Тематическое и жанровое многообразие творчества С.Я. Маршака

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Областное государственное образовательное учреждение

среднего профессионального образования

Рязанский педагогический колледж

Контрольная работа по дисциплине

«Детская литература»

на тему

«Тематическое и жанровое многообразие творчества С.Я. Маршака»

Преподаватель:

Лебедева Л.В.

Работу выполнила:

Веряскина Надежда Вячеславовна

Специальность: 050704

Дошкольное образование,

Заочная форма обучения

Рязань 2010

Содержание

Введение

1. С.Я. Маршак - детский поэт, драматург, переводчик, редактор детских книг, критик

2. Этический идеал в сказках - пьесах «Кошкин дом», «Теремок», «12 месяцев» и его связь с народными традициями

3. Р. Райт-Ковалева о С. Я. Маршаке

4. Стихи для детей («Детки в клетке»),(«Сказка о глупом мышонке»),(«Сказка об умном мышонке»), «Почта», «Вот такой рассеянный», «Пожар», «Багаж»

5. Стихи о детях. «Дети нашего двора», «Хороший день», «Цирк», «Великан», «Первый день календаря»

6. Веселое путешествие от А до Я - поэтическая энциклопедия для детей

Заключение

Литература

Введение

Еще при жизни Самуила Яковлевича Маршака один замечательный детский врач, настоящий «доктор Айболит», Георгий Нестерович Сперанский, опираясь на свой многолетний опыт общения с детьми, рекомендовал прописывать малышам стихи Маршака как целебное средство, как один из самых надежных «витаминов роста». И действительно, глупый мышонок, Рассеянный с улицы Бассейной, дама с громадным багажом, Усатый-полосатый, неутомимые почтальоны разгоняют дурное настроение, неизменно вызывают смех, улыбку у маленьких читателей стихов Маршака. А сам поэт позаботился о том, чтобы создать для них целую своеобразную поэтическую энциклопедию «Про все на свете». Есть там и рассказы о людях простых и всем необходимых профессий, и веселые, похожие на затейливые детские игры, занимательные азбуки, и поэтический календарь природы «Круглый год» с его неустанно движущимся хороводом месяцев, и даже веселая арифметика, где каждая цифра -- живой образ. Потом, подрастая, читатель стихов Маршака познакомится с его замечательными переводами стихов и песен шотландского поэта Роберта Бернса и сонетов Шекспира, с Маршаком -- автором сосредоточенной философской лирики, Маршаком-сатириком и Маршаком-критиком.

1. С.Я. Маршак - детский поэт, драматург, переводчик, редактор детских книг, критик

Детский поэт и переводчик, драматург и лирик, педагог и редактор -- таков творческий диапазон Самуила Яковлевича Маршака. Он вошел в детскую литературу еще в первые годы Русской власти. Следуя за В. Маяковским, С.Я. Маршак вводит в свою поэзию новых героев, отражает те изменения, которые произошли в нашей стране, живо откликается на все происходящее в жизни советских людей. С.Я. Маршак тесно связал свое творчество с повседневной борьбой советского народа за торжество коммунизма.

С.Я. Маршак родился в 1887 году в Воронеже. Детство поэта протекало в слободе Чижовке, пригороде Воронежа, где на заводе работал его отец. В 1897 году С. Я. Маршак поступает учиться в гимназию города Острогожска, а затем переводится в третью классическую петербургскую гимназию. С 1906 года начинается активная литературная деятельность С.Я. Маршака: он публикует сатирические фельетоны, стихи, переводы. В 1912 году С.Я. Маршак уезжает в Лондон, где учится в Лондонском университете. Семья живет на небольшой заработок Маршака как корреспондента петербургских газет. Там он впервые начинает работать над переводами английских баллад, стихов В. Блейка, Рабиндраната Тагора и других поэтов. В 1914 году вместе с семьей он возвращается из Лондона и живет в Воронеже. В связи с началом империалистической войны поэт ведет большую работу по эвакуации детей беженцев и на детских площадках города. В 1915 году он работает в детской колонии на берегу Онежского озера (Олонецкая губерния). К этому времени относится и публикация переводов английских баллад, стихов В. Блейка. С 1917 по 1922 год С.Я- Маршак живет и работает в Екатеринославе (ныне город Краснодар). Он сотрудничает в газетах, публикует книгу «Сатиры и эпиграммы», по поручению Кубано-Черноморского ревкома партии заведует секцией детских приютов и колоний в Областном отделе народного образования. С.Я. Маршак ведет огромную педагогическую работу, преподает в краснодарских вузах, принимает участие в организации Дома детского труда и отдыха, проводит беседы с педагогами о внешкольной работе с детьми, создает «Детский городок». Одновременно он возглавляет Краснодарский театр для детей.

В 1922 году Маршак переезжает в Петроград, где организует студию детской литературы при Институте дошкольного образования. В 1923--1930 годах Маршак создает целый ряд произведений для детей: «Детки в клетке», «Сказка о глупом мышонке», «Веселые чижи», «Вчера и сегодня», «Цирк», «Почта», «Как рубанок сделал рубанок», «Вот какой рассеянный», «Усатый-полосатый». В 30-е годы С.Я. Маршак вместе с А. М. Горьким составляет проект записки о положении в детской литературе и о создании специального издательства книг для детей (Детиздата), выступает и,! I Всесоюзном съезде, советских писателей (1934) с докладом «О большой литературе для маленьких»; в 1935 году его избирают председателем Всесоюзной секции детской литературы. В 1939 году С.Я. Маршак был награжден орденом Ленина. К этому времени относится выход в свет его стихов «Петя Попугай», «Кораблик» и статей: «Горький и дети», «Из воспоминаний о Горьком».

1941 год. Отечественная война мобилизовала всех советских писателей на борьбу с фашизмом. Маршак начинает работать в Окнах ТАСС. Отдельным изданием выходят в свет его книга «Партизанам. Стихи и карикатуры», альбом с текстом С.Я- Маршака и рисунками Кукрыниксов «Урок истории», «Блицфрицы», «Стихи о войне» и др. Главная цель его творчества в эти годы -- помочь обеспечить победу в войне, однако Маршак не забывает и о детях: в 1943 году он пишет свою знаменитую сказку для детей «Двенадцать месяцев», за которую был награжден Государственной премией.

В 50-е годы выходят в свет книги «Веселое путешествие от А до Я», «Как искали Наташу», «Курочка-ряба и десять утят» и др. В эти же годы были опубликованы переводы стихов Джанни Родари «Здравствуйте, дети!», чешских народных песенок «Хоровод», английских песенок «Плывет, плывет кораблик» и др. В 1957 году в связи с юбилеем С.Я. Маршак был награжден орденом Ленина и медалью им. К. Д. Ушинского. В 60-е годы писатель ведет огромную творческую работу: обращается с письмом к делегатам Всероссийского съезда учителей «Учитель и писатель-соратник», публикует статьи о поэзии Е. Винокурова, А. Твардовского и письма к участникам совещания по проблемам художественного перевода и совещания молодых писателей и т. д. В апреле 1963 года С.Я. Маршаку присуждается Ленинская премия за сборник стихов «Избранная лирика» и книги для детей: «Тихая сказка», «Большой карман», «От одного до десяти», «Веселое путешествие от А до Я» и др.

