Лад в "Привычном деле" В.И. Белова

Непосредственно находясь в политической структуре, В.И. Белов критиковал и это окружение, говоря о лицемерности, пассивности и двуличности «коллег» - депутатов.

Восьмидесятые годы для В.И. Белова становятся, очевидно, публицистическими [68, с. 21] - происходит активное взаимодействие писателя с действительностью. В.И. Белов оказывается в таком пространстве, в котором усугубляется конфликт художественного и идеологического. В.И. Белов выступает за сохранение традиций русской культуры, которые сосредоточены именно в «ладе», в том миропорядке, устройстве, которое представляется естественным и гармоничным для русского человека. В своей публицистике писатель с предельной откровенностью критикует представителей власти, деятелей культуры и всех, кто ведет Россию, а именно деревни, к гибели, к вымиранию. Так, в письме Гордону Мак Вею В.И. Белов пишет: «Жизнь в стране сильно изменилась к худшему. Хозяева у нас теперь уголовники и бандиты <…> К чему пришла наша Россия, руководимая демократами? Мы гибнем…» [8, с. 540]. За материальным истреблением В.И. Белов видит и духовное обнищание. Не имея возможности жить в естественных условиях (а для писателя - это деревня, но не город), человек не может и развиваться душой. После жизни в городе человек, по В.И. Белову, становится черствым, равнодушным, оторванным от корней: «Город, с его толкучкой и теснотой, всегда дает фальшивое право не думать о ближнем». Поэтому, создавая очерк народной эстетике «Лад», писатель не привязывает его ни к какой исторической эпохе, тем самым, говоря о непреходящем и вечном органичном состоянии мира, в котором должны пребывать люди. Так пишет В.И. Белов в «Ладе»: «то, чего недоставало в этом, всегда стремившемся к совершенству укладе, частью постепенно рождалось в глубинах народной жизни, частью заимствовалось у других народов и довольно быстро утверждалось по всему государству» [7, с. 31]

В глубинах народной жизни В.И. Белов видел и настоящий язык, не испорченный никакими образованиями. Только здесь можно встретить по-настоящему «ладную», гармоничную речь: «Богатый, не штампованный, живой, а не мертвый, не вымученный разговорный язык - главный признак духовно полноценной личности» [8 с. 419]. К языку писатель относился всегда трепетно, это можно увидеть в различных статьях: «русский язык <…> это стихия, и она, как любая другая стихия, необъятна» [8, с. 413]. В.И. Белов считал, что для того, чтобы национальный язык был способен к самосохранению, самообновлению и самоочищению, общество, в котором этот язык функционирует, должно быть нравственно чистым, т.е. «честный и смелый человек может говорить открыто, распахнуто, и тогда язык его становится сильным, ясным, а иногда и образным» [8, с. 423]. По-настоящему образный и поэтичный язык В.И. Белов находит в сказках. Именно благодаря сказкам, человек «хранит поэтическое ощущение» [8, с. 424], и сказки же «пробуждают душу, задают тон и включают человека в жизненный ритм» [8, с. 424]. Прямой контакт с языком сказок помогает человеку соприкоснуться с традиционной культурой, ментальностью русского народа: «познать родную речь по-настоящему невозможно без общения с живыми окружающими нас людьми, а для того общения необходимо не только умение слушать, но и умение говорить самому…» [8, с. 424]. Поэтому для писателя важно, чтобы человек, поймав ритмичность слова, как можно дольше не расставался с этим ощущением. Одной из проблем, над которой рассуждает писатель в своих статьях, и становится проблема обеднения языка интонационно: «он утратил ритмичность и тональность» [8, с. 443]. Обеспокоенность В.И. Белова связана с тем, что нынешние ребята знакомятся с родной речью через третьи руки - книги, кино, радио- и телепередачи, из-за этого происходит притупление способности к словотворчеству, страдает поэтическая фантазия. Одновременно с эти, существует и другая проблема - обеднение языка. Она обусловлена, как считает В.И. Белов, двумя явлениями: «во-первых, обеднением речи у многих людей по количественному, словарному составу; во-вторых, обеднением образности, полнокровия, живописности языка» [8, с. 406].

В.И. Белов, как видно из вышесказанного, очень остро и чутко реагировал на изменения в языке, в русской речи. Очевидно, что писателя волновала эта проблема наравне с другими, не менее значимыми - проблемой семьи, национального самосознания и др. Говоря о том, что «уничтожение русского языка идет одновременно с уничтожением русского народа» [8, с. 444], В.И. Белов откровенно обвиняет в разрушении русской национальной культуры, языка не только государство в целом, но и более узкие профессиональные круги: журналистов, лингвистов. Первых в том, что те «намеренно всовывают в статьи иностранные термины, нарочно, как бы презирая русский язык» [8, с. 443], а других в том, что «они на самом коренном русском слове могут поставить пометку: разговорное, областное» [8, с. 443]. Выход из сложившейся ситуации писатель видит один - освободиться от статуса порабощенного народа, сплотиться и думать сообща, соборно, исключить из речи «чужесловы». Как депутат, В.И. Белов пытался воздействовать и с этой стороны, государственной, предприняв попытки ввести в силу закон, который «должен разбудить спасительное чувство национального достоинства» [8, с. 444].

Таким образом, в начале своего творческого пути, в 60-е годы В.И. Белов поднимает важнейшие проблемы времени. Находясь непосредственно в центре событий, писатель старается осмыслить и найти пути решения этих проблем. Уже в эти годы, в начале творческого пути, писателя начинают подвергать критике. В этот период критика была связана с приверженностью патриархальным традициям, с несколько староукладческим образом мыслей. Зачастую В.И. Белов становится первопроходцем в вопросах современности. Так, к примеру, в 60-е годы В.И. Белов встает в один ряд основателей направления «деревенской прозы», а уже в 80-е, в период публицистический активности, писатель не может остаться в стороне и активно взаимодействует с действительностью. Позднее автор продолжает отстаивать свои идеалы, но также подвергается острой критике за неактуальность и несвоевременность мыслей. Однако В.И. Белов продолжает писать и говорить о главных проблемах, которые остаются неизменны - это проблемы духовности, нравственного облика, проблемы, связанные с национальными традициями, самосознанием. В 80-е и 90-е годы писателя особо волнует осмысление истории России, ее будущего. Именно по этой причине в публицистике появляется большое количество статей, очерков, посвященных именно этой проблеме. Помимо публицистики, тема коллективизации, движения России находит отражение и в художественном творчестве - в трилогии «Час шестый».

