Поэзия Эмили Дикинсон в русской художественной рецепции

Размещено на http://www.allbest.ru/

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

Поэзия Эмили Дикинсон в русской художественной рецепции



Реферат

Актуальность темы: Творчество американской поэтессы XIX века Эмили Дикинсон (1830-1886) стало выдающимся открытием для критики и читателей XX века. Бросив вызов литературным условностям, она обрекла себя на безвестность в рамках своей эпохи и слава пришла к Дикинсон уже после ее смерти, когда сформировался новый «горизонт читательских ожиданий». Несмотря на очевидность интереса к поэзии Э. Дикинсон со стороны российских читателей, переводчиков и исследователей история переводов лирики Э.Дикинсон на русский язык до сих пор не была объектом специального исследования, хотя накоплен достаточный разнохарактерный материал. Именно поэтому данная тема представляется нам актуальной и интересной.

Количество использованных источников: 44

Структура работы: Работа состоит из двух глав, введения, заключения, списка использованных источников.

Литературоведческой и методологической базой исследования послужили теоретически значимые труды таких ученых-переводоведов, как В. В. Сдобников, О. В. Петрова, В. С. Виноградов, Т. А. Казакова, В. Н. Комиссаров, С. П. Романова.

Перечень ключевых слов и выражений, характеризующих содержание работы: романтизм, трансцендентализм, пуританство, анафора, дуализм, олицетворение, аллегория.

Предмет исследования: восприятие творчества Эмили Дикинсон в русской литературе, русские интерпретации и переводы произведений Эмили Дикинсон, их осмысление русской литературной критикой.

Объект исследования: творчество Эмили Дикинсон, рассматриваемое в контексте русско-американских и литературных связей.

Цель исследования: рассмотреть специфику творческой рецепции произведений Эмили Дикинсон в контексте их освоения русской поэтической и литературоведческой традицией, изучить этапы и особенности их воссоздания в русском переводе.

Задачи исследования:

1. Изучить творческую биографию, своеобразие и особенности художественного стиля Э. Дикинсон;

2. Осветить основные этапы творческого освоения лирики Э. Дикинсон на русском языке;

3. Изучить элементы художественного мира Э. Дикинсон в рецепции русских поэтов;

4. Сравнить переводы А.Кудрявицкого, Б.Львова и Л.Ситника стихотворения Эмили Дикинсон “ The Soul selects her own Society ” («Душа выбирает общество»), выявить разные смысловые оттенки, эквивалентность на уровне эстетичности и соответствия в трех разных текстах в сопоставлении с оригиналом;

5. Сравнить переводы А.Величанского, Г.Кружкова, В.Марковой стихотворения Э.Дикинсон “ I Died For Beauty ” («Я умерла за красоту»).

Методы исследования: методы исследования определяются спецификой предмета, поставленными задачами. В качестве основного использовался метод сопоставительного анализа. В процессе исследования применялись как общенаучные методы (сопоставительный), так и специальные (анализ, интерпретация художественного произведения).

Полученные результаты:

1. Изучена творческая биография, своеобразие и особенности художественного стиля Э.Дикинсон;

2. Освещены основные этапы творческого освоения лирики Э.Дикинсон на русском языке;

3. Изучены элементы художественного мира Э.Дикинсон в рецепции русских поэтов;

4. Сопоставлены переводы А.Кудрявицкого, Б.Львова и Л.Ситника стихотворения Эмили Дикинсон “ The Soul selects her own Society ” («Душа выбирает общество»), выявить разные смысловые оттенки, эквивалентность на уровне эстетичности и соответствия в трех разных текстах в сопоставлении с оригиналом;

5. Сопоставлены переводы А.Величанского, Г.Кружкова, В.Марковой стихотворения Э.Дикинсон “ I Died For Beauty ” («Я умерла за красоту»).



Введение

В этой работе мы рассмотрим некоторые вопросы, связанные с освоением лирики Эмили Дикинсон на русском языке.

Очень интересна история освоения лирики Э.Дикинсон на Родине и за ее пределами. Эмили Дикинсон при жизни не издала ни одной своей книги. Ее как поэта не знала не только Америка, но даже ближайшие соседи. О ней можно сказать, что она прожила в безвестности, но через несколько лет появление ее стихов в печати стало литературной сенсацией - и маленький городок Амхерст, в котором она жила, вошел в историю как родина Эмили Дикинсон. Она стала классиком американской литературы. Знакомство русского читателя с ее творчеством состоялось лишь в 80-х годах XXвека. В дореволюционной России Дикинсон знали мало. Считанные переводы, несколько сжатых очерков не давали русскоязычной публике представления о поэтическом даре Эмили. Ее стихи не печaтaлись отдельными книгaми. Возникaет вопрос, почему нa протяжении стольких лет никто не предпринял попытки их издaния? По словaм исследовaтеля A.Зверевa: «Если вспомнить, что первaя русскaя публикaция Дикинсон пришлaсь кaк рaз нa тот год, когдa глaвный идеолог держaвы публично обозвaл Aхмaтову кликушей и юродствующей блудницей, вряд ли вызовет удивление многолетний молчaливый зaпрет дaже нa упоминaние о поэтическом « феномене, который при желaнии можно было бы подвести под ту же хaрaктеристику».

Лишь в 1980 году, с выходом в свет стaтьи Т.Д.Бенидиктовой «Поэзия Э. Дикинсон - потaенные стрaницы aмерикaнского ромaнтизмa», начинается исследовaние творчествa поэтессы в российской литерaтуроведческой нaуке. В 1981 году, под руководствой В.Марковой выходит сборник избранной лирики Э.Дикинсон. Переводчики А.Гаврилов, Л.Ситник, А.Величанский, Г.Кружков и многие другие познакомили русского читателя с выдающейся поэтессой XIX века. Особый вклад в изучение поэзии Э.Дикинсон внес Аркадий Гаврилов; им было переведено более двухсот ее стихотворений, которые впоследсвии были опубликованы в отдельной книге лишь в 2007 году. Ранее, под его руководством была выпущена книга под названием «Переводя Эмили Дикинсон», в которой автор дал подробное описание своего научного исследования жизни и творчества Дикинсон и опубликовал несколько переводов.

Монографических работ, посвященных творчеству Э.Дикинсон на русском языке немного. В первую очередь это статья Т.Бенедиктовой «Путешествие Э.Дикинсон из Америки в Россию», статья А.Д.Зверева «Э.Дикинсон и проблемы позднего американского романтизма», труд Джамбинова С.Б. «Поэтические истины Э.Дикинсон», монография Ч.Миллера «Э.Дикинсон: Грамматика поэта».

