Значение любовного сюжета в романе Г. Грина "Тихий американец"

8

Значение любовного сюжета в романе

Г. Грина "Тихий американец"

Грэм Грин (1904 - 1991) - выдающийся английский писатель, а втор многочисленных произведений, он снискал себе всемирную славу и репутацию подлинного мастера прозы - в частности политического романа.

Писать Грин начал рано, ещё студентом Оксфордского университета, куда он поступил в 1922г. Работал журналистом в "Ноттингэм Джорнэл", затем внештатным корреспондентом "Таймс". Будучи журналистом, много путешествовал, жил в Африке, Мексике, Вьетнаме. После второй мировой войны был корреспондентом журнала "Нью рипаблик" в Индокитае.

С начала своей литературной деятельности (конец 20-х годов) Грин выступал в двух разнородных жанрах - "Развлекательного" романа с детективным уклоном и романа "серьезного", исследующего глубины человеческой психологии и окрашенного философскими раздумьями о природе человека. Писатель чрезвычайно сложный, Грэм Грин не переставал тревожиться о человеке, стремился понять те силы, которые управляют его поступками и определяют его судьбу. Книги Грина всегда обнаруживают большую любовь к человеку, тревогу и боль за него. Предательство, убийство, преступление - обычная тема Грина - романиста и драматурга - как в "развлекательном", так и в "серьезном" жанре. "Серьезные" романы его всегда содержат черты и элементы детективного жанра. Писателя интересует причина преступления, хотя он и не всегда находит его реалистическую мотивировку.

Роман Грина "Тихий американец", появившийся в 1955 году, был воспринят многими критиками как выражение перелома в творческом развитии писателя. Но появление этого политически острого и реалистического романа было подготовлено всей предыдущей эволюцией Грэма Грина, и в частности написанным за семь лет до того романом "Суть дела". Если проблема колониализма и не ставилась в этом романе, то сочувствие к угнетенным колониальным народам, возмущение практикой колониалистов были в нем совершенно очевидны. Всей своей интонацией роман "Суть дела" подтверждает намечающийся в конце 40-х годов сдвиг, который закрепляется в "Тихом американце", а затем и в романе "Наш человек в Гаване".

В "Тихом американце" Грин впервые произнес решительный приговор колониализму. До глубины души потрясенный зверскими убийствами мирных жителей (очевидцем всего этого он был в Южном Вьетнаме), Грин рисует правдивые картины того, что видел и что его взволновало. Роман основан на реальных событиях, но автор не излагает их точно: "Я допускаю … отклонения без всяких угрызений совести, потому что я написал роман, а не исторический очерк… Даже исторические события, и те были мной смещены". Лодж Д. Разные жизни Грэма Грина.

Ирония Грина, как и мастерство характеристик, достигает в "Тихом американце" обостренной выразительности и силы. Однако художественное своеобразие книги основывается прежде всего на приеме контрастной характеристики двух главных действующих лиц романа, на их непрерывном противопоставлении, которое венчается чрезвычайно ироничным финалом. В Ивашева. Грэм Грин.

Английский журналист Фаулер, от лица которого идет рассказ, и молодой американский дипломат Пайл, связанные с самого начала романа далеко не простыми взаимоотношениями, постепенно раскрываются перед читателем с неожиданной стороны: они перемещаются и меняются местами в восприятии читателя. Усталый, душевно опустошенный человек, работающий корреспондентом английской газеты в Южном Вьетнаме, Фаулер воспринимает себя как репортера, задача которого - давать одни факты. Оценка этих фактов, как ему в начале кажется, его не касается. Человек, потерявший идеалы и лишенный каких-либо стремлений, Фаулер пытается остаться сторонним наблюдателем тех злодеяний, которые творятся вокруг, и в любви ищет утешения от терзающей его тоски. В то время как Фаулер не только не хочет, но, как ему кажется, не может во что-либо вмешиваться, в чем-либо занимать активную позицию, Пайл, прозванный "тихим американцем" за свою кажущуюся порядочность и уравновешенность, горит энтузиазмом принести на Восток демократические ценности.

