Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

крузо робинзониада роман притча

Движение Просвещения было центральным явлением идеологической и культурной жизни XVIII века, включающее в себя общественные и политические идеи свободы, прогресса, социального устройства, научного развития и знания религиозной умеренности. Результатом того, что эпоха Просвещения являлась временем наиболее тесного взаимодействия культуры и литературы, создавалась основа возрождения единой европейской, а в последствии и всемирной литературы.

Ярким представителем литературы эпохи Просвещения можно считать Даниэля Дефо, чьи произведения вошли в сокровищницу мировой литературы. Наибольшей славы Даниэлю Дефо принес роман «Робинзон Крузо». После появления романа Дефо литературоведческая наука обогатилась новым понятием - «робинзонада». Робинзонада - поджанр приключенческой литературы, который вслед за романом Д. Дефо «Робинзон Крузо» изображает перипетии выживания одного или нескольких людей на необитаемом острове. Образ Робинзона получил свое дальнейшее развитие в теории идеального «естественного» человека, провозглашенной идеологами революционной буржуазии второй половины XVIII в. В результате популярности «Робинзона Крузо» этот сюжет был схематизирован и стал типичным для большинства робинзонад XVIII и XX вв., претерпевая лишь незначительные изменения.

Литературоведение XIX-ХХ вв. собрало и обобщило огромный фактический материал, посвященный робинзонаде. Были обнаружены литературные предшественники и возможные документальные источники «Робинзона Крузо» Дефо, составлены подробные библиографии робинзонад, исследовано влияние романа Дефо на литературу Австрии, Германии, Голландии, Франции.

Особенно интересно литературоведческое понимание слова «робинзонада», образованное с помощью сочетания собственного имени с распространенным в европейских языках суффиксом - ада, предусматривающие ряд приключений героя и указывающее на эпический характер произведения. Однако в наше время слово «робинзонада» связывается не столько с героем Дефо, сколько с ситуацией, в которой он оказался. Четкого и однозначного определения понятия «робинзонада» нет, как и данных о точном времени появления слова.

Проблеме робинзонады посвящены работы И. Шнабель, Г. Рейхард, К. Хакен, Г. Геттер, А. Киппенберг, Г. Ульрих, И. Ставрман, Б. Мильдербрат, С. Прика, Ф. Брюггеман, В. Манна, П. Доттена и др.

Отметим наличие «робинзоновской» темы в славянских литературах. Это произведения С. Дестунис «Петербургские Робинзоны» (1874), С. Турбина «Русский Робинзон» (1879), О. Хмелевой «Робинзон в российском лесу» (1881), О. Дигасинского «Приключения молодого, или Польский Робинзон» (1896), А. Разина «Настоящий Робинзон» (1913), Б. Лавренева «Сорок первый» (1924), З. Давидова «Российские Робинзоны» (1940), В. Нестайко «Робинзон Кукурузо» (1965) и др.

Актуальность темы исследования. Робинзонада является вместительной художественной структурой, способной включать в себя широкий идейно-нравственный смысл. Будучи периферийным явлением в литературе, робинзонада все же тесно связана с развитием ведущих литературных направлений и жанров. «Робинзоновская» тема в литературе реализуется с помощью различных форм рецепции романа Д Дефо «Робинзон Крузо». Высшей целью любого общества и в наше время остается проблема мирного сосуществования, толерантности, взаимопонимания во всех сферах человеческой деятельности. В современном мире нравственные ориентиры видоизмененные, проблема заключается в конфликте между устаревшими взглядами и новыми веяниями, а также в неумении использовать достижения многовековой мировой культуры, такие, как например, роман всемирно английского писателя Даниэля Дефо «Необычайные приключения Робинзона Крузо». Этот роман можно по праву считать источником моральных ценностей. В своем произведении автор поднимает такие важные вопросы как морально-нравственное воспитание, сосуществование людей, которые оказались при определенных обстоятельствах в определенном положении.

Предметом исследования данной работы является поэтическое наследие романа-робинзонады в мировой литературе.

Объектом исследования данной работы выступают произведения робинзонады в мировом творчестве.

Целью исследования является раскрытие явления робинзонады в мировой литературе.

Для достижения поставленной цели в ходе исследования необходимо решить ряд задач:

Изучить явление робинзонады в мировой литературе, а именно рассмотреть сюжетную модель и определить генезис жанра.

Провести сравнительный анализ произведений робинзонады в мировом творчестве.

В ходе написания работы были задействованы следующие методы: биографический метод, культурно-исторический, герменевтический, структурный.

Биографический метод используется для анализа биографического компонента художественного произведения, реконструкции отдельных фактов биографии художника, определение влияния биографического фактора на творчество писателя.

Культурно-исторический (историко-культурный) метод применяется при изучении художественного произведения в системе истории литературы, историко-культурных связей произведения с кругом социальных, экономических, политических и других проблем.

Герменевтический метод основан на идее многозначности художественного произведения, анализирует его смысловые (объективные и субъективные) уровни. Изучена интерпретация духовного смысла произведения. Выделен и разъяснен «глобальный» смысл произведения.

Структурный метод анализирует основополагающие универсальные мыслительные «ходы» и познавательные «операции», составляющих основу структуры произведения: бинарные оппозиции, функциональные структурные уровни повествования (язык и речь, миф и ритуал, род и жанр). Аналитические принципы структурализма выходят за пределы художественного текста, поиск достигает универсальных культурных структур, культурных кодов и шифров, системных культурных оппозиций и совпадений.

Теоретической базой исследования являются монографические источники, материалы научных исследований, непосредственно связанные с темой данной работы. Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее результатов в спецкурсах и семинарах дальнейших исследований явления робинзонады в мировой литературе.



