Концептосфера слова "любовь" в творчестве А.А. Ахматовой

Однако уже стихотворения сборника «Белая стая» концептосфера слова «любовь» расширяется, а в последующих сборниках формируются новые смысловые планы и происходит расширение семантических составляющих.

3.2 Расширение концепта «любовь» в зрелой лирике А.Ахматовой

В зрелой лирике Ахматовой (сборники «Подорожник» и «Anno Domini») наблюдается расширение концептосферы слова «любовь». Можно сказать, что в зрелой лирике Ахматовой присутствуют три основных смысловых плана концепта «любовь».

Прежде всего, рассмотрим концептуальный признак «чувство горячей сердечной склонности, влечение к возлюбленному».

В поэтическом цикле «После всего» сборника «Anno Domini» любовь обозначается перефразой «испытание железом и огнем», в основе которого лежит традиционно-поэтических образ огня. Примечательно, что в ахматовском тексте у этого символа появляется индивидуально-авторское значение «начало, несущее страдание и боль».

Также для осмысления любви как страдания в творчестве Ахматовой очень важен возникающий в цикле стихов «MCMXXI» сборника «Anno Domini» метаобраз лирической героини - бесприютной странницы, обреченной на страдальческий путь( «Оттого и лохмотья сиротства/Я как брачные ризы ношу…»).

Ещё одна семантическая составляющая этого смыслового плана «страдание из-за разлуки». Сема «разлука» входит в компонентный состав образа пути в книге стихов «Подорожник». Традиционное осмысление образа пути как странствия по жизни связано с понятиями судьбы, страдания, боли («Черной нищенкой скитаюсь…»). Такой образ акцентирует внимание на одном из жизненных предназначений лирического субъекта - трагическое странствие по жизненному пути в поисках возлюбленного.

В стихотворениях сборника «Anno Domini» формируется метаобраз возлюбленного лирической героини - «призрака», «случайного прохожего», «отрекающегося от славы и мечты, которого она не может забыть».

Все чаще лирический субъект предстает перед мучительным выбором между любовью и творчеством. Сложность этого выбора объясняется тем, что и любовь и творчество требуют полной самоотдачи, забирают всего человека и расплатой за выбор в пользу творчества оказывается одиночество.

В цикле стихов «После всего» сборника «Anno Domini» присутствует мотив творческой несвободы, связанный с мотивом несвободы религиозной. Переплетение этих мотивов рождает метаобраз лирической героини, лишенной всякой свободы.

Так, земля и небесам чужая,

Я живу и больше не пою,

Словно ты у ада и у рая

Отнял душу вольную мою ( I - 65).

Последующие развитие творческой мысли приводит к возникновению в осмыслении любви как страдания новые приращения «тревожное ожидание возлюбленного».

В одном из стихотворений книги «Подорожник» возникает символический образ пустого дома, отражающий одиночество и разочарование, связанное с томительным ожиданием возлюбленного («Сразу стало тихо в доме…»). Мотив томительного, тревожного ожидания возлюбленного в поэтических текстах А.Ахматовой тесно связан с мотивом творчества, который находит свое словесное воплощение в образе песни-пленницы:

Не нашелся тайный перстень,

Прождала я много дней,

Нежной пленницею песня

Умерла в груди моей. (I-123)

Гибель пленницы-песни в данном контексте символизирует невозможность творчества, связанная с горечью напрасного ожидания и потерей любви.

В цикле стихов «MCMXXI» поэтического сборника «Anno Domini» осмысление любви как страдания из-за томительного ожидания возлюбленного происходит на основе традиционно-поэтического символического слова-образа «мечта», в семантической структуре которого присутствует значение «напрасное ожидание, невозможность возвращения возлюбленного» («Мечта о спасении скором / Меня, как проклятие, жжет»). Долгожданное возвращение возлюбленного для лирического «я» равносильно «спасению» от жестоких мук разлуки.

В цикле стихов «После всего» сборника «Anno Domini» в осмыслении любви как муки и страдания появляется новая сема - «ревность». Подобное понимание любовного чувства рождается на основе лексем «горе», «бедное сердце», «слезы», а также метафор «черная ревность», «горе душит»:

Надо мной жужжит, как овод,

Непрестанно столько дней

Этот самый скучный довод

Черной ревности твоей. (I -132)

В поэтическом цикле «MCMXXI» сборника «Anno Domini» формируются еще два смысловых приращения, не встречавшихся в других поэтических сборниках, - «измена» и «отсутствие свободы». Сема «измена» рождается на основе лексем «обреченный», «измена», «проклятье», «жестокий», а также традиционно-поэтического словесного образа «вино», в семантической структуре которого воплощается значение «измена, предательство»:

Изменой первою, вином проклятья

Ты напоила друга своего.(I- 138)

Семантический компонент «отсутствие свободы» отмечен нами в стихотворении «Путник милый, ты далече...», где формируется образ возлюбленного - «дракона», мучающего лирическую героиню, посягающий на её творческую свободу:

И дракон крылатый мучит.

