Эволюция темы любви в прозе А.И. Куприна

«При знакомстве с творчеством Куприна, - пишет О. Михайлов, бросается в глаза знаменательная аномалия. Способностью к высокому и чистому чувству Куприн наделяет не сильных и здоровых жизнелюбов, к которым он сам как будто был близок по характеру своей личности, а героев, имеющих с ним мало общего: инженера Боброва, наделенного «нежной, почти женской натурой» («Молох»); «стыдливого», очень чувственного Лапшина («Прапорщик армейский»); «доброго», но, «слабого» Ивана Тимофеевича («Олеся»); «чистого», «милого», но «слабого» и даже «жалкого» Ромашова («Поединок»).

В каждом из этих героев повторяются сходные черты: душевная чистота, мечтательность, человеколюбие, пылкое воображение, соединенное с полнейшей непрактичностью и безволием. Но, пожалуй, яснее всего раскрываются они, освещенные любовным чувством. Все они относятся к женщине с сыновней чистотой и благоговением. «Я обожал ее, но никогда не смел и словом заикнуться о своем чувстве. Это казалось мне святотатством»,- признается герой рассказа «Святая любовь» (1895), (1,364). И в очарованном прекрасной Розой Столетнике, расцветающем однажды в целый век и безответно гибнущем, легко узнается все тот же самоотверженно - жалкий характер («Столетник», 1895).

Устами армейского ницшеанца Назанского («Поединок») в одном из его бурных монологов Куприн прямо идеализирует безнадежное платоническое чувство:

«... сколько разнообразного счастья и очаровательных мучений заключается в... безнадежной любви? Когда я был помоложе, во мне жила одна греза: влюбиться в недосягаемую, необыкновенную женщину, такую, знаете ли, с которой у меня никогда и ничего не может быть общего. Влюбиться и всю жизнь, все мысли посвятить ей» (111,351).

Не так ли сам Куприн уже в старости, в эмиграции в течение ряда лет 13 января - в канун старого русского Нового года - уходил в маленькое бистро и там один, сидя за бутылкой вина, писал нежное и почтительно любовное письмо женщине, которую очень мало знал, но которую любил скрытой любовью. Потребность в идеальном, очищенном от всего житейского романтическом чувстве жила в нем до конца дней»52.

Куприн утверждает любовь, как высшую форму прекрасного. Очень часто высокой самоотверженной любовью у него одарены женщины. Мысль об этом писатель вложил в уста Аносова: «Я уверен, что почти каждая женщин способна в любви на самый высокий героизм... Она целует, обнимает, отдается - и она уже мать. Для нее, если она любит, любовь заключает весь смысл жизни и всю вселенную!» (IV, 463).

б) «запоздалые цветы» любви

Во многих произведениях Куприн продолжал славить духовно красивых и смелых, гордых и сильных людей, воспевать большую, прекрасную любовь, свободную от предрассудков, корысти и пошлости. Одно из таких произведений роман «Колесо времени» (1929). Этот роман прославляет большое человеческое чувство, которое выдерживает всякие испытания, преодолевает все преграды и соблазны, торжествует над бедностью, болезнями, клеветой и долгой разлукой, о высшей любви, о которой сказано, что она сильнее смерти.

Михаил и случайно встреченная им иностранка Мария с первого взгляда горячо полюбили друг друга, но очень скоро между ними обнаруживается расхождение, приводящее, в конце - концов, к разрыву. Мария - одна из тех натур, которые любят самозабвенно и самоотверженно, отдавая весь жар души охватившему их чувству. Михаил тоже любит преданно и искренне, но в свое отношение к любимой он вносит интеллигентский скепсис, охлаждающую иронию. Произведение кончается внезапным отъездом Марии и горестными переживаниями Михаила, осознавшего всю тяжесть потери, в которой он сам виноват.

Было бы ошибочным не заметить в этом произведении того; что роднит его главную героиню с героинями повести «Олеся», «Суламифь»,

«Впотьмах». Мария - прекрасная молодая женщина, романтичная, загадочная и одновременно земная, у нее цельный характер, веселый, живой ум и добрая, свободная, гордая душа. В ее любви к «Мишике» огромная сила сердечной страсти и душевной щедрости, целомудренной застенчивости и всегда радостной, нежной преданности любимому, трогательной любви, ласки, искренности и чистоты. Куприн говорит, что эта любовь была проста, невинна и свежа, как дыхание цветущего дерева. Куприн пишет о любви Марии Дюран и Михаила, как о могучем «крылатом чувстве», возносящем человека на самую высокую вершину счастья и делающего его прекрасным, вдохновенным и сильным.

Тема «запоздалой» любви вновь зазвучит у Куприна в повести «Гранатовый браслет»(1910), но здесь уже женщина окажется не жертвой непонимания и нелюбви, а сама будет духовно слепа, и прозрение придет к ней слишком поздно. Речь идет о княжне Вере Шейной.

Вера Николаевна ведет привычное, как бы дремотное существование, выразительно оттененное холодноватым осенним пейзажем засыпающей природы. Вера - «независимо и царственно спокойна» (IV,434). Царское спокойствие разрушает Желтков. Рассказ не о возникновении любви Веры, а о внутреннем ее пробуждении, протекающем в утонченной сфере сначала предчувствий, а потом внутренних потрясений. Уже посланные Желтковым письмо и подарок - браслет с пятью густо-красными («точно кровь») гранатами - вызывают «неожиданную тревогу» у женщины. С того момента нарастает мучительное для нее ожидание несчастья. Последнее письмо Желткова поднимает тему любви до самого высокого трагизма. Оно предсмертное, поэтому каждая его строка наполнена особенно глубоким смыслом. Но еще важнее, что смертью героя не заканчивается звучание патетических мотивов всевластной любви. «Великое чувство, «поразившее» Желткова, не умирает вместе с ним - читаем у А. Волкова. - Его смерть духовно воскрешает княгиню Веру, раскрывает перед ней мир неведомых ей дотоле чувств, ибо любовь к мужу никогда не была таким «чудом», о существовании которого она узнала теперь. Великая любовь безвестного человека входит в ее жизнь и будет существовать в ее сознании, как неизгладимое воспоминание о таинстве, с которым она соприкоснулась, и значение которого вовремя не сумела понять. Она говорит мужу: «Я ничего от тебя не хочу скрывать, но я чувствую, что в нашу жизнь вмешалось что-то ужасное»53 (1У,475).

