Профессиональное становление Феликса Платтера как одного из самых проницательных медиков своей эпохи

Во времена Феликса Платтера школа медицины занимала здание на склоне холма в северной части города по дороге, ведущей по направлению к Ниму. Студенты называли это здание коллежем. В нем помещались медицинская школа и школа фармацевтики. В этом же квартале располагалась аптека Каталана, в которой работал Феликс и учился изготавливать все виды лекарств. О начале работы в аптеке Каталана Феликс сообщает в письме отцу: «я был счастлив, сидя в аптеке моего учителя, где я мог учиться тому, как готовить все виды лекарств, потому что аптека была хорошо снабжена. Я приложил рецепт от доктора Сапорта, для укрепления памяти» Lцtscher V. P. 194.: «Dem gab ich brief, darin ich auf meins vatters schreiben mich beantwortet, under andrem die gщte glegenheit, in meins herren apoteck allerley artznien zщ zebereiten, zeleren hette, da nein groЯen verdrib. Schickt im D. Saportae brief und sein rotschlag, den er im die gedechnus zestercken geordnet».. В 1554 году в аптеке Феликсу доверяют проведение дистилляции.

Феликс работает с учениками Каталана и повествует о единственном случае, когда он чуть было не поплатился за выражение своих религиозных чувств: «6 января 1554 г. Гийом Даленсон, которого лишили сана одиннадцать недель назад, и который пребывал все это время в тюрьме, был приговорен к смерти. Весь день был дождь и сено не разжигалось, а дымилось. Наконец, монахи из соседнего монастыря принесли немного соломы, а палач взял ее и послал за терпентинным маслом из аптеки моего господина, чтобы разжечь огонь. Позднее я упрекнул помощников, которые выдали скипидар палачу, но они посоветовали мне держать язык за зубами, ибо меня могла постичь та же участь меня, что и еретика». Вскоре Феликс начинает изготавливать лекарства по рецепту Фалькона, испанского медика, который жил неподалеку от дома Каталана и умер в 1532 году «Notabilia supra Guidonem».. Его рецепты Каталан хранил под замком, а сам Феликс называл свою работу небезопасной. По происхождению Фалькон тоже был мараном и в свое время считался самым дорогим доктором. Феликс, по-видимому втайне от Каталана, переписал его труды и позднее прибегал к записям в работе. Трудно не вспомнить о том, как в свое время Платтер-старший и Опорин спешно переписывали лечебник доктора Эпифания.

Осенью того же 1554 г. года Феликс подготовил уже сам себе лекарство от болезни глаз, а затем излечился от простуды благодаря своим же снадобьям.

Б. Аутописии.

Кроме фармацевтики Платтера чрезвычайно интересовали анатомические вскрытия. Он сам продолжал препарировать животных и птиц, подражая своему кумиру - доктору Ронделе. Стремление расставлять препараты в доме Каталана, вызвало серьезные нарекания последнего. Но ничего не помогало. По словам Э. Ле Руа Ладюри - для Платтера проводить вскрытия было как для нас дышать. Он даже к письмам домой часто прикладывал не только лекарства, но и какой-нибудь «маленький скелетик».

Он старательно отмечает присутствия на университетских вскрытиях. Первая анатомическая сессия проходит через месяц после прибытия Платтера в Монпелье. «14-го ноября проходило вскрытие в старом театре (воспоминание написано post factum, поскольку новый анатомические театр был открыт лишь в 1556 г.). Оно проводилось на теле мальчика, который умер от абсцесса в желудке (плеврит). Внутри его груди «in succingente membrane» была только синюшность, ни припухлости, ни абсцесса. Легкое было присоединено к организму связками, которые должны были быть вырезаны перед удалением. Доктор Гвишард председательствовал на вскрытии трупа, а цирюльник делал операцию. Кроме студентов, в аудитории было много людей из знати и вельмож и даже молодые девушки, несмотря на то, что препарировали юношу, также присутствовало несколько монахов». Перед нами классическое разделение обязанностей: ученый-медик дает указания, а хирург-цирюльник, представитель «рукомесла» осуществляет практические действия по команде врача. Но эта система подрывалась с двух сторон - хирурги претендовали на самостоятельность, и даже превосходство и сами издавали труды на французском языке. С другой стороны, ученые-медики сами брали в руки скальпель все чаще, как тот же Гвишард через год после описанных событий. Феликс является отличным наблюдателем, он специально отмечает тот факт, кто председательствовал на сессии, и кто на самом деле препарировал тело. Кроме того, он вполне подробно описал плеврит, с учетом того факта, что это всего третья неделя его обучения. С точки зрения истории университетской культуры мы получаем важный исторический факт - женщины могли присутствовать на вскрытии. Интересен факт присутствия в анатомическом театре представителей клира.

Далее упоминает совсем коротко о еще одной анатомической сессии 5 декабря 1552 года, руководство над которым осуществлял уже Доктор Сапорта - анатомические сессии происходили в университете относительно часто. Ко времени поступления Феликса на медицинский факультет, Андреас Везалий (1514 - 1564 гг.) уже издал свою знаменитую работу «De humani corporis fabrica», поэтому анатомические занятия набирали популярность. Историки медицины отмечают, что анатомические вскрытия проходили зимой, потому что в канун Рождества у учеников и учителей не было основных занятий, поэтому они свободно могли посещать вскрытия с Рождества и до окончания зимних каникул, хотя и двух недель в год не хватало для подробного изучения анатомии Grendler P. The Universities of Italian Renaissance. L.; Baltimore, 2004. p. 491.. В Монпелье, как мы видим, проходило несколько сессий в год, и они были интегрированы в учебный процесс.

