В словосочетании «fugere Acheronta» (избежать смерти) в подлиннике Горация образ смерти передается через Ахеронт (реку в подземном царстве). В своих произведениях Гораций использует большое количество имен и географических названий, ведь для поэта и его современников географические и мифологические ассоциации были естественным средством ориентироваться во времени и пространстве. При переводе Фет использует более понятное для русского читателя слово «тартар», но, как и Гораций, не обозначает прямо образ смерти, а только намекает на него.

Добавляя отсутствующий в подлиннике эпитет к слову Илион «святой», Фет выражает свое личное отношение к Трое. Античный мир для него является объектом восхищения, идеалом, куда можно уйти от повседневности.

Переводя на русский язык такие выражения, как «lucidae sedes» (светлые жилища) и «quietis ordinibus deorum» (спокойные ряды богов), Фет переводит более возвышенно: «лучезарные обители» и «невозмутимый покой небожителей», так как дистанция между людьми и богами в эпоху Фета значительно увеличилась по сравнению с временами Горация. Если современники Горация могли причисляться к богам, общаться с ними в непринужденной обстановке, то современники Фета уже относятся к богам как к самому высокому и недоступному для простого смертного.

Словосочетание «ales lugubris» (печальная птица) Фет переводит как «беда». Он точно передает смысл, не углубляясь в образ Горация, переданный им метафорически: «Когда непосредственный предмет оды не дает ему (Горацию) материала для образов, он черпает этот материал в сравнениях и метафорах» Гаспаров М. Л. Об античной поэзии. СПб., 2000. С.159. .

Таким образом, при переводе 3 оды III книги «К цезарю Августу» Фет не сохраняет строфического деления оригинала, использует дактиль вместо размера подлинника. Несмотря на верно переданный в целом смысл данной оды, способы изображения некоторых образов у римского и русского поэтов различаются, что свидетельствует не о неверном восприятии Фета всей античности, а о разных художественных системах: «Первое, что привлекает внимание при взгляде на образы стихов Горация, - это их удивительная вещественность, конкретность, наглядность» Там же. С. 158.. Фет же не пытается убедить, он только намекает, намечает путь, по которому позволяет читателю пройти самостоятельно.

3.5 Анализ 4 оды III книги Горация

В 4 оде III книги Гораций, а вслед за ним при переводе и Фет, обращается к Каллиопе, дочери Зевса, музе эпической поэзии и науки: «Сойди со флейтой неземной, // Царица Каллиопа, с неба, // И песню звонкую пропой, // Или сыграй на цитре Феба». Добавляя в своем переводе отсутствующий в подлиннике эпитет «неземная» к слову «tibia» Фет подчеркивает божественность Каллиопы, преклоняется перед ней, осознавая земное происхождение человека.

В своих примечаниях Фет замечает, что данная ода могла быть обращена и к Каменам, и к Цезарю Октавиану: «Этой оде к Каллиопе с таким же правом можно дать заглавие: к Каменам, или к Цезарю Октавиану; переходы от одного предмета к другому резки, но вы чувствуете внутреннюю связь между ними, и ода производит цельное впечатление» К. Гораций Флакк. В переводе и с объяснениями А.Фета. М.,1856. С. 84..4 ода была написана Горацием в 25 или в 26 году, когда «Октавиан, кончив борьбу с Антонием, предавшись наукам, построил храм Аполлону и общественную библиотеку»К. Гораций Флакк. В переводе и с объяснениями А.Фета. М.,1856. С. 84..

Данную оду на русский язык переводили А.Х. Востоков, Н.Ф. Грамматин, Г.Р. Державин, А.Ф. Мерзляков, В.Мелиоранский, Н.С. Гинцбург. В переводе Н.С. Гинцбург нет ни названия, ни обращения.

Фет не сохраняет строфического деления подлинника, алкееву строфу заменяет ямбом, чем облегчает задачу русского читателя, которая заключается в понимании и верном восприятии античного автора. Н.С. Гинцбург отказывается от рифмы и воспроизводит размер подлинника, что может привести к утрате мелодичности латинского стихотворения в сознании русского читателя, привыкшего к двусложным и трехсложным размерам.

Главная мысль данной оды заключается в том, что большое значение имеет покровительство Муз. С образами Каллиопы, Камен и Аполлона, покровителя музыки, несомненно, связана тема творчества. В своем переводе Фет не использует слова Delius - делосец, то есть Аполлон, и Patareus - Патарейский, эпитет Аполлона: «Здесь, вечно луком и колчаном // Вооруженный Аполлон, // Любимый Ликией родною, // Чей волос пышный окроплен // Всегда кастальскою росою». Он, в отличие от Горация, для поэтики которого характерна конкретность (эпитеты в античности были у каждого бога определенные, закрепленные именно за ним), не конкретизирует, а только называет бога. Образ Кастальского ключа символизирует собой процветание поэзии. Священному роднику приписывалась способность давать пророческую силу, он почитался как источник вдохновения.

Лирический субъект на протяжении всего произведения говорит о том, как он признателен Каменам своим положением в обществе, как помогают они Цезарю, какая судьба ожидает тех, кто не прислушивается к их советам: «Вот главные мысли, как они в этой оде вытекают одна из другой: тебе, Каллиопа, и вам, Камены, я обязан моим значением в свете; но не меня одного вы руководите, вы услаждаете и Цезаря в мирное время, и подаете ему благие советы, без которых сила и могущество не могут быть приятны Зевсу, а вредят себе же, чему приводятся многие примеры» К. Гораций Флакк. В переводе и с объяснениями А.Фета. М.,1856. С. 84..

На Горация при осознании покровительства Муз находят воспоминания: «Вы слышите? (Иль это сон, // Который сердцу мил и дорог?) // Что лес священный оживлен // Под шум ручьев и листьев шорох». Слово «aurea» (дуновение, ветер) Фет переводит метафорически: листьев шорох, то есть показывает не процесс действия (которое могло быть выражено с помощью отглагольного существительного или существительного с семантикой, предполагающей действие), а результат действия. С помощью «шороха» в сознании читателя представляемая картина наполняется звуками, без которых, по мнению Фета, невозможна поэзия.

С воспоминаниями лирического субъекта связана тема детства: «Раз на Вольтуре, близ полей // Родных, ко сну меня склонило, // А стадо вещих голубей // Ветвями мальчика укрыло. // Кто Ахеронтскою владел // Скалой, кто Бантии лесами, // И форентийский земледел - // Все почитали чудесами, // Что змей меня не уязвит, // Медведь не унесет с просонок, // Что лавром с миртами прикрыть // Богами избранный ребенок». При переводе Фет не отображает значение латинского слова «ludo» (резвиться, играть), но смысл, выраженный Горацием, частично передан. Из контекста «ко сну меня склонило» понятно, что до сна происходили какие-то события, совершались действия, спровоцировавшие усталость, а какие именно, Фет не конкретизирует.