Ранее холодно - высокомерная и равнодушная, аристократка Вера Шеина идет в бедное жилище, где лежит мертвый Желтков. Здесь вновь патетически звучит мотив любви как великого таинства. Глубокая важность была в его закрытых глазах, и губы улыбались блаженно и безмятежно, как будто бы он перед расставаньем с жизнью узнал какую-то глубокую и сладкую тайну, разрешившую всю человеческую его жизнь» (IV.478).

Вера получает последнюю записку Желткова, в которой, как и в письме, содержится просьба о сонате Бетховена. Трагическая эмоциональная волна как бы нарастает, достигая высшего предела в патетических аккордах гениальной сонаты. Под звуки торжественной и печальной музыки начинает трепетать, как бы раздваивается душа княгини Веры. Женщина потрясена тем, что мимо нее прошла большая любовь, которая «повторяется только один раз в тысячу лет». Музыка властно овладевает героиней, и в ее душе слагаются слова, которые как бы нашептывает ей погибший. Под музыку возникают ритмические фразы. Это своеобразное стихотворение в прозе, - здесь и моление о любви и глубокая скорбь о недостижимости ее; здесь отражается соприкосновение душ, из которых одна слишком поздно поняла величие другой. Вера Шеина как бы перевоплощается, обретает великую силу любви, навеянную погибшим. Она шепчет слова, которые мог бы произнести только он, она охвачена чувствами, которыми судьбе угодно было наградить только его.

Эта баллада о любви, оказавшейся сильнее смерти и победившей после смерти, состоит из шести строф - по числу музыкальных фраз сонаты Бетховена - и завершается признанием того, что великая любовь на миг, может быть, навсегда соединила две души.

«Успокойся, дорогая, успокойся, успокойся. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Ты ведь моя единая и последняя любовь. Успокойся, я с тобой. Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно мгновение, но навеки. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Помнишь? Вот я чувствую твои слезы. Успокойся. Мне спать так сладко, сладко, сладко» (IV,480). Эти слова окрашены тихой грустью, скорбной радостью, сознанием всепобеждающей красоты и величия подлинной любви.

Любовь всегда была главной, организующей темой всех больших произведение Куприна. И в ранней юношеской повести «Впотьмах», и «Олесе», и в «Колесе времени» большое страстное чувство, окрыляющее героя или героиню, определяет движение сюжета, способствует выявлению лучших сторон души влюбленного или влюбленной. И хотя любовь у героев Куприна редко бывает счастливой и еще реже находит равноценный отклик в сердце того, к кому обращена («Суламифь» в этом отношении едва ли не единственное исключение), раскрытие ее во всей широте и многогранности придает романтическую взволнованность и приподнятость произведениям писателя, возвышает их над серым, безотрадным бытом, утверждает в сознании читателя мысль о красоте подлинного, большого человеческого чувства.

в) любовь - страсть, неразделенная и трагичная

Во многих рассказах Куприна любовь гибнет из-за того, что люди поставлены в жизненные обстоятельства, исключающие достижение счастья. Любовь неразделенная, порою опошленная, любовь, дающая счастье, - горькое счастье! - лишь тому, кто любит самоотверженно и одиноко и даже смерть принимает как высший дар любви, - вот вариации этой темы в творчестве Куприна.

В рассказе «Allez!» (1897), посвященном жизни артистов цирка, тупая чувственность противопоставлена цельному, искреннему чувству. Прекрасное воплощено в образе молоденькой наездницы Норы, которой «только что минуло шестнадцать лет», а грубое и зверино-жестокое в образе клоуна - гастролера Менотти. Менотти - знаменитость, «первый соло - клоун и подражатель в свете, всемирно известный дрессировщик», который имел в жизни «вид томно-покровительственный и любил с таинственным, небрежным видом намекать на свои связи с необыкновенно красивыми, страшно богатыми, но совершенно наскучившими ему графинями» (II, 165-166). Менотти не стоило труда соблазнить робкую и одинокую девочку, сироту, не знавшую счастья. Нора видела в нем «необычайное, верховное существо, почти бога... Она пошла бы в огонь, если бы ему вздумалось приказать». Она «стерегла бриллианты и медали Менотти во время его выходов, надевала на него и снимала трико, следила за его гардеробом, помогала ему дрессировать крыс и свиней, растирала на его физиономии кольдкрем, и - что всего важнее - верила с пылом идолопоклонника в его мировое величие» (II, 166-167). Нора стала для Менотти добровольной рабыней, счастливой и довольной своей участью. Даже, когда он стал обращаться с ней, как с собакой, выгоняя за дверь пинками, она возвращалась и умоляла разрешить ей остаться, осыпая поцелуями его сапоги. Даже, когда она застала его в объятиях другой женщины, она рассердилась не на него, а на эту «рыжую англичанку». Нору тянуло к Менотти, «как побитую собаку» тянет снова к хозяину. Отвергнутая, Нора кончает жизнь самоубийством, выбрасываясь из окна с криком: «Allez!»

Французское слово «allez», ставшее лейтмотивом рассказа, было наиболее ходким в старой цирковой терминологии. Оно обычно произносилось руководителем циркового номера или его исполнителем перед осуществлением наиболее опасного и эффектного трюка. В рассказе вся горькая судьба Норы и ее смерть сопровождаются звучанием слова «allez», что придает произведению удивительную целостность.

Судьба Норы вдвойне трагична тем, что Менотти - это ее первая любовь, самая пылкая, юношеская, неопытная и доверчивая. Нора не узнала в жизни настоящей любви мужчины, более того, она не знала, что такое любовь вообще, ведь она росла сиротой. Ей нужно было полюбить, этого требовала ее душа, и ей нужно было ощутить в себе хоть каплю чужой любви, мужского внимания. К сожалению, этим первым мужчиной оказался негодяй, развратник Менотти, и Нора по неопытности и наивности отдалась ему вся без остатка, возведя его на пьедестал, сделав его своим «хозяином». Она не представляла своей жизни без Менотти, поэтому выбрала смерть как единственный выход из той ситуации, в которой оказалась.

Рассказ «Allez!», - не единственное произведение Куприна, в котором отвергнутая и обманутая возлюбленным женщина решается на отчаянный шаг. В этой связи необходимо упомянуть еще два рассказа: «Последний дебют» (1889) и «К славе»(1894).

«Последний дебют» - первый печатный опыт Куприна. Предпосланный рассказу эпиграф (из Гейне):

Я, раненный насмерть, играл,

Гладиаторов бой представляя... -

вводит читателя в драматическую ситуацию, лежащую в его основе. Драма эта с трагической развязкой разыгрывается в театре.