В практической части данной работы мы изучим рецепцию поэзии Дикинсон русским читателем, выполнив сопоставительный анализ стихотворений «The Soul selects her own Society», «I died for Beauty» с русскими переводами В.Марковой, А.Гаврилова, Л.Ситника и др.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что полученные научные результаты позволяют составить представление о некоторых общих тенденциях развития интереса к поэзии Дикинсон у русского читателя

Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее результатов в спецкурсах и семинарах по теории и практике перевода, в лекционных курсах, спецкурсах и семинарах по истории зарубежной литературы, для дальнейших исследований поэзии Дикинсон.



Глава 1. Поэзия Эмили Дикинсон в контексте американского романтизма

1.1 Жизнь и творчество Эмили Дикинсон

Эта часть нашего дипломного исследования посвящена творчеству знаменитой английской поэтессы - романтика Эмили Дикинсон. В этой главе мы попытаемся проследить ее творческий путь, описать поэтический мир Дикинсон и дать ему характеристику.

Эмили Дикинсон -- одна из самых загадочных фигур в истории мировой литературы, как в человеческом, так и в творческом отношении. Ее творческая судьба необычайна: всю ее жизнь даже ближайшие соседи не догадывались, что она пишет стихи. Биография Эмили Дикинсон по сей день таит в себе немало загадок. [1]

Эмили Элизабет Дикинсон, не любившая свое второе имя, родилась 10 декабря 1830 г. в доме, построенном ее дедом, в котором ей суждено было умереть спустя 55 лет, 5 месяцев и 5 дней. Эмили была вторым ребенком в семье. Ее брат Остин родился в апреле 1829 г., а сестра Лавиния - в феврале 1833 г. Все члены семьи были очень привязаны друг к другу и не хотели разлучаться. Сначала Эмили, как и все, училась в начальной школе, а с девяти лет начала ходить в Амхерстскую академию для девочек, основателем которой, как и колледжа, был ее дед. Религиозное воспитание было только частью учебной программы академии. С Библией отношения у Эмили складывались не просто, потому что читать эту книгу ее в детстве заставляли. Но уже в отрочестве она находила ее «занятной». С возникновением у будущей поэтессы жгучего интереса к вопросам смерти и бессмертия она начала искать в Библии ответы на свои вопросы. Найденные там ответы не всегда удовлетворяли ее, и тогда она писала стихи, пытаясь дать собственный ответ или, по крайней мере, правильно сформулировать вопрос. [2; 222] Эмили Дикинсон получила неплохое по тем временам образование. Сначала Эмили, как и все, училась в начальной школе, а с девяти лет начала ходить в Амхерстскую академию для девочек, основателем которой, как и колледжа, был ее дед. Натаниэл Фаулер Дикинсон был убежден в том, что «дочерей необходимо хорошо образовывать... Женский ум, такой чувствительный, так хорошо поддающийся совершенствованию, нельзя оставлять в небрежении... Бог ничего не задумывал напрасно» [3] Свое семнадцатилетие Эмили встретила в соседнем городке Саут Хэдли, где она в то время училась в женской семинарии Маунт Холиок. Как и в академии, преподавание здесь опиралось, насколько это было возможно, на кальвинистскую религиозную догму, но это не уменьшало ценность реальных знаний, которые сообщались слушательницам на лекциях по химии, электричеству, физиологии, ботанике, алгебре, геометрии. Любимым предметом Эмили, судя по многим ее стихам с упоминаниями самых разных экзотических мест планеты, была география. В Маунт Холиок Эмили проучилась всего один год. На этом формальное образование Эмили Дикинсон завершилось и в 1848 г. она вернулась в родной Амхерст под отчий кров, чтобы больше не оставлять его надолго, а последние двадцать один год своей жизни не покидать его ни на один день. Но оставались книги, оставалась ее жажда знаний о земле и небе, о людях и ангелах. Начав писать стихи (это случилось, когда ей исполнилось двадцать лет), Эмили Дикинсон стала особенно остро интересоваться английскими писательницами и поэтессами, чья известность перешагнула за пределы их родного острова. Ее кумирами стали Элизабет Баррет Браунинг, мили и Шарлотта Бронте. Чем объяснить такой интерес к известным поэтессам и писательницам? Вероятно, Эмили Дикинсон с самого начала собственного писания пробовала примерять на себя их судьбу, их известность и искала в их жизни и творчестве черты сходства со своей жизнью, со своими мыслями и чувствами. На их примере она училась быть поэтом, видимо, по молодости лет не ведая, что поэтами рождаются и что именно это и произошло с ней - она родилась поэтом. [2; 220] Стихи Эмили Дикинсон тоже имеют свойство «обращать мысль... на вечные тайны». Ее мир был не цельным, а дихотомичным, что оставляло некоторые «вечные» вопросы без определенных ответов, поскольку она не могла сделать выбор из нескольких взаимоисключающих ответов в пользу одного из них. Но поэзию питают именно вопросы, а не ответы.

Постепенно круг общения Э. Дикинсон стал сужаться и ограничивался лишь родными и несколькими близкими друзьями семьи. Быть может причиной такого хода событий стала любовная драма, начавшая в Вашингтоне в 1855 году. Там она познакомилась с Чарльзом Уодсвортом, пастором Пресвитерианской церкви, который произвел своими проповедями такое впечатление на Эмили, что она, вернувшись в Амхерст, написала ему пылкое письмо, положившее начало их многолетней переписке. Дважды он посещал поэтессу в Амхерсте, однако их любовь была абсолютно безнадежная, потому что оба были людьми с высокими нравственными принципами. В 1862 году Чарльз переехал в другой штат со своей семьей, и началась для Эмили Дикинсон пора ее "белого избранничества" (она облачилась в белое и до конца жизни замкнула себя в стенах своего дома). Биографы гадают, что же это значило -- цвет "королевского траура" (как известно, траур королей белый) или "невестин белый цвет" ожидания (новая встреча действительно состоялась, но только через двадцать лет)? Вероятнее всего, что отъезд Уордсворта явился лишь толчком. Затворничество, в котором Эмили Дикинсон лелеяла свою неосуществимую любовь, было попыткой построить некую альтернативную вселенную в этом будничном, приземленном и ординарном мире. Не случайна обмолвка поэтессы о "стране", которую "покинул друг". Надо сказать, что ей удалось построить свой, самодостаточный мир: это ее поэзия. [4]