Как считают критики, произведения В.И. Белова, относящиеся к периоду 90-х годов, в своей основе документальны. Видя предназначение писателя в «служении народу», писатель считает не уместным уделять в это время внимание «художественному плетению словес». В это время в критике появляются размышления и отзывы о прозе В.И. Белова А. И. Солженицына, В. Аринина, Ю. Дюжева и других.

Большинство критиков, несмотря на высокую оценку творчества В.И. Белова, не приняли его обращения к публицистике. Однако для писателя это было способом выразить свою боль, свое негодование, не прикрываясь художественными образами. Отстаивание своей позиции продолжалось на протяжении всего периода творчества и жизни писателя. В публицистике В.И. Белова так же, как и в художественных произведениях критериями оценки событий современности часто становятся целесообразность, устойчивость, планомерность, естественность, что и является важными составляющими «лада». Анализ публицистических произведений В.И. Белова позволяет глубже понять мировоззрение писателя, особенности авторской позиции, которая, находя выражение и в художественном творчестве, делает прозу автора полемичной и острой.

ГЛАВА 4 ФИЛОСОФИЯ «ЛАДА» В ПОВЕСТИ В.И. БЕЛОВА «ПРИВЫЧНОЕ ДЕЛО»

Творчество В.И. Белова по праву называют национальным достоянием, национальной гордостью России. В.И. Белов смог увидеть мир русской деревни во всей широте и полноте существующих проблем глазами человека, непосредственно находящегося внутри событий. Писателя интересует не только история народа, а история становления национального духа.

Тема «лада» звучит по-разному на протяжении всего творчества В.И. Белова. Но наиболее ярко полно она отражена в повести «Привычное дело» и в очерке о народной эстетике «Лад». Исходя из этого, возникает необходимость найти воплощение «лада» в «Привычном деле».

Но что же такое «лад»?

Лада - богиня любви и красоты у древних славян, но, одновременно, это и гармоничная жизнь. В славянских семьях принято было называть мужа «ладо», а жену - «ладушко». И в целом, «лада» означало «милый сердцу». Русские пословицы рассматривают лад как гармонию, упорядоченность жизни: «не то хорошо, что хорошо, а то, что ладно», «с кем мир да лад, тот мне брат», «лад и согласие - в любом деле счастие».

«Энциклопедический словарь русской цивилизации» трактует термин «лад» так: «одно из основополагающих понятий мироощущения Святой Руси, означало мир, дружбу, отсутствие вражды, порядок, гармонию в вещах, одежде, доме» [48, с. 758]. Все вышеперечисленные понятия можно объединить такими категориями, как «мир», «любовь», «вера», «дом, уют» - все это и составляет «лад». Толковый словарь русского языка Д.Н.Ушакова дает такое же понимание слова «лад» - это согласие, мир, порядок» [63, с. 3211].

Такие понятия как «мир», «дом, уют», «любовь» несут в себе наибольшее выражение «лада». В основе стоит «мир», т.к. это основа основ, материальная база «лада». Что такое «мир» через «лад»? Это прежде всего (если брать широко) обжитые пространства, это «наше» в противоположность «чужому». Ю.С. Степанов включает в это понятие три компонента: 1) место, при том, собственно, не всякое место, а место на земле, вокруг нас, 2) покой, согласие, 3) жизнь.

«Дом» является универсальным понятием и имеет особое значение в русской картине мира. Предполагается, что дом - это защита от внешнего мира, место, где человек может обрести самого себя, прийти к внутреннему успокоению. Это понятие рассматривается вместе с понятием «уют» как единое целое, так как одно дополняет другое и не может существовать раздельно. Для русской культуры «дом» является одним из основополагающих ментальных пространственных понятий картины мира. В сознании человека это понятие постоянно, но его мы не считаем константой как таковой, потому что включаем в более широкое для понимания определение. Как и понятие «мир», «дом, уют» имеют оппозицию «свой-чужой», «закрытый-открытый», «внешний-внутренний». Не случайно в фольклоре существуют пословицы и поговорки, связанные с этой оппозицией: «в гостях хорошо, а доме лучше»; «дома и стены лечат» и др. Рассматривая русские пословицы и поговорки, можно увидеть, что для семьи важно семейное благополучие, достаток, спокойствие.

С понятием «дом» связана особая картина мира у русского человека. Во-первых, «дом» рассматривается практически как синоним «миру», поэтому с этим понятием связан такой термин как «соборность», то есть единство, одно из условий национального единства и создание единой державы. Также это предполагает и совместное проживание, и ведение хозяйства в доме. Во-вторых, это понятие реализует в себе так называемый принцип матрешки, т.е. дом выступает как некое сконцентрированное начало, которое помогает реализовать позицию «человек-мир», становится своеобразным проводником человека в мир и, одновременно, защищает человека от этого мира, который представлен в оппозиции.

«Уют» предполагает внутреннее содержание, наполнение дома. Это своеобразная защита, укрытие от внешнего мира, покой. Также «уют» включает в себя и обстановку: обычно простую, но создающую гармонию в доме, формирует определенный настрой, расположение человека, пребывающего в доме.

Таким образом, можно рассуждать о понятиях «дом, уют» как об особой категории русского человека, с которой связаны такие ключевые слова, как соборность, защита, убежище, гармония, единство.

Понятие «любовь» предполагает духовное состояние, помогающее человеку существовать в мире, держать ритм жизни. «Любовь» пересекается в своем определении с другими понятиями - «мир», «дом». Это даже является своеобразной базой для построения картины мира. Особенно важной характеристикой является то, что «любовь» является многоаспектным понятием, и в данном контексте рассматривается как одно из условий существования человека в своем пространстве (в данном случае, это деревня).

Очерк народной эстетики «Лад» представляет собой «книгу о мастерстве и художестве слова, о труде как о спасении и о труде как о том, что оправдывает наше пребывание на земле». Лад - это ритм жизни. Ритм отражается во всем: во времени года, в профессии, в семье, и все это выявляет потребность жить - высший смысл существования человека на земле. Величайшая мудрость человека - следовать ритму жизни. Так и крестьяне - они следовали ритму природы, никогда не торопились. Природа имеет свой ритм, который крестьянину по душе, и он учится этой размеренности, упорядоченности, где нет места ненужному, наносному.