Героиня рассказа - Лидия Николаевна Гольская - актриса, ее портрет очерчен романтическими красками - «возвышенно», хотя и избитыми словесными образами, отвлеченно-красиво: «Лидия Николаевна Гольская была красавица. (...) Тонкие правильные черты лица, классический профиль и будто мраморная, прозрачно-матовая бледность лица» (11,536-537).

Гольская «горячо и искренне» любит антрепренера и директора труппы. Она «полюбила первый раз в жизни» человека, который оказался бессердечным и развращенным, который никогда ее всерьез не любил, хотя убеждал ее в обратном, осыпая клятвами и обещаниями. Она ждет от него ребенка, которого он не хочет признавать, хотя готов обеспечить его существование. Но Гольской нужна только любовь, бескорыстная, большая, человеческая. Вместо этого она получает упреки, циничные замечания и оскорбления. Трагизм ситуации, в которую попала актриса, обостряется тем, что Гольская со своим возлюбленным вынуждены играть на сцене спектакль, в котором каждый из них, в сущности, изображал самого себя, и личная драма Гольской выносилась на глаза публики. Убедившись, что все ее мольбы напрасны, актриса принимает яд и умирает на сцене.

В основу рассказа о самоубийстве Гольской положена в свое время нашумевшая история трагической смерти популярной в 70-80-е годы оперной и драматической актрисы Е.П. Кадминой - талантливой, красивой и молодой женщины (ей было 28 лет).

«4 ноября 1881 года Е.П. Кадмина исполняла роль заглавной героини в пьесе А. Островского «Василиса Мелентьева». Во время спектакля она неожиданно увидела в ложе театра армейского офицера, которого она любила и который, обманув и бросив ее, сидел сейчас с нарядной девицей, беззаботно и весело развлекаясь с нею. Почувствовав себя опозоренной и униженной, Кадмина в антракте выпила фосфорный раствор от спичечных головок и в следующем действии вышла на сцену, но вскоре «ей стало плохо, занавес опустили, артистку отвезли домой»54. После шести суток мучений она скончалась.

Реально - жизненная драма знаменитой актрисы получила громкий резонанс в обществе и тогдашней русской литературе. Е.П. Кадмина послужила прототипом Клары Милич в одноименной повести И, Тургенева(1882). Н. Лесков создал рассказ «Театральный характер»(1884), навеянный той же трагической историей и т.д.

Таким образом, появлению купринского рассказа «Последний дебют» хронологически предшествовали стихи, произведения прозы, пьесы и театральные постановки, в которых по-разному художественно трансформировалась биография Е.П. Кадминой и трагическая развязка ее интимной драмы. Новеллистический сюжет рассказа Куприна предельно сближен с реальным событием. И судьба знаменитой актрисы перевоплощена в судьбу Лидии Гольской.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в своем рассказе начинающий писатель противопоставил большое человеческое чувство людской пошлости, низменности побуждений и тусклой прозе быта. Жажду чистой любви, которую хочет и не может утолить Гольская, испытывают потом многие герои новелл и повестей Куприна последующих лет.

В этой связи нужно сказать несколько слов о героине рассказа «К славе» (1894) - Лидочке Гнетневой. В ее судьбе есть много роднящего ее с актрисой Гольской из «Последнего дебюта». Как и Гольская, Лидочка по - настоящему талантлива, подобно Гольской любит коллегу - артиста - «красивого лгуна с горячими словами и холодным сердцем» и брошена им как раз тогда, когда готовится стать матерью. Но там, где для Гольской заканчивается ее трагедия эффектной гибелью в расцвете таланта на сцене, на глазах у потрясенной публики, - там начинается подлинная, лишенная какой бы то ни было внешней эффектности трагедия Лидочки. Потеряв ребенка, она начинает плыть по течению, опускается все ниже и ниже, что самое главное, утрачивает талант. «Теперь она только улыбалась, неестественно показывая зубы, как и все до одной актрисы, так же напряженно и деревянно хохотала, так же ломала руки с вывертыванием наружу локтей» (1,192). Так несчастная любовь - первое, начальное звено в цепи унижений, выпавших на долю молодой неопытной девушки. Трагедия Лидочки, no-существу, страшней, чем трагедия Гольской, ибо она связана с потерей человеческого достоинства.

Рассказы «Последний дебют» и «К славе» трогают своим сочувствием к трагическим судьбам актрис. В них Куприн рисует любовь как самую высокую ценность жизни. Потеря любви равна потере смысла человеческого существования. Куприн противопоставляет большое чувство ничтожеству человеческих отношений в существующем обществе.

г) любовь - счастье, дарующая спасение и радость жизни

Однако тема любви разрабатывалась Куприным не только в плане разоблачения буржуазного общества, его губительного воздействия на мораль. Эта вечная тема была для него надеждой и радостью, прибежищем, спасением от господствующего цинизма. Она не могла не увлечь художника, верящего в силу и красоту человека, в его нравственный потенциал. И какие сильные, поэтические аккорды были взяты Куприным в работе над этой темой уже на заре его литературной деятельности.

В рассказе «На разъезде»(1894) изображается мгновенное распознание душ, угадывание двумя людьми внутреннего родства - что-то непонятное, привлекательное и совсем не похожее на прозу обыденной жизни.

Случайная дорожная встреча, за которой, казалось бы, должна наступить разлука, становится началом новой судьбы героев - молодого художника Шахова и Любови Ивановны, жены чиновника Яворского.

Этот рассказ появился лет за пять до опубликования классического рассказа Чехова «Дама с собачкой», в котором изображена история возникновения большого, всепоглощающего чувства - история, начинавшаяся по всем внешним признакам тривиально. Нельзя не отдать должное Куприну, который до Чехова и еще на заре своей литературной деятельности тонко и смело раскрыл такого рода психологическую коллизию.

Ситуация, которая открывается перед читателем в начале рассказа, как будто не предвещает ничего возвышенного. Поезд, купе, супружеская пара - пожилой, скучный, подозрительный и грубый чиновник, и его молоденькая хорошенькая жена, случайно очутившийся с ними молодой художник, он заинтересовался женой чиновника, она заинтересовалась им.

История случайного «романа» и супружеской измены?

Нет, мастерство Куприна (пусть еще не такое отточенное, но уже несомненное) и, главное, то здоровое нравственное начало, которое составляет привлекательную черту купринского творчества, помогли ему от тривиальной завязки подняться к большой и серьезной теме. Он показывает, как случайная встреча становится встречей, озаряющей жизнь двух людей - людей хороших, с живой и честной душой.