Э. Дикинсон добровольно обрекла себя на все возраставшее одиночество. Это была не единственная ее странность: она никогда не подписывала своих писем, так и осталась старой девой, хотя предложения руки и сердца (пусть немногочисленные) ей в свое время делались. Все это порождало домыслы и рассказы. В Амхерсте она стала чем-то, вроде местной "чудачки". Какой она была на самом деле? "Маленькой, словно птичка-крапивник, с глазами, цвета вишен, которые гости оставляют на дне бокалов", -- так она описывала себя сама. "Женщиной с легкой походкой, тихим детским голосом и быстрым умом", -- так воспринимали ее современники. "У нее был капризный интеллект и широчайшие духовные запросы", -- замечают критики XX века.[5]

В 1862 году Эмили Дикинсон написала письмо известному в Новой Англии литератору Томасу Хигинсону, который на тот момент опубликовал статью в журнале, в которой призывал юных литераторов присылать ему свои литературные творения. Это и послужило поводом для Э. Дикинсон к написанию письма. Но это не главный мотив, заставивший ее написать незнакомому человеку. Ей нужен был понимающий ее собеседник, ей нужен был, наконец, наставник. Всю свою жизнь она искала руководства со стороны «учителя».И Томас Хигинсон стал для нее тем самым учителем.В 1891 г., через год после выхода в свет первой книжки стихов Эмили Дикинсон, тепло встреченной читателями, Хиггинсон, принимавший участие в подготовке к изданию этой книжки и, вероятно, не ожидавший такого успеха, опубликовал в «Атлантик Мансли» часть писем поэтессы к нему. Публикацию он сопроводил комментарием мемуарного характера. «Я виделся с ней всего лишь дважды, - вспоминал Хиггинсон, - и она произвела на меня впечатление чего-то совершенно уникального и далекого, как Ундина...» [6; 9] Эта Ундина выбрала Хиггинсона своим «Учителем» и, начиная с четвертого письма, упорно подписывалась: «Ваша Ученица». Хиггинсон добросовестно отнесся к навязанной ему миссии и указывал в письмах на все промахи и несообразности в присылаемых ею стихах, на несоблюдение размера, слабые рифмы, орфографические, синтаксические и стилистические ошибки, на совершенно дикую, в его представлении, пунктуацию (поэтесса всем знакам препинания предпочитала тире, ставя его даже в конце стихотворения - вместо точки). Но странная «Ученица», постоянно и горячо благодаря «Учителя» за помощь, ни разу не воспользовалась его квалифицированными указаниями и советами. Похоже, что в самом главном деле ее жизни - сочинении стихов - ей не нужен был наставник, тут Эмили Дикинсон твердо стояла на своих ногах. Ознакомившись с присланными стихами Эмили, Хиггинсон посоветовал ей не спешить публиковаться. Перед этим, в своем втором письме, она намекнула ему, что у нее просят стихов редакторы «Спрингфилд Дейли Рипабликен», умолчав о том, что три ее стихотворения уже были опубликованы в этой газете. Отвечая так, Эмили Дикинсон не очень лукавила. Возможно, вопрос о публикациях был уже в принципе ею решен, и то решение было отрицательным. Впоследствии этот вопрос возник в переписке с Хиггинсоном еще лишь однажды - когда ее бывшая соученица по Амхерстской академии, ставшая известной писательницей, Элен Хант Джексон, будет настойчиво просить у нее стихов для антологии «Маска поэта», и она, посоветовавшись с «Учителем», даст ей скрепя сердце одно стихотворение. [2; 232]

К 1860-м годам Дикинсон стала почти затворницей, а после 1870-х годов и вовсе не покидала дом. Вероятно, это было стремление, как и у всякого художника, к уединению, поскольку именно тогда она всерьез посвятила себя поэзии. Нельзя исключать и того, что в ее отказе от мирской суеты были элементы религиозного отшельничества. В 1874 году умирает отец Эмили. В 1878 году Эмили посещает вторая - на этот раз разделенная любовь - к Отису Лорду, другу ее отца. В 1882 году умирают ее мать и Уодсворт, в 1884 - Отис Лорд.Потом стихи пошли на убыль, но вся жизнь ее была построена по законам высшей гармонии. Эмили Дикинсон умерла в мае 1886 года, в том же доме, что и родилась.

Поэтическая позиция поэтессы весьма необычна: творчество Э. Дикинсон лишено прямых хронологических ориентиров, и, казалось бы, никак не отзывается на важнейшие события американской истории и культуры, современницей которых она была. Первым читателям ее стихов она могла показаться личностью обособленной и странной, XX же век приветствовал ее как художника, опередившего свою эпоху. Это не вполне верно: между поэзией Э. Дикинсон и эпохой, в которой она жила, существует весьма глубокая и прочная, хотя и недоступная поверхностному взгляду связь. Такие события XIX века в США, как гражданская война между Севером и Югом, война с Мексикой, становление самобытной национальной литературы и оформление национальной философской системы-трансцендентализма оказали большое влияние на поэтессу и на формирование ее творчества. Нельзя также отрицать тот факт, что «поэтесса испытывала на себе влияние большой литературы. Но можно предположить, что среди ее окружения не было никого, с кем бы она могла поделиться своими мыслями, или обсудить происходящее в мире». [7;3] Естественным и единственным для Э. Дикинсон способом разомкнуть границы своего внутреннего мира и при этом сберечь его, не размениваясь на внешнюю активность, связанную со случайным общением и пространственным перемещением, стала ее поэзия.

В творчестве Эмили Дикинсон выразился тип сознания, сложившийся под воздействием пуританской духовной культуры. В основе пуританской серьезности лежал кальвинизм - суровая и догматическая теология, созданная женевским религиозным реформатором Жаном Кальвином (1509-1564). Кальвинизм представляет Бога сувереном, против власти которого человек в лице Адама взбунтовался, порвав священный и торжественный договор между ними. Кальвинизм был главенствующей теологией Новой Англии в течение всего колониального периода. [2; 224] К данному источнику и восходят отмеченные особенности ее поэзии. Свет, легкость, романтическая ирония окрашивают даже самые глубокие стихи-размышления Э. Дикинсон, поэтому они не философские трактаты и не проповеди, а почти всегда немножко игра:



Для того чтобы сделать прерию,

Нужна лишь пчела да цветок клевера.

