Образ орла в творчестве А.С. Пушкина и его осмысление во время путешествия поэта в 1829 году

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат

Образ орла в творчестве А.С. Пушкина и его осмысление во время путешествия поэта в 1829 году

Цель реферативной работы: на основе методик сравнительного, биографического и искусствоведческого анализа выявить особенности творческого мышления Пушкина, поэта, прозаика, публициста и графика, обнаруживающие синкретизм как основное свойство эстетики романтиков.

Уже в древности образ птицы занял важное место в сознании осмыслявшего окружающий мир человека, присутствуя во всех мифологических системах. Образ птицы нередок и в творчестве художников Нового времени. Он значим также для Пушкина, художника слова и графика.

Присутствие образов птиц в словесном творчестве поэта сопровождалось множеством рисунков Пушкина, изображающих птиц. Об этих зарисовках писали уже первые исследователи пушкинской графики. Однако до недавнего времени внимание ученых было обращено только на один вид изображений птиц, встречающихся в рукописях поэта. А. Эфрос назвал их «арабесками, образующими птиц», по мнению исследователя, эти каллиграфические приемы «носят устоявшийся характер и щеголяют ловкостью пера».¹ Т.Г. Цявловская называла эти рисунки «орнаментальными набросками, похожими на витиеватый росчерк пера».² В 18-м томе Полного собрания сочинений Пушкина «птицы-росчерки» представлены в разделе «Каллиграфия».³ А в разделе «Рисунки с изображениями животных и растений» находим иные изображения птиц - лебедя и петуха.⁴ На этих рисунках, в отличие от условно-каллиграфических, птицы изображены в своем природном обличии. В названном нами издании не приведены подобные им рисунки Пушкина, изображающие орлов, данный раздел мог бы быть дополнен ими.

В недавнее время И.А. Балашова осуществила новые подходы к рассмотрению изображений птиц в рисунках Пушкина. Она указала на вариативность образов птиц, на связь их с поэтикой метаморфозы,⁵ выявила связь образа птицы с «состоянием высокой творческой активности» поэта, «обретением полноты и законченности высказывания».⁶ Кроме того, исследовательница обратила внимание на ряд орнаментальных изображений птиц в творческом наследии Пушкина-графика, которые, в отличие от изображений мифопоэтических птиц-росчерков и рисунков, воссоздающих природный облик птицы, особым образом связаны с текстом словесного произведения рядом с ними, «вписаны» в него подобно орнаменту в древнерусских книгах и книгах времени Барокко.⁷

Наблюдения исследователей, ранее изучавших зарисовки птиц в графике Пушкина, могут быть дополнены рассмотрением тех рисунков поэта, где изображения птиц соотнесены с характерными для их природного существования той или иной позой птицы или каким-либо фрагментом их внешности. Эти рисунки, однако, могут иметь характер символа, что позволяет установить связь графики Пушкина с записанным рядом текстом.

Обратимся к рисункам, изображающих птиц в Первой арзрумской рабочей тетради Пушкина.

В интересующей нас тетради шесть изображений птиц, зарисованных полностью или фрагментарно. Таковы миниатюрная головка птицы на странице с дневниковыми записями, головка птицы еще на одной странице с дневниковыми записями, она тоже небольшого размера, но с длинным вытянутым клювом, сидящая птица с поднятыми крыльями и прищуренным глазом на странице с черновым автографом письма к А.Н. Гончарову от 3 мая 1830 года и черновым наброском XXVI строфы восьмой главы «Евгения Онегина», сидящая, как бы застывшая птица на странице с черновыми набросками к замыслу «Русская девушка и черкес», черновыми набросками стихотворения «Стрекотунья белобока» и черновым автографом стихотворения «Бесы», изображение птичьей головки с шейкой на странице с <11> и <12> строфами из «Странствия Онегина», и наконец, рисунок крыла птицы на странице с черновым автографом «Рославлева».⁸

В Первой арзрумской рабочей тетради находим также изображения каллиграфических «птиц-росчерков».⁹ Но мы не рассматриваем их, поскольку они имеют особый характер и соотносимы с множеством аналогичных, встречающихся в рукописях Пушкина разных лет и уже осмысленных учеными.

