Образ Америки в цикле В.В. Маяковского "Стихи об Америке"

«Тропики», «Мексика» и «Богомольное». Небольшая поэма «Христофор Коломб», связывает воедино названные стихотворения, включает их в «американский текст». Лейтмотивом цикла является открытие Америки, соединяющее в данном контексте географическое открытие Колумба и открытие как первое личное знакомство лирического героя с американским континентом. Знакомство с США начинается еще по пути из Мексики, и эти впечатления отражаются в стихотворении «Мексика-Ню-Йорк», которое поэт пишет в вагоне поезда, идущего в главный индустриальный город страны. Далее впечатления поэта от Америки последовательно отражаются в следующих стихотворениях: «Бродвей», «Свидетельствую», «Небоскреб в разрезе», «Порядочный гражданин», «Вызов», «Американские русские», «Барышня и Вульворт», «Бруклиснктй мост», «100%», «Кемп «Нит Гедайге». Завершающим является стихотворение с соответствующим названием «Домой», в нём поэт записывает последние впечатления и делает вывод всей поездке. На этом заканчивается Цикл «Стихи об Америке» 1925 года. Как уже говорилось выше, поэт оформлял свои записи, когда ехал в Париж, а в Москве цикл стихотворении под таким заглавием был впервые полностью напечатан в книге В. Маяковского «Испания. Океан. Гавана Мексика. Америка» в 1926 году и вошел в собрание сочинений в томе под номером пять.

Собственно образу США посвящено всего 12 стихотворений, но написаны они в разное время. Большая часть произведений написана непосредственно в Нью-Йорке, но такие стихотворения, как «Мексика - Нью-Йорк», «Свидетельствую» созданы поэтом уже в Москве. Стихотворение «Домой» начато на борту парохода по пути из Америки, но окончательный вариант был дописан также в Москве.

Мы знаем, что Маяковский увлекался фотографией, и многие стихотворения поэта печатались в журналах с личными фотографиями автора. К примеру, стихотворение «Свидетельствую» напечатано в журнале

«Красная нива» с двумя фотографиями: 1) индейцы в Нью-Йорке (на снимке -- индейцы на крыше небоскреба); 2) современная Америка: улица в Детройте, новые небоскребы. Стихотворение «Барышня и Вульворт» в журнале напечатано с двумя фотографиями: 1) «Вульворт, самый высокий небоскреб в Нью-Йорке (57 этажей), сплошь занятый конторами»; 2) «...И чудится девушке...» (на снимке - Маяковский у витрины магазина, за стеклом сидит девушка). «Бруклинский мост» напечатан в журнале «Прожектор», с фотоснимком Бруклинского моста.

2.2 Структура образа США

Как пишет А.А. Михайлов, «его (Маяковского) интересует не слово как таковое, «самовитое», а образ - пластически изощрённый, непременно останавливающий внимание, но и сосредоточенный на этой изощрённости» [34, с. 60].

Образ Америки является образом-представлением, так как перед читателем возникает наглядная картина. Образ страны сложный, он складывается из различных составляющих: пространство, архитектурные объекты, люди, их взаимоотношения и т.д. Маяковский наполняет Америку характерными, по его мнению, деталями и персонажами. Америка Маяковского очень субъективна, она не совпадает с реальной страной.

Америка 1920-х годов более европеизирована, но для Маяковского это всего лишь копия, подобие индустриально развитой страны. Она для него иллюзорна и мертва. И центром такой «смерти» становится Нью-Йорк, заполненный техникой, которая властвует над человеческой жизнью. Город - пространство мнимой свободы, воплощение бездуховности, напоминающее поэту дореволюционную Россию. Америка мыслится автором как неизбежно гибнущая, не имеющая будущего страна.

Центральной идеей всего цикла «Стихов об Америке» является мысль о том, что поездка за рубеж - это путешествие в прошлое, а путь в будущее для всего человечества открыла пролетарская революция в России. Эту идею можно рассматривать как изначальную идеологическую установку на восприятие страны и как общий вывод по результатам ее посещения.

Поэт рисует конкретное пространство, но заполняет его относительно небольшим количеством характерных, по его мнению, деталей, которые в наибольшей степени демонстрируют сущность США. Детали очень яркие и обладают эмоциональной окраской: «разбольшущие» небоскрёбы, назойливый и неприятный шум, путаные улицы, колючий свет, крики, суматоха и т.д.

Стоит отметить, что Маяковский не описывает Америку подробно, а сосредотачивается лишь на городских пейзажах (в основном Нью-Йорка), из- за чего нельзя определить чёткие границы страны. Несмотря на то, что поэт объездил всю Америку, практически все стихотворения «американского» цикла о Нью-Йорке, что создает впечатление единства образа страны, персонифицированной в одном городе, самом крупном и «образцово- показательном». Единственным исключением является стихотворение «Кемп «Нит гедайге» о рабочем посёлке под Нью-Йорком. В остальном же Америка, как ее представил Маяковский, сужается до одного тесного мегаполиса.

Мы выделили несколько составляющих образа Америки в поэтическом цикле: свет/цвет, звуки, речь, предметный мир и люди. В своей работе мы постараемся описать каждый из этих критериев.

2.2.1 Цвет\свет

Всё описание цвета и света в «Американском» цикле построено на контрасте. Существует лишь два типа, две крайности: очень яркий, сверкающий, броский («поезд, огнями расцвеченный» - «Мексика - Нью- Йорк») и серый, унылый, невзрачный («серая мерещь» - «Бруклинский мост»). Стоит отметить, что первый тип света практически во всех стихах является искусственным: этот свет ненастоящий, он исходит от техники и создан человеком.

Первые поэтические впечатления об Америке Маяковский записывает по дороге в Нью-Йорк, в стихотворении «Мексика-Нью-Йорк». Сразу перед нами предстают яркие мерцающие цвета - это свет от электрических проводов и ламп поезда, создается эффект искусственности: «поезд, / огнями расцвеченный».

В следующем стихотворении («Бродвей») продолжает своё развитие тема искусственности, фальшивой яркости Америки. Бродвей - это название самой длинной улицы Нью-Йорка (более 25 километров), протянувшейся через весь Манхэттен, Бронкс и далее на север через небольшие городки до столицы штата Нью-Йорк в город Олбани. Самая старая из крупных улиц города, берёт своё начало от первого поселения, называвшегося Новый Амстердам. Всё пространство Бродвея в стихотворении заполнено «электрическим ветром» - ветром сверкающим, но ненастоящим. Употребив олицетворение «лампы станут ночь копать», Маяковский передаёт слепящую яркость света, который разрывает ночное небо. Автор называет это «электрическим ветром», то есть природа естественная подменяется природой искусственной: «Тебя ослепило, / ты осовел» («Бродвей»). Искусственный, ослепляющий свет - метафора города, ослепляющего внешним блеском и срывающего за этим ничтожность содержания.

