История Нижнетагильского металлургического комбината в XVIII в.

1

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1.Начало и становление «Железного завода»

1.1 Начало горнозаводского дела на Урале

1.2 Производственные технологии и организация труда нижнетагильского металлургического завода в XVIII веке

1.2.1 Строительство завода

1.2.2 Доменное производство

1.2.3 Появление прокатных станов. Изобретатель Егор Кузнецов

1.2.4 Куренное дело

1.2.5 Кричное дело

1.2.6 Достоинства и недостатки производства тагильского металла

1.3. Мастера и «работные людишки» демидовских заводов

2.Процветание «железного завода» в последней четверти XVIII века

Заключение

Список используемой литературы

нижнетагильский металлургический комбинат

Введение

«Урал - опорный край державы» - кто из нас хоть раз в жизни не слышал эту фразу и не задумывался над ней? Кому из нас хоть раз в жизни не довелось рассказывать о своем городе тем, кто ничего не знает о Нижнем Тагиле?

И все мы, наверное, начинаем похоже: Нижний Тагил - развитый промышленный город. Сегодня тагильчане производят пятую часть промышленной продукции Среднего Урала, составляя всего девять процентов населения Свердловской области.

Ещё рассказываем, что основан наш город в 18 веке Никитой Демидовым. Была такая знаменитая династия заводчиков, с чьей фамилией связано «железное» призвание Нижнего Тагила. Когда в Петровские времена началось освоение рудных богатств нашего края и главной его кладовой - горы Высокой, и потребовались опытные, расторопные, работящие и предприимчивые люди, то Царь Петр нашел таковых в Туле - кузнецов Никиту Демидовича Антуфьева и его сына Акинфия, которые отправились на Урал и «вступили в произведение и размножение заводов, употребя в то великои свои труды и отважа на то весь свой капитал». И которым позже за заслуги перед отечеством тот же Петр Первый пожаловал дворянский титул и фамилию Демидовы.

И потом уже рассказываем о крупных предприятиях, о людях, об изобретениях, принесших славу городу и всему региону. О том, что город наш во все времена удивлял поэтов и писателей. Д.Н.Мамин-Сибиряк оставил признание: «Едва ли найдется другой такой уголок на земном шаре, где бы на таком сравнительно очень незначительном пространстве природа с истинно безумной щедростью расточала свои дары».

Данная дипломная работа посвящена истории одного из крупнейших предприятий нашего города - истории Нижнетагильского металлургического комбината в XVIII в. Ведь самые большие новшества и успехи в промышленности этого века выпали на долю металлургии. Если к началу XVIII века общая продукция крупных металлургических заводов составляла примерно 150 тыс. пудов чугуна, то к 1726 году она достигла 800 тыс. Еще в конце XVII века Россия закупала для оружейного производства железо в Швеции, а к исходу первой четверти XVIII века она сама стала вывозить металл за границу. К этому времени относится создание нового металлургического района на Урале.

Во второй четверти XVIII века происходил дальнейший рост металлургической промышленности: выплавка чугуна в 1750 году составляла 2 млн. Пудов, увеличившись за четверть века в 2,5 раза. Экспорт железа за границу в том же году достиг рекордной цифры - в 1,2 млн. пудов. Медеплавильные заводы полностью удовлетворяли потребности страны, и медь также стала предметом экспорта.

Для металлургической промышленности второй половины XVIII века характерно дальнейшее увеличение удельного веса частного капитала, были построены десятки новых частных заводов на Урале и в других частях империи. В 1750 году в стране действовало около 100 чугунолитейных, железоделательных и медеплавильных предприятий. В середине XVIII века на металлургическом заводе работало около 100 тысяч приписных и купленных крепостных крестьян.

Во второй половине XVIII века русская металлургия продолжала оставаться поставщиком железа в страны Европы. К 1767 году в России насчитывалось 182 железоделательных и меднолитейных заводов. Промышленность Урала по-прежнему занимала ведущее положение в металлургии. К 70-м годам XVIII века на Урале действовало 84 медеплавильных, доменных и железоделательных завода. Они давали 90% выплавки меди и 65% производства чугуна всей России. Общая же выплавка чугуна в стране к 1800 году достигла 10 млн. пудов.

Именно благодаря успехам уральской горнозаводской промышленности, и, прежде всего Нижнетагильского завода, как отмечает исследователь Урала Д. Кашинцев, «место первой страны в мире по производству черного металла Россия ... получила и удержала до конца XVIII века.

Двести с лишним лет гора Высокая, колыбель Нижнего Тагила, снабжала первосортной рудой не только Нижнетагильский, но и Невьянский, Ревдинский, Салдинский, Алапаевский заводы - практически весь центральноуральский горно-металлургический район. Как писал Д. Н. Мамин-Сибиряк: «…гора Высокая содержит в себе 35 миллиардов пудов лучшей в свете железной руды…»

Слава тагильского железа, клейменного силуэтом соболя, перешагнула рубежи России. Исследования историков говорят о том, что Нижнетагильский железоделательный и чугуноплавильный завод очень быстро, уже к середине XVIII века, превратился в центр горно-металлургической промышленности России, в «сердце горнозаводского Урала», как называли этот завод у подножья горы Высокой современники.

Вырабатывая в год до 500 тысяч пудов первосортного чугуна, Нижнетагильский завод был не только самым крупным в России и Европе, но и, по существу, монопольным экспортером уральского железа за границу - главным образом в Англию.

Непревзойденное качество тагильского металла, из которого в холодном виде можно было вязать двойные, и даже тройные узлы, неоднократно отмечалось на всевозможных международных выставках медалями и премиями. Это связано и с тем, что на Демидовских заводах были самые прогрессивное по тем временам оборудование, например доменные печи были крупнее, производительнее и экономичнее самых больших английских и лучших шведских домен того времени. На демидовских заводах раньше, чем в Западной Европе, установили прокатные станы - «плющильные машины» - и углевыжигательные печи. Между заводами были проложены дороги, по свидетельству современников, лучшие в Европе, обсаженные деревьями, окопанные по сторонам канавами, снабженные прочными мостами, хотя и проходили по таежным, труднодоступным местам. Для транспортировки заводской продукции в центр страны водным путем расчистили фарватер реки Чусовой, устроили пристани, развернули строительство судов-коломенок. И поэтому, представляется важным подробно описать технологии и организацию металлургического производства XVIII века, что и будет проделано в дипломной работе.

