Выявление особенностей постмодернистского мышления в романе В. Пелевина "Священная книга оборотня"

Из текста романа можно точно понять, что каждая из лис своеобразна, имеет свои неповторимые черты. Вот как описывает А Хули свою сестричку Е Хули: «Сестричка Е... Я улыбнулась, вспомнив ее - серьезную, хмурую и очень искреннюю. Она была, пожалуй, лучшей из нас - и поэтому ей всегда выпадала самая тяжелая ноша. Она прошла всю освободительную войну рядом с председателем Мао, имела награды НОАК, а когда в Китае возродился капитализм, сожгла свой партбилет на площади Тяньанмэй и уехала в Таиланд».

Однако, каждая из них похожа на другую тем, что каждые 108 лет в их хвостах появлется серебряный волосок, что телосложение их всегда идеально, они не стареют и каждые лет пятьдесят или около того они подбираем под свои неизменные черты новый симулякр души, который предъявляют людям. Поэтому с человеческой точки зрения внутреннее у них в любой момент тождественно внешнему на сто процентов. Обобщив все вышесказанное, можно определить главные отличительные черты каждой лисы: А Хули - нравственно совершенствуется, И Хули - хитрая пройдоха, а Е Хули - серьезная и искренняя.

Ирония. <...>

Пелевинская ирония заключается в том, что лисы в его романе с помощью хвоста внушают людям придуманный ими другой мир, другую реальность, дурачат и играют с людьми одновременно. Так же и писатели при помощи своих текстов, своего таланта погружают читателя в другую реальность, создавая некое наваждение. И этот создаваемый ими симулякр всегда лучше оригинала, потому что любой текст есть приукрашенные автором представления о мире. За этим символизмом как нельзя четко прослеживается позиция «автор - читатель». Лиса и Волк - две составные части самого Пелевина, его мужское и женское начала.

Он легко играется с образами и персонажами. Размещающая объявление в Интернете лиса-проститутка - та ещё забава. А как насчет оборотня, который исповедует православие? Сатира на реальную действительность, социальную ситуацию. Если раньше литературный мир пародировал мир социальный, то теперь наоборот: социальный мир пародирует литературу. Берет образные названия: оборотни в погонах. Гораздо лучше, чем бандюки во власти. И самый главный оборотень способен пробудить любовь в Лисе. Но то, что там под любовью описывается -опять-таки пародия, пародия на любовь, хотя и очень распространенная пародия в современной литературе. Девочка, которая чувствует в себе зверя, влюбляется в совсем непохожего на неё человека, который тоже чувствует в себе зверя. И когда они дают зверям волю, им хорошо. А когда становятся людьми, то недоумевают: «как я мог(ла) с такой(им) вообще! Значит, наверное, любовь». Матом друг друга обложат, подерутся, уйдут, и не вспомнят, а потом, когда звери проснутся - снова вместе. Название тоже походит на стёб: словно вопрос на распространенном в современном мире матерном языке - «Слабо?»

Замечательны словесные находки и всякого рода отступления от основной линии повествования. Например: картинка из альбома тюремных татуировок, где выколотое распятие, у которого привычные буквы «INRI», (что означает «Иисус Назарей, царь иудейский»), заменены буквами «ПСПО». Комментарий поясняет сокращение как: «Пацан сказал, пацан ответил».

Одним словом, роман полон иронии, местами явной, местами скрытой. Блистательно пелевинское остроумие, его язвительная саркастичность. Как всегда, пелевинский текст просто хочется растащить на цитаты.

Карнавализация. <...> Карнавализация означает центробежную силу языка, «веселую относительность» предметов, участие в диком беспорядке жизни, имманентность смеха. <...>

Карнавализация - семиотическая теория карнавала, изложенная М.М. Бахтиным в его книге о Рабле (1965). Смысл концепции Бахтина в том, что он применил понятие карнавала, ежегодного праздника перед великим постом, ко всем явлениям культуры Нового времени.

В центре концепции карнавализации - идея об «переворачивание смысла бинарных оппозиций», то есть инверсии двоичных противопоставлений. Когда народ выходит на карнавальную площадь, он прощается со всем мирским перед долгим постом, и все основные оппозиции христианской культуры и все бытовые представления меняются местами.

Королем карнавала становится нищий или дурак, трикстер (см. анекдот). И ему воздают королевские почести. Назначается также карнавальный епископ, и кощунственно оскверняются христианские святыни. Верх становится низом, голова - задом и половыми органами (материально-телесный низ, по терминологии Бахтина). Меняются местами мужское и женское (мужчины надевают маски женщин и наоборот). Вместо благочестивых слов слышится сквернословие, площадная брать. Меняются местами сами противопоставления жизни и смерти. В культуре ХХ века К. актуализируется вследствие повышения общего интереса к мифу (неомифологическое сознание).

Обращаясь к тексту романа В. Пелевина «Священная книга оборотня», мы можем выделить такие особенности карнавальной культуры, как нецензурная лексика, которая, однако, используется умеренно и только там, где это необходимо. Подвергаются осмеянию и высмеиванию политические режимы, верхушка власти, словесные обороты. В романе ненормативная лексика словно меняется местами с нормативной, и использование ее начинает казаться не таким уж и страшным. Научные термины теряют авторитет и в Пелевинском контексте выглядят смехотворно, тогда, как матерщина отчасти приобретает респектабельный статус и нередко имеет центральное значение в его произведениях.

Непредставимое, непредставляемое. Искусство Постмодернизма ирреалистично и антииконографично. Литература Постмодернизма ищет пределы, обыгрывает свое «истолщение», приговаривая себя к молчанию. <...>

Непредставляемое, по мнению Ю. Кристевой, - это то, что, проходя через язык, не может являться частью языка, то, что, обретая значение, становится невыносимым, немыслимым, ужасающим.

Перфоманс, участие. <...> Театр становится действующей нормой для деканонизирования общества.

