Гендерные особенности сказочных персонажей

Имя Winnie на английский слух воспринимается как характерно женское, уменьшительное от женского имени Уинифрид (Winifred); «А я-то думал, что это девочка», -- говорит в прологе отец Кристоферу Робину. В английской традиции плюшевые мишки могут восприниматься и как «мальчики», и как «девочки», в зависимости от выбора хозяина. Милн чаще называет Пуха местоимением мужского рода (he), но иногда и оставляет его пол неопределённым (it).

Именем Пух (Pooh, междометие вроде «ух!» или «фу!», связано со звуком, когда дуют) звали лебедя, который жил у знакомых Милнов (он фигурирует в сборнике «Когда мы были совсем маленькими»). В английском языке «h» в имени Pooh не произносится, это имя рифмуется постоянно с who или do.

По-английски между именем Винни и прозвищем Пух идёт артикль the (Winnie-the-Pooh), как это обычно с прозвищами и эпитетами (ср. имена монархов Alfred the Great -- Альфред Великий, Charles the Bald -- Карл Лысый, или литературно-исторических персонажей John the Baptist -- Иоанн Креститель, Tevye the Milkman -- Тевье-молочник). Комизм имени Winnie-the-Pooh в целом заключается не только в изменении гендера, но и в несоответствии эпической формы содержанию.

У Винни-Пуха есть и другое имя -- Edward (Эдуард), уменьшительным от которого (наряду с Теодор) является традиционное английское название плюшевых мишек -- Тедди. В качестве «фамилии» Пуха всегда используется Bear (Медведь), после посвящения его Кристофером Робином в рыцари Пух получает титул Sir Pooh de Bear (сэр Пух де Медведь); сочетание норманнского старофранцузского предлога de с исконно английским словом производит комический эффект.

В подавляющем большинстве переводов Пух мужского рода, и «женская» семантика имени Winnie никак не передаётся. Исключение составил перевод Моники Адамчик на польский язык (1986), где главный персонаж -- медведица по имени Fredzia Phi-Phi. Но этот перевод не завоевал признания; в Польше считается классическим довоенный перевод Ирены Тувим (сестры поэта Юлиана Тувима), где Kubus Puchatek мужского рода (более того, даже имя его заменено на однозначно мужское -- Kubus является уменьшительным от Jakub). Русский перевод Руднева и Михайловой использует Winnie в оригинальном написании; по замыслу переводчиков, это должно намекать на гендерную неоднозначность этого имени.

Так же, как английское имя (с артиклем посередине), устроены, например, нидерл. Winnie de Poeh, эспер. Winnie la Pu и идиш ????-???-??? (Вини-дэр-Пу), почти так же -- лат. Winnie ille Pu (где ille -- местоимение «он», «тот», от которого произошёл артикль в романских языках). На многих европейских языках персонажа зовут каким-то одним из этих двух имён: «Медведем Пухом» (нем. Pu der Bar, чеш. Medvidek Pu, болг. Мечо Пух) или «Медвежонком Винни» (фр. Winnie l'ourson); к этой же категории относится упомянутое польское название Kubus Puchatek. Встречаются также имена, где нет ни Винни, ни Пуха, например, венг. Micimacko, дат. Peter Plys или норв. Ole Brumm.

На немецком, чешском, латыни и эсперанто имя Pooh передаётся как Pu, в соответствии с английским произношением. Тем не менее, в русскую (а затем и украинскую) традицию благодаря Заходеру весьма удачно вошло естественно звучащее имя Пух (обыгрывание славянских слов пух, пухлый очевидно и в польском названии). В белорусском переводе Виталя Воронова белор. Віня-Пых, вторая часть имени переведена как «Пых», что созвучно с белорусскими словами пыха (высокомерие и гордость) и запыхацца.