С.Я. Маршак скончался 4 июня 1964 года и был похоронен на Ново-Девичьем кладбище в Москве.

С.Я. Маршак наряду с В. Маяковским был зачинателем русской детской литературы. По словам А.А. Фадеева, он сумел раскрыть перед детьми «содержание нашей новой жизни, передать им новые идеалы, т. е. заговорить с детьми младшего возраста по всем самым основным вопросам политики, о чем никто и никогда за все время существования детской литературы с детьми этого возраста не разговаривал» . Решающее влияние в начале творческого пути оказал на него М. Горький, который привил юному поэту любовь к жизненно-правдивой поэзии, тесно связанной с народом. Воспитанный на лучших образцах классической поэзии, на произведениях устного народного творчества, Маршак сумел избежать пагубного влияния декадентской литературы и добиться в своей лирике «пушкинской ясности стиха». Маршак пришел в детскую литературу, уже будучи хорошо известным своими лирическими стихами, сатирическими произведениями, прекрасными переводами из английской и шотландской поэзии. И это не случайно: он считал, что, прежде чем стать детским писателем, надо быть писателем в полном смысле этого слова.

Было у Маршака и другое необходимое для детского писателя качество -- глубокое, всестороннее знание детей.

Он всегда выступал как защитник детства: и в Лондоне, откуда писал о трагическом положении детей, и в Воронеже и Краснодаре, где, общаясь с детьми, учился понимать особенности детской психологии.

С первых шагов своего творчества поэт стремился приобщать детей к сокровищнице мировой литературы, к богатствам устного народного творчества, развить у них художественный вкус.

Это имело особое значение потому, что С.Я. Маршак вступил в литературу в то время, когда езде не была вытеснена дореволюционная нравоучительная и монархическая детская литература, когда еще издавалось множество слащавых и малограмотных книжек, в которых, по словам С.Я. Маршака, «и не пахло морской солью -- там держался нагретый комнатный воздух и пахло манной кашей».

одобные книжки были «пропитаны плоской и убогой моралью, которая, еще, по мнению Белинского, была дешевле пареной репы, потому что для нее не нужно уметь ни мыслить, ни быть человеком с талантом». Русской детской литературе многое в эти годы приходилось отстаивать, многое завоевывать впервые.

А.М. Горький призывал детских писателей воспитывать з детях «дух активности», уважение к силе разума, к поискам науки.

По словам великого писателя, «великая сила искусства -- сделать человека сильным и красивым».

Горьковская мысль о романтике и героизме свободного труда на благо людей разрабатывалась многими талантливыми детскими писателями.

Эта тема стала определяющей и в произведениях С.Я. Маршака, написанных в течение 1922--1930 годов: «Пожар» (1923), «Почта» (1927), «Вчера и сегодня» (1925), «Война с Днепром» (1931), «Как рубанок сделал рубанок» (1927) и др.

2. Этический идеал в сказках - пьесах «Кошкин дом», «Теремок», «12 месяцев» и его связь с народными традициями

Проанализировав творческий путь поэта, автор названной статьи заключает: «А в общем-то, Маршак -- это уже даже не фамилия, а символ». Символ большого искусства для маленьких. Символ неустанного творческого, организаторского труда и гражданского долга перед детством, перед отечественной культурой. Поэтому он наш современник. Он всегда живой.

Маршак прошел нелегкий жизненный путь беспрестанного труда, самосовершенствования, самообразования. Труд, воля, исключительная сила духа в течение всей жизни, начиная с юных лет помогали ему героически преодолевать тяжелую болезнь и оставаться всегда отзывчивым ко всему, что составляет жизнь и творчество. Быть взыскательным к себе и к другим.

А в 1921 году вместе с группой энтузиастов (не по заданию, а по зову сердца) Маршак строил под Краснодаром фантастический Детский городок, где правили бал Добро, Творческий Труд, Красота: «Нелегко было в те суровые трудные дни создать этот дом, но тем глубже и полнее я ощутила красоту и романтику всего, что здесь делалось для ребят. Да, действительно, это был дом для детей, их дом, целый детский городок. Здесь кормили, учили, воспитывали. И Самуил Яковлевич предстал передо мною человеком-мастером «сказочных дел», -- вспоминает А.Богданова, актриса театра Детского городка. Маршак сочинял пьесы для этого театра и сам живо, сердобольно участвовал во всей жизнедеятельности Детского городка. Здесь в системе талантливо задуманного и осуществленного широкого педагогического эксперимента в 1921 году родился и прошел проверку практикой «первый театр нового времени» (А. Богданова).

В 1922 году, переехав в Ленинград, Маршак вместе с О.И.Капицей, ученым-фольклористом, становится руководителем Студии детских писателей в Институте дошкольного образования, организует детский альманах «Воробей», который затем становится журналом «Новый Робинзон» -- своеобразной творческой лабораторией детской литературы, иллюстрации детских книг, развития у детей способностей творческого чтения. Так в различных педагогических экспериментах в непосредственном общении с детьми развивался и креп рано проявившийся специфический талант Маршака -- поэта, драматурга, исследователя эстетико-воспитательных возможностей произведений художественного творчества для юного читателя, зрителя, слушателя. Уже в те годы складывались теоретические концепции Маршака, позднее воплотившиеся в докладе на I Всесоюзном съезде советских писателей («О большой литературе для маленьких», 1934), в многочисленных выступлениях на научных, литературно-критических конференциях, сессиях.

Не в комнатной тихой лаборатории, а в ритмах реальной и сложной жизни закалялся талант, формировался стиль С.Я.Маршака, одного из первооткрывателей, создателей и организаторов системы внешкольного образования и воспитания искусством, новаторской литературы для детей. С его именем, как и с именем М.Горького, связан общепризнанный ее расцвет в 20--30-е годы. Человеческий талант, одержимость работой Маршака притягательны. К нему тянулись М.Пришвин, М.Зощенко, А.Н.Толстой, В.Бианки, Е.Шварц, К.Чуковский, А. Твардовский, Л.Пантелеев, Е.Данько, С.Михалков, В.Берестов, И.Рахтанов и многие другие писатели, художники-иллюстраторы, издатели, специалисты и организаторы театра для детей, например всемирно известная тогда Юная Н.И.Сац, люди очень непохожие по стилистике своего творчества и жизненной позиции, но талантливые, яркие интересные. Творчество же самого Маршака, как справедливо подчеркивает А. Твардовский, на протяжении всего долгого пути -- «явление исключительной цельности... Его слава художника... чужда дуновения моды и надежно застрахована от переменчивости литературных вкусов». Уже в 20-е годы выходят многие новаторские по пафосу и форме сказки: «Теремок», «Кошкин дом», «Горя бояться -- счастья не видать», «Сказка о глупом мышонке», «Сказка об умном мышонке», «Угомон», «Тихая сказка» и др. Все они -- сугубо маршаковское поэтическое преломление народных мотивов, эстетики, нравственности, испокон века утверждаемых фольклором: мотивы радости бытия, соучастия, доброты и одновременно ироническое или юмористическое разоблачение глупости и злонамеренности, черствости и эгоизма. Все это -- вечное, непреходящее в народной мудрости, в педагогике и философии народной жизни. Очевидно, поэтому и сегодня произведения С.Я.Маршака входят в наш дом как праздник для детей каждого нового поколения. Они известны и родителям, и даже бабушкам, дедушкам нынешних детей.