В самом начале романа становится известно, что Пайл убит. Вьетнамская красавица Фуонг возвращается к Фаулеру. Таким образом исход поединка "тихого американца" и утомленного жизнью журналиста заранее известен читателю. Обеспокоенная Фуонг не понимает, почему так долго нет Пайла, она дома у Фаулера, готовит ему чай "совсем как полгода назад… это снова сулило покой". Женщина, некогда легко оставившая его, с той же естественностью выгоды легко и грустно приходит теперь назад. Герой замечает, что девушка теперь по-другому укладывает волосы: сложная прическа, которую она носила раньше, не нравилась американцу.

Лежа на кровати, Фаулер размышляет: "Интересно, о чем они говорят друг с другом? Фуонг поразительно невежественна: если бы разговор зашел о Гитлере, она бы прервала вас, чтобы спросить, кто он такой".

В самом начале романа, уже в разговоре Фаулера и Фуонг автор намекает, как по-разному относились к девушке американец и англичанин: один хотел изменить ее, хотя и обещал жениться. Другой не давал никаких обещаний, зато любил Фуонг такой, какая она есть и не пытался в ней ничего изменить, будь то прическа или ее взгляды на жизнь. Он понимает, что разглагольствованиями о демократии невозможно удержать эту девушку: "Любить аннамитку - это все равно, что любить птицу: они чирикают и поют у вас на подушке". Имя Фуонг на вьетнамском языке означает "феникс". И действительно, она очень похожа на экзотическую птицу - красивая, яркая и недалекая.

Герои еще не знают, что Пайла убили, и Фаулер советует девушке приучить его курить опиум, чтобы он наверняка остался с ней: "Курение опиума истощало мужскую силу, но они предпочитали верного любовника страстному". Сам герой без опиума не проживал и дня. Они разговаривают как близкие друзья, а не как бывшие любовники. Никаких объяснений, никаких сцен ревности - утомленный жизнью Фаулер не хочет выяснять отношений. К тому же он понимает, что это бесполезно - женщиной движет банальный расчет. Глядя на Фуонг, герой вспоминает стихи Бодлера: "мое дитя, сестра моя". Именно так он относится к ней - с отцовской нежностью. Вслух же он произносит: "Хотел бы я быть Пайлом".

Выясняется, что Пайла убили. Главный герой с грустью смотрит на Фуонг: "Она связала свою судьбу с молодостью, надеждой на будущее, устойчивостью во взглядах, но они подвели ее куда больше, чем старость и отчаяние". В этих мыслях безграничное понимание, любовь и забота. Однако полиция подозревает, что английский корреспондент мог убить американского дипломата из ревности. Фуонг не понимает, что происходит, и только спрашивает, когда же придет Пайл.

Журналист вспоминает, как познакомился с "тихим американцем". Хорошо воспитанный, уравновешенный молодой человек, дипломат Пайл горел энтузиазмом и постоянно говорил о демократии и цивилизации, как послушный ученик своих гарвардских профессоров. "Востоку нужна третья сила", - утверждал он. Пайл впервые встретил Фуонг в том же "Континентале" месяца через два после своего приезда. Пайл обращался к Фуонг как к благородной даме. Фаулер же мог позволить себе гооврить с ней в повелительном тоне: "Я… приказал Фуонг: ступай займи нам столик". Увидев проституток, американец приходит в шок - в его ханжеском отвращении к продажным девушкам есть что-то детское.

Фаулер сравнил тогда себя с Пайлом: циничный, грубый человек "средних лет со слегка воспаленными глазами и склонностью к полноте, неловкий в любви". А Пайл, "такой славный и положительный", тем временем танцевал с Фуонг, и Фуонг была тем вечером чудо как хороша. Ей нравилась подчеркнутая вежливость и чопорность американца. Сестра девушки тут же навела у Фаулера справки о нем: сын состоятельных родителей, не женат - глаза женщины сразу алчно загорелись. Мисс Хей не нравился англичанин, она мечтала о более выгодной партии для своей сестры, "самой красивой девушки в Сайгоне". То, что такая "любовная сделка" не многим отличается от проституции, сестре Фуонг было невдомек - эта женщина глупа, очень расчетлива и хитра. Пайлу же она очень понравилась. "Какая милая, культурная женщина", - восхитился он. Таким образом читателю становится ясно, что молодой дипломат ничего не понимает в людях и ценит лишь внешнее приличие.