В пересказе Заходера и в титрах советских мультфильмов имя Пуха пишется, как и в оригинале Милна, через дефис: Винни-Пух. В 1990-е годы, возможно, под влиянием диснеевских мультфильмов, где Winnie the Pooh без дефиса, распространение получил орфографический вариант Винни Пух (так, например, в работах Руднева и Михайловой; в одних изданиях перевода Вебера дефис есть, в других -- нет). В Русском орфографическом словаре РАН под редакцией В. В. Лопатина имя пишется через дефис. В Грамматическом словаре русского языка А. А. Зализняка, издание 2003 г., также дано Виинни-Пух. В соответствии с текстами, через которые это имя вошло в русскую культуру, в настоящей статье принято традиционное написание -- через дефис. [37]

3.2. Проблема перевода гендерных несоответствий в сказках О. Уайлда

Основным материалом исследования послужили сказки О. Уайлда из его сборников "Счастливый Принц и другие сказки" (1888г.).

При переводе сказочных образов, относящихся к растительному и животному миру, переводчик прибегает к ряду трансформаций лекико - семантического, стилистического и грамматического характера для преодоления гендерных несоответствий в системах двух различных языков, для сохранения смысла текста и передачи функционального предназначения подлинника. В исследованном материале были выявлены следующие английские существительные, вызывающие гендерные несоответствия при переводе на русский язык: Ласточка (м.р.), Тростник (ж.р.), Стрекоза (м.р.), Крыса (м.р.). Например: "And how do you like the Water-Rat", asked the Duck, who came paddling up some minutes afterwards. " He has a great many good points, but for my own part I have a mother's feelings, and I can never look at a confirmed bachelor without the tears coming into my eyes. (O. Wilde "The Devoted Friend'' p.42 ). - Как вам нравится эта Водяная Крыса?- спросила Утка, снова подплывая несколько минут спустя. - У нее очень много хороших черт, но, что касается меня, во мне стало сильно развито материнское чувство, что чуть я увижу закоренелую старую деву, слезы выступают у меня на глазах. (Пер. А. Соколовой с. 185). Образ крысы в сказке О. Уайлда - это персонаж, выступающий в роли закоренелого холостяка. В переводе А. Соколовой крыса становится закоренелой старой девой. У Оскара Уайлда никто иной, как старая холостяцкая крыса, рассказывает нравоучительные истории о жизни, дружбе и любви. Перед читателем тут же встает образ старого педантичного холостяка, придерживающегося строгих нравов. Он представляется в очках, которые как бы увеличивают его черные маленькие, как бусинки, глазки, на нем надет смокинг, задняя часть которого напоминает узкий жесткий хвост, как у крысы. Такой холостяк, созданный О. Уайлдом и представленный читателю в антропоморфическом образе крысы, возникает в сознании англоязычного читателя. В мышлении русскоязычного читателя грамматическое понятие крыса ассоциируется с женским родом. Поэтому в переводе А. Соколовой приходится видоизменять антропоморфический образ английской Крысы-Холостяка на образ закоренелой старой девы, которой наиболее понятен и близок русскоязычной аудитории. Так, авторские образы перевоплощаются на почве русскоязычной культуры с помощью трансформаций. [21]

При сравнении версий перевода следующих отрывков из произведения О. Уайльда «Замечательная ракета», можно наблюдать еще некоторые различия в мужском и женском переводе:

O. Wilde. «The Remarkable Rocket»

“Pray, what are you laughing at?” inquired the Rocket; “I am not laughing”.

“I am laughing because I am happy”, replied the Cracker.

“That is a very selfish reason”, said the Rocket angrily. “What right have you to be happy? You should be thinking about others. In fact, you should be thinking about me.”

О.Уайльд «Замечательная ракета» (пер. Т. Озерской) (1)

- Над чем это вы смеетесь, позвольте узнать? - осведомилась Ракета. - Я же не смеюсь.

- Я смеюсь, потому что чувствую себя счастливой, - отвечала Петарда.