Одна из удивительных особенностей творческого пути Маршака такова: в нем не было ученического, «пробного» периода. Было увлечение то одним, то другим жанром в те или другие годы. Так, последние годы преимущественно плодотворны в лирической поэзии.

Его сказка -- нередко «не сказка», а быль, не случайно сопрягающаяся с небылицей. Его поэзия -- не информация о делах, о событиях, но их философия. В его произведениях неделимы познавательная и эстетическая, воспитательная ценности. Поэтому ошибочно подвергать теперь сомнению ценность, скажем, «Войны с Днепром». В стихах надо видеть, чувствовать за фабулой их пафос. В данном случае пафос творимой героическим трудом легенды. Здесь герой-строитель сказочно обобщен, нарочито условен. Надо уметь почувствовать гордость счастливых людей, способных творить чудо, хотя, конечно, с позиции современного прагматического осознания экологической катастрофы нельзя не увидеть «устарелость» идеи «запереть» реку. И за скромной фабулой «Почты» тоже нельзя не почувствовать глубочайшее уважение к честно выполняемому делу. В поэме соединяется одухотворенная вещь (письмо) с образом внешне незаметного труженика-героя, почтальона, независимо от того, зовут ли его Смит или Базилио, или он родной лениградский почтальон. Интригует фабула поэмы «Пожар». Ребенок напряженно следит за каждым шагом парня по карнизу... Но и здесь главное -- пафос, эстетика героизма, к которому «каждый готов». Как в лирике, здесь героическое личностно.

С.Я. Маршак признавал триединство основных факторов искусства: мысль, чувство, воля. Оно и составляет воспитательный эффект его произведений, адресованных детям. Нравственный принцип в них утверждается, усиливается эстетическим, что и предопределяет педагогическую ценность произведений. Так поэзия для детей из сферы заведомо прикладной литературной работы встает в ряд с поэзией -- высоким искусством. «Детская литература в досоветские времена, кроме немногих общеизвестных хрестоматийных образцов в наследии Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Толстого, Чехова да еще кое-кого из непервостепенных авторов, была объектом приложения по преимуществу дамских сил...», -- читаем в статье «О поэзии Маршака» А.Т. Твардовского. Нужен был особый маршаковский «склад дарования и отчасти педагогического мышления, знание психологии ребенка и подростка, умение видеть в них не отвлеченного «маленького читателя», а, скорее, собственных детей или детей своего двора, которых знаешь не только по именам, но и со всеми их повадками, склонностями и интересами».

Когда культура, литература страдали от холуйства и цензуры, была опубликована эпиграмма: «...Зачем о свободе печати кричать/Над каждою выборной урной?/0дна у жандармов свободна печать,/А именно штемпель цензурный». Правда, поводом был запрет на «Мурзилку» в заморских странах. Но эпиграмма била и тех, кто громил журналы «Звезда», «Ленинград»...

Самое глубокое представление о большом поэте создает его лирика -- стихи от первого лица, от собственного голоса автора. Но вот секрет: как отделить собственный голос поэта в творчестве Маршака от другого, как бы отстраненного? Голоса эти неотделимы. Когда поэт говорит от имени ребенка: «...Вы не стойте очень близко,/Я тигренок, а не киска»/, читатель слышит, чувствует, что это говорит одновременно и маленький герой, и сам автор стихов. Маршак не раз утверждал, что никогда, вплоть до самой старости, не покидал детства. Всегда имел два возраста: один -- паспортный, внешний, другой -- истинный, детский -- возраст души своей. И тогда, когда Маршак говорит от имени поэта другого языка, он одновременно как бы и автор того, что переводит. Не случайно же Маршак настаивал, чтобы при публикации переводов сначала стояло его имя, а затем имя переводимого поэта или «национальность» пересказываемой им сказки.

Лирическое состояние -- самоощущение поэта в том мире, в то время, где и когда он живет. Это самоощущение пронизывает все творчество Маршака. Вспомним великолепные сонеты Шекспира, наполненные маршаковской лирикой, его личным опытом жизни, его эстетическим отношением к действительности: «...Прекрасное прекрасней во сто крат,/ Увенчанное правдой драгоценной». Это своеобразный маршаковский эпиграф ко всему его творчеству, основная мысль его теоретических, критических трудов. Это -- кредо самооценки своего жизненного опыта. Но ведь это и доминантный пафос его сугубо детских сказок, где цари, короли да принцы изощренно играют простым человеком, как хищные звери в сказке о глупом и доверчивом мышонке. Произвольно меняются условия игры, а партнер даже не ставится в известность. Утверждение как нормы, как морали, как истины честных законов любой игры было едва ли не главной заботой Маршака и, конечно, основным содержанием пафоса всего его творчества. Такой подход к жизни и к поэзии позволил Маршаку находить в творчестве Бернса то, что в переводах становилось русским, оставляя автора шотландцем. Чтобы постичь не только знанием языка, головою, но и собственным сердцем мир чувств Шекспира, Гете, Данте, «надо найти и нечто соответствующее в своем опыте чувств», -- говорил Маршак.

Маршаку была свойственна созидательная нетерпимость к злому, бесчестному человеку, к плохому работнику, к пустому неработающему слову. Восхищаясь Пушкиным, всегда учась у него, поэт был бесконечно требователен к самому себе, не переставал редактировать себя и после выхода книг в свет, постоянно проверял реакцию на свои произведения, многократно читал их друзьям-поэтам, литературоведам, критикам, редакторам... Безукоризненные по форме стихи Маршака -- неисчерпаемая школа высокого вкуса, сильно действующий витамин духовного здоровья. Он -- наш современник. Значимый. Необходимый. Работающий во имя наведения в мире разумного человеческого порядка.

поэт народ лирика

3. Р. Райт-Ковалева о С.Я. Маршаке

О С.Я. Маршаке писали и будут писать очень много. Часто говорилось, что в нем одном было несколько Маршаков: Маршак - детский поэт, Маршак-драматург, Маршак - переводчик и лирик, теоретик, редактор, педагог. О каждом можно написать целый том воспоминаний, большую диссертацию, - интереснейшая тема.

Но здесь мне хочется рассказать о Маршаке домашнем, об отдельных разговорах и встречах, закрепленных в надписях на подаренных мне книгах. За шутливыми строчками стихов стоят долгие дни дружбы, совместной работы и вечная моя благодарность за помощь, за поддержку в трудные дни, когда Самуил Яковлевич упорно и настойчиво заставлял меня браться за работу, казавшуюся мне непосильной. Он и на томике своих стихов написал: "Рите - будущему автору книги о Бернсе". В 1966 году эта книга вышла в ЖЗЛ третьим изданием, посвященная - увы! - уже не живому Маршаку, "подарившему Роберта Бернса русскому читателю", а светлой его памяти...

Мы познакомились в Ленинграде в 1924 году. В тот вечер, за ужином, С.Я. подсел ко мне и стал расспрашивать о Маяковском, о Бриках, о тогдашних литературных спорах. Не помню, как я "высказалась", - наверно, очень категорически, но Маршак рассмеялся и сказал:

- Ого, да она левее самого "Лефа"! Это уже опасно!

Прошло года два. Встречались мы редко и как-то "шапочно", поэтому я очень удивилась и обрадовалась, когда мне домой позвонил Маршак и сказал, что прочел мою книжку "Красный Треугольник".

