Творчество Стендаля

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Писательская биография Стендаля - зачинателя социально - психологической прозы в западно - европейском реализме ХIХ века, мастера тончайшей духовной аналитики, необычайно чуткого к тому, как преломляется история в житейской судьбе личности, в ее сознании и сокровенных страстях, - складывалась медленно и трудно.

Настоящее имя писателя, печатавшегося под псевдонимом Стендаль, - Анри Бейль (1783 - 1842). Он был не просто очевидцем, но и непосредственным участником исторических потрясений, перевернувших весь уклад жизни во Франции и других странах Европы. Родившись в 1783 году, он был на шесть лет старше Французской революции конца ХVIII века и в своих раздумьях о происходящем вокруг всегда вел от нее отсчет. В 1799 году Стендаль, отправившийся в Париж, надеялся продолжить свое учение в Политехнической школе. Однако этому намерению не суждено было осуществится. Захваченный вихрем наполеоновских походов, будущий писатель вступил в войско Бонапарта. Семнадцатилетним корнетом Анри Бейль впервые попал в Италию, полюбив на всю жизнь ее искусство, обитателей, нравы.

Еще в детстве Стендаль узнал, что семья его матери ведет свое происхождение из Италии. В ее комнате он находил экземпляры Данте в оригинале, во французских переводах представление читал Аристо и Тассо и составил себе представление об Италии как о волшебной стране страстей и подвигов, развивающихся на фоне сказочной природы. Кое - что от такого взгляда, пусть немного наивного, - не по форме, а по существу навсегда сохранилось в его отношении к этой стране [7, 247].

После падения Наполеона Анри Бейль уезжает в Италию и останавливается в Милане. Этот город стал предметом его особенной привязанности. Здесь он впервые пережил первое сильное чувство к некой Анджеле Пьетрагруа, а позднее то, что он называл «большой музыкальной фразой, своей жизни», любовь к Метильде Висконти.

В 1817 году вышла в свет книга «Рим, Флоренция и Неаполь». На титульном листе можно было прочесть, что она пренадлежит перу некого барона де Стендаля, офицера французкой конницы. Это первое произведение, которое французкий писатель Анри Бейль приписал несуществующему барону (фамилией стало название маленького немецкого городка). Под этим именем и стали издаваться последующие произведения писателя. Очень многие из них были связаны с Италией. «История живописи в Италии», вышедшая в один год с упомянутыми уже путевыми записками, книга «О любви» (1823год), где многие строки навеяны воспоминаниями «о Висконтине», «Прогулки по Риму», и новелла «Ванина Ванини» (1829 год), его «Пармская обитель» (1839 год), наконец «Итальянские хроники».

В Милане Стендаль провел с 1814 по 1821 год, а с 1831 года до конца жизни состоял в должности консула в Чивито - Веккья, маленьком городке недалеко от Рима. Все это время писатель много путешествовал по стране, встречал на своем пути много пограничных застав и таможен. Италия была раздробленна. Двигаясь на юг из северной Италии находившейся под властью австрийского императора, надо было проехать герцогство Моденское, Великое герцогство Тосканское (Флоренция), Папскую область (Рим), и наконец Королевство обеих Сицилий со столицей Неаполь.

Иноземное владычество и раздробленность страны вызвали к жизни тайные общества, стремившиеся сбросить власть чужеземцев и объединится в единое государство. Карбонарии, члены братства «угольщиков», были у истоков того движения которое позже получит название Риссорджименто и приведет к объединению Италии. Не видя будущее у карбонаризма, писатель, тем не менее, имел много друзей в этой среде и высоко ценил их благородство и мужество. Образы этих незаурядных людей часто будут появляться на страницах его произведения.

Путешествуя по стране, Стендаль изучал людей, общественные институты, нравы, итальянский характер, которому он отдавал предпочтение перед характером французским. Италия привлекала его тем, что здесь человек остается самим собой. Французский писатель хорошо знал и высоко ценил итальянское искусство. По мысли Стендаля, страна, где людей на каждом шагу подстерегают опасности и приключения, где ради любви и мести они рискуют всем, где никто не лицемерит перед самим собой, - такая страна может создать настоящее искусство, так как оно требует глубоких переживаний, подлинной энергии и большого характера.

Такие же благородные чувства, высокая страсть, готовность к самопожертвованию встречаются в творчестве Стендаля, посвященного Италии.

Цель данной работы: проследить возникновение образа Италии в произведениях «Пармская обитель», «Ванина Ванини» и трактате «О любви».

Исходя из поставленной цели задачи работы определенны следующим образом:

Изучить литературоведческие труды, по творчеству Стендаля, связанные с исследованием в нем итальянских мотивов.

Всесторонне рассмотреть произведения Стендаля «Ванина Ванини», книгу «О любви», выявляя в них итальянские мотивы.

1. Трактат «О любви»

В 1814 году, не желая оставаться в Париже, куда вернулись изгнанные революцией Бурбоны, Стендаль покинул Францию и обосновался в Милане. Здесь он ведет жизнь свободного любителя живописи, музыки, изящной словесности. Его дни проходят в картинных галереях, древних соборах, за рукописями и книгами, по вечерам он бывает у друзей.

Теперь в Италии Стендаль не одинок - он встречает людей, чьи идеи ему близки. Он - друг адвоката Джузеппе Висмры, одного из руководителей подпольного патриотического движения карбонариев. В дневнике Стендаля читаем его описание поездки с Висмарой по Ломбардии в августе 1818 года. Висмара, разъезжал по Италии, занят организацией национально - освободительной борьбы. Его спутник Бейль, не упомянул, конечно, в дневнике о цели поездки; но он всем сердцем с Висмарой и его друзьями.

В Италии Стендаль не один вечер провел с Байроном. Оба они сблизились с итальянскими романтиками.

С особенным удовольствием Стендаль встречается и беседует с друзьями в театре Ла Скала. Здесь он наслаждается пением, с увлечением анализирует его. Экспрессия итальянского пения, сила и глубина, с каким артисты выражают переживания, помогли выкристаллизоваться одной из главных особенностей эстетики Стендаля - требованию изображать ничем не скованные чувства.