Глядя на то, как Фуонг танцует, Фаулер размышляет о том, почему о так стремится к смерти. Журналист понимал, что на свете нет ничего постоянного, что рано или поздно Фуонг от него уйдет, и "только смерть не сулила никаких перемен".

Именно после этого вечера Фуонг назвала американского юношу "тихим", и определение это на удивление прочно закрепилось за ним.

Фаулер решает, что "пора поглядеть на войну" и отправляется на север. Он становится свидетелем стычки на канале Фат-Дьем. Он видит страшную жестокость происходящего: убитые дети, разгромленные улицы. "Ненавижу войну", - подумал он. В офицерском собрании его разбудил Пайл. Глупо хихикнув, он пояснил, что приехал "потому что здесь может быть интересно". Смущаясь, американец добавил, что главной целью его визита все-таки было объясниться: "Я должен был вам сообщить... что я влюблен в Фуонг". Журналист реагирует на такое признание с удивительной выдержкой, и Пайл смотрит на него как на сумасшедшего. Фаулера раздражает его самонадеянность: "Вы, кажется, не сомневаетесь, что можете нас разлучить".

Пайл навязывает англичанину свою дружбу, объясняя это родством душ - они же любят одну и ту же женщину: "Ей придется сделать между нами выбор. Это будет только справедливо". Герой предчувствует свое одиночество. Пайл молод, у него есть деньги, а он - "нищий", к тому же жена никогда не даст ему развода. Американец по-ребячески восхищается "шикарным" спокойствием, с которым Фаулер ведет этот разговор: "Ведь для нас обоих ее интересы выше всего". "Да наплевать мне на ее интересы! - взорвался Фаулер. - Возьмите их себе на здоровье. А мне нужна она сама. Я хочу, чтобы она жила со мной. Пусть ей будет плохо, но пусть она живет со мной... ".

В этом эмоциональном разговоре героев - вся правда об их любви к Фуонг. Англичанин любит ее эгоистично, просто и всем сердцем, так, как заслуживает эта девушка-тропическая птица. Американец же "готов составить ее счастье": "Она не может быть счастлива... в ее положении. Ей нужны дети". Он меряет ее своими западными ханжескими мерками, он убежден, что счастье для Фуонг - это то, чего хочет для нее ее сестра. Пайл убежден в том, что девушка предпочтет его. Несмотря на свою наивность и неопытность, он удивительно самоуверен. Он даже упрекает Фаулера в том, что он "не до конца понимает Фуонг". "А вы уверены, что в Фуонг есть, что понимать?" - спросил англичанин в ответ.

Пайл самоуверенно считает, что его мысли являются истиной в последней инстанции, что те ценности, которые он привез во Вьетнам из своего родного Бостона, должны быть всеобщими ценностями. Это отражается как в его разговорах войне, так и в его планах насчет Фуонг. Молодой дипломат убежден, что "демократия" и "третья сила" - это то, что сделает счастливым вьетнамский народ, а замужество и положение в обществе - это то, что осчастливит красавицу Фуонг.

Борьба Фаулера и Пайла- это борьба старого и нового - усталого Старого Света и самоуверенной Америки. Недаром англичанин мысленно пытается объяснить самонадеянность "тихого американца" высоким курсом доллара: "Разумеется, долларовая любовь подразумевает и законный брак, и законного сына - наследника капиталов, и "день американской матери". Именно такой любовью молодой дипломат любит Фуонг, именно такой любви для девушки хотела бы ее алчная сестра. Этой фальшивкой Пайл и ему подобные пытаются заменить настоящее чувство. Однако Фуонг - не "американская мать", но молодому дипломату этого понять не дано.

