Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

• ПЛАН
• Введение
• Глава 1. Рыцарский роман как жанр Средневековой литературы
• 1.1 Основные стилистические особенности рыцарского средневекового романа
• Глава 2. Художественные особенности и специфика жанра в романе «Тристан и Изольда»
• 2.1 Общая концепция романа о Тристане и Изольде
• 2.2 Варианты воплощения «рыцарских мотивов» различными авторами в вариантах романа «Тристан и Изольда»
• Заключение
• Библиография

Введение

Рыцарский роман! Удивительный парадокс: в годы войн, разбоев, грубости нравов в странах Западной Европы расцвел нежный цветок изысканной куртуазности и пленительной своей душевной чистотой рыцарской литературы: лирическая поэзия трубадуров Прованса и романы труверов и миннезингеров.

Рыцарский роман увлек тогдашнего читателя. Интерес к нему был повсеместным. Знаменитый герой Сервантеса Дон Кихот даже помешался на рыцарских романах. Но, на наш взгляд, они увлекли его не тягой к приключениям, а страстью защищать угнетенных, обездоленных, служить даме своего сердца подвигами во имя добра и трепетно, платонически ее любить. В романе Сервантеса это дано в обрамлении доброго юмора, что вызвало позднее нападки поэтов-романтиков на писателя, осмеявшего, как заявляли они, энтузиазм и красоту идеалов.

Романов было так много, что впоследствии ученым пришлось их классифицировать по группам, по тематике--романы античного цикла, бретонского, византийского и пр. Чтобы представить себе все богатство художественной фантазии старинных мастеров, совершим краткий экскурс в эту область средневековой культуры.

Очень популярен был роман об Александре Македонском. Этот человек при жизни своей поразил воображение современников и дал пищу для огромного количества легенд после своей смерти.

Существовали романы об Энее, о дочерях Эдипа Антигоне и Йемене, о гибели Трои. Все это через призму средневекового христианского мировоззрения и при довольно слабом представлении об истории и культуре античности. Античные герои предстают в костюмах средневековых рыцарей, античные девы и жены--в одеждах средневековых дам.

В романах бретонского цикла действуют рыцари Круглого Стола, которые собирались при дворе легендарного короля Артура, рассказывая о своих приключениях, о сражениях во славу прекрасной Жениевры, супруги Артура. Там же и знаменитый в Средневековье волшебник Мерлин.

Все эти романы светлы, красочны, авантюрны и изысканны. В них изображались утонченные нравы, благородные порывы, куртуазное вежество. В сущности это лучезарные мечтания средневекового европейца о красоте, тот особый мир любви, добра и красоты, который грезился ему в атмосфере его мрачной реальной жизни.

Рыцарских романов было много, очень много, но ни один из них не дошел до нас полностью. Французский ученый Бедье реконструировал один из них, составив его из достаточно больших сохранившихся фрагментов. Это--роман о Тристане и Изольде, который и является предметом рассмотрения нашей курсовой работы.

Цель нашего исследования - рассмотреть особенности Средневекового английского романа на примере анализа произведения «Тристан и Изольда»

Задачи исследования:

рассмотреть особенности рыцарского романа как жанра в Средневековой европейской литературе;

проанализировать историю создания и художественные особенности романа «Тристан и Изольда»

раскрыть особенности вариативного представления истории о Тристане и Изольде в различных авторских интерпретациях.

В процессе написания исследования нами были работы Алексеева М.П., Пуришева Б.И., Артамонова Н.А., Дьяконовой Н.Я., Елистратовой А.А., Кетт А. и др.

Глава 1. Рыцарский роман как жанр Средневековой литературы

1.1 Основные стилистические особенности рыцарского средневекового романа

В рыцарском романе - и его разновидности--рыцарской повести - мы находим в основном отражение чувств и интересов, которые составляли содержание рыцарской лирики. Это, прежде всего тема любви, понимаемая в более или менее «возвышенном» смысле. Другим столь же обязательным элементом рыцарского романа является фантастика в двояком понимании этого слова -- как сверхъестественное (сказочное, не христианское) и как все необычайное, исключительное, приподнимающее героя над обыденностью жизни. Обе эти формы фантастики, обычно связанные с любовной темой, покрываются понятием приключений или авантюр, случающихся с рыцарями, которые всегда идут навстречу этим приключениям. Свои авантюрные подвиги рыцари совершают не ради общего, национального дела, как некоторые герои эпических поэм, не во имя чести или интересов рода, а ради личной славы. Идеальное рыцарство мыслится как учреждение международное и неизменное во все времена,

одинаково свойственное Древнему Риму, мусульманскому Востоку и современной Франции. В связи с этим рыцарский роман изображает давние эпохи и жизнь далеких народов в виде картины современного общества, в которой читатели из рыцарских кругов, как в зеркале, находят отражение своих жизненных идеалов Алексеев М.П. История зарубежной литературы. Средние Века и Возрождение. - М., 1994, с. 193.

По стилю и технике рыцарские романы резко отличаются от героического эпоса. В них видное место занимают монологи, в которых анализируются душевные переживания, живые диалоги, изображение внешности действующих лиц, подробное описание обстановки, в которой протекает действие.

Раньше всего рыцарские романы развились во Франции, и отсюда уже увлечение ими распространилось по другим странам. Многочисленные переводы и творческие переработки французских образцов в других европейских литературах (в особенности в немецкой) нередко представляют произведения, имеющие самостоятельное художественное значение и занимающие видное место в этих литературах.