Призыв расковать страсти на своем знамени начертали и романтики. Он стал связующим звеном между романтизмом и реализмом, который добивался конкретности изображения жизни общества, что невозможно было без естественного и полного выражения эмоций, их освобождения от норм и догм классицизма.

В 20 - 30 -е годы ХIХ столетия европейскую литературу до неузнаваемости обновили художники, которые открыли и усовершенствовали труднейшее искусство не сообщать о переживаниях, а запечатлевать их, естественно и точно выражать и изображать - Пушкин, Лермонтов, Гейне, Стендаль, Мириме. Всю жизнь Стендаль видел эстетический идеал в гармонии между силой, ясной, проницательной мыслью и раскованностью чувств и добивался того, чтобы все их нюансы звучали в его произведениях [7, 65].

В Италии же был задуман и в основном написан трактат «О любви» (1822). В этой книге разговор о самом хрупком и трудноуловимом из человеческих чувств опирается на многочисленные самонаблюдения и воплощает давние замыслы Стендаля о предельно четком анализе душевных переживаний.

Не раз влюбляющийся писатель пережил драму большой и неразделимой любви к Метильде Висконтини - Дембовской (1790 - 1825), близким другом которой был Джузеппе Висмара. Итальянские патриоты глубоко уважали эту женщину, восхищались ее умом и возвышенным характером, решительностью и пылкостью, с какими она отдавала свои помыслы и энергию борьбы за освобождение родины. Автор «Пармского монастыря» вспоминал о ней, создавая характеры благородных, сильных духом женщин.

И Анри Бейль, наверное, стал бы одним из близких друзей Метильды. Но он полюбил ее. Эта любовь оставила большой след в его жизни и творчестве. Но говорить о любви она ему запретила. Почтительный и робкий, Бейль все - таки не смог затаить свое чувство. Метильда Дембовская в результате отдалила его от себя, разрешив посещать ее лишь изредка. Бейль надеялся, что она будет читать его письма со страстными признаниями. Однако она в гневе возвратила письмо нераспечатанным.

Тогда осенью 1819 года, Бейль решил, что единственная возможность тронуть сердце Метильды - это описать свою страсть.

Так возник замысел первого опыта Стендаля в жанре романа; писатель набросал лишь десять страниц - начало этого произведения. Оно было опубликовано под названием «Роман о Метильде». У истоков художественного творчества Стендаля - личные переживания. Леонора из книги «О любви» - тоже Метильда Делмбовская. Многие страницы в этом произведении посвящены этой необыкновенной женщине. Эта известная и весьма своеобразная книга «О любви» представляет собой сочетание трактата с примерами из литературы, афоризмами, «анекдотами», эпизодами, иллюстрирующими трактат. В предисловии к этому произведению, на написанном в 1826 году, Стендаль так определил его содержание: «Путешествие по малоизведанным областям человеческого сердца». Там же он обещал просто и математически убедительно объяснить, как следуют одно за другим чувства, именуемые любовной страстью. Для этого необходимо рассматривать их столь же объективно, научно, как это делают врачи. «О любви». - это «это сумма кленических наблюдений больного над его болезнью». Желая и в названии отразить этот характер своей книги, Стендаль в 1842году, незадолго до смерти, так изменит его: «Физиология любви».

Он, как утверждал его двоюродный брат Р. Коломб, всегда считая трактат о любви своим главным произведением. Это объясняется тем, что во время работы над ним, Бейль сделал открытие в сфере художественного творчества: ему ясен стал принцип изображения «жизни сердца» - чувств, мыслей - как единого процесса, как сложного внутреннего действия [12, 87].

Книга начинается утверждением: существует четыре вида любви - любовь - страсть, любовь - склонность влечение, физическая любовь, порождаемая тщеславием. Высший тип - любовь - страсть. Писатель трактует «любовь - влечение», в сущности развлечение, забаву, своего рода галантную войну, где ведут счет победам и неудачам, и «любовь - страсть, поглощающую всего человека.

Первый вид любви - национальное достояние французов. Он воцарился в Париже «к 1760», уточняет Стендаль. Такая любовь избегает мрачного, эдесь все, «вплоть до теней, должно быть розового цвета», но ей не свойственно по - настоящему сильное, искреннее начало, ибо это противоречило бы хорошему вкусу, обычаям, такту. Здесь постоянно только тщеславие и та изощренная игра ума, когда живое чувство превращают в галантные отношения, а галантные отношения уподобляют шахматной партии. Любовь эта «изящнее настоящей», «ума в ней много, - иронически замечает Стендаль, - но нет ничего страстного и непредвиденного».

Писатель связывает такой тип чувствования с возникновением во Франции общества, цивилизации с ее «тиранией хорошего вкуса». И вот «хорошее общество» следует определенному кодексу поведения, и кажется, самой жизни предписали идти в соответствии с заведенным порядком, захотели принудить ее к соблюдению этикета и своеобразной морали, пожелали очистить ото всего, что есть в ней грубого, неприятного, опасно - непредсказуемого (в идеале, конечно). «Любовь - влечение» - результат и оборотная сторона подобной цивилизации с ее развитым общественным инстинктом и социальными связями, когда все, в том числе и личная жизнь, проходит на глазах у всех, становится предметом живейших толков и общего интереса.

Совсем иное в Италии. Страна не знала «общества» в современном смысле этого слова, здесь не было единой регулирующей политической воли, поэтому возможным оказалось столкновение множества воль, когда всякий живет на свой страх и риск. Это в высшей степени способствовало развитию энергии в итальянском характере. Отсутствие общественной жизни определило то, что «итальянец весь свой пыл и увлечение вносит в частные отношения». А потому «любовь - страсть», конечно же, достояние Италии.

Стендаль рисует эту ситуационную страсть, над которой не властно время, которая хочет все или ничего и - одновременно и рядом с ней - легкомысленно - тщеславную, обаятельную, не склонную к постоянству душу. Несовпадение душ оборачивается трагедией.

Зарождение и развитие любви - процесс. Он начинается с восхождения, потом вступает в свои права воображение влюбленного или влюбленной, украшающее любимую или любимого всевозможными достоинствами. Затем следуют другие стадии этого процесса (надежда на взаимность, сомнения и т.д.). это и есть «кристаллизация» чувства, которое постепенно становится все более определенным, все более овладевает влюбленными или влюбленной. «Я называю кристаллизацией такую деятельность сознания, когда оно использует все, что предстает перед ним, для открытия, что объект любви обладает все новыми совершенствами».

