Рассматривая творчество Ронсара, большинство его читателей говорит о нём, как о блистательном лирике, что, конечно же, является правдой, потому что настоящую славу Ронсару принесла лирика - сборники " Любовные стихотворения " (Amours, 1552), " Продолжение любовных стихотворений " (Continuations des Amours, 1555) и "Сонеты к Елене" (Sonnets pour Hйlиne,1578). В любовной поэзии Ронсара доминируют темы созерцания природы (" O Fontaine Bellerie " - "Ручью Беллери", " A la forest de Gastin " - "Гастинскому лесу", " Nature fist present de cornes aux toreaux." - "Природа каждому оружие дала…", " Bel aubepin, fleurissant." - "Мой боярышник лесной…"), прощания с юностью (" Escoute, Du Bellay " - "Жоашену Дю Белле", " Ma douce jouvance est passeй … " - "Исчезла юность,", " De l'election de son sepulchre " - "На выбор своей гробницы") и поклонения перед любовью (" Celuy qui n'aime est malheureux … " - "Большое горе - не любить…", "A sa Muse" - "К музе", " Qui voudra voir comme Amour me surmonte." - "Кто хочет зреть, как меня Амур сражает…", " Amour est un charmeur" - "Любовь - волшебница").

В своих стихах Ронсар воспел многих женщин. Имена трёх из них завоевали наибольшую известность - Кассандра, Мария и Елена. Как отмечал Ю. Виппер "Образ возлюбленной у Ронсара прежде всего воплощение идеала поэта, его представлений о красоте и совершенстве. Конечно, в основе стихотворных циклов, посвященных трем воспетым Ронсаром женщинам, лежит каждый раз реальное чувство к реальному, а не вымышленному лицу. Интенсивность этого чувства недооценивать не следует". [1; стр.32]. Сразу бросаются в глаза имена всех трёх героинь - все они имеют свои прообразы в античности и христианском учении. Кассандра - древнегреческая прорицательница, упоминается в многочисленных мифологических сюжетах. Например, в "Илиаде" Гомера или трагедии Эсхила "Агамемнон". Елена (Прекрасная) - героиня цикла древнегреческих мифов и сказаний, причина Троянской войны. Мария (Дева Мария) - Богородица.

В творчестве Ронсара есть три сонетных цикла: три любви, три героини, три жизненные эпохи.

Первый связан с именем Кассандры - героини "Любовных стихотворений" (Amours). Кассандра Сильвиати происходила из богатой итальянской семьи. Ей было пятнадцать, когда в королевской резиденции в Блуа произошла первая встреча ее с юным поэтом. Влюблённость в эту девушку, на которой он не мог жениться, стала для Ронсара источником создания поэтического образа возвышенной и недоступной возлюбленной, подобной Лауре Петрарки.

Ю. Виппер предупреждает, что "не следует, как это иногда делалось, рассматривать "Первую книгу любви", посвященную Кассандре, как своего рода поэтический дневник, будто бы непосредственно воспроизводящий перипетии любовного романа, пережитого Ронсаром. В последнее время преобладает мнение, согласно которому этот цикл любовных стихотворений был создан по преимуществу в 1551-1552 годах, то есть через пять-шесть лет после знакомства поэта с Кассандрой Сильвиати и через четыре года или через пять лет после того, как она вышла замуж за сеньора де Пре. А это существенно меняет и угол зрения, под которым надо рассматривать творческое своеобразие сборника". [2; стр.14]

То есть, принимая во внимание идею, что сонеты относятся к 1551-1552 годам, мы можем установить, что имеем дело не с любовным дневником, написанным непосредственно под влиянием переживаемого чувства, а с неким воспоминанием о былой любви.

В данных сонетах отчетливо видно, что в творческом развитии Ронсара большую роль сыграла античная литература. Обратимся к строкам "Любовных стихотворений":

Qui voudra voir comme Amour me surmonte,

Comme il m'assaut, comme il se fait vainqueur,

Comme il renflamme et renglace mon cњur,

Comme il reзoit un honneur de ma honte.

Кто хочет зреть, как меня Амур сражает,

Как он насел, как мне пощады нет,

Как в сердце огонь за льдом бросает вслед;

Как дань с моей он чести собирает.

Перевод С. Шервинского.