Немного о современном НТМК.

Нижнетагильский металлургический комбинат был преобразован из Ново-Тагильского металлургического приказом по Министерству черной металлургии СССР от 1 апреля 1957 года. В состав НТМК вошли заводы Ново-Тагильский металлургический, имени Куйбышева, коксохимический, огнеупорных изделий, а также Высокогорское, Гороблагодатское, Лебяжинское рудоуправления. Последние годы НТМК входит в состав управляющей компании «ЕвразХолдинг».

В мае 2003 года производство НТМК составляло: чугун - 415,5 тыс.тонн (100,1% от плана), сталь - 473,3 тыс.тонн (100,8% от плана), прокат - 394,5 тыс.тонн (101,1% от плана).

Комбинат награжден следующими государственными и общественными наградами: Орден Ленина (1966 г.), Орден Октябрьской Революции (1975 г.), Орден Отечественной войны I степени (1985 г.), Сертификат РФ "Лидер Российской экономики" (1995 г.), "Серебряная медаль" и диплом выставки "Уралтехно - 99" - за внедрение новых видов технологий и оборудования (1999 г.), Премия "Российский национальный Олимп" - за наивысший вклад в социально-экономическое развитие России в XX столетии (2000 г.), Грамота Правительства РФ за достижения в развитии социальной работы (2000 г.), Благодарность Президента РФ за большой вклад в развитие металлургической промышленности (2000 г.).

Из последних новостей, которыми можно гордиться, то, что на НТМК начали выпускать сталь новых марок. Впервые в истории отечественной металлургии на НТМК благодаря модернизации сталеплавильного производства проведено промышленное опробование технологии производства конвертерной стали марок ШХ15 и ШХ15СГ. Эта сталь производства НТМК характеризуется низким содержанием вредных примесей (около 0,015 % фосфора, 0,005 % серы, 0,00012% водорода), высоким качеством поверхности и внутренней структуры заготовок. Эта конструкционная подшипниковая сталь предназначена для изготовления элементов подшипников и других деталей, от которых требуется высокая твердость, износостойкость и контактная прочность.

В период с 2003г. по 2008 г. НТМК планирует инвестировать в развитие производства 480 млн.долларов за счет собственных и кредитных средств. В рамках программы по реконструкции и модернизации производства НТМК предусматривается установка машины непрерывного литья заготовок №4, строительство толстолистового стана-5000, трубоэлектросварочного 1420, реконструкция доменных печей №5 и №6 и рельсобалочного цеха, установка турбогенераторов №3 и №4 на теплоэлектростанции комбината, а также реконструкция системы коксовых батарей. Судя по этому размаху, на нашем металлургическом заводе снова наступают прогрессивные времена.

И поэтому, мне кажется, что тема диплома «Нижнетагильский металлургический комбинат в XVIII веке» чрезвычайно актуальна именно в настоящий момент времени, когда очень важно знать истоки, понимать причину возникновения события - строительства и феноменального процветания горного завода в XVIII в., постичь импульс, давший начало развитию металлургической промышленности в Нижнем Тагиле и изменивший весь уральский край. Можно сформулировать своеобразный исторический принцип: почаще оглядывайся назад, чтоб не забыть - куда ты идешь.

И посему, первой основной целью работы дипломной работы является - показать момент рождения завода, динамику развития НТМК во всех аспектах его деятельности, особенно подробно рассматривая названный исторический период - XVIII век. Показать завод детищем того времени. Времени преобразований и открытий, времени замечательных достижений человеческой воли и человеческой мысли. Времени тяжелейшего труда и жесточайшей эксплуатации, несправедливости и бюрократии.

Что это было за время?

Центральное место в истории России первой половины XVIII в. занимают петровские преобразования. Российская империя этого периода существенно отличалась от отсталой в хозяйственном, военном и культурном отношении России XVII столетия наличием более развитой промышленности, централизованными и упорядоченными административными учреждениями, первоклассными армией и флотом, светскими школами и общим подъемом науки и культуры.

Конец XVII века - начало XVIII века - исторически было принято считать временем невиданных перемен в государстве Российском. На царском престоле дерзкий Петр, царь-реформатор, задумавший «в Европу прорубить окно» и вывести Россию из вековой отсталости. Но выхода к морям Балтийскому и Черному у неё всё равно нет. Шведский король и турецкий султан на морях владычествуют, и сильный сосед им не нужен. Значит, предстоит война, для которой потребуется оружие, а для оружия металл. Железо, как тогда говорили, из руды выплавляемое. Вот такая простая логика. Можно представить себе такой образ: царь Петр шлет запрос по всей огромной своей территории, и откликается на его зов именно наш уральский край. Здесь всё и сошлось - и задачи государства и средства для них имеющиеся, и люди, становящиеся ключиками ко всем процессам.

О значении петровских преобразований сейчас историки спорят. Ведь если понимать прогресс, как простое движение, которое определяется лишь количественными показателями: числом новых фабрик и заводов, пудами чугуна и стали, то это было, безусловно, прогрессивное время. Современные же социологи и философы считают прогрессом освобождение от всего того, что мешает свободной самореализации человека, его всестороннему развитию. И тогда, главное условие самореализации человека - свобода. А Петр строил «регулярное государство», которое регламентировало всю жизнь его подданных - и в быту, и в ремеслах, в любом общественном проявлении. Реформы Петра привели к тотальному закрепощению всех классов и сословий, а не только крестьянства.

Говоря о противоречивости петровских деяний, историк В.О.Ключевский заметил: «Он надеялся грозою власти вызвать самодеятельность в порабощенном обществе и через рабовладельческое дворянство водворить в России европейскую науку, народное просвещение как необходимое условие общественной самодеятельности, хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно. Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения и рабства - это политическая квадратура круга, загадка, разрешающаяся у нас со времени Петра и доселе неразрешенная».