Есть что-то детски-наивное, простодушное в женщине, которую встретил художник Шахов. Но есть в ней и тонкая интуиция, которая помогла ей стремительно понять и оценить ее спутника. Да и в нем самом эти черты проступают достаточно сильно. Автор романтизирует образ Любови Ивановны. Ее портрет дается читателю глазами Шахова: «тоненькая, изящная фигурка, развившиеся пепельные волосы, нежные глаза, окруженные тенью усталости», он слышит ее «мягкий голос» (1,208). Шахов выделяет свою спутницу из всех знакомых ему женщин:

«Шахову приходилось не раз в жизни сталкиваться с женщинами умными и красивыми, красивыми и глупыми, умными и некрасивыми и, наконец, с женщинами и глупыми и некрасивыми. Но никогда еще он не встречал женщины, которая так бы с полуслова понимала его и так бы живо и умно интересовалась всем, чем и он интересовался, как Любовь Ивановна, которую он знал всего вторые сутки. Только все, что у него было заносчиво, резко и горячо, - у нее облекалось в какую-то неуловимо-милую и нежную доверчивость, соединенную с изящной простотой» (1,209).

Из воспоминаний молодой женщины мы узнаем, что родственники заставили ее выйти замуж за богатого надворного советника Яворского. Четыре года совместной жизни с тупым и вульгарным человеком, затаенная мечта о счастье, огромный запас нерастраченных душевных сил... и вот перед ней молодой художник, искренно преданный своему искусству, человек с тонкой душевной организацией.

«Она сама не замечала, как ее душа, до сих пор лишенная ласки и внимания, точно комнатный цветок - солнца, радостно распускалась теперь навстречу теплым лучам его участи к ней» (1,213). Чудесно передан Куприным светлый порыв двух людей, понявших вдруг, что судьба им послала великое счастье - быть вместе. Умение безоглядно поверить своему внутреннему чувству в художественной трактовке Куприна - залог возможной многообещающей жизненной удачи героев, удачи любви.

«- Да, - сказала она, улыбаясь глазами, полными слез, - судьба иногда нарочно смеется. Смотрите: стоят два поезда. Встретились они и разойдутся, а из окон два человека друг на друга смотрят и глазами провожают, пока не скроются из виду. А может быть... эти два человека... такое бы счастье дали друг другу... такое счастье... Она замолчала, потому что боялась разрыдаться.

- Второй звонок! Бирзула - Жмеринка! Поезд стоит на втором пути - и! - закричал в зале первого класса протяжный голос.

Внезапно дерзкая мысль осенила Шахова.

- Любовь Ивановна! Люба! - сказал он, задыхаясь. - Садимся сейчас на этот поезд и обратно. Ради бога милая. Ведь целая жизнь счастья. Люба! Несколько секунд она молчала, низко опустив голову. Но вдруг подняла на него глаза и ответила: - Я согласна» (1,216). Неожиданная встреча в поезде изменила жизнь молодой девушки, одарила ее любовью, о которой раньше она могла только мечтать, и сделала ее по-настоящему счастливой. Автор обнаруживает большое доверие к светлому содержанию любви, как и вообще доверие к жизни, к естественному, стихийному ее течению.

Этот рассказ не понравился И.А. Бунину. «И действительно, в произведении молодого писателя заметна неглубокость мотивировок характера и развития действия (если убедительной выглядит вся «прелесть» мгновенного романтического сближения, то решение героев тотчас изменить свою жизнь вызывает сомнение)55. Однако уже здесь, пусть пока в наивной форме, у Куприна выражается свое, романтически-просветленное, понимание любви, отличающееся от элегически-трагедийного бунинского.

Позднее Куприн будет несравненно более глубок и достоверен в изображении любви, ее драм и даже трагедий, связанных с взаимопониманием и даже неравенством людей и иными социальными и индивидуально-психологическими обстоятельствами, но в образах любви у него всегда будет светиться надежда на ее покоряющую силу, сквозить мечта о радостной и торжествующей «сказке» любви»56.

Даже самые печальные из купринских рассказов свободны от безысходного пессимизма, они не порождают в душе читателя чувств безнадежного отчаяния, неверия в жизнь, в себя и людей. Одним из таких произведений, непосредственно связанных с темой нашего повествования, является рассказ «Больничный цветок» (1901).

Его героиня, неизлечимо больная (у нее туберкулез) и уже не выходящая из палаты санатория, в сущности, приговорена к могиле. До предела обостренное, как у всех чахоточных, сознание говорит ей: завтра- послезавтра тебя не будет среди живых, ты навеки исчезнешь. Но то же сознание подсказывает очевидную истину: «Смерть есть наиболее простое и нормальное из всех жизненных явлений» (11,485). Рождение человека случайно, но умирает он по неизбежному закону природы. Тут - трагедия. Что может сделать человек, чтобы она не была для него столь мучительной, ужасной. Собрать волю и найти в себе нравственные силы, чтобы без мистического ужаса встретить неизбежное - собственное исчезновение. И героиня Куприна, уподобляющая себя больничному цветку и уже находящаяся у последней черты, испытывает нечто, казалось бы, необыкновенное в ее трагическом положении: она полюбила.

«... Эта любовь, блеснувшая на мой печальный закат... так ясна, так нежна, так болезненно - прекрасна! Помнится мне, еще совсем маленькой девочкой - институткой, я лежала в лазарете, в громадной, пустой, страшно высокой комнате... и вот однажды мое внимание привлекла простая, но удивительная вещь: за окном, в амбразуре, из мха, покрывшего кое-где выступы старой декоративной стены, вырос цветок. Это был настоящий больничный цветок, с венчиком в виде крошечной желтой звездочки и с длинным, тонким, хрупким, белесовато-зеленым стебельком... Дорогой мой, любимый! Этот больной, слабый желтый цветок - ведь это моя любовь к вам ...Ведь такой любовью, именно такой, вас, наверное, никто не любил и не полюбит...» (11, 488-489).

Только сейчас, когда остались считанные дни ее жизни, любовь ярко вспыхнула и своей «улыбкою прощальной «осветила» печальный закат» молодой женщины. Она неистово и горячо любит, переживает то, «исключительно тонкое, духовное слияние двух людей, при котором чувства и мысли одного каким-то таинственными токами передаются другому, когда чуть заметное дрожание век или слабая тень улыбки в глазах, когда, быстро встретившись глазами за общим столом или в гостиной, при входе нового лица или после только что сказанной кем-то глупости, два человека умеют без слов поделиться общим впечатлением...» (II, 487).

