Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат

Х.Ф. Самуэль Ганеман и гомеопатия



Введение

генеман фармацевтика гомеопатия лекарственный

Основные подходы к лечению болезней были сформулированы еще древнегреческим медиком Гиппократом (примерно 427-370 до н.э.) в его труде «Этика и общая медицина». Один из его нестареющих принципов состоит в том, что медицина есть искусство, а это исключает использование единых схем лечения. Гиппократ писал: «Тело человека… бывает здоровым наиболее тогда, когда его части соблюдают соразмерность во взаимном смешении в отношении силы и количества». В терминах нашего времени это означает, что основная задача врача состоит в обеспечении постоянства внутренней среды больного. Также великий медик сформулировал принципы лечения «подобного подобным» и «противоположного противоположным», возникшие, правда, задолго до появления на свет его труда. «Когда лекарство войдет в тело, оно прежде всего извлекает все то, что ему… наиболее сродно по природе» - это о законе подобия. «Врачу следует… все напряженное разрешать, а все ослабленное - укреплять» - это уже о лечении противоположного противоположным.

Следует назвать еще одного создателя завершенной теории врачевания. Им был Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, более известный под псевдонимом Парацельс (1493-1541) - врач и химик. Он реанимировал теорию лечения «подобного подобным» для подбора лекарственных растений. Парацельс создал учение о «сигнатурах» - признаках, которыми всевышний якобы снабдил растения, чтобы врачи могли их правильно выбирать при том или ином заболевании. Так, растения с красными цветками или красные плоды он рекомендовал при заболевании крови, желтые - печени, синие - дыхательных путей и т.п.

В последующие века лекарственная медицина вернулась к знахарским методам очищения организма. В отсутствие научных знаний врачи не имели никакой возможности судить о механизме действия лекарств, поэтому ориентировались исключительно на явно видимые терапевтические эффекты: рвота, диарея, потоотделение. Вот и назначали рвотные, слабительные, потогонные или делали кровопускание - очищали больного и, как считалось, удаляли болезнь. Все лекарства использовали во внушительных дозах, чтобы добиться эффекта, но при этом изнуряли и даже попросту травили больных. С таким наследием врачи и закончили век XVII.

В наступившем XVIII веке свирепствовали малярия, холера, туберкулез, сифилис, тифы, дизентерия, не говоря уже о почти поголовной глистной инвазии. О существовании многих других опасных болезней либо не знали вообще, либо только смутно догадывались. Врачебными диагнозами на все случаи жизни были «лихорадка» и «горячка».

В XVIII веке возникли глубокие противоречия между достижениями техники и невежеством в медицине. Эффективных лекарств, по сути, было всего лишь четыре: опий, белладонна, хинная корка и наперстянка. Чисто симптоматические средства вроде рвотных, слабительных, потогонных - не в счет. Медицина обеспечивала людям в среднем всего лишь 30-40 лет жизни. Верного принципа выбора лекарств так и не появилось. Плачевный итог - возврат к полному отрицанию самого смысла и принципиальной возможности лекарственного лечения, к лекарственному нигилизму.

На мутной волне нигилизма одна за другой всплывали умозрительные теории, обосновывавшие тот или иной универсальный способ выбора «правильного лекарства». Все они были либо пустыми домыслами, либо фантазиями, которые не оставили в медицине существенных следов.

Вот тогда, задолго до появления медицинской науки, в Германии появился Христиан Фридрих Самуэль Ганеман (1755-1843), человек, создавший своеобразную терапевтическую теорию, которая была в первую очередь протестом против существующих в то время способов выбора и дозировки лекарств.

Германия дала миру немало одарённых людей, жизнь и деятельность которых оказывают влияние на развитие всех сфер человеческой деятельности. Мы живём в XXI веке, но, к сожалению, очень часто приходится сталкиваться с неприятием очевидных фактов, подтверждённых несколько сот лет назад. Отстаивая свою правоту, до сих пор яростно спорят официальная медицина и гомеопатия, основателем которой по праву признан Христиан Фридрих Самуэль Ганеман.

Целью моей работы является показать вклад в развитие медицины этого выдающегося врача и химика. В своем реферате я рассмотрела биографию, учение и труды Христиана Фридриха Самуэля Ганемана.



1. Биография Христиана Фридриха Самуэля Ганемана

Христиан Фридрих Самуэль Ганеман (нем. Christian Friedrich Samuel Hahnemann) родился 10 апреля 1755 года в Мейсене (Саксония). Он был старший из 10 детей живописца по фарфору. Ввиду ограниченных средств, он тоже должен был сделаться живописцем. Но благодаря поддержке извне он имел возможность посещать княжескую школу в Мейсене. Весной 1775 года он поступил в Лейпцигский университет и ему приходилось давать уроки и заниматься переводами, чтобы иметь, чем существовать, и отдаться медицине с энтузиазмом. Спустя 2 года, в 1777 году, он перешел в Вену, где особенно занимался в клиниках. По рекомендации одного из своих академических учителей, он был назначен домашним врачом и библиотекарем к тогдашнему губернатору Зибенбюргена барону фон Брукенталю в Германштадте. Через два года для получения докторской степени он отправился в Эрланген, где еще продолжал слушать лекции, и 1 августа 1779 года получил степень. После этого он 3/4 года прожил в Гетштедте в Саксонии и затем получил место уездного врача в Гоммерне близ Магдебурга, где в 1783 году женился на падчерице одного аптекаря, Генриетте Кюхлер. В следующем году он переселился в Дрезден и здесь в течение года замещал своего близкого друга городского врача Вагнера. В 1789 году он отправился в Лейпциг продолжать свои научные знания. С 1792 года он жил вблизи Готы и в это время занимался также психиатрией, причем лечил с успехом писателя Клокенбринга, страдавшего сумасшествием. Нужно заметить, что уже в то время Ганеман стоял за гуманное лечение душевнобольных, в противоположность принятому тогда грубому отношению врачей при душевных болезнях. Он работал последовательно в Пирмонте, Брауншвейге, Кенигслютере и, наконец, в 1799 году в Альтоне и Гамбурге.