В данной оде Гораций, описывая факты из биографии, раскрывает перед читателем свою частную жизнь. Он использует в произведении большое количество топонимов, относящихся к родным для него местам («Географические образы раздвигают поле зрения вширь, мифологические ведут взгляд вглубь Гаспаров М.Л. Об античной поэзии. СПб., 2000. С. 162.»): Vultur - Вультур (гора на границе Апулии, Лукании и Самния), Apulia - Апулия (восточная область южной Италии). Фет при переводе опускает оба однокоренных слова: Apulus и Apulia, заменяя на словосочетание: поля родные. Acherontia - Ахеронтия (город в Лукании), Bantia - Характерная для поэтики Горация конкретность не отображена Фетом. Русский читатель, интересующийся творчеством Горация, понимает, на какие родные места намекает Фет. Бантия (муниципий на границе Апулии и Лукании у подножия горы Вультур) Forentum - Форент (город на границе Лукании и Апулии, к югу от Венузии). В предисловии к «стихотворениям Катулла» Фет писал: «Истинное понимание столь отдаленных писателей никому не давалось разом и непосредственно…И так переводчик, передавши читателю тот общий духовный портрет древнего поэта, который невольно возник в его душе, обязан приложить к тексту перевода благонадежно ариаднину нить объяснений, предоставляя будущему Тезею на собственный страх пускаться в лабиринт» Из предисловия к «стихотворениям» Катулла. // Фет А.А. Стихотворения. Проза. Письма. М., 1988. С. 306..

Тема детства тесно переплетается с темой избранности: «…лавром с миртами прикрыт // Богами избранный ребенок», которую Гораций ощущал на протяжении всей жизни. В 1 оде III книги Гораций выступает как противопоставленный «темной черни» «жрец, вдохновенный Камен повелением». В жизни Гораций был знаменитым поэтом, известным каждому римлянину, с которым, бесспорно, считался Август, свидетельством чего является его поручение Горацию составить знаменитый гимн (Carmen saeculare) на торжественный праздник Обновления веков (17 г. д. н. э.). «Сын вольноотпущенника, «раб», как он себя называет, стал членом ведущей культурной элиты Рима, другом «министра» Мецената, приближенным Августа. Это характеризует отношение к «мусическим искусствам» и к изобразительным: архитектуре, декоративному искусству, живописи в век Августа, когда причастность к культуре возвышала, а дар поэзии высоко почитался, как «дар богов», выделявший одаренного им из среды обыкновенных людей» Морева- Вулих Н.В. Римский классицизм: творчество Вергилия, лирика Горация. СПб., 2000. С.191..

В данной оде речь идет об избранности с детства, о природном таланте, который дарован самими богами. Лавр и мирт символизируют собой славу, мир и любовь. Под голубями Гораций, может быть, подразумевает голубей Венеры, которые охраняют поэта.

Перечисляя топонимы и приводя факты из дальнейшей биографии, Гораций вводит тему покровительства Камен. Он прямо говорит о том, что целиком и полностью (где бы не был) находится в их власти: «Я ваш, Камены! ваш в горах // Сабинских (вилла Горация находилась в горной местности), иль в прохладном крае // Пренесты (город, привлекательный прохладой), иль на высотах // Тибура (город в Латии), иль в привольном Бае (город с сернистыми источниками, любимое дачное место римлян)!».

Благодаря покровительству Камен судьба благосклонна по отношению к лирическому субъекту: «Я при Филиппах не убит // За то, что ваше все мне мило (в конце 40-х годов, после убийства Цезаря, Гораций примыкает к войску Брута и в должности военного трибунала участвует в битве при Филиппах, где защитники республиканской свободы потерпели поражение), // И Палинур меня щадит (в 13 году Гораций, возвращаясь в Италию, попал в бурю у Палинурской скалы, названной именем погибшего на этом месте спутника и кормчего Энея Полинура), // И дерево не задавило» См. II, од. 13. Квинт Гораций Флакк. Собрание сочинений. - СПб., 1993. - 446с.. Фет, переводя фразу «non me Philippis versa acies retro…» (в Филлипском сражении бегство не обрекло меня на смерть) как «я при Филлипах не убит», упускает из внимания факт трусости и бегства Горация.

При покровительстве Камен Горацию ничего не страшно, он готов испытать любые трудности, зная, что при беспрекословном следовании их указаниям все обойдется: «Пусть только б вы меня вели: // Не страшен мне Босфор фракийский, // Решусь идти на край земли // Песчаной степью ассирийской, // Гелонов стрелы видеть рад, // Спешить к суровому Британцу // И к утоляющему глад // Сырой кониною Конканцу». Фет слова Britani и Concani, употребленные в подлиннике во множественном числе, переводит в единственном числе, используя выразительное средство языка - синекдоху. А словосочетание Scythicus amnis (Скифская река, Дон) при переводе вообще не использует. Для Фета не характерна горацианская конкретность и насыщенность географическими реалиями.

Как и лирическому субъекту, Камены покровительствуют Цезарю: «Лишь Цезарь в город возвратит // Усталых ратников с походу - // Ему в пещере Пиерид Пиерос, гора в Фессалии, посвященная Музам. Им посвящались пещеры и леса. Гораций указывает на страсть Августа к поэзии. // Вы распеваете в угоду». Следуя советам Камен, Август заслуживает расположения Зевса, который приемлет с умом использованные силу и могущество: «Совет ваш кроткий, вам же мил, // Благия. Ведаем давно мы // Что тот Титанов разразил // Рукой, кидающею громы, // Кому земля и вал морской // И царство грустное подвластно, // Кто и богов, и род людской // Единый судит беспристрастно».

Лирическому герою и Цезарю противопоставлены те, кто нерационально распоряжается силой: «И силы без ума вредят // Себе же». Мудрые боги, которые приветствуют использование силы и могущества с умом: «боги, поучая, // Лишь силу мудрую хранят, // Им ненавистна сила злая», воздадут по заслугам пренебрегшим законами, и тому Горацием приведены примеры: «Но что Тифой с Мимасом?» (Тифой был поражен Юпитером и завален Этной, Мимас был убит Марсом), «деревья в дланях Энцелада?» (Энцелад был убит Минервою), «Порфириона гнев ничто» (был убит Юпитером), «И Орион, когда влюбленный // Диану чистую настиг, // Стрелой девичьей пораженный», «И печень Тития навряд // Оставят коршуны в покое» (за покушение на честь Латоны, любимой Зевса, был низвергнут в Аид, где коршуны вечно терзали его печень), «А цепи тяжкие гремят // На любострастном Пирифое» (Пирифой за попытку похищения Прозерпины из подземного царства был схвачен и закован в цепи). Конкретность Горация проявляется и в использовании словосочетания «trecentae catenae». Для Фета же при переводе не важно количество оков, он только намекает на него, используя эпитет «тяжкие».