Перейдем теперь к конкретным фактам. Главной экономической заслугой Петра справедливо считают создание мощной металлургии Урала. Это был гигантский скачок, сравнимый разве что со сталинской индустриализацией. Ну, это мы сейчас можем сравнивать, находить какие-то исторические аналогии. А тогда это воспринималось чем-то небывалым. Уральское железо стала покупать даже Англия.

Но подобные скачки ведут затем к застою. Прошло сто с лишним лет, и вся Россия выплавляла 330 тонн чугуна, а Англия - 3982 тонны, то есть в двенадцать с лишним раз больше. В чем причина такого колоссального отставания от всех без исключения промышленных стран Запада? Можно привести размышления о глубоком кризисе горнозаводского дела Урала историка уральской металлургии конца XIX века В.Д.Белова, который обнаруживает корни этого кризиса в петровских реформах. Если на Западе промышленность была предоставлена «своему естественному развитию», то: «В истории нашей промышленности XVIII век не был продолжателем исторических судеб предшествовавших веков. Властная могучая воля Петра, круто порвав с прошлым, указала им иной путь, им самим начертанный путь; повинуясь этой властной воле, наша промышленность стала на этом пути твердою ногою, но, тем не менее, в будущем ей пришлось рассчитываться за тот произвол, который был внесен в её жизнь».

Белов сто лет назад разглядел ущербность петровских преобразований в горнозаводском деле Урала: стремясь развивать предприимчивость, свободу промышленной инициативы, Петр в то же время подчиняет их своей личной и самой широкой опеке. Петр использовал на горных заводах не только крепостных крестьян и крепостных рабочих, но завел и крепостных предпринимателей. Зарождавшаяся русская буржуазия попала в плен государства. Петр лишил её экономической и тем более политической самостоятельности, которую она начала обретать только через два столетия.

Поэтому второй основной целью дипломной работы является рассмотреть феномен успеха Демидовых в этой атмосфере, попытаться показать роли отдельных личностей в развитии России, Уральского края и Нижнего Тагила. Сложно, конечно в такой работе всесторонне осветить жизнь и деятельность всей династии Демидовых, к тому же они такие разные. Никиту, Акинфия и представители ещё двух поколений отличает кровная связь с заводским делом, они были энергичными организаторами металлургического производства, и за это им надо воздать должное. Они не побоялись перенести заводское хозяйство из привычной им Тулы на новое место, рисковали, но освоили незнакомый им Урал. Ещё, важно отметить то, что именно тагильские Демидовы сохранили заводы, основанные в XVIII в., до начала века двадцатого. Последующие поколения Демидовых предпочитали жить в столицах, управляя заводами по переписке. Словом, Демидовскую династию надо внимательно изучать, чтобы оценить её истинную роль. И чтобы понять происходящее в России сегодня. В дипломе рассматривается период расцвета рода Демидовых, который относится именно к XVIII в.

На протяжении более двух столетий Демидовы верно служили своему отечеству, работали «в пользу нашему Российскому государству», оставили значительное материально-техническое, производственно-организационное, архитектурное, благотворительно-нравственное и культурное наследие.

Конечно, Демидовы, не были людьми бескорыстными, не были и кроткими агнцами. Рассказы, предания и легенды об их жестокости, беспощадности, свирепых расправах с неугодными, об их хищничестве и противозаконных деяниях находят подтверждение в исторических источниках. То есть, в дипломной работе хочется показать Демидовых с разных сторон, ведь, несмотря на бесспорную талантливость и беспримерную энергичность многих из них, они были детьми своего времени, - и были детьми избалованными, развращенными своим временем, богатством, покровительством знатнейших вельмож и царственных особ, безнаказанностью и вседозволенностью.

В досоветское время о Демидовых говорили и писали как об одних из богатейших людей страны, обладателях неимоверных капиталов, владельцах самых крупных и мощных уральских заводов. Советская историография, основанная на классовом подходе, признавала заслуги Демидовых в развитии горнозаводской промышленности, но при этом отмечала, прежде всего, что демидовские заводы и все их богатства были созданы путем жесточайшей эксплуатации трудящихся масс; писала о каторжных условиях труда и жизни мастеровых и работных людей; о жестоких, бесчеловечных наказаниях всех непослушных; о борьбе рабочих против угнетателей и эксплуататоров.

Позднее, в постсоветский период резко возрос интерес к предпринимательской, благотворительной и меценатской деятельности Демидовых, постоянно раздаются призывы использовать демидовский опыт для проведения нынешних социально-экономических преобразований. В популярной литературе и средствах массовой информации сейчас превозносят щедрость и меценатство Демидовых, их удачливое предпринимательство, восхваляются их изворотливость, пронырливость, ловкость, ухватистость и тому подобные качества, якобы необходимые для эпохи «рыночных отношений».

Таким образом, в разные времена и при различных политических режимах Демидовы оставались в поле общественного внимания, хотя их личности и деяния оценивались иногда с прямо противоположных идеологических позиций, следовательно в дипломной работе ставится задача сохранять объективность, рассматривая исторические факты и личности с разных сторон.

Ещё в данной дипломной работе делается попытка осветить роль так называемого человеческого фактора, восторгаясь или критикуя деяния знаменитой фамилии, важно не забывать безымянных героев демидовской эпохи, чьим каторжным трудом и создавалось богатство знатного рода. Ведь большинство взрослого населения нынешнего города Нижнего Тагила - потомки демидовских крепостных, «работных людишек», как именовали их заводовладельцы.

И если характеризовать в целом, общая задача дипломной работы очень интересная - внимательно проанализировать годы расцвета тагильского железного могущества в эпоху Демидовых и попытаться разобраться в феноменальном успехе династии заводчиков Демидовых, со всеми нюансами и подробностями, которые удастся вместить в столь невеликую по заданному объему работу.

1.Начало и становление «Железного завода»

История тагильского металла, без преувеличения, одна из самых ярких страниц в 300-летней истории уральской металлургии. Если начало этой истории связано с городами Каменском и Невьянском, то достойное продолжение и развитие - с Нижним Тагилом.