Он меня смиренью учит»

Чтоб забыла дерзкий смех,

Чтобы стала лучше всех. (I, 155-156)

Осмысление любви как страдания из-за отсутствия свободы встречается и в книге стихов «Тростник», где названные смыслы реализуются в лексических единицах «прирученный», «бескрылый» и метафорах «черный шепоток беды», «скрыть сердце» («От тебя я сердце скрыла...»).

Необходимо подчеркнуть, что в поэтическом творчестве А.Ахматовой страдание лирического субъекта предстает настолько глубоким и сильным, что нередко освобождение от любви воспринимается как благо. Уже в книге стихов «Четки» формируется еще одно дополнительное смысловое «приращение» к осмыслению любви - «чувство, освобождение от которого является благом». Мучительный отказ от счастья любви компенсируется уверенностью в необходимости полноценной духовной жизни, полноценного и свободного творчества. В осмыслении мотива освобождения от мучительной любви ведущую роль играет мотив творчества, функционирующий на основе словесного образа «веселые стихи». Названный мотив воплощает стремление лирической героини всеми способами научиться жить, а не умирать без любимого («Слагаю я веселые стихи / О жизни тленной, тленной и прекрасной»). Словосочетания «блаженный миг чудес», «яркий огонь» и высказывания «месяц розовый воскрес», «пушистый кот мурлыкает умильней», обозначающие явления окружающего мира, также подчеркивают радость освобождения от страданий. Окружающий мир аккомпанирует душевному состоянию лирического "я", вселяя надежду на свободную жизнь.

Однако не только страдания безнадежной любви, способной привести к гибели, изображаются в творчестве А.Ахматовой. Немалое место занимает в нем и семантическая составляющая «чувство, дающее счастье». Стихотворения где ведущим оказывается мотив счастливой любви. Мотив этот особенно характерен для зрелой лирики поэта.

В книге стихов «Подорожник» любовь сравнивается с цветником. Для формирования семы «чувство, дающее счастье» большое значение имеют символы цветов и розы, в особенности, а также традиционно-поэтический символ сна:

И слаще всех песен пропетых

Мне этот исполненный сон… (I - 139)

Ещё глубже и ярче, чем в ранней лирике Ахматовой проявляется сема «глубокое, духовное чувство». В стихотворении «Небывалая осень построила купол высокий...» сборника «Anno Domini» также присутствуют лексемы, которые подчеркивают способность окружающего мира преобразовываться под влиянием глубокого, духовного чувства любви:

Было солнце таким, как вошедший в столицу мятежник,

И весенняя осень так жадно ласкалась к нему,

Что казалось - сейчас забелеет прозрачный подснежник.

Вот когда подошел ты, спокойный, к крыльцу моему.

(I -152)

По замечанию литературоведов, «трудно назвать в мировой поэзии более триумфальное и патетическое изображение того, как приближается возлюбленный. Это поистине явление Любви глазам восторженного Мира. Примечательно, что в сборнике «Anno Domini» «любовное чувство приобретает более широкий и более духовный характер... Стихи...посвященные любви, идут по самым вершинам человеческого духа. Наполнившись этим огромным содержанием, любовь стала не только несравненно более богатой и многоцветной, но - в минуты потрясений - и по-настоящему трагедийной" (Павловский, 1991).

В поэтическим сборнике «Подорожник» в осмыслении любви, как чувства, освященного небесами, участвует словесный символический образ Господа, способного одарить лирическую героиню великой земной любовью:

Ты, росой окропляющий травы,

Вестью душу мою оживи -

Не для страсти, не для забавы,

Для великой земной любви.

В этих строках «великая земная любовь» противопоставляется страсти и тем самым семантика слова «любовь» обретает некий высший сакральный смысл, приближение человека к Богу через наивысший духовный уровень любви.

Таким образом, смысловой план «Чувство горячей сердечной привязанности, влечение к возлюбленному» как одна из составляющих концепта «любовь» в творчестве Анны Ахматовой в её зрелой лирике дополняются семами «чувство, дающее счастье», «глубокое духовное чувство», «сердечное чувство», «освященное небесами».