Продолжение темы фальши, искусственности присутствует в стихотворении «Свидетельствую». Вот строчки, описывающие современную (Маяковскому) Америку: «а там, где взвит этажей коробок и жгут миллион киловатт». Миллион киловатт - столько тратится на создание яркой неоновой оболочки страны, а коробок этажей больше напоминает спичечный коробок. Таким образом поэт метафорически противопоставляет ничтожность формы и грандиозность затрат на эту самую форму.

Следующее стихотворение, «Барышня и Вульворт», не содержит много световых и цветовых деталей. Юная мисс, которая точит ржавые лезвия для рекламы, увлечена своим делом настолько, что натирает ножи до блеска - «до сияния лучика». Блеск снова является искусственным.

В стихотворении «Небоскрёб в разрезе» цветовых/световых деталей уже больше, и эти детали разнообразней. Например, всё начинается с героев кино, одетых в серый, что подчёркивает их типичность и невзрачность. Далее встречается золотой цвет - этим цветом выведено на вывесках имя хозяина. Здесь золотой символизирует достаток и богатство, даже роскошь. Следующие детали встречаются в описании седьмого этажа, но стоит отметить, что они лишь косвенные. «Над очагом домашним высясь, /силы сберегши спортом смолоду, / сэр своей законной миссис, / узнав об измене, кровавит морду» - здесь словосочетание «домашний очаг» использовано для создания семейной атмосферы, для которой характерны тёплые и спокойные цвета. Но эта атмосфера быстро разрушается глаголом «кровавит», после которого сразу же возникают кровавые и жестокие образы семейного насилия.

В стихотворении «Порядочный гражданин» искусственный свет представлен как источник боли. С одной стороны, много света, но не просто света, а «игл фонарных ежей» - эта метафора создает ощущение света не просто яркого, но ещё и колючего, отталкивающего, причиняющего боль.

«Вызов» - самое гневное стихотворение всего цикла. Лирический герой находится во мраке города, который разрезают яркие фары машин. От самого героя исходит невероятная злоба: «Весь в огне. Стою на Риверсайде. / Сбоку фордами штурмуют мрака форт».

«Бруклинский мост» является единственным стихотворением, в котором поэт положительно во всех отношениях отзывается об Америке, признаёт, что у неё всё-таки есть достоинства. Лирический герой приходит на мост вечером, окружённый «серой мерещью». Эта «серая мерещь» - настоящая Америка, лишённая своей искусственной и яркой оболочки. С Бруклинского моста видны звёзды («в звёзды усеян»), создающие настоящий, природный, единственно натуральный свет. При описании самого моста используется лишь один косвенно ассоциируемый с цветом эпитет - «стальной» («Я горд вот этой стальною милей»; «Вот эта стальная лапа соединяла моря и прерии»; «Напомнит машину ребро вот это - / сообразите, хватит рук ли, / чтоб, став стальной ногой на Мангетен, / к себе за губу притягивать Бруклин?»), что подчёркивает всю мощь и силу образа. Возникает ощущение, что перед нами не мост, а гигантский механический зверь из стали.

Маяковский, безусловно, восхищается таким творением человечества, но в городе нет ничего живого, и не видно звезд. «Сквозь прямые дома в неисследованное количество этажей, вставшие на нью-йоркском берегу, не были видны ни дымы, ни косые дожди, ни тем более, какие-то дымки», - пишет Маяковский в очерке «Моё открытие Америки». Везде туман, серость, поэтому так много искусственного света - он заменяет свет живой и теплый, свет солнца.

Во всех стихотворениях поэт рисует нам серые и унылые пейзажи города и его окрестностей, которые тонут в свете миллиардов свечей, и рассказывает о судьбах различных по своему общественному статусу людей. Серым цветом Маяковский подчеркивает невзрачность города, его призрачность. Истинный Нью-Йорк для Маяковского наполнен не столько цветом, сколько светом, точнее, его отсутствием: «из тьмы по темени» («Бродвей»), «сбоку фордами штурмуют мрака форт» («Вызов»). Мрак,

ассоциирующийся с черным цветом, и есть настоящий цвет города, без этих ламп, рекламных щитов, без всей этой искусственности - это мир тьмы, не только внешней тьмы, но и темноты людей, живущих в таком мире, их непонимания истинной сути вещей.

В стихотворении «Кемп «Нит Гедайге» звёзды, которыев «Бруклинском мосту» выступают как источник света, названы жалами, то есть их свет, но он, как и свет фонарей в стихотворении «Порядочный гражданин», причиняет боль, слепит. Мир же вне лагеря «Нит Гедайге» описывается эпитетами «угрюм и тёмен».

В некоторых стихотворениях присутствует белый цвет. «А с крыши стаял скатертный снег» («Небоскреб в разрезе») - подразумевается белизна и роскошь ресторанов на крыше небоскреба. «Все это вытворил белый черт, заморская белая ведьма» («Свидетельствую») - это Маяковский говорит словами индейцев про американцев. Белый - цвет чистоты, здесь ассоциируется с инфернальными силами. Также белый цвет здесь можно рассматривать как маркер внешней роскоши, искусственного белого света, за которым скрывается пустота.

Из всех цветов серый является в цикле доминирующим: «Асфальт -- стекло. Иду и звеню», - это цвет асфальта и стекла на всех улицах Нью-Йорка. «В вечерней сереющей мерещи» («Бруклинский мост»). Это не просто мрак и тьма, а именно «мерещь», как-будто что-то мерещится, чуть виднеется, как в тумане.

Коричневый цвет - цвет ржавеющего металла. Маяковский ждал блеска и глянца чистой стали и железа, а вместо этого увидел как всё изнутри гниет и рушится: «...слов ржавеет сталь, чернеет баса медь. Почему под иностранными дождями вымокать мне, гнить мне и ржаветь?» («Домой»).