С первых же строк первого сонета произведения Ронсар начинает ссылаться на античные образы, использовав образ мифологического бога любви Амура. Упоминание его в первой же строке далеко не случайно: автор умело задает настроение всему произведению, сразу же начиная разговор о любовных мучениях сквозь призму античности. Но может быть это единственное упоминание античного персонажа? Обратимся к следующим стихотворениям, вот как поэт описывает свое положение:

Un Prometheй en passions je suis:

J'ose, je veux, je m efforce, et ne puis,

Tant d'un fil noir la Parque ourdit ma vie.

Как Прометей, в страданьях жизнь влачу,

И все же невозможного хочу,-

Такой мне Парка жребий начертала.

(пер. В. Левика)

Буквально в трех строках автор использовал сразу два античных образа: титана Прометея и богинь судьбы Парок. Ронсар сравнивает себя с Прометеем на основе признака страданий, они оба мучаются из-за любви, но если последний страдает из-за любви к людям в целом, то поэт только из-за любви к девушке. Он понимает, что его чувству не суждено стать взаимным, ведь изменить предначертанное Парками невозможно. Однако это мучение не бесполезно, оно во благо: как благодаря страданиям Прометея люди получили огонь и защиту от произвола богов, так и благодаря безответным чувствам поэта они получают прекрасные стихи.

Стоит отметить, что автор использует античные образы не только прямо называя героев, как в предыдущих случаях. Например:

Puis je voudroy en toreau blanchissant

Me transformer pour sur mon dos la prendre,

Quand en avril par l'herbe la plus tendre

Elle va, fleur mille fleurs ravissant.

Я бы хотел, быком огромным млея,

Красавицу коварно умыкнуть,

Когда ее на пышный луг свернуть

Уговорят фиалки и лилеи.

(пер. И. Парина)

В данном случае автор прямо не называет героев, с которыми он себя сравнивает, но хорошо знающие древнегреческую мифологию читатели легко видели в эти строках отсыл к легенде о Европе, к которой влюбленный в нее Зевс явился в образе белого быка и украл ее.

Ронсар шел в направлении, указанном его соратником по "Плеяде" Дю Белле, который советовал французским поэтам по примеру древних " петь оды, посвященные восхвалению богов и доблестных людей " либо "юношеским забавам" - любви, вину и всяческим пиршествам. Ронсар стал первым французским одописцем. Его на время увлек Пиндар. Однако пышная высокопарность пиндарических од, впоследствии так привлекавшая классицистов, не вошла в литературный обиход ренессансной Франции, да и сам Ронсар вскоре предпочел более естественную и простую манеру, что заметно во втором сонетном цикле поэта.

Второй сборник "Продолжение любовных стихотворений" ("Continuations des Amours"), 1555 был посвящен Марии и тоже состоял преимущественно из сонетов.

В нем по-прежнему есть стихи, обращённые к Кассандре, но также и к другим женщинам, среди которых главная героиня - Мари. Всё, что известно о ней: она простая крестьянская девушка из Бургейля. Ее образ лишен аристократической изощренности; он теплее, проще, доступнее облика Кассандры, более земной. Мария для Ронсара - воплощение той чистой и естественной красоты нравов, которые присущи человеку, растущему на лоне природы. Это стало поводом резче обновить сонетную условность, ввести в неё новые подробности и речевую интонацию, в образном строе резче сблизить любовь и природу. Образ Марии чаще всего ассоциируется поэтом с весной, утром, рассветом, изображается на фоне цветущей природы.

Образ возлюбленной, к тому же простой девушки, складывается из отдельных штрихов, возникает из всеохватывающего ощущения весенней чистоты и свежести; он строится вне отрыва от картин радостной природы. Простота и естественность - вот что привлекает поэта в его возлюбленной. Поэт рисует ее без приукрашивания и ухищрений, такой, какой он увидел ее однажды майским утром. Ронсар изображает Марию за повседневными занятиями, в кругу семьи, в лесу, за работой. Теперь возлюбленная обитает не среди нимф в чудесном лесу, но ходит среди грядок салата или капусты, среди цветов, посаженных ее рукой. Образ ее дан в движении, тогда как раньше динамичной была лишь любовь поэта, ее движения оказывались в центре внимания.