Эта была маленькая книжечка для детей об одном из самых больших ленинградских заводов. Меня подбила на это дело Мария Михайловна Шкапская: талантливый поэт, ставший журналистом, она занималась историей заводов, главным образом популярной серией для школьников. Поэтому я и описала завод с точки зрения двух стандартно вопрошающих школьников - мальчика и девочки, - которых водит по цехам всеведущая московская корреспондентка. Дети ахали и восхищались, девочка, соответственно, игрушками и ботиками, мальчик - машинами и шинами, а корреспондентка разъясняла им производственные процессы, попутно восхваляя новый тогда метод бригадной работы. Книжка была мило иллюстрирована фотографиями с подписями (по лефовскому принципу) и получила одобрение тех "треугольниковцев", которые терпеливо водили меня по заводу целую неделю подряд.

Вскоре мне позвонил Маршак.

Он начал сразу: "Вот что, голубчик, я только что прочел вашу книжицу..." И, объяснив, что это пока еще "вообще не книжка", но что видеть я умею и писать тоже могу, попросил "завтра же, ровно в десять утра", прийти к нему, так как он хочет сделать из меня "хорошего детского писателя".

Я очень обрадовалась, что можно пойти в гости к Маршаку, совершенно не подумав о цели визита.

С Маршаком в кабинете сидел хмурый парнишка в толстом белом свитере.

- Это - Леня Пантелеев, один из авторов "Республики Шкид", - сказал Маршак.

Леня угрюмо покосился на меня - видно, помешала - и ушел, а Маршак рассказал мне о нем, о его друге, Белых, и об их книге, не то уже вышедшей, не то выходившей в Детгизе при участии Маршака. И, рассказывая мне о своей работе с начинающими авторами, Маршак тут же подробно изложил план той книги, которую я - молодой физиолог - должна, вот именно ДОЛЖНА написать для детей.

Все, кому посчастливилось слышать, как Маршак рассказывает какой-нибудь свой замысел, помнят, до чего это интересно. Маршак был мастером устной речи, блестящим импровизатором, с колоссальной, сохранившейся до конца жизни, памятью на стихи и прозу.

Я слушала, поражаясь этому дару, но, когда он остановился, рассказав чуть ли не по главам мою "будущую" книгу, я робко сказала, что все это, конечно, очень увлекательно, только я вовсе не собираюсь стать детским писателем.

И тут Маршак рассмеялся.

Век не забуду, как он хохотал. Он снял очки, вытирал слезы, переводил дух - и снова заливался смехом. Не совсем понимая, в чем дело, я смеялась вместе с ним - уж очень это было заразительно.

Отдышавшись, он сказал:

- Это как в старом анекдоте: один человек дал объявление: "Ищу спутника для поездки за границу", и ранним утром его разбудил бешеный звонок. Он испуганно открыл двери: оказывается, пришел человек - сказать, что он с ним не поедет...

- Вы еще подумайте! - сказал мне С.Я. на прощанье. И потом, при редких, но всегда хороших встречах, спрашивал:

- Значит, не поедете?

Каждая новая его книжка была радостью не только для моих детей, но и для меня.

"У нас есть все маршаки", - говорила моя маленькая дочка о детских книжках, а сын моей приятельницы, уговаривая мать пойти с ним в зоосад, на ее слова: "Да ты же всех видел!" - возразил: "А Маршака?"

Много лет С.Я. был с нами - и с детьми и со взрослыми - только в своих книгах. В короткие приезды в Москву я его почти не встречала.

Во время войны, на Севере, со стен на нас смотрели плакаты с подписями Маршака, в газетах мы читали его стихи. В Интерклубе, куда приходили моряки со всех концов света, я пыталась (конечно, прозой!) переводить на английский хлесткие строки Маршака, вроде:

Рада мама, счастлив папа. Фрица приняли в гестапо, -

и радовалась, когда мои слушатели смеялись, - значит, дошло!

Всякий, кто работал с Маршаком, помнит, какой это был "запойный" человек. Его немыслимо было оторвать от стола, заставить вовремя пообедать, отдохнуть, уж не говорю - пойти погулять. Ежедневно мы сидели до позднего вечера, почти без перерывов. Сначала я читала вслух каждый сонет по-английски, потом - перевод. Потом - все варианты, сравнивая строку за строкой, выбирая лучшую по звучанию, по близости к тексту. С.Я. очень любил слушать свои стихи со стороны: впоследствии, уже в Москве, работая над Бернсом, я прочла ему все переводы, наверно, раз пять-шесть, причем при каждом варианте хотя бы одного слова, одной строки он требовал, чтобы ему читали все стихотворение с начала до конца.

Весной 1963 года я была в Шотландии. Уже с 1953 года по настоянию Самуила Яковлевича я занималась биографией Бернса и переводами его великолепной прозы. В 1954 году в "Новом мире" была опубликована подборка писем и дневниковых записей Бернса - "Бернс о себе" - по книге шотландского художника Гендерсона, с большими дополнениями. К двухтомнику переводов Маршака из Бернса, где было множество новых стихов, С.Я. буквально заставил меня написать большую вступительную статью. И наконец, после нескольких публикаций в журналах, к 200-летию со дня рождения Бернса, в 1959 году, вышла моя книга "Роберт Бернс" (издательство "Молодая гвардия", серия "Жизнь замечательных людей").

На двухтомнике со вступительной статьей С.Я. написал мне:

Спасибо Вам за вашу прозу. Она, подобно паровозу, Легко везет тяжелый груз Стихов шотландских в наш Союз.

А на моей книге, которую мы вместе подарили моей дочери, написано:

Пусть увидит Маргарита, Как отлично ездит Рита Не в абрамцевском вагоне, А в Шотландии, на пони.

Но в Шотландию я попала только через три года.

Пригласил меня Эмрис Хьюз, депутат парламента от Эйршира. Этот округ так и называется Burns Country - родина Бернса.

Эмрис Хьюз - "Амвросий Иванович", как его окрестил Маршак, - и его жена Марта ("Марфа Петровна") были связаны с С.Я. многолетней дружбой. Они часто гостили у него в Москве и в Ялте, а в 1955 году в старинном доме Хьюзов, в шотландском поселке Камноке, гостила советская делегация, приехавшая на юбилей Федерации клубов имени Бернса, - С.Я. был почетным президентом этой Федерации.

И когда я приехала в Камнок, меня поместили "в комнате Маршака".

В течение двух недель, что я провела в Шотландии, Маршак был рядом со мной. В Доме-музее Бернса стояли все его переводы, в книги записей его рукой были вписаны строки стихов, добрые пожелания. На фермах, где жил Бернс и где теперь живут правнуки и праправнуки его земляков, при одном упоминании о "мистере Маршаке" люди начинали улыбаться, кивать головой, говорить всякие хорошие слова "о добром русском джентльмене". В дамфризской таверне "Глобус", где сохранилась в неприкосновенности комната, куда приезжал Бернс со своей фермы, хозяйка таверны "Ма Браун", указывая на высокое кресло, сказала, что "в этом кресле любил сидеть "Рабби Бернс", а последним тут сидел "человек, сделавший Бернса русским, - мистер Маршак".