Металлургическое производство в Нижнем Тагиле обязано своим появлением тем же факторам, которые вызвали к жизни уральскую металлургию в целом: резко возросшие потребности страны в металле в связи с внутренней и внешней политикой царя-реформатора Петра I; поиски и открытие месторождений железной руды на Урале; деятельность основателей известной русской династии предпринимателей - Никиты и Акинфия Демидовых...

Высокие личные профессиональные качества, поддержка Петра I и его венценосных наследников, активное сотрудничество со старообрядцами, дешевый труд тысяч крепостных и приписных крестьян - все это помогло Демидовым создать огромную промышленную империю, центром которой уже в середине XVIII века стал Нижнетагильский завод.

Таково краткое описание исторических условий, событий и участников возникновения и становления завода.

А подробное описание хочется начать с такого факта: в конце 1697 года верхотурский воевода Дмитрий Протасьев, выполняя царскую волю, донес в Москву, в Сибирский приказ, что в его уезде на реках Нейве и Тагил обнаружена железная руда. Особое внимание воевода уделил описанию тагильской находки: «Гора Магнитная в ясашных вотчинах, Тагильской волости вниз Тагила реки на левой стороне: гора поверх длиннику 20 сажен, в вышину от Тагила реки 70 сажен, в другую сторону тож, а среди горы пуповина чистого магнита...»: «Река Тагил от горы в полверсте. До вогульских юрт Алексея Тетерина с товарищи и до деревни Фадеевой верста. От деревни Фадеевой до Краснопольской слободы 25 верст. Позади горы в северную сторону в версте река Выя пришла в Тагил. По обе стороны бор большой... Кругом тех рек болота, лесы темные и боры, горы каменные».

Этому поистине историческому документу, которому суждено было дать толчок к созданию крупнейшего в России чугуноплавильного и железоделательного завода, предшествовали не менее важные события и в самой столице.

Петр I, только что возведенный на престол и получивший наконец долгожданную власть и возможность перекроить «дремуче - бородатую» Русь на европейский лад, решительно и круто взялся за переустройство всей страны - ее государственного аппарата, армии, самого быта. И одну из важнейших задач новый «самодержец всея Руси» видел в том, чтобы любой ценой добиться для России выхода к Балтийскому морю, юго-восточные берега которого в то время находились под контролем Швеции. Но Петр прекрасно понимал, что «прорубить окно в Европу» мирным путем невозможно. Нужно было оружие, оружие... А пушки, ядра, фузеи, алебарды - это чугун и железо, которые в то время в Россию поставлялись главным образом из Швеции. И стремительный, неукротимый Петр шлет во все концы державы грозные указы: искать руды!

Так, в июне 1696 года, выполняя волю Петра, начальник Сибирского приказа Андрей Виниус обязывает верхотурского воеводу Дмитрия Протасьева искать железную руду. А особо - магнитную: «В Верхотурском уезде осмотреть, в которых местах камень-магнит». Получив грамоту, Протасьев объявляет по Верхотурскому уезду, охватывавшему в то время практически весь Средний Урал, «досмотр лучшего камня-магнита и доброй железной руды». В течение полугода свыше восьмидесяти рудознатцев и кузнецов из Аромашевской, Краснопольской и Невьянской слобод вели упорный поиск, увенчавшийся многочисленными находками в районах будущих заводов: Алапаевских, Невьянских и Нижнетагильского. Как гласят архивные документы, реку Тагил в районе нынешнего Нижнего Тагила обследовали семь кузнецов и рудоплавильщиков - «Леонтий Новоселов с товарищи». На основе результатов их находок в этом районе был сделан вывод, что «на Тагиле и Вые реках два железных завода построить мочно».

Организатор поиска магнитной руды на Урале Андрей Виниус, изучив донесение верхотурского воеводы, с гордостью доносил Петру, находившемуся в то время за границей: «Я сыскал зело добрую руду из магнита, железную, какой лучше быть невозможно, и во всей вселенной не бывало, чтоб из магнита железо плавить, при том же богатая и мягка, что можно пушки и мозжары плавить». И следом, уже в 1698 году, Виниус посылает Петру и чертеж горы Магнитной на Тагил реке.

Остается загадкой, на каком основании Виниус сделал заключение, что тагильская «руда из магнита» столь богатая и мягкая, что из нее можно лить пушки и мортиры, ибо действительно, если не во всей вселенной, то уж в России в то время железо из магнитной руды получать не умели. Однако что касается ее отменных качеств - Виниус не ошибся: на протяжении столетия гора Высокая, как со временем стали называть знаменитое месторождение на реке Тагил, снабжала многие уральские заводы самой лучшей в то время железной рудой.

Но было бы ошибкой думать, что раньше, до протасьевского поиска, в этом районе, которому позже суждено было стать «сердцем Горнозаводского Урала», о железной руде не слышал и не ведал. Легенды о несметных богатствах Каменного Пояса живут со времен похода Ермака, который со своей дружиной весной 1581 года, перевалив хребет по реке Серебрянке, построил плоты и продолжил свой путь по реке Тагил. 21 июня 1669 года «медной руды плавильщик» Дмитрий Тумашов из местной железной руды выплавил первое железо, как он сам сообщил, - «сделал железной руды опыт».

С именами Никиты и Акинфия Демидовых связано «чудо превращения» этого обширного и малодоступного в то время края в огромный индустриальный район, где добывалось больше половины русского железа, большая часть - меди, серебра, золота и платины. А начиналось это так...

Осенью 1696 года, спустя год после взятия Азова, царь Петр приехал на тульские заводы и неделю работал на одном из них. Желая изготовить несколько алебард по иностранному образцу, царь призвал тульских кузнецов. Явился один Никита Демидов, сорокалетний оружейный мастер. Он вызвался сделать оружие лучше образца. Исполнив обещание, доставил через месяц в Воронеж 300 алебард. Государь остался весьма доволен и щедро наградил мастера. На обратном пути через Тулу государь осматривал небольшую фабрику Демидова, был у него в доме и заказал несколько ружей по иностранному образцу.

Существует много легенд о первой встрече царя с будущим основателем династии заводчиков Демидовых.

