Размещено на http://www.allbest.ru/

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

4. «Дон Жуан, или Каменный гость»

Список использованной литературы

Введение

Мольер - великий французский драматург, создавший и утвердивший на сцене жанр комедии. Настоящее имя Мольера - Жан-Батист Поклен. Годы его жизни - 1622 - 1673. Он был сыном обыкновенного французского обойщика, но его дар позволил ему пробиться на французской, а затем и мировой сцене.

Жизнь Мольера причудлива, своенравна, взрывает все привычные представления. Очень рано и навсегда ее определяет любовь к своему искусству, которая постепенно усиливается и под конец превращается во всепожирающую страсть. Мы видим здесь редкую смелость, которую легко спутать с безумным упрямством. Но прежде всего в этой жизни поражает величие чувств. Тут нет ничего мелкого; все окрашено душевным благородством, так что, несмотря на внешние проявления почтительности, Мольер ощущает себя равным вельможам и принцам. В его отношениях с ними нет раболепия, а есть любезность «порядочного человека»; в дружбе, как и в делах, он безупречен. У обойщика из Обезьяньего домика родился сын с сердцем короля.

Самое сильное его желание -- прорваться, заявить о себе, оставить свей след; так сказываются аристократические черты его характера. Этим и объясняется его внезапный бросок в неизведанный мир театра. Юный обойщик покидает очень устоявшуюся и, в общем, безбедную жизнь и пускается в рискованное приключение. Он сразу теряет свое пусть невысокое, но прочное положение, добровольно ставит себя вне общества, поскольку в те времена актеры приравнивались к распутникам, еретикам и ворам. Почему он избрал театр? Он мог бы сделать карьеру судейского или военного: многие королевские офицеры, что бы там ни говорили, были простолюдинами. Но только в театре могли воплотиться его мечты. Только театр вырывал его из привычной психологической обстановки, что было необходимо для человека такого нетерпеливого и беспокойного склада, только театр давал ему возможность осуществить себя.

Первые шаги Мольера на сцепе не оставили следов. Вполне возможно, что Мольер, сгорая желанием оказаться на подмостках и, вероятно, отвергнутый профессиональными труппами, взял несколько уроков у знаменитого итальянца Скарамуша. Во всяком случае, примечательно, что он инстинктивно выбрал себе в наставники не трагика, а фарсового актера, забавлявшего простой парод.

28 июня 1644 года, в присутствии нотариусов Левассёра и Шаплена, труппа Блистательного театра, созданного Мольером, подписывает ангажемент Даниеля Малле, постоянно проживающего в Руане, а временно -- в предместье Сен-Жермен. Даниель Малле--профессиональный танцовщик; он помогает Филиппу Кампу, именуемому Карделен, «канатоходцу на постоянной службе короля», в «забавах, составляющих его ремесло». Даниель Малле становится танцовщиком Блистательного театра и обязуется работать как в Париже, так и на гастролях (называемых тогда «визитами»). Этот заурядный контракт интересен нам потому, что здесь впервые появляется имя «Мольер». Текст даже уточняет: «Жан-Батист Поклен, именуемый Мольер». Подпись, сопровождаемая четким росчерком, -- «де Мольер». Впоследствии Жан-Батист будет подписываться «Ж.Б.П. Мольер» или «Ж.-Б. Поклен Мольер» и ставить знак ./.., которым пользуются многие актеры и литераторы -- его современники: может быть, для того, чтобы распознавать друг друга См.: Бордонов Ж. Мольер / Пер. с фр. - М., 1983. - С. 26 - 27..

1. Первые произведения

Известно, что Мольер многим обязан комедии дель арте. Не зря же он брал уроки у Скарамуша. Комедия дель арте ведет начало от канатных плясунов Древнего Рима, то есть от пантомимы, импровизации по заданной схеме. Свойственная итальянцам живость речи и жестикуляции позволила им довести до совершенства этот жанр: успех на один вечер, спектакль на один вечер, для которого есть только канва, эскиз драматического действия.