1. Изучение явления робинзонады в мировой литературе

1.1 «Робинзон Крузо» как сюжетная модель мировой робинзонады

Роман английского писателя Даниэля Дефо «Жизнь и необыкновенные приключения Робинзона Крузо» давно вошел в сокровищницу мировой литературы и поразил не одно поколение читателей. Имя главного героя вызвало появление понятия «робинзонада», которое означает традиционный в литературе сюжет, построенный на изображении жизни и испытаний персонажа, попавшего в экстремальные условия, по определенным причинам был лишен человеческого общества. [8; с. 16]

У читателей «Робинзон Крузо» имел феноменальный успех. Продолжением истории стал роман «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо» написанный в 1719 году и в 1720 году «Серьезные размышления в течение жизни и удивительные приключения Робинзона Крузо, с его видением ангельского мира». Однако, идейное содержание и художественный уровень последующих романов оказались значительно ниже основного. Толчком к написанию романа «Робинзон Крузо» стал эпизод с корабельного дневника капитана В. Роджерса, опубликованного под названием «Путешествие вокруг света от 1708 до 1711 года». Существует предположение, что в гостинице «Ландогер Трау» состоялась встреча Д. Дефо с Александром Селькирка - штурманом судна «Пять портов», который за непокорность капитану был высажен на необитаемый остров Хуан-Фернандес у берегов Чили. Там он прожил 4 года.

Даниэль Дефо перенес место пребывания своего героя к бассейну Атлантического океана, а время действия отнес примерно на 50 лет в прошлое, тем самым увеличив срок пребывания своего героя на необитаемом острове в 7 раз.

После появления романа Дефо литературоведческая наука обогатилась новым понятием - «робинзонада». Обратившись к Большому толковому словарю русского языка, выясним значение данного термина: «робинзонада»:

1) Литературное произведение о путешествии с приключениями // Сюжет такого произведения;

2) Приключения, подобных тем, что произошли с Робинзоном.

Особенность романа - сочетание конкретики с широкими социальными и моральными обобщениями: Робинзон и людоеды, Робинзон и Пятница - это как смоделирована в миниатюре социальная история человечества в понимании просветителей. Дефо не просто описал жизнь человека на необитаемом острове, а в художественной форме изложил свои просветительские взгляды на ряд вопросов: что такое человек, что определяет его ценность, как он должен действовать, какую роль играет природа в его жизни, в чем назначение личности и тому подобное. Главная идея романа - прославление активности, трудовой энергии, ума и высоких моральных качеств человека, которые помогают ему овладевать миром, а также утверждение большого значения природы для духовного развития человечества. Именно такая идея произведения, воплощенная в образе главного героя, начала и направила развитие нового вида роман-робинзонада.

Роман-робинзонада - отличительная черта литературы не только XVIII века, но и последующих этапов в развитии мировой литературы. «Робинзон Крузо» активизировал появление новых робинзонад в мировой литературе. Традиции Дефо развиваются в таких произведениях, как «Остров Фельзенбург» И. Шнабеля (1751), «Новый Робинзон» И.Т. Кампе (1779), «Швейцарский Робинзон» Й.Р. Виссена (1812-1827), «Отшельник Тихого океана» Ж. Псишари (1824), «Маугли» Р. Киплинга (1894-1895), «Русский Робинзон» С. Турбина (1879) и др. [6; с. 86]

Четкого и однозначного определения понятия «робинзонада» нет, как и данных о точном времени появления слова. Известный немецкий библиограф Г. Ульри указывал, что впервые оно было употреблено немецким писателем И. Шнабелем (1692-1750), автором очень популярной в XVIII в. робинзонаде «Остров Фельзенбург» (1731). Очевидно, слово возникло вместе с появлением первой волны подражаний «Робинзона Крузо» Дефо в 20-е годы XVIII в. Следует отметить, что сначала робинзонады не связывались с ситуацией островной изоляции, эпигонов Дефо интересовала в первую очередь фигура героя, предприимчивого простолюдина, который преодолевает самые трудные препятствия на своем жизненном пути. Наибольшей ранним обращением к проблеме робинзонады была работа Г. Рейхарда «Библиотека романа» (1779), в которой подчеркивалось, что подражание романа Дефо «составляют особый и разветвленный вид немецкого романа». Автор делит подражание «Робинзона Крузо» на два класса: робинзонады, имеющие слово «Робинзон» в заголовке (40 произведений), и «необитаемые острова» (2 произведения) [12; с. 125-126].

К. Гакен в «Библиотеке Робинзона» (1808) проанализировал 34 произведения: «Робинзон Крузо» и 6 его адаптаций, 26 робинзонад и 1 адаптацию «Острова Фельзенбурґ» И. Шнабеля. Показательно, что исследователь выделил 2 формы рецепции романа Дефо: адаптацию и робинзонаду. К первому классу он относит произведения, в которых тема Робинзона является эпизодом, не имеет структурного значение для общего замысла. В второй класс входят произведения, в которых имя Робинзона используется как реклама, чтобы привлечь внимание читателей, но не содержит в себе ни островной изоляции, ни вообще каких-либо мотивов морских путешествий. До 3-го класса относятся произведения, в которых творчески развивается основная идея Дефо, хотя имя Робинзона может и не упоминаться в их названиях. Это книги о первооткрывателях и поселенцев пустынных островов и земель, причем авторов более интересует развитие идеи общественного прогресса, чем одинокое существование на острове. Четвёртый класс - книги о первооткрывателях южных земель, описывающих быт, обычаи и политические институты народов, заселяющих эти районы. Пятый класс - произведения, где используется имя Робинзона. В которых одинокая жизнь на острове является скорее прихотью автора, чем существенной потребностью замысла произведения. В шестой классе изображен процесс постепенного психологического развития человека, с детских лет изолированного от общества [12; с. 130 - 132].

Следует отметить, что при всей обстоятельности классификации К. Гакена в ней отсутствует собственная робинзонада-то есть произведение, в котором островная изоляция охватывает большую часть сюжета и представляет основной интерес.

Современные писатели тоже создают робинзонады. Так, российская писательница Л. Петрушевская в произведении «Новые Робинзоны» изображает отчуждения современного человека, вынужденного бежать от абсурдного и чудовищного мира на лоно природы, чтобы спастись морально и физически. Однако вся трагедия личности, по её мнению, заключается в том, что убежать человеку некуда, ведь от насилия нельзя спастись самому, нужны совместные усилия, направленные на преобразование мира. Рассказ «Новые Робинзоны» написан в жанре антиутопии, а цель любой антиутопии - разоблачить абсурд социальной действительности и показать место личности в обществе [8; с. 16].