Пчелка и клевер -- их красота --

Да еще мечта.

А если мало пчел и редки цветы,

То довольно одной мечты. [9;67]

Творческий взлет Эмили Дикинсон, хронологически совпадает с периодом расцвета американского романтизма в 40-е - 60-е годы XIX столетия. Этот период характеризуется исследователями как «романтический гуманизм». Добавим, что по своей проблематике и даже стилю поэзия Э. Дикинсон, пусть с некоторыми оговорками, укладывается в параметры американского «романтического гуманизма». Свойственное последнему напряженное внимание к индивидуальному человеческому сознанию по-разному, но одинаково очевидно проявляется в произведениях Э. По, Н. Готорна, Г. Мелвилла, в аболюционистских романах Г. Бичер-Стоу, в трудах Р.У. Эмерсона и Г.Д.Торо. Что касается эмерсоновского трансцендентализма, то он, по определению Ю.В.Ковалева, «представляет собой не что иное, как философскую форму романтического гуманизма».[8;50] Лирика Э. Дикинсон может быть по праву названа его поэтическим воплощением, своего рода поэтической формулой.

Вместе с тем, творчество Э. Дикинсон не замыкается рамками романтического гуманизма. Наряду с поэзией Г. Мелвилла, У. Уитмена, С. Лэнира, поздней лирикой Дж. Уитьера, творчество Э. Дикинсон продлевает живую традицию «романтического гуманизма» за пределы романтизма в США вплоть до предпоследнего десятилетия XIX века.

Как и в стихах ее прямых предшественников -- пуританских поэтов Новой Англии XVII--XVIII веков, исключительное место в лирике Э. Дикинсон занимает Библия. Исследователи, взявшиеся выделить "Библейские" стихотворения поэтессы, обнаружили, что это практически весь корпус ее творчества; даже тексты, в которых не упоминаются события и персонажи из Библии, так или иначе с ней соприкасаются.

Огромное количество стихов Э. Дикинсон непосредственно базируется на Писании. Она постоянно ведет в них разговор с Богом: обсуждает отдельные эпизоды истории народа Израиля, характеры героев, царей и пророков, демонстрируя при этом вовсе не пуританскую независимость суждений. Так, например, ей "кажется несправедливым, как поступили с Моисеем", которому дали увидеть Обетованную Землю, но не дали туда войти. [4] Бог для нее Отец, любящий, но иногда излишне строгий, она же -- не всегда покорная дочь, стремящаяся во всем разобраться самостоятельно и дойти до самой сути.

Темы других, не столь многочисленных, как "Библейские", стихотворений Эмили Дикинсон -- это извечные темы поэзии: природа, любовь, жизнь, смерть, бессмертие. Вместе с тем эти понятия для нее не абстракция, а что-то вполне действительное и конкретное. В ее стихотворениях, как правило, очень коротких, посвященных повседневным жизненным явлениям (утро, цветок клевера, колодец в саду), обязательно присутствует второй, философский план. Поэтому любая мелкая подробность обихода приобретает под пером автора особое звучание, особый вес:

Колодец полон тайны!

Вода -- в его глуши --

Соседка из других миров --

Запряталась в кувшин. [9;72]

Отличительные черты ее лирики -- своеобразие трактовки, которое заключается в органическом взаимодействии обыденного и философского планов; главенствующее место, которое занимает вопрос бессмертия; а также непривычная в литературе XIX века форма выражения.

Бессмертие у Дикинсон -- это не посмертная слава, которую обычно имеют в виду поэты и на которую она, даже не публиковавшая своих стихов, явно не рассчитывала, так же, как смерть для нее не конец всего и не полная безнадежность, ибо вера в Спасителя обеспечивает "жизнь вечную". [5] Своеобразно и ее понимание любви: это не чисто духовный союз, как в поэзии большинства романтиков, но и не просто плотская связь, а и то и другое, и еще нечто третье -- небесное откровение. Собственно, это глубоко христианская трактовка любви, включающей в себя различные оттенки, всеобъемлющей и самодостаточной, подобной любви к Богу.

Религиозные мотивы пронизывают ее поэзию, мысль о Боге никогда не покидает ее. Вместе с тем Дикинсон привлекает богатством реалистических деталей, которые свидетельствуют о ее наблюдательности и философском укладе мыслей. Так, снег, который падает, похож на «шерсть из алебастра», собака бежит на «плюшевых лапах», а клевер назван «луговым озорником», ее образы зримые, поэтические и отмечаются остротой мысли. Ее стихи с их особой образностью были предшественниками некоторых особенностей эстетики имажинизма, поэтической школы, активной в 1910-х годах.

Ее образы метафорические, даже «темные», нуждаются в расшифровке, поскольку построены на химерических ассоциациях. В ее стихах возникает мир -- сложный, противоречивы;. При этом ее поэзия -- не описательная, а будто переполненная внутренней энергией. Она называла ее «посланием к Миру», от которого, тем не менее, не ждала отклика. По словам одного из критиков, Дикинсон «с совершенной точностью отобразила все тончайшие переживания женской души, по мере того как она познает все бремя вечной преданности и двигается от самодовлеющей иллюзии, а потом болезненного разочарования к мучениям невыполнимых желаний и, наконец, возрождается, неуязвимая, в новой форме бытия». В отличие от В. Витмена с его «космизмом», развесистой свободной интонацией и слитностью со всем разнообразием бытия, Дикинсон -- его поэтический антипод, художник - «миниатюрист», который отображает действительность, наоборот, в ее резкой дисгармонии -- духа и материи, греховности мира и невозможности искупления, разобщенности людей, которые стремятся к недосягаемому счастью. Тема смерти постоянно присутствующая в ее стихах, окрашенных печалью, с мыслями о неосуществимости мечты.