Психологические выкладки предваряют страницы будущей стендалевской прозы, посвященные рождению и «кристаллизации» влечения двух влюбленных, в зависимости от преобладающих вокруг нравов, гражданских установлений и одного из видов их чувства. Уже тогда Стендаль заключает, что сердцеведение без истории бесполезно: безудержная страсть итальянцев Возрождения не похожа на утонченную куртуазность вельмож Людовика ХIV, немецкий бюргер любит не так, как средневековый рыцарь. Да и между разными манерами испытывать любовь, принятыми в одну эпоху, но в разных кругах общества, существуют большие различия. Открытие это в дальнейшем весьма пригодится Стендалю, когда ему придется описывать любовь знатной аристократки и провинциалки, светского щеголя и выходца из низов. Мысль об исторической изменчивости человеческого поведения, духовного склада, привычек, мышления, художественных вкусов, едва намеченная у учителей Стендаля - просветителей, впоследствии послужила тем основанием, на которое опиралась его писательская самобытность.

В дальнейшем Анри Бейль применит изобретенную им формулу не только к внутреннему миру человека: «Все существующее кристализуется». В этом открытии Стендаля ключ к его реалистическому и динамическому восприятию, пониманию и изображению действительности. Все в мире всегда находится в процессе развития. Лаконичная формула Стендаля оказалась фундаментом раалистической литературы [12, 88].

Позже, в 1829 году, появится «Физиология брака» Бальзака. Из этого произведения, по словам автора, выросли «Сцены частной жизни». Бальзак придавал этой книге не меньшее значение, чем Стендаль своему трактату о кристаллизации любви. Книга Бальзака так же , как «О любви» Стендаля, является опытом систематизации и анализа; они сочетаются с жизнелюбивыми по духу размышлениями, эпизодами, «анекдотами». Но объект исследования Стендаля в его «Физиологии любви» - процесс переживаний. А Бальзак размышляет об институте брака, о семье, как ячейки общества. Стендаль рассматривал виды любви, зарождение и развитие чувства. Бальзак - нравы, социальные типы в их разнообразии и варианты взаимоотношений между ними. Внимание Стендаля привлекли внутренний мир человека, сила искреннего, бескорыстного чувства. Внимание Бальзака - «противоестественность» институт брака, который после заключения брачного контракта - денежной сделки - соединяет на всю жизнь людей, не успевших даже узнать друг друга [12, 89].

Обращаясь к физиологии, Стендаль и Бальзак выдвигали на первый план не одну и ту же сторону жизни, а разные, дополнявшие одна другую. Анализ, произведений Стендаля и проделанный Бальзаком, тоже объективно взаимосвязаны и дополняют друг друга. Стендаль отвечал на вопрос: что такое любовь? Бальзак отвечал на вопрос: почему в буржуазном обществе брак и любовь почти несовместимы. Каждый из них уже тогда наметил свой, особенный путь в литературе.

Итак, Стендаль в своей книге «О любви», опирающейся во многом на личные переживания, показал, что самое субъективное из чувств можно объективно наблюдать, изучать, описать. Процесс его зарождения и развития распадается на стадии. Происходит кристаллизация чувств. Можно точно рассказать о переживаниях человека, которые возникают при взаимоотношениях с другим человеком. Внутренний мир людей не менее познаваем, чем окружающая действительность, и его можно так же конкретно изображать. Писатель, останавливаясь на анализе разных типов любви, сделал вывод о том, что любовь - страсть (высшая форма любви) встречается, по большей части, именно в Италии. Для французов же, как отмечает автор, характерна любовь - влечение, похожая, скорее, на игру ума, лишенная глубины переживания.

Обращаясь к физиологии чувства, Стендаль пытался понять всю сложность, глубину и многозначность человеческой любви, в отличии от Бальзака, размышляющего об институте брака, о семье в буржуазном обществе.

2. Италия времен Стендаля

Во французской литературе Стендаль считается одним из лучших знатоков Италии. Здесь прошла треть его сознательной жизни. Побывав в других странах Европы, он мог сравнивать Италию с ними и отчетливее представлять ее политические, социальные и нравственные особенности.

Княжества и мелкие государства Италии, которую один европейский правитель презрительно называл не страной, географическим понятием, сильно разнились между собой. Центральная Италия не похожа на Северную ни в природном, ни этнографическом отношении. Римлянин - это было хорошо известно Стендалю - сильно отличается от миланца, флорентийца, венецианца. Внутренние, духовные отличия жителей, как и виды местностей, меняются здесь быстрее, чем в любой другой стране. В каждом городке свой обычай, нравы, свой язык и свой патриотизм, и обитатель Болоньи может не понять пьемонтца, как венецианец не понимает калабрийца. Это был богатейший материал для писателя, который позволяет себе личные симпатии, сохраняя в то же время всечеловеческое сочувствие. Материал, способный захватить воображение человека, чувствующего себя своим во всех уголках страны.

Однако Италия того времени в политическом плане была весьма не привлекательна. Страна была раздробленна. Реставрация старого режима после ухода наполеоновских войск, полная зависимость от Австрии, преследования либерально настроенных людей производили тяжелое впечатление.

Из всех мелких владений, на которые распалась Италия, хуже всего положение было в римской области. Когда - то цветущие поля вокруг Рима во времена Стендаля представляли собой пустырь. Много столетий назад тщательно возделывавшиеся, а теперь лишенная ухода область стала очагом малярии, истребившей и изгнавшей население. Тысячи гектаров земли принадлежали нескольким десяткам знатных семей, сдававших их в аренду под пастбища. Упадок сельского хозяйства объяснялся тем, что княжеские фамилии не знали, что делать с таким количеством земли и не желали затруднять себя этим вопросом.

Не лучше обстояло дело с ремеслами и мануфактурой. Торговать было нечем: местные вина быстро портились и не могли конкурировать с сицилийскими или испанскими. Вывозить камень было невозможно из - за отсутствия транспорта. Хлеба не хватало самим. Капиталы не вкладывались, а хранились в монастырской казне или личных сбережениях.