Она благодарит своего возлюбленного за те дни, когда они были вместе и наслаждались жизнью:

«- Да, вы многому научили меня. Без вас я никогда не постигла бы тех тонких, медленных наслаждений, которые может дать прочитанная книга, изящная и глубокая мысль творческого ума, вдохновенная музыка, красота солнечного заката, аромат цветка и, главное - самое главное - духовное общение двух утонченных натур, у которых, благодаря тяжелому недугу, нервная восприимчивость доходит до степени экзальтации, а взаимное понимание принимает характер безмолвного ясновидения» (II, 485) И далее:

«Последним моим чувством будет глубокая благодарность вам, озарившему мои последние дни любовью» (11,489).

И хотя тут много настоящего горя, все же неизбежная смерть не кажется мрачной, потому что героиня предстает освещенной и согретой жаркими, как солнце, лучами любви.

Сильная любовь озаряет жизнь человека, но эту любовь, говорит Куприн, нельзя встретить на каждом шагу, она дается нелегко, ее надо уметь найти и заслужить.

д) любовь - воспоминание, озаряющее жизнь

Без любви герои Куприна вообще не мыслят себе жизни счастливой, полноценной. Пусть хоть раз на своем веку, пусть даже без надежды на взаимность, но человеку необходимо изведать любовь, причаститься к хмельной радости ее «сладких мук», чтобы, наполнив ею свое сердце и навеки сохранив в себе, пронести это чувство через всю свою жизнь.

Воспоминаниям о прежней, полудетской, наивной и очаровательной любви, которая живет в памяти двух людей, как сон, приснившийся им ранней весной, посвящен рассказ «Леночка» (1910). Все в рассказе дано через «магический кристалл» воспоминаний. И как светлы и трогательны эти воспоминания!

Много лет тому назад кадет Коля Возницын полюбил Леночку Юрлову. Полюбил так, как умеют любить купринские герои, - со всей страстью и пылкостью юного сердца. Девушка, зажегшая в Возницыне это непонятное и всесильное чувство, переполнявшее его сердце, не была романтической красавицей. Даже напротив: Леночка выглядела внешне некрасивой. И вовсе не за внешность герой новеллы так полюбил ее.

«В Леночке было нечто более прекрасное, чем красота: тот розовый сияющий расцвет первоначального девичества, который, бог знает каким чудом, приходит внезапно и в какие-нибудь недели вдруг превращает вчерашнюю неуклюжую, как подрастающей дог, большерукую, большеногую девчонку в очаровательную девушку»57 (1У,407).

Но Леночка не столько любила Колю, сколько на короткое время увлеклась им, уступив напору его чувств. Счастье не состоялось, но они навсегда сохранили в чистоте и яркости эти первые впечатления жизни - дорогие, мучительно нежные, обвеянные такой поэтической грустью.

Четверть века спустя они снова встретились: 45 - летний полковник Возницын и немолодая уже Елена Владимировна, у которой взрослая дочь Леночка. И воспоминания мгновенным светом осветили давно прошедшее, словно ослепив их обоих. Не было в этих воспоминаниях ничего тягостного, омрачающего. Были иные чувства: мягкие, светлые, радость и легкая грусть по навсегда ушедшему и тихая благодарность за когда-то пережитое и, к сожалению, невозвратимое. В душе героев Куприна нет разъедающей горечи и тоски. Воспоминание родило глубокие раздумья над жизнью, и эти философские размышления исполнены непоколебимой веры в жизнь и любви к ней. Герои рассказа приходят к признанию великой мудрости и красоты жизни, не всегда легкой, но являющейся бесконечным процессом, вечным воскресением из мертвых.

«Вот мы уйдем с вами, разрушимся, исчезнем, но из нашего ума, вдохновения и таланта вырастут, как из праха, новая Леночка и новый Коля Возницын... Я уйду, но я же и останусь. Надо только любить жизнь и покоряться ей»58 (IV, 411).

В другом рассказе - «Осенние цветы» (1901) - любовь снова предстает перед нами, освещенная лучами воспоминаний. Его герои шесть лет тому назад испытали блаженное безумие первой любви. Они были по-настоящему счастливы вместе, но героиня рассказа подавила в своем сердце вспыхнувшие чувства и предпочла для себя жизнь светской дамы Петербурга. За все это прошлое мстит ей: она живет этой жизнью и говорит, что вряд ли смогла бы от нее отказаться, но сердце ее не участвует в этой жизни, оно в прошлом, в воспоминаниях о любви, которую она потеряла.

«Что касается меня, я помню каждую мелочь и болею этим. Ведь это все мое, оно живет во мне и будет жить всегда, до самой смерти» (II,502).

Сердцем женщины овладевает столь острый припадок невыразимой скуки, и так неодолимо было ее желание снова увидеть любимого и испытать безумие любви, что она бросила все и поехала на свидание с ним. Но прошлого не воротишь! Прежних чувств нет, она поняла: в ней и ее любимом еще могла вспыхнуть чувственность, мог проявиться внезапный порыв страсти, перед которой нелегко устоять, но это был бы только «фальшивый и смешной подлог под прежнюю любовь» (П,507), которую нельзя воскресить, как невозможно оживить мертвеца.

Но все же пессимизм в этом рассказе отсутствует: любовь живет и будет жить в воспоминаниях героев, и это делает их чуточку счастливее, как будут счастливы герои рассказа И.А. Бунина «Солнечный удар», вспоминая свое случайное знакомство на борту парохода и последовавшую за этим незабываемую и страстную ночь любви, после которой, по настоянию «прекрасной незнакомки», они с поручиком должны были расстаться, чтобы не испортить того, что было между ними и сохранить в душе ничем не омраченное воспоминание друг о друге, о том «солнечном ударе», который они получили, случайно встретив друг друга. Финал этого бунинского рассказа не столь оптимистичен, как у Куприна. Сгорая от любви и желания еще раз встретить свою «незнакомку» и не находя выхода своим чувствам, поручик долго блуждает по городу, без всякой цели, утомленный и разбитый. Когда же он возвращается на палубу, то чувствует себя постаревшим на десять лет. Читатель может только надеяться, что, излеченный временем, поручик сможет понять свою незнакомку и будет благодарен ей, подарившей ему счастливые, не омраченные буднями и обидами мгновения любви.