Стиль Э. Дикинсон, очень насыщенный, наполненный образами, сейчас кажется даже более современным и новаторским, чем манера Уитмена. Она никогда не использует двух слов, если хватает одного; сочетает конкретные вещи с абстрактными идеями. Ее строки афористичны, а стиль сжат и динамичен. Ее стихи -- по обыкновению 10-строчные миниатюры, бессюжетные, посвященные впечатлениям, иногда представлены как афоризмы о Боге, человеческой любви, смерти, бытии. В ее лучших стихотворениях нет ничего лишнего. Во многих высмеивается модная в то время сентиментальность, а некоторые стихи звучат просто еретически. Иногда она показывает такое знание реальности и природы человека, что это выглядит ошеломляющим. Подобно Эдгару По она исследует темные, потайные уголки сознания; драматизирует смерть и могилу. В то же время она прославляет простые предметы - цветок, пчелу и т.д. В ее поэзии чувствуется глубокий ум, и у читателей возникает мучительная мысль, что человеческое сознание поймано в ловушку времени. У Э. Дикинсон замечательное чувство юмора, а диапазон ее поэзии удивительно велик и разнообразен. [5]

Монотонная провинциальная жизнь и нелюдимый, замкнутый характер Э. Дикинсон оставили глубокий след в ее поэзии. Для нее как будто не существовало движения истории. Даже Гражданская война отозвалась в ее стихотворениях только опосредованно -- размышлениями о превратности судьбы, выхватывающей из жизни людей, полных сил и надежд. Ее духовные интересы были широки. Но почти не менялся ни круг поэтических тем Э. Дикинсон, ни характер проблем, которые ее волновали.

Среди своих литературных наставников Э. Дикинсон особенно ценила Эмерсона, не только разделяя основные принципы его толкования природы, но и переняв некоторые особенности поэтического творчества главы трансценденталистов: пристрастие к символике, передающей незримый философский смысл пейзажа, вольную рифму, синтаксические нарушения как способ акцентировки ключевых строк. У Э. Дикинсон частное перерастает во всеобщее, из глубоко индивидуальных переживаний рождается величественный образ человека в борьбе с драматическими обстоятельствами и собственными слабостями.

Она считала, что именно внутренние непосредственные движения души диктуют стихотворению его содержание и форму. Мало того, она часто ощущала жгучее чувство невозможности передать посещающие ее чувства:

I found the words to every thout

I ever had - but One -

And that - defies me -

As a hand did try to chalk the Sun.

Я для каждой мысли нашла слова --

Но Одна ускользает из рук --

Поддаться не хочет мне --

Словно мелом черчу Солнца круг.

(Пер. А. Гаврилова) [10; 69]

Оригинальна и ее трактовка многих тем. Ее стихотворения обычно известны по номерам, которыми они были обозначены в ставшем каноническим издании Томаса X. Джонсона (1955 г.). Они изобилуют непривычным обилием заглавных букв и тире. Как и Торо, она не соглашалась с общепринятым образом мысли: часто она использует слова и фразы в обратном смысле. Все это проявляется и в описании природы.

Такова лирика Эмили Дикинсон, явление, одновременно, и противоречивое и по-своему цельное. Показательно, что при всей широте духовных интересов, характер проблематики, волновавшей поэтессу, практически не меняется. В ее случае не приходится говорить об эволюции творчества: это все большее углубление мотивов, наметившихся в ее самых первых текстах, свидетельство все углублявшейся жизни духа.

Новаторский и оригинальный стих Эмили Дикинсон казался ее современникам то "слишком неуловимым", то вообще "бесформенным". Для стихотворений Э. Дикинсон характерен пульсирующий ритм (она никогда не ставит запятых, широко используя тире, чтобы выделить ритмические сегменты внутри строки). Вера и сомнение окажутся важнейшими мотивами Э. Дикинсон, придавая ее поэзии дуализм, не свойственный никому из поздних американских романтиков. Как и они, Э. Дикинсон -- певец идеального, но ее меньше всего способна удовлетворить «изысканность», достигаемая умолчанием о «неприятном». Ее поэзия предельно откровенно изображает тягостные минуты, столь частые в этом дневнике одинокой души, не признающей никаких компромиссов в познании истины.

Издатель восьми опубликованных при жизни стихотворений поэтессы, Хиггинсон, писал, что они "напоминают овощи, сию минуту вырытые из огорода, и на них ясно видны и дождь, и роса, и налипшие кусочки земли". Данное определение представляется совершенно верным, особенно если под словом "земля" подразумевать не грязь, а почву как первооснову всего сущего и существенного. Лирика Э. Дикинсон действительно лишена благозвучия и гладкости, так ценившихся читателями ее времени. Это поэзия диссонансов, автор которой не испытала отшлифовывающего и стандартизирующего влияния какого-либо "кружка" или "школы" и потому сохранила своеобразие стиля, четкость, отточенность и остроту мысли. [4]

Ее поэтическая техника -- это только техника Эмили Дикинсон. В чем же заключается ее специфика? Прежде всего, в лаконизме, который диктует пропуск союзов, усеченные рифмы, усеченные предложения. Своеобразие сказывается и в изобретенной поэтессой системе пунктуации -- в широком использовании тире, подчеркивающих ритм, и заглавных букв, выделяющих ключевые слова и подчеркивающих смысл. Эта форма порождена не неумением писать гладко (у Дикинсон есть и вполне традиционные стихи) и не стремлением выделиться (она писала исключительно для себя и для Бога), а стремлением выделить самое зерно мысли -- без шелухи, без блестящей оболочки. Это тоже своеобразный бунт против модных тогда словесных "завитушек". [1]

Форма стихов Дикинсон естественна для нее и определяется мыслью. Более того, ее неполные рифмы, неправильности стиля, судорожные перепады ритма, сама неровность ее поэзии воспринимается ныне как метафора окружающей жизни и становится все более актуальной. Собственно, время Эмили Дикинсон настало лишь в 50--70-е годы XX века, когда одним из важнейших направлений в американской поэзии стала философская лирика, наполненная сложными духовными и моральными коллизиями, и когда новаторский и свободный стиль автора перестал шокировать уже приученный к диссонансам слух соотечественников.

Первые публикации стихов Э. Дикинсон стали появляться только в 1890-х годах, после ее смерти. Читатели и литературные критики конца XIX - начала XX века видели в стихах Э. Дикинсон лишь нетипичное для современной литературы новаторство: ее резко критиковали за «фрагментарное» изложение мысли, за «неправильные» рифмы. Несколькими определениями, появившимися в критике, можно охарактеризовать представления о творчестве и личности Эмили Дикинсон в то время - «бессмертная леди», «эпиграмматический Уолт Уитмен», «пуританин-метафизик», «затворница Амхерста», «феминистка». Каждая из перечисленных метафор впоследствии превратилась в отдельную проблему изучения творчестваДикинсон.[10;147]

Интересным и продуктивным применительно к лирике Э.Дикинсон оказывается подход «новой критики», детально анализирующей различные аспекты ее поэтического наследия как текста: использование образных средств и своеобразие авторских лексических конструкций. [9; 86] Примечательно, что в этом ключе написаны многие из статей, вошедших в один из последних сборников трудов об Э.Дикинсон.