И так как здесь он не видел ничего заманчивого, то вернулся в Эйленбург в Саксонии. Здесь у него произошло столкновение с уездным врачом вследствие того, что он сам выдавал больным лекарства. Тогда он переселился в Мекерн близ Лейпцига. Отсюда он переехал в Виттенберг и на 2 года в Дессау, потом в 1806 году в Торгау, где написал «Органон рациональной медицины». В 1811 году он возвратился в Лейпциг, чтобы примкнуть к университету и читать лекции о своем новом способе лечения. Вместе с тем он продолжал испытывать лекарства на собственном организме и на своих учениках. Вскоре, однако, возраставшая практика вызвала к нему зависть со стороны врачей, а в особенности враждебные отношения со стороны аптекарей, потому что он сам отпускал лекарства. В 1819 году он был даже привлечен к ответственности по этому поводу. Хотя Ганеман приводил достаточно доказательств, что лекарства свои он приготовляет совершенно иным образом, чем это делается в аптеках, тем не менее, ему было воспрещено продолжать этот отпуск. Этим была парализована его деятельность. Тогда герцог Фридрих Фердинанд пригласил его в качестве лейб-медика с титулом гофрата в Кётен, куда Ганеман переехал в 1821 году. В 1835 году он женился вторично, будучи 80 лет, на 35-летней француженке Мелании д'Эрвильи Гойе, дочери художника, которая сама была талантливой художницей и явилась к нему в качестве пациентки. Она побудила его переселиться в Париж, где он был встречен с большим энтузиазмом своими приверженцами и имел обширную практику вплоть до самой своей смерти, последовавшей 2 июля 1843 года. Он умер в 88 лет от пневмонии и был погребён на кладбище Пер-Лашез.

2. Учение Х.Ф. Самуэля Ганемана и его труды

Сочинения и статьи Ганемана чрезвычайно многочисленны и охватывают самые различные области. Особенно много он писал о химии и фармакологии. Особенно много он писал о химии и фармакологии. Собственно по гомеопатии написаны им «Fragmenta de viribus medicamentorum positivis sive in sano corpore humano observatis», 2 тома, 1805; «Медицина опыта» в журнале Гуфеланда (т. XXII), 1806; «Органон рациональной медицины», 1810; «Чистое учение о лекарствах» в 6 томах с 1811 по 1821; «Хронические болезни, особенности их натуры и гомеопатическое лечение, с 1828 по 1830. Затем - целый ряд мелких работ по вопросам медицины. Он писал также популярные статьи по вопросам здоровья, например, об уходе за детьми, вреде употребления кофе и др.

Официальной датой рождения гомеопатии считается 1796 г. - год опубликования ганемановской статьи «Опыт нового принципа», переведенной на русский под ред. д-ра Льва Бразоля в 1896 г. в ознаменование столетнего юбилея гомеопатии.

Общее ее содержание заключается в следующем.

Ганеман рассматривает, каким образом до тех пор занимались исследованием целительных свойств лекарственных веществ, и дает ясную и краткую характеристику всех тех методов, посредством которых думали подойти к разрешению этого вопроса. Он указывает на негодность сухой перегонки растений для суждения об их свойствах и, не отвергая высокого значение химии для практической деятельности врача, особенно при отравлении ядами, протестует лишь против отождествления химических процессов в реторте с жизненными процессами в живом теле. Затем он показывает несостоятельность способа примешивания исследуемых лекарств к выпущенной из жилы крови и впрыскивания их в кровеносные сосуды животных; вообще, опыты на животных он считает недостаточными, ввиду того, что лекарства действуют весьма различно на животных и на человека, и более тонкие внутренние изменения и ощущения не доступны исследованию на бессловесных организмах. Еще менее удовлетворительны способы отыскивания целительных свойств растений на основании их внешних признаков, вида, вкуса, запаха и ботанического сродства. Поэтому остается только наблюдать над действием лекарств на человеческое тело. Практическая медицина обыкновенно применяла три главных способа борьбы с человеческими недугами. Первый способ - удаление основной причины болезни - по его словам есть «самый возвышенный», «наиболее сообразный с достоинством искусства», остающийся навсегда «выше всякой критики», и Ганеман называет его «царственным путем». Но так как удаление причины болезней большей частью неосуществимо и познание основных причин болезней в большинстве случаев для нас недостижимо, то и причинное лечение применимо лишь в редких случаях, и для излечения болезней приходится прибегать к другим способам лечение. Второй способ - употребление антипатических средств по принципу contraria contrariis, т.е. подавление симптомов болезни посредством лекарств, имеющих противоположное действие, например, лечение запора посредством слабительных, кислотности желудка посредством щелочей, воспаление посредством холода и т.д. Ганеман не отвергает относительной пригодности этого метода лечения в острых болезнях, называя тут действие антипатических средств «временным», но в хронических болезнях он считает антипатические средства «паллиативными» и «вредными», хотя и приводит сам примеры временной пользы от паллиативного употребления нескольких средств, например, опия, кофе, камфоры и др. Но для радикального исцеления хронических болезней он совершенно отвергает пользу антипатического лечения и объясняет вред паллиативных средств тем, что их вторичное действие оставляет в организме состояние, сходное с уже существующим болезненным состоянием, и, таким образом, усиливает и затягивает естественное течение болезни. По его выражению, это «дорога в темном лесу, теряющаяся на краю пропасти». Третий способ заключается в применении специфических средств, которые имеют целью не маскировать симптомы, а вырывать болезнь с корнем, и этот путь Ганеман называет «самым желательным и найпохвальнейшим». Только он оговаривается и выражает сомнение, чтобы могли существовать специфики против общих патологических форм или нозологических названий болезни, но он убежден, что «существует столько же специфических средств, сколько существует различных состояний отдельных болезней». Весь вопрос только в том, как находить такие специфические средства? До тех пор употребление спецификов имело в своем основании либо грубый эмпирический опыт, либо простую случайность. Ганеман этим не удовлетворен; по его убеждению, ни эмпирия, ни случай не должны играть руководящей роли в медицине, если она хочет встать на уровень науки. Единственный источник сведений о специфических свойствах лекарств должен заключаться в исследовании их чистого действия на здоровый организм и затем в изучении в каком смысле и направлении могут быть сознательно и преднамеренно применяемы эти лекарственные свойства к излечению болезней. Исследование чистого действия лекарств показывает, что каждое лекарственное вещество возбуждает в здоровом организме известный род собственной и совершенно своеобразной болезни. Но знание одного этого факта еще недостаточно для успешного применения лекарств у постели больного; нужно еще понимать значение и практическое применение этого факта. И вот Ганеман под впечатлением своего хинного эксперимента и руководимый шестилетним сознательным опытом и наблюдением предлагает своим товарищам ключ к успешному пользованию лекарственными свойствами не в виде какой-либо выдуманной теории или системы, а как факт, в форме следующего простого и ясного опытного правила: «нужно применять против болезни, подлежащей излечению, такое лекарственное вещество, которое в состоянии вызвать другую наивозможно сходную искусственную болезнь, и первая будет излечена: подобное подобными». Таким образом, специфическим лекарством для каждого индивидуального случая болезни будет всегда его гомеопатическое средство, т.е. лекарство, производящее в здоровом организме подобную же болезнь.