Конструктивизм... Постмодернизм... конструирует реальность. <...>

Как отмечалось ранее, Пелевин конструирует в своем романе новую, другую реальность при помощи своего писательского таланта. Подобно его главной героине - Лисе А-Хули, он словно наводит на читателей морок, погружая их в мир иллюзий. Как следует из текста романа, Лисы и сами для себя создают иллюзию при помощи своего хвоста. И только направив в свой хвост настоящую любовь, можно освободиться и войти в Радужный Поток, который является вершиной, переходом в состояние сверхоборотня. Таким образом, можно сделать вывод, что каждое живое существо может создавать свою реальность. Поэтому окружающий нас мир представляет собой лишь совокупность представлений о нем. Существует столько модификаций реальности, сколько и живущих в нем живых существ.

Кроме того, каждый читатель в силу своих интеллектуальных способностей строит свое определенное количество реальностей при прочтении текста романа.

Имманентность. <...> При помощи новых технических средств стало возможным развить человеческие чувства - охватить мир от тайн подсознания до черных дыр в космосе и перевести его на язык знаков, превратив природу в культуру, в имманентную семиотическую систему.

4. ПРИНЦИПЫ МИФОЛОГИЗИРОВАНИЯ РЕАЛЬНОСТИ В РОМАНЕ В. ПЕЛЕВИНА «СВЯЩЕННАЯ КНИГА ОБОРОТНЯ» КАК ОТРАЖЕНИЕ СПЕЦИФИКИ ПОСТМОДЕРНИСТСКОГО МЫШЛЕНИЯ

Для эпохи постмодернизма характерна культура ризомы, или культура грибницы, в основе которой лежит представление о мире как хаосе, причем этот хаос не отрицается, в нем современный человек чувствует себя достаточно комфортно. Такое отношение к хаосу вызвано убеждением постмодернистов в том, что в создаваемых ими текстах должна быть изображена адекватная реальной модель бытия. Следовательно, если современный человек комфортно чувствует себя в существующей реальности, то не следует отрицать хаотического строения действительности и не следует стремиться ее гармонизировать.

Как известно, постмодернистские тексты, несмотря на декларируемую многоадресность, являются достоянием достаточно ограниченного круга читателей, в сравнении с текстами массовой литературы. Это обусловлено тем, что не каждый читатель способен принять ту картину мира, которая изображена в постмодернистских текстах. Многие читатели принимают лишь гармоничное, упорядоченное устройство бытия, они не способны оценить эксперименты авторов-постмодернистов.

В «Священной книге оборотня» Виктор Пелевин предпринял попытку гармонизировать окружающую действительность, представить ее как упорядоченную, преобразованную в эстетический космос. Это обстоятельство и возводит данное произведение в ранг переходного звена между постмодернистской и массовой литературой. Таким образом в данном романе прослеживается тенденция автора к популяризации постмодернистского текста, попытка сделать его более открытым и доступным для большего числа читателей. Эта тенденция проявляется во всеобщем и открытом мифологизаторстве, открытой трансформации главных героев (главной героиней является лиса-оборотень, которая представлена на страницах романа в открытом трансформированном виде), во введении в текст романа большого количества сказочных сюжетов, которые являются одной из наиболее демонстративных форм реализации древних народных мифов, в обращении к мифологическим личностям, к фигурам Толстого, Достоевского, Набокова, которые стали в сознании современного читателя чем-то монументальным, недоступным, мифологизированным. В романе «Священная книга оборотня» можно наблюдать несколько уровней явленности мифологического.

В научной литературе определение "мифологический" прилагается к тому типу знания, которое базируется не на рациональных доказательствах, а на вере и убеждениях (предписанных культурной традицией, религиозной или идеологической системой и пр.). Оно имеет особую логическую структуру, отличную от позитивного мышления: не соблюдается закон "исключенного третьего", суть подменяется происхождением, событиям приписывается обязательная целенаправленность, соседство во времени принимается за причинно-следственную связь и т.д. Особенности такой логики продуктивно изучались в нашем столетии, прежде всего, французскими антропологами - от Леви-Брюля до Леви-Строса, а также русским ученым А.Ф. Лосевым.

Перейдем к одному из уровней явленности мифологического, построенного на принципе всеобщего оборотничества. Термин «всеобщее оборотничество» было введено советским исследователем мифологического мышления А.Ф. Лосевым. Он утверждал отвлеченную необходимость присутствия мифа в сознании на любом уровне развития абстрактного мышления и научного мировоззрения. Древнейший этап мифологического мышления - «инкорпорированное», нерасчлененное, мышление, или «пралогическое». Инкорпорированное мышление характеризуется отождествлением субъекта и объекта, природных и культурных явлений, вера в тождество части и целого, безразличие к временной причинности (последующее событие может быть причиной предыдущего, параллельные события могут иметь причинно-следственную связь). Человек не выделяет себя из окружающего мира, что служит основой тотемистических представлений - веры в родство людей с определенным видом животных или растений. В основе представлений о мире лежит принцип сопричастности, или мистической «партиципации», то есть отождествления различных предметов, лиц, явлений по признаку обладания одинаковыми мистическими свойствами. Исходя из убеждений Лосева, в этот период весь мир носителем мифологического мышления воспринимается органически, то есть как единый живой организм. Такое отношение к окружающему миру и наполняющим его вещам изображено в процессе нефтекачки, осуществляемом Александром и Михалычем. Все просьбы о нефти были обращены к черепу Пестрой коровы, посредством которого осуществлялась связь оборотней с матерью-землей: «Пестрая корова! Слышишь, пестрая корова? Это я, старый гнусный волк Михалыч, шепчу тебе в ухо. Знаешь, почему я здесь, пестрая корова? Моя жизнь стала так темна и страшна, что я отказался от Образа Божия и стал волком_самозванцем. И теперь я вою на луну, на небо и землю, на твой череп и все сущее, чтобы земля сжалилась, расступилась и дала мне нефти. Жалеть меня не за что, я знаю. Но все-таки ты пожалей меня, пестрая корова. Если меня не пожалеешь ты, этого не сделает никто в мире. И ты, земля, посмотри на меня, содрогнись от ужаса и дай мне нефти, за которую я получу немного денег». В этом отрывке иллюстрируется положение о том, что предметы отождествляются по признаку обладания одинаковыми мистическими свойствами: Пестрая Корова когда-то помогала Хаврошечке, а теперь ее череп должен помочь в добыче нефти.