В.И. Белов выбирает для своего очерка те категории, которые составляют концепцию «лада», способствуют его формированию.

Каждая категория имеет свои составляющие. К примеру, семья - это печь, которую В.И. Белов олицетворяет и говорит о том, что она - живой дух дома. «Печь остывала только вместе с человеком», - именно так характеризовал В.И. Белов этот предмет, и с этим невозможно не согласиться.

«Лад» в жизни человека - это не только гармония с природой, с другими, но и, прежде всего, с самим собой. Недаром Иван Африканович из «Привычного дела», «выпав» из деревенского ритма жизни, потерял «лад» не только в себе, но и в семье. Жизнь дает понять, что дорога, на которую ступает человек, не всегда правильная, и, за этот выбор может заплатить сполна. «Лад» как категория является практически синонимом «ритма жизни»: это и крестьянский рационализм, и библия крестьянской жизни. Очерки о народной эстетике «Лад» помогают установить, в чем же именно заключается «лад».

Рассмотрим «лад» на нескольких уровнях произведения.

Во-первых, «лад» в труде. Труд - важнейшая часть традиции, установленная крестьянством; это и земледелие, и строительство, и труд по дому, поддержание в порядке хозяйственных построек, уход за скотом, содержание в порядке домашнего скарба, работа по дому, огородные работы.

Иван Африканович из «Привычного дела» - представитель крестьянства. Для этого героя труд - основное средство и способ жизни. Дети Дрынова хоть и малы, но будут сохранять преемственность традиций, так как они воспитаны в глубоко самобытной семье. Нельзя исключать и того, что эту самую преемственность дети смогут нарушить. Даже Иван Африканович со своей женой видят будущее детей не в деревне, но в городе. Когда Митька (шурин Ивана Африкановича) старается убедить Дрынова отправиться с ним в город, то одним из основных доводов он приводит такой: «Ты хоть бы о ребятах подумал, деятель! Ты думаешь, они тебя добром помянут, ежели ты их в колхозе оставишь, когда это…в Могилевскую-то?» [5, с. 85]. Автор-повествователь, комментируя дальнейшее состояние героя, пишет, что «Иван Африканович побледнел, засуетился, этот Митькин довод подействовал сильнее всех других» [5, с. 85]. Также и Евстолья, утешая своего внука Антошку, который жалуется на жизнь в школе, где проводит пять дней в неделю, говорит: «Батюшко, ведь учиться не будешь, дак всю жизнь так зря и проведешь»[5, с. 34]. Но, с другой стороны, показывая в произведении весь цикл жизни человека, преемственность автор видит в сохранении традиций: Катю, одну из дочерей Дрыновых, учит косить мать Катерина в последний день своей жизни, а своего девятого ребенка они называют в честь отца - Иваном. Таким образом, В.И. Белов видит постепенное вымирание деревни, утрату своей родины, своего начала, одновременно дает надежду на продолжение рода семейства Дрыновых. В произведении, конечно, нашли отражение процессы обнищания деревни, смены ценностных ориентиров, утрата идеала.

В «Привычном деле» важнейшую роль для существования всех составляющих «лада»: дома, семьи, любви играет труд. Иван Африканович и жена его Катерина трудятся на благо дома с утра до самой поздней ночи. В их характере заложена история, которая создавалась на протяжении многих веков, и разрушение которой идет наряду с прогрессом. Умение трудиться помогает сформировать цельный характер.

При всем социальном младенчестве и пассивности Ивана Африкановича волнуют сложные вопросы. Одним из таких был вопрос о постижении сути мира, в котором находится сам герой. К примеру, любуясь восходом, герой рассуждает: «Восходит -- каждый день восходит, так все время. Никому не остановить, не осилить...»[5, с. 35]. Даже такие качества, как открытость души, цельность, честность - все это нарабатывается только трудом, общением с землей, которая помогает человеку обрести самого себя, увидеть в себе «естественного человека». Иван Дрынов - ездовой, не самый счастливый человек, любящий выпить. Все интересное в характере этого человека во многом определяется связью с землей. В.И. Белов показывает удивительное умение Ивана Африкановича простыми словами сказать о мироздании: «Небушко-то, небушко-то! Как провеянное, чистое, нет на нем ничего лишнего, один голубой сквозной простор»[5, с. 36]. С одной стороны, вроде и понятно всё: тот естественный ход жизни, природы, на который мы можем не обращать внимания, погружаясь в рутину будней, а с другой стороны, очень интересно услышать это от человека, погруженного в самую рутину будней крестьянина.

Жена Ивана Африкановича Катерина - доярка, мать большого семейства, хозяйка, которая трудится исключительно на благо дома и кроме работы не видит ничего. Свою ношу она несет с великим достоинством русской женщины. В этом смысле Катерину можно считать идеалом русской крестьянки, её образ глубоко традиционен. Катерине приходится труднее всех: она и детей рожает, и коров доит, и сверх нормы берет, и сено по ночам с мужем убирает. Но своими трудностями она никого не обеспокоила, сама переносит все это. Обладая удивительной способностью беречь жизнь своих близких, Катерина подвергает себя дополнительным сложностям, трудностям. Но ее сложно назвать героем произведения, она нам представлена только с внешней стороны - ее поступки, ела, но не внутренние переживания, волнения, состояния. Единственно, можно догадываться об этом только по ее репликам и по отношению к ней Ивана Африкановича.