По одной из них, доверил Петр кузнецу для починки пистолет немецкой работы, а когда тот выполнил заказ, похвалил его и посетовал, что не имеет мастеров, равных немецким оружейникам. «И мы, царь, против немца постоим!» - возразил будто бы Никита, за что получил оплеуху:

Ты, дурак, сначала сделай, а потом хвались!

А ты, царь, сначала узнай, а потом дерись! - парировал кузнец и подал Петру

сработанный им новый пистолет, ничуть не уступавший немецкому.

Горячий норовом Петр смилостивился, похвалил кузнеца и больше уже не упускал его из вида. Да что там! Можно сказать, первый военный заказ получил от него Никита вместе с напутствием, мол, постарайся, Демидыч, расширить своё дело, а я не оставлю тебя своей заботой. Именно тульскому кузнецу и доверил государь освоение уральских богатств. Энергия и воля выдающегося предпринимателя дали толчок к действиям семи поколений этого рода.

В начале войны со шведами Никита Демидов приготовил на своем тульском заводе 20 тысяч солдатских ружей и взял за каждое не более 1 рубля 80 копеек, тогда как казна подобные ружья покупала за 12 и 15 рублей. Сверх того он пожертвовал большое количество ядер. Так сказалась предпринимательская дальновидность Никиты: он вошел в доверие к властям, а позже взял свое доходами.

Пётр I, кроме того, что имел «принципы» тотального огосударствления, был ещё и прагматиком, и прагматиком очень нетерпеливым. Ведь его подгоняла северная война со шведами, которую нужно во что бы то ни стало выиграть. И потому нетерпеливый царь и энергичный талантливый заводчик как бы заключили сделку. Царь требовал к такому-то сроку отлить столько-то пушек и ядер, а взамен шел на уступки, льготы, привилегии, мог предоставить известную долю самодеятельности в предпринимательских делах. Надо сразу же отметить, что такая «торговля», а вернее противоборство, продолжалась все тридцать лет правления Петра. Но, давая привилегии и льготы, царь в то же время старался держать Демидова на поводке, а Демидов стремился сделать поводок подлиннее.

Никита Демидов с самого начала вовсе не чувствовал себя вполне свободным предпринимателем-собственником. Ещё в 1696 году он построил в Туле свой первый доменный заводик. Построил «своими деньгами и протерми (то есть издержками, расходами), без вспоможения и дачи дворцовых крестьян, как прежде сего даваны к таким заводам». Сначала он получил право владеть своим же заводом только 20 лет. Но в январе 1701 года добился царского указа, по которому «велено ему Никите и жене его и детям теми своими заводами владеть впрок безсрочно». Однако, несмотря на царский указ, который был по тем временам высшим законом, через два годика завод у Демидовых отбирают в казну. Возврата его Никита добился лишь через 10 лет. Но угроза отчуждения заводов (частных заводов, нужно заметить!) постоянно висела над Демидовыми и другими промышленниками. Это важно помнить для формирования объективного взгляда на личность и деяния Демидова.

В ходе войны со шведами России требовалось все больше оружия. Для ускорения железоделательного производства Никите Демидову передали Невьянский завод (1702 г.). Причем, в царском указе 1702 года о передаче Никите Невьянского завода Демидов значится «уговорщиком», то есть завод передавался ему как бы в аренду - на определенных условиях и под контролем воеводы. Сам Никита в Туле был занят срочным заказом царя и за недосугом отправил на Урал старшего сына - двадцатитрехлетнего Акинфия. В январе 1703 Никита через главу Сибирского приказа Виниуса добился первых привилегий. Но и надзор над горнозаводчиком установили жесткий. В том же 1703 году, требуя скорой отправки караванов с пушками, мортирами, ядрами, бомбами, царский указ угрожал: а ежели «не учинишь», то Невьянские заводы «взяты будут на великого государя и иному отданы».

В январе 1703, когда Никита Демидов вернулся с Урала в Тулу, а на заводе оставил Акинфия, который справлялся с делами не хуже отца, его достиг новый царский указ, требовавший немедленной поездки на завод: «А буде ты в сему великого государя указу учинишься ослушен и тебе быть в великом разорении и бедстве…». Весной 1703 года Демидовы писали верхотурскому воеводе, что им необходимо более 300 подвод и большое число людей для отправки продукции. За зиму было отлито 50 пушек крупного калибра, выплавлено много железа.

Затем случился у Демидова конфликт с верхотурским воеводой из-за его вмешательства в дела Невьянского завода. Воевода Калитин раскомандовался и забрал мастеров и работных людей на стройку казенного Алапаевского завода, при этом «увез неведомо куды» тысячу пудов железа, запротестовавшего Акинфия сковал и отправил в Верхотурье.

И тогда Никита Демидов предъявил Петру ультиматум: или не позволяй воеводе вмешиваться в заводские дела, или забирай завод обратно в казну. Зная события этого периода, решение Петра, противоречившее общей политике «регулярного» государства, исключавшего самостоятельность, легко понять. В том же 1703 году позарез требовались пушки и ядра, ибо в поражении под Нарвой была потеряна вся русская артиллерия. Казенные же ведомства нерешительны и неповоротливы, а Демидовы уже не раз быстро и дешево выполняли царские указы. И царь вынужден был уступить, запретив воеводе даже появляться на демидовском заводе. Именным петровским указом от 4 апреля 1704 года Демидов получил новые льготы и привилегии.

Невьянский завод отремонтировали и расширили, поставили еще одну домну. С каждой весной струги и дощаники везли все больше бомб, ядер, металла: ежегодно по 20-25 тысяч пудов. Качество пушек было отменно, они были "стрельбой опробованы и в той стрельбе устояли и впредь к стрельбе годны". Как владелец завода, Никита оправдал надежды правительства.

Январским указом 1709 года ему именным указом Петра "велено на Невьянских железных заводах за литье и поставку к нынешнему воинскому случаю военных припасов быть комиссаром и ведать ему на тех заводах мастеровых и работных людей и крестьян всякою расправою и управлять всякое заводское дело и воинские припасы готовить". Чин комиссара, то есть правительственного уполномоченного по надзору за металлургическими заводами, подтверждал и расширял привилегии Демидова. Чин вроде бы престижный (с жалованьем 1000 рублей в год, что вдвое превышало сумму жалованья генерала), но он превращал Никиту в государственного служащего, в казенного приказчика, чего предприимчивый и честолюбивый Никита Демидов, конечно же, не желал.