В мифологическом сознании на этапе инкорпорированного (нерасчлененного) мышления любой предмет имеет самостоятельную волю и способность превратиться в какую угодно другую вещь или существо. Картина мира пралогического мышления такова, что все может присутствовать во всем. Универсальным является принцип всеобщего оборотничества и взаимопревращения: «Диффузность первобытного мышления проявилась и в неотчетливом разделении субъекта и объекта, материального и идеального (т.е. предмета и знака, вещи и слова, существа и его имени), вещи и ее атрибутов, единичного и множественного, статичного и динамичного, пространственных и временных отношений» (Лосев А. Ф. Античный космос и современная наука. // Лосев А. Ф. Бытие. Имя. Космос. М. 1993). Здесь же проявляется и до-рациональный, чувственный характер мифологического сознания: абстракции мыслятся чувственно, овеществленно. Т.е. и здесь проявляется принцип всеобщего оборотничества: идеальный мир переходит в мир вещественный, а затем опять восходит к своему идеальному началу. Следовательно, Виктор Пелевин, вводя в текст своего нового романа героев-оборотней, исходил из идеи нерасчлененного, инкорпорированного первобытного мышления, для которого характерен принцип всеобщего оборотничества, где все равно всему и одна вещь способна без труда превратиться в другую. Посмотрим, как этот принцип реализуется в тексте романа. Эта реализация ярко проявляется в мифологии оборотня - сверхъестественного существа, героя сказок, легенд и преданий, который может превращаться из человека в животное и обратно. Одна из причин интереса писателя к теме оборотней - идея автора об иллюзорности того, что представляется нам реальным миром, взаимопроникновении и взаимозаменяемости различных миров. Превращение живых существ из одного вида в другой - например, из человека в волка, является достаточно зрелищной формой взаимопроникновения, взаимозаменяемости и иллюзорности.

Проиллюстрируем принцип взаимозаменяемости примером из текста. В разговоре главной героини романа лисы-оборотня А Хули со своей сестрой о сверхоборотне, А Хули замечает: «Сверхоборотень - то, чем может стать любой из нас в результате нравственного самоусовершенствования и максимального развития своих способностей. Ты являешься им в потенции уже сейчас. Поэтому искать его где-то снаружи - означает заблуждаться» (с. 104). Также в качестве примера реализации мифологии оборотня можно рассмотреть и фигурирующую в пространстве романа Пелевина сказку Аксакова «Аленький цветочек». При рассмотрении этого произведения в заданном ракурсе можно убедиться, что сюжет данной сказки также изображает основную особенность оборотней - возможность превращаться из одного существа в другое: «Она [сказка] длинная, но суть такая: красавица попросила отца привезти ей аленький цветочек. Отец нашел ее в далеком волшебном саду и сорвал. А сад сторожило страшное чудовище. Оно поймало отца красавицы. И ей пришлось отправиться в плен к чудовищу, чтобы оно отпустило отца. Чудовище было безобразным, но добрым. И она полюбила его, сначала за доброту, а потом вообще. А когда они поцеловались, чары развеялись, и чудовище стало принцем». Как мы видим, здесь открыто явлен механизм превращения.

Также принцип всеобщего оборотничества открыто проявляется в истории главной героини, упомянутой в одном из памятников мировой литературы - книге Гань Бао «Записки о поисках духов»: «…наместник с несколькими десятками пеших и конных, захватив охотничьих собак, стал рыскать за стенами города, выслеживая беглеца. И в самом деле Сяо был обнаружен в пустом могильном склепе. Оборотень же, услыхав голоса людей и собак, скрылся. Люди, посланные Сянем, привели Сяо назад. Обликом он совершенно уподобился лисицам, человеческого в нем почти ничего не осталось. Мог только бормотать: „А_Цзы!“ (А_Цзы - это кличка лисы.) Дней через десять он постепенно начал приходить в разум и тогда рассказал:

- Когда лисица пришла в первый раз, в дальнем углу дома между куриных насестов появилась женщина, красивая собой. Назвавшись А_Цзы, она стала манить меня к себе. И так было не один раз, пока я, сам того не ожидая, последовал ее призыву. Тут же она стала моей женой, и в тот же вечер мы оказались в ее доме… Встречу с собаками не помню, но рад был как никогда.

- Это горная нечисть, - определил даос_гадатель.

В «Записках о прославленных горах» говорится: «Лиса в глубокой древности была развратной женщиной, и имя ей было А_Цзы. Потом она превратилась в лисицу» (с.11-12).

Еще одним примером реализации принципа взаимоперехода и взаимообратимости является сказка «Крошечка-Хаврошечка», помещенная на страницах данного романа: «Сказка оказалась довольно грустной. Крошечка_Хаврошечка была северным клоном Золушки - только вместо доброй волшебницы ей помогала пестрая корова. Эта корова выполняла все непосильные задания, которые Хаврошечке давала мачеха. Злобные сестры подглядели, каким образом Хаврошечке удается справляться с работой, и рассказали об этом мачехе. Та велела зарезать пеструю корову. Хаврошечка узнала об этом и сказала корове. Корова попросила Хаврошечку не есть ее мяса и схоронить ее кости в саду. Потом из этих костей выросла яблоня с шумящими золотыми листьями, которая решила Хаврошечкину судьбу - она сумела сорвать яблоко, наградой за которое был жених… Это была вечная русская история, последний цикл которой я видела совсем недавно, в конце прошлого века. Словно я лично знала эту пеструю корову, которой дети жаловались на свои беды, которая устраивала для них незамысловатые чудеса, а потом тихо умирала под ножом, чтобы прорасти из земли волшебным деревом - каждому мальчику и девочке по золотому яблоку…».

В романе есть еще одна сказка - «Красная шапочка» Шарля Перро, интерпретированная в мистическом духе. В результате предложенной интерпретации выявляется истинная сущность главных ее героев - девочки и волка. На самом деле, волк является не просто волком, а волком-оборотнем, что подтверждается не только его способностью говорить, но и необыкновенной прожорливостью (съел и внучку, и бабушку). Трансформация образа Красной Шапочки на страницах романа еще более неожиданная: мнимая девочка оказывается не только существом, родственным волку и всему животному миру - оборотнем, но одновременно и собственной бабушкой (именно к этой возрастной группе следует отнести особу, возраст которой равен примерно 2000 лет). Следовательно, здесь также явно представлен механизм трансформации и оборотничества.