Вывод. В результате исследования романа английского писателя Даниэля Дефо «Жизнь и необыкновенные приключения Робинзона Крузо» как сюжетной модели мировой робинзонады отметим, что изображая деятельность Робинзона на необитаемом острове, Д. Дефо описал символическую картину общественного развития, как он себе её представлял. Взгляды Д. Дефо получили развитие в буржуазной политической экономии (Смит, Рикардо, потом Бастиа, Кэри, Прудон) и подверглись сокрушительной критике со стороны Маркса. Маркс считал, что «производство обособленного индивида вне общества - редкий случай, который может произойти с цивилизованным человеком, случайно заброшенным в нежилую местность и динамично уже носят в себе общественные силы, - такая же бессмыслица, как развитие языка без людей, которые совместно живут и разговаривают между собой» [3, с. 718]. Однако при всей ошибочности своих теоретических взглядов Дефо поднял вопрос на такую принципиальную высоту, дал ему столь художественное реалистичное выражение, к которому не поднялся ни один из его последователей и подражателей.

1.2 Генезис жанра

Жанр Робинзонада зародился на рубеже XVII-XVIII веков и окончательно утвердился в 1719 г. С выходом романа Даниэля Дефо «Робинзон Крузо».

Под робинзонадой мы понимаем более или менее искусно сложенный рассказ, который представляет нам жизненные коллизии одного или нескольких особ в условиях островной замкнутости. Причем эта изоляция не является результатом сентиментального бегства от мира и представляет собой основной мотив или большой эпизод в отличие от авантюрного романа, для которого мотив Робинзона есть только прихотью автора.

Проблему сходства и различия между робинзонадой и авантюрным романом рассматривает Б. Милдебрат в книге «Немецкие авантюристы XVIII в.» (1907). Он считает эти понятия близкими, только второе не подразумевает островной изоляции. Далее исследователь отмечает, что часть романов о авантюристах возникла благодаря колоссальному успеху «Робинзона Крузо», однако «течение жизни авантюриста настолько отличается от жизни настоящего Робинзона, что рассказ об авантюристе никогда не может быть назван робинзонадой» [4; с. 141].

Попытки резко разделить робинзонаду и авантюрный роман, по мнению Ф. Ґоува, безосновательны. «Серьезный анализ робинзонады свидетельствует о том, что она не может быть оторвана от авантюрного романа» [4; с. 142].

В. Кайзер в «Кратком литературном лексиконе» (2011) определяет робинзонаду как четко выраженный вид авантюрного романа, которому присущи две характерные особенности: 1) мотив островной замкнутости; 2) пребывания на острове носит характер добровольного отказа от жизни в обществе [14; с. 196].

Ґ. фон Вильперт в «Литературном словаре» называет робинзонаду особой формой авантюрного романа, для которой характерным является мотив пребывания героя в изгнании. Автор указывает три направления, по которым в дальнейшем развивалась робинзонада: 1) утопический роман; 2) приключенческий роман; 3) дидактико-воспитательный роман для юношества [7; с. 147].

«Литературоведческий словарь» под редакцией К. Треґера отделяет роман Дефо от собственно робинзонад. «Робинзон Крузо» рассматривается как реалистическое полотно капиталистической торговой и промышленной практики, тогда как следующие робинзонады под влиянием педагогической теории Ж.-Ж. Руссо получили дидактико-воспитательное направление и предназначались в основном для детей [7; с. 134].

Плодотворной кажется мысль о робинзонаде Е.П. Брандиса - это «удобная форма повествования, которая позволяет живо и ненавязчиво выразить продуманную систему позитивных идей - нравственных, социальных, педагогическую» [7; с. 135].

В «Словаре литературоведческих терминов» под редакцией. Тимофеева Л.И. и Тураева С.В. дано два понимания робинзонады. С литературоведческой точки зрения, «робинзонада - повествовательное литературное произведение (обычно роман), изображающая жизнь одного человека или группы людей, изолированных от общества», с философско-мировоззренческой - идейная концепция, которая состояла в западноевропейском просвещении XVIII в. Суть ее в том, что человека Новой, буржуазной эпохи рассматривали не как результат исторического развития, а как некий идеал, который якобы давно существовал на земле» [10; с. 211].

Короткое, но очень емкое определение робинзонаде дано в «Словаре иностранных слов» (2004): «Робинзонада (от имени героя романа Дефо «Робинзон Крузо») - художественное произведение, сюжетом которого служит история благоустройства героя или Группы героев, оторванных от цивилизации (напр., «Таинственный остров» Ж. Верна)» [10; с. 115].

Таким образом, робинзонада - это особая традиционная художественная структура, которая отличается от других традиционных структур тем, что основную роль в ней играет не традиционный образ, а сюжет, в основе которого - изоляция человека (группы людей) в тех или иных условиях. Эта сюжетная схема может наполняться различным идейно-нравственным содержанием, в ней могут фигурировать персонажи различных национальностей, темпераментов. Все это позволяет определить робинзонаду как традиционную сюжетную модель. Необычная пластичность «робинзоновского» жанра позволяет поставить в нем целый ряд важных проблем. Это, прежде всего, вечная борьба человека с природой, ее покорения и одновременно единения с ней. Это осознание, с одной стороны, самого себя вдали от себе подобных, а с другой - неразрывной связи с остальным человечеством. Это ощущение собственной самоценности и собственных возможностей. Это радость вдохновенного творческого труда. Это, нередко, попытка создания лучшего мира, чем тот, который был принудительно умышленно заброшен, утопическая мечта о социальном устройстве, где нет угнетения, пороков и нищеты. Это стремление сбросить давление государственной машины, которая в большинстве случаев ограничивала свободное развитие человека, и одновременно желание проявить собственные законодательные и организаторские способности.