Все, кто встречал С.Я. на бернсовских торжествах, вспоминали его великолепную речь на банкете в Эдинбурге. Во всех газетах огромными буквами напечатали заключительные слова этой речи: цитируя Бернса, попросившего перед смертью, чтобы дамфризские волонтеры - "эти горе-вояки" - не палили над его могилой, Маршак сказал: "И не позволяйте всем горе-воякам палить над миром!"

Как всегда, слишком поздно начинаешь сожалеть, что не записывала все, о чем приходилось говорить с С.Я. А потом находишь в столе торопливо исчерканную страничку и не сразу понимаешь, в чем дело: наверху - "не аккумулятор, а генератор...", потом - выписки из газетной статьи, где какой-то молодой поэт поучает своих сверстников, дальше - в кавычках: "людьми пренебрегать нельзя, надо питаться ими" - и пометка: "записано на собрании тогда-то...". А внизу - приписка: "для С.Я. - о молодых поэтах".

...Осень 1962 года. Самуил Яковлевич готовит статью о современных молодых поэтах - она вышла в "Новом мире" уже без него.

Он читал мне черновик, и я рассказала ему о том, как один молодой поэт, уговаривая своих коллег обязательно ездить и "набираться впечатлений", с наивностью мало сведущего в технике человека все время обыгрывал слово "аккумулятор" и "зарядиться - разрядиться". В общем, по его словам, выходило, что поэт - какой-то аккумулятор впечатлений, причем ездить за ними надо подальше, а если перестать ездить, то душа потеряет свой заряд (или даже "потенциал"?) и окажется пустой. Тогда надо опять ехать - и опять заряжаться. И тут же я рассказала С.Я., как об этом же говорил на собрании один довольно известный сочинитель песен, убеждая всех, что людьми надо питаться".

Мы посмеялись, и вдруг С.Я. очень серьезно сказал: "Но поэт ведь не аккумулятор, а генератор! Он РОЖДАЕТ, генерирует тепло, свет, свой мир... Голубчик, вы мне найдите эту статью, выпишите из нее эти слова - пригодятся..."

И сейчас, вспоминая все те милые мелочи, о которых написано здесь, я подумала: сколько еще нужно вспомнить, сколько забыто и упущено.

Но мне кажется, что из многих воспоминаний, собранных в этой книге, создастся очень цельный образ Маршака - человека необычайно щедрой и широкой души, в которой "генерировалось" столько тепла и света, что люди до сих пор чувствуют это тепло, эту ласку...

Три поколения выросли на детских стихах Маршака. Его непревзойденные по изобретательности, точности и красоте переводы, его тихая, мудрая лирика и емкая, лаконичная и четкая проза навсегда вошли в русскую литературу.

А для всех, кто его знал, он останется одним из лучших примеров беспощадной строгости к себе, неутомимого трудолюбия, непоколебимой веры в то хорошее, что заложено в человеке, и неистощимого, веселого, молодого лукавства, которое пробивалось в самые серьезные минуты и осталось в памяти друзей в виде надписей на книгах.

Примечания

1. О, Рита Райт, я - ваш рыцарь, хотя и без копья, О, Рита Райт, ваши глаза сияют, они нежны, как росистый воздух. http://s-marshak.ru/articles/rait_kovaleva.htm - 1a

4. Стихи для детей («Детки в клетке»),(«Сказка о глупом мышонке»),(«Сказка об умном мышонке»), «Почта», «Вот такой рассеянный», «Пожар», «Багаж»

Детки в клетке игрёнок

Эй, не стойте слишком близко -

Я тигрёнок, а не киска!

Слон

Дали туфельки слону. Взял он туфельку одну

И сказал: - Нужны пошире, И не две, а все четыре!

Зебры

Полосатые лошадки, Африканские лошадки,

Хорошо играть вам в прятки На лугу среди травы!

Разлинованы лошадки, Будто школьные тетрадки,

Разрисованы лошадки От копыт до головы.

Жираф

Рвать цветы легко и просто Детям маленького роста,

Но тому, кто так высок, Нелегко сорвать цветок!

Совята

Взгляни на маленьких совят -

Малютки рядышком сидят.

Когда не спят,

Они едят.

Когда едят,Они не спят.

Пингвин

Правда, дети, я хорош? На большой мешок похож

На морях в былые годы Обгонял я пароходы.

А теперь я здесь в саду Тихо плаваю в пруду.

Лебедёнок

Отчего течёт вода С этого младенца?

Он недавно из пруда, Дайте полотенце!

Страусёнок

Я - страусёнок молодой, Заносчивый и гордый.

Когда сержусь, я бью ногой Мозолистой и твердой.

Когда пугаюсь, я бегу, Вытягиваю шею.

А вот летать я не могу, И петь я не умею.

Обезьяна

Приплыл по океану Из Африки матрос,

Малютку обезьяну

В подарок нам привёз.

Сидит она, тоскуя,

Весь вечер напролёт

И песенку такую

По-своему поёт:

"На дальнем жарком юге,

На пальмах и кустах

Визжат мои подруги,

Качаясь на хвостах.

Чудесные бананы

На родине моей.

Живут там обезьяны

И нет совсем людей".

Белые медведи

У нас просторный водоём.

Мы с братом плаваем вдвоём.

Вода прохладна и свежа.

Её меняют сторожа.

Мы от стены плывем к стене

То на боку, то на спине.

Держись правее, дорогой.

Не задевай меня ногой!

Эскимосская собака

На прутике - записка:

"Не подходите близко!"

Записке ты не верь -

Я самый добрый зверь.

За что сижу я в клетке,

Я сам не знаю, детки.

Собака динго

Нет, я не волк и не лиса.

Вы приезжайте к нам в леса,

И там увидите вы пса -

Воинственного динго.

Пусть вам расскажет кенгуру,

Как в австралийскую жару

Гнал по лесам его сестру

Поджарый, тощий динго.

Она в кусты - и я за ней,

Она в ручей - и я в ручей,

Она быстрей - и я быстрей,

Неутомимый динго.

Она хитра, и я не прост,

С утра бежали мы до звёзд,

Но вот поймал её за хвост

Неумолимый динго.

Теперь у всех я на виду,

В зоологическом саду,

Верчусь волчком и мяса жду,

Неугомонный динго.

Верблюд

Бедный маленький верблюд:

Есть ребёнку не дают.

Он сегодня съел с утра

Только два таких ведра!

Где обедал воробей

- Где обедал, воробей?

- В зоопарке у зверей.

Пообедал я сперва

За решёткою у льва.

Подкрепился у лисицы.

У моржа попил водицы.

Ел морковку у слона.

С журавлём поел пшена.

Погостил у носорога,

Отрубей поел немного.

Побывал я на пиру

У хвостатых кенгуру

Был на праздничном обеде

У мохнатого медведя.

А зубастый крокодил

Чуть меня не проглотил

Сказка о глупом мышонке

Пела ночью мышка в норке:

- Спи, мышонок, замолчи!

Дам тебе я хлебной корки

И огарочек свечи.

Отвечает ей мышонок:

- Голосок твой слишком тонок.

Лучше, мама, не пищи,

Ты мне няньку поищи!

Побежала мышка-мать,

Стала утку в няньки звать:

- Приходи к нам, тётя утка,

Нашу детку покачать.

Стала петь мышонку утка:

- Га-га-га, усни, малютка!