Как отмечалось выше, проблемой первобытного мифологического мышления занимался французский исследователь-антрополог Люсьен Леви-Брюль. В качестве основного свойства мифологического мышления исследователь назвал партиципацию, или сопричастие. Суть партиципации - всеобщая мистическая связь предметов и событий мира, абсолютная взаимозависимость и взаимообратимость.

На стадии формирования мышления и его мифологических оснований человек еще не выделяет себя из мира природы, из социума, также как и социум не отделяет от природы. Это свойство мировосприятия вытекает из синкретических представлений о мире. Партиципация подразумевает тождество части и целого: например, часть человеческой плоти, волосы, ногти - и весь человек. В мифологическом мышлении не различаются: объект и субъект, вещь и ее свойства, имя и предмет, слово и действие, социум и космос, человек и вселенная, естественное и сверхъестественное, а универсальным принципом мифологического мышления является принцип партиципации: «все есть все», действует универсальная логика оборотничества. Мифологическое мышление выражается в неотчетливом разделении субъекта и объекта, предмета и знака, вещи и слова, существа и его имени, вещи и ее атрибутов, единичного и множественного, пространственных и временных отношений, происхождения и сущности. Данное положение отражено в отрывке, где Александр обращается к черепу Пестрой Коровы: «Мне ведь известно, кто ты такая. Ты - это все, кто жил здесь до нас. Родители, деды, прадеды, и раньше, раньше… Ты - душа всех тех, кто умер с верой в счастье, которое наступит в будущем» (с.251).

В языке партиципация проявляется в отождествлении слова и смысла, означающего и означаемого. Лосев определил это как особый символизм мифа, который никогда не означает ничего иного, чем есть он сам. Особую значимость в контексте мифологического сознания приобретает имя-слово: обладая всей своей драгоценностью и характеристикой чудесного, сказанное в нужный или ненужный момент, оно способно перекроить всю карту мира, так как называющий слово осуществляет чудо. Такое представление о прямой связи вещи и ее имени (в древности данная теория получила название «фюсей») также реализовано в тексте романа. Рассуждая об именах, один из клиентов А Хули замечает: «- Надо же, какое имечко у адвоката - Антон Дрель. Как это он с таким выжил… Вот его, наверно, в школе мучили… Люди с такими именами вырастают с душевным отклонением, факт. Все Козловы, например, нуждаются в помощи психотерапевта. Это вам любой эксперт скажет. <…> - Вот вам история из жизни. В Архивном институте работал шекспировед Шитман. Защитил он докторскую - «Онтологические аспекты „была не была“ как „быть или не быть“ в прошедшем времени», или что_то в этом роде - и решил выучить английский, чтобы почитать кормильца в оригинале, И еще в Англию хотел съездить - «увидеть Лондон и умереть», как он выражался. Начал заниматься. И через несколько уроков выяснил, что shit по_английски - дерьмо. Представляете? Будь он, к примеру, преподаватель химии, было бы не так страшно. А у гуманитариев все вокруг слов вертится, это еще Деррида подметил. Шекспировед Шитман - все равно что пушкинист Говнищер. Трудно служить прекрасному с таким орденом в петлице. Стало ему казаться, что на него в Британском Совете косо смотрят… Британскому Совету тогда вообще не до шекспироведов было, на них налоговая наехала, а Шитман решил, что лично к нему такое отношение. Вы ведь понимаете, милочка, когда человек ищет, чем подтвердить свои параноидальные идеи, он всегда находит. В общем, если опустить грустные подробности, за месяц сошел с ума». Здесь налицо прямая реализация данного представления о влиянии имени на судьбу, свойственного еще нашим далеким предкам.

Так как предметом нашего исследования является роман под названием «Священная книга оборотня», где главные герои - оборотни, следует подробнее остановиться на рассмотрении мифологии оборотня, мотива оборотничества.

Каждый из нас хоть раз слышал об оборотнях. Мы знаем, что оборотни злые, сходят с ума в полнолуние и, превратившись в волка, никого не узнают и могут загрызть даже самого близкого человека. Оборотень - существо, способное изменять свой облик. Оборотни бывают двух видов: те, что превращаются в зверей по своему желанию и те, кто болеют ликантропией (болезнью превращения в животных). Отличаются друг от друга они тем, что одни могут превращаться в животных в любое время дня и ночи не теряя при этом способности мыслить по-человечески разумно, а другие только ночью (по большей части в полнолуние) и при этом человеческая сущность загоняется глубоко внутрь освобождая звериное начало. При этом человек не помнит, что он делал, когда был в зверином облике.

Наиболее распространенными в легендах оборотнями являются вервольфы (те, кто превратился в волков) и кицунэ (в лисицу).

Вервольфы - персонажи германской мифологии, оборотни. Этот персонаж изображался в образе человека, превращающегося ночью (обязательно в полнолуние) в волка. Древние германцы верили, что по ночам оборотень рыскал по округе и нападал на людей и домашних животных.

Предания об оборотнях существуют в поверьях практически всех народов и культур. Фобии, связанные с верой в вервольфов, достигли апогея в конце средневековья, когда оборотничество напрямую отождествляли с колдовством и ересью, а фигура человека-волка была основной темой различных "Молотов ведьм" и пр. В мифах славянских племен человек, который по ночам превращался в волка, назывался не только оборотнем, а также волкодлаком, вурдалаком, волколаком. Также в народе считали, что это превращенный колдуном в волка человек и потому он сохранял полное сознание своей принадлежности к роду homo sapiens, и только внешне походил на зверя. То есть русские оборотни были всего-навсего добрыми волками... Считалось, что вернуть ему прежний человеческий вид - вполне реально: для этого следовало надеть на вервольфа снятый с себя пояс, в котором были сделаны узлы, при навязывании которых каждый раз произносилось: "Господи, помилуй". Облачившись в такой пояс, "волк" тут же терял шкуру и представал в человеческом облике.