Он намерен ей подарить вандомское веретено ("Веретено" - La Quenoille)., зная, что этот подарок доставит скромной девушке неподдельную радость, потому что:

Car le petit present qu 'on loyal amy donne

Passe des puissans Rois le sceptre et la couronne.

Ведь даже малый дар, залог любви нетленной,

Ценней, чем все венцы и скипетры вселенной.

(Пер.В. Левика)

Концепция любви как кульминационного пункта жизни, как весны человека органически входит в жизненную философию поэта. Как видим, "Вторая книга любви" воплощает новый "поэтический роман" Ронсара - не в духе возвышенного платонизма сонетов к Кассандре, но совсем в ином плане: Мария - простая анжуйская девушка, "роза полей", весёлая и лукавая, и любовь к ней поэта - простая, земная и разделённая любовь; но в самой простоте стиль Ронсара остаётся высоким и поэтичным.

Чувства, воспетые в стихах, обращенных к Марии, - это не похожая на одержимость страсть, вызванная Кассандрой, а скорее щемящая сердце влюбленность. В художественной структуре стихов о Марии преобладает не стремительный ритм, как в "Первой книге любви", а тяготение к плавности и соразмерности. Этому соответствовал и двенадцатисложный александрийский стих, заменивший более порывистый десятисложник сонетов к Кассандре и в дальнейшем ставший основным размером классицистической драматургии и высокой поэзии во Франции.

"Вторая книга любви", по образному выражению Ю. Виппера, "проникнута мировосприятием, в котором гармонически уравновешиваются меланхолическая грусть и просветленная умиротворенность, горечь, вызываемая жизненными неудачами, и упоение радостями бытия, непосредственность в выражении эмоций, и склонность к рефлексии. Перед нами еще один отблеск идеалов высокого Возрождения". [3; стр.62]

В этом цикле уже всецело царит здоровая чувственность и благородная простота. Ронсар обращается к разработке стиля, который сам определяет как "низкий". Важнейшим эстетическим критерием теперь становится для поэта естественность чувств, прозрачная ясность, грациозность и доступность в их художественном воплощении. Снижение стиля ведет Ронсара к сближению поэтического языка с разговорной речью, к ослаблению образной перегруженности слога, его большей прозрачности. Вот что сам поэт отмечает по этому поводу:

Tyard, on me blasmoit, а mon commencement,

Dequoi j'estois obscur au simple populaire,

Mais on dit aujourd'huy que je suis au contraire,

Et que je me dйmens,parlant trop bassement.

Когда я начинал, Тиар, мне говорили,

Что человек простой меня и не поймет,

Что слишком темен я. Теперь наоборот;

Я стал уж слишком прост, явившись в новом виде.

(Пер.В. Левик)

Однако было бы наивно полагать, будто перемена стиля произошла исключительно по причине низкого происхождения новой возлюбленной. Скорее возникает иные мысли: не выбрал ли Ронсар крестьянку в качестве героини нового цикла, чтобы подчеркнуть происходящие перемены? Является ли этот переход разовым, либо это планомерный "побег" от влияния античности? И каково вообще его отношение к ней: как удобному образцу формы, либо как к близкому по сердцу и духу?

Чтобы ответить на эти вопросы необходимо рассмотреть третий сборник. В 1578 году свет увидела "Третья книга любви", где впервые появляется имя новой возлюбленной Ронсара, - "Сонеты к Елене". В этот период своей жизни, т.е. после 1572 года, Ронсар, разочаровавшись в королевском дворе, с головой уходит в мир личной жизни.

Адресатом последнего любовного цикла стала одна из молодых фрейлин Екатерины Медичи, Елена де Сюржер.

Образ Елены более осязаем и индивидуализирован, чем образ Марии и Кассандры. Мы видим очертания внешнего облика Елены, ритм ее движений в танце во время ослепительного бала, слышим интонации ее речи, получаем представление о ее внутреннем мире.

"Сонеты к Елене" выделялись спокойной и величественной простотой; ведь именно в эти годы Ронсар пришёл к некоему единому стилю в своих стихах, возвышенному и ясному.