Но главным препятствием было правительство, не любившее новшеств, предприимчивости, энергии у своих подданных. Правительство было деспотическим, потому что коллегия кардиналов давно уже утеряла право совета и контроля, и никакие законы не ограничивали власть папы. И все же правительство было слабое, почти беспомощное. Народ, почитая папу, считал, что его можно не бояться. Папскому правительству ненужно было поощрять промышленность и торговлю. В их распоряжении была вся христианская Европа, приносившая достаточно дохода. И эти деньги можно было бесконтрольно тратить. Администрация была необычайно сложна и противоречива. Никаких отчетностей, никаких бюджетов.

В римском судопроизводстве царил хаос. Современного кодекса не существовало, и при судопроизводстве руководствовались множеством законов, создававшихся в течении многих веков и часто противоречивых. Хотя именно римляне нуждались в четком и быстром судопроизводстве. Количество убийств в Риме было огромно. Бандитизм так укоренился в римской области, что вывести его не удавалось даже энергичному правлению Наполеона. Преступники пользовались уважением народа, который ненавидел полицию. Разбойники еще больше разрушали торговлю, затрудняли пути сообщения, иногда разоряли целые деревни.

Подданные этого государства были также необычны, как и правительства. На восемьдесят человек жителей области приходилось одно духовное лицо. В Риме процент духовенства был гораздо выше. В его руках находилась значительная часть доходов, а главное - школы, посредством которых оно осуществляло свою власть над массами. Римские патрации когда - то обладали огромными богатствами. К ХIХ веку от этих богатств осталось немного. Большая часть знатных семей была почти разорена, ничего не понимая в делах и считая ниже своего достоинства заниматься ими. Невежество и бездарность римской знати поражали всех путешественников, иностранных чиновников и дипломатов [7, 406].

В Риме было три или четыре крупных банкира, из которых крупнейшим был Торлония, купивший титул герцога Браччано. Вся мелкая торговля находилась в руках иностранцев и существовала только мелкой наживой.

В папском государстве были, конечно, и земледельцы, и ремесленники, но больше всего было нищих. В Читта де Кастелло из семи тысяч жителей было пять тысяч нуждающихся, в деревне около Перуджии - шестьсот из девятисот. Рим был городом нищих. Целые шайки попрошаек на улицах и площадях вызывали изумление иностранцев [7, 250].

Они получали ежедневное подаяние у дверей ста сорока пяти монастырей, тридцати дворцов и восьмидесяти пяти церковных домов, не считая случайных подачек от паломников и туристов.

В годы правления наполеона произошли определенные изменения. Борьба с разбойниками и убийцами принесла некоторые результаты, законы стали более отчетливыми, и власти начали действовать. Начались постройки, раскопки древних памятников и прекратились преследования австрийской полиции.

Наполеон не только реставрировал Рим, но и приступил к строительству новых сооружений, не посягая на древнюю красоту города. Большое значение имела реконструкция Рима, но она не была доведена до конца. Самым замечательным ее памятником являются сады на холмах Монте - Плюго.

Однако на практике многие нововведения противоречили местным традициям, и часто французы, желая возродить национальность, пытались, сами того не замечая, «офранцузить» Европу. Последние годы наполеоновского владычества были тяжелыми для Италии из - за континентальной блокады, налогов и рекрутских наборов. Поэтому возвращение прежнего режима многими было встречено одобрительно.

Начавшаяся реставрация привела опять к расчленению страны. Французы были изгнаны, и огромные области попали в зависимость от Австрии. Но национальное движение, его основные идеи, усвоенные литературой, продолжали развиваться.

Методы борьбы с иностранным засильем оставались все те же: противопоставление чужим культурным ценностям своих, национальных, утверждение собственных исторических традиций, замена античных сюжетов итальянскими и, главное, сохранение народного итальянского языка, который должен был заменить еще несуществующую родину. Различные по своим литературным ориентациям и философским воззрениям те или иные группы итальянской интеллигенции были объединены мыслью о национальном «восстановлении» родины.

Однако национальное движение в Италии не было часто идеологическим явлением. Ненависть к австрийскому владычеству и вернувшимся правителям быстро перешла в действие. Множились тайные общества, из которых самым значительным было общество карбонариев.

В работах Стендаля об Италии, и в частности в «Прогулках по Риму», карбонарии присутствуют всегда как невидимая, но значительная сила общества. Это тот фон итальянской жизни, который придает ей смысл и глубину. Беззаботная, праздная, утопающая в музыкальных наслаждения, весело сплетничающая Италия таит в себе противоречия. Глубоко под поверхностью происходит брожение, угрожающие взорвать покой сильных монархий. Эти противоречия Стендалю были дороже всего. Правда, он считал, что карбонаризм обречен на неудачу, иногда он считал его просто политическим ребячеством, но как явление социально - психологическое карбонаризм в его глазах оправдывал многое, с чем ему трудно было примириться в Италии [7, 256].

И не без некоторой проницательности Стендаль указывал эпоху 40 - х годов как период возможного объединения Италии вокруг одного из монархов и освобождение ее от австрийского владычества, но при помощи Франции. События показали, что, несмотря на ошибку в дате, он правильно предсказал течение событий.

Как видим Италия начала ХIХ века представляла собой безрадостное зрелище. Страна была раздробленна на множество мелких владений, ее северные территории находились над властью Австрийской империи. Особенно тяжелое положение наблюдалось в Римской области, где правителем был папа - глава католической церкви, мало уделяющий внимания состоянию дел в подвластной провинции. Большинство его подданных жило подаяниями и попрошайничеством. Недолгое правление энергичной наполеоновской администрации ненамного улучшило положение дел в стране. Беспредел местных тиранов, иноземное засилье национально - освободительную борьбу карбонариев, названную позднее Риссоржиллинто. Стендаль, подолгу живший в Италии, хорошо ее знающий, отразил в своем творчестве всю сложность политической обстановки в стране, глубокие социальные и нравственные проблемы того времени.