Таким образом, при переводе 4 оды III книги Горация, обращенной к Каллиопе, Фет не сохраняет строфического деления оригинала, ямбом заменяет песенный размер алкеевой строфы. Сохраняя главную мысль данной оды, он передает основные темы, мотивы и образы. Для перевода характерно наличие инверсий. Отличием двух поэтов являются их художественные системы. Конкретный в изображении своих образах Гораций противопоставляется Фету, поэзия которого «насквозь суггестивна… Он не стремится убедить читателя. Не стремится и нечто изобразить, хотя создание образов в XIX веке считалось главной задачей и особенностью, привилегией искусства. Внушить, навеять - вот единственная по-настоящему достойная задача поэта» Баевский В.С. История русской поэзии: 1730 - 1980 г.г. Смоленск, 1994. С. 165..

3.6 Анализ 5 оды III книги Горация

5 ода III книги Горация «In Laudem Caesaris Augusti» (В честь Цезаря Августа) в переводе Фета также посвящена Цезарю Августу. Стихотворение было написано в 28 году, во время «двойного похода против Британии и Персов. Гораций, как истинный Римлянин сочувствует этому предприятию, которое должно смыть стыд, нанесенный поражением Красса итальянскому оружию» К. Гораций Флакк. В переводе и с объяснениями А.Фета. М., 1856. С. 88..

Данную оду на русский язык переводили А.Ф. Мерзляков, В. Мелиоранский, Н.С. Гинцбург. В переводе Н.С. Гинцбург нет ни названия, ни обращения. Фет не сохраняет строфического деления, алкееву строфу заменяет ямбом, использует перекрестную рифму, что приближает к напевной интонации. В ответе на статью «русского вестника» об «одах Горация» Фет писал: «Это томительное, устойчивое напряжение, эта светлая радость при неожиданной находке, эти слова, которые добрый Гораций как будто подбирал так, чтоб они рифмовались в конце русского стиха, - все это веяло на меня опьяняющим пафосом. Если вдохновение - горячка и вместе лихорадка, то могу сказать, что я переводил Горация по вдохновению» Ответ на статью «русского вестника» об «одах Горация». // Фет А.А. Стихотворения. Проза. Письма. М., 1988. С. 280.. Н.С. Гинцбург, не используя рифму, переводит оду размером подлинника.

В данной оде Гораций возводит Августа в ранг богов: «Мы верили досель, что в небесах громами // Юпитер властвует; но богом может слыть // И Август, овладев британскими брегами, // Коль грозных Персов он успеет покорить». Гораций обогащает наши представления об Августе, как о спасителе Рима, призывает к возрождению нравов предков, которые являются единственным залогом благополучия в настоящем и будущем.

Стихотворение построено на противопоставлении темы трусости, предательства и темы смелости. Вспоминая о Britani и graves Persi (о британцах и грозных персах), Гораций говорит о войнах, которые не только не смогли защитить себя от врагов, но и, женившись на чужеземках, забыли о доме, о долге, о родине: «Ведь Красса воины на варварках женились // И с ними жили же во вражеских странах, // И (боги, до чего безумцы развратились!)/ Зятьями старелись при чуждых знаменах, // Царя мидийского склоняяся к порогу… // И сын Апулии и Марзы перед ним, // Не помня о щитах, забыли имя, тогу, // Зевса, Весты храм и даже вечный Рим». Переводя на русский язык латинскую фразу «pro curia inversique mores» (о курия! испорченные нравы), Фет сохраняет ее смысл, но заменяет равноправной синонимичной: «боги, до чего безумцы развратились». По словам М.Л. Гаспарова, «в белый стих вложить нужное содержание всегда легче, чем в рифмованный» Подстрочник и мера точности. // Гаспаров М.Л. О русской поэзии: Анализы, интерпретации, характеристики. СПб., 2001. С. 367.. В словосочетании «socerorum in armis» (в войске тестей), переведенном Фетом как «зятьями…при чуждых знаменах» явно прослеживается его субъективность. Значение фраз синонимично: «Он действительно достигает в своих переводах необыкновенной точности передачи смысла» Бухштаб Б.Я. А.А. Фет. Очерк жизни и творчества. Л., 1974. С. 51., но своей интерпретацией Фет подчеркивает вину самих римлян, предавших родину.

Противопоставленная теме предательства тема смелости вводится в оду Горацием через образ Регула. Он попал в плен к карфагенянам, которыми и был послан в Рим с предложением заключить мир с Карфагеном, выкупив своих пленных. Но «Регул, который предчувствовал, что человеколюбие к положившим добровольно оружие: «Я видел (он сказал), как римские кругом // Развешаны значки средь храмов Карфагена, // С оружием, сложенным без боя пред врагом», ни к чему хорошему не поведет К. Гораций Флакк. В переводе и с объяснениями А.Фета. М., 1856. С. 88.», убедил Римлян ничего не делать и вернулся в Карфаген на смерть: «Так! Регул это все предвидел духом ясным, // Когда он низкие условия врагов // Отверг, и положил, что лучше, чем опасным // Примером послужить для будущих веков - // Пусть гибнут юноши от варварского плена». Переводя прилагательное «foedus» (гадкий, низкий), Фет не употребляет определенное значение, а применяет обобщающую синонимичную замену: «низкий», включающую в себя худшие характеристики по «шкале» нравственности.

Тема смелости развивается в конце оды до темы самопожертвования: «И тут он…лобзанья // Супруги и детей невинных отклонил, // Как недостойный член гражданского собранья Находясь во вражеской власти, Регул считал себя недостойным семьи.… // Тогда изгнанник величавый // Оставил медленно друзей своих в слезах.// А знал он подлинно, какие ждали муки // Его у варваров».

Подводя итоги, следует отметить, что при переводе 5 оды III книги Горация, обращенную к Цезарю Августу, Фет не сохраняет строфического деления подлинника, сложный песенный размер алкеевой строфы заменяет ямбом, использует перекрестную рифму. Но темы стихотворения Горация, насыщенного мифологическими образами и ассоциациями, переданы Фетом на русском языке верно. Фет смог достичь большей близости оригиналу, учитывая и соблюдая свободное расположение слов, характерное для творчества Горация: «Такая затрудненная расстановка дает напряженность поэтическому языку. Этим поэт добивается от нас обостренного внимания, который хочет, чтобы каждое слово не просто воспринималось, а жадно ловилось и глубоко переживалось» Гораций, или золото середины. // Гаспаров М. Л. Об античной поэзии. СПб., 2000. С. 157..

3.7 Анализ 6 оды III книги Горация

6 ода III книги Горация «Ad Romanos» в переводе Фета также обращена к Римлянам. В данной оде, написанной в 26 году, Гораций указывает на бедствия, которые постигли Рим: «Октавиан, возвратясь в 25 году из походов против Антония, Парфян и прочих, застал государство ослабленным безверием и безнравственностью…Следя за духом поэта, выражающимся в его произведениях, нет никакой необходимости предполагать, чтобы содержание этой оды было внушено Горацию Меценатом» К. Гораций Флакк. В переводе и с объяснениями А.Фета. М., 1856. С. 90..

Данную оду на русский язык переводили В.К. Тредиаковский, И.Г. Левкович, И.И. Чернявский, В.В. Капнист, В.К. Орлов, Н.С. Гинцбург. В переводе которого нет обращения.