Рассмотрим изображение птичьей головки на странице 5 об., которое ранее замечено не было. В описании, приложенном к восьмитомному факсимильному изданию рабочих тетрадей Пушкина, Я.Л. Левкович не фиксирует на странице наличие рисунков, не обратив внимания на нарисованную Пушкиным головку птицы, которая по размерам немногим больше букв текста дневниковых записей. Это первый рисунок, встречающийся в рабочей тетради - один из тех немногочисленных рисунков, которые находим в той ее части, в которой Пушкин вел подневные записи.

Левкович отметила: «Чтобы не нарушать дневниковую последовательность «ежедневных записок», творческие записи он [Пушкин К.Н.] делал с другого конца тетради. Со временем творческие и дневниковые записи стали вестись вперемежку».¹⁰ По мнению исследовательницы, это объясняет, почему на страницах с дневниковыми записями рисунков значительно меньше, чем на другом конце тетради, где Пушкин делал черновые наброски стихотворений и создавал графические композиции.

Все рисунки в путевом дневнике, несомненно, являются иллюстрациями к нему. Так, например, рядом с текстом того фрагмента кавказского дневника, в котором речь идет о нравах горцев («Здешняя сторона полна молвой о их злодействах. Не имеют никакой надежды их усмирить, пока их не обезоружат, как обезоружили крымских татар, что чрезвычайно трудно исполнить по причине господствующих между ими наследственных мщений и так называемого долга крови…»¹¹), находим изображение профиля черкеса и рисунки лошадей. Миниатюрное изображение птичьей головки на листе 5 об., обнаруженное нами, также связано с впечатлениями Пушкина-путешественника, нашедшими отражение в его дневнике. Вероятно, рисунок был сделан Пушкиным, когда он работал над одним из двух абзацев, которыми началось заполнение страницы. Первый абзац: «В Ставрополе увидел я на краю неба белую неподвижную массу облаков, поразившую мне взоры тому ровно 9 лет. - Они все те же, все на том же месте. - Это были снежные вершины Кавказа - -».¹² Во втором абзаце, перед началом которого находится изображение птичьей головки, продолжается описание горного кавказского пейзажа: «Подъезжая к Георгиевску, яснее увидел я их светлую цепь и темные массы передовых предгорий. Они обнимали всю правую сторону горизонта и ярко рисовались на ясном утреннем небе. Я увидел остроконечный Бешту, окруженный Машуком, Змеиной и Лысой горою - [как царь своими Вассалами]».¹³

Птица, головку которой изобразил Пушкин, напоминает орла, для которого характерны массивная шея, хищный неподвижный взгляд. Только клюв птицы на рисунке Пушкина несколько длиннее и тоньше, чем мощный крючковатый клюв орла.

В Первой арзрумской рабочей тетради Пушкина есть и другие рисунки, изображающие орлов - на лицевой стороне листа 34 и на оборотной стороне листа 121.¹⁴ На них мы и обратим свое внимание, так как рисунок, изображающий головку птицы на оборотной стороне листа 6 и набросок птичьей головки на оборотной стороне листа 117 напоминают скорее лебедя с длинной шеей, чем хищную птицу, а птичье крыло, изображенное на лицевой стороне листа 67¹⁵ вряд ли соотносилось в сознании Пушкина с той или иной породой птиц.

На листе 34-м Пушкин запечатлел сидящего орла с поднятыми крыльями и полузакрытым глазом. Если в течение продолжительного времени наблюдать за хищной птицей, то можно увидеть, как та, долгое время сидящая неподвижно и только переводящая взгляд с предмета на предмет, вдруг поднимает крылья, прищуривает глаза и раскрывает клюв. Видимо, Пушкин изобразил орла, находящегося именно в таком положении. На листе 121 об. мы видим другого, неподвижно сидящего, как бы застывшего орла, рядом черт, однако, напоминающего орла листа 34-го: округлые очертания туловища птицы, мощная шея. Обращает на себя внимание то, что в обоих случаях Пушкин не изображает лапы сидящего орла - зарисовано только оперение хвоста, особенно четко видного на листе 121 об.