- Это весьма эгоистичная причина, - сердито промолвила Ракета. - Какое вы имеете право чувствовать себя счастливой? Вам следовало бы подумать о других. Точнее, вам следовало бы подумать обо мне.

О.Уайльд «Замечательная ракета» (пер. П. Сергеева, Г. Нуждина) (2)

“Что это тебя рассмешило?” - мигом отозвался Патрон. - Я не смеялся”.

“Мне весело, потому что я счастлива”, - ответила Петарда.

“Смех без причины - признак дурачины”,- сердито сказал Патрон. - Кто дал тебе право смеяться? Надо думать о других, а лучше всего - обо мне.

Итак, в версии перевода 2 (версия П. Сергеева, Г. Нуждина) мы можем наблюдать некоторые стилистические сдвиги в сторону понижения стиля, даже огрубления речи, например, при переводе фразы That is a very selfish reason- Смех без причины - признак дурачины; а также при использовании местоимения второго лица единственного числа ты (“Pray, what are you laughing at?” - “Что это тебя рассмешило?”), в отличие от версии перевода 1 (версия Т. Озерской), где автор использует местоимение множественного числа вы (Над чем это вы смеетесь, позвольте узнать?). Мы можем наблюдать более четкое следование тексту оригинала в версии перевода 1 и некоторые незначительные опущения в версии 2. Также следует отметить, что авторы переводов по-разному передают имя сказочной героини Rocket- Ракета (перевод 1) и Патрон (перевод 2). [23]

3.3. Гендерные особенности имен кэрролловских персонажей

«Алиса» Кэрролла, безусловно, принадлежит к числу самых трудных для перевода произведений мировой литературы. Несмотря на то, что количество языков, на которые переводили «Алису», достигло почти полусотни (среди них такие «экзотические» языки, как суахили, эсперанто, язык австралийских аборигенов) и что на многие языки она переводилась не один раз, до сих пор не существует единого принципа ее перевода.

Как известно, в английском языке нет грамматической категории рода. По существующей издавна традиции в английском фольклоре, поэзии и сказках имена нарицательные осмысляются, если возникает необходимость, в мужском роде (исключение составляют лишь особо оговоренные случаи). Большинство переводчиков старались, насколько это было возможно, сохранить этот прием. Лев и Единорог, Мартовский Заяц, Чеширский Кот, Робин Гусь, лакеи Лещ и Лягушонок (Fish и Frog в оригинале. Переводя их обоих в "мужской" род, переводчики сохранили за ними и аллитерацию). Грифон - все эти и некоторые другие "существа" естественно или с небольшим усилием превращались по-русски в "мужчин". Иногда делались небольшие изменения - за неимением мужского рода для английского Frog, "лягушка" без особых потерь превращалась в "лягушонка". (Иногда, как в случае с английским "крабом»-матушкой, превращенным переводчиками в Медузу, процесс бывал обратным.) Порой же приходилось прибегать к более серьезным переделкам. В ряде случаев, к счастью для переводчика, авторский текст оставляет свободу для интерпретации. Кэрролл употребляет местоимение it, говоря о таких персонажах, как the Caterpillar, the Pigeon, the Mouse, the 'Fawn. Наиболее простые русские аналоги к этим словам, естественно приходящие на ум, - женского рода, и переводчики, не колеблясь, употребили их: Гусеница, Горлица, Мышь, Лань. При выборе последнего слова переводчики руководствовались еще и тем, что Алиса подсознательно отождествляет себя с Ланью. The Caterpillar заставил переводчиков задуматься - а не назвать ли этого персонажа Шелкопрядом, тем более, что в обращении Алиса употребляет форму Sir ("Червяк", конечно, было бы слишком грубо)? При всей соблазнительности этого имени пришлось по размышлении от него отказаться. И потому, что Шелкопряд слишком мал, и потому, что имя это невольно вызывает в воображении всевозможные южные ассоциации, мало вяжущиеся с характером этого персонажа, пришлось остановиться на Гусенице. [5]

Наибольшую трудность представляло имя Дакворта. Переводить буквально его невозможно, не только потому, что английское Duck давало в прямом переводе «Утку», женский род, заранее отрицающий всякую связь с Робинсоном Даквортом, но и потому, что ни утка, ни селезень, ни лебедь, ни гусь, ни любая другая водоплавающая птица не давали необходимого «звена», «связи» к Дакворту.