Итак, роман Д. Дефо естественным образом вобрал в себя как черты путевых очерков и записок XVII-XVIII вв., так и черты чисто литературных источников.

Подобный синтез создал новый вид авантюрно-приключенческого романа, названный позже робинзонадой - по имени главного героя романа Д. Дефо. Унаследованными от жанров-предшественников появились новые виды жанра:

1) сюжет и фабула, которые понимают под собой выпадение главного героя из привычной ему среды и изоляции в другое, весьма необычное;

2) повествовательная структура, выполненная в виде сочетания мемуаров и дневника. Точки зрения персонажа и автора идентичны, а, точнее, точка зрения персонажа является единственной, поскольку автор от текста полностью абстрагирован;

3) совмещение хроникального и ретроспективного аспектов повествования;

4) предоставление произведения максимальной достоверности, правдоподобия.

Вывод. В ходе определения генезиса жанра робинзонады была изучена проблему сходства и различия между робинзонадой и авантюрным романом. Таким образом, робинзонада - это особая традиционная художественная структура, которая отличается от других традиционных структур тем, что основную роль в ней играет не традиционный образ, а сюжет, в основе которого - изоляция человека (группы людей) в тех или иных условиях. Роман Д. Дефо естественным образом вобрал в себя как черты путевых очерков и записок XVII-XVIII вв., так и черты чисто литературных источников. Подобный синтез создал новый вид авантюрно-приключенческого романа, названный позже робинзонадой - по имени главного героя романа Д. Дефо.

В результате изучения явления робинзонады в мировой литературе отметим, что после появления романа Дефо литературоведческая наука обогатилась новым понятием - «робинзонада». Особенность романа - сочетание конкретики с широкими социальными и моральными обобщениями. Необычная пластичность «робинзоновского» жанра позволяет поставить в нем целый ряд важных проблем. Это, прежде всего, вечная борьба человека с природой, ее покорения и одновременно единения с ней.

Синтез создал новый вид авантюрно-приключенческого романа, названный позже робинзонадой. Унаследованными от жанров-предшественников появились новые виды жанра: сюжет и фабула; повествовательная структура, выполненная в виде сочетания мемуаров и дневника; совмещение хроникального и ретроспективного аспектов повествования; предоставление произведения максимальной достоверности, правдоподобия.

Дефо создал оригинальное художественное произведение, органично сочетающее в себе авантюрное начало с мнимой документальностью, традиции мемуарного жанра с чертами философской притчи.



2. Сравнительный анализ произведений робинзонады в мировом творчестве

2.1 Классификация робинзонад по идейно-тематическим принципам

Такой широкий круг проблем, поставленных в робинзонадах, требует их классификации по идейно-тематическому принципу. Логично выделить следующие типы:

1. Робинзонады-утопии.

2. Педагогические робинзонады.

3. Научно-популяризаторские робинзонады.

4. Психологические робинзонады.

5. Социально-нравственные робинзонады.

Утопические робинзонады. Тип робинзонады, который очень часто встречается и является одним из самых ранних. Следует отличать 2 варианта такой робинзонады. В первом ситуация изоляции - только эпизод, предшествующий собственно утопии. Человек (группа людей), которая потерпела крушение, оказывается на острове, устраивается там и в процессе его исследования попадает в государство людей, живущих в счастье и благоденствии. Основная часть рассказа посвящена описанию законов, порядков и обычаев утопического государства. То есть робинзонада является мотивированием утопии, как бы вводит ее. Так построены «История севарамбов» (1675) Д. Вераса, «Голландский Робинзон» (1708) Х. Смекса, «Петер Уилкинс» (1751) Р. Палтока.

Второй вариант утопической робинзонады появился позже и представляет определенную сложность для анализа именно через органическую связь робинзонады и утопии. В данном случае герои, оказались на необитаемом острове, устраиваются на нем и в конце организуют колонию, основанную на определенных социально-экономических принципах. Определим границу между концом робинзонады и началом утопии. Очевидно, робинзонада естественно трансформируется в утопию, когда количество колонистов позволяет это мотивировать, и отношение «человек - природа» дополняются отношениями между людьми. Так строились многие робинзонады и, в первую очередь, роман Дефо, первая часть которого - робинзонада, а во второй значительное место занимает сельскохозяйственная утопия. Далее - это роман И. Шнабеля «Остров Фельзенбурґ», вдохновленный просветительской Идеей. В XIX в. поэтому же принципу построена робинзонада Ф. Купера «Кратер» (1848), которую правильнее было бы называть антиутопией, поскольку в ней идет речь о катастрофе колонии, основанной на принципах частного предпринимательства [5; с. 17].

Педагогические робинзонады предполагают изложение определенной системы педагогических взглядов. Толчок к появлению таких робинзонад дал Ж. Руссо, истолковав роман Дефо с педагогично-дидактических позиций чаще всего это переработка или адаптация романа Дефо с акцентуализацией его воспитательных моментов (смелость, трудолюбие, благочестие, уважение к старшим и т.д.). Таковы «Новый Робинзон» И. Кампе (1779), перевод «Робинзона Крузо» К. Чуковского. Существовали и оригинальные вариации: «Швейцарский Робинзон» (1812) И. Висса, «Два года каникул» (1888) Ж. Верна.

Научно-популяризаторские робинзонады служат для пропаганды тех или иных отраслей знания. Выдающимся мастером такого рода робинзонад был Ж. Верн. Его «Таинственный остров» (1875 - гимн науке и технике XIX в., «Гектор Сервардак» - урок космографии. Близка к научно-популяризаторской географическая робинзонада, в которой вырисовывается флора и фауна, быт, обычаи и обряды народов, населяющих экзотические острова, например, «Коралловый остров» М. Балантайна.

Авторы психологических робинзонад сосредоточены на антропологических проблемах. Ситуация изоляции позволяет задать интересующие в психологическом отношении проблемы существования человека вне цивилизации и обществом, его взаимоотношений с природой и нравственного самоопределения. В XX в. эта традиционная «робинзоновская» проблематика переосмысливается с учетов достижений современной философии, психологии, антропологии, социологии: «Сюзанна и Тихий океан» (1921) Ж. Жироду, «Отшельник Тихого океана» (1922) Ж. Псишари, «Пятница, или круги Тихого океана» (1967) М. Турнье.