На первый взгляд, смысловой связи между рисунками, изображающими орлов на л. 34 и л. 121 об. и текстом на соответствующих страницах Первой арзрумской тетради Пушкина нет. На лицевой стороне листа 34-го находится черновик письма к А.Н. Гончарову от 3 мая 1830 года, в котором изъявляется благодарность деду своей невесты, благословившему внучку на брак с Пушкиным.¹⁶ На этой же странице видим черновой набросок XXVI строфы восьмой главы «Евгения Онегина», в которой описан светский раут и представители петербургского высшего общества (5, 152). Но связь между текстом и графическим изображением может быть более сложной, основанной не только на отношении текст - иллюстрация. Она может выражаться, например, в единстве настроения всех произведений или фрагментов произведений на странице. Так, на л. 121об. помимо рисунка, изображающего орла, находим изображение профиля Бенкендорфа, а также черновой автограф стихотворения «Бесы». Связующей нитью является здесь несомненное ощущение тревоги. Орел - хищная птица, живущая охотой, ее появление подчас вызывает смятение и чувство опасности; с личностью Бенкендорфа, осуществлявшего секретный надзор за Пушкиным, у поэта тоже было связано чувство тревоги: от шефа жандармов порой зависела судьба поэта; наконец, основной эмоцией лирического героя стихотворения «Бесы» является также тревожное ощущение потери пути, каких-либо ориентиров, что грозило неминуемой гибелью.

По-видимому, в творчестве Пушкина образ орла был связан с впечатлениями путешествия 1829 года. Наблюдения за рабочими тетрадями Пушкина показывают, что изображения орлов в них приобретают конкретность после 1829 года, а до этого преобладали орнаментальные «птицы-росчерки». Работая над своими произведениями, Пушкин часто возвращался к пережитому и увиденному некоторое время назад.

Пушкин видел орлов в 1829 году еще по дороге на Кавказ, о чем сообщил он в подневных записях незадолго до того, как рядом с их текстом появился рисунок, изображающий головку орла (л. 5 об.): «Переход от Европы к Азии делается час от часу чувствительнее. - Леса исчезают, холмы сглаживаются, трава густеет и являет большую силу растительности (vegetations); показываются птицы, неведомые в наших дубравах; орлы, как часовые на пикетах, сидят на кочках, означающих большую дорогу, и спокойно смотрят на путешественника <…>.¹⁷ Пушкин мог видеть орлов и позднее, достигнув Кавказа, углубляясь в Кавказские горы и путешествуя по Закавказью. Однако очень вероятно, что Пушкин видел орлов и во время первой поездки на Кавказ в 1820 году, а позже в Молдавии. Но именно во время путешествия 1829 года и вскоре после него в черновиках Пушкина стали появляться рисунки, изображающие орлов, облик которых тщательно прорисован.

Для художественного мышления романтиков характерно противопоставление свободы и неволи как фундаментальных состояний человеческого духа. В художественном творчестве романтиков это воплотилось в образах узника и путника, первый пребывает в заключении, второй в свободном странствии. Оба эти состояния героев имеют и устойчивую символику, закрепленную романтической литературной традицией. Так, образ моря в творчестве романтиков символизировал стихию свободы (стихотворение «К морю» Пушкина), а образы решетки, цепей (его же стихи «Узник», «Странник») - несвободу. Таким же традиционным символом неподвластности закрепощению был для художников-романтиков образ орла. Герой поэмы Дж.Г. Байрона «Шильонский узник» следит за полетом орла, и гордая, вольная птица становится для него воплощением свободы:

The eagle rode the rising blast,

Methought he never flew so fast

As then to me he seem`d to fly <…>. ¹⁸

В поэме А.де Виньи «Хижина пастуха» создан образ раненого орла. Как отметила Т. Соколова, «идея неволи» в этой поэме «варьируется в целом ряде образов, эпитетов, риторических фигур»,¹⁹ среди них есть и развернутая метафора:

Коль сердце у тебя, томясь во мраке мира,

Нависшего над ним громадой ледяной,

Похоже на орла, насельника эфира,

Что ранен и влачит крыла в пыли земной… ²⁰

К образу орла как символу свободы не раз обращался в своем словесном творчестве и Пушкин. В 1822 году, находясь в Кишиневе, поэт создал стихотворение «Узник», лирический герой которого уподоблен орлу, находящемуся в неволе. Известно, что генерал И.Н. Инзов, в доме которого Пушкин находился под домашним арестом, «держал орлов, прикованных за лапу железной цепью».²¹ Поэт мог быть впечатлен и этим обстоятельством, когда создавал строки:

Сижу за решеткой в темнице сырой.

Вскормленный в неволе орел молодой,

Мой грустный товарищ, махая крылом,

Кровавую пищу клюет под окном… (2, 120)

И в своей лирике поэт не раз сравнивал личную и творческую свободу с той, которая доступна орлу. Не случайно с его пробуждением сравнивается герой стихотворения «Поэт»:

Но лишь божественный глагол

До слуха чуткого коснется,

Душа поэта встрепенется,

Как пробудившийся орел. (3, 23)

Но и позже образ орла, живущего вольно и свободно, волнует воображение Пушкина, который в XIII строфе незавершенной поэмы «Езерский» писал:

Зачем крутится ветр в овраге,

Подъемлет лист и пыль несет,

Когда корабль в недвижной влаге

Его дыханья жадно ждет?

Зачем от гор и мимо башен

Летит орел, тяжел и страшен,

На черный пень? Спроси его.

Зачем арапа своего

Младая любит Дездемона,

Как месяц любит ночи мглу?

Затем, что ветру и орлу

И сердцу девы нет закона.

Гордись: таков и ты, поэт,

И для тебя условий нет. (4, 250)

Отметим, что во всех уже приведенных примерах образ орла выражает внутреннее состояние героя. Лирический герой стихотворения «Узник» сравнивается с орлом, несвободным, как и он сам, герой видит в нем брата и словно бы слышит его призыв. В стихотворениях о поэте лирический герой уподобляет свое поэтическое воображение стихийным силам природы, воплощением которых является орел. Сравнение лирического героя с гордой птицей, вообще характерное для поэтического творчества романтиков, несомненно, поддержано в лирике Пушкина 1820-х годов следованием традиции Байрона, который не раз обращался к такой образности. Так, например, в стихотворении 1809 года «Stanzas to a lady on leaving England» («Стансы к некоей даме, написанные при отъезде из Англии») есть строки:

As some lone bird, without a mate,

My weary heart is desolate;

I look around, and cannot trace

One friendly smile or welcome face,

And ev`n in crowds am still alone,

Because I cannot love but one.²²

Мы видим, что и в зрелой лирике Пушкина, в частности, связанной с впечатлениями поездки 1829 года, лирический герой вновь уподоблен орлу: только он и может достигать вершины, на которую взошел поэт:

Кавказ подо мною. Один в вышине

Стою над снегами у края стремнины:

Орел, с отдаленной поднявшись вершины,

Парит неподвижно со мной наравне.

Отселе я вижу потоков рожденье

И первое грозных обвалов движенье. (3, 131)

По нашему мнению, и в графическом творчестве Пушкина, связанном с впечатлениями поездки 1829 года, образ орла наделен автобиографическим содержанием, сходным с тем, которое выражено в лирике. Внимание к орлам, которое Пушкин проявлял во время путешествия на Кавказ и по Закавказью, зарисовывая их, обусловлено актуализацией этого образа в его творческом сознании.