3. «Ванина Ванини»

Новелла Стендаля «Ванина Ванини», вышедшая в свет в 1829 году, была посвящена современной Италии, о которой автор написал уже несколько книг. В этом произведении писатель воссоздал накаленную повседневность страны, так или иначе затрагивавшую сердце каждого. «Ванина Ванини» прямо говорила об итальянских карбонариях, деятельность которых в то время продолжала развиваться, несмотря на приследования не столько итальянской, сколько австрийской полиции.

История римской княжны Ванини и карбонария Пьетро Миссирилли представлено как событие совсем недавнего времени: «Ванина Ванини, или Некоторые подробности относительно последней венты карбонариев, раскрытой в Папской области». Год был указан не очень точно: действие начиналось весенним вечером 1820-х годов. Можно подумать что событие произошло совсем недавно, возможно, в том же 1829 году, когда был напечатан об этом рассказ.

В экспозиции, занимающей всего две страницы, автору удалось охарактеризовать политическую ситуацию, среду, к которой принадлежит Ванина, а также событие, ставшее предпосылкой завязки драмы (романтический побег Миссирилли из тюремного замка). Здесь была дана и психологическая мотивировка дальнейшего развития действия.

Ванина - типичный для Стендаля характер романтической знатной девушки, презирающей изящных, но пустых молодых аристократов и способной признать достойным ее уважения и любви умного, энергичного, смешного человека из народа.

Карбонарий Миссирилли, бедняк, сын провинциального хирурга, и Ванина, выделяющаяся своим умом, независимостью суждений, удивительною красотой и высоким положением в обществе, полюбили друг друга [13, 207-208].

Однако их любовь не имела будущего. Юный карбонарий представлял ту новую, молодую Италию, черты которой Стендаль стремился уловить в итальянском обществе. Личное счастье для такого героя оказывается невозможным, ведь борьба за свободу отчизны требует всего человека.

Ванину восхитила сила, образ мыслей, отвага Миссирилли, его способность на решительные поступки. Но для своевольной красавицы смыслом и высшей ценностью жизни является любовь. Ей безразлична судьба родины. Ванини совершенно чужды высокие идеалы юноши, которого она полюбила. Оба при этом - натуры, повинующиеся порыву чувств, бесстрашно добивающиеся своего, не склонные к долгим сомнениям. Поэтому вспыхнувшая посреди опасности безоглядная страсть этих двух молодых людей, так по - разному понимающих смысл жизни, изначально была обречена на роковую развязку.

Герои новеллы не отделимы от своего времени. Их личная трагедия не рождена исторической ситуацией, в условиях которой и сформировались их характеры. Индивидуальный конфликт обусловлен накалом политической борьбы. Неоспоримая реальность происходящего подчеркивается общей тональностью прозы Стендаля - деловито - суховатой, внешне бесстрастной. Материалы, которые вдохновили писателя и помогли ему в создании произведения, предоставляла сама жизнь итальянского общества первой трети ХIХ века.

Действия новеллы начинаются в Риме, во время бала у известного банкира в его новом палаццо на Венецианской площади. Этот один из самых богатых банкиров Италии, по фамилии Торлония, купил у папского правительства титул герцога Браччано и роскошный дворец, построенный в ХV веке и принадлежавший когда - то князю Орсини, одному из властителей Рима.

Стендаль указывает место действия, и читатель точно представляет себе римский пейзаж с дворцами, с аббатами, епископами, прелатами и абсолютной папской властью. Карбонарская вента (организация) была раскрыта позднее в городе Форм, в Папской области. Можно предположить, что речь идет о событиях, происходивших в реальной жизни и ставших так или иначе известными Стендалю.

Однако деятельность карбонарских вент была строго законспирирована; любое сообщение о том, что говорилось в тайном обществе и где оно собиралось, рассматривалось как предательство, так как результатом могла быть гибель десятков или сотен заговорщиков. Итальянская и австрийская полиция также сохраняла в тайне все, что происходило. Слухи о случившимся бывали недостоверны и при передаче искажались до неузнаваемости. Некоторые источники можно найти только у самого Стендаля, - в его дневниках, записках и книгах, отражавших случайные детали происходившего или выдумки, передававшиеся из уст в уста в различной интерпретации.

В 1817 году в книге «Рим, Неаполь и Флоренция» Стендаль рассказывал о «сладости жизни» в Венеции 1740 - 1790 годов. Он продолжил легенду о «Счастливой Венеции», созданную многочисленными путешественниками и немногими венецианскими богачами того времени. Анекдоты о свободе нравов и скандальном поведении венецианских красавиц писатель принимал как свидетельство этой сладостной жизни [7, 292 - 293].

Стендаль приводит в своем произведении один из таких анекдотов. В нем говорится о попытке некой знатной дамы во время любовного свидания с патриархом спасти другого своего любовника, несправедливо приговоренного к смертной казни.

Через девять лет в новом издании книги автор рассказал тот же анекдот в ином варианте. На полях одного экземпляра своего произведения Стендаль записал полностью имя дамы, о которой шла речь. Это была графиня Марина Кверини Бенцони (1757 - 1839), голубоглазая венецианка, не очень красивая, но весьма привлекательная, что отмечает и Стендаль, и очень свободных нравов. Она даже стала героиней поэмы, в свое время широко известной. Бенцони была близко знакома с Байроном. Знал ее и Томас Мур, друг и будущий биограф Байрона, и многие другие иностранцы.

Во второй версии этого анекдота, датированной 1826 годом, Стендаль сосредоточил свое внимание уже не на встречи дамы с патриархом, а на последующем ее объяснении со своим возлюбленным. Но основа его остается прежней: легкомысленная дама спасает своего любовника.

Был ли этот анекдот всего лишь одной из сплетен, какие свободно рассказывались в салонах и ложах итальянских театров, или историческим фактом, зарегистрированным в документах эпохи, но Стендаль принял его как реальное историческое событие, истинное для того времени, когда он сам бывал в Венеции. Через три года после того как Стендаль рассказал новую версию во втором издании своей книги он стал писать повесть на сюжет, близкий к истории Бенцони. Ее любовника приговоренного к смертной казни, Стендаль счел за карбонария, - карбонарии привлекали к себе всеобщее внимание [7, 295].