Первыми опытами рыцарского романа явились обработки нескольких произведений античной литературы. В ней средневековые рассказчики могли найти во многих случаях как волнующие любовные истории, так и баснословные приключения, отчасти перекликавшиеся с рыцарскими идеями. Мифология из таких обработок тщательно изгонялась, но легендарные сказания о подвигах героев, имевшие видимость исторических преданий, воспроизводились полностью.

Первым опытом такого приспособления античного материала к зарождающимся куртуазным вкусам является роман об Александре Македонском. Подобно славянской «Александрии», он восходит к баснословному жизнеописанию Александра, составленному будто бы его другом и соратником Каллисфеном, а на самом деле являющемуся подделкой, возникшей в Европе около 200 г. н. э. Этот роман псевдо-Каллисфена был переведен с греческого языка на латинский, латинская редакция его вместе с некоторыми добавочными текстами, также подложными, послужила источником для нескольких обработок этого романа на французском языке. Наиболее полная и художественно разработанная из них написана, в отличие от других рыцарских романов, парными рифмованными двенадцатисложными стихами с цезурой после 6-го слога. Популярностью данного романа объясняется то, что размер этот впоследствии получил название «александрийского стиха». Строго говоря, это еще не рыцарский роман в полном смысле слова, а только прелюдия к нему, потому что любовная тема здесь отсутствует, а главная задача автора -- показать верх земного величия, которого человек может достигнуть, и власть судьбы над ним. Однако вкус ко всякого рода авантюрности и фантастике нашел здесь достаточно материала; средневековым поэтам не было надобности что-либо добавлять.

Величайший завоеватель древности представлен в «Романе об Александре» блестящим средневековым рыцарем. В юности Александр получил в дар от фей две рубашки: одна защищала его от жары и от холода, другая -- от ран. Когда пришло время посвятить его в рыцари, щит ему подарил царь Соломон, а меч -- царица амазонок Пентезилея. Александром в его походах руководит не только стремление завоевать мир, но и жажда все познать и увидеть. Среди чудес Востока он встречает людей с песьими головами; находит источник юности; попадает в лес, в котором вместо цветов весной вырастают из земли молодые девушки, с наступлением зимы уходящие снова в землю; достигает земного рая. Не ограничиваясь поверхностью земли, Александр хочет исследовать глубины ее и небесную высоту. В огромной стеклянной бочке он спускается на дно морское и рассматривает его диковины, затем он сооружает стеклянную клеть, в которой летает по небу, несомый орлами. Как и подобает идеальному рыцарю, Александр отличается необыкновенной щедростью и дарит угодившим ему жонглерам целые города Елистратов А.А. Наследие английского романа и современность - М., 1978.

Значительным шагом вперед в формировании рыцарского романа с развитой любовной тематикой являются французские обработки сказаний об Энее и о Троянской войне. Первая из них -- «Роман об Энее» восходит к «Энеиде» Вергилия. Здесь на первое место выступают два любовных эпизода. Один из них, трагическая любовь Дидоны и Энея, был разработан уже у Вергилия настолько подробно, что средневековому поэту мало что пришлось добавлять. Зато второй эпизод, связанный с Лавинией, целиком создан им. У Вергилия брак Энея и Ла-винии, дочери царя Латина,-- чисто политический союз, в котором сердечные чувства не играют никакой роли. Во французском романе он развернут в целую повесть (1600 стихов), иллюстрирующую доктрину куртуазной любви.

Мать Лавинии пытается склонить ее к браку с местным князем Турном. Но как она ни старается внушить дочери страсть к Турну, Лавиния ничего к нему не испытывает. Зато когда она с высоты своей башни увидела во вражеском стане Энея, то сейчас же почувствовала в своем сердце «стрелу Амура». Лавиния томится любовью и, наконец, решает признаться Энею, после чего он влюбляется в нее и тоже страдает, но от этого сражается еще храбрее Сначала он хочет скрыть свое чувство, ибо «если женщина не уверена в ответном чувстве, она от этого любит еще сильнее» Однако он не в силах долго таиться, и дело кончается браком. Любовь изображена в этом романе последовательно в двух аспектах как роковая страсть (Эней -- Дидона) и как тонкое искусство (Эней -- Лавиния).

«Роман об Энее» известен также в немецком переводе миннезингера Генриха фон Фельдеке. Уроженец двуязычной Фландрии, служившей для средневековой Германии проводником влияний французской рыцарской культуры, Фельдеке создал своей «Энеидой» (1170--1180) первый образец этого нового жанра в немецкой рыцарской поэзии.

Одновременно с этим романом во Франции возник гигантский (более 30 000 стихов) «Роман о Трое», автором которого был Б е н у а д е С е н т-М о р. Источником для него послужил не Гомер (которого в средние века не знали), а две подложные латинские хроники, возникшие в IV--VI вв. н. э. и будто бы написанные свидетелями Троянской войны -- фригийцем (т. е. тро-янцем) Даретом и греком Диктисом. Так как Бенуа пользовался преимущественно первой из них, написанной, согласно мнимой национальности ее автора, с троянской точки зрения, то носителем высшей доблести у него оказываются не греки, а троянцы. К нескольким любовным эпизодам, которые автор нашел в своем источнике, он присоединил еще один, сочиненный им самим и художественно наиболее разработанный из всех. Это история любви троянского царевича Троила к пленной гречанке Бризеиде, заканчивающаяся изменой коварной красавицы после ее ухода из Трои с Диомедом. При куртуазной изысканности манер всех персонажей чувства Троила и Диомеда изображены отнюдь не в специфических тонах любовного служения, а гораздо реальнее, и единственной чертой куртуазной концепции любви является то, что рыцарская доблесть обоих героев возрастает вместе с любовью. Автор сурово осуждает женское непостоянство: «Печаль женщины длится недолго. Одним глазом она плачет, а другим смеется. Настроение у женщин меняется быстро, и даже самая разумная из них достаточно легкомысленна». Рассказ французского поэта послужил источником для целого ряда обработок этого сюжета позднейшими писателями, в том числе Чосером, Боккаччо и-Шекспиром (пьеса «Троил и Крессида»), причем имя героини и некоторые детали подверглись изменению.