В крестьянском труде формируются характеры, которые способны дополнять друг друга, создавая единое целое. Раскрытие характеров Катерины и Ивана Африкановича происходит не только в труде, в заботах, в делах. Наряду с работой, раскрытие внутреннего состояния, психологических качеств происходит и во время отдыха. К примеру, ключевые и наиболее эмоциональные сцены у родника позволяют увидеть внутреннее состояние героев. Когда Дрынов возвращается из своего неудачного путешествия, он останавливается у родника, который практически погиб, был завален камнями, но все еще хотел жить: «Вот так и душа: чем ни заманивай, куда ни завлекай, а она, один бес, домой просачивается. В родные места, к ольховому полю. Дело привычное». [5, с. 95]. Иван совершает такие поступки, которые противоречат общепринятым нормам морали, но именно ради таких поступков, таких моментов Катерина готова и дальше жить с мужем, сильнее любить его. У Дрынова добрая душа, открытая всему новому, всему живому. К примеру, эпизод, когда Иван Африканович подобрал замерзшего воробья и засунул его под пазуху: «Жив ли ты, парень?.. Жив, прохиндей…Сиди, инвалид. Отогревайся в даровом тепле…Тоже жить-то охота, никуда не деваешься. Дело привычное. Жись. Везде жись. Под перьями жись, под фуфайкой жись…» [5, с. 35] Иван Африканович умеет ценить жизнь, он ее любит так же, как и любит труд - все это те качества, которые, безусловно, ценит жена Катерина в муже. Как отмечает Л.Ершов, «беловские герои не борются за счастье, а просто живут, живут нелегкой, подчас драматически складывающейся жизнью. Они могут по двадцать часов трудиться, а потом улыбнуться виноватой или застенчивой улыбкой. Но есть предел и их возможностям: накапливается усталость, и они преждевременно перегорают. Так случилось и с Катериной - утешением и опорой Ивана Африкановича, так в любой час может случиться с ним самим» [31, с. 140].

Вводя в повесть такого персонажа, как шурина Ивана Африкановича Митьку, рассказывающего о легких заработках на Севере, В.И. Белов показывает, насколько уязвимым может быть крестьянин, насколько он шаток и нестабилен в условиях, несоответствующих мировосприятию человека земли. Когда Митька предлагает Дрынову поехать в Заполярье на заработки, нарушается естественный ход жизни Ивана Африкановича. Дрынов привык жить на свое, на то, что он сам вырастил, вскормил и возродил. Так говорит он шурину: «Привыкли все покупать, все у тебя стало продажное. А ежели мне не надо продажного? А ежели я неподкупного хоч?» [5, с. 84]. Труд создает человека, делает неразрывной связь с собой, с родной землей. Именно с родной, а не с чужой, и писатель подчеркивает это всем произведением, эту связь, пусть даже и не заметную с первого взгляда.

Еще один персонаж, который представляет традиционный уклад жизни крестьянства, -- Евстолья. Она - представитель того типа старых мудрых женщин, которые хранят и чтят традиции предков, передают основы крестьянской жизни младшим поколениям. Как такового развития этого персонажа в произведении не происходит, но настроение, атмосферу исконно крестьянского быта она во многом воплощает. Результаты того, как Евстолья передает традиции и прививает любовь к труду, можно увидеть на примере Катерины -- трудолюбивой женщины, матери большого семейства и любящей жены.

Таким образом, в повести «Привычное дело» В.И. Белов художественно изображает то, о чем позже напишет в «Ладе» - это невероятная преданность труду, земле, своему предназначению. Катерина понимает это с самого начала, она совершенно явно видит свою роль в семье, в труде; с Иваном Африкановичем это случается много позже - после смерти жены, но так или иначе, он приходит к осознанию своего «я», своего места в семье. Изучая эстетику земледельческого труда, В.И. Белов художественно воплощает ее и в «Привычном деле». Можно говорить о том, что автор опоэтизировал труд, но нельзя говорить о том, он его идеализировал. В «Ладе» отсутствует такое понятие, которое Л.Ершов назвал «каторжностью» труда. Бесспорно, вся жизнь требует от крестьянина беспрекословного подчинения земле. Персонажи «Привычного дела» относятся к работе не как к каторге, а как к «привычному делу».

Особый «лад» наблюдается в повести и у природы. В прозе В.И.Белова «природа начиналась сразу же за воротами. Но чем дальше от дома, тем более независимой и дикой она становилась» [7, с. 119]. Понимание красоты природы есть и у Ивана Африкановича. Дрынов не утратил того первичного, даже в чем-то детского взгляда на окружающий его мир. Природа помогает ему жить не бессмысленной жизнью, а осознанной, принимая ее со всеми сложностями и трудностями.

Природа в произведении сочувствует и участвует в жизни героев. Многие состояния героев переданы в пейзажных зарисовках. Одномгновенно и природа очеловечивается: «В километре-полуторе стоял неподвижно лесок, просвеченный солнцем. Синий наст, синие тени. А лучше сказать, и нету теней, ни в кустиках, ни на снегу. Игольчатый писк синички сквознячком в уши, - где сидит, попрыгунья, не видно. А, вон охорашивается, на ветке. Тоже тепло чует. У речки, нестарый, глубоко по-ребячьи спит осинник. И, словно румяней на детских щеках, проступает сквозь сон прозрачная, еле заметная зелень коры. Несмелая еще зелень, зыбкая, будто дымок. Крупные, чистые заячьи горошины на чистом же белом снегу, и захочешь побрезговать, да не выйдет. Ничего нечистого нет в заячьих катышках, как в коричневых стручках ночевавших под снегом тетеревов». [5, с. 36].

Природа помогает человеку вернуться на путь прежний праведный. Так сцена, когда Иван Африканович заблудился в родных местах, «где каждое дерево вызнато-перевызнато» тому подтверждение. Лес помогает Дрынову вернуться к прежнему себе, но с другим переосмыслением жизни, с новым взглядом на суть вещей. Одновременно природа заставляет Ивана остановиться хотя бы на мгновение, задуматься над своей жизнью, посмотреть вокруг. Только в тот момент Иван Африканович смотрит на звездное небо: «Сквозь мглу из темных вершин колола прямо в лоб острая холодная звездочка.. Звездочка. Да, звездочка, и небо, и лес. И он, Иван Африканович, заблудился в лесу. И надо выйти из леса. Звезда, она одна, звезда-то. А ведь есть еще звезды, и по ним, по многим, можно выбрать, куда идти...». [5, с. 119]. После блужданий Дрынов возвращается к себе, к нему приходит осознание жизни, и лес из «чужого пространства» снова становится «своим».

У В.И. Белова под «чужим пространством» понимается, прежде всего, что-то, что нарушает привычный и устоявшийся ход естественной жизни. В произведениях писателя можно увидеть, что нарушает этот ход город со своим укладом, а точнее, с отсутствием уклада как такового.

Наедине с природой герой по-другому начинает смотреть на вещи, на которые раньше не обращал внимания и не придавал им должного значения. Природа способствует душевному выпрямлению героя. Ключом к такому выпрямлению становится простая истина, открытая Иваном Африкановичем о взаимосвязи круговорота природы и круговорота жизни.