Так в его новом произведении действия разворачиваются в Риме, где нравы в то время были строже. Венецианский преступник становится карбонарием и возлюбленным уже не безнравственной графини, а римской княжны. Патриарх, вершивший такие дела в Венеции, стал римским губернатором, министром полиции и , как полагалось в папском государстве, прелатом. К нему и явилась тайно в кабинет Ванина просить за арестованного Пьетро.

Близость сюжетной схемы новеллы Стендаля к истории Бенцони очевидна. История римской княжны, очевидно, возникла в связи с историей венецианской графини Бенцони, - ведь работа над новеллой была начата через год с небольшим после напечатания второй версии [7, 296].

Трудно понять осознавал ли сам Стендаль эту связь, работая над новеллой. Но в его воображении тональность смешной венецианской истории, характер и судьба действующих лиц получили совсем другой смысл. Стендаль перестроил историю этих событий и разрешил много самых различных вопросов.

Перекличка с эпохой ощущается не только в сюжетной канве, но и во многих других деталях. Например, чтобы спасти своего друга Ванина пугает министра полиции местью карбонариев: «Если он (Миссирилли) будет казнен, вы не переживете его и на одну неделю» [9, 46].

Действительно такие случаи бывали, и один из них Стендаль рассказал в своем произведении «Прогулки по Риму», где часто говорилось о карбонариях. Судья Безини, верно служивший своему правителю, похвалялся тем, что несмотря на недостаточность улик, добился смертной казни карбонариев уже на следующий день после их ареста. В эту же ночь он был убит. И его сына Джулио Безини, министра полиции, также жестоко преследовавшего карбонариев, вскоре убили прямо на улице. Не спасла министра и постоянно сопровождающая его охрана. Очевидно, Стендаль вспомнил об этом случае. Он вспомнил об их убийстве, или «казни», как говорили карбонарии, и в «Пармском монастыре».

Получила свое отражение в новелле Стендаля и история Партенопейской республики 1799 года. Писатель рассказывал о кровавых событиях 1799 - 1800 в книге «Рим, Неаполь и Флоренция». Там в заключении он сообщил о казни одной из жертв белого террора. Это была женщина по имени Мария Луиджа Фортуната Санфеличе. Сведения о ней были противоречивы и недостоверны. Современники, а вслед за ними историка неаполитанской революции роль Санфеличе толковали по - разному, но в большинстве случаев с полным сочувствием [7, 299].

В своем воображении Стендаль создал из этой женщины героиню, влюбленную в человека невысокого общественного положения, республиканца и революционера. Он придумал некоторые детали, производившие сильное впечатление на читателей: когда офицер оставил Санфеличе, чтобы на свой пост, она бросилась к его ногам, умоляя остаться у нее. Любимый человек сказал слова, отсутствующие во всех документах: «Если есть какая - нибудь опасность, я тем более должен быть с моими друзьями». В последовавшем комментарии Стендаль отмечает высокий нравственный настрой и ясность этой неаполитанской философии.

Стендаля, отлично знавшего Италию конца ХVII - начала ХIХ века, глубоко заинтересовали трагические события неаполитанской революции, психология Санфеличе и ее возлюбленного, политическая и нравственная проблема, которую они должны были решать в особо трудных условиях. Задумав свою новеллу, он перенес действие в Рим, который был ему лучше знаком с его трастеверинцами, нищими и князьями и казался более привлекательным и энергичным. Безвольную Санфеличе он превратил в черезвычайно энергичную Ванину, но также равнодушную к политике и к жизни общемтва, как Санфеличе. Случайный союз Ванины с карбонарием, так же как союз Санфеличе с офицером республиканских войск, не изменил их отношения к политике, - обе хотели только спасти полюбившегося им человека [7, 301 - 302].

Сохранив также некоторые основные сюжетные линии истории Санфеличе, Стендаль наполнил свою новеллу другим нравственным и психологическим содержанием событий, связанных с Санфеличе, прозвучат и в романе «Пармский монастырь».

В истории Санфеличе Стендаль увидел ряд проблем большого исторического и социального значения. Ванину Ванини, римскую княжну, и Пьетро Миссирилли, сына бедного лекаря, он понял как людей, типичных не только для современной Италии, но и для Европы вообще. В каждом из них совсем по - разному отражалась мысль, действовавшая в послереволюционную эпоху [7, 302].

История Европы начиная с 1789 года была наполнена бурными событиями, борьбой за переустройство общества. И эта борьба так или иначе ощущалась во всех странах, во всех слоях общества. Княгиня Ванина была безразлична к происходящему. Однако современная действительность с ее волнениями и тревогами, борьбой мнений, с тайной деятельностью карбонариев, составлявших заговоры, сидевших в тюрьмах, ожидавших казни, все - таки вторгались в ее сознание. Круг в котором она вращалась, балы, где она была признанной королевой красоты, графы, князья и герцоги, добивавшиеся ее руки, - все казалось ей слишком ничтожным. Ей было нестерпимо скучно посреди окружающего ее великолепия. Раздражение у Ванины вызывал и ее жених, ограниченный и недалекий римский князь дон Ливно Савелли.

На очередном балу, где княжна, как всегда, блистала, она услышала новость о побеге карбонария, получившего во время стачки с охранниками тяжелые ранения. Это известие поразило не только Ванину, но и многих других.

«Пока все толковали об этом побеге, дон Лавио Савелли, восхищенный прелестью и успехом Ванины, почти обезумев от любви, воскликнул, провожая ее к креслу после танцев:

Но скажите, бога ради, кто мог бы понравиться вам?

Молодой карбонарий, бежавший сегодня из крепости. По крайней мере он что - то совершил, а не толь дал себе труд родиться» [9, 21].

В словах девушки, обращенных к ее жениху, слышится явное призрение к окружающим ее людям, блестящим, титулованным, ничтожествам, с их мелочными интригами, сплетнями, не способными на решительные действия.

После бала Ванина случайно заметила на верхнем этаже своего особняка таинственную незнакомку. Раненую женщину прятал там ее отец. «Она чувствовала глубокую жалость и симпатию к столь юной, столь несчастной женщине и пыталась разгадать ее историю» [9, 23].