В своем переводе Фет не сохраняет строфического деления, сложный размер алкеевой строфы заменяет ямбом, неимеющие в античном искусстве рифмы строки подлинника он переводит перекрестной рифмой. Н.С. Гинцбург переводит размером оригинала, алкеевой строфой, не использовав рифмы.

Главной в этой оде является тема падения Рима. Гораций описывает разрушения, которые повлекли за собой междоусобные войны со времен Суллы: «Безвинно искупать тебе грехи отцов, // О Римлянин! Доколь ты не оправишь зданий, // Полуразрушенных жилищ твоих богов // И дыма не сотрешь с священных изваяний». Переводя латинское слово «simulacrum» (образ, статуя) как «священные изваяния», Фет подчеркивает значимость прежней культуры, несколько прозаическое слово передает возвышенно. В результате этих событий и из-за неуважения, проявленного по отношению к богам, Рим идет к неизбежной гибели: «За непочет богов Гесперия судьбой // Была настигнута, какой не встретишь хуже. // Уж дважды и Монез и дерзостный Пакор // От наших натисков с успехом отбивались // И, воинов своих недорогой убор // Сменив награбленным нарядом, издевались. // У Рима, полного гражданским мятежом, // Чуть Дак и Эфиоп не отняли свободы». Переводя глагол «deleo» (уничтожать, разрушать) как «отнимать свободу», Фет использует переносное значение, но в то же время оно является более верным в данном контексте, так как при завоевании отнимается свобода и связанные с ее наличием или отсутствием привилегии. Здесь звучит религиозный мотив: «Богам покорствуя, владеешь ты землей. // Всему начало тут, веди исход к тому же».

Беспорядок Горацием изображен не только в государственных делах, но и в частной семейной жизни. Уже с юных лет девушки стремятся к разврату: «Искусству нравиться мы рано учим дев, // Им ионийские дались телодвиженья, // И каждая из них, еще и не дозрев, // Уже любовные лелеет вожделенья». Горацием, который не был обременен семейными узами и отдавал щедрую дань чувственным наслаждениям, во многих одах воспевается не любовь, а влюбленность, не всепоглощающая страсть, а легкое увлечение», например, 5 ода I книги «К Пирре», где любовь сравнивается с кораблекрушением, от которого можно спастись, как это происходит с лирическим субъектом, а можно и погибнуть. Но что касается семейных отношений, то Гораций против супружеской измены: «А в скором времени за мужниным вином // Любовника себе моложе припасает, // И радостью даря запретною тайком, // Кого б то ни было - впотьмах не разбирает». Словосочетание «luminibus remotis» (удаляя свет) в подлиннике Горация обозначает конкретное, определенное действие. В отличие от Горация Фета интересует только результат действия. Для Горация одной из важных является проблема норм поведения человека. В данной оде поэт выступает против увлечений молодыми любовниками замужней женщины.

Нынешнему испорченному обществу Гораций противопоставляет поколение прошлых лет: «Не от таких отцов был некогда рожден // Народ, который дал пучине цвет багровый // От карфагенских тел, кем Пирр был побежден // И мощный Антиох, и Аннибал суровый». В своем стремлении переводить точно Фет иногда прибегает к русификации: слово «fustis» (палка, дубинка) в его интерпретации звучит как «дрова». Заканчивается ода мыслью «о вырождении римского народа». «Гордый минувшей славой Рима, поэт в ужасе оттого, что римляне своими руками, хуже, чем дикие звери, уничтожают родной город и былое величие. Тревога, отчаяние, глубокий пессимизм овладевают поэтом» Ярхо В.Н., Полонская К.П. Античная лирика. М., 1967. С.166.: «Все уменьшается, мельчает каждый час: // Отцы, которых стыд и сравнивать с дедами, // Родили нас еще негоднейших, а нас // Еще пустейшими помянет мир сынами».

Таким образом, при переводе 6 оды III книги, обращенной к Римлянам, Фет не сохраняет строфического деления оригинала, алкееву строфу заменяет ямбом, использует перекрестную рифму, но, не смотря на это, основные мысли и образы подлинника переданы. В ответе на статью «русского вестника» об «одах Горация» Фет писал: «Не может быть, думал я, чтоб в моем стихотворном переводе не отразилась хотя малейшая часть той силы и красоты, которой дышит почти каждый куплет, каждый оборот великого поэта» Ответ на статью «русского вестника» об «одах Горация». // Фет А.А. Стихотворения. Проза. Письма. М., 1988. С. 279.. Предложения и словосочетания у Фета построены практически в соответствии с оригиналом, где используется «прихотливое переплетение слов» См. подробнее: Гаспаров М.Л. Об античной поэзии. СПб., 2000. 477с. , которое в латинском языке не редкость, а обычное естественное явление, инверсии, которые свойственны как синтаксису римского поэта, так и русского: «Инверсии (нарушения естественного порядка слов) с самым причудливым расположением слов в стихотворной речи, пропуски слов, причем пропущенное можно восстановить предположительно - таковы лишь некоторые приемы стиля Фета в области синтаксиса» Баевский В.С. История русской поэзии: 1730 - 1980 г.г. Смоленск, 1994. С. 165.. Что касается лексического уровня, то наблюдаются отличия в подлиннике «конкретного» Горация и в переводе более экспрессивного Фета.

Заключение

В результате проделанной нами работы можно сделать выводы в соответствии с поставленными во введении целью и задачами.

Рассматривая корпус современных исследований о проблемах художественного перевода, понятно, что теория перевода является мало исследованной областью филологии. Несмотря на то, что точки зрения исследователей так или иначе пересекаются, так как вне зависимости от своих научных интересов они имеют дело с одной наукой, в этой области наблюдается спорность вопросов, отсутствие единой системы.

Изучению общих принципов перевода посвящены работы А.В. Федорова, Н.Л. Галеевой, В.Н. Комиссарова, К.Ю. Амбрасас-Саснавы, Р.К. Миньяр-Белоручева, Ю.Д. Левина, П.М. Топера, Я.И. Рецкера, А.Д. Швейцера, Г.Р. Серьезный вклад в теорию и историю перевода внесли сборники «Мастерство перевода» и «Тетради переводчика». Но следует согласиться с Ю.Д. Левиным в том, что «создание последовательной истории отечественной переводной литературы является актуальной задачей нашего литературоведения» История русской переводной художественной литературы. Древняя Русь. XVIII век: в 2 тт. СПб., 1995.Т. 1. С. 7., так как история русских переводов, в том числе и история античных переводов XIX века, исследована фрагментарно.

Рассматривая творчество А.А. Фета, можно выделить особенности его поэтики. Лирический субъект его поэзии лишен конкретных примет, он наслаждается природой и ее красотой. Чувство природы у Фета носит универсальный характер, человеческая личность неразрывно связана с природой, подчинена ее общим законам жизни. Идеал и красота являются самыми важными понятиями в художественной системе поэта.