В.И. Белов помещает Дрынова в такую ситуацию, при которой происходит переосмысление героя. Он смотрит на звездное небо и чувствует себя частицей мироздания, частью космоса. Одновременно с этим к Ивану Африкановичу приходит и ответ на свой вопрос, мучивший его долгое время: «с чего началось, чем кончится, пошто все это?». Дрынов принимает себя в этом круговороте жизни и считает себя необходимым ее звеном.

В природе существует естественный переход от одного времени года к другому. Такая цикличность предельно упорядочена, гармонизирована, ладна. Первая глава произведения «Лад» имеет заголовок «Круглый год». Это очень важно для понимания значения временного цикла. Ритм жизни - круглый год - временной цикл - понятия синонимичные. Рассмотрим цикличность жизни у семейства Дрыновых.

В.И. Белов в очерке о народной эстетике «Лад» пишет: «Когда-то все на Руси начиналось с весны». Таким образом, автор начинает «Привычное дело», ведь именно весной начинается повествование: «Апрельский снег затвердел к ночи. В тишине ядрено и широко тянуло запахом натаявшей за день и ночью вымерзающей влаги» [5, с. 11]. Так и жизнь коровы Рогули начинается с весны: «По - родному, уютно пахло дымом близкого пожога. Шевеля во сне большими добрыми ушами, Рогуля чуяла звуки дальней деревни и спала спокойно, и ей снились отрывочные легкие сны. Она не знала, когда это было, время не двигалось для нее. Может быть, это было, а может, все это уже есть или будет - ей все равно. Потому что она не знала, что такое время. Наверно, это была весна» [5, с. 100].

Неторопливость крестьянской жизни соответствовала неторопливости природы, у которой все имеет свое назначение, цель и особенную, ни с чем несравнимую мудрость. Именно этой мудрости учится Иван Африканович на протяжении всего повествования. В повести «Привычное дело» можно увидеть следование событий сезонному циклу: действие начинается весной, заканчивается глубокой осенью. Действие происходит в «пограничное» время года, где природа также испытывает свое очередное рождение, очередные перемены, но они так же новы, как и для персонажей повести. Такая очередность неслучайна, ведь весной в семье Дрыновых появляется новая жизни, а осенью умирает Катерина.

Дальше В.И. Белов пишет: «В крестьянском труде после масленицы нет перерывов. Одно вытекает из другого, только успевай поворачиваться. (Может, поэтому и говорят: круглый год.) И все же весной приходят к людям особые радости» [7, с. 9]. Одной из таких «особых радостей» стало для Дрыновых рождение сына Ивана. Говоря о круглом годе, В.И. Белов не обходит стороной такое понятие, как «ритмичность»: «Ритмичностью объясняется стройность, гармонический миропорядок, а там, где новизна и гармония, неминуема красота, которая не может явиться сама по себе, без ничего, без традиции и отбора…Так, благодаря стройности, ритмичности и личному, всегда своеобразному отношению к нему сельский труд, как нечто неотделимое от жизни, обзавелся своей эстетикой» [7, с. 17]. «Почти все трудовые дела сплелись сельского жителя с природой, а природа ритмична: одно вытекает из другого, и все неразрывно между собой. Человек всегда ощущал свое единство с природой. Это в союзе с нею он создавал сам себя и высокую красоту своей души, отраженную в культуре труда» [7, с. 20]. Эти значения нужны писателю для того, чтобы обосновать понятие «круглый год». Ритмичность жизни порождает ее непрерывность, ее размеренное течение, помогая людям прийти к единению с самим собой.

Исходя из предыдущих тезисов, можно ввести понятие - «сезонный цикл». В природе все подчиняется циклу - разумное чередование одной работу с другой, переход от одного дела к другому. Обусловленность сезонными циклами, переменой места труда, праздники, гармонично сочетающиеся с буднями, - все это позволяет не видеть в труде крестьянина исключительную монотонность. Из желания В.И. Белова соотнести круговорот природы и круговорот жизни человека рождается интерес писателя к процессу становления народного характера, силе и слабости, национальному своеобразию. В.И. Белов пытается найти ответы на интересующие его вопросы: что есть добро и зло, жизнь и сметь, человек и природа. Все это базируется на исторической почве. В «Ладе» духовные категории находят свое материальное подтверждение. Красота, мир, порядок - все это отражается в крестьянском быту, в его укладе.

Неторопливость крестьянской жизни соответствовала неторопливости природы, у которой все имеет свое назначение, цель и особенную ни с чем несравнимую мудрость. Именно этой мудрости учится Иван Африканович. В повести «Привычное дело» можно увидеть следование событий сезонному циклу: действие начинается весной, заканчивается глубокой осенью. Действие происходит в «пограничное» время года. Природа также испытывает свое очередное рождение, очередные перемены, но они так же новы, как и для персонажей повести. Такая очередность неслучайна, ведь весной в семье Дрыновых появляется новая жизнь, а осенью умирает Катерина.

Другим циклом, которому подчиняется семейство Дрыновых, является «жизненный цикл». Он заключает в себе такие категории, как жизнь, смерть и, соответственно, рождение и умирание, и все фазы человеческого развития - от младенчества до «дряхлости». Начало новым жизням было положено Катериной - у нее с мужем восемь детей, а девятый рождается вместе с природой. Говоря о разных периодах жизни человека, В.И.Белов в «Ладе» сравнивает их с временами года: «Младенчество, детство, отрочество, юность, молодость, пора возмужания, зрелость, старость и дряхлость сменяли друг друга так же естественно, как в природе меняются, например, времена года» [7, с. 93]. Говоря о преемственности каждого этапа взросления человека, В.И. Белов пишет и о том, что резко эти периоды никак не могут сменять друг друга, а происходит это все постепенно, гармонично, как в природе. Здесь можно вспомнить и Ивана Африкановича, который сравнивался со своим последним ребенком, такое же чистое сознание: «Он ничего не думал, точь-в-точь как тот, кто лежал в люльке и улыбался, для которого еще не существовало разницы между явью и сном. И для обоих сейчас не было ни конца, ни начала» [5, с. 36] .