Мольер не только перенял мимику и искусную жестикуляцию Скарамуша; первые его опыты копируют технику комедии дель арте и даже просто-напросто перелагают пьесы из репертуара итальянцев. Нет ничего удивительного в том, что не сохранился текст «Влюбленного доктора», сыгранного перед Людовиком XIV. Текст другого фарса, «Ревности Барбулье», до нас дошел, и по нему мы можем предположить, что представлял из себя «Влюбленный доктор» См.: Бояджиев Г.Н. Мольер. Истоки пути формирования жанра высокой комедии. - М., 1987. - С. 67 - 73..

Мольер на протяжении всей своей профессиональной жизни, как актер и как автор, останется верен фарсу; кажется даже, что он будет обращаться к этому народному жанру всякий раз, как большой свет причинит ему огорчение и обиду. Фарс «Барбулье» -- не более чем набросок, что-то вроде пьесы для Гиньоля, очень коротенький и вовсе без психологических тонкостей. Все подается сплошным общим планом, но ненавязчиво и потому не раздражает: новичок явно наделен чувством меры, необходимым для драматурга. Очевидно, «Барбулье» появился на свет в 1646 году См.: Гликман И.Д. Мольер. Критико-биографический очерк. - М.-Л., 1966. - С. 109..

«Летающий доктор» написан немного позднее, хотя точной даты его создания назвать нельзя. Известно, что Скарамуш играл что-то похожее в Париже в 1647 году и что Мольер его скопировал. Эта пьеса - шаг вперед по сравнению с предыдущей, в том смысле, что персонажи здесь менее схематичны, сквозь фарс уже проглядывает комедия, и в первый раз в роли Сганареля появляется па сцене тот тип слуги, что будет так дорог Мольеру. Два излюбленных мольеровских сюжета: выставленный на посмешище лекарь и право юных влюбленных соединиться вопреки воле эгоистичных родителей, даже прибегая к неблаговидным уловкам. В этом полуфарсе уже содержится, так или иначе, зерно «Любви-целительницы», «Лекаря поневоле», «Мнимого больного». Любопытно, что Мольер начинает с обвинения против врачей и кончает гротескным и пронзительным дивертисментом «Мнимого больного». Заметим, что Мольер считал своего «Летающего доктора» лишь канвой, по которой актерское воображение должно вышивать узоры -- то, что тогда так изящно называли «вздором».

«Шалый» был поставлен в Лионе в 1655 году. В этой пьесе по мотивам Бельтрамма еще очевиднее намерения Мольера: использовать возможности театра масок, но преобразуя его в настоящую комедию. И все-таки считать эту пьесу законченным произведением нельзя. Это, скорее, набор сценок, которые автор-актер, предназначавший роль Маскариля для себя, задумал с таким расчетом, чтобы поэффектнее этот персонаж подать. Маскариль (от итальянского maschera, маска) еще очень близок к комедии дель арте, но характер его на сей раз прорисован гораздо отчетливее, рукой более твердой. Из-за рыхлости конструкции пьеса при чтении кажется слабой, а стиль ее шероховатым. Но на сцене «Шальй» смотрится прекрасно.

В следующей пьесе, «Любовной досаде», Мольер словно забывает мастерство, которого достиг в «Шалом». Он еще слишком крепко привязан к своим образцам, слишком робко верит в свое перо; он не понял, что все достоинства «Шалого» заключены в авторской индивидуальности См.: Бордонов Ж. Мольер / Пер. с фр. - М., 1983. - С. 64 - 65.. «Досада» переделана из итальянской пьесы -- «Выгоды» Секки. Сюжет здесь запутанный, осложненный недоразумениями, которые не слишком проясняются стихами Жана-Батиста. Пьеса, поставленная в 1656 году в Безьо, во время Штатов, была принята прохладно. Автор, конечно, извлек урок из этого провала. Он может добиться успеха только в том случае, если без колебаний доверится своему вдохновению и перестанет подражать «изящному» языку парижан и путаться в сетях итальянских сюжетов. У французов ясные головы. Мольер предназначен для того, чтобы стать воплощением французской ясности. Отныне он это твердо знает.

2. «Смешные жеманницы»

15 ноября 1659 года, во вторник, Пти-Бурбон объявляет о представлении «Цинны» и «Смешных жеманниц», «третьей новой пьесы господина де Мольера», как пишет Лагранж. «Жеманницами» Мольер бросает вызов дамам и кавалерам, которые диктуют законы парижской изящной словесности, судят, что хорошо, что дурно, создают и разрушают литературные репутации. Он набрасывается и на своих соперников, актеров Бургундского отеля, и притом самым яростным образом.