Итак, можно говорить о том, что вся цветовая гамма Америки сведена к трем внешним деталям: серость, искусственный свет и тьма. Палитра бедна и скудна, потому что весь свет и блеск Америки является лишь её оболочкой, причём оболочкой искусственной и фальшивой. Настоящая же Америка совсем иная - «серая мерещь». Искусственный свет здесь (огни фонарей, ламп, фар машин) уподобляется огню, сжигающему жизни людей, - это метафора общества потребления, пустого прожигания жизни. Антитеза света и тьмы создает образ города-призрака, ослепляющего внешним блеском, но разочаровывающего пустой, темной сущностью.

2.2.2 Звуки

Звуки являются важной составляющей образа Америки. Маяковский уделяет звукам огромное внимание, заполняя ими всё пространство. Можно даже сказать, что звуки - самая разнообразная и наиболее полно представленная часть всего образа.

Больше всего громких и неприятных звуков: скрежета, шума, звона и т.д. Также интересно то, что в описании звуковых эффектов встречаются окказионализмы (разгудевши, вызвенит и пр.).

С самого первого стихотворения («Мексика - Нью-Йорк») становится очевидной важная роль звуков. Поэт очень часто использует аллитерации, создавая тем самым определённый эффект. К примеру, в строчках «и сразу рябит тюрьма решета…» повторение звука «р» создаёт атмосферу враждебности и чужеродности. Совсем рядом проезжают поезда, но они, как и пейзаж за окном, не просто мчатся, а снуют, мелькают, раздражая глаз. Звуки, которые издаёт курьерский рапид, мчась в Нью-Йорк, названы храпом: «Дальше, поезд, огнями расцвеченный! / Лез, обгоняет, храпит». От такого олицетворения создаётся ощущение, будто бы описывается не поезд, а незнакомое живое существо, сверкающее огнями.

Стихотворение «Бродвей» наполнено звоном. Даже от асфальта, подобного стеклу, при касании исходит звон: «Асфальт - стекло. / Иду и звеню». А механика не просто шумит, она «скрежещет», создаёт звон и гам, от которого немеют люди: «Скрежещет механика, / звон и гам, / а люди / немые в звоне». Барабанной дробью бьют по темени рекламные лозунги, раздражая и не давая успокоиться. Толпа людей у Маяковского не просто бежит, а льется, как бурный поток воды: «В 7 часов человечий прилив, /в 17 часов - отлив». Этой метафорой поэт обозначает бурный поток жизни, размеренный по часам, он никогда не стихает, а люди и днем, и ночью снуют по улицам города.

Весь звон «Бродвея» перетекает в следующее стихотворение («Свидетельствую»). В нём лязгом встречает приезжих индейцев вокзал «Пенсильвэниа Стейшен». Для непривыкших к подобному грохоту путников есть единственное тихое место - крыша с рестораном, которую поэт называет «ресторанным уютом». Но прямо под этой крышей продолжают безостановочно гудеть улицы: «Под ними, / гульбу разгудевши свою, / ньююйоркские улицы льются». Здесь опять же видна связь с потоком, но уже не людским, а потоком улиц. Поэт подчеркивает этим единство всеобщего потока: людей, машин, улиц, сливающихся в единый, грохочущий водопад, рядом с которым ни слышно никаких звуков, кроме звуков бурного потока воды. Так же в этом стихотворении впервые за весь цикл появляется авторские неологизмы, связанные со звуком - «разгудеть», «вызвенит», которые подчеркивают разнообразие звуков.

Стихотворение «Барышня и Вульворт» перекликается со звоном предыдущих стихотворений «американского» цикла, только отличается оно тем, что там эффект лязга создаётся посредством аллитерации, частого повторения звуков «з», «ж», «с» и «р» (например: «ржавые лезвие фирмы

«Жиллет» / кладёт в патентованный железный зажим»).

Также аллитерация звука «з» очень ярко выделяется в стихотворении «Небоскрёб в разрезе», где она использована с целью создания эффекта реального разреза («взгляни насквозь на зданье то»).

В «Порядочном гражданине» возвращается тот же оглушительный шум, что был в стихотворении «Бродвей». Стальной грохот лифта заглушает кашель больных («Только сталью глушит элевейтер / хрип и кашель чахотки портняжей»). Можно даже сказать, что звуки работающих механизмов глушат, замещают человечность. Ещё одна важная деталь в этом стихотворении - барабаны «армий спасения», трубящие на весь мир про американскую добродетель. Это говорит о том, что все положительные деяния не просто придаются огласке, они намеренно выставляются напоказ.

В стихотворении «Американские русские» затрагивается тема обилия различных народов в Америке и разногласий между ними. Всё американское население крайне неоднородно. Сливаясь воедино, определённые народы утрачивают свои особенности, например, забывают родной язык, как мистер Петров и мистер Каплан («С насыпи язык летит на полном пуске. / Скоро только очень образованный француз / будет кое-что соображать по-русски»). Глагол «горланит» ярко выражает отсутствие гармонии среди всех народов; у всех разные языки, всем есть что сказать, но никто никого не слушает:

«Горланит по этой Америке самой / стоязыкий народ-оголтец». В приведенном примере можно усмотреть аллюзию на библейский сюжет о вавилонской башне.

Люди пытаются перекричать друг друга, и, чтобы тебя услышали, нужно говорить очень громко. Но все слова теряются со свистом ветра, уносятся куда-то вдаль, оставаясь неуслышанными: ««Гуд бай!» /- разнеслось окрест / и кануло / ветру в свист».

Стихотворение «Бруклинский мост» возвращает к теме неприятных и раздражающих звуков. Даже несмотря на то, что звуки эти тихие, они являются раздражителями. Это передаётся через аллитерацию звука «з»:

«Здесь еле зудит элевейтеров зуд» и «И только по этому тихому зуду / поймёшь - поезда с дребезжаньем едут». Опять же звучание зудящее, ноющее, не дающее покоя. Также стоит обратить внимание на следующие строки: «Здесь жизнь была одним - беззаботная, / другим - голодный протяжный вой». В них как бы противопоставляются друг другу две крайности - беззаботная жизнь и жизнь, которая мало чем отличается от существования животного. Человек в такой жизни не просто кричит, он воет, как зверь, от голода и лишений.