2. Повести о предательстве, коварстве, лжи и лицемерии в любви

Любовная поэтика служит отличной лупой для рассмотрения духовных ценностей героя» говорит профессор Вихров в «Русском лесе» А. Леонова

С помощью этой «отличной лупы» Куприн искусно проникает вглубь нравственной природы изображаемых им людей. Одни из них оказываются пустыми, себялюбивыми, бессердечно - холодными и лживыми. Подобный тип дан в рассказе «Каприз дивы» (1897) в лице Генриетты Дюкруа, непостоянной в своих привязанностях, привыкшей к жизни в роскоши и к мимолетным связям с самыми различными поклонниками, женщины, из-за каприза и прихоти погубившей жизнь студента -- медика Алексея Сумилова.

В игриво-легкие отношения с мужчинами вступает Марианна из одноименного рассказа (1896), в ее повадках «много кошачьего: и зябкость, и осторожная медлительность движений, и грация, и гибкость, и лукавство». «Ей доставляло удовольствие играть со мною, как кошка играет с мышью» (1,545), - говорит рассказчик. Марианна Фадеева была мила, кокетлива, игрива. Она «наэлектризовывала» мужчину своими взглядами, словами, поведением, а потом, почувствовав, что он готов броситься к ее ногам, сразу же «отрезвляла» его холодной и расчетливой фразой, отталкивала от себя, чтобы через минуту снова поманить к себе и продолжить «играть».

Помещичья дочка Кэт (повесть «Прапорщик армейский» (1897) находит в любви к себе со стороны армейского прапорщика только комичную сторону, легкомысленную забаву и охотно предается флирту, обману и притворству.

Куприн прибегает то к форме дневника от лица героя, то строит повествование в виде переписки между героиней и ее подругой. В обоих случаях герои как бы исповедуются перед читателем, самораскрываются и характеризуют один другого. Благодаря этому мы узнаем о героях больше, проникаем в их душу.

Прапорщик Лапшин, наивный, смешной с виду и, в сущности, недалекий, наделен автором душевной красотой, нравственной чистотой и способностью любить женщину до самозабвения, возвышенно и страстно. Напротив, внешне красивая Кэт, которую так любит и чуть ли не боготворит Лапшин, выглядит грязной, развращенной, эгоистичной и хищной, одержимой лишь чувственными желаниями. В любовь она не верит, она ее не знает, а над влюбленным прапорщиком она в душе потешается, видя в нём не равного себе и любящего человека, а только мужчину, свежего и страстного, более крепкого физически, чем ее петербургские кавалеры, анемичные и, как она, развратные. Кэт неискренна и лжива, и бедный армейский прапорщик оказался в положении обманутого, его мечты и надежды на счастье оказываются призрачными.

«Очаровательное существо», «необыкновенно добрая и милая» Кэт пишет подруге Лидии, что она устроила «облаву» на Лапшина, который влюблен в нее «по уши», что ей будет приятно над ним «властвовать», что «ее офицер свеж, как здоровое яблоко», что их отношения ее «ни к чему не обязывают», и что она будет вспоминать все это, как «дурной сон».

Тот же контраст и в основе рассказа «Первый встречный» (1897). Рядом с центральным персонажем интеллигентным бедняком романтиком, живущим грошовыми уроками, холодная, погруженная лишь в свои переживания, презрительно - равнодушная к людям, эгоистичная, безымянная героиня, которая готова отдаться «первому встречному» не по любви и влечению, а для того, чтобы таким путем кому-то и за что-то отомстить.

«... вся ее сумасбродная выходка была делом нестерпимой ревности и неудавшейся мести. «Око за око, зуб за зуб», - она хотела отплатить тою же монетой, какой получила оскорбление, но - в более полной, более ужасной мере» (П,187).

Поступками Дюкруа, Кэт, Марианны, таинственной незнакомки, конечно, руководит не любовь, а похоть, чувственные побуждения или желание хоть на время с кем-нибудь развлечься.

Куприн порою склонен видеть в женской любви какое-то бесовское начало, сладостное и в то же время опасно-ядовитое, женщина в таких рассказах наделена непостижимой силой власти над умом и волей мужчины.

Так, мимолетный каприз Нины Аркадьевны («Странный случай», 1896) заставит отравиться любящего ее молодого талантливого писателя Сойманова. Нина Аркадьевна, пресыщенная вниманием мужчин, с холодной иронией относилась к чувствам, боготворившего ее Сойманова. В ее голосе, словах, жестах, когда она общалась с Соймановым, сквозила издевка, насмешливость, даже грубость. Она позволяла Сойманову любить себя:

«... - Я знаю только, что вы предпочитаете мучиться подле меня, чем вдали, и я вам это милостиво разрешаю» (1,444).

И вместе с тем она не раз давала понять, что его общество для нее неприятно, что ей скучно слушать его признания, его рассказы и что одно то, что она «позволяет » ему «безнаказанно говорить» о своей любви, не отказывает на просьбу поцеловать ее руку и не засыпает, когда он читает вслух свои новеллы -- одного этого уже достаточно, чтобы он был счастлив. Ей «скучны» признания Сойманова в любви, она «жалеет», что

он «неудачно поместил свои чувства», полюбив ее. Она, дорожащая «свободой и спокойствием», способна любить мужчину, «как бокал шампанского», и то -- только не сладкого. Считая, что ее избранник должен любить ее больше жизни и прекрасно зная, что любовь Сойманова именно такова, она толкает его на самоубийство, желая «испробовать» его чувства, хотя «с ужасом» понимает, что Сойманов не бросит слов на ветер. Но жестокое любопытство, азарт игрока, нежелание отступать назад побеждают в ней, произнося приговор тому, кто ее боготворит и может принять смерть как доказательство своей любви.

Героиня другого рассказа - «Погибшая сила», 1900 - Наталья Фадеевна - распутная, бесстыжая аристократка губит до безумия влюбленного в нее талантливого художника, втаптывает в грязь его чувства, делает своим рабом, доводит до обнищания и выгоняет на улицу, где тот вынужден просить милостыню у прохожих.

В рассказах «Святая любовь» (1895) и «Конец сказки» (1896) Куприн говорит о лукавстве, коварстве и лживости женщины, о том, что ее сердце непостоянно и горькие разочарования в любви к ней рано или поздно неизбежны. Героиня рассказа «Святая любовь» - Елена - очаровательная и застенчивая молодая девушка, в которую влюблен рассказчик, причем она, как ему казалось, отвечала ему взаимностью и даже согласилась выйти за него замуж. Оказывается содержанкой богатого старика -- чиновника, «маленького, седого, обрюзгшего» господина, которого Елена выдавала за своего дядю. Дав согласие на брак с искренне влюбленным в нее молодым человеком, она с иронией обсуждает это решение с другим своим любовником -- молодым человеком, с которым тайно встречается и расходы которого она полностью оплачивает деньгами, полученными от старика.