Еще более благодарным материалом для рыцарского романа явились кельтские народные сказания, которые, будучи продуктом поэзии родового строя, насыщены были эротикой и фантастикой. Само собой разумеется, что та и другая подверглись в рыцарской поэзии радикальному переосмысливанию. Мотивы многоженства и многомужества, временных, свободно расторгаемых любовных связей, заполнявшие кельтские повести и являвшиеся отражением действительных брачных и эротических отношений у кельтов, были перетолкованы французскими куртуазными поэтами как нарушение норм каждодневной жизни, как адюльтер, подлежащий куртуазной идеализации. Точно так же и всякого рода «волшебство», которое в ту архаическую пору, когда слагались кельтские сказания, мыслилось как выражение естественных сил природы,-- теперь, в творчестве французских поэтов, воспринималось как нечто специфически «сверхъестественное», выходящее из рамок нормальных явлений и манящее рыцарей на подвиги.

Кельтские сказания дошли до французских поэтов двумя путями -- устным, через посредство кельтских певцов и рассказчиков, и письменным -- через некоторые легендарные хроники. Многие из этих преданий были связаны с образом баснословного «короля Артура» -- одного из князей бриттов V--VI вв., героически защищавшего от англосаксов еще не захваченные ими области Англии. Псевдоисторической рамкой для артуровских романов послужила латинская хроника валийского патриота Гальфрида Монмутского «История королей Британии» (около 1137 г.), изукрасившего образ Артура и придавшего ему феодально-рыцарские черты.

Гальфрид рисует Артура не только королем всей Британии, но и могущественным государем, завоевателем ряда стран, властелином половины Европы. Наряду с боевыми подвигами Артура Гальфрид рассказывает о чудесном его рождении, об отплытии его, когда он был смертельно ранен, на остров Авал-лон -- обитель бессмертия, о деяниях его сестры -- феи Морганы, волшебника Мерлина и т. п. Двор короля бриттов изображен в его книге как средоточие высшей доблести и благородства, где наряду с Артуром царствует его жена, прекрасная королева Гениевра, а вокруг них группируются племянник Артура, доблестный Говен, сенешал Кей, злой Модред, в конце концов восставший против Артура и явившийся причиной его гибели, и т. д. Хроника Гальфрида имела огромный успех и вскоре была переведена на французский и английский языки. Черпая также из кельтских народных сказаний, переводчики внесли еще несколько дополнительных черт, из которых наиболее важна следующая: король Артур будто бы велел соорудить круглый стол с той целью, чтобы на пиру у него не было ни лучших, ни худших мест и чтобы все его рыцари чувствовали себя равными. Отсюда ведет начало обычная рамка артуровских романов или, как их часто называют также, романов Круглого стола -- картины двора короля Артура как средоточия идеального рыцарства в новом его понимании. Создалась поэтическая фикция о том, что в эти древние времена нельзя было сделаться совершенным рыцарем в смысле воинских подвигов и высокой любви, не пожив и не «потрудившись» при дворе Артура. Отсюда -- паломничество всех героев к этому двору, а также включение в артуровский цикл сюжетов, первоначально ему чуждых. Но какого бы происхождения -- кельтского или иного -- ни были эти повести, именовавшиеся «бретонскими» или «артуровскими», они переносили своих читателей и слушателей в фантастический мир, где на каждом шагу встречались волшебные источники, феи, великаны, прекрасные девушки, притесняемые злыми обидчиками и ожидающие помощи от смелых и великодушных рыцарей.

Вся огромная масса бретонских повестей может быть разделена на четыре группы произведений, которые заметно различаются между собой по характеру и стилю: 1) так называемые бретонские лэ, 2) артуровские романы в собственном смысле слова, 3) цикл романов о святом Граале и 4) группа романов о Тристане и Изольде. Мы рассмотрим последнюю группу произведений , так как, на наш взгляд, роман о Тристане и Изольде - яркий пример истинно рыцарского романа.

Глава 2. Художественные особенности и специфика жанра в романе «Тристан и Изольда»

2.1 Общая концепция романа о Тристане и Изольде

Кельтское сказание о Тристане и Изольде было известно в большом количестве обработок на французском языке, но многие из них погибли, а от других сохранились лишь небольшие отрывки Путем сличения всех полностью или частично известных нам французских редакций романа о Тристане, а также их переводов на другие языки оказалось возможным восстановить фабулу и общий характер древнейшего, не дошедшего до нас французского романа (середины XII в), к которому все эти редакции восходят.