Социально-нравственная робинзонада включает постановку важнейших мировоззренческих, нравственных, политических, классовых, национально-расовых проблем. Этот типа робинзонады особенно характерны для литературы XX в. Ситуация изоляции здесь превращается в художественно-условный прием, позволяющий поставить социально-политический или морально-этический «эксперимент», создать модель общественно-политической структуры. Такая робинзонада используется для осмысления сути человеческой природы: «Остров Великой Матери» (1924) Г. Гауптмана, «Повелитель мух» (1954) У. Голдинга; постановки классового конфликта: «Сорок первый» Б. Лавренева; решения теологической проблемы: «Робинзон» (1958) М. Спарк; создание романа-предупреждения: «Мальвиль» (1972) Р. Мерля. Такая классификация робинзонад по идейно-тематическому принципу предлагается нами. Однако этот тип классификации не единственный.

Вывод. В результате исследования классификации робинзонад по идейно-тематическим и жанровым признакам отметим, что рассмотренная нами классификация не является единственно возможной. Интересно рассмотреть зависимость робинзонад от романа-эталона, поскольку их авторы всегда так или иначе отталкивались от «Робинзона Крузо». По терминологической четкости в описании «робинзоновской» темы считается, что «робинзонада не является подражанием», В. Манн идентифицирует ее варианты, Г. Ульрих различает переводы, переработки и подражания, не объясняя, однако, сути этих терминов. В исследованиях советских литературоведов используются термины «переработка», «переработка», «пересказ», но чаще эта проблема вообще остается без внимания, робинзонада определяется по жанровому признаку: роман, особый вид повествования, разновидность приключенческого романа.

2.2 Анализ жанровой эволюции робинзонады

Интересна систематизация робинзонад по степени их достоверности, ведь специфика функционирования этой традиционной художественной структуры состоит в том, что отчасти в основе робинзонады лежит исторический факт. То есть можно отдельно выделить так называемые документальные робинзонады, основанные на настоящих случаях изоляции человека (групп людей) в тех или иных условиях. Особенно продуктивным в этом случае является О. Селькирком [2; с. 28]. Кроме того, что он послужил прототипом для героя Дефо, ему посвящены главы в заметках английских мореплавателей У. Дампира и В. Роджерса, о нем писал Р. Стиль в журнале «Англичанин» по 1713, 1858 выходит роман французского писателя Сентина «Александр Селькирк» (в русском переводе А.В. Разина «Настоящий Робинзон»), не говоря уже о многочисленных публикациях в периодике [2; с. 32].

Достаточно хорошо известна история, которая имела место в конце XVIII в. с английским кораблем «Bounty», команда которого выбрала жизнь на необитаемом острове вместо возвращения на родину. Об этом случае писали Ж. Верн («Бунтарь из «Баунти»), М. Твен («Великая революция в «Питкерне»), чешский географ Ф. Бегцунек («Книга Робинзонов»), американские писатели Ч. Нордхофф и Д. Холл («Мятеж на «Баунти»), этнографы: швед Б. Даниельсон («на «Баунти» в южные моря») и датчанин А. Фальк-Ренне («Слева по борту - рай. Путешествие по следам «Баунти»), наконец, эта история легла в основу глубокого социально-политического робинзонады Р. Мэрля «Остров».

Также в XVIII в. четыре российских моряка прожили несколько лет на необитаемом острове в Белом море. Этот эпизод послужил материалом для книги 3. Давидова «Российские робинзоны» (1940).

В XIX в. история каторжника-англичанина, который прожил несколько лет в извечных лесах Австралии, описанная Д. Морганом в книге «Жизнь и приключения У. Бакли» (1852). В XX в. затворничество семьи староверов в сибирской тайге легло в основу Очерков В. Пескова «Таежный тупик». Трехмесячное пребывание 14-летнего школьника на острове в Тихом океане описанное в документальной повести М. Внукова «Лицом к лицу». В 1985 в прессе появилось сообщение о 74-летнем пребывание на необитаемом острове англичанина Джереми Биббса. Примеры можно было бы продолжать, однако важнее отметить характерную особенность: документальный рассказ отчасти беллетризуется, происходит своеобразный сплав историко-документального и фиктивного материала, причем выдумка временем начинает доминировать над фактами, скажем, столбы Селькирка и капитана «Баунти» Блая в значительной мере были деформированы следующими интерпретаторами.

Наконец, некоторые исследователи (А.А. Аникст, С.В. Тураев) относят к робинзонаде рассказы о жизни человеческих детей среди животных. Это, в частности, «Джунгли» Р. Киплинга и романы Е. Берроуза о Тарзане. Однако такое расширение сферы робинзонады кажется неправомерным, поскольку содержание этих. произведений имеет очень мало общего с характерной проблематикой робинзонады.

Приведенные выше классификации базируются в основном на внелитературных условиях. Не менее важной является попытка классификации по литературным признакам, в частности, попытки определить жанровые характеристики традиционный сюжетной модели.

Проблема жанровой специфики робинзонады привлекла внимание исследователей еще в XIX в. Споры шли в основном по поводу соотношения «робинзонада - авантюрный роман». Были попытки выделить робинзонаду в отдельный жанр, однако более правомерным кажется взгляд, что робинзонада - разновидность жанра авантюрного романа. Ибо каким бы ни было идейно-тематическое наполнение робинзонады, авантюрный элемент неизменно присутствует. «Робинзон Крузо», будучи романом-эталоном для авторов следующих робинзонад, при всей своей глубине и философичности, содержал большую долю приключенческого элемента. Однако только этим жанровый потенциал романа Дефо не исчерпывается. А.А. Елистратова определяет: «Прообраз просветительского реалистического романа в еще не уединенном, жертвенном виде, сочетающем в себе много литературных жанров. Это путешествие; это автобиографический роман происшествий; это «роман воспитания»; это беллетристический перевод локковской теории общественного договора и предсказания «робинзонад» английской буржуазной политической экономии» [4; с. 113]. Далее подчеркивается связь «Робинзона Крузо» с настоящими и вымышленными отчетами о путешествиях, записками мореплавателей, купцов, открывателей новых земель, - тем, что во французской литературе XVIII в. называлось жанром «вымышленных путешествий».