Внешним признаком волкодлака является растущая на голове волчья шерсть (длака), заметная уже при рождении. От нее и происходит данное славянское наименование.

Мотив превращения человека в волка распространен в фольклоре всех европейских стран, а так же Кавказа, что свидетельствует о глубокой древности его происхождения.

Известен мотив превращения в волка при надевании волчьей шкуры. Предполагалось, что при ее снятии происходило обратное превращение. Человек мог стать волкодлаком и благодаря колдовству. В литовском фольклоре подобных персонажей называли вилктаками. При этом считалось, что превращение осуществляется при надевании заколдованного пояса (приевита) или перешагивания (перекувыркивания) через пень, в который был воткнут нож. Необходимо было произнести соответствующий заговор: "Именем дьявола, да стану я волком, серым, быстрым, как огонь»

По поверьям волкодлак, как и настоящий волк, нападал на людей и животных. В то же время известны рассказы о том, как заколдованный человек стремится преодолеть силу колдовства, не причинять вред никому. В этом случае он также отказывается есть сырое мясо.

Считалось, что после смерти волкодлак может стать упырем, поэтому перед погребением ему следовало завязать рот или вложить в него монету.

Оборотень принадлежит потустороннему миру, который характеризуется обратной организацией пространственной и временной, а также духовной сфер. В этом мире день оборачивается ночью, правое - левым, истина ложью, красота - уродством и наоборот. Для перехода в другой мир, оборачивания, нужно повернуться, повернуть какой-то волшебный предмет вроде кольца. Мотив оборотничества связан с переходными обрядами (инициации и др.), фиксируя перемену статуса человека. В психологическом аспекте оборотень символизирует иррациональный пласт психики человека, выявляющийся в низменных инстинктах, и саму возможность пробуждения иррационального. [24]

Если говорить о волке-оборотне в рассматриваемом нами романе, можно предположить, что он относится к смешанному виду оборотней. С одной стороны, он превращается по собственному желанию для осуществления какой-либо цели (например, с целью добычи нефти), с другой стороны, превращение происходит под влиянием какой-либо силы (в данном случае трансформация происходит под влиянием сексуального возбуждения). Волк-оборотень Саша Серый по большей части не представляет опасности для остальных героев романа, следовательно, он соответствует представлениям об оборотнях, не приносящих вреда окружающим без особой на то надобности. У Саши Серого имеются и особые отличия, позволяющие утверждать, что он не просто волк, а волк-оборотень. Это отличие было отмечено А Хули, которая имела честь видеть Александра после трансформации: «В природе таких больших волков не бывает, он скорее походил на медведя, которому удалось похудеть». Еще одной приметой, выделяющей Александра из семейства обычных волков, является неравномерный окрас его шерсти, что также является отличительной чертой волков-оборотней: «Торс покрывала пепельно-серая шерсть, а задние лапы были темнее, и на них можно было различить неровный след лампасов. На груди зверя было продолговатое пятно, похожее на отпечаток сбившегося набок галстука». Также следует отметить и иронический ракурс оборотничества: в момент написания Пелевиным своего романа общественное мнение занимает информация об «оборотнях в погонах» - коррумпированных представителей госорганов, продажных работников милиции. Возможно, данный аспект также повлиял на выбор автора в пользу героя-оборотня - генерала ФСБ Саши Серого.

Однако в рассматриваемом нами романе В. Пелевина «Священная книга оборотня» главный персонаж - лиса-оборотень, которая является достоянием китайской и японской мифологии. Следовательно, для более полного понимания ее образа и совершаемых ей поступков следует подробнее остановиться на рассмотрении мифологии лисы-оборотня.

В японском фольклоре эти животные обладают большими знаниями, длинной жизнью и магическими способностями. Главная среди них - способность принять форму человека. Лиса, по преданиям, учится делать это по достижении определённого возраста (обычно сто лет, хотя в некоторых легендах - пятьдесят). Кицунэ обычно принимают облик обольстительной красавицы, симпатичной молодой девушки, но иногда оборачиваются и стариками. В японской мифологии произошло смешение коренных японских поверий, характеризовавших лису как атрибут бога Инари и китайских, считавших лис оборотнями, родом, близким к демонам.

Другие возможности, обычно приписываемые кицунэ, включают способность вселяться в чужие тела, выдыхать или иначе создавать огонь, появляться в чужих снах, и способность создавать иллюзии столь сложные, что они почти неотличимы от действительности. Некоторые из сказаний говорят о кицунэ со способностями искривлять пространство и время, сводить людей с ума, или принимать такие нечеловеческие или фантастические формы, как деревья неописуемой высоты или вторая луна в небе. Изредка кицунэ приписывают характеристики, напоминающие вампиров: они питаются жизненной или духовной силой людей, с которыми вступают в контакт. Иногда кицунэ описывают охраняющими круглый или грушевидный объект (хоси но тама, то есть «звёздный шар»); утверждается, что завладевший этим шаром может заставить кицунэ помогать себе; одна из теорий утверждает, что кицунэ «запасают» часть своей магии в этом шаре после превращения. Кицунэ обязаны сдерживать свои обещания, иначе им придётся понести наказание в виде снижения своего ранга или уровня силы.

В японском фольклоре кицунэ часто описываются обманщиками, иногда при этом очень злыми. Кицунэ-обманщик используют свои магические силы для шалостей: те, что показываются в благожелательном свете, стремятся выбирать своими целями слишком гордых самураев, жадных купцов и хвастливых людей, в то время как более жестокие кицунэ стремятся мучить бедных торговцев, фермеров и буддийских монахов.

Ещё кицунэ часто описывают как любовниц. В подобных историях обычно присутствует юный мужчина и кицунэ, принявшая вид женщины. Иногда кицунэ приписывается роль соблазнительницы, но часто подобные истории скорее романтические. В таких историях юный мужчина обычно женится на красавице (не зная, что это лиса) и придаёт большое значение её преданности. Во многих таких историях присутствует трагический элемент: они заканчиваются обнаружением лисьей сущности, после чего кицунэ должна покинуть своего мужа.