Смысловой план «чувство глубокого расположения и искренней привязанности к Родине и к друзьям» также расширяется в зрелой лирике Ахматовой, приобретая новые семантические составляющие: «духовное, глубокое чувство», «чувство, освященное небесами». Духовная любовь к Родине придает лирическому субъекту уверенность в том, что преданность её поколения Родине будет оправдана в будущем («И знаю, что в оценке поздней/Оправдан будет каждый час…»). Следует отметить, что в осмыслении мотива любви к Родине важен еще один семантический компонент - «чувство, дающее счастье^». Названный смысловой компонент обнаруживается, прежде всего, в таких стихотворениях, где есть описание родной природы, красота которой вызывает в душе лирического «я» ощущение большого счастья («А иволга, подруга / Моих безгрешных дней,/ Вчера вернувшись с юга,/ Кричит среди ветвей...» -«Подорожник»; «Как я люблю пологий склон зимы,/ Ее огни, и мраки, и, истому,/ Сухого снега круглые холмы...» -«Anno Domini»; «И зацветает ветка над стеною.../ Бессмертных роз, сухого винограда / Нам родина пристанище дала» - «Седьмая книга» и т.д.), неразрывной спаянности, слитности с Родиной:

Как в первый раз, я на нее,

На Родину, глядела.

Я знала: это всё моё

Душа моя и тело.

Семантически близким по значению в творчестве Ахматовой является осмысление любви как чувства глубокого расположения и искренней привязанности в друзьям.

Участь эмигрантов и друзей, не покинувших Родину и безвинно погибших, достойна, по мнению поэтессы, оплакиванию в песне, однако не способна ни спасти и уберечь, ни воскресить дорогих, близких людей.

И песней я не скличу вас,

Слезами не верну,

Но вечером в печальный час

В молитве помяну. (I -130)

Разные проявления вышеназванного смыслового плана (любовь к Родине и любовь к друзьям) тесно связаны между собой и обнаруживают общий семантический компонент «глубокое духовное чувство». Кроме того, любовь к родной земле предстает как глубокое, многогранное чувство, в котором объединены духовность и счастье.

В зрелой лирике Ахматовой развивается и третий концептуальный признак концепта «любовь» - «постоянная сильная склонность, увлеченность поэтическим творчеством».

Любовь к поэтическому творчеству осмысляется Ахматовой, прежде всего, как сильное чувство, которое становиться для лирического субъекта нетленней любви к возлюбленному («Позволь мне миру подарить/То, что любви нетленней»).

Таким образом в зрелой лирике А.Ахматовой происходит расширение и обогащение трех основных смысловых планов концепта «любовь».

3.3 Сужение концепта «любовь» в поздней лирике А.Ахматовой как отражение творческого сознания поэта

В поздней лирике Ахматовой (книги «Тростник», «Седьмая книга», «Нечет» и «Бег времени») концепт «любовь» утрачивает многие семантические составляющие.

Практически не проявляется первый смысловой план в таких семантических линиях как «влечение к возлюбленному», «глубокое сердечное чувство, несущее гибель и страдания». Остаются семантические составляющие «глубокое, духовное чувство» и «чувство, освященное небесами». В стихотворении «Годовщину последнюю празднуй…» книги стихов «Тростник» предметы становится иными от милого голоса, который сравнивается с дивной птицей:

И трепещет, как дивная птица,

Голос твой у меня над плечом.

И внезапным согретый лучом

Снежный прах так тепло серебрится.

(I - 179)

Любовь способна согреть холодный мир: даже снег кажется теплым от голоса возлюбленного и долгожданной встречи с ним. В сборнике «Седьмая книга» окружающий лирического субъекта мир представлен как «навсегда онемевший»; возлюбленные не ощущают присутствие времени и пространства в нем («И время прочь, и пространство прочь ...»). Представление о любви как о чувстве, способном преобразить окружающий мир, тесно сплетается с символическим образом пути («Так, отторгнутые от земли/ Высоко мы, как звезды, шли»). Влюбленные сравниваются при этом со звездами, способными обитать в поднебесье.

В сборнике «Седьмая книга» присутствует символ сна, сопровождая осмысление любви как чувства, дающее счастье. Сон является воплощением мечты лирической героини о встрече с возлюбленным, которая расценивается как счастье («А мне в ту ночь приснился твой приезд…»).

Семантическая составляющая «гибельность любви» проходит все творчество А.Ахматовой.