Поставив это положение, Ганеман переходит к пояснению его на примерах и приводит целый ряд лекарственных веществ в доказательство того, что все они производят у здорового такие болезненные состояния, какие они излечивают у больного, и иллюстрирует свое изложение несколькими случаями из своей частной практики. Эта часть работы обнаруживает обширные сведения Ганемана о физиологическом и терапевтическом действии лекарств вместе с тонкой наблюдательностью и необыкновенным даром ясно и точно передавать свои наблюдения Большая часть примеров служит прямым подтверждением развиваемой мысли, и почти все истории болезни (за исключением двух или трех) хороши и доказательны. Лишь в немногих случаях Ганеман вместо доказательств допускает предположение. Например, он говорит, что Rhus radicans вызывает рожистое воспаление кожи и сыпи, и спрашивает, не будет ли он поэтому излечивать рожу и накожные болезни? В другом месте он говорит, что Millefolium, как известно, останавливает внутренние кровотечения, и ставит вопрос, не производит ли он поэтому кровотечений у здоровых? Время показало, что он был прав в своих предположениях и что действительно Rhus успешно излечивает рожу и кожные сыпи, a Millefolium действительно имеет тенденцию производить кровотечение.

Кроме демонстрации закона подобия, статья Ганемана замечательна в том отношении, что в ней преподается два драгоценных практических правила, а именно: 1) назначать зараз всегда только одно простое средство, и 2) тщательно индивидуализировать состояние пациента и характер действия лекарств. Если взять во внимание медицинскую практику прошлого века и обыкновение врачей прописывать сложнейшие рецепты из нескольких десятков средств, то становится понятным, что способ назначения Ганеманом лишь одного лекарства в однократном приеме, с выжиданием его действия в течение нескольких часов или дней, должен был казаться его товарищам совершенно революционным и необыкновенным. Но Ганеман уже и тогда ясно видел, что усовершенствование медицинского искусства в значительной мере задерживается обычаем полифармации. «Чем сложнее наши рецепты, тем темнее становится в медицине, - говорит он в следующем, 1797 году, - простота предписания есть высший закон для врача». И действительно, отличительная черта его практики уже и в то время, а тем более в позднейших периодах его деятельности, как видно из всех приведенных им историй болезни, состояла в том, что он назначал больному только одно простое средство зараз и никогда не повторял приема ранее, чем по прекращении действия первого. Вместе с тем, он тщательно вникал в особенности каждого случая болезни, обращая особенное внимание на настроение духа и психическое состояние пациента, и при выборе лекарства непременно доискивался такого средства, которое вполне соответствовало бы психике пациента. Это показывает, насколько Ганеман стоял впереди своего века.

Дозы, прописываемые Ганеманом в это время, еще довольно грубы и материальны, но он уже начинает чувствовать необходимость уменьшения дозы и советует употреблять подходящее средство лишь в настолько сильном приеме, чтобы едва проявилось ожидаемое от него искусственное болезненное действие.

Относительно пределов применимости гомеопатического лечения, Ганеман в этой своей первой статье ограничивается советом применять его особенно в хронических болезнях. Но, по мере дальнейшего испытания гомеопатического лечения, он все более удовлетворяется получаемыми результатами и постепенно приходит к заключению об одинаковой успешности его как для хронических, так и для острых болезней (1805 г.), и, наконец, окончательно убеждается, что ни один из существующих методов лечения - конечно, всегда за исключением причинного, т.е. непосредственного удаления причины болезни, в тех редких случаях, где это возможно - не может сравниться с гомеопатическим.

Необходимость обогащать лекарственный арсенал специфическими средствами вполне сознавалась лучшими врачами как до Ганемана (Сиденгам), так и после него (Вундерлих), но важнейшая и неоценимая заслуга Ганемана заключается в том, что он на все времена дал ключ к нахождению специфических средств для каждого случая заболевания, вследствие чего он и является Ньютоном специфической терапии.

…Для того, чтобы оценить значение Ганемана, необходимо представить себе тогдашний низкий уровень медицины. То было в конце XVIII столетия, когда вместо беспристрастного наблюдения у постели больного господствовали и сменяли одна другую различнейшие системы лечения. На первом плане преобладало воззрение, что болезнь вызывается дурными соками, и поэтому лечили их огромными для наших нынешних понятий количествами рвотных средств и клистирами; что же касается рецептов, как указывалось ранее, то они обыкновенно состояли из многих, часто из 8 или 10 лекарств. Кроме того, очень часто меняли лекарства и прописывали их в сильных дозах. Одно из самых худших заблуждений того времени, было кровопускание. И вот появляется способ лечения Ганемана, совершенная противоположность всему этому. Он отвергает всякое ослабляющее лечение, рвотное, слабительное, кровопускание и т.д. и принципиально допускает только такие лекарства, которые прописываются в самой маленькой дозе, каждое в отдельности (а не в лекарственных смесях), которые, судя по данным симптомам, пригодны для данного больного и были раньше в точности проверены на здоровом. Цель этих лекарств вызвать к деятельности целебную силу природы или возбудить орган, функция которого изменена под влиянием болезни, таким образом, чтобы дать толчок к выздоровлению, к устранению болезненного состояния.