Но в конечном итоге, и царь, и заводчик получили то, что каждый хотел. Никита Демидов выполнял все госзаказы в срок и с отменным качеством. А Петр одаривал его всё новыми и новыми льготами и привилегиями, которые отец и сын Демидовы умели использовать талантливо и с размахом.

Деятельный заводчик не думает ограничиться одним заводом. Взяв с собой старшего сына и трех рудознатцев-мужиков, Никита вдоль и поперек исходил Уральский хребет - от Невьянска до верховьев Чусовой. Нашел месторождения железной и медной руды. Не имея на первых порах серьезных конкурентов, Демидовы уже в первое десятилетие провели обширную разведку края, закрепили за собой рудные месторождения и лесные участки.

Все это позже пригодилось при строительстве заводов. Всего Никита успел прибавить к Невьянскому пять новых заводов. А самой ранней из известных нам дат в истории тагильских заводов стал 1720 год, когда у подножия горы высокой началось строительство сразу двух заводов - Выйского и Нижнетагильского, и хотя первый из них войдет в историю как медеплавильный, фактически оба завода были доменными и перерабатывали руду горы Высокой. Первый чугун на Выйском заводе был получен 8 октября 1722 года. Эта дата и считается днем рождения Нижнего Тагила.

По окончании строительства плотины и двух доменных печей 25 декабря 1725 года был выплавлен первый чугун и на нижнетагильском заводе. Но не дожил до этого дня Никита Демидов, сломили старого кузнеца заботы, не железным оказалось здоровье. И сын его Акинфий Демидов остался на Урале полновластным господином. Начав дело с отцом и продолжив его самостоятельно, Акинфий Никитич построил десяток железоделательных и чугуноплавильных заводов, из которых Нижнетагильский своими изделиями обрел громкую европейскую известность.

Новые заводы и после смерти царя Петра исправно выполняли оборонный заказ, поставляя по дешевым ценам «в казну, на всякие обиходы армии…пушки, ядра, мортиры…фузеи…».

Так была предопределена судьбы Нижнего Тагила - работать на оборону Отечества, на его воинскую славу. А пожалованный царем во дворянство Никита Демидов стал одним из основателей уральской металлургии, которой уже триста с лишним лет. Демидовская династия вложила в её развитие 215 лет своего «заводского» стажа.

1.2 Производственные технологии и организация труда Нижнетагильского железного завода в XVIII веке

1.2.1 Строительство завода

В 1720 году, когда Никита и Акинфий Демидовы показали себя как промышленники, им разрешили, вернее, даже повелели построить ещё два завода.

Нижнетагильский завод строился как самый мощный чугуноплавильный на Урале. Все заводские устройства и механизмы - домны, горны и молоты, плавильные печи и водяные колеса, приводящие механизмы в движение (электроэнергии промышленность ещё не знала!), - сооружались по лучшим русским и европейским образцам.

Нижнетагильский завод строился одновременно с Екатеринбургским. Оба эти завода возводились невьянскими, то бишь демидовскими, специалистами и мастерами. На заре своего развития промышленный Урал испытывал острый недостаток в рабочей силе. В 1721 году был издан правительственный указ, по которому право приобретать крепостных предоставлялось владельцам заводов - не только дворянам, но и «купецким людям». Для поощрения горной промышленности было разрешено приписывать по 100 крестьянских дворов на каждую доменную печь, по 70 дворов на два молота, а к медным заводам - по 50 дворов на каждую тысячу пудов выплавленной меди. В действительности количество приписанных крестьян превышалось вдвое и втрое, но людей для строительства завода всё равно было маловато.

«Железный завод» на Тагил-реке даже для Урала, где главной проблемой в то время была нехватка рабочих рук, строился очень медленно. Начатый даже раньше Выйского медеплавильного (который так лишь назывался, а по существу всегда был наполовину чугуноплавильным), Нижнетагильский «железный завод» поднимался не спеша, но зато основательно, по последнему слову тогдашней горно-металлургической техники. Лишь в 1725 году, то есть пять лет спустя после закладки, была закончена первая домна, однако сразу же построенная «не в пример протчим», - самой мощной по тому времени - высотой 13 аршин, в переводе на современные меры, - немногим больше 10 метров. Еще через год были закончены вторая и третья домны, и лишь в 1727 году Нижнетагильский завод наконец был пущен в действие полностью. Лишь несколько месяцев не дожил «туленин Никита Демидов» до пуска первой домны Нижнетагильского завода - главного детища своей уральской горнозаводской Вотчины. К этому времени единоличным владельцем всех демидовских заводов стал старший сын Никиты Демидова Акинфий.

Если Петру I с наследниками своих дел не повезло, в последние годы своей жизни император все больше задумывался о судьбах своих преобразований, понимал, что сделано многое, ещё больше начато, и Россия похожа на «недостроенную храмину», то Никите Демидову со своим главным наследником более чем повезло. Собственно, без выучки и доверия отца не стало бы и самого могущественного горнопромышленника России Акинфия Демидова. И не только потому, что отец передал сыну высокое мастерство кузнеца и оружейника. Немалую роль играли и редкая отцовская любовь, и искреннее уважение, и вера в таланты сына. Ведь недаром Никита Демидов с самого начала отдал 24-летнему Акинфию в почти полное распоряжение всё заводское дело на Урале.

Петровский дух преобразований в большой степени проявился в наследнике Никиты «Демидыча» - Акинфии, самом крупном из уральских заводчиков и наиболее ярком представителе семейства Демидовых. Это был уже не в пример отцу полностью вельможа, даже одевался по придворному, да и внешностью весьма походил на Петра: такой же крупный нос, такой же упрямо сжатый рот под такими же «кошачьими» усами, и тот же властный, не терпящий возражений взгляд, как у Петра, немного на выкате бешеных глаз под круто изогнутыми бровями.