Вой также встречается в стихотворении «Кемп «Нит Гедайге». Это уже вой сирен, отвлекающий сонных пассажиров от их привычных дел («Взвоют и замрут сирены над Гудзоном, / будто бы решают: выть или не выть? / Лучше бы не выли. Пассажирам сонным / надо просыпаться, думать, есть, любить»). Звуки воя возвращают к жизни, пробуждают человека, который этого не хочет, ведь, отойдя ото сна придется исполнять, казалось бы, довольно приятные вещи - есть, думать и любить… Но в таком потоке жизни, даже они раздражают и кажутся неприятными. Американцы не живут, они существуют, каждый день исполняя тяжелые трудовые обязанности, а «есть, думать, любить» - это глаголы, которые характеризуют нормальную человеческую жизнь, американцы же хотят спать, ничего не делая и не предпринимая.

В стихотворении «Домой» Лирический герой уже находится на борту парохода, уезжает из страны. Но и здесь его одолевают неприятные звуки, грохот, бесконечные танцы и шум: «Всю ночь, / покой потолка возмутив, / несется танец, / стонет мотив». Стоит обратить внимание на словосочетание «стонет мотив»: мотив предполагает гармонию, приятное звучание, а в сочетании с таким глаголом возникает обратное значение. Поэт хочет покоя, устав от этой бесконечной возни, от которой невозможно никуда уйти, потому что она повсюду.

Звуки присутствуют почти в каждом стихотворении «Американского» цикла, но эти звуки дисгармоничны: лязг, звон, зуд, вой, гул, стон и т.д. Люди не слышат друг друга, занятые своим делом, но каждый хочет быть услышанным, поэтому повсюду крики, голоса и гам. Америка не только ослепила Маяковского, но ещё и оглушила. Весь этот искусственный шум, который отвлекает людей от нормальной жизни, бесконечен, а возможности уйти, спрятаться от раздражающих звуков практически нет.

Высокая концентрация заднеязычных звуков [к], [г], [х] создает общее неприятное, отталкивающие впечатление, какого-то приглушенного звука, хрипа и кашля. Сама речь американцев напоминает лай, каждое слово «гавкает»: «гуд бай», «гау ду ю ду». Во многих стихотворениях очень много звуков [з], [с], что в некоторых строчках создает впечатление непрекращающегося зуда, надоедливого свиста: «А хозяин\ в отеле Плаза, \ через рюмку \ и с богом сблизясь, \ закатил \ в поднебесье глазки: \ «Сенк'ю \ за хороший бизнес!»».

Вся «звуковая» составляющая образа очень неприятна, она раздражает, режет слух. Создается как дифференцирующими характеристиками типов звучания, так и использованием аллитераций. Маяковский делает акцент на дисгармонии звуков, они разнообразны, но сливаются в единый звук, создающий такой неприятный шум, что от него можно оглохнуть.

2.2.3 Речь

Речь людей занимает в «американском» цикле особое место. В стихотворениях использован прием включения слов английского языка в русский текст. Маяковский играет с английскими словами. Он меняет их звучание, искажает его, делая непохожим на оригинал: реклама «Кофе Максвел / гуд ту ди ласт дроп» («Бродвей»); «ай лов ю», «опен, опен ди дор», «Май, май горл» («Барышня и Вульворт»). Такой приём используется практически в каждом стихотворении цикла и служит, с одной стороны, для создания иностранного колорита. С другой стороны, Маяковский обыгрывает английскую речь, применяет языковую игру - приём макаронической поэзии («включение слов родного автору языка в чужой языковой контекст и изменение их по правилам чужой грамматики» [46: 493]). Роль такого приема заключается в снижении образа и создании иронического эффекта. Маяковский довольно часто использует иностранные (английские) слова, но записывает их только русскими буквами, сознательно коверкает их форму. Таким образом эти иностранные слова превращаются в варваризмы: вместо «drogs soda, great and famous company national» - «Дрогс сода, грет энд феймус компани-нейшенал». В стихотворении «Бродвей» обычное приветствие «how do you do» звучит как «гау ду ю ду», что создаёт ощущение неприятного лая, который сливается с общим шумом.

Одна из самых популярных фраз американцев «make money», у Маяковского звучит как «мек моней», что искажает звучание оригинала, показывает чуждость языка и культуры для русского поэта.

В стихотворении «Порядочный гражданин», поэт намеренно называет автобусы «бусы», в то время как на английском это звучит как «бас», и этим как бы соединяет русское «автобус» и английское «бас». Речь американцев Маяковский превращает в соединение русского языка с английским, что делает ее комичной, порой создает впечатление приторности и неискренности: «закатил в поднебесье глазки: «Сенк'ю за хороший бизнес!»». Высокая концентрация исковерканных английских слов присутствует в стихотворении «Американские русские». Перемешивая русские и английские слова (варваризмы), Маяковский создаёт комический эффект: «Я вам, сэр, назначаю апойтман. / Вы знаете, кажется, мой апартман?». Подобного рода коверкание иностранных слов значительно снижает образы мистера Каплана и мистера Петрова, делает героев нелепыми, несуразными, глупыми. Весь их диалог напоминает шарж, в котором высмеивается речь действующих лиц и их поведение. Русских, проживающих в Америке, поэт осуждает за то, что свой родной язык они забыли и променяли его на гавкающий, грубый язык.

Буквально каждое английское слово в «Американских русских» Маяковский искажает: «крен, трен, стриткар, корнер, тикет, пинта, севен оклок, джаб, бордер». Говоря о том, что выходцы из России называют свою работу английским словом «джаб», Маяковский одновременно высмеивает чрезмерно распространившееся в то время в СССР употребление сокращенных названий учреждений (ЦУП, ЦУС и т. п.). Слова же русского языка в речи героев намеренно просторечны, и так же, как и английские, исковерканы: «тудой, сюдой, с меняньем пересядки, прите». Автор смеется над смешением языков, демонстрирует неестественность речи и поведения Каплана и Петрова, изображает их как гротескных персонажей. Деградация их языка, превратившегося в пустую трескотню есть отражение столь же ничтожной сущности. Не случайно авторская ремарка к речи персонажей обозначает вектор движения речи как спуск вниз: «С насыпи /язык / летит на полном пуске».

2.2.4 Материальные «знаки» Америки

Мир Америки в цикле наполнен относительно небольшим количеством деталей, но каждая из них демонстративна, намеренно укрупнена и показывает характерные, по мнению автора, черты Америки, а все вместе складываются в целостный образ. Остановимся на самых ярких, на наш взгляд, материальных символах США, присутствующих в цикле.