Незнакомка, очевидно, имела могущественных врагов, от которых и укрываться в княжеском особняке. Ванина и мысли не допускала, что причина несчастья их гости могла быть заурядной. Княжна наконец нашла то, что искала, к чему стремилась ее душа, - что - то необычайное, опасное и героическое, никогда не случавшиеся в ее палациццо и с ее знакомыми. Так проявилась особенность эпохи - тоска по новому, которого все ожидали, кто со страхом, кто с надеждой [7, 303].

Когда нечаянный обман раскрылся, и незнакомка оказалась мужчиной и вдобавок карбонарием, дружеская симпатия переросла в явную страсть. Перед Ваниной был герой, рисковавший жизнью, раненый в неравной схватке с вооруженными охранниками. Ничем не интересующаяся Ванина всегда была ограничена только собой - отсюда ее индивидуализм, ее призрение ко всему на свете, ее гордость и, наконец, ее трагедия. Она боялась, что, узнав о ее любви, молодой карбонарий посмеется над нею или будет гордиться своей победой. Ее воспитание, принятые в обществе условности, социальное неравенство воздвигали искусственные барьеры между молодыми людьми. Но их сильное чувство разрушило все преграды. И Ванина полностью отдается своей любви. Однако Миссирилли, также страстно ее любящий, отказывается вступить с нею в брак. Карбонарий не имеет права на лучную жизнь, он должен остаться верным родине.

«Пьетро бросился к ее ногам. Ванина вся сияла от радости.

Я люблю вас страстно, - сказал он, - но я бедняк и я слуга своей родины. Чем несчастнее Италия, тем больше должен я хранить верность ей».

В этом случае любовь оказалась сильнее уязвленной гордости Ванины. Сравнивая своего героя с великими древними римлянами, она вновь бросается в его объятья.

«Если ему придется выбирать между мной и родиной, - думала она, - он отдаст передпочтение мне» [7, 32].

Однако после мучительных раздумий, после встречи с товарищами, избравшими его новым главой их венты, Пьетро отдаляется от Ванины. Миссирилли вновь был захвачен борьбой, вместе с другими повстанцами он подготавливал заговоры. Но Пьетро, мечущийся между любовью к женщине и любовью к своей многострадальной отчизне, совершает роковую ошибку. Полностью доверяя любимой, он опрометчиво делится с нею своими размышлениями и даже тайными сведениями и планами борьбы.

И Ванина, которой эта непонятная «родина» мешала быть счастливой, отнимая у нее возлюбленного, идет на предательство. Женщина сообщает властям сведения о венте, возглавляемой Миссирилли, не упомянув, конечно, в доносе его имени. Такой поступок не кажется ей преступлением, ведь благодаря этому Ванина надеялась навсегда соединиться с любимым человеком. Но предав его друзей, она обрекла на смерть и Пьетро Миссарилли. Молодой человек, оставшись один на свободе, сам сдался властям, не желая выглядеть трусом и предателем в глазах товарищей. Планы Ванины, не умеющей считаться с чувствами и мыслями других людей, рухнули в одночасье.

Конечно, она мучительно сознавала свою ошибку, но это не были угрызения совести, - она страдала оттого, что потеряла своего «маленького деревенского лекаря» - «героя» [7, 305].

В тюремной крепости во время последнего свидания Ванины с Миссирилли между ними опять возникла теперь уже непреодолимая преграда: Миссирилли просил Ванину считать их друг другу чужими. Княжна была потрясена: она заметила, что глаза ее друга за все время их разговора блеснули только один раз - когда он произнес слово «родина». Ничего не ответив она дала ему бриллианты и пилки, чтобы он мог бежать.

Вынужденный принять их для продолжения борьбы за освобождение отчизны, Миссирилли все - таки просил забыть его навсегда.

«Дайте слово никогда не писать мне, никогда не искать свидания со мной. Отныне я всецело принадлежу родине. Я умер для вас» [7, 51].

Услышав это Ванина пришла в ярость но не от любви, а от оскорбленной радости. Ее, лучшую красавицу Рима из княжеского рода, бросают ради какой - то родины! И уже не из любви к нему, а чтобы доказать, что она лучше родины, что родина ничто в сравнении с ней, Ванина рассказывает, как она ее придала. Так после вспышки ярости и гордости кончилась ее любовь. Вскоре газеты сообщили, что она вышла замуж за князя Ливио Савелли. Этим браком, очевидно, она хотела оправдать себя в своем собственном мнении [7, 304 - 305].Несмотря на свое безрассудное увлечение, Ванина так и остается человеком из другого мира, чуждого и враждебного Миссирилли. Любовь к нему лишь необычайный, романтический и трагический эпизод в однообразном, словно вечное празднество, тепличном существовании знатной девушки [12, 209].

Характер Миссирилли отмечен печатью трагичности. С героической честностью и прямотой он выносит себе суровый приговор: он изменил долгу, отдав женщине свое сердце, принадлежащие родине; вот почему провалилось восстание. «Требования долга жестоки, мой друг, просто, искренне, без малейшей рисовки говорит он, - но если б их можно было исполнить легко, в чем состоял бы героизм?» [7, 51].

Стендаль всегда сочувствовал карбонариям, как и всем, боровшимся со старым режимом, хотя, как известно, считал их тактику бесперспективной. Тем более он сочувствовал молодым благородным людям, заключенным в крепость за революционные выступления, казавшиеся ему безумием.

Фигура Миссирилли достаточно правдива, хотя его трогательный героизм сегодня кажется немного наивным и поэтому иногда вызывает улыбку. Он был одним из этих людей будущего, которые хотели создать новую Италию и вместе с тем новую Европу. Карбонаризм не мог добиться того, к чему стремился, но он вызывал страх в реакционных кругах и восхищение у либерально настроенных людей. Карбонарии создавали современную революционную идеологию и готовили будущее, наверное, не столько заговорами, сколько своим личным мужеством и глубокой верой в возрождение своей страны.

Засекреченная организация не допускала общения своих членов с непосвященными, даже с членами другой венты, и только высокие руководители были осведомлены о существовании и составе каждой. Это приводило к одиночеству и приучало к скрытности, и к личному решению больших нравственных проблем.

Перед Миссирилли возникла такая проблема, и ее сложно было решить только в философском плане [7, 306].