Существуют различные виды и названия кицунэ:

Бакемоно-Кицунэ - волшебные или демонические лисы, такие, как Рейко, Кико или Корио, то есть какой-то вид нематериальной лисы.

Бьякко - "белая лиса", очень хорошее предзнаменование, обычно имеет знак служения Инари и выступает посланником Богов.

Генко - "чёрная лиса". Обычно - добрый знак.

Йако или Йакан - практически любая лиса, то же самое, что и Кицунэ.

Кико - "спиритическая лиса", разновидность Рейко.

Корио - "преследующая лиса", разновидность Рейко.

Куко или Куюко (в смысле «у» с призвуком «ю») - "воздушная лиса", крайне плохая и вредная. Заминает равное с Тенгу место в пантеоне.

Ногицунэ - "дикая лиса", в то же время используется, чтобы различать "хороших" и "плохих" лис. Иногда японцы используют "Кицунэ", чтобы назвать хорошего лиса-посланника от Инари и "Ногицунэ" - лис, совершающих проказы и хитрящих с людьми. Тем не менее, это не настоящий демон, а скорее озорник, шутник и трикстер. По поведению напоминают Локи из скандинавской мифологии.

Рейко - "призрачная лиса", иногда не находится на стороне Зла, но определённо нехорошая.

Тенко - "божественная лиса". Кицунэ, достигший возраста 1000 лет. Обычно у них 9 хвостов (и иногда - золотая шкурка), но каждый из них или очень "плох", или благожелателен и мудр, как посланник Инари.

Шакко - "красная лиса". Может быть, как на стороне Добра, так и на стороне Зла, то же самое, что и Кицунэ.

Следовательно, главное отличие между волком-оборотнем и лисой-оборотнем в том, что первый по сути является человеком, наделенным способностью превращаться в зверя, а вторая, всегда являясь лисой, способна принимать человеческий облик. То обстоятельство, что А Хули открыто заявлена в облике лисы, свидетельствует о том, что Пелевин на страницах своего романа показывает открытую трансформацию, демонстрирует уже явленное, ничем не прикрытое превращение. Этот факт еще раз подтверждает усиление тенденции к мифологизации реальности, намеченной в предыдущих романах. То, что лиса-оборотень А Хули почти полностью соответствует фольклорным представлениям о ней в японской традиции, демонстрируется в тексте. А Хули так говорит о своей внешности: «На вид мне можно дать от четырнадцати до семнадцати - ближе к четырнадцати. Мой физический облик вызывает у людей, особенно мужчин, сильные и противоречивые чувства, которые скучно описывать, да и нет нужды - «Лолиту» в наше время читали даже лолиты. Эти чувства меня и кормят. Вероятно, можно сказать, что я кормлюсь мошенничеством: на самом деле я совсем не малолетка. Для удобства я определяю свой возраст в две тысячи лет - их я могу вспомнить более-менее связно. Это можно считать кокетством - на самом деле мне значительно больше. Истоки моей жизни теряются очень далеко, и припомнить их так же трудно, как осветить фонариком ночное небо» (с.10). И еще: «Если описать нашу внешность, тело у нас тонкое и стройное, без капли жира, с великолепной рельефной мускулатурой. - как бывает у некоторых спортивных подростков. Волосы огненно_рыжего цвета, тонкие, шелковистые и блестящие. Рост у нас высокий, и в древние времена это нас часто выдавало, но сейчас люди стали выше, и мы совершенно не выделяемся среди них по этому признаку» (с.23). В данном романе, как и в большинстве японских рассказов о лисах-оборотнях, у лисы один хвост, который в нерабочем состоянии достигает 10-15 сантиметров и легко прячется между ног. Лиса А наделена способностью с помощью своего хвоста-антенны наводить на своих жертв-мужчин морок, наваждения сексуального характера. В результате этого человек выделяет сексуальную энергию, которой и питается лиса. Человеческая энергия дает жизненные силы и питает лисицу. Существенного вреда своим партнерам А Хули не причиняет, за редким исключением, когда клиент «срывается с хвоста», т.е. теряется его непосредственная связь с человеческим сознанием. Как мы видим, лиса хитростью использует человеческую энергию в своих целях. Можно предположить, что Лиса А могла бы стать женой Александра при удачном стечении обстоятельств. Также, накопив необходимые знания и энергию, А Хули переходит в ранг более высокий - становится сверхоборотнем (в фольклоре можно сравнить с лисой-праведницей). Все это свидетельствует о том, что при выборе и описании своей главной героини автор романа «Священная книга оборотня» опирался на японскую фольклорную традицию.

Представленный выше материал поможет понять и объяснить закономерность происходящих в романе трансформаций, действий и поступков героев.

По словам Р. Барта, миф - это форма, наполняемая различными представлениями и ассоциациями, связанными с тем или иным объектом. Процесс мифологизации очень длительный. Р. Барт отмечает, что перед тем, как мифологизироваться, означаемое (в данном случае какая-то личность) опустошается, теряет свой первоначальный смысл и превращается в пустую форму, которая затем наполняется иным, переосмысленным, деформированным содержанием. С течением времени в сознании представителей той или иной эпохи складывается определенное представление о какой-либо культурно-исторической личности. Это представление содержит определенный набор наиболее типических, значимых в жизнедеятельности или в характере этой личности черт, которые со временем так крепко связываются в сознании представителей эпохи с данной личностью, что начинают выступать в качестве знаково-типических ассоциаций с ней. Следовательно, сформировавшись, миф начинает выступать в сознании представителей той или иной эпохи в качестве средства репрезентации данной личности, в качестве ее опознавательного знака. Теперь миф определяет границы представлений о данной личности, она начинает определяться этим мифом и в рамках его. Миф начинает восприниматься как система фактов, а не как просто знаковая система.