Можно было бы отнести роман Дефо к жанру психологического, утопического, «благочестивого» (П. Доттен) романа, «романа испытания» (М. Бахтин). Жанровые потенции «Робинзона Крузо» разные, и это способствовало жанровой разнообразия следующих робинзонад, авторы которых развивали определенный аспект.

Большинство ранних последователей абсолютизировали авантюрный элемент в «Робинзоне Крузо», отчасти даже ситуация островной изоляции была только незначительным эпизодом в череде приключений героя.

На той же стадии рецепции романа Дефо робинзонада способствовала становлению жанра утопического романа (утопии Мора и Кампанеллы небыли романами в полном смысле этого слова). Характерным произведением этого жанра стал «Остров Фельзенбург» И. Шнабеля. Робинзонады были первыми книгами, предназначенными специально для детей. Существенную роль в становлении жанра романа для детей сыграли «Новый Робинзон» И. Кампе и «Швейцарский Робинзон» И. Висса, серию замечательных робинзонад для юношества создал Ж. Верн, среди которых выделяется «Таинственный остров». По сути, романы Ж. Верна следует отнести к жанру научно-фантастической, популяризаторской литературы; в нем робинзонады заняли достойное место.

Однако не следует думать, что в XIX в. робинзонады стали достоянием исключительно детской и юношеской литературы. С распространением в первой половине века теории утопического социализма и попытками их реализации появляются робинзонады, насыщенные серьезным социально-политическим содержанием. Продолжает развиваться жанр социальной утопии, и «робинзоновская» ситуация является в нем важным сюжетным стержнем «Кратер» (1848) Ф. Купера, «Дом в пустыне» (1851) Т. Майн Рида, «Уолден, или Жизнь в лесу» (1854) Г. Торо, «Кораблекрушение «Джонатана» (1909) Ж. Верна.

В XX в. робинзонада продолжает существовать в традиционном качестве разновидности авантюрного романа для детей и юношества «Робинзоны космоса» (1955) Ф. Карсака, «Возвращение Робинзона Крузо» (1958) Р. Триса, «Пятница, или Дикая жизнь» (1971) М. Турнье. С другой стороны, несомненно усилилась тенденция использования для постановки серьезных социально-политических и моральных проблем современности. Робинзонада лежит в основе сюжета философско-сатирического романа Г. Гауптмана «Остров Великой Матери» (1924), психологичного романа Ж. Жироду «Сюзанна и Тихий океан» (1921), социально-психологической повести Б. Лавренева «Сорок первый» (1924), морально-философской притчи У. Голдинга «Повелитель мух» (1954), экзистенциалистического романа-полемики М. Турнье «Пятница, или Круги Тихого океана» (1967), антиутопии Р. Мэрля «Мальвиль» (1972).

Завершая анализ жанровой эволюции робинзонады, отметим, что в XIX-ХХ вв. существовали переводы романа Дефо для театра и кино. Но они не имели успеха по вполне понятной причине: длительное одиночное пребывания Робинзона или его литературного двойника на острове трудно поддавалось сценической и кинематографической интерпретации, в основном объигрывались эпизоды, связанные с появлением Пятницы.

Внесем определенную ясность и разграничим такие формы литературной рецепции романа Дефо в порядке их близости к нему:

1. Перевод.

2. Авторское указание.

3. Адаптация.

4. Переработка.

5. Переложение.

6. Подражание.

7. Пародия.

8. Полемика.

Перевод. Эта форма рецепции достаточно хорошо определена и не вызывает каких-либо терминологических расхождений, однако в случае романа Дефо возникают определенные трудности. «Робинзон Крузо» неоднократно переводился на разные языки мира, однако и сейчас эти переводы не вполне совершенны. Ранние переводы грешили явными неточностями и пробелами, так что трудно было разграничить их переводы и адаптации.

Авторское указание. Речь идет о прямом авторском упоминании в тексте робинзонады героев, сюжетной ситуации или названия романа Дефо. Этот вид рецепции играет очень важную роль ориентира, что указывает на образец для подражания.

Адаптация. Имеет целью некоторое сокращение романа и упрощения его идейной концепции с соответствующим изменением стиля без нарушения сюжетной и образной структуры, например, адаптация «Робинзона Крузо» для детей К. Чуковского (в наших изданиях именуется переводом).

Переработка. Допускает изменение целого ряда параметров романа-эталона: идейной концепции, частично сюжетной структуры, места и времени действия, жанра и стиля - при сохранении системы образов. Так, в «Новом Робинзоне» И. Кампе Робинзон превращается в сентиментального, неуверенного в себе резонера, стиль приобретает черты мелодраматизма, существенно меняется архитектоника, роман трансформируется в диалогизированное дидактическое пособие для детей. К переработкам относится и роман М. Турнье «Пятница, или Круги Тихого океана», в котором образы романа Дефо интерпретируются в духе философии и психологии XX в.

Перевод предусматривает изменение литературного рода или даже вида искусства; так в XVIII-XIX вв. «Робинзон Крузо» очень часто приспосабливался для сцены, а в XX в. - для кино.

Подражание предусматривает полный отказ от композиционной и образной системы романа-эталона, связь с которым определяется только использованием традиционной сюжетной модели с авторскими указаниями. Чаще всего именно этот вид рецепции называется робинзонадой. Значительные подражания: «Остров Фельзенбург» И. Шнабеля, «Швейцарский Робинзон» И. Висса, «Таинственный остров» Ж. Верна, «Остров Великой Матери» Г. Гауптмана, «Повелитель мух» У. Голдинга, «Остров» Р. Мэрля. Среди подражаний надо выделить пародию, когда ситуация романа Дефо доводится до гротеска, абсурда: «Французский авантюрист» (1782) Ле Сюира, «Школа Робинзонов» (1888) Ж. Верна, и внутренне связанную с ней литературную полемику, в которой концепции романа-эталона открыто противопоставляется другой взгляд на проблему «человек на необитаемом острове»: «Сюзанна и Тихий океан» Ж. Жироду, «Отшельник Тихого океана» Ж. Псишари.