Тристан, сын одного короля, в детстве лишился родителей и был похищен заезжими норвежскими купцами Бежав из плена, он попал в Корнуол, ко двору своего дяди короля Марка, который воспитал Тристана и, будучи старым и бездетным, намеревался сделать его своим преемником Вы росши, Тристан стал блестящим рыцарем и оказал своей приемной родне много ценных услуг Однажды его ранили отравленным оружием, и, не находя исцеления, он в отчаянии садится в ладью и плывет наудачу Ветер заносит его в Ирландию, и тамошняя королева, сведущая в зельях, не зная, что Тристан убил на поединке ее брата Морольта, излечивает его. По возвращении Тристана в Корнуол местные бароны из зависти к нему требуют от Марка, чтобы тот женился и дал стране наследника престола Желая отговориться от этого, Марк объявляет, что женится только на девушке, которой принадлежит золотистый волос, оброненный пролетавшей ласточкой. На поиски красавицы отправляется Тристан Он снова плывет наудачу и снова попадает в Ирландию, где узнает в королевской дочери, Изольде Златовласой, девушку, которой принадлежит волос Победив огнедышащего дракона, опустошавшего Ирландию, Тристан получает от короля руку Изольды, но объявляет, что сам не женится на ней, а отвезет ее в качестве невесты своему дяде Когда он с Изольдой плывет на корабле в Корнуол, они по ошибке выпивают «любовный напиток», который мать Изольды дала ей для того, чтобы ее и короля Марка, когда они выпьют его, навеки связала любовь Тристан и Изольда не могут бороться с охватившей их страстью отныне до конца своих дней они будут принадлежать друг другу По прибытии в Корнуол Изольда становится женой Марка, однако страсть заставляет ее искать тайных свиданий с Тристаном Придворные пытаются выследить их но безуспешно, а великодушный Марк старается ничего не замечать В конце концов любящие пойманы, и суд приговаривает их к казни Однако Тристану удается бежать с Изольдой, и они долгое время скитаются в лесу, счастливые своей любовью, но испытывая большие лишения Наконец, Марк прощает их с условием, что Тристан удалится в изгнание Уехав в Бретань, Тристан женится, прельстившись сходством имен, на другой Изольде, прозванной Белорукой. Но сразу же после свадьбы он раскаивается в этом и сохраняет верность первой Изольде. Томясь в разлуке с милой, он несколько раз, переодетый, является в Корнуол, чтобы тайком повидаться с ней. Смертельно раненный в Бретани в одной из стычек, он посылает верного друга в Корнуол, чтобы тот привез ему Изольду, которая одна лишь сможет его исцелить; в случае удачи пусть его друг выставит белый парус. Но когда корабль с Изольдой показывается на горизонте, ревнивая жена, узнав об уговоре, велит сказать Тристану, что парус на нем черный. Услышав это, Тристан умирает Изольда подходит к нему, ложится с ним рядом и тоже умирает. Их хоронят, и в ту же ночь из двух их могил вырастают два деревца, ветви которых сплетаются.

Автор этого романа довольно точно воспроизвел все подробности кельтской повести, сохранив ее трагическую окраску, и только заменил почти всюду проявления кельтских нравов и обычаев чертами французского рыцарского быта. Из этого материала он создал поэтическую повесть, пронизанную общим чувством и мыслью, поразившую воображение современников и вызвавшую длинный ряд подражаний.

Успех романа обусловлен главным образом той особенной ситуацией, в которую поставлены герои, и концепцией их чувств. В страданиях, которые испытывает Тристан, видное место занимает мучительное сознание безысходного противоречия между его страстью и моральными устоями всего общества, обязательными для него самого. Тристан томится сознанием беззаконности своей любви и того оскорбления, которое он наносит королю Марку, наделенному в романе чертами редкого благородства и великодушия. Подобно Тристану, Марк сам является жертвой голоса феодально-рыцарского «общественного мнения». Он не хотел жениться на Изольде, а после этого отнюдь не был склонен к подозрительности или ревности по отношению к Тристану, которого он продолжает любить как родного сына. Но все время он вынужден уступать настояниям доносчиков-баронов, указывающих ему на то, что страдает его рыцарская и королевская честь, и даже угрожающих ему восстанием. Тем не менее Марк всегда готов простить виновных. Эту доброту Марка Тристан постоянно вспоминает, и от этого его нравственные страдания еще усиливаются.

Как этот первый роман, так и другие французские романы о Тристане вызвали множество подражаний в большинстве европейских стран -- в Германии, Англии, Скандинавии, Испании, Италии и других странах. Известны также переводы их на чешский и белорусский языки. Из всех обработок наиболее значительная -- немецкий роман Готфрида Страсбургского (начало XIII в.), который выделяется тонким анализом душевных переживаний героев и мастерским описанием форм рыцарской жизни. Именно «Тристан» Готфрида наиболее способствовал возрождению в XIX в. поэтического интереса к этому средневековому сюжету. Он послужил важнейшим источником известной оперы Вагнера «Тристан и Изольда» (1859).

2.2 Варианты воплощения «рыцарских мотивов» различными авторами в вариантах романа «Тристан и Изольда»

Рассмотрим более обстоятельно самый популярный в XII--XIII веках рыцарский роман «Тристан и Изольда».

«Всем, кто любил и вожделел, Внушал блаженство и скорбел, Безумствовал и ревновал…» Тома. Роман о Тристане // В кн.: Зарубежная литература Средних веков. Хрестоматия. - М., 1989. С. 183. Им, этим людям, посвящал свой стихотворный роман Тома. Кто он, когда жил, когда писал, никто уже не знает. Фрагменты этого произведения дошли до нас в манускриптах XIII столетия. Такой же роман о Тристане написал и второй автор, по имени Беруль, от которого дошла до нас рукопись в единственном экземпляре без начала и конца и тоже от XIII века. Тристану посвятила свою прелестную поэму-балладу (лэ) «Жимолость» известная поэтесса Мария Французская.