Чаще всего мифологизируются наиболее яркие представители эпохи, личности, наделенные какими-либо выразительными чертами характера или творчества либо те личности, которые отличились перед отечеством своей деятельностью. Объектом мифологизации должна быть именно яркая, обладающая выразительными чертами или поведением личность потому, что для формирования мифа вокруг какой-либо личности необходима какая-то «зацепка», какая-то ведущая, доминирующая черта в характере, поведении, поступках, творчестве, обыденной жизни, которая послужит основой для формирования мифа, толчком для его складывания. Возникновение мифа о той или иной личности приводит к тому, что многие черты ее характера, многие присущие ей человеческие качества, многие аспекты ее творческой и повседневной жизни остаются за рамками сложившегося о ней мифа. Такую личность начинают узнавать только по тем типическим чертам, которые легли в основу мифа. Т.е. можно предположить, что в процессе формирования мифа о той или иной культурно-исторической личности какие-то ее черты становятся ведущими, определяющими, в результате чего остальные теряют свою значимость, стираются и могут быть вообще забыты. Как вывод сказанному можно отметить, что миф в данном случае - устойчивое, служащее для мгновенного узнавания, представление о предмете (о личности). В таком качестве мы и будем рассматривать категорию «миф» по отношению к упомянутым в романе фигурам.

Одним из первых на страницах романа возникает воспоминание А Хули о неком петербургском меценате, который имел место в ее судьбе. Рассказывая историю своей жизни, героиня говорит, что в 1913 году за ней ухаживал известный меценат Савва Морозов, который подарил ей печатку с выгравированным на камне ее именем. «Он подарил мне этот рубин, когда мы катались на яхте в Финском заливе, и я бросила его в воду, как только рассмотрела. Он побледнел и спросил, отчего я его ненавижу. Не потому, конечно, что, правда, думал, будто я его ненавижу. Просто в ту эпоху в моде были театральные движения души, из-за чего, кстати, случились Первая мировая война и русская революция.

Я объяснила, что все буквы можно наложить друг на друга и разместить на небольшом камне, получится недорого, но тогда непонятно, какая из букв первая. Через день был готов второй вариант, на продолговатом опале - «с таинственным и сумасбродным „АХ“», как изящно заметил меценат в стихотворении, приложенном к подарку» (с.7-8). Поясним, почему на страницах романа дано именно такое упоминание о данной культурно-исторической личности. Известно, что в сознании современного человека сложился миф о Савве Морозове, суть которого заключается в том, что он богатый меценат-промышленник, друг и покровитель богемы. История с кольцом, рассказанная А Хули, пропитана духом декадансного романтизма, в ней подчеркнута театральная пафосность поведения, манерность, красота ухаживаний со стороны мужчины, широкий финансовый размах богатых людей, в чем-то - наигранность. Т.е. можно проследить связь между воспоминаниями героини о реальном лице и мифом, бытующем о нем в нашем сознании, на уровне их сути: в обоих случаях имеется указание на принадлежность к богатым кругам, манерность поведения, указывающая на связь с элитой и богемой.

Следующее упоминание связано с именем поэта Михаила Кузьмина, вокруг которого в современном сознании также сложился миф. В представлении человека 20-21 века упоминание о нем ассоциируется с гомосексуальной лирикой, с лирикой утонченно модернистского толка. В рассказе А Хули также имеются указания на это, что проявляется в короткой стилизованной строчке стихотворения и последующем упоминании о гомосексуалистах рядом с фамилией поэта: «с таинственным и сумасбродным „АХ“» (изящество и утонченность); «Впрочем, я подозреваю, что он (Морозов) не сам написал стихотворение, а заказал его поэту Кузмину, поскольку после революции ко мне несколько раз приходили накокаиненные пидоры из чрезвычайки и искали какие_то брильянты» (с.8).

Следующая мифологизированная в нашем сознании личность - Л. Н. Толстой. Для современного представителя эпохи Лев Толстой уже давно ассоциируется с суровым графом-мужиком, который очень любит крестьян и пашет вместе с ними землю. Суть этих представлений содержится и в воспоминании о нем А Хули, которая имела честь лично встречаться и с Львом Толстым. Вспоминая о Толстом, Лиса А говорит, что помнит, что в свое время по подолу ее сарафана полз красный паучок. Сарафан, подол, паучок - слова, связанные с чем-то деревенским, крестьянским, с природой, широким полем, т.е. это все то, что теперь в нашем сознании определяет фигуру Толстого.

И последней значимой фигурой среди упомянутых А Хули является Владимир Набоков. В обыденном сознании его имя связывается только с одним его романом - «Лолита», при этом забываются другие, не менее значимые его произведения. Также, прочитав «Лолиту», читатели начинают ассоциировать ее автора с героем данного романа, что стало еще одним элементом мифа о Набокове. Лиса А крайне возмущена таким отношением к ее любимому автору и говорит следующее:

«-Меня оскорбляет, когда Набокова путают с его героем. Или называют крестным отцом американской педофилии. Это глубоко ошибочный взгляд на писателя. Запомните, Набоков проговаривается не тогда, когда описывает запретную прелесть нимфетки. Страницами не проговариваются, страницами сочиняют. Он проговаривается тогда, когда скупо, почти намеком упоминает о внушительных средствах Гумберта, позволявших ему колесить с Лолитой по Америке. О том, что на сердце - всегда украдкой…» И еще: « - Писателю мечталось, конечно, не о зеленой американской школьнице, а о скромном достатке, который позволил бы спокойно ловить бабочек где-нибудь в Швейцарии. В такой мечте я не вижу ничего зазорного для русского дворянина, понявшего всю тщету жизненного подвига. А выбор темы для книги, призванной обеспечить этот достаток, дает представление не столько о тайных устремлениях его сердца, сколько о мыслях насчет новых соотечественников, и еще - о степени равнодушия к их мнению о себе. То, что книга получилась шедевром, тоже несложно объяснить - таланту себя не спрятать…» И здесь, при упоминании об авторе, вокруг которого в современном обществе сложился миф, Пелевин не преминул указать именно на те черты, которые являются теперь определяющими для личности Набокова.

Подводя итог сказанному, следует отметить, что задача Пелевина состояла в том, чтобы в своем произведении отразить через воспоминания своей героини, которая была непосредственно знакома с каждой из перечисленных фигур, ядро тех мифов, которые укоренились в нашем сознании.

Таким образом, можно сделать вывод о функциях мифа в творчестве Пелевина в целом. Миф - это средство гармонизации представлений человека о мире «пересоздание» существующего образа реальности создание одного из вариантов виртуальной реальности.