Как же пришел Ганеман к этим новым идеям? Как уже упоминалось, Ганеман много занимался химией. Он перевел много сочинений, причем был не простым переводчиком, но везде проявлял самостоятельное мышление и анализ. Мы уже говорили, что в то время в состав рецепта входило множество различных лекарственных веществ, потому что желали одновременно действовать против различных болезненных симптомов. Но Ганеман сказал: «Чем сложнее наши рецепты, темь больше мрака окутывает медицину». Точно так же он выступил против господствовавшего в то время ослабляющего метода. Опираясь на всевозможные нелепые теории, старались всеми способами изгнать из тела дурное, т.е. болезнь. На этой точке зрения стояли принципиально даже такие знаменитые врачи, как, например, Гуфеланд. Этот ослабляющий метод, который признавали при всех тяжких заболеваниях спасительным для жизни и упущение которого всегда даже впоследствии ставилось в вину гомеопатам, заключался в частых кровопусканиях, в скудной диете, рвотных средствах, кровоочистительных средствах, клистирах и т.д. Он требовал, чтобы прописывались простые лекарства, а отнюдь не лекарственные смеси, а главное, чтобы способ действия каждого отдельного лекарства проверялся на здоровом человеческом организме. Он отмечает, что подобного рода предложения были уже делаемы до него некоторыми врачами, но он был первый, который потребовал этого принципиально и провел методически. Первые опыты его с проверкой лекарств на собственном организме относятся еще к 1790 году. В этом отношении замечательны слова Ганемана в журнале Гуфеланда за 1796 г.: «Нам не остается ничего другого, как испытывать требуемые лекарства на нашем собственном теле. Эту необходимость понимали во все времена, но обыкновенно шли ложной дорогой и эмпирически, на авось, тотчас применяли лекарства в болезнях». Полученные таким образом результаты, особенно ввиду того, что рецепты составлялись из множества лекарственных веществ, не могли быть верными. Истинный врач, который близко принимает к сердцу совершенствование своего искусства, должен поставить себе следующие вопросы: во-первых, каково чистое действие каждого лекарства в отдельности, в той или другой дозе, в здоровом человеческом теле? Во-вторых, чему учат наблюдения над действием лекарства в той или другой, простой или сложной болезни? Основой рационального учения о лекарствах должно служить сопоставление таких самонаблюдений и отчетов о случаях отравления. Сочинение, в котором Ганеман впервые попытался создать физиологическую фармакологию, носит название «Fragmenta de viribus medicamentorum positivis», Leipzig, 1805.

Второе положение в учении Ганемана гласит «Similia similibus curantur» (подобное лечится подобным), в противоположность аллопатическому тезису «Contraria contrariis curantur» (противоположное лечится противоположным). Уже в 1789 году в своем сочинении «Венерические болезни для хирургов» он говорит о действии ртути, которое он сводит к свойственным ртути явлениям, производящим в теле контр-раздражение. Наоборот, согласно взглядам тогдашней медицины, целебная сила этого лекарства заключалась в том, что оно изгоняло болезнетворное вещество через пот, слюну, понос и мочу. В следующем году (1790) он перевел сочинение англичанина Куллена «Materia medica» («Учение о лекарствах»). В этом сочинении, между прочим, действие хинной корки при перемежающейся лихорадке объяснялось тем, что она «укрепляет желудок». Ганеман не удовлетворился этим объяснением и испробовал хинную корку на самом ceбе:

Я испробовал в течение нескольких дней хинную корку и принимал два раза в день по четыре квента (=15,0). Ноги, концы пальцев и т.д. становились холодными, как лед. Я ощущал усталость и сонливость, затем сердце начинало биться, пульс делался твердым и скорым. Неприятная тоска, дрожание (но без озноба), разбитость во всех членах, стук в голове, краснота щек, дрожание; словом, все обычные симптомы перемежающейся лихорадки (которой он уже раньше страдал сам во время своего пребывания в Эрлангене) появлялись один за другим, но без настоящего лихорадочного озноба. Коротко говоря, особенно характерные именно для перемежающейся лихорадки симптомы: притупление чувств, характерное оцепенение во всех суставах, в особенности же тупое неприятное ощущение в надкостнице костей всего тела, - все это было. Этот пароксизм (приступ) продолжался 2-3 часа и повторялся только тогда, когда я повторял прием, а в противном случае - нет. Я прекратил приемы и почувствовал себя здоровым.

В 1796 году новое открытие было возведено в принцип лечения (Similia similibus curantur) в статье «Опыт нового принципа для отыскания целебных сил лекарственных веществ» в журнале Гуфеланда. Заметив, что стремление лучших врачей всех времен устранить причины болезней есть самая благородная цель, но что не всегда имеются пути для этого и часто выбираются ложные пути, он затем тотчас переходит к лечению болезней лекарствами. В отношении острых болезней он признаёт еще принцип «contraria contrariis», от которого впоследствии отказался. Так, например, он дает слабительное при запоре, но считает его вредным в отношении хронических болезней. Он повторяет требование проверки на здоровом и формулирует открытый им принцип лечения так:

Всякое действительное лекарственное средство вызывает в человеческом теле своего рода болезнь, и чем лекарство действительнее, тем это заболевание яснее, сильнее и своеобразнее. Нужно подражать природе, которая иногда излечивает хроническую болезнь при помощи другой, присоединяющейся к ней. Следовательно, при болезни, которую желают излечить (преимущественно хронической), нужно применять то лекарство, которое в состоянии вызвать по возможности сходную искусственную болезнь, и тогда первая исцелится: Similia Similibus… Но мы должны для этого в точности изучить, с одной стороны, характер заболеваний человеческого тела и случайностей, могущих быть при этом, а с другой - чистые действия лекарственных средств, т.е. сущность специфической искусственной болезни, которую они обыкновенно вызывают вместе с случайными симптомами, зависящими от различия дозы, формы и т.д. И если мы для данной болезни подыщем средство, которое вызывает по возможности сходную искусственную болезнь, то в состоянии будем исцелять самые тяжелые заболевания.