Знакомство с Соединенными Штатами начинается с поезда, последний не только знаменует пути, его можно рассматривать и как олицетворение Америки: такой же стремительной, поражающей поэта своей мощью, огнями и шумом. Поэт рисует нам этот поезд: «Дальше, поезд,/ огнями расцвеченный!/ Лез,/ обгоняет,/ храпит». Нью-Йорк - это тоже своего рода поезд, весь в огнях, он находится в вечной суете и непрекращающемся движении, а от усталости, загруженности храпит, издавая дикий шум и свист. Второй знаковый и, пожалуй, самый главный символ города - это небоскреб. В Нью-Йорке нет ни одного маленького домика, или хотя бы среднего, поэт их не замечает и не описывает вовсе. Весь город - это сплошной небоскреб, состоящий из квартирок-коробок. Маяковский сознательно гиперболизирует образ и без того исполинских строений: «Одни дома/ длиною до звезд,/ другие - / длиной до луны». В стихотворении

«Небоскреб в разрезе» поэт характеризует этот дом изнутри, рассказывая о жизни жителей этого «разбольшущего» дома. Маяковский не видит в этих огромных домах жизни, за их стенами прячутся люди, скрывая свою истинную сущность. Но небоскрёбы служат не только укрытием, они ещё и давят на людей, не дают им сбежать. В стихотворении «Вызов» это показано с помощью олицетворения «небоскрёбы локти скручивают сзади». Дома Нью-Йорка однообразны и серы, больше всего напоминают муравейник, где обитают люди-муравьи. Образ небоскреба поэт строит на контрасте грандиозной, технически совершенной формы и архаического наполнения, - первобытных «норок-каморок».

Единственным сооружением, которое восхищает и поражает поэта, становится Бруклинский мост. В одноименном стихотворении «Бруклинский мост» лирический герой заходит на мост подобно победителю. Он смотрит на шумный, пыльный и загруженный Нью-Йорк издали, наслаждаясь тишиной, которая нарушается лишь тихим «зудом поездов», с невыносимым лязгом и грохотом проезжающих мимо. Бруклинский мост является воплощением футуристической идеи о полной замене стилей холодным расчётом, из-за чего лирический герой испытывает гордость техническим совершенством инженерной мысли: «Я горд вот этой стальною милей, / живьём в ней мои видения встали - / борьба за конструкции вместо стилей, / расчёт суровый гаек и стали». Он говорит о том, что если когда-нибудь мир перестанет существовать, то всем, что от него останется, будет лишь стальной Бруклинский мост. Этот мост хранит в себе историю, которую можно будет считать, как со скелета динозавра в музее. Этот мост вечен. Он напоминает собой огромного и величественного зверя из стали, который гордо возвышается над всей Америкой («сильна лапа», «стальная нога»). Пётр Вайль считал стихотворение «Бруклинский мост» самым лучшим во всём цикле, отмечая, что в нём Маяковский «даёт необыкновенной красоты и силы образы» [13, с. 241].

Америка, безусловно, индустриально развитая страна, богатая своими ресурсами и возможностями. И Бруклинский мост - это самый яркий показатель состоятельности страны, но, как и все другие детали, он не может не напоминать поэту о том, что, как бы не была развита страна, люди в ней несчастны: «Отсюда\ Безработные\ в Гудзон\ кидались\ вниз головой». Автор допустил здесь одну неточность. На самом деле мост перекинут через Ист-Ривер, а не Гудзон.

Ещё один характерный знак Америки - Статуя Свободы. В тексте она не называется прямо, но легко узнается. В описании памятника нет восхищения, подобного тому, которое поэт испытывает перед Бруклинским мостом, статуя вызывает у Маяковского скорее отвращение и презрение: «И, елозя по небьим сводам\ стражем ханжества,\ центов\ и сала,\ пялит\ руку\ ваша свобода\ над тюрьмою\ Элис-Айланд». Эти строчки из стихотворения «Порядочный гражданин» показывают растиражированный символ США не как защитницу всех угнетенных, а как стража ханжества и богатства. Статуя «елозит» по небу и руку свою она «пялит», выпячивает, как добродетель выставляют напоказ американцы. Употребление данных разговорно- сниженных глаголов усиливает отрицательную семантику образа. Так же стоит обратить внимание, что этот символ свободы, равноправия, независимости взгроможден у Маяковского «над тюрьмою Элис-Айланд». На самом деле это не тюрьма, а пункт приема иммигрантов, но поэт намеренно называет его тюрьмой. Прежде чем Маяковский попал в Америку, его задержали в этом пункте и устроили допрос. Поэт был возмущен таким отношением, и, возможно, поэтому упоминает Эли-Айланд в таком контексте. По установленным там порядкам Элис-Айланд действительно напоминает тюрьму, не случайно он известен под названием «Острова слез». По мнению поэта, страна, провозглашающая свободу, демократию, на деле оказывается своего рода «тюрьмой», в которой люди не имеют прав, живут в «картонных коробках» домов и крутятся в бешеном режиме города, сжигают «миллионы килловат» энергии и сами слепнут от этого бесконечного света. Тут всё искусственно, тут всё иллюзия, как само пространство Америки, так и люди, живущие в ней. И над всем этим возвышается Статуя свободы не как защитница, а как надсмотрщик.

Отдельным значимым материальным знаком Америки в цикле являются деньги. Доллар упоминается почти в каждом стихотворении. К примеру, стихотворение «100%» начинается с перечисления денежных знаков и их эквивалентов: «Шеры...\ облигации...\ доллары...\ центы». Для типичного американца, по мнению Маяковского, доллар представляет смысл всей жизни. Это религия американца, как говорит поэт в очерке «Мое открытие Америки»: «Бог - доллар, доллар - отец, доллар - дух святой» [29, с. 314].

С самых ранних лет доллар становится частью жизни американца, по количеству денег оценивают качество человека, от этого зависит его судьба. С едкой иронией поэт пишет такие строки: «Ребенок \ с каплями из носу, \ сосет \ как будто \ не грудь, а доллар -\ занят \ серьезным \ бизнесом».

Маяковский презирает такой образ жизни, где каждый имеет одну цель

- заработать как можно больше. Доллар становится символом Америки, её лицом, но поэт противопоставляет себя любому обществу, основанному на самоценной идее накопительства: «Посылаю к чертям \ свинячим \ все доллары \ всех держав».

Лирический герой - поэт, ощущающий свою особую миссию «полпреда стиха» («Вызов»), вестника нового мира, признает, что « пока \ доллар \ всех поэм родовей», «его препохабие» капитал глух к призывам поэта.