Мольер с легкой душой крадет всякие подробности из «Собрания избранных сочинений» (там встречаются имена Поликсена и Аминта, которые берут себе Като и Мадлон), из «Увеселения для дам»; он пощипал и самого Корнеля в «экспромте» Маскариля. Он замечательно усвоил альковный стиль; самые смешные выражения, вложенные им в уста персонажей, с точностью воспроизводят прециозные обороты речи. Но комический эффект основан прежде всего на том, что этим подлинным прециозным языком изъясняются слуга, переодетый маркизом, и две буржуазочки, что-то слыхавшие про аристократов. Здесь сатира достигает наибольшей язвительности и меткости. Но в пьесе таятся и другие удивительные сокровища. Сюжет ее очень несложен: Като и Мадлон, племянница и дочь буржуа Горжибюса, отказывают двум поклонникам, Лагранжу и Дюкруази, поскольку те пренебрегают модой и не знают «Великого Кира» и «карты Страны Нежности». Чтобы отомстить красоткам, отвергнутые воздыхатели задумывают переодеть прециозными кавалерами своих слуг, Маскариля и Жодле. Отметим, что Мольер назвал персонажей настоящими именами актеров, которые их играли: Лагранж, Дюкруази, Жодле См.: Мультатули В.М. Мольер. Биография: Пособие для учащихся. - Л., 1970. - С. 72.. Маскарилю с помощью другого слуги, Жодле, без труда удается очаровать двух девиц. Но обман раскрывается. Хозяева срывают со слуг наряды и колотят несчастных, к замешательству Като и Мадлон. Самое смешное, что Маскариль очень скоро сам начинает верить обману, принимает себя всерьез, искренне считает себя маркизом; его разочарование в финале почти столь же горькое и жестокое, как у жеманниц. Изображение такого психологического механизма показывает, как внимательно Мольер наблюдал и изучал человеческую натуру.

Но «Жеманницы» к этому не сводятся. Начинаясь как комедия нравов, пьеса с появлением Маскариля превращается в фарс, а завершается с эпизодом раздевания и избиения лжемаркизов как шутовской балаган. Здесь соединяются жанры настолько несхожие, что их сочетание могло бы изуродовать все целое. Тем не менее действие развивается вполне логично и последовательно. Иной развязки и не могло быть. Так эта небольшая пьеса становится как бы каталогом средств, которыми будет пользоваться ее автор в дальнейшем, переходя с легкостью от высокой комедии к народному фарсу, от изысканного зрелища к воспоминанию об «операторах» и итальянских мимах См.: Бордонов Ж. Мольер / Пер. с фр. - М., 1983. - С. 123 - 125..

мольер пьеса комедия театральный

3. «Тартюф»

Другая крупная пьеса Мольера - это «Тартюф». Вечером 12 мая 1664 года в шестой день «Увеселений волшебного острова», проходивших в Версале с 30 апреля по 22 мая, труппа Месье дает «Тартюфа», новую пьесу Мольера, вернее, первые три ее акта. Изначально «Тартюф» назывался «Обманщик». Комедия имеет самый живой успех. Однако на следующий же день поднимается вопль негодования. Шайка святош делает ответный выпад с молниеносной быстротой, пускает в ход все средства, чтобы «Обманщик» не стал достоянием публики. Оказывается давление на самого короля. 17 мая 1664 года «Газет» возносит пылкие хвалы Людовику XIV за то, что он выказал себя воистину старшим сыном Церкви, осудив Пять Положений, отстаиваемых янсенистами, и запретив публичные представления «Обманщика», «которого Его Величество, будучи в совершенстве осведомлен во всех предметах, счел крайне оскорбительным для религии и способным произвести самое вредное действие».