После этого он старается осветить свой новый принцип лечения примерами многих лекарств: так, например, ревень в больших дозах вызывает понос, а в известных случаях (в гомеопатически малых дозах) излечивает. Мышьяк производит кожные сыпи, а при известных условиях исцеляет их.

Позднее Ганеман пошел по этому пути дальше. В 1805 году в своей «Медицине опыта» он говорит: «Всякая болезнь имеет в своем основании особенное противоестественное раздражение, которое нарушает отправления и благосостояние наших органов». Далее он приводит два «положения, вытекающих из опыта»:

I. Если два противоестественных раздражения одновременно действуют на тело и если они однородны, то действие более слабого раздражения будет на время парализовано действием более сильного. 2. Если оба раздражения имеют большое сходство между собой, то одно (слабейшее) раздражение вместе с его действием совершенно стирается и уничтожается аналогичной силой другого (более сильного)… Следовательно, для того, чтобы излечивать, мы должны противопоставить существующему противоестественному раздражению болезни соответственное лекарство, т.е. другого болезнетворного агента с действием, сходным с тем, какое вызывает болезнь.

Если выразить яснее мысль Ганемана: Существует болезнь. Избранное врачом лекарство вызывает сходную болезнь. И так как две сходные болезни при естественных условиях не могут существовать одна рядом с другой, то болезнь, искусственно вызванная лекарством, уничтожает уже раньше существовавшую естественную болезнь. Лекарственная же болезнь постепенно прекращается сама собой с прекращением действия лекарственного средства. В упомянутом сочинении Ганеман говорит о том, что уже у древних врачей есть указания на те же принципы. Он приводит место из Гиппократа (около 460 лет до Р. X.), очень спорное место, которое гомеопаты всегда толкуют в свою пользу. «Сходные вещи вызывают болезнь, а употребление сходных вещей излечивает человека от этой болезни». Гиппократ продолжает: «Например, что производит трудное мочеиспускание, если его нет, то же средство прекращает его, если оно есть. Точно также кашель вызывается тем же средством, которое устраняет его».

Для практического применения своих принципов Ганеман требует чрезвычайно точного исследования больного для определения не только всех отдельных симптомов, установленных врачебным исследованием, но и субъективных, которые ощущает лишь сам больной и которые простираются на настроение духа, изменение симптомов под влиянием внешних условий и т.д. И что особенно заслуживает внимания и в то время мало сознавалось, это важность питания, образа жизни и жилища больного. Не достаточно поставить диагноз: такая-то и такая-то лихорадка, необходимо вместе с тем отыскивать отдельные признаки, характерные именно для данного случая.

Дальнейшая характерная черта учения Ганемана заключается в способе приготовления лекарств. Вначале он сам давал принятые тогда большие дозы. Но так как он был точный наблюдатель, то факты вскоре привели его к уменьшению доз. Иной раз он давал маленькие дозы и затем увеличивал их, пока не замечал появления признаков легкого отравления. Думали, что именно с появлением этих признаков можно ожидать целебного влияния на болезненное состояние. Достигнув этого, он прекращал лекарство и выжидал, в то время как его коллеги спокойно продолжали давать одно лекарство за другим. И вот таким образом, непрерывно продолжая контролировать действие лекарств, он дошел до очень маленьких доз. Дело в том, что он заметил, что, если лекарство выбирать согласно принципу подобия, т.е. давать такие лекарства, которые находятся в специфическом отношении к заболевшим частям и могут, следовательно, влиять на них, то они действуют уже в очень ничтожном количестве. От него не ускользнуло также, что больной организм и больной орган гораздо чувствительнее, нежели в нормальном состоянии. И это еще больше убеждало его в необходимости уменьшать лекарственные приемы. Интересно то, как он уменьшал лекарства. Он брал известную часть лекарственного вещества и смешивал ее с определенным количеством молочного сахара, воды или алкоголя. Затем из этой смеси он снова брал часть и опять смешивал ее с определенным количеством молочного сахара воды или алкоголя. И так продолжал до тех пор, пока не получал требуемого разведения лекарственного средства. Вскоре он дошел до более точного определения пропорций смешения и стал брать одну часть лекарственного вещества на 99 частей молочного сахара, воды или алкоголя. Из полученной таким образом смеси он снова брал часть и смешивал ее с 99 частями молочного сахара, воды или алкоголя и т.д. Так он получил первую, вторую и т.д. смесь или раствор, которые он называл разведениями или потенциями. Это были сотые доли (1:99) в противоположность принятым в настоящее время десятым долям (1:9). Сам Ганеман был вначале поражен действием таких ничтожных количеств. Он объяснял себе это только тем, что в болезни чувствительность организма к лекарствам повышается. Так, в своей «Медицине опыта» (1805) он говорит:

В какой степени возрастает чувствительность организма к лекарствам в болезнях, об этом может иметь понятие только точный наблюдатель; она превосходит всякое вероятие, как скоро болезнь достигла высокой степени. С другой стороны, столько же верно, как и удивительно, что даже самые крепкие индивидуумы, страдающие хроническими болезнями, если дать им подходящее лекарство, реагируют даже на ничтожнейшую дозу столь же сильно, как грудные младенцы.

Оказалось, стало быть, что с уменьшением лекарственных приемов не только не ослабел эффект, но совершенно наоборот. Впоследствии старались объяснить такое отношение различным образом: что при растирании лучше действуют главные составные части или что вследствие увеличения поверхности увеличивается также сила действия лекарственных веществ, она «потенцируется».