Категория смерти также значима. В очерке о народной эстетике «Лад» читаем: «Жизнь человеческая находится между двумя великими тайнами: тайной нашего появления и тайной исчезновения. Рождение и смерть ограждают нас от ужаса бесконечности (…) несмотря на все многообразие отношения к смерти, существовало все же народное отношение к ней -- спокойное и мудрое» [7, с. 118]. Смерть - это начало новой жизни, новой души, как бы это ни парадоксально звучало. Возвращаясь к вопросу преемственности поколений, можно отметить такую особенность - одна смерть всегда ведет за собой новую жизнь. В «Привычном деле» это можно увидеть и в контексте зарождения новой жизни Ивана Африкановича, так как он, побывав на чужом поле, на чужом пространстве, испытал перерождение, но только после смерти Катерины. Сам Дрынов, называя своего последнего ребенка Иваном, дарует ему новую жизнь, отдавая часть своей.

Отдельная глава книги посвящена жизни коровы Рогули. Свой жизненный путь Рогуля начинала вместе с семьей главного героя, и умирает от рук этих же героев. Корова отдала свою жизнь на благо семейства Дрыновых. Показывая весь период жизни Рогули, В.И. Белов максимально сближает ее с семейством своего хозяина. Она была частью этой семьи, и далеко не маловажной. Все в доме было связано с ней: день начинали и заканчивали коровой (дойка, отправка на пастбище, встреча с пастбища). Образ коровы соотнесен автором с образом Катерины: материнством, преданностью семье, заботой о ней. Рогуля предстает как бы проводником между миром людей и миром природы. По своему существу, она корова, по образу жизни ее можно сравнить с человеком. Она также ощущает тот жизненный и сезонный циклы, одинаково важные и в семье Ивана Африкановича. Как пишет В.И. Белов в «Ладе», «жизнь домашних животных никогда не противопоставлялась другой, высшей, одухотворенной жизни -- человеческой. Крестьянин считал себя составной частью природы, и домашние животные были как бы соединяющим звеном от человека ко всей грозной и необъятной природе» [7, с. 131]. Этим и объясняется особое отношение к корове, вот почему она проживет и свою, и, одновременно, жизнь своих хозяев.

«Человеческое жилье просто и нехитро отдало ей все, что у него было хорошего. За печью, на длинной соломе, было очень тепло, сухо. <…> Утром, только проснувшись Рогулю обступали ребятишки, и старая женщина, ее хозяйка, светила им лампой. Они восторженно гладили Рогулю по скользкой сухой спине и повизгивали от радости, а она долго не могла встать на разъезжавшиеся копытца и тыкалась мокрыми губами в ладони» [5, с. 101]. Совершенно очевидно, что Рогуля - это член семьи и всем было очень тяжело с ней расставаться. Перед смертью с коровой приходит проститься все семейство, гладят ее, молча провожают.

Таким образом, временной цикл является одним из главных понятий темы «лада» в повести В.И. Белова «Привычное дело». Показывая цикл в жизни природы, В.И. Белов указывает и на цикличность жизни семейства Дрыновых. Соотношение круговорота природы и жизни героев повести «Привычное дело» помогает выявить такие важные категории, как «сезонный цикл», «жизненный цикл». В свою очередь, эти категории глубже раскрывают и передают тему лада. Так «лад» в природе обозначен сезоном, сменой одного времени года другим, а в жизни героев повести «Привычное дело» «лад» обозначен такими категориями, как рождение и умирание, преемственность поколений. Воплощением единения «временного цикла» и «сезонного цикла» становится корова Рогуля, чья жизнь показана и как жизнь и смерть человека, и как смена природных циклов.

Наиболее значимой в повести является любовь Ивана Африкановича и Катерины, которая, в какой-то мере, представляет идеал крестьянской любви. В русской традиции вместо слова «люблю» говорили - «жалею». В словаре эстетики даны несколько синонимов слова «любовь» - «дружелюбие», «сострадание» («жалость»), «милосердие», «благоговение».

Все составляющие любви даны В.И.Беловым в «Ладе», но не в виде конкретного понятия - «любовь», а в совокупности некоторых категорий. Тема лада требует раскрытия компонентов любви в повести «Привычное дело».

«Семья» - основа понятия «любовь». В.И. Белов, давая характеристику крестьянской семье в «Ладе», пишет: «Иметь семью и детей было так же необходимо, так же естественно, как необходимо и естественно было трудиться» [7, с. 90] и «Любовь и согласие между родственниками давали начало любви и за пределами дома» [7, с. 90]. Таким образом, первоосновой крестьянской любви В.И.Белов считает семью, утверждая, что именно она является средоточием выражения высших чувств человека и, одновременно, помогает сохранить эти самые чувства. Ивана Африкановича и Катерину связывают глубокие чувства, хотя прямо о них в произведении говорится не так много. По деталям, фразам, поступкам мы понимаем, что супруги не просто живут ради своих детей, но и живут друг для друга. Единственно, где прямо говорится о качестве взаимоотношений Катерины и Ивана, глава «Горячая любовь». Про первую жену Ивана Африкановича сказано: «Да, у них с ней была холодная любовь, это уж точно...» [5, с. 21]. И далее: «С Катериной у него горячая любовь: уйдет она в поле, на ферму ли, ему будто душу вынет» [5, с. 21]. Последняя цитата помогает нам понять, что Иван Африканович способен на душевные терзания, на всё то, что происходит с человеком, когда он любит и любим. Даже такая лаконичная фраза: «тосковал он взаправду» передает именно ту «человечность», те невыразимые чувства, о которых и говорить иногда тяжело, а не то, что показывать.