Образ возлюбленной вновь обретает аристократическую утонченность. Но в основе его - то преисполненное внутренней гармонии, уверенное в себе достоинство, которое составляет важную черту ренессансного идеала красоты. В "Сонетах к Елене" переплетаются возвышенная идеализация, с одной стороны, и психологическая достоверность - с другой. Поэт преклоняется перед ее красотой:

Vous triomphez de moy, et pource je vous donne

Ce lierre qui coule et se glisse а l'entour

Des arbres et des murs, lesquels tour dessus tour,

Plis dessus plis il serre, embrasse et environne.

Да, победили вы. И ныне побежденный

Дарит вам этот плющ. По стенам и ветвям

Он растекается, скользящий там и сям,

Бежит, настойчивый и цепкий, и влюбленный.

(Пер. Н. Рыковой)

Стремление к точности и лаконичности, замечательное чувство меры преобладают и тут. Поэт все так же воспевает скромные радости бытия, но теперь его призыв как можно быстрее наслаждаться жизнью звучит порой не только элегически, но и со скрытым трагизмом. С поразительным обаянием нарисован образ возлюбленной, которая одновременно и осязаема, реальна, и бесконечно далека.

поэзия ронсар античный христианский

Последнее увлечение Ронсара омрачено, однако, избранным объектом: Елена капризна, надменна, перед двором едва ли не стыдится чувств стареющего поэта, приводя его в бешенство.

Поэт нередко жалуется на чрезмерную зависимость Елены от предрассудков придворной среды. Один из них он видит в приверженности Елены к платонизму - учению, которое своей идеалистической устремленностью вызывало все большее раздражение поэта, и которое он критиковал, противопоставляя ему материалистическое видение мира. Но главное в этих стихах - другое: насмешливое противопоставление своей человеческой тленности спокойной уверенности в своём поэтическом величии:

Quand vous serez bien vieille, au soir, а la chandelle,

Assise auprиs du feu, dйvidant et filant,

Direz, chantant mes vers, en vous йmerveillant:

Ronsard me cйlйbrait du temps que j'йtais belle.

Когда, старушкою, будешь прясть одна,

В тиши у камелька свой вечер коротая,

Мою строфу споёшь и молвишь ты, мечтая:

"Ронсар меня воспел в былые времена".

(пер. В. Левик)

В этом сонете вновь Ронсар является непринуждённо беседующим. Но не таков весь сборник.

Е. Подгаецкая отмечает проявляющееся у Ронсара тут поэтическое остроумие. "То ли светская любовь, то ли меняющийся стиль, в подражание новым итальянским веяниям всё более увлекающийся маньеризмом, заставляет поэта демонстрировать, что и он владеет остроумной метафорой - кончетти". Подобного рода поэтическое остроумие вскоре сделается обычным в европейской поэзии и гораздо более изощрённым, чем у Ронсара. [4; 14]

Таким образом, через "Сонеты к Елене" проходит типичная для Ронсара - лирика тема неудовлетворенного любовного чувства.

"Сонеты к Елене" были последним крупным событием в литературной жизни Ронсара. Он всё реже и реже появляется при дворе, его здоровье расстроено. Он живёт в своих аббатствах, переезжая из одного в другое, проводя время среди книг и цветников.

Ю. Виппер, признавая роль трех женщин в жизни поэта и создании любовной лирики, справедливо отмечает, что "любовное чувство, испытанное поэтом, служит ему, прежде всего, могучим толчком для полета фантазии, играя роль некоего катализатора, накапливающего вокруг себя и приводящего в движение различные влечения и вожделения, а зачастую и переживания, порожденные иными лицами. Попытки восстановить на основе трех упомянутых циклов подробную биографическую канву пережитых Ронсаром любовных романов обречены на неудачу". [5; 28]

Возвращаясь к заданной теме стоит отметить, что каких-либо религиозных мотивов в лирических сборниках Пьера де Ронсара к Елене, Кассандре и Марии найти не удалось, чего нельзя сказать об античных. Поэт смело и много использует древнегреческие и древнеримские мифы о богах и титанах, людях и героях. На страницах сонетов можно найти имена таких персонажей, как Зевс, Нарцисс, Ясон, Ио, Прометей, Европа и других. Любимыми же образами, безусловно, являются Амур (к нему любит взывать поэт, то кляня его как источник своих страданий, то восхваляя) и Парки (как символ рока и предначертанной судьбы).

2. Античные и христианские мотивы в одах и гимнах Ронсара