Фаулер пишет письмо в Англию: он решает отказаться от повышения по службе и продолжить работу корреспондентом во Вьетнаме, объяснив это "личными мотивами". Однако потом решает о них не упоминать и вырывает последние страницы письма: "все равно "личные мотивы" послужат лишь поводом для насмешек. Все и так знали, что у каждого корреспондента есть своя "туземная" возлюбленная. Главный редактор посмеется по этому поводу в беседе с дежурным редактором, а тот, раздумывая об этой пикантной ситуации, вернется в свой домик в Стритхеме и уляжется в кровать рядом с верной женой, которую он много лет назад вывез из Глазго".

Автор дает читателю понять, что Фуонг для Фаулера не просто "туземная возлюбленная" или "вывезенная из Глазго" жена. Свои чувства к ней он противопоставляет пошлости и скуке обычных браков. Его любовь настолько чистая и искренняя, что даже от мысли вынести ее на суд своей редакции герою стало не по себе.

Пайл приходит в гости к Фаулеру. Его гавайская рубашка напоминает брачное оперение самца, его огромная черная собака по-хозяйски ведет себя в квартире англичанина. Гость раздражает хозяина все больше и больше, тем более, что дипломатическая деятельность Пайла начинает вызывать подозрения. Американцы сами подобны этой черной собаке: забыв, что во Вьетнаме они "в гостях", они чувствуют себя "как дома" и пытаются устанавливать свои правила.

Приходит Фуонг - возможно, ее подослала сестра, узнав, что Пайл пришел в гости. Происходит нелепейшее объяснение в любви. Американец почти не говорит по-французски, девушка плохо понимает по-английски, и хозяин дома вызвался быть переводчиком. Пайл говорит торжественно и напоминает Фаулеру "дворецкого, который водит туристов по особняку родовитой семьи. Сердце Пайла было парадными покоями, а в жилые комнаты он давал заглянуть лишь через щелочку, украдкой".

В этом объяснении Пайл выглядит человеком глупым и нечутким. Он потребовал от Фаулера присутствия при объяснении в любви, он говорит о браке как о торговой сделке: "Когда отец умрет, у меня будет около пятидесяти тысяч долларов. Здоровье у меня отличное: могу представить медицинское свидетельство". И это звучит из уст человека, испытывающего праведное отвращение при виде проституток. Комичность происходящего чувствует только Фаулер. "Не хотите ли, чтобы я от себя добавил немножко пыла?" - предлагает "переводчик поневоле" сопернику.

Фуонг отказала Пайлу. Самонадеянный дипломат шокирован - его предложение казалось выгодной сделкой, от которой девушка не могла отказаться. Он уходит ни с чем, а Фаулер пишет письмо жене - просит у нее развода: "я прошу у тебя безрассудства - поступка, несвойственного твоему характеру". Девушка говорит, что готова ехать за героем в Лондон - ей хочется увидеть статую Свободы и небоскрёбы. "Чтобы увидеть небоскребы, тебе придется поехать в Америку", - отвечает Фаулер, восхищаясь ее простодушием - Фуонг никогда бы не хватило коварства скрыть свою ложь.

Случается так, что Пайлу и Фаулеру приходится провести ночь с двумя перепуганными насмерть часовыми на дозорной вышке среди рисовых полей. Там между ними происходит идейный спор. "Они не хотят коммунизма", - заявляет американец. "Они хотят досыта риса", - возражает англичанин. Правда на стороне журналиста: "Мы ведь привили им наши идеи. Мы обучили их опасной игре, вот почему мы и торчим здесь в надежде, что нам не перережут глотки. Мы заслужили, чтобы нам их перерезали". Но молодой дипломат убежден в правоте истин, почерпнутых из книг Йорка Гардинга: "Если мы потеряем Индокитай…»

Речь заходит о Фуонг. Фаулер пытается развеять романтический флер, который американец создал вокруг девушки. Рассказывает, что она обожает рассматривать картинки в журналах, что раньше она танцевала за деньги с посетителями ресторана "Гран монд". Пайла это приводит в шок. Журналист объясняет Пайлу, какая она - Фуонг. Он говорит, что такие, как она, любят за доброту, за уверенность в завтрашнем дне, за подарки, и ненавидят "за то, что вы их ударили, за несправедливость". В западном обществе это посчитали бы пошлостью, но Фуонг - это всего-навсего простодушный ребенок.