Но дело даже не во внешнем, возможно и чисто случайном сходстве Петра и Акинфия Демидова, а в том размахе, в том точном знании горнозаводского дела, больше того - в той неукротимой неутомимости, с которой Акинфий Демидов вникал в любую мелочь. В этом отношении Демидов при всей своей жестокости и тиранстве был одним из самых ярких и крупных представителей петровской школы хозяйствования. Став единовластным хозяином демидовской вотчины на Урале, он сосредоточил все свои усилия прежде всего на завершении строительства Нижнетагильского завода, в котором он видел основу процветания своего дела, и строил он этот завод с присущим ему размахом и основательностью. А размах давала гора Высокая с ее несметными сокровищами, на которые теперь не претендовала даже казна. На кроме Высокой, поблизости, на Лебяжке и на Гальянке, были открыты железные руды: а если к этому добавить еще и медную руду, в которой, правда, «железа больше нежели меди», да еще ряд месторождений таких ценных минералов и руд, как, например, асбестовая гора на Тагил-реке, открытая Софроном Согрою и названная им Шелковой, то было совершенно ясно, что именно в Тагильские, а не в Невьянские заводы имеет смысл складывать и средства, и силы, ибо Тагил, а не Нейва оказался кладовой руды, запасы которой трудно было оценить даже приближенно. Однако, несмотря на это, как считает Б.Кафенгауз, «Нижнетагильский завод не сразу занял свое видное место, еще долгое время после его основания он уступал первенство Невьянскому заводу».

Сердцем, основой всех металлургических заводов того времени, была плотина, которая перегораживала речку, создавая заводской пруд. От того, где и как поставлена плотина, насколько правильно она была сделана, часто зависела судьба самого завода. Плотины обычно делались земляными, и хотя обсыпались по лицевой, обращенной к воде части «соком», как в старину называли доменный шлак, но все равно часты были прорывы. Так, в первый же год была прорвана плотина Невьянского завода, та же участь постигла затем и первую плотину на реке Тагил, в результате чего пришлось искать новое место для плотины, и для завода.

Постройкой и содержанием плотин и всего вододействующего хозяйства заводов - шахов, ларей, водяных колес - ведали плотинные мастера. Не обладая теорией и расчетами, только на основе интуиции и опыта, к тому же до переезда на Урал имевшие дело не с горными, а с равнинными реками, они на первых порах допускали, конечно, и грубые ошибки в выборе места для плотины. Но с опытом приходило и мастерство, и можно только удивляться, как они, имея в качестве инструментов только правило и мерную планку, умели настолько точно рассчитать и регулировать сброс вешних вод, что запасов оставшихся в пруду хватало ровно до следующей весны. При этом, естественно, плотинным мастером учитывались и летние дожди, и высота снега будущей зимой.

В этом отношении Нижнетагильский завод оказался одним из самых

благополучных на Урале: за все время своей истории он не разу (за исключением первого варианта плотины) не испытывал ни весенних промывов, ни обсыхания пруда, и его довольно регулярная, а главное безостановочная работа была предметом восторга многих ревизоров и инженеров горного департамента. И это, прежде всего, объясняется удачной, «лучше быть неможно», плотиной.

Плотина, как показывают сметы генерала Геннина, большого знатока литейного дела, бывшего в тот момент горным начальником на Урале, стоила львиную долю всех расходов на строительство. Надо отметить, что с именем Геннина связано очень многое в становлении горнозаводского дела на Урале: именно он, преемник Татищева, сделал попытку поставить строительство заводов на научную, переходя к современной терминологии, основу - дал не только описание горнометаллургического производства по всем стадиям, но и выработал основные критерии.

Геннин ввел в горно-металлургическое дело лабораторный анализ («пробирное дело»), ввел в строительство и работу казенных заводов строгую системы - взаимосвязи отдельных фабрик-цехов и даже заводов друг с другом, что для мануфактурного периода горнозаводской промышленности было делом явно прогрессивным и позволяло ввести производство более уверенно.

Генниным же были выработаны три основных условия, которым должно отвечать место будущего завода: близость руды, достаточное количество гидроэнергии и лесов для угля. И, наконец, возможность транспортировки выработанного металла в Россию.

Особенно важным Геннин считал выбор места для будущей плотины. Сам наученный горьким опытом, когда сразу же по приезде на Урал от вынужден был восстанавливать размытую плотину Каменского завода, Геннин выработал целый свод правил, которым должно отвечать место для плотины. Техника того времени позволяла строить исключительно низконапорные плотины, этим, кстати, объясняется, что часто плотинные мастера выбирали места совершенно неудачные с точки зрения современной гидротехники. По требованиям того времени место для будущей плотины определялось прежде всего объемом воды в пруду, мощность завода - количеством вододействующих на нем колес. Поэтому, с одной стороны, место выбиралось с крутыми берегами, что позволяло плотину сделать более короткой, а значит и более дешевой, но, с другой стороны, оно должно быть и не слишком гористым, чтобы вверх от плотины имелось «раздолье» - для обширного, но вместе с тем и достаточно глубокого пруда, который бы не промерзал до дна даже самой лютой зимой. И в этом отношении место для Нижнетагильского завода оказалось очень удачным: река перехвачена у подножия горы Лисьей, причем река «запружена», плотиною ста четырех сажен длиною, 25 сажен шириною и вышиною 5 сажен...». Мало какой завод мог похвастаться такой компактной и в то же время самой мощной плотиной, которая образовала «пруд длиною около шести верст, а ширины с версту». И что очень важно, - плотина пропускала воды вполне достаточно для сохранения судоходства - ведь по реке Тагил можно было вывозить железо в сибирь, а это рынок немногим меньше, чем сама Центральная Россия! «Ниже завода река так глубока, что суда ходить могут, что и в самом деле бывает: каждую весну отпускают несколько оных железом нагруженных в Сибирские города».

Здесь следует вывод, что начало завода было положено удачно.