Это наблюдение Ганемана, что ничтожнейшие дозы не только оказывают действие, но далее действуют сильнее, составляет открытие, которое, несмотря на все возражения, прочно укоренилось в медицине. И как видно дальше, теперь его начинают признавать некоторые представители официальной «школьной медицины», хотя пока еще в довольно нерешительной форме. К этому результату Ганеман пришел путем трезвого наблюдения, потому что он был решительный враг всякого отвлеченного спекулирования и фантазирования в медицине. Именно благодаря этому свойству он рано подметил вредные стороны и ошибки тогдашней медицины, которая вся была построена на традиции и теоретических системах. Он говорит в одном месте:

В какой степени возрастает чувствительность организма к лекарствам в болезнях, об этом.

Истинная врачебная наука по своей натуре чисто опытная наука. Поэтому она может и должна опираться только на факты и на чувственные восприятия, ей доступные. Все предметы, с которыми она имеет дело, доступны в ясной форме ее чувственному восприятию и опыту. Знание болезни, которую требуется лечить, знание действия лекарств и того, как применять известные действия лекарств с целью изгнания болезни, - всему этому учит, и притом в достаточной мере, один только опыт. Материал свой наука должна заимствовать из чистого опыта и наблюдения и ни на шаг не переступать круг чистых наблюдений и опытов, если она не желает превратиться в ничто, в мыльный пузырь.

Что касается самой болезни, то сначала Ганеман еще держался материальных представлений - конечно не в смысле тогдашней школы, которая стремилась лишь изгонять из тела вредные вещества при помощи всевозможных насильственных процедур. Мало-помалу, однако, параллельно с высшими разведениями лекарств, он пришел к более духовному или «динамическому» воззрению на болезнь как на силу. Это привело его впоследствии к принципиальному употреблению одной лишь тридцатой потенции, к чему особенно придрались его противники и что вызвало споры среди его приверженцев. Согласно Ганеману, мы должны рассматривать болезни как динамические изменения жизненного характера нашего организма и, следовательно, лечить их потенциями, которые вызывают динамические изменения.

Болезни не вызываются каким-либо веществом, какой-либо остротой, вообще болезненной материей; это лишь духовные изменения духовной жизненной силы, присущей телу человека.

Конечно, подобная точка зрения не выдерживает критики с материалистической точки зрения, но кто знаком с историей целебных стремлений, знает, что и за пределами гомеопатии существует воззрение, защищающее духовный или динамический характер болезней. Особенно в самое последнее время с его американскими теософическими идеями и подчеркиванием психического воздействия, все более укореняется такое динамическое воззрение, к которому примыкают также многие естественные врачи, считавшиеся раньше совершенно трезвыми материалистами. И теперь менее чем когда-либо может быть дана окончательная оценка «динамического» воззрения Ганемана на болезнь. Наблюдениями было установлено также, что у некоторых лиц в гипнозе от одного приближения лекарственных веществ обнаруживаются такие же симптомы, как у здоровых при приеме лекарств. Некоторые объясняли действие высоких потенций животным магнетизмом, который, исходя от лечащего, переходит на больного; вот почему и придавали большое значение правильному приготовлению потенций лечащим, необходимому числу взбалтываний при потенцировании и т.д. Впрочем, в литературе имеется такая масса доказательств действительности высоких разведений, что если даже отнести часть на внушение или самоисцеление, - что само собой исключается у маленьких детей или у животных, - то все же остается немало случаев, где непосредственное действие лекарства, даже в высокой потенции не может быть отвергнуто. Спор между защитниками слабых и сильных разведений до сих пор еще не окончен среди гомеопатов. Несомненно лишь одно, что для успеха гомеопатического лечения не столь важна высота потенций, сколько правильный выбор лекарства соответственно симптомам.

Другой пункт, который также вызвал много споров среди гомеопатов и большинством из них отвергнут, есть предполагаемая Ганеманом острота в крови, «псора», о которой он говорит в 1828 году в своем сочинении «Хронические болезни, особенности природы их и гомеопатическое лечение». Он часто замечал, что, несмотря на правильный выбор лекарства, болезни в некоторых случаях не поддавались лечению. Далее он старался объяснить наследственность болезней, склонность некоторых лиц к определенным заболеваниям, например, кожным, легочным и т.д. Обыкновенно в таких случаях отделываются фразами вроде «болезненное предрасположение» и т.п. Таким образом он пришел к мысли, что здесь мы имеем дело с загнанной внутрь чесоткой, чесоточной кахексией или «псорой». Чесотка играла тогда большую роль, и многие выдающиеся врачи того времени объясняли ею большинство болезней. Следовательно, Ганеман со своим учением о псоре, которая с первого взгляда кажется нам несколько странной, совсем не так одинок. В числе других причин подобного рода он принимал sycosis, который он приписывал трипперу, и затем сифилис. Эта ганемановская теория псоры, принадлежащая к позднейшим годам, имела ту же участь, как и теория динамического действия лекарств и очень высоких потенций: большинство его сторонников отвергли ее.

Что касается названия гомеопатии, то оно возникло уже позднее. До 1808 года Ганеман называл свой новый способ «лечением специфическими средствами», причем под специфическими средствами подразумевалось совсем не то, что теперь в медицинском лексиконе аллопатии. Так аллопатия считает, например, ртуть специфическим средством для суставного ревматизма. У Ганемана «специфический» означает: подходящий ко всей картине симптомов данной болезни или скорее данного больного. Впоследствии Ганеман стал называть свои средства гомеопатически-специфическими и, наконец, просто гомеопатическими (от греческих слов «омойос» - подобный и «патос» - страдание, болезнь). Господствующую же школу в медицине он назвал аллопатией (от греческих «аллос» - другой и «патос» - болезнь).



3. Гомеопатия: что это?

Гомеопатия - вид альтернативной медицины, предполагающий использование сильно разведённых препаратов, которые, предположительно, вызывают у здоровых людей симптомы, подобные симптомам болезни пациента.