Особо следует отметить своеобразный тип рецепции, что стоит между переработкой и подражанием - дописки романа-эталона, в котором дается тот или иной вариант дальнейшей судьбы Робинзона Крузо: «Наследник Робинзона» (1894) А. Лори, «Возвращение Робинзона Крузо» Р. Триса.

Вывод. Таковы некоторые основы теоретического анализа функционирования «робинзоновской» темы в литературе, которые позволяют сделать выводы, что робинзонада является вместительной художественной структурой, способной включать в себя широкий идейно-нравственный смысл; будучи периферийным явлением в литературе, робинзонада все же тесно связана с развитием ведущих литературных направлений и жанров; «Робинзоновская» тема в литературе реализуется с помощью различных форм рецепции романа Д Дефо «Робинзон Крузо».

2.3 Роман-притча «Повелитель Мух» У. Голдинга как пародия романа Баллантайна «Коралловый остров»

Роман-притча «Повелитель Мух» У. Голдинга [18] имеет прецедентные тексты, которые так или иначе можно назвать мифом и представляет собой пародию на популярный в XIX веке роман Баллантайна «Коралловый остров» [17], ориентированный на юношество.

Происхождение, мифологичность, смысловая нагрузка. «Коралловый остров» - типичное произведение в жанре робинзонады. Роман Баллантайна мифологичен: он принадлежит одной из самых распространенных формирующихся в эпоху Просвещения мифологий - мифологии викторианства и колониальной культуры, созвучной идеологии раннего капитализма и эпохи Просвещения. «Коралловый остров», как и ему подобные робинзонады, демонстрирует неистощимые возможности человека в освоении природы и в борьбе с враждебным миром воспевает оптимистические имперские представления викторианской Англии о человеке цивилизации.

Кроме того, что «Коралловый остров» относится к робинзонаде, он представляет собой роман воспитания (как и большинство робинзонад), поскольку в нем описывается психологическое, нравственное и социальное формирование личностей главных героев. Голдинг, поскольку он сохраняет форму прецедентного текста, тоже создает робинзонаду и роман воспитания, но его роман воспитания совершенно другой - пожалуй, пожалуй, разницу лучше всего прояснит следующая фраза профессора английской литературы Питера Конрада: «Мой детский мир чтения, насколько я помню, начался с «Кораллового острова», наивно- империалистического романа Баллантайна; моя невинность умерла, когда я открыл «Повелителя мух», где баллантайновский сюжет оказался свернут в аллегорию о порочности рода человеческого и о том, насколько справедливо он был изгнан из счастливого Сада» [14]. Невинность души умерла - но взамен родился бесценный опыт взросления.

Если в «Коралловом острове», как и в большинстве робинзонад, явно прослеживаются элементы утопии (описание модели идеального, с точки зрения автора, общества; вера автора в безупречность своей модели), то произведение Голдинга можно в целом отнести к жанру антиутопии: как антиутопия является логическим развитием утопии, так и «Повелитель мух» явился логическим продолжением «Кораллового острова». Структурную основу утопического жанра задает статичный характер системы персонажей «Кораллового Острова», в то время как антиутопия проявлена попыткой художественного исследования созданных социальных моделей.

Роман Голдинга подразумевает, что читатель знаком с «Коралловым островом». Знание прецедентного текста позволяет в полной мере оценить всю иронию автора и глубже понять авторскую концепцию мира и человека - в противопоставлении оптимизму мировоззрения Баллантайна идеи Голдинга раскрывается особенно ярко. Прочитавший «Коралловый остров» особенно остро ощутит глубину достоверности и драматичности происходящего, найдя в «Повелителе мух» прямые отсылки к названию прецедентного текста.

Сюжетные и персонажные параллели: соотношение условного и конкретного. Итак, Голдинг берет форму подросткового приключенческого романа и перекраивает ее по-своему, выводя мифологичный сюжет и условных персонажей в реальный план. Поскольку миф помещен в романную форму, предполагающую свои художественные особенности, то для «Повелителя мух» становится характерной максимальная конкретика описания, глубокая психологичность, тщательно разработанная детальность (вплоть до мельчайших бытовых подробностей).

Отдельного рассмотрения требует образ необитаемого острова как одного из ключевых в повествовательной структуре обоих произведений. Классическое описание необитаемого острова в типичной робинзонаде предельно условно и схематично, наполнено всевозможными штампами. Приведем пример описания острова в романе Баллантайна: «ослепительно белые берега и зеленые пальмы, такие яркие и прекрасные в солнечном сиянии»; «Проснувшись рано, мы увидели успокоившееся море и в ярко-синем небе ласково блистающее солнце» [17; с. 24].

Теперь сравним это примитивно-штампованное описание с детальным и в высшей степени реалистичным описанием острова у Голдинга. Голдинг, в отличие от своих предшественников, помещающих условных героев в условное пространство и полностью опускающих описание мельчайших моментов взаимодействия острова и человека, описывает его, не упуская ни детали: «[Ральф] спотыкался о лианы и стволы», «пощупал раскромсанный край ствола», «наскочил на ветку и с грохотом шлепнулся», «перелез через поваленный ствол», «Вода оказалась теплее тела, он плавал как будто в огромной ванне» [18]. Одним из самых реалистичных элементов при описании взаимодействия человека и острова становится мучающее детей расстройство желудка от экзотических фруктов. (В «Коралловом острове» подобных проблем, конечно, не существует: «Через полчаса мы все с удовольствием поедали холодную жареную свинину, диких уток и разных сортов рыбу. В виде десерта были поданы сливы, кокосовые орехи и другие фрукты») [17].