2.2.5 Люди

Всё пространство Америки заполнено людьми. Они наряду с поездами, автомобилями, различной техникой создают шум и сами являются частью этого шума. Искусственные звуки машин берут верх над людьми, заставляя их неметь от звона и шума, и сами люди в попытках перекричать друг друга тоже создают шум, который превращается в общий гул и неразбериху.

Вся социальная структура американского общества отражена Маяковским в стихотворении «Небоскрёб в разрезе». На первом ярусе располагаются представители богатого, обеспеченного класса: ювелиры, герои кино, полисмены, которые «лягут собаками за чужое добро», что говорит о низких моральных принципах данной ячейки общества. Далее - спящие бюро-конторы, работников которых поэт описывает посредством метафоры «рабий пот», то есть люди-винтики в большом механизме («Ест промокашки рабий пот»). Всюду висят вывески, на которых золотом написано имя богача, «хозяина». На следующем этаже находится квартира «перезрелой» мисс, охваченной похотливыми, на что указывает неприятная деталь «пышных подмышек меха», мечтами о женихах. Меха у многих ассоциируются с роскошью, богатством и высоким социальным статусом, но в данном контексте они являются крайне отталкивающей деталью. Далее - семейная, домашняя сцена: «высясь над домашним очагом», то есть выходя за рамки дозволенного, руша семейное тепло, муж избивает за измену свою жену. Словосочетание «кровавит морду» подчёркивает всю жестокость происходящего.

На следующем этаже акционеры, которых Маяковский характеризует эпитетами «жадны» и «озабочены», заняты дележом прибыли треста, специализирующегося на изготовлении ветчин из «дохлой собачины», что указывает на грязь американского бизнеса («Тридцатый. Акционеры сидят увлечены, / делят миллиарды, жадны и озабочены. / Прибыль треста - изготовление ветчины / из лучшей дохлой чикагской собачины»). Сороковой этаж - детективы мужа, жаждущего развода, пытаются уличить в измене опереточную диву. Даже сам род занятий девушки говорит о незначительности и мелкости всего происходящего. Дальше - бедный художник, «рисующий звёздочки». Посредством уменьшительно- ласкательного суффикса «чк» Маяковский показывает нам, что у художника нет особого таланта, что он просто зарабатывает себе на жизнь такого рода мелкой работой. Его мечта - ловко «ухажнуть» за хозяйской дочкой, чтобы выгодно продать полотно хозяину. Художника вовсе не интересуют чувства, ему важна лишь прибыль от продажи картин («Свободный художник, рисующий звёздочки, / дремлет в девяностом, думает одно: / как бы ухажнуть за хозяйской дочкой - / да так, чтоб хозяину всучить полотно»). На самой крыше в ресторане крошками питается уборщик - негр. Точно такие же крошки пожирают и крысы, разница лишь в размере («Лишь ест в ресторанной выси / большие крохи уборщик-негр, / а маленькие крошки - крысы»). Человек фактически приравнивается к крысам.

Проанализировав социальную структуру американского общества, изложенную в стихотворении «Небоскрёб в разрезе», можно сделать следующий вывод: за грандиозной внешней оболочкой скрываются совершенно пустые, фальшивые и мелочные люди, погрязшие в собственных пороках, за счёт чего создаётся антитеза внешнего и внутреннего мира. Как отмечает А.А. Михайлов, «стихотворение «Небоскрёб в разрезе» является попыткой дать социальный «портрет» американского общества. В нём условно и бегло представлены люди, составляющие это самое общество: муж, бьющий жену за измену, полицейские, счастливые молодожёны, мечтающие о покупке автомобиля, аукционеры и ювелиры, «свободный художник» и т.д.» [34, с. 270].

Облик обыкновенного, типичного американца показан в стихотворении «100%». Это «Джон как Джон», который родился и вырос вне города. На любую беду, на любую неприятность у Джона есть один ответ - «ол райт!», что в переводе с английского означает «хорошо», «всё в порядке». Даже если любимая женщина ушла к другому, даже если долгов слишком много, Джон восклицает: «Ол райт!». Жизнь Джона пролетает быстро и незаметно, он не оставляет после себя ничего значительного, а его смерть вызывает у всех остальных лишь вздохи облегчения («Гроб. Квадрат выкопали чёрный. / Земля - как по крыше град. / Врыли. Могильщик вздохнул облегчённо. / Ол райт!»). Это также указывает на практически полное равнодушие окружающих по отношению к другим людям. Даже такие вещи, как смерть, не способны вызвать у них какие-либо чувства. Но в современной Маяковскому Америке таких Джонов не осталось. Все они зажирели и мирно спят в своих квартирах-норках, поклонившись судьбе.

Образ современной молодой американки демонстрируется в стихотворении «Барышня и Вульворт». «Мисс семнадцати лет», сидя в окошке, целыми днями точит для рекламы бритвенные ножи. Она относится к этому весьма серьёзно, даже проводит бритвой по губе, будто бы по усам («Хотя усов и не полагается ей, / но водит по губке, усы возомня»), но на всю бестолковость занятия девушки указывает определение ее работы как возни («Наточит один до сияния лучика / и новый ржавый берёт для возни»).

Поддавшись рекламе, люди «бегут без бород и без выражений на лице», что создаёт ощущение механичности и безжизненности их действий. Между девушкой и лирическим героем происходит разговор, который скорее напоминает диалог слепого с глухим. На все укоризненные вопросы и реплики («Чем обнадёжена? Дура из дур»), брошенные героем в адрес девушки, та не реагирует, так как слышит лишь то, что хочет услышать («и слышится девушке: «Ай лов ю»). Все попытки достучаться до опутанной фантазиями и мечтами американки оказываются бесполезными, так как она даже не делает попыток понять то, что пытается донести до неё лирический герой. Ей кажется, что перед ней не простой человек, а влюблённый клерк, желающий жениться, а выгодная партия с «долларовым воротилой» - это мечта семнадцатилетней американки, которая даже дрожит от счастья («И чудится девушке - влюблённый клерк / на ней жениться приходит с Волстрит. / И верит мисс, от счастья дрожа, / что ей уже в других этажах / готовы бесплатно и стол и квартира»). Стеклянная витрина, разделяющая собеседников - метафора разных миров.

Также примечательны образы американских русских, представленные в одноимённом стихотворении. Мистер Петров, назначающий встречу своему товарищу, выглядит нелепо («штаны заплатаны как балканская карта»), но больше всего интересна его речь, в которой смешались элементы русского и английского языков. Из-за этого она у Петрова несуразна и смешна. И Мистер Петров, и его товарищ Каплан совершенно утратили способность соображать по-русски («Скоро только очень образованный француз / будет кое-что соображать по-русски»).