В 1828-1829 годах в жизни Пушкина обстоятельства сложились так, что он вновь ощущал себя несвободным: у поэта взяли подписку в том, что ни одно его произведение не попадет к публике, минуя цензуру, за ним был установлен секретный надзор; мать Н.Н. Гончаровой не дала определенного ответа по поводу сватовства Пушкина к ее дочери, и воссоединение с возлюбленной не зависело от его воли. Император не дал своего согласия на поездку Пушкина в Париж и не дозволял ему вступить в действующую армию.²³ Для чувствовавшего себя зависимым от царя и его приближенных Пушкина путешествие 1829 года стало глотком свежего воздуха, об этом он вспоминал в 30-е годы в наброске неоконченного стихотворения:

Желал я душу освежить,

Бывалой жизнию пожить

В забвенье сладком близ друзей

Минувшей юности моей. (3, 230)

Известно, что в путешествие Пушкин отправился без уведомления властей, чем вызвал негодование императора и выговор шефа корпуса жандармов Бенкендорфа. На оборотной стороне листа 121, выше уже рассмотренного нами рисунка орла изображен профиль человека, в котором видят Бенкендорфа.²⁴ Возможно, в этой композиции воплотились размышления Пушкина о своей участи. Пушкин изображает сложившего крылья и неподвижного орла рядом с профилем Бенкендорфа, осуществлявшего тайный надзор за поэтом. Это изображение орла - наиболее позднее из трех рассматриваемых нами по времени заполнения рабочей тетради, относится оно к моменту, когда путешествие по Закавказью осталось в воспоминаниях, а реальность столичной невольной жизни возвратилась.

Однако в графических и литературных произведениях Пушкина образ орла может приобретать и другие значения, он может быть истолкован не только в свете антитезы «узник - путник». Так, в «Путешествии в Арзрум во время похода 1829 года» Пушкин обращает внимание на орлов после сражения близ Саган-лу: «Орлы, спутники войск, поднялись над горою, с высоты высматривая себе добычу» (8, 459). С нашей точки зрения, здесь мы имеем дело с приобщением очеркиста более ранней традиции обращения к образу орла, характерной для русской панегирической словесности. Пушкин, ставший свидетелем сражений русской армии с турецкими войсками, и описавший их, помещает образ орла в такой контекст, в котором он начинает восприниматься читателем, знакомым с традицией торжественной оды, как символ русского воинства.²⁵ Это устойчивое содержание образа орла сложилось в русской панегирической словесности и получило широкое распространение в Петровскую эпоху. Поэтому в «Путешествии в Арзрум…» орлы - это и реальные птицы, предвещающие успех русским воинам, и символ самого русского воинства, торжествующего над побежденным противником.

Образ орла в творчестве Пушкина мог принимать различные значения в зависимости от контекста, каждое новое истолкование расширяет и дополняет содержание образа, которое не может быть исчерпано до конца.

пушкин птица орел творчество

Примечания

1 Эфрос А. Рисунки поэта. М., 1933. С. 186.

2 Цявловская Т.Г. Рисунки Пушкина. М., 1980. С. 21.

3 Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 17 т. Т. 18 (дополнит.). Рисунки. М., 1996. С. 309-313, 317-318, 320-323, С. 325-328.

4 Там же. С. 370, 380.

5 Балашова И.А. Образ души поэта. Птицы в творчестве А.С. Пушкина // Ковчег Кавказа. 2004. № 12. С. 12-13. См. также: Балашова И.А. Пушкин и античные авторы. Поэтика метаморфозы // Балашова И.А. Романтическая мифология А.С. Пушкина. Ростов-на-Дону, 2004. С. 353-390.

6 Балашова И.А. О графических символах в черновой рукописи стихотворения А.С. Пушкина «Осень» // Русское слово в мировой культуре. Мат -лы X Конгресса Междунар. асс. преп. рус. яз. и лит. Санкт-Петербург, 30 июня-5 июля 2003 г. Художественная литература как отражение национального и культурно-языкового развития: В 2 т. Т. 1. Развитие русского самосознания и история литературы XIX-XX веков. СПб., 2003. С. 7-16.

