиппин указано, что лицо освобождается от ответственности только за исполнение законного приказа. Однако данную формулировку нельзя признать безупречной, поскольку во многих случаях подчиненный не может самостоятельно и с достаточной долей уверенности оценить законность приказа своего начальника.
Уголовные кодексы большинства стран СНГ, а также Албании, Болгарии, Бразилии, Буркина-Фасо, Вануату, Гватемалы, Камеруна, Коста-Рики, Кот д'Ивуара, Монголии, Нигерии, Нидерландов, Панамы, Франции, Эфиопии содержат более корректную формулировку: лицо несет ответственность только за исполнение заведомо незаконного приказа. По УК Венгрии, Грузии, Литвы, Узбекистана, Украины лицо несет уголовную ответственность за исполнение заведомо преступного приказа или распоряжения.
По УК Латвии (ч. 1 ст. 34) выполнение преступного приказа или преступного распоряжения для лица, которое его выполнило, является оправданным лишь в тех случаях, если это лицо не осознавало преступный характер приказа или распоряжения и он не являлся очевидным. Однако уголовная ответственность в таких случаях наступает при совершении преступлений против мира и человечества, военных преступлений и геноцида[17]. Таким образом, латвийский законодатель устанавливает для указанных особо тяжких деяний своего рода презумпцию заведомой незаконности.
Вопреки общемировой тенденции (и международному праву), уголовное законодательство отдельных стран (Италия, Польша, Швеция) предусматривает абсолютную безответственность за исполнение незаконного приказа для некоторых категорий лиц, связанных обязанностью беспрекословного подчинения.
Так, УК Италии (ч. 4 ст. 51) освобождает лицо от ответственности за исполнение незаконного приказа в тех случаях, когда закон не допускает никакого контроля за законностью последнего со стороны исполнителя. Согласно УК Польши (ст. 318) запрещенное деяние, выполненное военнослужащим по приказу, не считается преступлением, если только при выполнении приказа он не допустил совершения преступления умышленно. По УК Швеции (ст. 8 гл. 24) деяние, совершенное лицом по приказу кого-либо, кому оно обязано подчиняться, не влечет для него наказания, если ввиду природы должного подчинения, природы деяния и общих обстоятельств его долгом было подчиняться приказу.
Наконец, в некоторых странах наблюдается компромиссный подход: для лиц, подчиненных военной дисциплине, ответственность за исполнение незаконного приказа ограничена исключительными случаями. Так, согласно УК Федерации Боснии и Герцеговины (ст. 390) и Македонии (ст. 352) военнослужащий уголовно наказуем только за исполнение приказа начальника, направленного на совершение военного или иного тяжкого преступления, или если подчиненный знал, что выполнение приказа составляет уголовное преступление. По УК Сан-Марино (ст. 40) не подвергается наказанию лицо, исполнившее незаконное распоряжение, если в законе не предусматривается проверка законности распоряжения, за исключением случая, когда исполнение этого распоряжения содержит явные признаки состава преступления[18].
В некоторых странах законодатель помимо материального критерия (законность приказа по существу) устанавливает дополнительные формальные критерии: обязательность приказа для причинителя вреда и соблюдение установленного порядка отдачи приказа (законность по форме).
Указанные критерии нашли отражение в УК стран СНГ, согласно которым не является преступлением причинение вреда уголовно охраняемым интересам лицом, действующим «во исполнение обязательного для него приказа или распоряжения, отданных в установленном порядке». Сходные критерии предусмотрены УК Гватемалы, Греции, Колумбии, Коста-Рики, Панамы, Сан-Марино.
Как правило, законодатель не уточняет, к какой именно сфере служебных отношений должен относиться приказ или распоряжение, что позволяет определять эту сферу достаточно широко: военная и гражданская государственная служба, служба в коммерческих и общественных организациях. Лишь в некоторых странах (Македония, Польша, Федерация Боснии и Герцеговины, Финляндия), как указывалось выше, рассматриваемый субинститут относится исключительно к военной службе. По УК Венгрии защитой от уголовного преследования в связи с исполнением приказа может пользоваться только военнослужащий или служащий военизированных сил.
УК Италии (ст. 51) предусматривает освобождение от уголовной ответственности только в случае исполнения приказа, отданного подчиненному в сфере публичного права, т.е. государственными должностными лицами. Исполнение приказа в сфере частного права, например распоряжение работодателя частной фирмы своим подчиненным, не может служить обстоятельством, освобождающим от уголовной ответственности[19].