Но вернемся к описанию острова. Казалось бы, невероятно сложно описать типичный необитаемый остров и избежать избитых выражений, при этом не потеряв правдоподобия, но Голдинг справляется с этой задачей: «Под ними [пальмами] росла жесткая трава, вспученная вывороченными корнями, валялись гнилые кокосы и то тут, то там пробивались новорожденные ростки» и т.п. При этом Голдинг, воссоздавая реалистичную атмосферу острова, не упускает и точного описания звуков, так что мы не только видим остров, но и «слышим» его: «Единственный звук, пробивавшийся к ним сквозь жару раннего часа, был тяжелый, тягучий гул осаждавших риф бурунов». «Иногда ветерок задувал на площадку, и тогда пальмы перешептывались, и свет стекал кляксами им на кожу, а по тени порхал на блестящих крылышках» [18; с. 36].

Важно, что именно в «Повелителе мух» облик острова претерпевает различные изменения во времени после начального момента взаимодействия с человеком, тогда как покинутый очередными «Робинзонами» остров в классической робинзонаде остается почти в первоначальном нетронуто-необитаемом состоянии. У Голдинга же сперва сдвигаются крупные камни, которые портят растительность, потом вырываются деревья, разжигаются костры, переносимые с места на место, и, наконец, преследующий Ральфа уже всепожирающий огонь превращает остров в пылающий ад.

Обратимся к героям. По сравнению с героями «Кораллового острова» Голдинг уменьшает возраст своих персонажей: 14, 15 и 18 лет превращаются в 6-12. Такая поправка полностью отвечает идейному замыслу автора: на примере юношей, которые уже вышли из детского возраста и обладают сознательным принятием установок гуманистической цивилизации и собственными, не навязанными взрослыми жизненными принципами, выразить то же самое было бы невозможно. Не скованная условностями и убеждениями детская непосредственность и открытость при выражении своих желаний, амбиций, чувств, присущая именно детям до двенадцати лет, были объективно необходимы Голдингу для его «эксперимента». В начале романа дети - это скорее отсутствие собственного значительного опыта и наличие опыта взрослых: в первой главе в первых же диалогах Хрюша постоянно ссылается на свою тетю, а Ральф - на отца.

Обращающие на себя особое внимание двое из четырех главных персонажей в «Повелителе мух» - Ральф и Джек - параллельны Ральфу и Джеку из «Кораллового острова» (образ Петеркина также можно рассматривать как параллельный образу Хрюши, тем более что читатель не знает настоящего имени Хрюши - никто на острове так ни разу и не поинтересовался этим - а его прозвище в оригинале вполне созвучно имени Петеркина - Peterkin-Piggy), и при описании тех и других отчетливо чувствуется разница. Герои Баллантайна так же схематично-штампованы, как и его описание острова - разумеется, для подростковой приключенческой литературы и не требуется ничего большего.

Голдинг наделяет каждого из детей совершенно конкретной внешностью, создавая законченные правдоподобные портреты и не упуская при этом ни малейшей детали: «Пухлые голые ноги коленками застряли в шипах и были все расцарапаны. <…> …утвердил очки на носу-пуговке. Дужка уже пометила переносицу четкой розовой галкой» [18; с. 26].

Психологизм Голдинга проявлен описаниями персонажей, их жестов, поступков, приключений. Проявления чувств схвачены и описаны настолько метко и точно, что читатель верит в происходящее, как в реальность. Модель общения мальчиков в «Коралловом острове», напротив, совершенно не жизненна - сложно представить себе реальных мальчиков, да еще с корабля, которые будут обращаться друг к другу подобным образом: «Скажи же что-нибудь, дорогой Ральф! - нежно прошептал Джек…» [7; с. 29]

При этом нельзя сказать, что при описании внешности детей у Голдинга полностью отсутствуют штампы: например, облик Джека - рыжеволосый, голубоглазый, тощий, худой, с противным лицом - вполне соответствует штампу, или, например, «толстый мальчик в очках» - тоже штамп; однако такое описание внешности детей у Голдинга служит определенным целям и потому приобретает уже условно-символическое значение: например, толщина Хрюши обусловливает отношение к нему других мальчиков, является причиной его имени и соотносит его образ с образом свиньи-жертвы, словно заранее предрекая его участь. Высокий рост Ральфа, его ладное золотисто-коричневое тело, светлые волосы, открытое лицо также имеют свое условно-символическое значение: им любуются, восхищаются, завидуют, его сразу выделяют из толпы и выбирают главным, но его «ангельская» внешность так же, как и «свиноподобная» внешность Хрюши, отсылает в конечном итоге к образу жертвы, предрекает и его участь.

Таким образом, изначально позаимствованные условные баллантайновские герои становятся у Голдинга уже условно-конкретными. Условны они потому, что каждый мальчик представляет собой определенный тип или сочетание типов: тип мудрого правителя, тип тирана и диктатора, тип человека не от мира сего, тип интеллигента, тип изгоя и «козла отпущения»; конкретны же потому, что образ каждого тщательно описывается со всевозможными деталями и подробностями - и потому реалистичен. Кроме того, Голдинг, проработав много лет школьным учителем, имел возможность изучить естественные реакции детей, живые проявления эмоций, и поэтому дал описание этих реакций со всей возможной глубиной психологичности и правдоподобия.

Трансформация финала. В своем романе Голдинг создает финал, противоположный финалу «Кораллового острова»: побеждает не рациональное человеческое начало, а иррациональное дьявольское. Последняя строка «Кораллового острова» «Мы смело шли навстречу жизни, полные надежды на светлое будущее» - завершительный аккорд в этом воспевании викторианских идеалов [17; с. 48]. В романе Баллантайна зло обитает во внешнем пространстве, в душах детей нет никаких темных сторон (т.е. человек здесь всегда равен сам себе, словно существуя вне социальных и коммуникативных аспектов бытия), а зло, если и появляется на острове, то лишь в образе пиратов или язычников-людоедов. Темная, иррациональная сторона человека для Баллантайна не существует, зло выступает как нечто исключительно внешнее по отношению к природе цивилизованного человека.