Само слово «гомеопатия» (от греч. ?мпйпт - подобный и рЬипт - болезнь), придуманное Ганеманом, означает «подобное болезни».

В основе гомеопатии лежит принцип подобия. Другими законами гомеопатии являются: закон малых (минимальных) доз, закон испытания (прувинга) средств на здоровых добровольцах, закон использования одного лекарства и закон динамизации, а также теория миазмов.

Гомеопатия рассматривает организм человека как единую стройную систему со всеми его физиологическими и психологическими особенностями. Она способна излечивать многие хронические заболевания и, в руках профессионального гомеопата, является одним из наиболее безопасных и доступных методов лечения.

Гомеопатические препараты подбираются для каждого конкретного случая по закону подобия с учетом состояния пациента, его конституционального и психологического типа, хобби, настроения, пристрастий в еде, излюбленного положения во сне, зависимости жалоб от времени суток, холода или тепла, сырости, приема пищи и многих других индивидуальных характеристик.

Теория гомеопатии в деталях излагается в фундаментальных трудах Ганемана «Органон врачебного искусства» (1-е издание в 1810 г., 6-е - в 1921 г.) и «Хронические болезни» (1-е изд. в 1828 г., 2-е - в 1835 г.), обязательных для изучения во всех гомеопатических школах и колледжах. К лечению лекарственными травами (фитотерапии) гомеопатия не имеет отношения. В сущности, фитотерапия - разновидность аллопатии, она отличается от общепринятой медицины только используемым лекарственным сырьем.

Сырье для гомеопатических лекарственных средств и гомеопатические разведения

Сырьем для гомеопатических лекарственных средств может выступать что угодно, способное вызывать в здоровом организме те или иные изменения и, соответственно, лечить сходные (подобные) проявления в больном. Это могут быть минералы, растения, грибы, выделения живых организмов (змеиные яды, раневое отделяемое и т.д.) и сами живые организмы (например, пчелы, пауки). Хотя некоторые гомеопатические средства могут показаться весьма экзотическими, важен не столько их источник, сколько вышеуказанный принцип, по которому они применяются. Именно это отличает гомеопатию от других медицинских систем. В классической гомеопатической фармакопее числятся около тысячи двухсот препаратов; наиболее широко используемых, с которыми обязан быть знаком любой врач-гомеопат, около 250.

В гомеопатии применяются сильно разведённые препараты. Обычно используются десятичная, сотенная и LM, или пятидесятитысячная, шкалы. Десятичные разведения были разработаны и введены в гомеопатическую практику немецким врачом Константином Герингом (1800-1880). Сотенные разведения были введены самим основателем гомеопатии, Самуэлем Ганеманом; технология их приготовления впервые излагается в деталях в 5-м издании «Органона» (1833). LM (они же Q) - потенции также являются ганемановским изобретением; они описаны в 6-м издании «Органона». Не вдаваясь в мелкие детали (о них можно узнать из специальных справочников) приготовления гомеопатических средств, вкратце процесс приготовления жидких препаратов можно описать следующим образом. Берется материнский раствор действующего вещества, часть которого смешивается в определенной пропорции с алкоголем. Если соотношение один к девяти, то получается первое десятичное разведение, обозначаемое в разных странах D или Х; если один к девяноста девяти - первое сотенное, обозначаемое буквой С или не обозначаемое вообще. Для приготовления последующих разведений берется соответствующая часть (десятая для десятичных разведений, сотенная для сотенных) полученного раствора, переносится в новую пробирку и вновь смешивается с соответствующим количеством алкоголя, как описано выше для приготовления первых разведений. Нерастворимые субстанции перетираются с молочным сахаром до степени, позволяющей разведение в жидкости. Существует т.н. метод одной пробирки, придуманный русским помещиком Семеном Корсаковым (1788-1853), который применяется лишь в некоторых странах и для приготовления разведений выше тридцатого сотенного. Основан он на том, что при полном выливании раствора из пробирки на стенках все же остается некоторое количество жидкости, равное примерно одной сотой объема раствора. Этот метод не так точен, как описанный выше метод Ганемана, но также показал свою надежность. В тех случаях, когда гомеопат хочет уточнить, по какому методу должно быть приготовлено лекарство, он добавляет H (для метода Ганемана) или К (для метода Корсакова) после указания разведения. Тысячное сотенное разведение обозначается буквой М. После каждого разведения получаемый раствор десять раз встряхивается - это называется динамизацией, или потенцированием раствора. Гомеопаты считают, что таким образом высвобождается скрытая энергия лекарственного средства. Полученный в итоге раствор нужного разведения (потенции) может быть нанесен на гранулы молочного сахара - так получаются всем нам известные сладкие гомеопатические крупинки («шарики»). Итак, например, Aconitum 30Х, или 30D, обозначает, что лекарство аконит должно быть отпущено в 30-м десятичном разведении; Apis 200C, или 200СН, или просто 200 - апис в двухсотом сотенном разведении (по Ганеману), а Colocynthis 10М - колоцинт в десятитысячном сотенном разведении. Упоминавшиеся выше разведения по шкале LM, для приготовления которых одна крупинка препарата в разведении 3С растворяется в 50 000 частях воды, имеют в гомеопатии пока что ограниченное применение. Обозначаются они LM1, LM2, или 0/1, 0/2 и т.д., до LM30. Согласно закону Авогадро, ни одна молекула исходного вещества не может быть обнаружена уже примерно в 12C (или 24X) разведениях. Тем не менее, гомеопатические лекарства прекрасно работают и в сверхвысоких разведениях. Что именно и как действует - наука пока не знает, в гипотезах недостатка нет, но для практических целей гомеопатического лечения ответ на этот вопрос не столь важен.