Каков же, наконец, состав преступления? Что это за пьеса -- «Тартюф», которой сегодня все восхищаются как одним из самых совершенных созданий Мольера и в которой никто не видит ничего предосудительного, с какой бы точки зрения ни взглянуть? Тонкий прием Мольера состоит в том, чтобы в первых двух действиях представить нам Тартюфа не прямо, а через восприятие окружающих, прежде всего служанки Дорины. Таким образом Мольер, подобно живописцу, создает портрет Тартюфа несколькими контрастными мазками, но не прорисовывает его до конца, чтобы зритель попытался сам его довершить. Прежде чем он появляется на сцене, все уже так или иначе, каждый на свой лад, составили себе о нем понятие. Мольер мастерски набрасывает для нас лишь беглый силуэт этой фигуры в диалоге Дорины с Оргоном. Оргон говорит другим языком -- языком самого Тартюфа, настолько он под обаянием своего нового друга. У Клеанта (брата Эльмиры, второй жены Оргона) благоразумия хоть отбавляй, может быть, даже слишком много См.: Мальтатули В.М. Мольер: Книга для учащихся старших классов средней школы. - 2-е изд., доп. - М., 1988. - С. 62 - 63..

Оргон, чтобы крепче Тартюфа к себе привязать, а отчасти -- назло собственному семейству, решил отдать ему в жены свою дочь Мариану, невзирая на то, что уже обещал ее Валеру, в которого та влюблена. Служанка Дорина восстает против этого нелепого замысла. Она учуяла, что Тартюф не испытывает никаких чувств к Мариане, зато «слегка того... влюбился» в Эльмиру, жену своего благодетеля. Наконец Тартюф появляется на сцене собственной персоной и несколькими репликами сам очерчивает свой профиль. В финале пьесы Оргону приходится склониться перед очевидностью, признать не только подлость, но и черное предательство своего друга. Тартюф, застигнутый на мосте преступления, сбрасывает маску. Он -- хозяин дома и имущества легковерного Оргона. У него есть компрометирующие Оргона бумаги. Он донесет о том королю. Но монарх, «враг лжи», не даст себя обмануть, и раздавлена будет в конце концов сама змея; это произойдет в развязке, неубедительной, скрепленной с пьесой кое-как. И снова в комедии появляется, deus ex machina -- прозорливый король. События дошли до той черты, когда Мольер не знает, как распутать завязанный им самим узел. Итак, король накажет двуличного Тартюфа, жизнь опять войдет в обычную колею, а Мариана станет женой того, кого она любит. Мы должны сказать, что последняя сцена -- это обращение к королю, к его справедливости, и исходит оно от человека, исполненного неподдельной горечи и тревоги.

О том, что хотел сказать Мольер, можно спорить без конца. Во всяком случае, в этом персонаже столько силы и жизненной правды, что с момента его появления его имя вошло в повседневный язык, стало синонимом лицемера, ханжи. Один этот простой факт -- убедительное доказательство того, что перед нами шедевр, запечатлевший не просто современное ему состояние умов, а нечто гораздо большее, какие-то грани самой человеческой природы.

4. «Дон Жуан, или Каменный гость»

Сюжет этой пьесы очень популярен. Драму Тирсо де Молины переписывали сначала итальянцы: Джилиберто сделал из нее трагикомедию в 1653 году, Чиконьини -- комедию-фарс в 1650-м. Парижанам нравятся бесцветные французские версии Вилье и Доримона, главным образом из-за сценических эффектов, которых требует пьеса: говорящая статуя, Дон Жуан, объятый пламенем и проваливающийся в преисподнюю См.: Бордонов Ж. Мольер / Пер. с фр. - М., 1983. - С. 168 - 170.. Мольер изначально движим финансовыми заботами, но еще больше -- жаждой отыграться. Мысли, которые он высказал в «Тартюфе» и распространение которых остается под королевским запретом, ему так дороги, что он вернется к ним снова в «Дон Жуане», на сей раз нисколько не смягчая ни слов, ни существа дела, на что шел в «Тартюфе». Отсюда необычно резкие черты главного героя, его неистовые выходки и циничные реплики, презрительность иных его умолчаний. Отсюда глубокий смысл этого творения, где заветные свои мысли Мольер не проговаривает шепотом, намеками, а выкрикивает во весь голос, потому что гнев берет в нем верх над осторожностью, потому что несправедливость его душит! «Дон Жуан» -- бунтарская пьеса. Теперь Мольер бросает горькие истины в лицо обществу, с которым так долго старался поладить, и делает это с отчаянной иронией, с яростной веселостью, как тот, комy нечего терять, кто сжег все мосты и ни во что больше не верит, видя повсюду одну ложь. Может быть, поэтому-то «Дон Жуан» и стал его шедевром, несмотря на очевидные недостатки и отчасти благодаря им См.: История зарубежной литературы XVII - XVIII вв. - 3-е изд. - М., 1967. - С. 62 - 63.. За персонажами пьесы (их в ней, впрочем, только два настоящих -- Сганарель и Дон Жуан) угадывается уже не Мольер -- милый притворщик, чьи воззрения припахивают отцовской лавкой, комедиант с чуть слишком широкой улыбкой, а человек, уязвленный в самое сердце, искренний всерьез и до предела. Его гений обретает новую глубину, но это предопределено всем его развитием и потому не должно вызывать удивления.