То, что Дрынов любим Катериной, видно на протяжении всего произведения. Критик В.Емельянов отмечает, что «Совместная жизнь Ивана Африкановича и Катерины при всех внешних неурядицах отличается внутренним ладом, во многом поддерживаемым великодушием и любовью женщины»[24, с. 15]. Действительно, именно великодушие Катерины помогает поддерживать привычный уклад жизни семьи, поддерживать огонёк в душах обоих супругов. То, что у Катерины огромное и доброе сердце, видно уже при первом знакомстве с героиней; сцена, где Иван Африканович встречает Катерину из роддома. Сначала жена делает вид, что сердится на супруга, но потом, у родника, она не может скрывать своих истинных чувств -- говорит ему с улыбкой, спокойно. О характере Катерины можно судить даже по той фразе, которую она говорила ещё перед замужеством, что «пойдет в любую ночь, на матку не поглядит и разговоров не побоится» [5, с. 20]. Она прощает мужу его какую-то неумелость, чудаковатость, его пьянки. Наверное, Катерина простила мужу и его безумный поступок -- поездку на Север, которая была совершенно бессмысленна, но нанесла много вреда и разрушила семью. То, что Катерина -- образец крестьянской жены, не вызывает никаких сомнений. Чего стоит тот эпизод, когда Катерина, чтобы помочь супругу и освободить его от упреков тещи, заколола петуха. Своим поступком жена не только спасает мужа, но очень умело поворачивает ситуацию так, чтобы Ивану Африкановичу не было обидно, чтобы он не почувствовал превосходство женщины над ним, а наоборот, осознал себя как главу семейства, как крепкую стену и фундамент будущей молодой семьи. К своему супругу Катерина относится как к тому же ребенку. В своем монологе она думает: «Обиделся, Иван Африканович. А чего, дурачок, обижаться, и обижаться-то тебе нечего. Чья я и есть, как не твоя, сколько годов об ручку идем, ребят накопили. Все родились крепкие, как гудочки. Растут. Девять вот, а десятый сам Иван Африканович, сам иной раз как дитя малое, чего говорить» [5, с. 37]. Материнского чувства Катерины хватает и на своего супруга, на Ивана, который порой и совершает необдуманные поступки.

Для В.И. Белова семья представляла особо важную, болезненную и животрепещущую тему. В семье писатель видел нравственную составляющую любого человека, которую он проносит через всю жизнь. Но В.И. Белов не идеализировал семью в своих произведениях, не провозглашал идеальности патриархальных представлений, он также говорил и о разладе в семье, о хрупкости семейных отношений.

В «Ладе» В.И. Белов пишет о том, с чего начинается правильная, настоящая семья. Во-первых, это любовь и согласие между родственниками. Во-вторых, нравственный авторитет, которым обладал, как правило, глава семьи. В-третьих, умение сопереживать, жить не только своей жизнью, но и жизнью близких людей. «Доброта, терпимость, взаимное прощение обид переходили в хорошей семье во взаимную любовь, несмотря на семейную многочисленность. Ругань, зависть, своекорыстие не только считались грехом. Они были просто лично невыгодны для любого члена семьи.» [7, с. 90], - так В.И.Белов пишет в очерке о народной эстетике «Лад». В «Привычном деле» писатель синтезирует свои представления о семье с анализом общественного современного устройства и воплощает это в художественной форме.

В «Привычном деле» семейство Дрыновых показано как образец крестьянской семьи. Есть глава семьи -- Иван Африканович, его супруга Катерины, бабушка и девять детей.

Самым мудрым членом семьи является бабка Евстолья, чьи сказки полны философского содержания. «Давно было дело -- еще баба девкой была, - не торопясь, тихонько начала бабка Евстолья <...> В большой-то деревне, в болотном края жили невеселые мужики, одно слово -- пошехонцы, и все-то у тех мужиков неладно шло» [5, с. 28]. Именно так и начинает свою притчу бабка Евстолья -- неспешно, со знанием дела, во всем чувствуется народная мудрость. Одновременно с рассказыванием бабка успевает и управляться по хозяйству. Сказка из уст Евстольи совершенно не выглядит как сказка, а, скорее, как большая метафора метаний Ивана Африкановича в частности, и крестьян в целом. Но не следует напрямую соотносить пошехонцев с крестьянами, т.к. чувствуется сатиричность, даже некая карикатурность писателя в их образах. В связи с тем, какие события происходили в жизни Дрынова, сказка напрямую соотносится с его ситуацией и даже предсказывает дальнейший финал всех метаний героя. Но в речах Евстольи нет какого-то упрека, осуждения поведения пошехонцев, а наоборот, ей даже жаль этих людей, у которых нет жизненной опоры, нравственного стержня, который бы помог им самоопределиться, а не проводить дни впустую. Своей сказкой Евстолья показывает детям, как не надо делать, как не надо жить, формируя в ребятах нравственный стрежень, который будет крепчать на протяжении жизни.

В отличие от Евстольи, умудренной жизненным опытом женщины, Иван Африканович не имеет под собой той нравственной базы, которая бы помогла ему в ситуации сомнения, выбора. Дрынов должен исполнять роль главы семейства, быть опорой во всем и примером для подражания у своих детей. Кажется, Иван Африканович не попадает ни под какие критерии главы семейства, и его философия как раз совпадает с философией пошехонцев: его поступки часто не продуманы, нелепы, с налетом детскости, инфантильности, и поэтому ведут за собой неблагоприятные последствия.

Основу семьи составляет быт. Через быт проявляется семейная гармония, домашнее тепло и уют, качество семейной жизни. В «Привычном деле» описаний быта представлено не так много, но, если они есть, то дают в концентрированном виде представление о качестве, о характере жизни семейства Дрыновых. Главным предметом быта в доме является печь, которая как бы делит пополам пространство дома на две части -- женскую и мужскую. На женской половине трудится бабка Евстолья, там же она рассказывает своим внукам сказки про пошехонцев. Так же Евстолью и окружают предметы, имеющие отношение к домашнему хозяйствованию, это предметы утвари. Еще одним местом в доме, которое мы видим, является люлька, где спит маленький Володя. Вид из этой люльки крайне приятный, и показан с положительной стороны: «Володька лежал в люльке довольный и успокоившийся. <...>Он задумался, глядя на солнечный зайчик, отраженный на стене стеклом комода» [5, с. 87]. Такая деталь показывает, насколько тепло и уютно в доме, где озарен светом каждый уголок дома» Зыбка (она же люлька) была первым домом для нового жильца, служила и охраняла его от дурного глаза, от злых колдовских сил. По народному поверью, люлька считается счастливой, если в ней никто не умер, а то, что колыбель семьи Дрыновых была счастливой можно судить даже по словам Евстольи: «Хоть бы один умер, дак ведь нет, не умрёт ни который!» [5, с. 28]. Так и самой Евстолье отводится важная роль -- качать люльку. В «Ладе» В.И.Белов отмечает: «А что же такое бабушка, зыбку качающая, песни поющая, куделю прядущая, всюду сущая? Почти все чувства: страх, радость, неприязнь, стыд, нежность -- возникают уже в младенчестве и обычно в общении с бабушкой, которая «водится», качает люльку, ухаживает за младенцем. Она же первая приучает к порядку, дает житейские навыки...» [7, с. 97].