После дождика в саду

Червяка тебе найду.

Глупый маленький мышонок

Отвечает ей спросонок:

- Нет, твой голос нехорош.

Слишком громко ты поёшь!

Побежала мышка-мать,

Стала жабу в няньки звать:

- Приходи к нам, тётя жаба,

Нашу детку покачать.

Стала жаба важно квакать:

- Ква-ква-ква, не надо плакать!

Спи, мышонок, до утра,

Дам тебе я комара.

Глупый маленький мышонок

Отвечает ей спросонок:

- Нет, твой голос нехорош.

Очень скучно ты поёшь!

Побежала мышка-мать

Тётю лошадь в няньки звать:

- Приходи к нам, тётя лошадь,

Нашу детку покачать.

- И-го-го! - поёт лошадка.-

Спи, мышонок, сладко-сладко,

Повернись на правый бок,

Дам овса тебе мешок.

Глупый маленький мышонок

Отвечает ей спросонок:

- Нет, твой голос нехорош,

Очень страшно ты поёшь!

Стала думать мышка-мать:

Надо курицу позвать.

- Приходи к нам, тётя клуша,

Нашу детку покачать.

Закудахтала наседка:

- Куд-куда! Не бойся, детка!

Забирайся под крыло!

Там и тихо и тепло.

Глупый маленький мышонок

Отвечает ей спросонок;

- Нет, твой голос нехорош.

Этак вовсе не уснёшь!

Побежала мышка-мать,

Стала щуку в няньки звать:

- Приходи к нам, тётя щука,

Нашу детку покачать.

Стала петь мышонку щука -

Не услышал он ни звука:

Разевает щука рот,

А не слышно, что поёт...

Глупый маленький мышонок

Отвечает ей спросонок:

- Нет, твой голос нехорош.

Слишком тихо ты поёшь!

Побежала мышка-мать,

Стала кошку в няньки звать:

- Приходи к нам, тётя кошка,

Нашу детку покачать.

Стала петь мышонку кошка:

- Мяу, мяу, спи, мой крошка!

Мяу-мяу, ляжем спать,

Мяу-мяу, на кровать.

Глупый маленький мышонок

Отвечает ей спросонок:

- Голосок твой так хорош.

Очень сладко ты поёшь!

Прибежала мышка-мать,

Поглядела на кровать,

Ищет глупого мышонка,

А мышонка не видать..Сказка об умном мышонке

Унесла мышонка кошка

И поет: - Не бойся, крошка.

Поиграем час-другой

В кошки-мышки, дорогой!

Перепуганный мышонок

Отвечает ей спросонок:

- В кошки-мышки наша мать

Не велела нам играть.

- Ну, а мне какое дело,

Что она вам не велела?

Поиграй со мной, мой свет! -

А мышонок ей в ответ:

- Поиграл бы я немножко,

Только - чур! - я буду кошкой.

Ты же, кошка, хоть на час

Мышкой будь на этот раз!

Засмеялась кошка Мурка:

- Ах ты, дымчатая шкурка,

Как тебя ни называть,

Мышке кошкой не бывать!

Говорит мышонок Мурке:

- Ну тогда сыграем в жмурки!

Завяжи глаза платком

И лови меня потом.

Завязала кошка глазки,

Но глядит из-под повязки.

Даст мышонку отбежать

И опять бедняжку - хвать!

Кошке - смех, мышонку - горе...

Отыскал он щель в заборе.

Сам не знает, как пролез.

Был мышонок - да исчез.

Покатился он с пригорка,

Видит: маленькая норка.

В этой норке жил зверек -

Длинный, узенький хорек.

Острозубый, остроглазый,

Был он вором и пролазой

И, бывало, каждый день

Крал цыплят из деревень.

Вот пришел хорек с охоты.

Гостя спрашивает: - Кто ты?

Коль попал в мою нору,

Поиграй в мою игру!

- В кошки-мышки или в жмурки? -

Говорит мышонок юркий.

- Нет, не в жмурки. Мы, хорьки,

Больше любим "уголки".

- Что ж, сыграем, но сначала

Посчитаемся, пожалуй.

Я - зверек,

И ты - зверек,

Я - мышонок,

Ты - хорек,

Ты - хитер,

А я - умен,

Кто умен,

Тот вышел вон!

- Стой! - кричит хорек мышонку

И бежит за ним вдогонку.

А мышонок - прямо в лес

И под старый пень залез.

Стали звать мышонка белки:

- Выходи играть в горелки!

- У меня,- он говорит,-

Без игры спина горит!

В это время по дорожке

Шел зверек страшнее кошки.

Был на щетку он похож.

Это был, конечно, еж.

А навстречу шла ежиха

Вся в иголках, как портниха.

Закричал мышонку еж:

- От ежей ты не уйдешь!

Вот идет моя хозяйка,

С ней в пятнашки поиграй-ка,

А со мною в чехарду.

Выходи скорей - я жду!

А мышонок это слышал

,Да подумал и не вышел.

- Не хочу я в чехарду:

На иголки попаду!

Долго ждали еж с ежихой,

А мышонок тихо-тихо

По тропинке меж кустов

Прошмыгнул -и был таков!

Добежал он до опушки.

Слышит - квакают лягушки:

- Караул! Беда! Ква-ква!

К нам сюда летит сова!

Поглядел, мышонок: мчится

То ли кошка, то ли птица,

Вся рябая, клюв крючком,

Перья пестрые торчком.

А глаза горят, как плошки,

Вдвое больше, чем у кошки.

У мышонка замер дух.

Он забился под лопух.

А сова - все ближе, ближе,

А сова - все ниже, ниже

И кричит в тиши ночной:

- Поиграй, дружок, со мной!

Пропищал мышонок: -

В прятки? -

И пустился без оглядки,

Скрылся в скошенной траве.

Не найти его сове.

До утра сова искала.

Утром видеть перестала.

Села старая на дуб

И глазами луп да луп.

А мышонок вымыл рыльце

Вез водицы и без мыльца

И пошел искать свой дом,

Где остались мать с отцом.

Шел он, шел, взошел на горку

И внизу увидел норку.

То-то рада мышка-мать!

Ну мышонка обнимать.

А сестренки и братишки

О ним играют в мышки-мышки

Почта

(БорисуЖиткову ) то стучится в дверь ко мне

С толстой сумкой на ремне,

С цифрой 5 на медной бляшке,

В синей форменной фуражке?

Это он,

Это он,

Ленинградский почтальон.

У него сегодня много

Писем в сумке на боку,-

Из Ташкента, Таганрога,

Из Тамбова и Баку.

В семь часов он начал дело,

В десять сумка похудела,

А к двенадцати часам

Всё разнёс по адресам.

- Заказное из Ростова

Для товарища Житкова!

- Заказное для Житкова? Извините, нет такого!

В Лондон вылетел вчера

В семь четырнадцать утра.

Житков за границу

По воздуху мчится -

Земля зеленеет внизу.

А вслед за Житковым

В вагоне почтовом

Письмо заказное везут.

Пакеты по полкам

Разложены с толком,

В дороге разборка идёт,

И два почтальона

На лавках вагона

Качаются ночь напролёт.

Открытка - В Дубровку,

Посылка - В Покровку,

Газета - В Ростов-на-Дону.

Письмо - В Бологое.

А вот заказное

Поедет в чужую страну.