Весьма интересным и вполне правомерным применительно к лирике Э. Дикинсон представляется подход мифокритики. Такие исследователи, как К. Айкен, С. Беркович, Ч. Андерсон, О. Уоррен и Д.Оберхауз указывают на Библию как на главный источник поэтической силы Э.Дикинсон Их наблюдения и выводы обоснованы действительно глубоким знанием поэтессой библейских текстов и интенсивным использованием ею библейских образов и языка. Однако, данные наблюдения недостаточны для выяснения путей духовных исканий Э.Дикинсон, ибо специфика дикинсоновской интерпретации Писания занимает исследователей меньше, чем сам факт обращения к нему. Даже из приведенного выше предельно сжатого обзора западной критики явствует, что Э. Дикинсон, как явление американской литературы XIX века, широко исследована в США. Это, впрочем, не означает, что творчество поэтессы изучено всесторонне и все его «загадки» решены.

1.2 Художественный мир Э. Дикинсон

Как уже отмечалось ранее, особое влияние на творчество Эмили Дикинсон оказал трансцендентализм. Это движение имело в своей основе веру в единство мира и Бога. Учение о "доверии к самому себе" и индивидуализм развивались путем убеждения читателя в том, что душа человека связана с Богом и отождествлялась с ним. Американские трансценденталисты довели радикальный индивидуализм до крайности. Они обожествляли природу, наделяли ее духовной силой, писали о слиянии с природой для благотворного развития личности. Под этим влиянием Эмили унаследовала интерес к природе. Э. Дикинсон одухотворяла изображаемые предметы, с их помощью она раскрывала свои собственные переживания и чувства. Пейзаж нередко воссоздавался ею по законам поэтики, но всё дело заключалось в том, что «психологизация» пейзажа проходила уже по законам собственного творчества. Отнюдь не всегда символические значения деревьев, птиц и цветов, принятые в народной поэзии, ассимилируются в её стихах: очень часто она придаёт объектам природы свой смысл и индивидуальную лирическую окраску. Эмили Дикинсон не только наблюдала, но и глубоко переживала явления природы; умом и чувством она стремилась проникнуть в её тайны. Природу она постигала в целостности, в постоянном движении и, что особенно важно, в непременном единстве с человеком. В своих стихотворениях она нередко подчеркивает духовное единение с природой, проецирует на нее широкий спектр человеческих переживаний. Для Дикинсон природа была связующим звеном между нею и Богом, и поэтому в своих стихотворениях поэтесса писала слово Природа с большой буквы:

I thought that turns - was brief

The Maddest - quickest by -

But Nature lost the Date of This -

And left it in the Sky. [13]

Ждала - пройдёт гроза -

Но было невдогад -

Природа потеряла лист

Со списком срочных дат - [12]

В поэзии Эмили Дикинсон прослеживается связь природы с Богом, что он - создатель всего живого на Земле, она уверена в том, что все природные явления берут свое начало с небес, и именно поэтому образ неба занимает одно из центральных мест в поэзии Дикинсон.

Используя язык природы, Эмили Дикинсон говорит о воинах, погибших на войне, использует такие метафоры, как: звезды с неба, как хлопья снега, как с розы лепестки.

Как Звезды, падали они-

Далеки и близки-

Как Хлопья Снега в январе -

Как с Розы Лепестки -

Исчезли - полегли в Траве

Высокой без следа -

И лишь Господь их всех в лицо

Запомнил навсегда

(перевод А.Гаврилова)

Э. Дикинсон не просто так использует такие сравнения, так как и те и другие пропадают без следа, хлопья снега теряются в сугробах или тают, достигая земли, звезды сгорают в атмосфере. Так и погибшие воины исчезают без следа, война словно заглатывает их. В данном стихотворении помимо темы природы прослеживается тема смерти и Бога, о которых Дикинсон писала во многих своих стихотворениях.

Мне не допрыгнуть до небес -

До яблока на древе,

Которое подвесил бес,

Не дотянуться - деве.

И яблоко на облаке

Плывет в запретный край -

За край холма - земли за край -

Где расположен Рай!

(Перевод Л. Ситника)

В стихотворении № 139 Эмили пишет о том, что хочет достичь небес, увидеть рай, но это всё так недосягаемо, что остается любоваться им издалека. Сравнивая небо с яблоком, Дикинсон рисует нам картину того, что съев этот фрукт, можно почувствовать его необычайный вкус, и тем самым вкусить само небо. Также, рисуя картину полета на облаке, Эмили показывает, что если бы можно было достичь их и путешествовать с ними, значит можно достигнуть и небес. Еще в одном стихотворении Дикинсон присутствует олицетворение природы:

Вся облачность сошлась плечом к плечу -

Ее толкает хлад -

И вспышка молнии - как мышь -

И до упаду чащи мчат

И гром - как сущего распад -

Лишь глубины могил -

Не достигает камнепад -

Природы грозный пыл -

(перевод А. Величанского)

в данном стихотворении буйство природы Дикинсон противопоставляет теме Смерти. Все природные явления оживают, метафоры и глаголы придают стихотворению окрас жестокости, разрушительности, дабы у читателя возникло чувство неизбежности, переживания. Быстрая смена событий говорит о том, что грядет неминуемая беда.

В одном из своих стихотворений (№ 243), Дикинсон пишет о том, что небо есть нечто непостоянное, что может исчезнуть в любой момент:



Я знаю - Небо, как шатер,

Свернут когда-нибудь,

Погрузят в цирковой фургон

И тихо тронут в путь.

(Перевод А. Гаврилова)

В данном стихотворении поэтесса хотела донести до читателя мысль о том, что всё в этом мире непостоянно, и что даже такая естественная сущность, как небо, может исчезнуть в миг без следа:

И то, что увлекало нас

И тешило вчера -

Арены освещенный круг,

И блеск, и мишура, -

Развеялись и унеслись,

Исчезли без следа - [10;84]

сравнивая небо с шатром, автор дает читателю почувствовать всю ту неизбежность, которая настигнет его в любой момент, и то самое нечто, которое давало человеку опору, может исчезнуть без следа. Для Дикинсон небо было чем-то большим, чем просто явлением природы.