После долгих размышлений было решено «создать» необходимую связь, построив ее не на фамилии, а на имени Робинсона Дакворта. «Робинсон» -«Робин»… «Робин Гу-сь!» - выговорилось вдруг[5]. В этом имени совмещались необходимые признаки: Робин Гусь, конечно, мужчина, к тому же водоплавающий; имя его звучит достаточно решительно, что не лишено смысла, ибо и в оригинале это существо достаточно решительное. И, наконец, что особенно важно, от этого нового имени протягивалась ниточка связи к реальному лицу - Робину Дакворту.

Имен, связанных с реальными людьми, в книгах Кэрролла не так уж много. Гораздо больше имен, связанных с английским фольклором, то есть уходящих в самые глубины национального сознания и зачастую совсем не понятных нам. В главе V «Страны чудес» («Безумное чаепитие») участвуют "дипломированные" безумцы[5].

Здесь переводчик сталкивается с трудностью, практически непреодолимой: отсутствием полного понятийного аналога в одном из языков. Дело в том, что безумцы - монополия английского фольклора. Во всяком случае, в русском фольклоре таких героев нет. Следовательно, нет и связанных с ними примет, которые могли бы послужить переводчику отправной точкой, нет ассоциативного поля, понятийных параллелей. В то же время простой перевод имени ничего не даст. У русского читателя «Шляпник» (или «Шляпочник», как иногда переводят это имя) не вызывает никаких ассоциаций.

В переводе этого имени был найден компромисс. Ближе всего по "ассоциативному полю" к английским безумцам русские дураки. Между ними, если вдуматься, немало общего. И те и другие не похожи на «людей», все делают шиворот-навыворот, не так, как положено. Глупость одних, равно как и безумство других, нередко оборачивается мудростью или вызовом «здравому смыслу четырех стен»[5]. Не вводя в текст собственных имен или конкретных примет, которые увели бы нас на почву сугубо русскую, переводчики решили обыграть «дурацкое», «глупое» понятийное поле.
Так английский «Hatter» стал по- русски «Болванщиком». Как ни далеко оно от оригинала, в нем есть какая-то связь с английским героем: он, судя по всему, имеет дело с болванками (для шляп) и не блещет умом. Конечно, Болванщик не может стать прямым и полным аналогом своего английского собрата, но все же это имя дает основание для дальнейшей драматургии, а это в данном случае особенно важно, ибо у Кэрролла имя персонажа нередко определяет все, что с ним происходит (также Шалтай-Болтай, Труляля и Траляля и пр.).

В XI главе первой сказки снова происходит встреча с Болванщиком - он вызван в качестве свидетеля на Королевский суд, посвященный разбирательству дела о кренделях. В диалоге Короля и Болванщика новое имя мастера диктует и некоторые из его ответов.

Наконец, выбор этого имени в "Стране чудес" определил и имя одного из англосаксонских гонцов в "Зазеркалье".

Гонцы у Кэрролла наделены необычными и на первый взгляд совсем не английскими именами - Hatta и Haigha. К последнему имени у Кэрролла дается объяснение: "Не [то есть Король, представлявший гонцов Алисе] pronounced it so as to rhyme with "mayor"[5]. В сущности эти имена - варианты имен Halter (Болванщик) и Hare (Заяц), замаскированные диковинным правописанием.