В подавляющем большинстве стран мира законодатель не определяет, как влияет исполнение заведомо незаконного приказа на степень уголовной ответственности. Положения на этот счет имеются только в уголовном законодательстве бывших республик СССР. Согласно УК большинства стран СНГ лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях. При этом в УК Азербайджана, Армении, Казахстана, Киргизии, Латвии, России, Таджикистана, Туркменистана исполнение заведомо незаконного приказа прямо названо смягчающим наказание или ответственность обстоятельством.
Обратной стороной ответственности за исполнение приказа является ответственность за его неисполнение. Поэтому подчиненные лица, особенно военнослужащие, нередко оказываются перед трудным выбором, опасаясь понести кару при любом варианте поведения. В связи с этим УК стран СНГ, а также Латвии, Литвы, Монголии, Финляндии специально оговаривают, что лицо, не исполнившее заведомо незаконный приказ или распоряжение, не подлежит уголовной ответственности.
По английскому общему праву лишь в крайне редких случаях допускается ссылка на исполнение приказа вышестоящего начальника в качестве защиты от уголовного преследования. Как отмечается в юридической литературе, существуют определенные действия, которые могут быть признаны законными и обоснованными в целях осуществления правосудия (например, исполнение законного приговора суда, действия, совершенные для предотвращения насилия или для поимки преступника) и которые в ином случае считались бы неправомерными. Однако считается, что приказ вышестоящего начальника в принципе не снимает ответственности, если совершенные деяния не оправданы указанными целями. В конкретном случае, когда незаконность приказа не является очевидной, ссылка на такой приказ в качестве оправдательного довода может быть использована на основе иных правовых принципов, выработанных общим правом. Обвиняемый может, к примеру, сослаться на фактическую, а иногда и юридическую ошибку, которая может повлечь за собой освобождение от ответственности или оправдать грубую небрежность.
Аналогичный подход нашел отражение в УК ряда стран - бывших британских колоний. При этом действие во исполнение судебного решения или приказа рассматривается в качестве отдельного вида защиты (УК Брунея, Индии, Сингапура и др.). Как и в Великобритании, данный вид защиты не носит абсолютного характера - лицо должно добросовестно полагать, что, исполняя приказ, оно действует законно. В этом случае оно освобождается от ответственности в силу ошибки факта.
2.2 Исполнение приказа или распоряжения, как обстоятельство, исключающее преступность деяния в условиях военной службы
Одним из основных принципов строительства Вооруженных Сил РФ, а также руководства ими и организации взаимоотношений между военнослужащими выступает единоначалие. Единоначалие подразумевает наделение командира (начальника) всей полнотой распорядительной власти по отношению к подчиненным, которая, в том числе, выражается в праве командира (начальника) единолично принимать решения, отдавать соответствующие приказы и обеспечивать их выполнение. Подчиненный же, в соответствие с данным принципом, обязан беспрекословно выполнять приказы начальника (ст. ст. 31 и 32 Устава внутренней службы ВС РФ). Право командира (начальника) отдавать приказ и обязанность подчиненного беспрекословно повиноваться являются основными принципами единоначалия (ст. 9 Дисциплинарного устава ВС РФ). Посягательство на установленный порядок подчиненности подрывает воинскую дисциплину и причиняет вред боеспособности войск и флота.
В связи с этим представляется актуальным рассмотрение особенностей действия в условиях военной службы такого обстоятельства, исключающего преступность деяния, как исполнение приказа или распоряжения. Статья 42 УК РФ следующим образом сформулировала данное обстоятельство: «Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконный приказ или распоряжение. Лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконного приказа, несет уголовную ответственность на общих основаниях. Неисполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность».
Хотя ст. 42 УК РФ и содержится в Общей части УК РФ, историческое толкование позволяет сделать вывод о ее отношении, в первую очередь, к военной службе.
Так, впервые аналогичная конструкция появилась еще в ст. 69 Воинского устава о наказаниях 1869 г.: «В случае совершения, по приказанию начальства, деяния, признанного судом преступным, подчиненные подлежат ответственности только тогда, когда они превысили данное им приказание или же, исполняя приказание начальника, не могли не видеть, что оно им предписывает нарушить присягу и верность службе, или совершить деяние, явно преступное». В том же ключе принцип единоначалия истолковывает и Устав дисциплинарный 1869 г. в ст. 3: «При беспрекословном исполнении подчиненным приказаний начальника, он один отвечает за последствия своего приказания, кроме случаев, в военных законах именно указанных (Воин. Уст. О Нак., ст. 69)».