Еще одним явлением природы, о котором Дикинсон часто писала в своих стихотворениях, был ветер, и для нее он был не просто явлением природы - с ним она ассоциировала свободу. Не раз в своих стихотворениях поэтесса пишет о нем, как о живом организме, в ее стихотворениях ветер всегда в движении, и даже имеет свой голос. Дикинсон не говорит о том, что ветер просто дует, у нее он мчит по земле, преодолевая тысячи миль, сам по себе, ни от кого не зависит:



I like to see it lap the Miles -

And lick the Valleys up -

And stop to feed itself at Tanks -

And then - prodigious - step [13; 127]

Гляжу, как он глотает мили,

Долин вылизывает гладь,

У станции воды напьётся,

И -- грузный -- двинет в путь опять.

(перевод П. Долголенко)

Ветер в поэзии Эмили Дикинсон имеет не только положительную окраску, иногда он бывает разрушительным:

Вдруг в тишину ворвался шквал -

К земле траву прижал -

Зеленым холодом пахнул -

И дальше побежал.

Закрыли окна мы, чтоб он

Вломиться к нам не смог,

И чувствовали - в этот миг

Проходит мимо Рок.

(перевод А. Гаврилова) [10;238]

В данном стихотворении поэтесса использует аллегорию - шквал, давая нам понять, что в жизни людей случаются такие «штормы», и все в жизни может меняться, что-то приходит, что-то уходит, порой внезапно и неожиданно, но человек может приспособиться к любой ситуации, и будет продолжать жить.

Здесь ветер олицетворяет некую силу, врывающуюся в размеренную тихую жизнь природы. Такие метафора, как «зеленым холодом пахнул», добавляет в образ жестокость и холод, а сравнение ветра с Роком, придает ему некую силу, от которой веет только чем-то недобрым, отталкивающим.

Эмили Дикинсон использует очень большое количество метафор для описания ветра в своих стихотворениях, однако именно олицетворение дополняет всю картину образа: the Wind… soaring to his Temple Tall - ; A Narrow Wind complains all Day. В своем стихотворении «The Wind - tapped like a tired Man» поэтесса при описании ветра использует местоимение мужского рода He вместо неодушевленного it, что также добавляет живости его образу.

Наибольшее количество стихотворений Эмили Дикинсон посвящает таинственному явлению природы - временам года. Для нее лето, весна и осень олицетворяют нечто живое, тогда как зима у поэтессы символизирует отдых, покой и умиротворение.

В своем стихотворении « Summer has two Beginnings ..» Эмили Дикинсон говорит о том, что лето имеет два начала - одно в июне на северном полушарии, и другое в октябре - на южном:

Summer has two Beginnings -

Beginning once in June -

Beginning in October…

основной идеей этого стихотворения является мысль о том, что ценность лета заключается в его отсутствии, ожидании, а не в самом его приходе; в то же время Э.Дикинсон проводит параллель с человеческой жизнью и смертью, и решает, что смерть более прекрасна, чем кратковременная жизнь. Еще одним примером стихотворения, где параллельно с описанием времени года - весны, прослеживается мысль о жизни и смерти - Эмили Дикинсон пишет о том, что с наступлением весны, она невольно вспоминает тех, кого потеряла:

И сердце вспоминает всех

Утраченных друзей,

Всех, кто -- разлуки колдовством --

Чем дальше, тем родней.

(перевод О. Денисовой)

в стихотворении на весеннюю тему (Dear March - Come in) Э. Дикинсон ведет диалог с мартом. Такой прием написания создает ощущение того, что Март - это не просто месяц, а давний друг поэтессы, который несет с собой нечто новое. В стихах Эмили Дикинсон часто прослеживается олицетворение времен года. Описывая осень в стихотворении «The name - of it - is "Autumn», Эмили Дикинсон олицетворяет ее приход с живым организмом человека, используя столь необычные метафоры, как: An Artery - upon the Hill - С венами по дорогам, A Vein - along the Road - С артериями на холмах. Еще одним ярким примером такого приема является стихотворение посвященное лету - « It will be summer», в котором поэтесса сравнивает лето с женщиной и ее красотой. Необычайно красивая природа ее родного города, холмы, закаты и рассветы - всё это увлекало поэтессу и вдохновляло ее на новые шедевры. Так было написано стихотворение, которое Э.Дикинсон посвятила рассвету:

День медлил до пяти утра -

Затем внезапно Свет

Сверкнул Рубином над Холмом -

Как выстрелил Мушкет -

(перевод А.Гаврилова) [10; 164]



в этом стихотворении присутствуют такие метафоры, как: «и ветер в бубен застучал», «Птицы запели Принцу Гимн», которые показывают нам всю ту радость, которую испытывает природа при пробуждении. Такие метафоры, как: капли Огня, свет сверкнул Рубином, Солнце - как Топаз усиливают воздействие на читателя, и создается яркая картина того прекрасного, что хотела показать Э.Дикинсон.

Большое количество стихотворений Э.Дикинсон посвящала и живым существам. Она восторгалась ими, их беспечности и свободе. Так, в своем стихотворении «Twould ease - a Butterfly»

Легко быть мотыльком,

Еще лучше - пчелой.

Но ты - существуя мельком -

Ни в ком.

( перевод Л. Ситника) [2; 37]

поэтесса пишет о том, как хорошо быть бабочкой или даже шмелем, проживать свою короткую жизнь, наслаждаясь свободой и одиночеством. Такие образы, как мотыльки, птицы, пчелы и бабочки у Э. Дикинсон ассоциируются со свободой. Используя такие образы, поэтесса говорит о том, что человек, в отличие от природы, ограничен в своих действиях, он не волен поступать только так, как ему хочется, ибо на него накладывает определенные обязательства общество, в котором он живет, жизненные обстоятельства, и много других поверхностных факторов, влияющих на его поведение. Полная свобода для Э. Дикинсон - это свобода во всех пониманиях этого слова: свобода выбора, свобода действий, свобода передвижения. Основная идея этого стихотворения, мы считаем, состоит в том, что человек, в отличие от природы, никогда не будет волен в своем выборе, а будет опираться на те или иные условия, в которые он поставлен. И когда мы говорим о свободе человека, мы говорим лишь об относительной свободе.

Еще одной очень важной темой для Эмили Дикинсон, была тема Смерти и Бессмертия. Смерть - тема мрачная, но, к сожалению неизбежная. Ведь рано или поздно, но над ней приходиться задуматься каждому. И Э.Дикинсон не была в этом отношении исключением. Поэтесса всегда задавалась вопросом о том, есть ли жизнь после смерти, что ждет человека, перешагнувшего порог смерти?