Использование гомеопатического метода лечения. Сочетание с аллопатическим методом

Гомеопатический метод лечения используется при всех болезнях, не требующих экстренного хирургического лечения. Это вопрос исключительно компетенции врача-гомеопата. Были отмечены случаи излечения индийскими гомеопатами тех заболеваний, за которые гомеопаты в «развитых» странах обычно стараются не браться или лечить которые им запрещено по закону: онкологических болезней (в т.ч. опухолей мозга), туберкулеза, тяжелых болезней эндокринной и сердечно-сосудистой систем, нейродегенеративных болезней (таких, как рассеянный склероз). Были и пациенты, выведенных из комы с помощью исключительно гомеопатических лекарств. К сожалению, долгие годы преследований и фактического запрещения гомеопатии в СССР сыграли свою роль. Врачей-гомеопатов такого уровня в странах бывшего СССР единицы. Обычно «средние» гомеопаты достаточно успешно лечат кожные болезни, неосложненные болезни легочной, сердечно-сосудистой и пищеварительной систем, последствия травм, различные аллергии. Многие детские болезни прекрасно лечатся даже не очень опытными гомеопатами.

Гомеопатический метод лечения может сочетаться с аллопатическим методом, но в этом редко бывает необходимость. К сожалению, при сахарном диабете 1-го типа, когда пациент годами получает инсулин и гормональной терапией безвозвратно погублены еще функционировавшие бета-клетки поджелудочной железы, уже невозможно обойтись без инсулина, но правильно подобранное лекарство позволяет уменьшить его дозу и значительно замедлить развитие осложнений диабета. В целом же аллопатические «костыли» грамотному гомеопату не нужны. Антибиотики, например, можно (и как правило нужно) отменять немедленно.

Существуют некоторые ограничения при лечении гомеопатией. Универсальным антидотом гомеопатических лекарств считается мята. Поэтому любители мятных конфет, мятной жевательной резинки, чая с мятой или мятной зубной пасты должны отказаться от своих привычек. Нежелателен кофе. Антидотом считают крепкий кофе, но поскольку понятие крепости достаточно растяжимо, то лучше кофе просто исключить. Нежелательно также применение различной «химии» - шампуней и красителей для волос. Принимают гомеопатические лекарства обычно перед сном, лучше за 30-40 мин. до ужина, тщательно почистив зубы щеткой без зубной пасты. Это минимальные ограничения.

Принципиальное различие между аллопатией и гомеопатией в том, что гомеопатия лечит больного человека, а не болезнь, чье название представляет собой лишь ярлык. В то время как аллопатическая терапия направлена на борьбу со следствием, а не с причиной, т.е. лишь с симптомами, отдельными проявлениями болезни (суженное расширить, расширенное сузить, недостающее добавить, микроба убить и пр.), гомеопатия лечит весь организм, опираясь на внутренние его возможности. Целью гомеопатии является полное излечение человека, а не подавление отдельных симптомов, обычно сопровождающееся перенесением заболевания на более глубокий уровень организма, что происходит при аллопатическом лечении.

Комплексные гомеопатические средства

Комплексные гомеопатические средства - это смеси низкопотенцированных гомеопатических лекарственных средств, объединенных по нозологическому принципу (т.е. для лечения по определенному диагнозу). Например, такие популярные лекарства, как траумель С (для лечения травм), вертигохель (для лечения головокружения), гирель (для лечения гриппа) и т.д. Создание этих гибридов противоречит фундаментальным гомеопатическим законам прувинга (предварительного испытания лекарств на здоровых добровольцах для определения лекарственных свойств) и одновременного назначения лишь одного лекарственного средства. Это скорее препараты для домашней аптечки, нечто вроде анальгина или бисептола. В сравнительно простых случаях они иногда могут помочь; часто по эффективности они способны даже превзойти аллопатические средства, используемые для лечения тех же болезней. Однако они не могут быть эффективными при лечении серьезных хронических заболеваний.

Классическая и «современная» гомеопатия

Классические гомеопаты в своей практике опираются на неизменные законы, установленные основателем гомеопатии Ганеманом. Называющие себя современными, или «клиническими» гомеопатами используют эти законы выборочно, в зависимости от того, что приглянулось, а что нет «современным» докторам, или не придерживаются никаких законов вообще, назначая что и как попало. Обычно «современность» связана с недополученным или просто отсутствующим фундаментальным гомеопатическим образованием, и вытекающим отсюда непониманием философии гомеопатии. Классический гомеопат тщательно изучает все особенности пациента, назначает одно гомеопатическое средство и наблюдает за развитием реакции на него, внося соответствующие коррективы в лечение. «Современный» гомеопат ориентируется на болезнь, а не на больного, и использует частые назначения нескольких препаратов, «курсы». Это поточный метод работы в поликлинике, не имеющий отношения к настоящей гомеопатии. Не слишком греша против истины, можно сказать, что «современная» гомеопатия - это использование гомеопатических лекарств по аллопатическому принципу. Успехи «современной» гомеопатии, если о таких вообще уместно говорить, ограничены определенными не слишком сложными для лечения болезнями.

Эффективность гомеопатии

Гомеопатия - искусство индивидуализации, т.к. лечит она людей, а не названия болезней. Согласно принципам гомеопатии, людей нельзя разделить, как этого требует современная наука, подобно кроликам или крысам, на группы, кормить плацебо и некими стереотипными лекарствами от некоей болезни, а потом сравнивать полученное. Каждому больному нужно индивидуально подбирать определенное лекарство, в определенной потенции и с определенной частотой приема. Это и составляет искусство гомеопатии, которое приходится осваивать годами. Проводившиеся до сих пор исследования с их разноголосицей результатов грешат непониманием именно этой очень простой истины. Фактически, лучшим исследованием гомеопатии является ее более чем двухвековой опыт тысяч врачей. Гомеопатия способна творить чудеса тогда, когда она применяется по ее собственным правилам. Она имела свои прекрасно обоснованные законы и успешно лечила тяжелейшие болезни еще в те времена, когда аллопаты своей «героической терапией» планомерно подрывали здоровье всех, вздумавших к ним за лечением обратиться: реками пускали кровь, сжигали кожу нарывными пластырями и шпанскими мушками, «отвлекая» внутренние болезни, травили ртутью и выворачивали наизнанку рвотными и клизмами.