Общая мифология мироустройства явлена в финальном открытии А Хули. Здесь в предельно концентрированном виде отражено отношение В. Пелевина к окружающей действительности, дан исчерпывающий ответ на вопрос о степени ее реальности, выражена основная мысль автора о виртуальности реальности, положенная в основу всех его произведений.

Отметим еще раз, что в основу всех произведений Пелевина положены идеи восточной философии, в частности, идеи дзен-буддизма. Он не учит, а только указывает путь духовного развития личности. Целью его является приобретение человеком внутреннего духовного опыта, просветление личности, посредством проникновения в истинную природу ума, ставшего своим собственным господином, и достижение свободы от всех неестественных помех и условностей. Согласно дзен-буддизму, наиболее полно психические потенции человека раскрываются тогда, когда его мышление становится не связанным социальными нормами, природно-спонтанным, естественным, «самонеосознанным». Правильность решения определяется не глубокой концентрацией на проблеме и озабоченностью ею, а «наитием». Эти качества легче всего проявляются тогда, когда ими не пытаются сознательно управлять, доверяют их спонтанности в состоянии покоя ума. Считается, что человек, следующий путем дзен-буддизма, достигает гармонии личности через раскрытие истины, заключенной в глубине человеческой природы.

Таким же путем следует и героиня пелевинского романа: пройдя определенный подготовительный путь, она в конечном итоге постигает истину, получая тем самым возможность стать сверхоборотнем (можно соотнести превращение в сверхоборотня в данном романе с превращением в белую лису-праведницу в японских поверьях - в обоих случаях расценивается как достижение высшей точки существования, достижение некоего высшего конечного итога), превращение в которого и есть достижение конечной цели существования, высший показатель достижения душевной гармонии. Однако автор, конечно же, не обходится без обыгрывания. Он называет основным средством постижения истины, ключом к ее раскрытию духовную любовь. Следовательно, по мнению автора романа «Священная книга оборотня», кроме постоянной медитации, которая заключается в полном отключении от мира и сосредоточении на собственном уме (для дзен-буддистов), для достижения истины оборотням необходима еще и сильная настоящая любовь. Только благодаря зародившейся в сердце любви оборотень способен понять истину, необходимую для достижения конечной цели существования.

В приведенных ниже словах Желтого господина (учителя, в роли которого для современников иногда рассматривают и самого Пелевина) имеется подтверждение того, что Пелевин строит свое произведение на основе идей дзен-буддизма: «жизнь - это прогулка по саду иллюзорных форм, которые кажутся реальными уму, не видящему своей природы». Одновременно в эти словах отражается и суть взгляда Пелевина на реальность: она на самом деле мнима, а те, кто не способен это понять еще не до конца владеют своим умом.

Путь к освобождению лисы-оборотня - это вхождение в Радужный Поток. Сверхоборотень - это тот оборотень, которому удастся войти в этот Радужный Поток. «И Радужный Поток, и путь сверхоборотня лежат вне мира и недоступны обыденному уму - даже лисьему. Но зато они имеют самое непосредственное отношение друг к другу. Поэтому о первом можно говорить только применительно ко второму. А о втором - только применительно к первому» (снова прослеживается идея взаимозависимости, замкнутости). Из данного отрывка также следует, что не стоит пытаться сознательно вторгаться в природу, потому что умом нельзя постичь природу конечной сущности.

В конечном итоге А Хули приходит к выводу, что войти в Радужный Поток можно только после постижения истины (которая является ключом к Радужному Потоку), а истину постичь можно только благодаря зародившейся в сердце настоящей любви (ключ к постижению истины).

На пути приближения к истине А Хули сумела многое понять:

«1) наблюдая за Александром, я поняла, что волк-оборотень направляет гипнотический удар в собственное сознание. Оборотень внушает себе, что превращается в волка, и после этого действительно в него превращается;

2) во время куриной охоты я заметила, что мой хвост насылает наваждение на меня саму. Но я не понимала, что именно я себе внушаю: возможно, думала я, это своего рода обратная связь, которая делает меня лисой. Я была уже в двух шагах от истины, но все равно не видела ее;

3) во время своих объяснений я сказала Александру, что он и этот мир - одно и то же. У меня было все необходимое для окончательного прозрения. Но понадобилось, чтобы Александр вслух назвал вещи своими именами. Только тогда я постигла истину.

Я и мир - одно и то же… Что же я внушаю себе своим хвостом? Что я лиса? Нет, поняла я за одну ослепительную секунду, я внушаю себе весь этот мир! <…> Гипнотический импульс, который хвост посылал в мое сознание, и был веем миром. Точнее, я принимала этот импульс за мир.

Я всегда подозревала, что Стивен Хокинг не понимает слов «реликтовое излучение», встречающихся в его книгах на каждой второй странице. Реликтовое излучение - вовсе не радиосигнал, который можно поймать с помощью сложной и дорогой аппаратуры. Реликтовое излучение - это весь мир, который мы видим вокруг, не важно, кто мы, оборотни или люди» (363-364).

Таким образом, можно сделать следующий вывод: иллюзию реальности мира оборотни внушают не только окружающим, но и самим себе. Значит, если даже самые умные и способные управлять сознанием людей Лисы живут в иллюзии, то окружающий нас мир не существует реально. Каждый человек способен создавать для себя, а иногда и для других, другой вариант реальности. Исходя из этого, можно говорить о том, что существует столько модификаций реальностей, сколько и живущих в них людей.

Далее А Хули продолжает: «Я уже говорила, что лисы сами внушают себе иллюзию этого мира с помощью хвоста. Символически это выражает знак уроборос, вокруг которого мое сознание вертелось столько веков, чувствуя великую тайну, которая в нем скрыта. Змея кусает себя за хвост…» (с. 377) - символика уробороса - символ вечного круговорота, цикличности, замкнутости - лежит не только в основе устройства современного общества, но и в основе устройства самого оборотня (а также и каждого человека). Все в конечном итоге образует замкнутый круг, выхода из которого нет (каждый вынужден жить в навеянной им самим или другими иллюзии).