Она всегда боялась наступления этого момента и верила, что человек, умерев, продолжает жить в некоем другом мире, где все спокойно и умиротворенно. В своих стихотворениях поэтесса не только описывает образ смерти, но и пытается через свое творчество взглянуть глазами самой смерти. Она не раз представляла себе тот момент, когда смерть приходит к ней, и то, как спокойно она ее встречает:

Раз к Смерти я не шла - она

Ко мне явилась в дом -

В ее Коляску сели мы с

С Бессмертием втроем.

(Перевод И. Лихачева)

Смерть, при всем своем трагизме, выступает у Дикинсон как необходимый компонент в сложных отношениях «притяжения - отталкивания», которые существуют между человеком и природой, телом и душой, бытием и духом. В ее понимании Смерть - это нечто величественное, и в то же время неизбежное:

Вся Суета в дому,

Где совершилась Смерть -

Значительнейшее из дел,

Творимых на Земле -

(перевод И. Лихачева)

Смерть всегда рядом и сопровождает человека на протяжении всей его жизни - так считала Э. Дикинсон:

Не знали мы, что будем жить

И сколько проживем -

Неведенье - наш панцирь -

Мы Смерть свою несем

(перевод Л. Ситника)

В стихотворении « Because I could not stop for» Э. Дикинсон олицетворяет Смерть в образе галантного ковалера, который приглашает даму проехаться в коляске. Свидание церемонно, но как всякая любовная игра заключает в себе возможность опасной непредсказуемости, от которой не гарантирует даже присутствие «третьего» - Бессмертия, сопровождающего пару в коляске на манер дуэньи. Путь их лежит сквозь теплую и шумливую суету жизни, через холодную обездвиженность временного приюта-могилы, далее сквозь «века» - в Вечность. Маршрут для всех одинаков, чего не скажешь о «путевых впечатлениях». Во времена юности Эмили Дикинсон такие прогулки в экипажах с кучером были важной составной частью ухаживания молодых людей за девушками. Обращает на себя внимание уже то, что смерть изображается в виде жениха или даже любовника, - нужно ли напоминать, что ассоциативная связь смерти и любви присутствует в европейской литературе, по крайней мере со Средних веков.

Свою смерть поэтесса представляла не раз и писала об этом в своих стихотворениях, как например «I read my sentence - steadily» № 412, где она говорит о том, как читает письмо в котором написана дата и причина ее смерти, при этом в своей голове она прокручивает всю свою жизнь и знакомит свою душу со Смертью; она готова бросить всё, что у нее есть и спокойно уйти. В еще одном стихотворении № 443 « I tie my Hat - I crease my Shawl» Дикинсон пишет о том, как она пытается отвлечь себя в ожидании смерти, в то же время думая о том, что дни ее сочтены, что Смерть- это дар Бога, который она готова терпеливо ждать. У Дикинсон Смерть обретает облик всемогущества, что смерть - есть вечный диалог между душой и прахом - «Death is a Dialogue between The Spirit and the Dust - Смерть -- это долгий разговор Промеж Душой и Прахом» [2], что душа в конце концов проигрывает в данном споре.

Души с ее бессмертьем

Связь явственней видна -

Когда грозит опасность

Иль грянула беда -

Так молния из мрака

Окрестность вырвет всю

Нежданно - своей вспышкой -

Своей внезапностью -

(перевод А. Величанского)

в данном стихотворении Эмили Дикинсон сравнивает опасность на жизненном пути человека с молнией, и использует эту метафору не случайно, ведь молния случается в мгновение, как и беда людская может настигнуть его в любой момент.

У Дикинсон смерть не всегда столь властна и непобедима. В стихотворении «Triumph - may be of several kinds» Вера побеждает Смерть, или в стихотворении «Love - is that later Thing than Death» любовь доминирует над Смертью, и Дикинсон здесь говорит о том, что любовь живет и после смерти, и гораздо старше жизни.

Не всегда Эмили Дикинсон была так уверена в том, что смерть столь прекрасна и что после нее нас ждет волшебство и нечто прекрасное:

Из мира этого уйти -

Куда - не знаем мы -

Так в детстве из окна глядим

На дальние холмы -

Там, за холмами, волшебство -

Неведомая весть -

Но стоит ли того секрет,

Чтоб нам на гору лезть?

(перевод Л. Ситника)

Тема смерти тесно переплетается с образом Бога, который присутствует практически в каждом стихотворении Эмили Дикинсон, ведь она была глубинно верующим человеком и считала, что Бог всегда живет рядом с нею:

Кто Небо не нашел внизу -

Нигде уж не найдет -

Ведь где бы мы ни жили - Бог

Поблизости живет.

Она верила не в того Бога, которого ей навязывали с детства родители, школа, церковь, а в того, которого ощущала в себе. Она верила в своего Бога. И Бог этот был настолько свой, что она могла играть с ним. Она жалела Его и объясняла Его ревность: «Предпочитаем мы играть друг с другом, а не с ним».[2; 279]

Бог для нее Отец, любящий, но иногда излишне строгий, она же -- не всегда покорная дочь, стремящаяся во всем разобраться самостоятельно и дойти до самой сути. Она постоянно ведет в них разговор с Богом: обсуждает отдельные эпизоды истории народа Израиля, характеры героев, царей и пророков, демонстрируя при этом вовсе не пуританскую независимость суждений.

Так, например, ей "кажется несправедливым, как поступили с Моисеем", которому дали увидеть Обетованную Землю, но не дали туда войти. В стихотворении «My period had come for Prayer» Дикинсон пишет о том, как поднимается в бескрайние прерии Бога, уходит в бесконечность для того, чтобы побыть наедине с Богом и поклониться ему. Также Дикинсон показывает здесь разницу между вероисповеданием и молитвой: молитва - это просьба о чем-то задуманном и желанном, тогда как вероисповедание для нее - превыше ума, и дарит бесконечную радость Богу. Прощение Бога - вот, что волновало Дикинсон больше всего:

Лишь одного мы блага

От Бога ждем - прощенья -

За что, он знает - ведь от нас

Сокрыты прегрешенья.

(перевод Л. Ситника) [2; 53]

Бог одинок, как и она. Это не редкость, когда два одиноких существа сближаются - им не нужно затрачивать много душевных усилий, чтобы понять друг друга. К тому же Бог был удобным партнером для Э. Дикинсон, поскольку не имел физической субстанции. Ведь и тех немногих своих друзей, которых она любила, она любила на расстоянии и не столько во времени, сколько в вечности (после их смерти). [2; 279]