Другой составляющей быта, а, следовательно, и семьи, является самовар. В традиционной культуре самовар был признаком благополучия и достатка в доме, он объединял семью за одним столом. В «Ладе» В.И.Белов пишет о самоваре так: «Он как бы дополнял два важнейших средоточия: очаг и передний угол, огонь хозяйственный и тепло духовное, внутреннее. Без самовара, как без хлеба, изба выглядела неполноценной, такое же ощущение было от пустого переднего угла либо от остывающей печи» [7, с. 164]. Неотъемлемой составляющей Евстольи В.И.Белов делает самовар: он является постоянным ее спутником. Вот «бабка Евстолья поставила самовар», «Вон бабка уже и самовар несет, на стол ставит.», «Евстолья радостно завыставляла пироги, начала ставить самовар», «Евстолья пошла к шестку, дунула в самовар.» [5, с. 67]. Самовар постоянно участвует в жизни семьи, он становится такой же его живой частью, как и корова Рогуля. Образ самовара появляется и в радостные минуты, когда Евстолья встречает в гости Степановну, когда Катерина с Иваном Африкановичем находились в счастливых первых днях семейной жизни: « <...>всегда вспоминала медовый месяц, и того петуха, и то время, когда они с мужем обнимались днем за шкапом и самовар шумел у шестка» [5, с. 38], и в тяжелые, когда умерла Катерина, ставили самовар, чтобы ее обмыть, затем, когда была сороковина Катерине: «А это... Сегодня сорок ден, как женка... Ну в земле то есть. Значит, по обычаю...<...> Может, зашли бы на полчасика,- сказал Иван Африканович,- самовар греется, пироги напечены» [5, с. 124].

Если люлька и самовар являются предметами, никак не отражающими эмоциональную составляющую семьи, то образ часов, так или иначе, передает это состояние. В главе «Детски» показано тро Ивана Африкановича, обычное утро обычного человека: «Так началось утро в семье Ивана Африкановича. Обычное апрельское утро. <…> Дома остались лишь Володька с маленьким. Они спали в люльке, и очеп легонько поскрипывал, и бабка Евстолья сбивала мутовкой сметану в горшке. В избе тикали саамы, скреблась под половицей мышка» [5, с. 28]. Размеренный ход жизни подтверждается и степенным тиканьем часов, которое очень гармонично вписывается в жизнь Дрыновых не нарушая, а дополняя ее, задавая особый ритм. Тиканье часов никто не пытается остановить так же, как и шум от мышки. С момента болезни звук часов становится беспокойным, и это ощущает Иван Африканович: «И все опять будет по-прежнему, опять, как и раньше, будут спать по ночам ребятишки, и он, проснувшись, укроет одеялом похолодевшее плечо жены, и часы станут так же спокойно, без тревоги тикать на заборке» [5, с. 47]. Часы предчувствуют близкую беду, стараются оповестить об этом всех домочадцев, выбиваются из общего ритма жизни, и свидетельствуют о нарушении «лада» в семье, в душе Ивана Африкановича: «Однажды он очнулся под утро, мигом все вспомнил и скрипнул зубами, уткнулся в подушку. Прислушался - тишина. Только посапывают ребята да, равнодушные, постукивают на стене часы. И вдруг он услышал тещин глухой голос, она молилась в темноте» [5, с. 113].

Обстановка в доме также напоминает о беде в семье Дрыновых и как бы сама меняется. Дом живет в унисон со своими владельцами, и представляет собой душу всего семейства. Вот как описывает обстановку в доме Евстолья соседке Степановне: «<...> уж пробудилась-то под утром, гляжу, а бадья на лавке вся в воде, вода из бадьи вся вытекла, поглядела, а бадья-то целехонька, да и ложка одна на пороге лежит. Вот слезы-ти и пришли того же дни, да и ложка лишняя стала»[5, с. 111]. Так вещи в доме передают внутреннее состояние героев повести и, одновременно, становятся как бы предвестниками бед. Кажется, что все предметы в доме участвуют в жизни семьи, сочувствуют и сопереживают ее членам.

Антигармоничный быт и разлад показаны в образах Митьки -- брата Катерины и тракториста Мишки Петрова. У этих персонажей нет дома, а, значит, и нет корней, нет вещей, которые бы олицетворяли лад именно их семей. Митька живет в городе, который для Белова является средоточием низменных ценностей, тем миром, в котором происходит растление души человеческой. Ни в городе, ни в деревне у Митьки нет семьи, нет постоянного дома. Это человек, который ведет бессмысленное существование, даже по его фразам заметна отрешенность от деревни: «Я бы на месте начальства все деревни бензином облил, а потом спичку чиркнул» [5, с. 67]. Да и в деревню он привносит только разлад: всех напоил, сено отобрали, да и Ивана Африкановича сагитировал поехать на заработки на Север. Не прямо, но косвенно шурин Дрынова становится причиной смерти Катерины.

У Мишки Петрова дом есть, но он выполняет функции, совершенно не характерные для традиционного понимания образа дома. У Мишки собираются, чтобы выпить, да и сам он понимает, что его дом не годится для жизни и, поэтому переезжает в дом к своей невесте Дашке Путанке.

Таким образом, быт, окружающий семью Дрыновых и в котором они существуют, представляет собой совершенно особый мир со своими законами существования, со своим ритмом, совпадающим с ритмом жизни семейства. «Семейный космос» очень гармоничен, но эту гармонию поддерживают сами Дрыновы: каждому отводится свое место, свой угол, который выполняет свои функции и в котором каждый член семьи является полноправным хозяином. Все предметы в доме имеют свое духовное наполнение, свою значимость. Противоположным дому Дрыновых является дом Мишки Петрова и отсутствие дома у Митьки. Эти два персонажа в противовес Дрыновым представлены как люди, напрочь лишенные корней, национального начала и, поэтому они не имеют никаких предметов, характеризовавших бы их как людей, приобщенных к земле, к крестьянству, к труду.

В.И.Белов своим творчеством опоэтизировал уклад деревенской жизни и через эту призму затронул такую важную составляющую, как нравственный, философский аспекты. В.И.Белову удалось изобразить человека с разных сторон: от быта, его окружающего, до внутреннего содержания.