Ещё одни представители американского общества - индейцы. Насильственным путем вытесненные со своей земли, представители этой национальности не имеют никаких прав. Они выглядят нелепо по сравнению с американцами, о чем говорится в стихотворении «Свидетельствую»: «Вид индейцев таков:\ пернат,\ смешон\ и нездешен». Коренные жители выглядят гротескно нездешними в своей стране, где хозяйничают недобрые пришельцы: «все это вытворил белый черт,\ заморская\ белая ведьма». Единственное, что остается индейцам - это подчиниться, потому что общество «белых чертей» непрерывно растет, а индейцев сокращается. Поэт саркастически отзывается об отношении к индейцам в Соединенных Штатах:

«Им Кулиджи \ пару пальцев суют. \ Снимают \ Их \ голливудцы. \ На крыши ведут \ в ресторанный уют». Здесь поэт иронизирует над одной из формально-демократических традиций в США: каждый американский гражданин имеет право в определенный день посетить президента и пожать ему руку. Кулидж, Калвин - президент США в 1923-1929 годах.

Индейцам остается только одно: «сошли и - пока! \ пошли вымирать. \ А что им \ Больше \ делать». Но поэт относится к ним сочувственно, он хотел бы их видеть у истоков американской революции: «И к правде Пойдет \ индейская рать, \ вздымаясь \ знаменной уймою». Но, понимая всю сложность выполнения такой задачи, автор с сожалением говорит: «Индейцы про это не думают».

Люди в Нью-Йорке, по мнению поэта, погрязли в бездуховности. Их мысли заняты исключительно добыванием денег и карьерным ростом. Материальные ценности им заменяют нравственные, а чувства и эмоции спрятаны глубоко внутри, под масками, у некоторых они и вовсе отсутствуют. Людей приравнивают к товару, сколько он стоит и на сколько выглядит. Маяковский сделал очень емкий вывод об американцах: «Америка жиреет. Люди с двумя миллиончиками долларов считаются небогатыми начинающими юношами» [29, с. 345]. Всё в этой стране крутится вокруг доллара, это их религия и смысл их существования. В механизированном Нью-Йорке и люди становятся своего рода машинами, бесчувственными, запрограммированными на одну цель: прибыль. Автор показывает, что обманулся в своих надеждах найти в комфортабельном и технически совершенном американском мире человека будущего.

2.3 Оппозиция СССР - Америка

Владимир Маяковский приехал в Америку с конкретной целью, увидеть своими глазами индустриальный мир, прогресс, развитие. Но, путешествуя по Америке, поэт был крайне разочарован, его романтические представления о городе будущего были разрушены прозаической действительностью. За фасадами огромных зданий оказался он увидел прогнивший и отсталый, по его мнению, капиталистический уклад жизни. Индустриальный век не преобразил Америку. Технический прогресс оказался всего лишь декорацией, за которой нет развития, общество стоит на месте, живет по устаревшим законами и порядками.

Вспомним, что «Основополагающей для творчества Маяковского является антитеза двух миров: старого (несовершенного) и будущего (идеального)» [48, с. 10]. Америка в данном случае выступает как старый мир, мир пороков. Также поэту свойственно «деление мира на врагов и друзей, на чужих и своих, на наших - не наших» [27, с. 91].

Маяковский сам называл себя «полномочным представителем советской поэзии». Лирический герой «американского» цикла Владимира Маяковского всегда выступает как оппонент по отношению к Америке и ее ценностям, относится к ней негативно и пренебрежительно. Даже в стихотворении «Бруклинский мост», где герой настроен положительно, где он воздаёт хвалу знаменитому мосту, есть такие строчки: «От похвал красней, как флага нашего материка, / хоть вы и разъюнайтед стетс оф / Америка», которые демонстрируют неприятие героя. Поэт использует приём языковой игры, о котором уже говорилось выше: соединяет искажённую английскую форму с русской приставкой «раз» по законам русского словообразования и достигает эффекта снижения образа, комизма.

«Раз ъюнайтед стетс оф Америка» звучит по-русски как «будь ты хоть разэтакий». В результате нейтральное слово «united» приобретает негативную окраску.

Владимир Маяковский, ощущая себя советским человеком, декларировал идеи равенства и социальной справедливости. Побывав в капиталистических странах, автор сравнивает СССР с Европой и Америкой и приходит к выводу, что в развитых странах эти ценности отсутствуют, происходит деградация человеческой души.

Индустриализация и техническая оснащенность жизни привлекали внимание поэта, в этом видевшего будущее своей страны, за этим он и стремился в самый большой и развитый город Америки - Нью-Йорк. Восхищаясь «стальной милей» Бруклинского моста, он восклицает:

«Бруклинский мост -\ да...\ это вещь».

Лирический герой является представителем и олицетворением СССР, последний идеализируется и противопоставляется Америке как настоящее - фальшивому, одухотворенное - бездушному, духовное - бездуховному. Стоит всегда помнить, что увиденные глазами лирического герои Штаты отличаются от Соединенных Штатов настоящих. Образе Америки тенденциозен и построен на гиперболе. Гиперболизировано буквально все: начиная от высоты зданий («одни дома длиною до звёзд, другие - длиной до луны») и заканчивая тягой к деньгам, которая присуща американцам с рождения («Ребёнок с каплями из носу, / сосёт как будто не грудь, а доллар»). Подобного рода приёмом сознательно сгущается атмосфера лживости и фальши, полной противоположностью которым является простота и предельная честность лирического героя. Последний держится с большим достоинством, даже смотрит на всё свысока: «Есть что поглядеть московской братве. Но кепчонку не сдёрну с виска. / У советских собственная гордость: / на буржуев смотрим свысока».

Очень показательными для характеристики образа своей страны в сравнении с Америкой являются такие строки: «Я \ полпред стиха - \и я \ с моей страной \ вашим штатишкам \ бросаю вызов». Здесь открыто выражена оппозиция «свое - чужое», причем образ чужого снижен и подвергнут уничижению («ваши штатишки»). Отношения между полюсами трактуются как сопернические.