7 Балашова И.А. Рисунки птиц в рукописях А.С. Пушкина. Машинопись.

8 Пушкин А.С. Рабочие тетради: В 8 т. СПб., - Лондон, 1995-1997. Т. 7. Л. 5 об., л. 34, л.121об., л. 117 об., л. 67, л. 87.

9 Там же. Л. 117 об.

10 Пушкин А.С. Рабочие тетради: В 8 т. СПб.,-Лондон, 1995-1997. Т. 1. С. 188.

11 Левкович Я.Л. Кавказский дневник Пушкина // Левкович Я.Л. Автобиографическая проза и письма Пушкина. Л., 1988. С. 141.

12 Там же. С. 138.

13 Там же. С. 138.

14 Пушкин А. С. Рабочие тетради: В 8 т. Т. 7. Л. 34.

15 Там же. Л. 121 об., л. 6 об., л. 117 об, л. 67.

16 См.: Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1977-1979. Т. 10. С. 224. Далее все ссылки на произведения Пушкина даются в тексте по этому изданию. В скобках указаны номер тома и страницы.

17 Левкович Я. Л. Кавказский дневник Пушкина. С. 137.

18 Байрон Дж. Г. Избранная лирика. М., 2004. С. 524-526. (Русский перевод В.А. Жуковского: И в облаках орел играл, / И никогда я не видал / Его столь быстрым - то к окну / Спускался он, то в вышину / Взлетал - за ним душа рвалась…).

19 Соколова Т. Оппозиция «узник - странник» в поэзии Альфреда де Виньи // Темница и свобода в художественном мире романтизма. М., 2002. С. 165.

20 Де Виньи А. Избранное / Пер. с фр. Ю.Б. Корнева М., 1987. С. 496.

21 Цявловская Т.Г. Рисунки Пушкина. С. 24.

22 Байрон Дж. Г. Избранная лирика. С. 174. (Перевод В. Рогова: Я одинок средь бурь и гроз, / Как без подруги альбатрос. / Смотрю окрест - надежды нет / Мне на улыбку, на привет; / В толпе я шумной потону - / И все один, люблю одну.).

23 Черейский Л.А. Пушкин и его окружение. Л., 1988. С. 35.

24 Жуйкова Р.Г. Портретные рисунки Пушкина. Каталог атрибуций. СПб., 1996. С. 86.

25 Подробнее об этом см.: Нечитайлов К. Ю. Традиции жанра торжественной оды в «Путешествии в Арзрум во время похода 1829 года» А. С. Пушкина // Литература в диалоге культур - 5. Материалы международной научной конференции. Ростов-на-Дону, 2007. С. 163-164.

Список литературы

1. Пушкин А.С. Рабочие тетради: В 8 т. СПб. - Лондон, 1995-1997.

2. Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 17 т. Т. 18 (дополнит.). Рисунки. М., 1996.

3. Балашова И.А. Образ души поэта. Птицы в творчестве А.С. Пушкина // Ковчег Кавказа. 2004. № 12. С. 12-13.

4. Балашова И.А. Пушкин и античные авторы. Поэтика метаморфозы // Балашова И.А. Романтическая мифология А.С. Пушкина. Ростов-на-Дону, 2014. С. 353-390.

5. Жуйкова Р.Г. Портретные рисунки Пушкина. Каталог атрибуций. СПб., 2006.

6. Левкович Я.Л. Кавказский дневник Пушкина // Левкович Я.Л. Автобиографическая проза и письма Пушкина. Л., 1988.

7. Нечитайлов К.Ю. Традиции жанра торжественной оды в «Путешествии в Арзрум во время похода 1829 года» А.С. Пушкина // Литература в диалоге культур - 5. Мат-лы междунар. научн. конф. Ростов-на-Дону, 2007. С. 163-164.

8. Цявловская Т.Г. Рисунки Пушкина. Изд. третье, стереотип. М., 1980.

Размещено на Allbest.ru