Являясь импровизатором, А.А. Фет не приемлет критики и свои произведения оставляет в первоначальном виде. Его не интересует временная протяженность, он описывает настоящее, являясь поэтом «мгновения». Огромное место в его творчестве занимает звучание, характерной чертой его поэзии является музыкальность. А.А. Фет изобретателен в области строфики. Для его стиля в области синтаксиса характерно наличие инверсий, пропуски слов, отказ от сказуемого. «Бодрая, жизнеутверждающая, светящаяся счастьем жизни, переполненная радостью любви, наслаждением природы, благодарной памятью о прошлом и надеждами на будущее, эта лирика абсолютно своеобразна и образует одну из величайших вершин русской литературы» Баевский В.С. История русской поэзии: 1730 - 1980гг. Смоленск, 1994. С.165..

А.А. Фет испытывал глубокий интерес к античности, как писательский, так и филологический. Об этом свидетельствуют его антологическая поэзия и многочисленные переводы латинских авторов. Интерес к занятию переводами у А.А. Фета зародился еще в детстве. В виде переводов были его первые попытки поэтического творчества. В мире классической древности поэт находил слияние жизненного и поэтического идеала. В своем отношении к античной поэзии А.А. Фет ощущал просветительскую задачу. Он считал, что переводчик должен донести до читателя максимально точно и содержание, и форму подлинника. В предисловии к «Энеиде» Вергилия Фет писал: «Признаемся, при переводе мы постоянно исполнены опасения, как бы внешне совершенство русского стиха не отстало от его буквальности, хотя в решительную минуту выбора, не задумавшись, всегда готовы склонить весы на сторону последней».

В адекватном отборе слов поэт видел мастерство точного перевода. Но в то же время осознавал, что иногда переводчику приходится или выпускать, или прибавлять слова. В таких случаях А.А. Фет использовал подстрочный комментарий.

Первый полный перевод Горация в России был сделан А.А. Фетом. Он имел большое значение для читателей, знакомившихся с творчеством римского поэта.

Зная древние языки, он без посредников легко ориентировался в подлиннике. Переводы Горация стали делом всей жизни А.А. Фета. Тесное общение с римским поэтом отразилось в его стихотворениях, а модель горацианской жизни повлияла на жизнеустройство. В поэзии Горация поэту импонировали умение наслаждаться каждым мигом жизни, мудрое и спокойное отношение к смерти, чувство духовной избранности, презрение к умственной черни. В политических взглядах - горацианский консерватизм, любовь и уважение к монарху, духовная свобода простого человека.

Переводы А.А. Фета 1, 2, 3, 4, 5, 6 од III книги Горация рассмотрены нами в единстве с теоретическими высказываниями поэта о переводе и позволяют сделать вывод об их высоком качестве.

А.А. Фет отказался переводить размерами подлинника, по его мнению, искажающими русский стих. В интерпретации А.А. Фета оды довольно близки к оригиналу, большей частью правильно передан их смысл, написаны легким рифмованным стихом. Он чувствовал противоестественность привнесенной им рифмы в стихотворения Горация, но не мог решиться заставить русский язык «хромать» по размерам античности.

При всем стремлении Фета к точности можно наблюдать некоторые вольности в его переводах, насыщение более эмоциональной лексикой, отсутствующей в подлиннике. В пропусках или заменах некоторых слов Фет видел доступную возможность облегчить сложное для восприятия русского читателя стихотворение античного автора. Так в его переводе реализуются неизбежные отступления от оригинала, вызванные требованиями рифмы и несовпадением языковых конструкций в языке подлинника и в языке перевода. Но одновременно эти вольности не искажали смысла стихотворений Горация.

Фет непонятные для его читателя строки либо пытается перевести адекватно (не прибегая к буквальности, передать основной смысл стихотворения), либо не упоминает о них в своей работе, что встречается очень редко.

В переводах шести «римских од» Горация проявляется точка зрения А.А. Фета на римскую государственность. Как и у римского поэта, в переводе А.А Фета государственный интерес превыше всего. Адекватно воспринято и переведено Фетом стремление Горация гармонизировать личное и сверхличное.

В своем переводе А.А. Фет прославляет доблесть, храбрость, смелость, справедливость, непоколебимость при достижении поставленной цели, любовь к родине, повиновение богам и музам, умеренность во всем, принцип «золотой середины». Он не приемлет трусости, предательства, слабости, лжи и обмана.

В переводах А.А. Фета римское государство, где прославляются честь, доблесть, смелость и мудрость, представляется нам как идеал, который терпит крах в связи с нравственным падением следующих поколений, которое начинается с частной жизни и приводит к беспорядку в государственном устройстве.

Таким образом, переводы А.А. Фетом цикла шести «римских од» Горация показывают, что, несмотря на огромную разницу в мировоззрении и в воплощающей его поэтике обоих художников, представления Фета о месте общественного в жизни человека, о балансе государственного, исторического и личного оказались созвучны представлениям Горация.

Список использованных источников и литературы

1. А.А. Фет. Поэт и мыслитель. Сборник научных трудов. Гл. ред. Е.Н. Лебедев. - М.: Наследие, 1999. - 308 с.

2. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. - М., 1995. - 495 с.

3. Античная поэзия в русских переводах 18-20 вв.: Библиографический указатель. Сост. Е.В. Свиясов. - СПб.: Дмитрий Буланин, 1998. - 400 с.

4. Баевский В.С. История русской поэзии: 1730-1980 гг. - Смоленск: Русич, 1994. - 302 с.

5. Благовещенский Н.М. Гораций и его время. - Варшава, 1878. - 274 с.

6. Благой Д.Д. Мир как красота: О «Вечерних огнях» А. Фета. - М.: Художественная литература, 1975. - 112 с.

7. Борухович В.Г. Квинт Гораций Флакк. Поэзия и время. - Саратов: Издательство Сарат. Университета, 1993. - 376 с.

8. Бухштаб Б.Я. А.А. Фет. Очерк жизни и творчества. - Л.: Наука, 1990. - 137 с.

9. Бухштаб Б.Я. Фет и другие. Избранные работы. - СПб.: Академический проект, 2000. - 560 с.

10. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. - М., 1989. - 406 с.

11. Военное искусство античности. - М.: ЭКСМО, 2003. - 768 с.

12. Вулих Н.В. А.А. Фет - переводчик од Горация. // Русская литература. - 2001. - № 2. - С. 117 - 122.

13. Гапоненко П.А. О поэтике А.А. Фета. // Литература в школе. - 2000. - № 8. - С. 2 - 5.

14. Гаспаров М.Л. Избранные труды. Т.1. О поэтах. - М.: Языки русской культуры, 1997. - 664 с.

15. Гаспаров М.Л. Об античной поэзии. - СПб.: Азбука, 2000. - 477 с.

16. Гаспаров М.Л. Подстрочник и мера точности. // Гаспаров М.Л. О русской поэзии: Анализы, интерпретации, характеристики. - СПб.: Азбука, 2001. - С. 361 - 372.