Тождественность этих героев явствует и из рисунков Джона Тенниела, работавшего в тесном контакте с Кэрроллом, и из ссылки на то, что Hatta - только что вернулся из тюрьмы, где отбывал наказание, и, наконец, из тона, каким говорят эти герои.

В речи их сохранены характерные черты героев первой книги: у Haigha-Hare - тон более вкрадчивый; у Hatta-Hatter - просторечный[5].

Переводчики постарались сохранить эту "преемственность" персонажей.

Они назвали гонцов Зай Атс и Болванc Чик, придав их именам, насколько это было возможно, "англизированную" форму.

Такими же фольклорными, уходящими в глубины народного творчества, являются имена и двух других персонажей "Зазеркалья" - Tweedledum и Tweedledee. Это им посвящен старый детский стишок:

Tweedledum and Tweedledee

Agreed to have a battle;

For Tweedledum said Tweedledee

Had spoiled his nice new rattle...

Произнести эти имена по-русски нелегко. Они не "ложатся" на язык, а выговариваются с напряжением.

Потом в памяти всплыл старый английский стишок - про старого короля Коля, созвавшего к себе своих музыкантов.

Вот как в этом стишке заиграли разные инструменты:

Then, tootle, tootle-too, tootle-too, went the pipers,

Twang, twang-a-twang, twang-a-twang, went the harpers,

T_w_e e, t_w_e_e d_i_e-d_e_e, t_w_e_e_d_l_e-d_e_e, w_e_n_t t_h_e f_i_d_d_l_e_r_s.

Наконец, из "Аннотированной Алисы" Мартина Гарднера можно узнать, что в именах этих, возможно, звучали отголоски музыкальных баталий, шедших в начале XVIII веке между Генделем и итальянцем Бонончини. Возможно, Кэрролл знал шутливый стишок Байрона, посвященный этой вражде:

Some say, compared to Bononcini

That Mynheer Handel's but a ninny:

Others aver that he to Handel

Is scarcely fit to hold a candle;

Strange all this difference should be

Twixt tweedle-dum and tweedle-dee.

Очевидно, что Tweedledum и Tweedledee - имена звукоподражательные и что соответствия им следует искать в русских словах, изображающих, и притом без особого почтения, звуки всевозможных музыкальных инструментов.

Поэтому братьям-близнецам были даны имена «Труляля» и «Траляля»[5].

Раз Труляля и Траляля

Решили вздуть друг дружку.

Из-за того, что Траляля

Испортил погремушку, -

Хорошую и новую испортил погремушку.

Но ворон, черный, будто ночь,

На них слетел во мраке.

Герои убежали прочь,

Совсем забыв о драке.

Тра-ля-ля-ля, тру-ля-ля-ля, совсем забыв о драке.

Как видим, "транспонирование" имен в книгах Кэрролла приобретало первостепенное значение. Выбор нового имени должен был опираться на круг ассоциаций, знакомых русскому читателю, которые в то же время не были бы исключительной монополией России. Выбор нового имени вел к "транспонированию" всех связанных с ним деталей. Самое главное тут было сохранить кэрролловский прием, своеобразную логику его повествования. Выбор нового имени для кэрролловских героев - это определение их характеров, их дальнейшего поведения. Это определение драматургии книги.

Наблюдения над гендерными сдвигами в русских переводах выявляют любопытную картину: во всех без исключения случаях сдвиг происходит в одном и том же направлении - мужской персонаж в переводе превращается в женский. Возникает искушение истолковать эту тенденцию как своеобразную советскую «политкорректность» - стремление разбавить мужскую компанию женскими образами. Но при разборе каждого конкретного случая за ним не обнаруживается специальных мотивировок - лишь механический подход к передаче имени персонажа и неотрефлексированность гендера как особой переводческой проблемы.