К такому типу женщин можно отнести также Шурочку Николаеву («Поединок», 1905) и Нину Зиненко («Молох», 1896).

Нина Зиненко - прелестная хрупкая девушка с

«аристократическими» руками. Она баловень и, так сказать, надежда семьи, не сомневающейся в том, что Нина достойна выгодной партии. Даже внешне она резко отличается от своих сестер.

Обаятельная внешность Нины заставляет биться сердце ее обожателя Боброва «с тревожной и томительной грустью». Но это вдали от нее, когда перед Бобровым возникают пленительные черты девушки и он может наделить ее в своем воображении богатыми душевными качествами.

На самом деле Нина ничуть не лучше своих сестер. Ее позорная сделка с Квашниным подготавливается всей логикой развития образа. Она охотно отвергает руку человека, для которого именно в ней заключен весь смысл его личной жизни, и готова стать «камелией», содержанкой Квашнина, поскольку это оказывается для нее выгодным. Она запродает себя с холодным расчетом, без чувств раскаяния и брезгливости, без сожаления и грусти, продает во имя обеспеченной, сытой и роскошной жизни. И только для соблюдения некоторого внешнего приличия продажа женских прелестей облекается в форму «законного бракосочетания» Нины Зиненко с подлецом и подхалимом Свежевским, который - опять-таки за деньги - с радостью берет на себя роль ее мужа, заранее зная, что жена будет наложницей похотливого миллионера.

Личная трагедия в повести вырастает на социальной почве. Куприн показывает продажность любви в буржуазном обществе, лживость чувств, лицемерие и лукавство женщины.

Подобные мотивы мы встречаем и при рассмотрении образа Шурочки Николаевой, которая, как и Нина Зиненко, наделена привлекательной внешностью, кроме того, она умна, обаятельна, стоит на голову выше, во всех отношениях, прочих офицерских дам полка; так же, как и Нина, она расчетлива, эгоистична. В своих представлениях о лучшей жизни она не идет дальше мечты о столице, об успехах в высшем свете.

Для осуществления этой мечты она губит Ромашова, любыми средствами стремясь завоевать обеспеченное место для себя и для своего недалекого нелюбимого мужа.

Сначала как будто случайными штрихами, затем все более отчетливо Куприн оттеняет в характере Шурочки такую, поначалу совсем не замечаемую Ромашовым, черту, как душевную холодность и черствость. Впервые нечто чуждое и враждебное себе улавливает он в смехе Шурочки на пикнике: «В этом смехе было что-то инстинктивно-неприятное, от чего пахнуло холодком в душу Ромашова». В конце повести, в сцене последнего свидания, герой испытывает сходное, но значительно усилившееся ощущение, когда Шурочка диктует свои условия дуэли.

«Ромашов почувствовал, как между ними незримо проползало что-то тайное, гадкое, склизкое, от чего пахнуло холодом на его душу» (111,439).

Эту сцену дополняет описание последнего поцелуя Шурочки, когда Ромашов почувствовал, что ее губы «холодны и неподвижны».

Интересно обратиться и к ее образу мыслей, ее высказываниям по разным вопросам. Она решительно осуждает «сентиментальных противников офицерских дуэлей» и горячо ратует за поединки со смертельным исходом: «... что за нежности: боязнь выстрела! Ваша профессия - рисковать жизнью» (Ш,337). Милая и женственная Шурочка говорит, что если бы от нее зависело, то она сама стреляла бы в людей, подобных Назанскому, как стреляют в бешеных собак (Ш,340). Если на дуэль Ромашов пошел отчасти по своей вине, то убийство его на этой дуэли лежит все-таки на совести Шурочки.

В ночь накануне дуэли она требовала от Ромашова «непременно стрелять», горячо уверяя, что никто из дуэлистов не будет ранен, так как она якобы твердо договорилась на этот счет с мужем. Однако наперекор своим же уверениям она как бы нечаянно выбалтывает истину: «Мы не увидимся больше», «поцелуй меня в последний раз», а перед своим уходом трижды повторила: «Прощай» (Ш,539). Так не говорят тому, кого хотят видеть живым и с кем хотели бы завтра встретиться. Она, следовательно, не только знала о смертельном исходе поединка, но и готовила его, не предотвратила смерть Ромашова, а с холодным расчетом благословила его на гибель, проявив свойственное ее натуре бессердечие, готовность на убийство даже наиболее близкого ее сердцу человека ради собственного благополучия, во имя эгоистического счастья. Она сознается Ромашову: «Я расчетливая, я гадкая...» (Ш,490).

Конечно, характер Шурочки не сводится к отмеченным выше качествам, образ ее сложен, многогранен и противоречив. Куприн наделяет свою героиню физической красотой, женственностью, острым умом, гордостью, большой силой воли, целеустремленностью -- достоинствами, которые не могут не возбудить у окружающих любовь к ней, восхищения как женщиной. И не мудрено, что ее так любит Ромашов. Однако все хорошее, чем была так богата она от природы, подавляется в ней низменными побуждениями, принесено в жертву карьере недалекого мужа. Как, справедливо, считает Кулешов: «она в конечном итоге отрицательный тип двоедушной, хитрой и изворотливой женщины, характер, безусловно, правдивый, живой и живучий». И нам трудно с ним в этом не согласиться.

«Но Шурочка, - продолжаем читать у Кулешова, - как бы там ни было, - все же самое привлекательное лицо в кругу полковых дам. Другие во много раз хуже ее, хотя и менее опасны, потому что, наделенные в какой-то мере ее недостатками, они лишены тех привлекательных качеств, которые есть у нее. Злые и злоязычные, глупые и невежественные, лживые и лицемерные, развратные и непостоянные в чувствах, полковые дамы предстают в повести как олицетворение крайнего людского убожества, бытовой грязи и распада семейных отношений в офицерской среде. Сплетни, взаимная ненависть, жалкая бедность, прикрываемая тряпичной, безвкусной «роскошью», бессильная провинциальная игра в светскость, скучные, пошлые связи, о которых знают все в полку, - это и есть будни и нравы жен офицеров. Раиса Петерсон - наиболее отталкивающий представитель «прекрасной половины» офицерского общества, но и другие полковые дамы, вроде Анны Ивановны Мигуновой или жены капитана Тальмана не лучше Петерсон»59.