17. Гаспаров М.Л. Фет безглагольный. Композиция пространства, чувства и слова. // Гаспаров М.Л. О русской поэзии: Анализы, интерпретации, характеристики. - СПб.: Азбука, 2001. С.27 - 42.

18. Гачечиладзе Г.Р. Художественный перевод и литературные взаимосвязи. - М.: Сов. Писатель, 1980. - 255 с.

19. Гинзбург Л.Я. О лирике. - М., 1997. - 408 с.

20. Гораций Квинт Флакк. Полное собрание сочинений. - М. - Л., 1936. - 449 с.

21. Григорьев А. Литературная критика. - М., 1967. - 297 с.

22. Гуляев Н.А. Теория литературы: Учебное пособие. - М.: Высшая школа, 1985. - 271 с.

23. Даль В.И. Толковый словарь русского языка. Современная версия. - М.: Эксмо, 2005. - 736 с.

24. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. - М.: Русский язык, 2002. - 846 с.

25. Ермилова Л.Я. Психология творчества поэтов-лириков Тютчева и Фета. - М., 1979. - 88 с.

26. Замаровский В. Боги и герои античных сказаний: Словарь. Перевод с чешского. - М.: Республика, 1994. - 399 с.

27. История русской переводной художественной литературы. Древняя Русь. XVIII век: в 2 тт. - Т. 1. - СПб., 1995. - 327с.

28. Квинт Гораций Флакк. В переводе и с объяснениями А. Фета. - М., 1883. - 485 с.

29. Квинт Гораций Флакк. Собрание сочинений. - СПб.: Библиографический институт, 1993. - 446 с.

30. Кожинов В. Как пишут стихи. - М., 2001. - 320 с.

31. Кун Н.А. Легенды и мифы Древней Греции. - СПб.: Паритет, 2000. - 448 с.

32. Кун Н.А. Что рассказывали греки и римляне о своих богах и героях. - СПб.: СЗКЭО «Кристалл», 2003. - 576 с.

33. Лилова А. Введение в общую теорию перевода. - М.: Высшая школа, 1985. - 256 с.

34. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. - Л., 1972. - 270 с.

35. Мастерство перевода. Сборник 6. Проблемы поэтического перевода. - М.: Советский писатель, 1970. - 590 с.

36. Мастерство перевода. Сборник 8. Теория и критика. - М.: Советский писатель, 1971. - 487 с.

37. Миньяр-Белоручев Р.К. Теория и методы перевода. - М.: Московский Лицей, 1996. - 208 с.

38. Мирза-Ахмедова П.М. Очерки идейно-художественных исканий Л.Н. Толстого. - Ташкент: ФАН, 1990. - 104 с.

39. Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. - М., 1988.

40. Михайлов А. В. А. А. Фет и боги Греции // Михайлов А. В. Обратный перевод. Русская и западноевропейская культура: Проблема взаимосвязей. М., 2000. С. 440 - 449.

41. Морева-Вулих Н.В. Римский классицизм: творчество Вергилия, лирика Горация. - СПб.: Академический проект, 2000. - 270 с.

42. Некрасов Н.А. Полное собрание сочинений и писем в 9 томах. Т.9. Кн.1. - Л.: Наука, 1950. - 495 с.

43. Некрасов Н.А. Полное собрание сочинений и писем в 9 томах. Т.9. Кн.2. - Л.: Наука, 1950. - 383 с.

44. Некрасова Е.А. А. Фет, И. Анненский. Типологический аспект описания. - М.: Наука, 1991. - 127 .

45. Овидий. Скорби. // Перевод А. Фета. - М., 1893. - 146 с.

46. Оды Квинта Горация Флакка. Перевод с латинского А. Фета. - СПб., 1856. - 130 с.

47. Озеров Л.А. Двойной портрет (О советской школе поэтического перевода). - М.: Знание, 1986. - 64 с.

48. Петискус А.-Г. Боги и легенды Олимпа: энциклопедический путеводитель по мифологии древних греков и римлян. - М.: Современник, 2000. - 303 с.

49. Перевод - средство взаимного сближения народов: Худож. публицистика. / Сост. А.А. Клышко. - М.: Прогресс, 1987. - 640 с.

50. Попова Н.Н. Античные и христианские символы. - СПб.: Аврора, 2003. - 64 с.

51. Проблемы литературных жанров: Материалы 9 Международной научной конференции, посвященной 120-летию со дня основания ТГУ. 8-10 декабря 1998г. - Ч.1 - Томск: Издательство Томского университета, 1999. - 280 с.

52. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. - М.: Международные отношения, 1974. - 216 с.

53. Розанов В.В. О писательстве и писателях. Собрание сочинений. - М., 1955. - 736 с.

54. Русская эстетика и критика 40-50-х годов 19 века. - М.: Искусство, 1982. - 544 с.

55. Русские писатели о переводе XVIII - XX вв. Под редакцией Ю.Д. Левина и А.В. Федорова. - Л.: Сов. Писатель, 1960. - 696 с.

56. Русские писатели 1800 - 1917. Библиографический указатель. - М.: Советская энциклопедия, 1989. - 671 с.

57. Рыцарева М.Г. Музыка и я. - М.: Музыка, 1994. - 367 с.

58. Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике: очерк историографии. Научное издание. - Новосибирск: ИДМИ, 1989. - 104 с.

59. Словарь античности. Перевод с немецкого. - М.: Прогресс, 1989. - 704 с.

60. Словарь литературоведческих терминов. - М.: Просвещение, 1974. - 510 с.

61. Соболев Л.И. Критика 60-х годов 19 века. - М.: АСТ, 2003. - 445 с.

62. Страхов Н.Н. Литературная критика: Сборник статей. - СПб.: Русский Христианский гуманитарный институт, 2000. - 464 с.

63. Сухих И. Русская литература. XIX век. Афанасий Афанасьевич Фет. // Звезда. - 2006. - № 4. - С. 220 - 234.

64. Сухова Н. Поэт единственный в своем роде… К 160-летию со дня рождения А. Фета. // Литература в школе. - 1980. - № 6. - С. 72 - 74.

65. Тетради переводчика. Выпуск 14. Под редакцией Л.С. Бархударова. - М.: Международные отношения, 1977. - 131 с.

66. Толстой И. Мои воспоминания. - М.: 21 век - согласие, 2000. - 464 с.

67. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика: Учебное пособие. - М.: Аспект Пресс, 2002. - 334 с.

68. Топер П.М. Перевод в системе сравнительного литературоведения. - М.: Наследие, 2001. - 254 с.

69. Успенская А.В. Античность в русской поэзии второй половины 19 века. - СПб.: Библиотека Российской Академии наук, 2005. - 363 с.

70. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. - М.: Высшая школа, 1983. - 303 с.

71. Фет А.А. Избранные стихотворения. - Кемерово: Кемеровское книжное издательство, 1980. - 159 с.

72. Фет А.А. Мои воспоминания 1848 - 1889. ч.1. - М.,1890. - 452 с.