"Я ведь все еще влюблен, а уже здорово поизносился. Теперь-то я знаю, что мне никто не нужен, кроме Фуонг", - откровенно признается Фаулер. Пайл признается, что не понимает всего, что втолковывает ему англичанин. Читателю снова становится очевидно, что эти люди стоят на разных ступенях морального развития.

Вышку атакуют. Журналиста ранило, и американец спасает ему жизнь. Он объясняет свой подвиг тем, что иначе не смог бы смотреть в глаза Фуонг. Когда Фаулер возвращается из госпиталя, девушка признается ему, что во время его отсутствия часто бывала у сестры. Там она, конечно, имела возможность видеться с Пайлом. Пришло письмо, в котором жена отказывается дать герою развод: "Брак не мешает тебе бросать женщин, не так ли? (…) Ты привезешь ее в Англию, где она будет чужой и заброшенной, а когда ты ее оставишь, она почувствует себя чудовищно одинокой". Надо признать, что женщина права в своих опасениях. Она вспоминает, что прежде Фаулер уже испытывал подобные чувства к другой женщине и писал похожие письма.

Герой огорчен, и Фуонг пытается его утешить, но ее устами говорит сестра: "Ты можешь назначить мне обеспечение или застраховать жизнь в мою пользу". Ее простота восхищает героя. Он устал от условностей и фальши, поэтому ему так приятно видеть эту красавицу рядом, он эгоистично не хочет, чтобы она ушла. И Фаулер написал Пайлу, соврав в письме, что жена готова дать развод. Однако ложь раскрылась, и, конечно, не без помощи мисс Хей. Американец и англичанин вновь выясняют отношения.

"Слово "любовь" употребляется только на Западе. Здешние люди не знают мучительных влечений. Вы будете страдать, Пайл, если вовремя этого не поймете", - цинично заявляет Фаулер. Он намекает на подозрительную деятельность Пайла, снова пытается растолковать ему, какова на самом деле Фуонг, но ловит себя на том, что теперь "додумывает" ее характер не хуже Пайла. Однажды Фуонг не возвращается домой и уходит к Пайлу.

Фаулер меняется, постепенно в нем растет тревога, которую он пытается подавить и заглушить. Ненависть к бесчеловечной, несправедливой войне воплощается у него в действия: он отказывается от своего нейтралитета и проводит расследование деятельности Пайла. Читателю постепенно раскрывается истинная сущность "тихого американца": он с циничным хладнокровием организует массовое убийство женщин и детей, выгодное его американским "хозяевам", но чуть не падает в обморок при виде крови и из чистоплотности спешит стереть ее следы с безукоризненно начищенных ботинок. Фаулер решает выдать Пайла американским партизанам, "тихого американца" убивают.

Мысль, которая иллюстрирует главную идею романа, высказывает друг Фаулера капитан Труэн: "Все мы во что-нибудь вмешиваемся, - стоит только поддаться чувству, а потом уже не выпутаешься. И в войне и в любви, - недаром их всегда сравнивают". За любовь, как и за правду, приходится бороться. Стремление остаться нейтральным и не запятнать себя делает человека похожим на "тихого американца", стирающего кровь с начищенных ботинок.

Художественное своеобразие романа Грэма Грина основано на сопоставлении и противопоставлении двух главных действующих лиц. Любовный сюжет помогает максимально глубоко раскрыть их характеры - борьба за сердце Фуонг поставила Пайла и Фаулера лицом к лицу и заставила раскрыть свою истинную сущность.

Библиография