Письмо само

Никуда не пойдёт,

Но в ящик его опусти -

Оно пробежит,

Пролетит,

Проплывёт

Тысячи вёрст пути.

Нетрудно письму

Увидеть свет:

Ему не нужен билет.

На медные деньги

Объедет мир

Заклеенный

Пассажир.

В дороге оно

Не пьёт и не ест

И только одно

Говорит:-

Срочное.

Англия. Лондон.

Вест, 14, Бобкин-стрит.

Бежит, подбрасывая груз,

За автобусом автобус.

Качаются на крыше

Плакаты и афиши.

Кондуктор с лесенки кричит:

- Конец маршрута. Бобкин-стрит!

По Бобкин-стрит, по Бобкин-стрит

Шагает быстро мистер Смит

В почтовой синей кепке,

А сам он вроде щепки.

Идёт в четырнадцатый дом,

Стучит висячим молотком

И говорит сурово:

- Для мистера Житкова.

Швейцар глядит из-под очков

На имя и фамилию

И говорит: - Борис Житков

Отправился в Бразилию.

Пароход отойдет

Через две минуты.

Чемоданами народ

Занял все каюты.

Но в одну из кают

Чемоданов не несут.

Там поедет вот что:

Почтальон и почта.

Под пальмами Бразилии,

От зноя утомлён,

Бредёт седой Базилио,

Бразильский почтальон.

В руке он держит странное,

Измятое письмо.

На марке - иностранное

Почтовое клеймо.

И надпись над фамилией

О том, что адресат

Уехал из Бразилии

Обратно в Ленинград.

Кто стучится в дверь ко мне

С толстой сумкой на ремне,

С цифрой 5 на медной бляшке,

В синей форменной фуражке?

Это он,

Это он,

Ленинградский почтальон!

Он протягивает снова

Заказное для Житкова.

- Для Житкова?

Эй, Борис,

Получи и распишись!

Мой сосед вскочил с постели:

- Вот так чудо в самом деле.

Погляди, письмо за мной

Облетело шар земной,

Мчалось по морю вдогонку,

Понеслось на Амазонку.

Вслед за мной его везли

Поезда и корабли.

По морям и горным склонам

Добрело оно ко мне.

Честь и слава почтальонам,

Утомлённым, запылённым,

Слава честным почтальонам

С толстой сумкой на ремне

Багаж

Дама сдавала в багаж

Диван,

Чемодан,

Саквояж,

Картину,

Корзину,

Картонку

И маленькую собачонку.

Выдали даме на станции

Четыре зелёных квитанции

О том, что получен багаж:

Диван,

Чемодан,

Саквояж,

Картина,

Корзина,

Картонка

И маленькая собачонка.

Вещи везут на перрон.

Кидают в открытый вагон.

Готово. Уложен багаж:

Диван,

Чемодан,

Саквояж,

Картина,

Корзина,

Картонка

И маленькая собачонка.

Но только раздался звонок,

Удрал из вагона щенок.

Хватились на станции Дно:

Потеряно место одно.

В испуге считают багаж:

Диван,

Чемодан,

Саквояж,

Картина,

Корзина,

Картонка...

-- Товарищи! Где собачонка?

Вдруг видят: стоит у колёс

Огромный взъерошенный пёс.

Поймали его -- и в багаж,

Туда, где лежал саквояж,

Картина,

Корзина,

Картонка,

Где прежде была собачонка.

Приехали в город Житомир.

Носильщик пятнадцатый номер

Везёт на тележке багаж:

Диван,

Чемодан,

Саквояж,

Картину,

Корзину,

Картонку,

А сзади ведут собачонку.

Собака-то как зарычит,

А барыня как закричит:

- Разбойники! Воры! Уроды!

Собака - не той породы!

Швырнула она чемодан,

Ногой отпихнула диван,

Картину,

Корзину,

Картонку...

- Отдайте мою собачонку!

- Позвольте, мамаша! На станции,

Согласно багажной квитанции,

От вас получили багаж:

Диван,

Чемодан,

Саквояж,

Картину,

Корзину,

Картонку

И маленькую собачонку.

Однако

За время пути

Собака

Могла подрасти

Вот какой рассеянный

Жил человек рассеянный

На улице Бассейной.

Сел он утром на кровать,

Стал рубашку надевать,

В рукава просунул руки -

Оказалось, это брюки.

Вот какой рассеянный

С улицы Бассейной!

Надевать он стал пальто -

Говорят ему: «Не то!»

Стал натягивать гамаши -

Говорят ему: «Не ваши!»

Вот какой рассеянный

С улицы Бассейной!

Вместо шапки на ходу

Он надел сковороду.

Вместо валенок перчатки

Натянул себе на пятки.

Вот какой рассеянный

С улицы Бассейной!

Однажды на трамвае

Он ехал на вокзал

И, двери открывая,

Вожатому сказал:

«Глубокоуважаемый

Вагоноуважатый!

Вагоноуважаемый

Глубокоуважатый!

Во что бы то ни стало

Мне надо выходить.

Нельзя ли у трамвала

Вокзай остановить?»

Вожатый удивился -

Трамвай остановился.

Вот какой рассеянный

С улицы Бассейной!

Он отправился в буфет

Покупать себе билет.

А потом помчался в кассу

Покупать бутылку квасу.

Вот какой рассеянный

С улицы Бассейной!

Побежал он на перрон,

Влез в отцепленный вагон,

Внёс узлы и чемоданы,

Рассовал их под диваны,

Сел в углу перед окном

И заснул спокойным сном...

«Это что за полустанок?» -

Закричал он спозаранок.

А с платформы говорят:

«Это город Ленинград».

Он опять поспал немножко

И опять взглянул в окошко,

Увидал большой вокзал,

Почесался и сказал:

«Это что за остановка -

Бологое иль Поповка?»

А с платформы говорят:

«Это город Ленинград».

Он опять поспал немножко

И опять взглянул в окошко,

Увидал большой вокзал,

Потянулся и сказал:

«Что за станция такая -

Дибуны или Ямская?»

А с платформы говорят:

«Это город Ленинград».

Закричал он: «Что за шутки!

Еду я вторые сутки,

А приехал я назад,

А приехал в Ленинград!»

Вот какой рассеянный

С улицы Бассейной!

Пожар

На площади базарной,

На каланче пожарной

Круглые сутки

Дозорный у будки

Поглядывал вокруг -

Насевер,

На юг,

На запад,

На восток,-

Не виден ли дымок.

И если видел он пожар,

Плывущий дым угарный,

Он поднимал сигнальный шар

Над каланчой пожарной.

И два шара, и три шара

Взвивались вверх, бывало.

И вот с пожарного двора

Команда выезжала.

Тревожный звон будил народ,

Дрожала мостовая.

И мчалась с грохотом вперёд

Команда удалая...

Теперь не надо каланчи,-

Звони по телефону

И о пожаре сообщи

Ближайшему району.

Пусть помнит каждый гражданин

Пожарный номер: ноль-один!

В районе есть бетонный дом -

В три этажа и выше -

С большим двором и гаражом

И с вышкою на крыше.

Сменяясь, в верхнем этаже

Пожарные сидят,

А их машины в гараже

Мотором в дверь глядят.

Чуть только - ночью или днём -

Дадут сигнал тревоги,

Лихой отряд борцов с огнём

Несётся по дороге...