73. Фет А.А. Полное собрание стихотворений. - Л.: Советский писатель, 1958. - 896 с.

74. Фет А.А. Стихотворения. На русском языке. - Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1981. - 182 с.

75. Фет А.А. Стихотворения. Проза. Письма. - М.: Советская Россия, 1988. - 459 с.

76. Фет как наследник антологических традиций. // Вопросы литературы. - 1981. - № 7. - С. 174 - 177.

77. Чернышевский Н.Г. Эстетические отношения искусства и действительности. - М.: Гослитиздат, 1955. - 223 с.

78. Чупина Г.А. Латинские пословицы и изречения с комментариями и указателем первоисточников. - Томск: Издание ТГУ, 2005. - 36 с.

79. Швейцер А.Д. Теория перевода: Статус, проблемы, аспекты. - М.: Наука, 1988. - 215 с.

80. Шестаков С. Оды Горация в переводе г. Фета. // Русский вестник. -1856. - Кн. 1. - Февраль. - С. 562 - 578.

81. Ярхо В.Н., Полонская К.П. Античная лирика. - М.: Высшая школа, 1967. - 210 с.

82. Philologia. Рижский филологический сборник. - 2000. - Выпуск №3. - 70 с.

Приложения

Приложение А Оды Горация

1 ода III книги Горация «DE VARIIS HOMINUM STUDIIS»

Odi profanum vulgus et arceo:

„ Favete linguis: carmina non prius

Audita musarum sacerdos

Virginibus puerisque canto.

Regum timendorum in proprios greges

Reges in ipsos imperium est lovis,

Clari Giganteo triumpho,

Cuncta supercilio moventis.

Est ut viro vir latius ordinet

Arbusta sulcis, hic, generosior

Descendat in campum petitor,

Moribus hic meliorque fama

Contendat, illi turba clientium

Sit maior: aequa lege necessitas

Sortitur insignes et imos;

Omne capax movet urna nomen.

Destrictus ensis cui super impia

Cervice pendet, non Siculae dapes

Dulcem elaborabunt saporem,

Non avium citharaeque cantus

Somnum reducent. Somnus agrestium

Lenis virorum non humiles domos

Fastidit umbrosamque ripam,

Non zephyris agitate Tempe.

Desiderantem, quod satis est, neque

Tumultuosum sollicitat mare,

Nec saevus Arcturi cadentis

Impetus atut orientis Haedi,

Non verberatae grandine vineae

Fundusque mendax, arbore nunc aquas

Culpante, nunc torrentia agros

Sidera, nunc hiemes iniquas.

Contracta pisees aequora sentiunt

lactis in altum molibus huc frequens

Caementa demittit redemtor

Cum famulis dominusque terrae

Fastidiosus, Sed Timor et Minae

Scandunt eodem, quo dominus, neque

Decedit aerata triremi et

Post equitem sedet atra Cura.

Quodsi dolentem nec Phrygius lapis

Nec purpurarum sidere clarior

Delenit usus, nec Falerna

Vitis Acnaemeniumque costum:

Cur invidendis postibus et novo

Sublime ritu moliar atrium?

Cur valle penmitem Sabina

Divitias operosiores?

2 ода III книги Горация «AD PUEROS»

Angustam amice pauperiem pati

Robustus acri militia puer

Condiscat et Parthos feroces

Vexet eques metuendus hasta,

Vitamque sub divo et trepidis agat

In rebus. Illum ex moenibus hosticis

Matrona bellantis tyranni

Prospiciens et adulta virgo

Suspiret: ,,Eheu, ne rudis agminum

,,Sponsus lacessat regius asperum

,,Tactu leonem, quern cruenta

,,Per medias rapit ira caedes,"

Dulce et decorum est pro patfia mori.

Mors et fugacem persequitur virum,

Nec parcit imbellis iuventae

Poplitibus timidoque tergo.

Virtus, repulsae nescia sordidae,

Intaminatis fulget honoribas,

Nec sumit aut ponit secures

Arbitrio popularis aurae.

Virtus, recludens immeritis mori

Coelum, negata testat iter via

Coetusque vulgarea et udam

Spernit humum fugiente penna.

Est et fideli tula silentio

Merces: vetabo, qui Cereris sacrum

Vulgarit arcanae, sub isdem

Sit trabibus fragilemque mecum

Solvat phaselon: saepe Diespiter

Neglectus incesto addidit integrum,

Raro antecedentem scelestum

Deseruit pede poena claudo.

3 ода III книги Горация «AD CAESAREM AUGUSTUM»

lustum et tenacem propositi virum

Non civium ardor prava iubentium,

Non vultus instantis tyranni

Mente quatit solida, neque Auster,

Dux inquieti turbidus Hadriae,

Nec fulminatis magna manus lovis;

Si fracus illabatur; orbis,

Impavidum ferient ruinae.

Hac arte Pollux et vagus Hercules

Enisus arces attigit igneas,

Quos inter Augustus recumbens

Purpureo bibet ore nectar.

Hac te merentem, Bacche pater, tuae

Vexere tjgres, indocili iugum

Collo trahentes; hae Quirinus

Mortis equis Acheronta fugit,

Gratum elocuta consiliantibus

lunone divis : ,,IIion_r Ilion

,,Fatalis incestusque iudex

,,Et mulier peregrina vertit

,,In pulverem, ex quo destituit deos

,,Mercede pacta Laomedon,'mihi

,,Castaeque damnatam Minervae

,,Cum populo et duce fraudulent.

Iam neс Lacaenae splendet,adulterae

,,Famosus hospes necPriami domus

,,Periura pugnaces Achivos

,,Hectoreis opibus refringit,

,,Nostrisque ductum seditionibus

,,Bellum resedit. Protinus et graves

,,Iras et invisum nepotem,

,,Troica quern peperit sacerdos,

,,Marti redonabo; ilium ego lucidas

,,Inire sedes, ducere nectaris

,,Sucos et adscribi quietis

,,0rdinibus patiar deorum.

,,Dum longus inter saeviat Dion

,,Romamque pontus, qualibet exsules

,,In parte regnanto beati;

Dum Prfami Paridisque busto

,,Insultet armentum et catulos ferae

,,Celent inultae, stet Capitolium

Fulgens triumphatisque possit

Roma ferox dare iura Medis.

,,Horrenda late nomen in ultimas

,,Extendat oras, qua medius liquor

,,Secernit Europen ab Afro,

,,Qua tumidus rigat arva Nilus,

,,Auram irrepertum et sic melius situm,

,,Cum terra celat, spernere fortior

,,Quam cogere humanos in usus

,,0mne sacrum rapiente dextra.

,,Quicnnque mundo terminus obstitit,

.,Hunc tanget annis, visere gestiens,

,,Qua parte debacchentur ignes,

,,Qua nebulae pluviique rores.

,,Sed bellicosis fata Quiritibus

,,Hac lege dico, ne nimium pii

,,Rebusque fidentes avitae

,,Tecta velint reparare Troiae.