Роман о Тристане принадлежит также перу немецкого поэта Готфрида Страсбургского. В XIII веке писали роман о Тристане и в прозе, писали во Франции, Англии, Италии, Германии, писали вплоть до XVI века. Каждый автор вносил в повествование свои детали. Видимо, существовал какой-то первоисточник, поразивший воображение европейцев XII столетия, надолго запомнившийся им. Все названные авторы так или иначе ссылаются на него, а Готфрид Страсбургский даже цитирует его по-французски. Чтобы представить, как звучали стихи в оригинале, приведем их в русском начертании:

рыцарский роман средневековый литература

(«Изольда, моя милая Изольда, моя подруга, в вас моя смерть, в вас моя жизнь») Там же, с. 196.

Стихи читали и пели, источая слезы у слушателей, что вызывало осуждение у блюстителей христианской ортодоксии, полагавших, что призывать к состраданию надо не к рыцарям и их возлюбленным, а к Христу. Некий ученый прелат ворчал: «Рассказывают о самых жестоких несправедливостях и притеснениях, чинимых по отношению к Артуру, Говену и Тристану; некую сказку об этом разносят гистрионы, которые, как говорят, обращали к состраданию сердца слушающих и доводили их до слез» Цит. По: Елистратов А.А. Исследование английского романтизма и современность. - М., 1978, с. 117.

К XII столетию в западноевропейских странах наметились уже четкие сословные границы, отделившие верхушку общества, сюзерена и его вассалов (короля и его баронов), от простолюдинов--крестьян, ремесленников-горожан, рядовых воинов. Как было уже сказано, в этом элитарном кругу сформировалась своя особая культура, резко и сознательно отличаемая от того, чем жил простой народ.

Рыцарь должен быть благороден, сражаться только с достойным себя, обладать «вежеством», то есть отличаться от простолюдинов культурой поведения--быть почтительным, приятным в речи и манерах, уметь танцевать, петь, может быть, слагать стихи и «служить» даме, исполнять ее капризы, иногда даже идя на риск.

Приведем несколько фраз из рыцарских романов тех дней, которые несколько идеализированно, но, однако, достаточно точно рисовали придворные нравы и обычаи: «Приблизившись к королю, Канелангрес и его товарищи обращаются к нему с искусным и почтительным приветствием... Молодой человек скромно и с достоинством назвал королю свое имя и прибавил, что... хотел бы пожить при его знаменитом дворе для собственного удовольствия, а также для того, чтобы научиться учтивому и благородному обхождению». Или: «Юноши, посвященные накануне в рыцари, упражнялись на лугу в прекрасном искусстве турнира. Они сражались друг с другом честно и открыто, вызывая восхищение и любовь прекрасных девушек и благородных дам...» Все это и называлось «вежеством» и составляло прелесть жизни привилегированных сословий тех времен в странах Западной Европы Кетт А. Введение в историю английского романа. - М., 1991, с. 92.

Молодым людям, полным энергии и тяги к приключениям, нравилось исполнять капризы избранных ими «дам сердца», рисковать своей жизнью. В сущности, все рыцарские романы на этом и были построены, и, как известно, благородный безумец Дон Кихот, начитавшись их, тоже совершал свои подвиги ради прекрасной Дульцинеи. Это была идеальная сторона жизни, может быть, мечта, иллюзия, которой издавна человек украшал будни действительности. Поэты преображали эти прекрасные мечты в прекрасные литературные образы, а из литературы они подчас переходили в самое жизнь как предмет подражения. Любопытны в этой связи записки одного итальянца XIV столетия, эпизод из его жизни, который без какого-либо сказочного элемента, вполне реально и вполне драматично был описан им:

«...Я влюбился в одну даму, пленившую меня своим видом и речами: ее звали монна Джемма, и она была женой Якопо, сына мессера Риньери Ка-виччули, и дочерью Джованни Тебальдини. Случилось, что в то время, когда она ехала из одного монастыря в Пинти, я проезжал мимо, и ее родители пригласили меня к завтраку, я принял приглашение. И так произошло, что мне удалось поговорить с ней в стороне от других, хотя и в присутствии многих, я подобающим образом сказал ей: «Я всецело-Ваш и полностью вверяю себя Вам».--«Если ты мой, будешь ли повиноваться мне, если я что-то тебе прикажу?»--ответила она, смеясь. «Испытайте и прикажите»,--сказал я. И в ответ она сказала: «Тогда из любви ко мне поезжайте в Рим!»

Надо сказать, что Италия тогда представляла сплошное поле сражения. Проехать в Рим. а он находился в состоянии войны с Флоренцией, ради каприза дамы было просто безумием, и если бы флорентиец был обнаружен там, ему просто отрубили бы голову как вражескому лазутчику. Но это не остановило нашего пылкого итальянца. Он пишет далее: «Я вернулся домой и на следующий же день отправился в путь верхом на коне, с одним слугой, не сказав дома, куда я еду. И поехал я в Сьену и оттуда в Перуджу, Тоди, Сполето, Терни, Нарни и Орти, где находились войска флорентийской лиги, которые сражались с Римом. И мессер Биндо Бондельмонти со своим отрядом однажды ночью в самом деле помог мне, по моей просьбе, пробраться в Рим и там провел в дом одного римлянина, своего тайного друга, где я прожил несколько дней, а затем тот римлянин по имени Кола Ченчо достал мне пропуск на восемь дней; я пробыл в Риме шесть дней, и тот же Кола провел меня до замка Орсини; вернулся я в Орти и оттуда тем же путем возвратился во Флоренцию; путь туда и обратно, включая пребывание в Риме, занял месяц. Вернувшись, я послал одну женщину к указанной монне Джемме, чтобы сообщить ей, что я ей повиновался и прочее. Она же ответила, что не предполагала, что я такой сумасшедший, чтобы из-за слов, которые она мне сказала в шутку, подвергать себя таким опасностям и прочее. Все это произошло в 1377 году» Бонаккорсо Питти. Хроника.--Л., 1972.--С 31.