В «Американском» цикле присутствует оппозиция прошлого и будущего, которая выражена через противопоставление СССР и Америки. «В Америке тех лет, наряду с техническими достижениями, поэт увидел невероятную отсталость общественного устройства» [28, с. 127]. В глазах лирического героя Америка является воплощением прошлого. Несмотря на свою броскую неоновую оболочку, современную технику, Штаты не прогрессируют, вернее, весь прогресс сосредотачивается в этой самой оболочке, а не на внутреннем содержании. Именно поэтому лирический герой произносит с досадой такие строки: «Я стремился за 7000 вёрст вперёд, / а приехал на 7 лет назад». Выражение «семь лет назад» отсылает к 1918 году - году революции в России. Лирический герой позиционирует себя как представителя страны, вышедшей на новый виток развития, находящейся на прямой дороге в светлое будущее. Такая позиция позволяет ему снисходительно и свысока смотреть на США, ибо, с его точки зрения, капитализм - это уже вчерашний день человечества. На создание атмосферы прошлого также работают некоторые косвенные детали. К примеру, огромные небоскрёбы, технологичные и современные снаружи, внутри представляют собой «норки да каморки», то есть практически первобытное жилище.

В финальном стихотворении «Домой!» есть такие строчки: «Почему под иностранными дождями / вымокать мне, гнить мне и ржаветь? / <…> Я себя советским чувствую заводом, / вырабатывающим счастье». Лирический герой уподобляет себя механизму, портящемуся без дела. Он оставляет Америку без сожалений и рад поскорей вернуться домой, где он ощущает себя востребованным и запрограммированным на счастье.

Заключение

Мы рассмотрели цикл «Стихи об Америке» Владимира Маяковского с точки зрения особенностей и способов конструирования образа чужой страны в своей культуре.

Восприятие Америки у Маяковского во многом было предопределенно его верой в идеи социализма. Америка для него в первую очередь была капиталистической страной, идейно противостоящей молодому советскому государству. Поэт обращается к США в своем творчестве ещё до поездки в эту страну. Поэмы «1500 000» и «Мистерия-буфф» создают отрицательный образ Америки и американцев. Формированию негативной установки на восприятие страны способствовали также неприятности, сопровождавшие поэта при получении визы при въезде в США.

Цикл «Стихи об Америке» состоит из 22 стихотворений, объединенных тематически и композиционно и мотивированный путешествием лирического героя. США посвящено всего 12 стихотворений, написаны они в разное время. Большая часть произведений создана в Нью-Йорке, но некоторые («Мексика - Нью-Йорк», «Свидетельствую», окончательный вариант стихотворения «Домой») написаны поэтом уже в Москве.

Образ Америки в поэтическом цикле имеет явную политическую окраску. Но, несмотря на идеологические пристрастия, поэт восхищается техническими достижениями страны, создавшей великолепные творения из железа и стали. Это восхищение поэт наиболее ярко выражается в стихотворении «Бруклинский мост».

Доминантой образа США в цикле является противоречие между формой и содержанием: голым техницизмом и ничтожным потребительским наполнением.

Поэт изображает страну, используя относительно небольшое количество деталей. Маяковский не описывает Америку подробно, а сосредотачивается лишь на городских пейзажах (в основном Нью-Йорка).

Несмотря на то, что поэт объездил всю Америку, практически все стихотворения «американского» цикла о Нью-Йорке, из-за чего создаётся впечатление, будто бы Маяковский посетил лишь этот город (исключение составляет стихотворение «Кемп «Нит гедайге», описывающее рабочий посёлок в окрестностях Нью-Йорка).

Америка Маяковского очень субъективна. Мы выделили следующие характеристики образа: цвет/свет, звуки (в том числе речь), люди, объекты материального мира. Все детали образа Америки эмоционально насыщенны, так как стихотворения по большей части представляют собой непосредственный отклик на увиденное.

Цветовые характеристики в цикле основаны на контрасте света и тьмы. Множество света, ламп и фонарей, выполняющих роль солнечного света даже ночью, создают впечатление искусственности и фальшивости, такая яркость режет глаза, отталкивает. Настоящая Америка бедна на краски, её истинный цвет - это «сереющая мерещь», в которой сложно различить другие цвета и хоть каплю живого света.

Наиболее широко представленная характеристика образа - это звуки. Все звуки штатов неприятны, они громкие и раздражающие: звон, лязг, зуд, гул. Эффект лязга, скрежета и в целом неприятного звука усиливается посредством аллитерации, частого повторения звуков «з», «ж», «с» и «р» (например: «ржавые лезвие фирмы «Жиллет» / кладёт в патентованный железный зажим»). Каждый человек пытается перекричать другого, поэтому повсюду крики, голоса, шум техники, проезжающих машин. Маяковский акцентирует внимание на том, что звучание города сливается в раздражающий, непрекращающийся шум.

Маяковский постоянно обыгрывает английскую речь, применяет языковую игру - приём макаронической поэзии. Поэт довольно часто использует иностранные (английские) слова, но записывает их русскими буквами, сознательно коверкает их форму, превращая в варваризмы. Роль такого приема заключается в снижении образа и создании иронического эффекта. Буквально каждое английское слово в «Американских русских» Маяковский искажает: «крен, трен, стриткар, корнер, тикет, пинта, севен оклок, джаб, бордер».

Из материального мира мы выделили наиболее характерные знаки: это поезд, символизирующий вечное, непрерывное движение. Бруклинский мост, который является для поэта является воплощением прогресса и технического совершенства. Небоскреб, представляющий собой контраст грандиозной формы и архаического наполнения, - первобытных «норок-каморок». Весь город - это сплошной небоскреб, состоящий из квартирок-коробок.

Статуя Свободы - лицо Америки, растиражированный символ США в цикле представлена как страж ханжества и богатства. Этот символ свободы, равноправия, независимости взгроможден у Маяковского «над тюрьмою Элис-Айланд», которая в реальности является пунктом приема эмигрантов.

Отдельным значимым материальным знаком Америки в цикле являются деньги. Доллар упоминается почти в каждом стихотворении, он является для американцев главной целью в жизни. Это религия американца, как говорит поэт в очерке «Мое открытие Америки»: «Бог - доллар, доллар - отец, доллар - дух святой» [29, с. 314].

Люди в стихотворениях Маяковского разделены на два класса: люди богатые и люди бедные. Первые прожигают жизнь в развлечениях, увлечены накопительством, они фальшивы и мелочны, погрязли в собственных пороках. Бедные же люди вынуждены выживать, собирая гроши и крохи, и губить своё здоровье на тяжелой физической работе. Автор показывает, что он обманулся в своих надеждах найти в комфортабельном и технически совершенном американском мире человека будущего.