Его размышления о родине соответствуют взглядам, свойственным рационализму ХVII века.

«Что такое родина ? - спрашивал он себя. - Ведь это не какое - нибудь живое существо, к которому мы обязаны питать признательность за благодеяния и которое станет несчастным и будет проклинать нас, если мы изменим ему. Нет, родина и свобода это как мой плащ: полезная одежда, которую я должен купить, если только не получил ее в наследство от отца. В сущности я люблю родину и свободу потому, что они мне полезны. А если они мне не нужны, если они для меня как теплый плащ в летнюю жару, зачем мне покупать их, да еще за столь дорогую цену? Ванина так хороша и так необычайна! за ней будут ухаживать, она позабудет меня, и я навсегда ее потеряю» [9, 32].

Казалось бы, следуя этим рассуждения, Миссирилли должен был остаться с любимой женщиной, так как он не получал никакой пользы, выбрав отчизну. Но несмотря на борьбу, происходящую в его душе, родину он предпочел всему на свете, вопреки ожиданиям Ванины.

Очевидно в сознании Миссирилли произошел процесс очень простой и очень мучительный: родина, отвлеченное понятие, которым он недавно оперировал в своих рассуждениях, превратилась в живых людей, погибших от рук его возлюбленной, то есть от его собственной руки. Такого он не смог вынести и, жертвуя собой, Пьетро бросается убить ту, которая совсем недавно была «душой его жизни». В его положении это было равносильно самоубийству. Но иначе он поступить не мог. Ванина придав его соратников, предала и его самого. Мгновенное озарение - без отвлеченных понятий, без психологических поисков и философских размышлений - выявило стойкость и глубину его убеждений.

Таким образом, реальные исторические события, положенные в основы сюжета этого произведения, Стендаль наполнил другим нравственным и психологическим содержанием. Современная Итальянская действительность с ее волнением и тревогами, деятельностью заговорщиков вторглась на страницы новеллы. Трагедия ее героев стала следствием напряженной политической обстановки в стране, разрушившей их любовь. Писатель создал обобщенный поэтический характер участника тайного революционного общества, мужественного, несгибаемого, уверенного, что он избрал верный путь. Героический стиль жизни Пьетро Миссирилли изображен как бесстрашная последовательность честного человека, настоящего патриота, для которого освобождение отчизны стало его единственной целью.

Эгоистичная княгиня Ванина, думающая только о себе, не смогла преодолеть путы своего сословия и встать вровень с Миссирилли. Любовь к нему, по сути, оказалась лишь необычайным, романтическим и трагическим эпизодом в однообразном, словно вечное празднество, тепличном существовании знатной девушки. И, несмотря на свою глубокую и страстную любовь, молодые люди так и остались чуждыми друг другу.

4. «Пармский монастырь»

Постепенно писательское внимание все больше приковывает к себе Италия возрожденческая и Италия карбонариев. Стендаль восхищался необыкновенно сильными, разносторонними характерами Возрождения. Но влечение усилилось после нахождения в 1830 году в одной частной библиотеки старинных рукописей. В этом собрании хроник с протокольной безыскусностью излагались скандальные истории ряда знатнейших итальянских семейств ХV - ХVIII столетий. Обработав некоторые из этих документов ушедших времен так, чтобы сохранить незамысловато - естественный тон показаний очевидца, который без прикрас и особых рассуждений повествует о кровавых ошибках дерзких, деятельных, неустрашимых натур, Стендаль в 1837 - 1839 годах опубликовал четыре свои «итальянские хроники» и продолжал работать над другими.

В итальянских правах времен возрождения, когда анархическое своеволие князей церкви и светских вельмож ограничивалось только мощью соперника, когда опасность подстерегала за каждым углом и закон существовал разве что для того чтобы его приступали, писатель улавливал неподдельные проявления природных человеческих склонностей, прорывающихся наружу без оглядки на приличия и запреты. Для своих хроник он отбирал моменты стремительной опасности, необузданных порывов страсти, жестокой вражды, когда личность предстает в своем естестве, не стесняясь коварства и вожделений, не опасаясь прослыть смешной при взлетах душевной самоотверженности. Отныне в сочинениях Стендаля немало места будет принадлежать поэзии юношеского безрассудства, романтике непредвиденного, прославлению душевной свежести, распахнутости чувств. В слегка ироническое, блещущее остроумием письмо Стендаля вторгается нетолько взволнованность, нередко пробивающаяся и раньше, но и приключенческая стихия [2, 91 - 92].

Одна из найденных им семейных летописей называлась «Происхождение величия фамилии Фарнезе». В ней рассказывалось о бурной молодости одного из членов этой семьи Алессандро Фарнезе, будущего папы Павла III. Эта хроника и подтолкнула Стендаля к замыслу его последней завершенной книге «Пармский монастырь» (1839), став основным источником этого произведения.

Мотивы итальянских хроник комментировали основную линию развития действия, давая нужные детали, внушая герою тот или иной поступок, связывая и мотивируя отдельные эпизоды его биографии. Такую же роль в создании «Пармского монастыря» сыграла и жизнь «Бенвеннуто Челлини, написанная им самим». Стендаль обязан этому знаменитому скульптору, золотых дел мастеру и писателю некоторыми важными мотивами, органически вошедшими в сюжетную структуру романа.

Влияние это осуществлялось чрезвычайно сложным и почти парадоксальным путем, так как событие, рассказанные Чиллини, долго жили в воображении Стендаля и подверглись значительной деформации, прежде чем запечатляться в окончательном тексте романа [7, 338].

Но действие романа, создавал который автор использовал сюжетные линии, эпизоды и подробности старинных хроник, было перенесено в ХIХ век. Разворачивая события в столь знакомой ему Италии, писатель сделал стержнем романа судьбы того поколения итальянцев, которые вступили в жизнь на исходе ХVIII столетия. Сражение при Ватерлоо ознаменовало для них крах восторженных иллюзий. Но они продолжали отстаивать свое личное достоинство, вопреки давящему убожеству многочисленных карликовых княжеств лоскутной Италии - захалустья тогдашней Западной Европы, где и без того удушливая атмосфера была предельно сгущена, углублена вековой застойностью [2, 32].