Так жизнь и литература переплетались, составляя единое нравственное и эстетическое целое. Прекрасные рыцари, прекрасные дамы, великаны и чудовища, с которыми сражались рыцари, описание турниров и пр. и пр.--все это набрасывало на самое жизнь своеобразный розовый флер. «Жил в Бретани юноша, прекрасный собой, наделенный замечательными достоинствами, владевший крепостями и замками, искушенный во многих искусствах, доблестный, стойкий и мужественный рыцарь, мудрый и осмотрительный в своих поступках, проницательный и рассудительный, превзошедший умом и талантом всех, кто жил тогда в этом государстве, и звали этого рыцаря...»

Это начальные строки «Саги Тристама и Исонды», «записанной по-норвежски... по указу и распоряжению достойного господина, короля Хакона...». Хакон IV--норвежский король, правивший с 1217 года и, видимо, живо интересовавшийся литературой Франции, откуда шли тогда рыцарские романы. Записал сагу ученый-монах по имени Роберто. Герой этого произведения--уже названный нами Тристан. Само имя уже предрекает его судьбу: tnstan--по-французски «печальный».

Как уже было сказано, роман имеет много версий и дошел до нас во вторичных вариантах. Мария Французская прямо об этом говорит:

Все эти версии тщательно изучены. Ученые мира немало поработали, чтобы собрать их, прокомментировать, высказать по поводу их более или менее остроумные гипотезы. У нас издали их в сборнике «Легенда о Тристане и Изольде», подготовленном и прокомментированном А. Д. Михайловым (М., 1976).

В XIX веке французский ученый Жозеф Бедье составил из различных фрагментов романа нечто целое, представил современному читателю поэтический пересказ, достаточно талантливо сделанный, с которым нынешний читатель знакомится весьма охотно.

Посмотрим на роман как на документ эпохи и на Тристана как на положительного героя этой эпохи. Тристан, конечно, представитель своего сословия. Он рыцарь, королевский сын, аристократ и несет в себе достоинства, ценимые его сословием, но образ его, конечно, был мил сердцу простой крестьянки, если до нее доходил рассказ о его злоключениях.

В истории Тристана много от рыцарского романа: здесь и драконы, и черные рыцари, и турниры, и сражения. В некоторых его вариантах появляется волшебник Мерлин и король Артур, излюбленные персонажи так называемого цикла «рыцарей Круглого Стола», но что-то иное ощущается в его стержневой сюжетной основе. Это никак не роман для развлечения. Большая и щемящая жизненная правда исходит от него.

Первое, что отличает «Роман о Тристане» от всех других рыцарских романов, это то, что его герои никак не похожи на тех «розовых» (безупречных и идеальных) витязей, какие обычно действуют в этих прелестных, хоть и развлекательных созданиях средневековой поэзии. Тристан и его возлюбленная Изольда--грешники в свете христианской, да и современной морали. Это понимали уже тогда и, хоть не умели противиться очарованию волнующей сказки, все-таки осуждали поведение главных ее персонажей.

Французский поэт XII века Кретьен де Труа заставляет героиню своего-романа «Клижес» заявить: «...о любви Изольды и Тристана... рассказывают такие ужасные вещи, что я даже стыжусь их повторить» Елистратов А.А. Наследие английского романа и современность - М., 1978, с. 128.

Да и в самом романе (в некоторых его версиях) слышатся порой осуждающие ноты. Поэт Беруль вводит в свой роман эпизод с отшельником. Тот порицает Тристана и Изольду и, конечно, ссылается на козни дьявола:

Но тут же поэт нравственно очищает своих героев: не они виновны в своей неукротимой страсти:

Ей вторит Тристан:



Отбросим все чудеса, которыми расцвечена история Тристана, оставим лишь основной конфликт. В нем правда жизни. Молодой человек, племянник короля, отправляется в другую страну сватать своему сюзерену невесту, успешно совершает свою миссию и везет ее по морю к родным берегам. Он юн и красив, красива, молода и она. Море и солнце, лазурное без облачка небо, и два юных существа. Вспыхнувшее чувство. Любовь. Средневековый человек ко всему этому, конечно, примешает приворотное зелье и тем оправдает влюбленных. Так и есть. Отправляя Изольду в путь к старому королю * в жены, мать ее дает любовный напиток со строгим наказом служанке, чтобы дала его испить молодоженам перед брачной ночью, дабы навсегда они прилепились друг к другу душою. Но расслабляющая жара, нестерпимая жажда, и два юных существа по ошибке выпивают этот злосчастный напиток. Теперь уже ничто не может помешать их любви, ни Бог, взирающий с христианских небес на дела людские, ни мораль людей, ни жизненные невзгоды. Они во власти страсти. Истории этой страсти, трагедии молодых людей и посвящен роман.