Мать на рынок уходила,

Дочке Лене говорила:

- Печку, Леночка, не тронь.

Жжётся, Леночка, огонь!

Только мать сошла с крылечка,

Лена села перед печкой,

В щёлку красную глядит,

А в печи огонь гудит.

Приоткрыла дверцу Лена -

Соскочил огонь с полена,

Перед печкой выжег пол,

Влез по скатерти на стол,

Побежал по стульям с треском,

Вверх пополз по занавескам,

Стены дымом заволок,

Лижет пол и потолок.

Но пожарные узнали,

Где горит, в каком квартале

Командир сигнал даёт,

И сейчас же - в миг единый -

Вырываются машины

Из распахнутых ворот.

Вдаль несутся с гулким звоном.

Им в пути помехи нет.

И сменяется зелёным

Перед ними красный свет.

В ноль минут автомобили

До пожара докатили,

Стали строем у ворот,

Подключили шланг упругий,

И, раздувшись от натуги

Он забил, как пулемёт.

Заклубился дым угарный.

Гарью комната полна.

На руках Кузьма-пожарный

Вынес Лену из окна.

Он, Кузьма,- пожарный старый.

Двадцать лет тушил пожары,

Сорок душ от смерти спас,

Бился с пламенем не раз.

Ничего он не боится,

Надевает рукавицы,

Смело лезет по стене

Каска светится в огне.

Вдруг на крыше из-под балки

Чей-то крик раздался жалкий,

И огню наперерез

На чердак Кузьма полез.

Сунул голову в окошко,

Поглядел...- Да это кошка!

Пропадёшь ты здесь в огне.

Полезай в карман ко мне!..

Широко бушует пламя...

Разметавшись языками,

Лижет ближние дома.

Отбивается Кузьма.

Ищет в пламени дорогу,

Кличет младших на подмогу

И спешит к нему на зов

Трое рослых молодцов.

Топорами балки рушат,

Из брандспойтов пламя тушат.

Чёрным облаком густым

Вслед за ними вьётся дым.

Пламя ёжится и злится

Убегает, как лисица.

А струя издалека

Гонит зверя с чердака.

Вот уж брёвна почернели...

Злой огонь шипит из щели:

- Пощади меня, Кузьма,

Я не буду жечь дома!

- Замолчи, огонь коварный!

Говорит ему пожарный.

- Покажу тебе Кузьму!

Посажу тебя в тюрьму!

Оставайся только в печке,

В старой лампе и на свечке!

На панели перед домом -

Стол, и стулья, и кровать...

Отправляются к знакомым

Лена с мамой ночевать.

Плачет девочка навзрыд,

А Кузьма ей говорит

- Не зальёшь огня слезами,

Мы водою тушим пламя.

Будешь жить да поживать.

Только чур - не поджигать!

Вот тебе на память кошка

Посуши ее немножко!

Дело сделано. Отбой.

И опять по мостовой

Понеслись автомобили,

Затрубили, зазвонили,

Едет лестница, насос.

Вьётся пыль из-под колёс.

Вот Кузьма в помятой каске.

Голова его в повязке.

Лоб в крови, подбитый глаз,-

Да ему не в первый раз.

Поработал он недаром -

Славно справился с пожаром

5. Стихи о детях. «Дети нашего двора», «Хороший день», «Цирк», «Великан», «Первый день календаря»

Первый день календаря

Первое

Сентября,

Первое

Сентября!

Первое

Сентября -

Первый день

Календаря, -

Потому что в этот

день

Все девчонки

И мальчишки

Городов

И деревень

Взяли сумки,

Взяли книжки,

Взяли завтраки

Под мышки

И помчались в первый раз

В класс!

Это было в Барнауле,

В Ленинграде

И в Торжке,

В Благовещенске

И в Туле,

На Дону

И на Оке,

И в станице,

И в ауле,

И в далеком кишлаке.

Это было

На морском

Берегу,

Там, где берег

Изгибается

В дугу,

Где ребята

По-грузински

Говорят,

Где на завтрак

Носят

Сладкий виноград.

Это было

На Алтае,

Между гор.

Это было

На Валдае,

У озер.

Это было

На Днепре,

Среди полей,

Там, где школа

За стволами

Тополей.

Кто успел

Прожить на свете

Восемь лет,

Тех сегодня

До обеда

Дома нет, -

Потому что в этот день

Все девчонки

И мальчишки

Городов

И деревень

Взяли сумки,

Взяли книжки,

Взяли завтраки

Под мышки

И помчались в первый раз

В класс!

Дети нашего двора

Дети нашего двора,

Вы - его хозяева,

На дворе идет игра

В конницу Чапаева.

Едет по двору отряд,

Тянет пулеметы.

Что за кони у ребят -

Собственной работы!

Что за шашки на боку!

Взмахом этой шашки

Лихо срубишь на скаку

Голову ромашки.

Если б можно было мне

Сделаться моложе, -

Я за вами на коне

Поскакал бы тоже!

Суховат и суковат

Этот конь сосновый,

Но я слышу, как стучат

Все его подковы!..

Дети нашего двора,

Чкаловского дома,

Улетали вы вчера

Вдаль с аэродрома.

Мчалась вихрем через двор

Ваша эскадрилья, -

Каждый - сам себе мотор,

И штурвал, и крылья.

Вы стрелой взлетали ввысь,

Заломив пилотки,

Или по морю неслись

На моторной лодке.

Видно, двор у нас такой -

Вам во всем послушный:

То он вам - простор морской,

То простор воздушный...

На дворе у нас живут

Многие герои.

Но ребята признают

Правило такое:

Ты гордись своим отцом,

Знатным гражданином,

Но и сам будь молодцом,

А не только сыном.

Есть Чапаев на дворе.

Но своим Чапаем

Мы пока еще в игре

Не его считаем.

А Егоров Николай -

Из всего отряда

Самый истинный Чапай,

Лучшего не надо.

Он - боец передовой,

Бьется он геройски.

А Чапаев - рядовой

У Чапая в войске.

Пусть он прежде подрастет, -

Так мы рассуждаем, -

И придет ему черед

Быть у нас Чапаем!

Дети нашего двора,

Крепнут ваши крылья,

И вчерашняя игра

Завтра станет былью.

Тот, кто водит самолет

Дома по паркету,

Завтра в небо поведет

Самолет-ракету.

Кто построил на дворе

Мост через канаву, -

Мост на Волге, на Днепре

Выстроит на славу.

Дети нашего двора,

Крепнут ваши крылья.

Ваша детская игра

Завтра станет былью.

Вы готовитесь в игре

Строить Днепрострои.

Вы растете на дворе,

Где живут герои.

В нашем доме с давних пор

Чкалов жил Валерий.

Выходил он к нам во двор

Вот из этой двери.

Поглядев на небосвод,

Подзывал он сына

И шагал с ним до ворот,

Где ждала машина.

Долго будет эта дверь

Гордостью квартала.

Наша улица теперь

Чкаловскою стала.

Дети нашего двора,

Моряки, пилоты,

И для вас придет пора

Боевой работы.

И, взлетая на простор

Или волны роя,

Вы припомните тот двор,

Где живут герои

Цирк

(Первая редакция)

Впервые

В России

Проездом в Нью-Йорк

Цирк Цанибони:

Ученые кони,