3. На грани падения

Раннего Куприна иногда тянуло к изображению адюльтера, своих героинь он ставит в очень сложное положение: остаться верной мужу и своей совести или, отбросив все сомнения, хотя бы на время окунуться с головой в упоительный водоворот страстной любовной неги. В рассказе «Без заглавия» (1895) герой - рассказчик знакомит нас со счастливой семьей учителя, в которой царили мир, спокойствие и любовь.

Жена учителя - «блондинка» - так ее называет рассказчик - была женственна, грациозна, шаловлива и заботлива. Она увлекалась чтением «переводных романов» и каждую свободную от домашних дел минуту проводила с книгой в руках.

«Это было счастливая жизнь, незатейливая, конечно, не богатая, но радостная, свежая, честная, ничем не смущаемая» (1,310).

Только «блондинка» не сознавала по-настоящему своего счастья и предпочла мужу заехавшего к ним погостить друга - актера. Подобно чеховской Ольге Ивановне из рассказа «Попрыгунья» (1892), которая долго не видела ничего выдающегося в своем муже, талантливом враче Дымове, и легкомысленно изменила ему ради пустого и недалекого Рябовского, героиня купринского рассказа тоже вначале не находит в своем супруге каких-либо примечательных качеств и достоинств, а в актере, с которым она решила бежать, ей почудился некий «герой», настоящий, любящий мужчина.

К счастью героиня вовремя «прозрела» и поняла; что чуть было не совершила огромную ошибку, ее любовник раскрылся перед ней во всей своей никчемности. И глаза ее сияли счастьем и радостью, когда она, как бы проснувшись после сна, с искренним раскаянием благодарила мужа: «Нет, нет, нет! Никогда в моей жизни ничто подобное не может повториться. Он только притворялся мужчиной, а ты настоящий, смелый и любящий мужчина».(1,314),

Героиня другого рассказа - «Виктория» (1897) - окружена ореолом таинственности. Сюжет этого рассказа также построен на факте измены, которая не состоялась в силу случайных обстоятельств. Но в рассказе есть какой-то особый романтический колорит и, главное, есть особый поворот сюжета, полностью снимающий опасность банального решения темы.

Образ немой женщины, Виктории Ивановны, овеян тайной невысказанных чувств и мечтаний. Весь ее облик необычен.

«Я невольно остановился перед ней, пораженный ее странной красотой: такими рисуют художники - символисты ангелов. Представьте себе высокую и тонкую - именно воздушную фигуру, необыкновенно белое, почти без теней лицо и длинные, египетского очерка, глаза, полные молчаливой грусти и в то же время загадочные как у сфинкса» (II, 101).

Загадочным было и ее поведение: полное равнодушие к жизни и ко всем ее проявлениям. На ее лице как - будто навек застыло тоскливое выражение. Только к своей прекрасной наружности относилась она с особенной, тщательной заботливостью, чрезвычайно долго простаивая перед зеркалом. С «болезненной страстью она любила музыку, и целые вечера проводила за фортепиано. Но, что бы она ни исполняла, - она всегда вкладывала в произведение один и тот же отпечаток затаенной, молчаливой тоски (II, 102).

С тоскливым равнодушием принимала она заботы нежно любящего ее мужа, Матвея Кузьмича, толстого человека, годившегося ей по годам в отцы. Рассказчик попадает во власть ее странного очарования. Она играет для него на фортепиано и постепенно, без слов, между двумя молодыми людьми возникает какая-то «неестественная» и «жуткая» духовная связь. Виктория назначает юноше свидание ночью, но оно не состоялось: с ней случился нервный припадок, потому что она «не вынесла этих волнений в продолжение нескольких часов» (П,104), пока ждала назначенной встречи.

В образе Виктории мы сталкиваемся с женщиной, которая вынуждена жить с нелюбимым, хотя и любящим ее мужчиной. Автор не дает прямого объяснения ее поведения, но мы можем догадываться, что в душе героини происходит борьба между совестью и любовной страстью, к которой примешивается сознание своей неполноценности и призрачности, временности счастья.

Борьба совести и страсти происходит и в душе героини рассказа «Страшная минута»(1895) - Варвары Михайловны Рязанцевой. Так же как и Виктория Варвара Михайловна живет с человеком, который старше ее на двадцать лет; так же как и «блондинка» из рассказа «Без заглавия», «с живой и искренней любовью» интересуется домашним хозяйством, она окружает мужа нежной заботой, она создала для него комфорт и порядок семейной жизни и сумела незаметно сделаться «его нянькой, его памятной книжкой, его другом». Более того, она «гордилась честью носить его славную фамилию неутомимого ученого и безукоризненно честного человека» и «обожала его до самозабвения» (1,271).

Двадцативосьмилетняя Варвара Михайловна была красива и стройна, но никогда за свою жизнь она не запятнала своей репутации случайными связями, даже мыслей о других мужчинах у нее не было никогда. Но приезд в их дом Ржевского «взбаламутил» ее душу. Куприн здесь выступает скорее даже не писателем, а психоаналитиком. Он подробно описывает чувства и мысли Варвары Михайловны. Мы видим, как в молодой женщине просыпается дотоле неизвестная ей чувствительность, страсть, жажда телесных наслаждений.

«... волнующие слова романса проникали ее желанием той страсти, которую эти слова и эта наружность обещали. Жажда новых, бесстыдных поцелуев, долгих объятий, от которых захватывает дыхание, жажда всего того, что она встречала до сих пор только в романах, и что ей казалось раньше выдуманным, приподнятым, даже смешным, проснулась в ней с бессознательной силой» (1,282). Ей сразу открылась другая сторона ее брака: она увидела в своем муже старика, к которому всегда относилась, как к отцу, ей стало жалко себя, ведь никогда она не любила соблазнительной любовью, а «редкие минуты физической близости с мужем она вспоминала с холодным отвращением», как исполнение тяжелого долга (1,284).

«Пропадает молодость, пропадает красота, - шептала с горечью Варвара Михайловна, глядя на свое отражение глазами, затуманившимися тоской. - За что же? За что?». И далее:

«Одна ночь в жизни, полная счастья... Разве за нее не стоит заплатить ценою долгого раскаяния, ценою самоотвержения в продолжение всей остальной жизни?» (П,285-286). Состояние своей героини Куприн сравнивает с тяжелой болезнью. В параллель с описанием душевного состояния героини он дает описание надвигающейся грозы, как бы сближая эти понятия по смыслу. «Вылечиться» Варваре Михайловне помог случай: гром напугал ее маленькую дочку, и девочка закричала, зовя мать на помощь. Успокаивая дочь, Варвара Михайловна плакала радостными слезами человека, «выздоровевшего от тяжелой болезни».