Заключение

В заключение данной работы следует отметить, что в ходе данной работы рассмотрены особенности жанровой природы литературной сказки, некоторые отличия литературной сказки от народной, а также были выделены хронологические рамки английской литературной сказки, упомянуты авторы и их произведения, герои, основные составляющие сказки. Была рассмотрена проблема обращения авторской (литературной) сказки к мифологии, фольклору и эпосу.

Также в данном исследовании была рассмотрена авторская (литературная) сказка как тип текста, её особенности и характерные черты, а также были освещены проблемы перевода авторской сказки (с точки зрения гендерного подхода) на русский язык на примере следующих произведений: Алан Милн «Винни-Пух», Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес», сказки Оскара Уайльда. На рассмотрение были взяты переводы разных авторов, выделены наиболее трудные для передачи на русский язык отрывки и сопоставлены, как с ними справились опытные переводчики.

В работу были включены история переводов сказочных персонажей относительно их гендерной принадлежности (следует отметить, что в литературе существует особая область, в которой русские переводчики традиционно ведут себя очень вольно и которая очень мало подвергается концептуальному осмыслению; это гендерные характеристики персонажей англоязычной литературы, не являющихся людьми (животных, аллегорических и мифологических образов)), варианты переводов имен собственных, образующие в языке обширный пласт лексики, а также названий и каламбуров, нонсенсов и игры слов автора.

Вместе с тем переводчики стремились, не нарушая гендерных характеристик подлинника, передать особую образность авторских сказок Кэрролла, Уайльда, Милна, своеобразие их эксцентрических нонсенсов. Было понятно, что эта задача практически невыполнима: невозможно точно передать на другом языке гендерные характеристики героев, в этом другом языке не существующие. И все же хотелось как можно ближе приблизиться к оригиналу, пойти путем параллельным, если нет такого же, передать если не органическую слитность буквы и духа, то хотя бы дух подлинника.

Основные трудности составляют перевод имен, учитывая гендерную принадлежность героев, так как имена героев сказки являются своеобразными шифрами, которые являют собой личные намеки, литературные аллюзии и целые пласты национальной культуры. Имена героев, взятые из английского фольклора, составляют особую трудность при их переводе на русский язык. В данном случае, необходимо провести понятийные параллели, при помощи которых у русского читателя появляются ассоциации с тем или иным именем или названием.

Таким образом, гендерный аспект представляет собой весьма интересную и достаточно сложную переводческую проблему, учитывать которую переводчик (особенно переводчик художественной литературы) просто обязан для создания эквивалентного по содержанию и равного по ценности литературного произведения на языке перевода.

Список использованной литературы

1. Абубикирова Н. И. Что такое «гендер»? // Обществ, науки и современность. 1996. № 6; Бовуар С. де. Второй пол. М., 1998; Введение в гендерные исследования: Учеб. пособие. М.: МГУ, 2000; Пушкарева Н. Л. Феномен «женского чтения» и задачи исследования текстов, написанных женщинами // Гендерные исследования в гуманитарных науках: современные подходы: Материалы междунар. науч. конф. Иваново, 2000; Скоков К. «Женское» мышление в «мужской культуре» // Женщина. Гендер. Культура. М., 1999; Филологические науки. 2000. № 3; Хрестоматия к курсу «Основы гендерных исследований». М., 2001.

2. Ануфриева Е. В. Феминность как форма гендерного самосознания: Автореф. дис.... канд. филос. наук. Волгоград, 2001.

3. Брауде Л.Ю. Скандинавская литературная сказка. - М., 1979. - 350 с.

4. Горошко Е. И. Анализ смысловой структуры текста и половой диморфизм в речи // Социолингвистические проблемы в разных регионах мира: Материалы междунар. конф. М., 1996; Горошко Е. И. Особенности мужского и женского вербального поведения: Автореф. дис.... канд. филол. наук. М., 1996; Земская Е. А., Китайгородская М. А., Розанова Н. Н. Особенности мужской и женской речи // Русский язык в его функционировании / Под ред. Е. А. Земской, Д. Н, Шмелева. М.: Наука, 1993; Йокояма О. Т. Языковые модели половых различий в языке русских детей младшего возраста // Социолингвистические проблемы в разных регионах мира: Материалы междунар. конф. М., 1996.