Советская власть, продолжая эти традиции, в ст. 10 Устава внутренней службы 1918 г. закрепила: «Подчиненный должен исполнять все приказания своих начальников (кроме явно преступных)…». Эта преемственность наблюдалась во Временном Уставе внутренней службы РККА 1924 г. и Уставе внутренней службы РККА 1937 г. а также в Дисциплинарном уставе 1919 г., Временном Дисциплинарном уставе 1925 г. И только в 1940 г. в Дисциплинарном уставе КА появилось положение: «Приказ командира и начальника -- закон для подчиненного… Неисполнение приказа является преступлением и карается судом военного трибунала (ст. 8)», отрицавшее возможность оценки подчиненным незаконности приказа. Это положение просуществовало в Общевоинских уставах до 1991 г.
Как следует из содержания ст. 42 УК РФ, ее порядок действия зависит от того, являются ли приказ или распоряжение заведомо незаконными, в связи с чем необходимо уяснить понятия приказа и распоряжения, требований, предъявляемых к ним, и что означает их «заведомая незаконность».
Понятие приказа не определятся ни в одном из нормативно-правовых актов, за исключением ст. 36 Устава внутренней службы ВС РФ, которая указывает: «приказ -- распоряжение командира (начальника), обращенное к подчиненным и требующее обязательного выполнения определенных действий, соблюдения тех или иных правил или устанавливающее какой-нибудь порядок, положение».
Устав внутренней службы ВС РФ равнозначно с приказом использует и такое понятие, как приказание. Приказание -- форма доведения командиром (начальником) задач до подчиненных по частным вопросам. Приказание отдается в письменном виде или устно. Письменное приказание является распорядительным служебным документом, издаваемым начальником штаба от имени командира воинской части или военным комендантом гарнизона от имени начальника гарнизона (ст. 37 УВС ВС РФ).
Таким образом, приказ (приказание) являются разновидностью распоряжения, т. е. распорядительного акта, исходящего от субъекта управления, обращенного к другим лицам, находящимся в сфере данных управленческих отношений. Вместе с тем приказ, в отличие от распоряжения (в широком смысле этого слова), которое может содержать довольно широкий круг требований, относящихся как к подчиненным, так и иным лицам, попадающим в сферу регулирования тех или иных управленческих отношений, имеет специфические видовые отличия.
1. Приказ всегда отдается по службе и только подчиненным.
2. Приказ обязательно содержит какое-либо конкретное требование. Это требование может выражаться в совершении определенных действий (либо воздержании от определенных поступков), соблюдении определенных правил (например, правил техники безопасности) либо установлении определенного порядка (например, распорядка дня в воинской части, являющегося обязательным для всех военнослужащих данной части).
3. Приказ всегда должен отвечать требованиям, которые имеют законодательное закрепление. Так, анализ ст. 37 Федерального закона от 28 марта 1998 г. № 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе», ст. ст. 30, 31, 36--42 УВС ВС РФ, ст. 9 ДУ ВС РФ, Инструкции по делопроизводству в Вооруженных Силах Российской Федерации (утвержденной Приказом МО РФ № 170 от 23 мая 1999 г.) дает возможность определить обязательные признаки приказа.
Признаки приказа, имеющие уголовно-правовое значение:
1. Приказ должен соответствовать законам, воинским уставам, а также соответствующим руководствам, наставлениям, положениям, инструкциям, письменным приказам прямых начальников применительно к требованиям Общевоинских уставов (ст. 37 ФЗ «О воинской обязанности и военной службе», ст. ст. 21, 30, 37, 38, 40 УВС ВС РФ).
2. Приказ должен отдаваться в связи с исполнением обязанностей во ен ной службы, т. е. должен быть связан с военной службой.