,,Troiae renascens alite lugubri

,,Fortuna tristi clade iterabitur,

,,Dueente victrices catervas

,,Goniuge me loyis et sorore.

,,Ter si resurgat murus aheneus

,,Auctore Phoebe, ter pereat meis

,,Excisus Argivis, ter uxor

,,Capta virum puerosque ploret!"

Non hoc iocosae conveniet lyrae:

Quo, Musa, tendis? Desine pervicax

Referre sermones deorum et

Magna modis tenuare parvis.

4 ода III книги Горация «AD CALLIOPEN»

Descende coelo et die age tibia

Regina longum Calliope melos,

Sen voce nunc mavis acuta,

Seu fidibus citharaque Phoebi.

Auditis, an me ludit amabilis Insauia?

Audire et videor pios

Errare per lucos, amoenae

Quos et aquae subeunt et aurae.

Me fabulosae Vulture in Appulo

Altricis extra limen Apuliae

Ludo fatigatumqae somno

Fronde nova pnerum palumbes.

Texere, mirum quod foret omnibus,

Quicunque celsae nidum Acherontiae

Saltusque Bantinos et arvum

Pingue tenent humilis Forenti,

Ut tuto ab atris corpore viperis

Dormirem et ursis, ut premerer sacra

Lauroque collataque myrto,

Non sine dis animosus infans.

Vester, Camenae, vester in arduos

Tollor Sabinos, seu mihi frigidum

Praeneste seu Tibur supinum

Seu liquidae placuere Baiae.

Vestris amicum fontibus et choris

Non me Philippis versa acies retro,

Devota non exstinxit arbos,

Nec Sicula Palinurus unda.

Utcunque mecum vos eritis, libens

Insanientem navita Bosporum

Tentabo et urentes arenas

Litoris Assyrii viator;

Visam Britannos hospitibus feros

Et laetum equino sanguine Concanum;

Visam pharetratos Gelonos

Et Scythicum inviolatus amnem.

Vos Caesarem altum, militia simul

Fessas cohortes abdidit oppidis,

Finire quaerentem labores,

Pierio recreatis antro.

Vos lene consilium et datis et dato

Gaudetis, alinae. Scimus, ut impios

Titanas immanemque turmam

Fulmine sustulerit caduco,

Qui terram inertem, qui mare temperat

Ventosum et urbes regnaque tristia,

Divosque mortalesque turbas

Imperio regit unus aequo.

Magnum illa terrorem intulerat Iovi

Fidens iuventus horrida brachiis,

Fratresque tendentes opaco

Pelion irnposuisse Olympo.

Sed quid Typhoeus et validus Mimas,

Aut quid minaci Porphyrion statu,

Quid Rhoetus evulsisque truncis

Enceladus iaculator audax

Contra sonantem Palladis aegida

Possent ruentes ? Hinc avidus stetit

Vulcanus, hinc matrona Iuno et

Nunquam humeris positurus arcum,

Qui rore puro Castaliae lavit

Crines solutos, qui Lyciae tenet

Dumeta natalemque silvam,

Delius et Patareus Apollo.

Vis consili expers mole ruit sua:

Vim temperatam di quoque provehunt

In maius; idem odere vires

Omne nefas animo moventes.

Testis mearum centimanus Gyas

Sententiarum, nolus et integrae

Tentator Orion Dianae,

Virginea domitus sagitta.

Iniecta monstris Terra dolet suis

Maeretque partus fulmine luridum

Missos ad Orcum; nec peredit

Impositam celer ignis Aetnam,

Incontinentis neс Tityi iecur

Relinquit ales, nequitiae additus

Custos; amatorem trecentae

Pirithoum cohibent catenae.

5 ода III книги Горация «IN LAUDEM CAESARIS AUGUSTI»

Coelo tonantem credidimus Iovem

Regnare; praesens divus habebitur

Augustus adiectis Britannis

Imperio gravibusque Persis.

Milesne Crassi coniuge barbara

Turpis maritus vixit, et hostium-

Pro curia inversique mores!-

Gonsenuit socerorum in armis

Sub rege Medo Marsus et Appulus,

Anciliorum et nominis et-togae

Oblitus aeteraaeque Vestae,

Jncolumi love et urbe Roma?

Hoc caverat mens provida Reguli

Dissentientis conditionibus

Foedis et exemplo trahentis

Perniciem veniens in aevum,

Si non periret immiserabilis

Captiva pubes. ,,Signa ego Panicis

,,Affixa delubris et arma

,,Militibus sine caede" dixit,

,,Direpta vidi; vidi ego civium

,,Retorta tergo brachia libero

,,Portasque non clausas, et arva

,,Marte coli populata nostro.

,,Auro repensus scilicet acrior

,,Miles redibit! -- Flagitio additis,

,,Damnum: neque amissos colores

,,Lana refert medicata fuco,

,,Nec vera virtus, cum semel excidit,

,,Curat reponi deterioribus.

,,Si pugnat extricata densis

,,Cerva plagis, erit ille fortis,

,,Qui perfidis se credidit hostibus,

,,Et Marte Poenos proteret altero,

,,Qui lora restrictis lacertis

,,Sensit iners timuitque mortem.

,,Hic, unde vitam sumeret inscius,

,,Pacem duello miscuit. -- O pudor!

,,O magna Carthago, prabrosis

,,Altior Italiae ruinis!"

Fertur pudicae coniugis osculum

Parvosque natos, ut capitis minor,

Ab se removisse et virilem

Torvus humi posuisse vultum,

Donec labantes consilio patres

Firmaret auctor nunquam alias dato,

Interque maerentes amicos

Egregius properaret exsul.

Atqui sciebat quae sibi barbarus

Tortor pararet; non aliter tamen

Dimovit obstantes propinquos

Et populum rcditus morantem,

Quam si clientum longa negotia

Diiudicata lite relinqueret,

Tendens Venafranos in agros

Aut Lacedaemonium Tarentum.

6 ода III книги Горация «AD ROMANOS»

Delicta maiorum immeritus lues,

Romane, donec templa refeceris

Acdesque labentes deorum et

Foeda nigro simulacra fumo.

Dis te minorem qaod geris, imperas:

Hinc omne principium, huc refer exitum;

Di multa neglecti dederunt

Hesperiae mala Inetuosae.

lam bis Monaeses et Pacori manus

Non auspicatos contudit impetus

Nostros, et adiecisse praedam

Torquibus exiguis renidet.

Paene occupatam seditionibus

Delevit Urbem Dacus et Aethiops,

Hie classe formidatus, ille

Missilibus melior sagittis.

Fecunda 'culpae saecula nuptias

Primum inquinavere et genus et domos:

Hoc fonte derivata clades

In patriam populuraque fluxit.

Motus doceri gaudet lonicos

Matura virgo et fingitur artibus

Iam mine et incestos amores

De tenero meditatur ungui;

Mox iuniores quaerit adulteros

Inter mariti vina, neque eligit

Cui donet impermissa raptim

Gaudia luminibus remotis,