5. «Мизантроп»

Альцест никак не может претендовать на звание «порядочного человека» -- разве что в качестве карикатуры. Выставив на посмеяние лицемерие и порок, Мольер принимается за чрезмерную добродетель. «Мизантроп», «Дон Жуан» и «Тартюф» -- как бы части великой мольеровской трилогии. В каком-то смысле эти три пьесы решают одну задачу -- постижение головокружительных бездн человеческой природы. Это все та же, заранее обреченная на поражение битва между сердцами чистыми, и извращенными. Дон Жуан и Альцест в чем-то схожи: в неистовости, с какой один тянется ко злу, другой -- к добру; в бунтарском духе, который присущ им обоим и ведет к одной и той же развязке -- оба в конце концов терпят крах и погибают. Ни того, ни другого нельзя назвать «порядочным человеком» из-за их крайностей (и не столь важно, что находятся они на разных полюсах), из-за громких изъявлений чувств, которые они не в силах сдержать, короче -- из-за их романтических свойств, хотя до романтизма в собственном значении слова еще далеко. Но Дон Жуан вызывает в нас гнев и недоумение; Альцест, напротив, хотя и раздражает своей жестокой прямолинейностью, глубоко нас трогает. Очень скоро он начинает нам казаться уже не смешным, а достойным сострадания; он задевает какие-то потаённые струны души -- ведь в каждом из нас есть что-то от Альцеста; его история нам понятна, и ее горестный конец наполняет нас сожалением.

Этот персонаж так многогранен (как, впрочем, и все великие драматические творения--в этом залог их долговечности), что позволяет самые различные сценические интерпретации. Мольер, создатель этой роли, был колким и язвительным.

«Мизантроп» -- совсем не драма слишком чистого и потому неприспособленного к жизни существа и не история желчного невропата-мазохиста, смакующего собственные несчастья. Это трагедия любви, трагедия человека, который хочет сберечь навсегда душевный жар своих двадцати лет -- в любви, в дружбе, во всех связях с миром. Альцест вовсе не слабодушный: он просто отказывается взрослеть, то есть идти на компромиссы, признав относительность всего на свете. Незаурядные силы его ума хранят свежесть молодости, сердце -- ее горячность и порывистость. Если иной раз он выглядит сумасбродом, то не потому, что смешон, а потому, что в зрелом годами человеке живет юношеская наивность, от которой он не может и не хочет избавиться. Он раз и навсегда составил представление о мире и готов стоять насмерть, но не отречься от него. И будь он от того несчастнейшим из людей, он не отступится от идеальной картины, созданной его воображением. Ярость его проистекает из того, что действительность не согласуется с подобной картиной. Он достаточно умен, чтобы это почувствовать, достаточно трезв, несмотря на свое ослиное упрямство, чтобы это осознать, но слишком горд, чтобы сдаться. Он рвется напролом, хотя и понимает, что ничего не достигнет, а только повредит делу и выставит себя в смешном свете. И в этом он еще ближе к Мольеру, чем в отношениях с Селименой-Армандой. Человек, не желающий стареть, расставаться с юностью, -- ведь это Мольер-художник, его возвышенный самообман.

Альцест, как и Мольер (и по той же причине -- разочарование в мире), отчаянно хватается за последнюю спасительную соломинку -- любовь. Любовь -- единственное состояние души, совместимое с их существом: только в любви можно сохранить вечную молодость с ее пылом, с ее безумием, наивными ухищрениями, только в любви и ее крайностях -- когда она искренна -- живет незапятнанная чистота. Но Селимена не больше, чем Арманда, способна на искренность, которой взыскует ее возлюбленный См.: История зарубежной литературы XVII века: Учебник для вузов по специальности «Русский язык и литература» / Под ред.З.И. Плавскина. - М., 1987. - С. 127 - 128..