В соответствии с законодательством Российской Федерации содержание и объем прав, обязанностей и ответственности военнослужащих зависят от того, находятся они при исполнении обязанностей военной службы (служебных обязанностей) или нет. Под исполнением военнослужащими обязанностей военной службы понимается: участие в боевых действиях; ис полнение должностных обязанностей; несение боевого дежурства (боевой службы); участие в учениях и в походах кораблей; нахождение на территории воинской части в течение установленного распорядком дня служебного времени или если это вызвано служебной необходимостью; нахождение в служебной командировке или на лечении; следование к месту службы, лечения или обратно; прохождение военных сборов; нахождение в плену (кроме случаев добровольной сдачи в плен), в положении заложника или интернированного; безвестное отсутствие -- до признания военнослужащего безвестно пропавшим или объявления умершим в установленном законом порядке; защита жизни, здоровья, чести и достоинства личности; оказание помощи правоохранительным органам в обеспечении законности и правопорядка; иные действия военнослужащего, признанные судом совершенными в интересах общества и государства. Не признаются исполняющими обязанности военной службы военнослужащие, добровольно приведшие себя в состояние наркотического или токсического опьянения; совершающие предусмотренные уголовным законодательством общественно опасные деяния; совершающие самоубийство или покушение на самоубийство, если указанные действия не были вызваны болезненным состоянием или доведением до самоубийства; при нахождении вне расположения воинской части на отдыхе, в увольнении или отпуске, а также при самовольном нахождении вне расположения воинской части или установленного за пределами воинской части места службы, за исключением случаев нахождения в плену, в положении заложника или интернированного, иных действий, признанных судом совершенными в интересах общества и государства. При необходимости военнослужащий по приказу командира (начальника) обязан приступить к исполнению обязанностей военной службы в любое время. Военнослужащие при исполнении обязанностей военной службы являются представителями государственной власти и находятся под защитой государства (ст. ст. 7, 21 УВС ВС РФ).
Подобные документы
Анализ природы исполнения приказа. Особенности исполнения приказа или распоряжения в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния. Основание уголовно-правовых принципов применения исследуемого обстоятельства в различных управленческих ситуациях.
реферат [54,8 K], добавлен 22.05.2012Понятие противоправного действия и бездействия. Основания уголовной ответственности за бездействия. Понятие принуждения и его значение для уголовной ответственности. Исполнение приказа или распоряжения как обстоятельство, исключающее преступность деяния.
курсовая работа [47,6 K], добавлен 21.03.2014История развития и понятие исполнения (неисполнения) приказа или распоряжения в уголовном праве России. Уголовная ответственность сотрудников органов внутренних дел и военнослужащих за причинение вреда при ненадлежащем исполнении и неисполнении приказа.
курсовая работа [36,0 K], добавлен 18.11.2015Понятие судебного приказа. Приказное производство по новому ГПК РФ. Требования, по которым выдается судебный приказ. Подача заявления о выдаче судебного приказа. Порядок вынесения судебного приказа. Отмена судебного приказа.
курсовая работа [32,1 K], добавлен 06.02.2007Понятие и сущность судебного приказа. Возбуждение приказного производства. Порядок вынесения и отмена судебного приказа. Обобщение судебной практики по гражданским делам, рассмотренным мировыми судьями Красноярского края с вынесением судебного приказа.
курсовая работа [240,3 K], добавлен 21.06.2012Понятие обстоятельств, исключающих преступность деяния. Виды обстоятельств, исключающих преступность деяния по уголовному праву. Необходимая оборона. Исполнение приказа или распоряжения. Крайняя необходимость. Физическое или психическое принуждение.
курсовая работа [34,3 K], добавлен 28.10.2003Общая характеристика обстоятельств, исключающих преступность деяния. Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление. Необходимая оборона. Крайняя необходимость. Физическое или психическое принуждение. Исполнение приказа или распоряжения.
контрольная работа [42,4 K], добавлен 19.03.2009Правовые характеристики института судебного приказа в гражданском процессе. Критерии отнесения спора к приказному производству. Проблематика судебного приказа в гражданском судопроизводстве. Возбуждение приказного производства. Принятие судебного приказа.
курсовая работа [459,2 K], добавлен 07.01.2017Рассмотрение понятия, истории становления, видов (необходимая оборона, причинение вреда при задержании, физическое или психическое принуждение, обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения) обстоятельств, исключающих преступные деяния.
курсовая работа [73,5 K], добавлен 27.03.2010Ответственность по обстоятельствам, исключающим преступность деяния: необходимая оборона, причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, крайняя необходимость, обоснованный риск, физическое и психическое принуждение, исполнение приказа.
курсовая работа [59,1 K], добавлен 13.05.2010