1.2.2 Доменное производство

Энергия воды домнам нужна была для дутья. Литейные дворы устраивались так, чтобы один ларь мог обслуживать сразу две печи; поэтому абсолютное большинство уральских заводов имело, как правило, всего две, очень редко три домны. Исключением из этого правила был один завод - Нижнетагильский, на котором сразу же было устроено два литейных двора.

Домны в то время строились с толстыми стенами, так как считалось, что «домны любят тепло», и внешне напоминали крепостные башни. Все нижнетагильские домны первоначально были выложены из «дикого камня», скрепленного огнеупорной белой глиной, и лишь внутри облицовывались горновым, более тугоплавким камнем, который также добывался по соседству, на Тагильской горе.

Объем самой крупной домны был 80 кубических аршин, или около 28 кубометров, остальных несколько поменьше.

Любопытна конструкция домен того времени, с «открытой грудью», то есть с не замурованной передней частью горна, прикрывавшейся заслонкой, которую в любой момент можно было открыть и посмотреть, как идет плавка. Оттуда же производился слив «сока» - шлака.

И вторая особенность - открытая колоша. Колошей называлась в то время верхняя часть домны, в сущности выводная труба, служившая одновременно и заволочным отверстием. Колоша всегда - оставалась открытой, поэтому над домной круглые сутки стоял высокий столб пламени и курилось чадное облако угарного дыма. Работа наверху, на колошнике, на небольшой площадке, выложенной раскаленными от пламени и газов чугунными плитками, считалась самой адовой. Лишь позднее над колошами стали устраивать вытяжные кирпичные трубы с навесами, но и они спасали мало, зато часто служили причиной пожаров.

Сюда, на колошник, лошадьми или на носилках поднимали короба руд и угля, на площадке все материалы раскладывались кучками. Через каждый час по команде мастера-уставщика мастеровые-засыпки сбрасывали в колошу, в устье домны, очередную порцию: 26 пудов руды, 2 пуда известняка и 1 короб угля. За сутки домна, таким образом, принимала в себя до тысячи пудов материалов, и все это нужно было вручную поднять на колошник, рассортировать тоже, конечно, вручную и сбросить в огнедышащее устье доменной печи.

Священнодействовал у домны мастер-уставщик. Чем он руководствовался, выбирая тот или иной режим дутья или пропорций в очередной засыпке, - он и сам не мог объяснить толком, Все основывалось на интуиции и громадном опыте. Интересно, что даже такой грамотный специалист, как В.И.Геннин, давая довольно точное и подробное описание доменных печей, ни слова не говорит о том, что же в них творится, каким образом из руды, угля и извести получается «сок», то есть шлак, и чугун. Академик М.А.Павлов, известный советский металлург, анализируя «Описание уральских и сибирских заводов», писал:

«Автор, давая подробные указания по устройству печей и ведения в них плавки, даже не пытается уяснить читателю сущность процессов, совершающихся в печах. Состояние науки в то время не позволяло этого сделать: ведь Геннин не мог понимать основных металлургических процессов - окисления и восстановления, так как в его время еще не был открыт кислород, а теория горения была создана через 45 лет после того, как были закончены «Абристы».

И все же отдельные дошедшие до нас наставления и инструкции по доменному делу позволяют понять и по каким признакам, не имея ни малейшего представления о сути плавки руды, без приборов мастера XVIII века умели выплавлять чугун такого качества, что сейчас это мастерство кажется просто чудом.

Признаком нормального хода доменной печи были острые светлые языки пламени. Если же пламя красное, с искрами, а тем более с дымом, значит, чугун «от прочей материи плохо отделяется», и надо усиливать дутье.

Не менее важным было и состояние «сока» - шлака. По цвету «сока» по времени, которое ему нужно для отвердевания, по тому, какой струей переливается он через порог горна - жидкой или тягучей, мастер делал безошибочные выводы, что нужно делать, чтобы чугун вышел хороший. Наконец: даже застывший шлак говорил о ходе плавки в домне. Если на изломе он был стекловатый, темно-зеленый - значит, плавка в норме. Если же мастер замечал блестки, похожие на мелкую рыбью чешую, то немедленно добавлял в колошу руды. Если же излом черный и железистый, значит, нужно было увеличивать силу дутья и добавлять угля.

На каждой домне было, как правило, по одной форме. Лишь невьянская домна-гигант (по тому, конечно, времени) построенная выдающимся металлургом XVIII века Григорием Махотиным, имела две формы.

Воздух в домны нагнетался доменными мехами, представлявшими собой два пятиметровых, зауженных с одной стороны ящика, плотно входивших друг в друга. Нижний ящик был неподвижен, а верхний гонялся вверх-вниз «боевым валом», представлявшим собой толстое, в аршин диаметром, то есть 70-80 сантиметров, бревно, окованное железными обручами. На одном конце вала укреплялось водобойное колесо диаметром в две сажени (больше четырех метров), а на другом - три чугунных пальца, которые поочередно давили на верхнюю крышку мехов. Дожмет один палец крышку до конца, сорвется, и крышка, выдавив в «захлебку» - клапан чередную порцию воздуха, оттягивается вверх противовесом - ящиком с кусками чугуна. Но тут набегает второй палец, и все повторяется сначала.

На каждую домну полагалось для «ровности» дутья по два меха. Силу дутья регулировали подачей воды на колесо. И так, громыхая и лязгая, шипя воздухом через «захлебки» и между стенками ящиков мехов, обильно смазываемых дегтем и салом, «денно и нощно» крутилась доменная воздуходувка. А возле нее также «денно и нощно» крутились мастеровые, вовремя смазывая меха, вовремя по командам мастера-уставщика меняя режим дутья и следя за исправной работой «захлебки».

Выпускался чугун четыре раза в сутки по колокольному бою. По этому сигналу на литейном дворе, обслуживавшем две домны, заканчивались последние приготовления, горновые с ломами изготавливались возле летки, а канавные с лопатами - у куч заранее приготовленного песка и золы: после того как чугун из домны будет выпущен и схватится корочкой, его нужно немедля присыпать сверху этим песком и золой, чтобы остывал он исподволь и получался нужного сорта. А в местах, где чугун должен был ломаться на шруни («штыки»): наоборот, сырым песком, тогда в этих местах образуется «хрупкость».