В сборнике стихов «Седьмая книга» невыразимое страдание лирической героини, ассоциируемое лишь со смертью, выражается метафорой - олицетворением «гибель выла» («И гибель выла у дверей…»). В одном из стихотворений поэтического цикла «Шиповник цветет» - «В разбитом зеркале» - в формировании семантического компонента «гибельность» участвует образ пылающей бездны:

И закружилась голова,

Как над пылающею бездной…

В книге стихов «Нечет» на основе словесных единиц формируется семантическая составляющая «глубокое чувство», обозначающих предметы и явления. Мир словно вовлечен в тайну «священной» встречи лирического субъекта с возлюбленным: все вокруг овеяно волшебством («полуночный зной», «таинственная мгла», «алмазная фелука месяца» и др.):

В ту ночь мы сошли друг от друга с ума.

Светила нам только зловещая тьма,

Свое бормотали арыки

И Азией пахли гвоздики.

(1,245)

«Охватившее героев любовное безумие, изображенное на таинственном фоне южной ночи и экзотического пейзажа, сублимируется перенесением за грани повседневного, по ту сторону пространства и времени...Снятие временной и пространственной приуроченности этой мнимой бытовой картины заставляет думать, что она возникла в воспоминании поэта или видится ему сквозь «магический кристалл» его творческого изображения. Второй смысловой план концепта «любовь» в поздней лирике Ахматовой, прежде всего, выражается в понимании любви как страдания из-за разлуки с погибшими друзьями.

Понимание любви как страдания из-за разлуки с погибшими друзьями характерно для цикла стихов «Венок мертвым» поэтического сборника «Нечет». Тяжкая горечь разлуки, безмерная тоска лирического субъекта выражаются в целом ряде стихотворений лексическими единицами «страшный», «дрожь», «тужить», «стоны», «оплакать», «скорбить», «плакать», а также словами тематического поля «Смерть»: «могильный», «тризна», «погибший», «смертельный», «мертвый», «погребальный», «смерть», «траурный», «умереть» ( «Учитель»; «Памяти М.А.Булгакова»; «Памяти Бориса Пильняка»; «Я над ними склонюсь, как над чашей»; «Поздний ответ»; «Борису Пастернаку» и др.). Названные словесные единицы способствуют тому, что в осмыслении любви к друзьям как чувства, связанного со страданием, появляется мотив гибели. Помимо названных лексем, с этим мотивом связан индивидуально-авторский словесный образом смерти - «гостьи страшной» («И гостью страшную ты сам к себе впустил / И с ней наедине остался»), а также традиционно-поэтическими символические образы «пучина» и «вьюга»(«А вокруг погребальные звоны / Да московские дикие стоны / Вьюги, наш заметающей след»; «Поглотила любимых пучина...») В стихотворении «Вот это я тебе, взамен могильных роз...» метаобраз лирического «я» - «плакальщицы дней погибших», «тлеющей на медленном огне» который подчеркивает тесно связан с фольклорной традицией.

Наконец, именно в поздней лирике Ахматовой начинает проявляться четвертый смысловой план концепта «любовь» - «высокое неземное чувство, приближающее человека к постижению божественной истины». Этот четвертый смысловой план вырастает из семантической составляющей первого плана «глубокое, духовное чувство, освященное небесами». В образах поздней лирики, соответствующих данной семантике, подчеркивается неземное, божественное происхождение любви, которое выражается в таких лексемах, как «бессмертная», «вечность», «судьба», «встреча в небесной отчизне»(«И это все любовью бессмертной назовут»).

В конце своего творческого пути Анна Андреевна глубоко осознает божественность и небесную сущность «великой земной любви» и, возможно, именно это осознание помогло ей не только выжить в годину бед, но и сохранить в себе святую память о былом и достоинством души.

ВЫВОДЫ К ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ

Анализируя формирование и развитие смыслового поля лексемы «любовь» в творчестве Анны Ахматовой и эволюцию концептосферы слова «любовь», можно прийти к следующему выводу. В ранней лирике Ахматовой концепт «любовь» наиболее ярко представлен концептуальным признаком «чувство горячей сердечной склонности, влечение к возлюбленному», остальные два смысловых плана находятся ещё только в начальной стадии формирования. Однако от сборника «Вечер» до сборника «Белая стая» их присутствие в индивидуально-авторской картине мира становиться все более заметным.

В зрелом периоде творчества Ахматовой широко представлены все три основных концептуальных признака концепта «любовь», в том числе «чувство глубокого расположения и искренней привязанности к кому-либо, чему-либо» и «постоянная сильная склонность, увлеченность» поэтическим творчеством. Поздняя лирика Ахматовой характеризуется появлением в концептосфере любви четвертого концептуального признака «наивысшее духовное проявление чувства, приближающего человека к постижению божественной истины» и практически полным сворачиванием многих семантических составляющих первого смыслового плана.