Заключение

Творчество Мольера огромно: им создано более 30 пьес. Мы рассмотрели только самые главные из них, которые прочно вошли в золотой фонд мировой литературы. Мольер отправляется от нулевой отметки и достигает высочайшей из вершин французского театра. Он в подлинном смысле слова создал жанр - не просто утвердил за комедией права гражданства, а ее изобрел. Он начал с малого, с голой канвы, по которой актеры импровизировали на итальянский манер и которая давала полный простор площадному остроумию. Затем он стал обрабатывать эту канву, сочиняя основные диалоги и сцены, и наконец -- писать текст целиком. Он почувствовал радость и потребность писать только после первых успехов. От фарса Мольер перешел к комедии. Он вызывает бури смеха своими карикатурами на общественные нравы.

Под его пером комедия становится произведением литературы, но при этом, что очень важно, не теряет своих сценических достоинств. Она предназначается скорее для игры, чем для чтения; поэтому она должна подчиняться прежде всего не литературным правилам, а законам театрального действия. Вот почему иные куски у Мольера читать скучновато, а на подмостках они смотрятся великолепно.

И все же, для того чтобы комедия могла подняться в литературе до уровня трагедии, нужно вывести ее из узких рамок злободневной сатиры на общество, расширить и углубить ее предмет. Что такое трагедия? Изображение человека в такой ситуации, когда он должен победить или погибнуть, история извечной его борьбы с тем, что древние называли «роком». Мольер, сознательно или бессознательно стремясь уравнять комедию с трагедией и повинуясь своему по природе и сути трагическому дарованию, рисует человека в таких положениях, которые комичны только на первый взгляд, а на самом деле полны напряженного драматизма; здесь тоже властвует рок. С той лишь разницей, что мольеровский рок не божественного происхождения, следовательно, не так капризен и непостижим. Мольер его очеловечивает. Злая судьба, подстерегающая мольеровских героев, столь же неумолима, но помещается она не вовне, а внутри их. Здесь судьба -- это сами безмерные человеческие заблуждения.

Долгое время думали, что oн слишком француз и поэтому может быть попят до конца только в своей стране. Но его с одинаковым успехом ставят в Мексике и Бразилии, в России и в Японии. Его играли даже в бурнусах, и без малейшего ущерба. Такая универсальность -- пробный камень подлинного таланта. У Мольера она покоится, как кажется, на трех основаниях: он заставляет человека смеяться и тем вырывает его из собственного замкнутого мирка; он обращается к непреходящим ценностям и, сталкивая лицом к лицу, как и в самой действительности, человеческое величие и человеческие слабости, дает нам уроки скромности; наконец, его герои -- не говорящие призраки, не воплощенные идеи-марионетки, их дыхание обжигает зал, таким они исполнены душевным жаром. Но потому они и кажутся живыми, что Мольер вскормил их собственной жизнью, отдал им себя без остатка. За гением, страстью, мужеством, терпением стоит дар самоотдачи, который и есть разгадка всему. Вот отчего в зеркале мольеровских комедий мы всегда видим лицо самого Мольера.

Список использованной литературы

1. Бордонов Ж. Мольер / Пер. с фр. - М., 1983.

2. Бояджиев Г.Н. Мольер. Истоки пути формирования жанра высокой комедии. - М., 1987.

3. Булгаков М.А. Жизнь господина де Мольера / Предисл. и примеч. проф. Г. Бояджиева. - М., 1962.

4. Гликман И.Д. Мольер. Критико-биографический очерк. - М.-Л., 1966.

5. Мультатули В.М. Мольер. Биография: Пособие для учащихся. - Л., 1970.

6. Мальтатули В.М. Мольер: Книга для учащихся старших классов средней школы. - 2-е изд., доп. - М., 1988.

7. История зарубежной литературы XVII - XVIII вв. - 3-е изд. - М., 1967.

8. История зарубежной литературы XVII века: Учебник для вузов по специальности «Русский язык и литература» / Под ред.З.И. Плавскина. - М., 1987.

Размещено на Allbest.ru