5. Демурова, Н. М. О переводе сказок Кэрролла [Электронный ресурс]: Электронная библиотека / Н. М. Демурова. - Режим доступа: http://bookz.ru/authors/l_uis-kerroll/carrol0_10/1-carrol0_10.html

6. Заходер Б. Приключения Винни-Пуха (Из истории моих публикаций) // Вопросы литературы. 2002, № 5. С. 197--225

7. Зуева Т.В. Волшебная сказка. - М., 1993. - 242 с.

8. Зусман, В. Литературная сказка / В. Зусман, С. Сапожков // Литературная учеба. - 1987. - № 1. - С. 228-230.

9. Ильин И. Постмодернизм: От истоков до конца столетия. М.: Интрада, 1998. С.76-77.

10. Казак Е. В. Жанровое своеобразие сказок Ш. Перро. - Днепропетровск, 1984. - 175 с.

11. Кирилина А. В. Феминистское движение в лингвистике Германии // Теория и практика изучения языков: Межвуз. сб. науч. тр. Сургут, 1997; Кирилина А. В. Категория gender в языкознании // Женщина в российском обществе. 1997. N2.

12. Комиссаров, В. Н. Современное переводоведение : курс лекций / В. Н. Комиссаров. М. : ЭТС, 1999.

13. Корепова К.Е. Русская лубочная сказка. - Нижний Новгород, 1999 244 с.

14. Котляр Е.С. Миф и сказка Африки. - М., 1975. - 193 с.

15. Краткий словарь литературных терминов. - М.: Советская энциклопедия, 1978. - 854 с.

16. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог, роман // Вестник МГУ. Сер. 9, Филология. С.98-99.

17. Литературный энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1986. - 920 с.

18. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. Ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. - М.: Советская энциклопедия, 1987. - 752с.

19. Макаров В. В. Основные принципы философии пола: Ст. первая. Биологический диморфизм, гендерная симметрия // Женщина в российском обществе. 2001. №2. С. 17.

20. Новиков Н. В. Образы восточнославянской волшебной сказки Л., 1974. - 249 с.

21. Особенности лексико-семантических трансформаций в английском и русском языках (на материале сказок О. Уайлда ) // Проблемы теории языка и переводоведения. - М: Изд-во МГОУ, 2007.- Вып. № 31.- С.26-34.

22. Померанцева Э. В. Судьбы русской сказки. - М., 1965. - 315 с.

23. Проблема перевода гендерных несоответствий в сказках О. Уайлда // Перевод и переводоведение (тезисы выступлений на научной теоретической конференции ИЛ и МК МГОУ).- М: Изд-во МГОУ, 2007. - С.8.

24. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. - М.: Просвещение, 1968. - 612 с.

25. Пропп В. Я. Морфология волшебной сказки - М.: Просвещение, 1967. - 542 с.

26. Пропп В. Я. Собрание трудов // Поэтика фольклора. - М.: Лабиринт, 1998. - 620 с.

27. Пропп В. Я. Фольклор и действительность - М.: Наука, 1978. - 568 с.

28. Рошияну Н. Традиционные формулы сказки. - М., 1974. - 217 с.

29. Самая влиятельная немка во всем мире // Гёте-институт Digest. - 2005. - № 3.-- С. 8.

30. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. С. 119.

31. Фридель Ленц. Образный язык народных сказок. - М., 2000. - 235 с.

32. Чернявская, И. С. Некоторые особенности современной литературной сказки / И. С. Чернявская // Проблемы детской литературы : межвуз. сб. - Петрозаводск, 1979. - С. 115-126.

Размещено на Allbest.ur