Вспомним, что это XII век, что это Западная Европа, что это безраздельное господство христианской идеологии, идеалы монашеского подвижничества, умерщвления плоти, аскетизма. Почти в те же годы Данте в пятой песне «Ада» рассказал о такой же трагедии Франчески да Римини и молодого Паоло. Там был замешан рыцарский роман. Его читали молодые люди, мужняя жена Франческа и ее деверь. Рыцарь Ланселот, как повествовал автор романа, целовал прекрасную даму. Пример заразителен, поцеловались и герои поэмы Данте. И потом... роман «они уж больше не читали».

Данте скупо наметил основные вехи трагедии двух грешников. Краткий миг любви и вечное страдание в адских вихрях. Трагедия молодых людей потрясла поэта: он потерял сознание. Трагедия Тристана и Изольды так же волновала читателей XII столетия. В разных версиях романа по-разному представлены его герои. В некоторых из них король Карл, дядя Тристана, доверчив, добр, и, не найдись среди его окружения злые доносчики, он, может быть, никогда бы и не догадался об измене жены. Принять крутые меры к влюбленным заставляют Карла его вассалы--бароны. Королевская власть в те времена еще не утвердилась, феодалы держались вольготно, а иногда и надменно по отношению к верховной власти. Влюбленных должны сжечь на костре. Тристана уже ведут на место казни, но на пути маленькая церквушка. Рыцарь просит развязать ему руки, чтобы в последний раз помолиться богу:

Тристан спасен. Вмешались силы небесные. Суровый страж христианской морали, сам Господь Бог выручил его из беды («...спастись помог Тристану милосердный Бог»,--сообщает своему читателю поэт Беруль).

Казнь должна свершиться и над Изольдой. Поэт красочно описывает торжественно-мрачный ритуал. В Средневековье казни совершались пышно и всенародно:



Как видим, влюбленным сочувствует не только Бог, но и народ и автор, недаром же он так ярко живописал страдания Изольды и ее красоту. К нравственным чувствам прибавляются здесь эстетические (сочувствие, сострадание и восхищение красотой).

Однако «закоренелые злодеи» нашлись. Это некий прокаженный, увечный, «в струпьях, в черном гное». Он подает королю страшный совет--«за грех великий покарать» не огнем, не костром, а ложем с прокаженными.

Автор не скупится на краски, чтобы изобразить толпу изуродованных болезнью людей:

Толпы прокаженных, наводящие ужас на людей-своим видом,--обычное явление Средневековья. Больниц для них еще не существовало. Их изгоняли из городов и сел. Они носили погремушки, чтобы издали предупреждать о своем приближении. Обычно им оставляли пищу и уходили подальше. Всякие контакты с прокаженными были опасны, грозили заражением, и люди боялись этого. И вот теперь королю предлагали отдать Изольду в наложницы прокаженным. Это было страшнее смерти, страшнее любой казни. Чтобы читатель ощутил весь ужас происходящего, автор пространной речью прокаженного сопоставляет два образа жизни--царский и нищенский, предельно обнажая и без того понятный контраст:

Но Изольду, которую уже повели с собой прокаженные, спас Тристан. Правда, в схватку с ними ему было вступить зазорно, это не рыцарское дело, но подоспел его воспитатель Говернал. Он-то и сразился с толпой калек и убил главного и наиболее зловредного из них -- Ивена. Поэт торопится заверить читателя, что Тристан никак не участвовал в сражении с прокаженным: «Не верьте низкому обману... выдумывать такое--стыд! Не мог столь достославный рыцарь поганой кровью обагриться».

Вариант «Романа о Тристане», принадлежащий перу Беруля, пожалуй, наиболее близок к реальности. Он, конечно, тоже вторичен. Поэт использовал уже ходивший или ходившие в списках тексты иных авторов. О том свидетельствуют его признания: «Беруль читал об этом сам», или: «Про то я в книге прочитал», или: «Правдивый есть о том рассказ, Беруль читал о нем" не раз». Поэт вполне реалистично рисует несладкую жизнь влюбленных в лесу--шалаш, охоту на оленей ради пропитания, истлевшее от времени платье и все бытовые невзгоды. Вместе с тем проникновенно рассказывает он и о красоте окружающей природы и о поэзии самой любви:



Так их застал однажды Карл. Но на этот раз спали они в одежде, между ними лежал меч. Их безгрешная поза умилила короля, он тихо удалился, не нарушая их покоя. Беруль отнюдь не ограничивается идиллией любви или картиной внешних неудобств жизни влюбленных, он пишет и об их нравственных терзаниях. Изольда мучается тем, что ее любимый терпит лишения из-за нее. Тристан изводит себя угрызениями совести, что поступил нечестно по отношению к своему дяде, отняв у него жену, что вверг любимую женщину в нищету и пр. К тому же действие любовного напитка стало ослабевать. (Оно было рассчитано на три года. Скептики XX века объяснили бы это весьма прозаически: с милым жить хоть в шалаше, конечно, можно, но не долго. Люди тех времен были романтичнее: они верили в сверхъестественные силы и вносили поэтический элемент в прозу жизни;)

В конце концов влюбленные обратились за помощью к отшельнику Огрину, и добрейший старик, отложив в сторону «святую книгу», которую читал с великим усердием, и взглянув на раскаявшихся грешников, пролил слезу умиления. Возблагодарив Господа Бога за то, что Тот сподобил его вернуть на праведный путь две заблудшие души, он немедленно берет перо, бумагу и под диктовку Тристана (самому рыцарю писать не подобало--для этого есть писцы) строчит покаянное письмо королю. Рыцарь лишь приложил свою печать и своей рукой поставил vale! (будь здоров!). В Средневековье, как и во времена Онегина, так заканчивали письма.

Изольда прощена, возвращена во дворец, Тристан удален в изгнание. Беруль прибавляет к своей истории еще несколько эпизодов, овеянных поэзией трагедии двух его героев. Конец романа утерян. Воспользуемся другими версиями, чтобы узнать, чем же кончились злоключения влюбленных.

Готфрид Страсбургский. Его роман о Тристане тоже без конца и без начала. Поэт не озабочен требованиями реальности и к истории своих героев от носится, скорее, с некоторой иронией. Все это сказка, и будем к ней относиться, как к сказке--красивой, изящной, развлекающей нас. Таков взгляд поэта. Изольда? Почему она ушла от короля к Тристану? Вы что, не знает женщин? Им подавай все запретное:

Невзгоды в лесу, несладкая жизнь в шалаше, в лишениях? Полноте. У них все есть: и прекрасный дворец, и многочисленная челядь:

Словом--праздник любви. Трагедия? Ее нет в нашей истории, и не убудем отягчать свои души ненужным состраданием. Любовь прекрасна уже тем, что существует, что увлекает нас далеко от проторенных путей, вдаль от посторонних глаз, заводит в дебри, в лесную глушь, выйти из ко горой не найдется сил.

повествует с шутливой веселостью этот средневековый жуир, далекий от христианской аскезы и, пожалуй, от того, что в те времена называлось пьета (благочестие). В других версиях романа о Тристане имеется эпизод с женитьбой рыцаря. После того как Изольда вернулась к мужу, Тристан, мучимый тоской по возлюбленной и ревностью, желая вытравить из своей груди яд любви, решил жениться. Сестра его друга носила имя Изольда, была хороша собой, и он ей сделал предложение. В первую же брачную ночь он понял, что совершил непоправимую ошибку: любить жену он не мог, как ни старался. Не найдя успокоения себе, он теперь принес несчастье и другой Изольде Нравственные с градация его удвоились. Великое горе испытала и Изольда первая, узнав о его измене. Так два несчастных существа боролись с судьбой. Чувство их было неугасимо. Тристан тяжко заболел. Излечить его могла только Изольда первая. Она спешит к нему, но море то штормит и "мешает кораблю пристать к берегу, то в безветрие держит корабль в своем плену. Ждет Тристан прибытия возлюбленной. Вот показался ослепительно белый парус вдали, он уже совсем недалеко, но ревнивая супруга, Изольда вторая, обманула мужа: черный-де парус на корабле. Недобрый это знак. Значит, нет на корабле Изольды, значит, забыла она его. И Тристан умирает. Изольда опоздала. Она прибыла, когда тело ее милого было уже бездыханно, и не пережила его. Похоронили их по разным сторонам церкви. Так пожелала жена Тристана. Но из их могил выросли деревья, и верхушки их соединились над куполом церкви и переплелись. Автор этой версии («Сага Тристама и Исонды») вложил в уста «грешницы» Изольды молитву к Богу. Она произносит имя библейской грешницы, с которой, судя по всему, сравнивает автор свою героиню. «Ты помог Марии Магдалине...»,--обращается она к Христу.

Богобоязненный монах испрашивал у своих читателей снисхождения к своим героям: они, конечно, грешны, но простим их, как простил Бог распутницу Марию из Магдалы.

Заключение

Легенда о Тристане и Изольде волновала средневекового читателя и нашла широкое распространение в странах Западной Европы Популярность ее объясняется жизненностью основного конфликта. Человеческие чувства вступают в противоречие с общественной моралью. Отсюда трагедия.

Отношение автора к морально-общественному конфликту Тристана и Изо-льды с окружающей средой двойственно. С одной стороны, он как бы признает правоту господствующей морали, заставляя, например, Тристана мучиться сознанием своей «вины». Любовь Тристана и Изольды представляется автору несчастьем, в котором повинно любовное зелье. Но вместе с тем он не скрывает своего сочувствия этой любви, изображая в положительных тонах всех тех, кто способствует ей, и выражая явное удовлетворение по поводу неудач или гибели врагов любящих. От противоречия автора внешне спасает мотив рокового любовного напитка. Но ясно, что этот мотив служит лишь целям маскировки его чувств, а о подлинной направленности его симпатий отчетливо говорят художественные образы романа. Не доходя до открытого обличения феодально-рыцарского строя с его гнетом и предрассудками, автор внутренне ощущал его неправоту и насилие. Образы романа, заключающееся в нем прославление любви, которая «сильнее смерти» и не желает считаться ни с установленной феодальным обществом иерархией, ни с законом католической церкви, объективно содержат в себе элементы критики самих основ этого общества.

Библиография

Алексеев М.П. История зарубежной литературы. Средние Века и Возрождение. - М., 1994

Алексеев М.П. Литература Средневековой Англии и Шотландии. - М., 1996

Артамонов П.В. Литература Средних веков. - М., 1985

Бонаккорсо Питти. Хроника.--Л., 1972

Дьяконова Н.Я. Английский романтизм. - М., 1993

Елистратов А.А. Наследие английского романа и современность - М., 1978

Зарубежная литература средних веков. Хрестоматия. - М., 1989

Кетт А. Введение в историю английского романа. - М., 1991

Пуришев Б.И. Зарубежная литература Средних веков. - М., 1991

Размещено на Allbest.ru