Итак, спустя год, Феликс упоминает совсем коротко о еще одной анатомической сессии. Как мы видим, перерыв между анатомическими сессиями мог быть достаточно большим, однако примечательно, что в этот раз сессию проводил сам врач, а не приглашенный цирюльник. Однако скорее всего это была частная практика, потому что дальнейшие дневниковые записи либо умалчивают о том, кто проводил анатомическую сессию, либо это был все тот же цирюльник. Нэнси Сираизи Siraisi N. The faculty of medicine // A History of the university in Europe. Vol. 1. Universities in the Middle Ages. GB.: Cambridge University Press: 1992. выделяет социальные категории среди хирургов, то есть, например, мэтры Мейстер или Мэтр - обращение к уважаемому, квалифицированному хирургу. занимали более высокое социальное положение, чем цирюльники, и здесь мы имеем дело как раз с этой иерархией. Гвишардус сам является мэтром, но часто сам не проводит операций. Еще одну анатомическая сессия проходила 2 февраля 1554 года: «2 февраля была еще одна анатомическая сессия, субъектом был мужчина, чьи легкие были в ужасном состоянии. Председательствовал Гвишард». Никаких подробностей более мы не узнаем. Однако это была вторая сессия за последние три месяца и проходила она явно в Рождественские каникулы. Медицинский факультет Монпелье проводил больше анатомических сессий, чем в других университетах Италии, Франции и Испании.

Однако, по всей видимости, как и везде, студенты, как и пришедшие «зрители», впрочем, как и сам мэтр были лишь наблюдателями, а вся практическая часть по-прежнему предоставлялась непрофессиональным хирургам. Накануне Дня всех Святых того же года, под председательством Ронделе, препарировали обезьяну, ее печень и селезенка были покрыты водяными гнойничками, которые лопались от малейшего прикосновения Lцtscher V. P. 207 - 208.. Феликс предположил, что она умерла от водянки. Интересно, что в данном случае Феликс скорее всего говорит о собственном опыте, то есть когда вскрытие проходило на животных студенты могли находиться очень близко к объекту исследования и даже собственноручно его исследовать.

В следующие два года обучения (1555 - 1556 гг.) анатомические занятия шли своим чередом - теперь они проходили чаще, в данном случае Феликс упоминает их два раза за год, но это все равно не заменяло личного опыта, который получал будущий медик в кружке французов. Тем временем с кануна Дня всех Святых в университете снова проводилось официальное вскрытие. 17 января 1555 г. Феликс в одну строчку упоминает о том, что вскрывали молодого работягу, где председательствовал Гвишард,

Последний ноябрь учебного цикла также пополнил коллекцию анатомических сессий: 2 ноября проходило вскрытие мужчины под руководством доктора Бокадуса, 22 ноября Мишэль Эроар (некогда сопровождавший Феликса из Швейцарии в Монпелье) - хирург, делал операцию на варикозных венах бедра живого каноника, для предотвращения формирования абсцесса. Это первое и единственное упоминание об операции на живом человеке, хотя Феликс и не говорит ничего об исходе операции.

Вскрытия в основном происходили в зимние месяцы, с наступлением холодов (ноябрь - февраль). Как и в других университетах Европы, в Монпелье вскрытия проводились в холодное время года для лучшей сохранности трупов, однако значительно чаще, чем других университетах.

К этому надо добавить, что Феликс посещает многочисленные казни, проводимые в городе. Кроме упомянутого случая со скипидаром для аутодофе, его записи не отражают внутренних переживаний. Интерес, скорее, профессиональный - еще одна медицинская операция. Только в одном случае, он демонстрирует некое сострадание. В 1556 году Феликс присутствует при казни своей знакомой. Служанка, жившая сперва у Каталанов, (она стащила с Феликса дорожные сапоги, когда он впервые прибыл в Монпелье) Lцtscher V. P. 145., позже перешла в услужение одному клирику. Забеременев от него, она избавилась от ребенка, была разоблачена и подверглась казни. Феликс присутствовал и при вскрытии трупа младенца. Интересно что и на сей раз он воздержался от социальной критики - клирик, виновный в гибели служанки, остался безнаказанным.

Тем не менее, студентам остро не хватало самостоятельного опыта вскрытия, что они и компенсировали рискованными ночными походами на кладбище.

В. «Книга живой природы».

Еще одной отличительной чертой молодого медика-Платтера было его напряженное внимание к окружающей природе. Судя по всему, Феликс уже обладал некоторыми знаниями о пользе целебных трав, которые передал ему отец, собиравший медицинские рецепты на протяжении всей жизни.

По приезде он сразу отмечает одну особенность региона: «Я очень удивился, увидев, что розмарин растет в поле также свободно, как можжевельник растет у нас. Там была душица и тимьян рос так хорошо, заполнив все поле и так тесно, что никто не обращал внимания на него. Розмарин используется для обогрева, здесь его так много. Они переносятся в город на спинах ослов и сжигаются в очагах. Для готовки они жгут бревна из деревьев, которые называются падуб (остролист), это разновидность дуба (дуб каменный). Их ягоды дают алый краситель или малиновый (cramoisi). Последнее название пошло от ягоды, которая называется kermes (кермес), они содержат маленьких червячков, которые дают оттенок, и, если ягоды не собраны вовремя, у червячков отрастают крылья и они улетают из кокона».

Все это время Феликс усиленно занимался ботаникой и начал собирать свой гербарий. Каталан передает Платтеру присланный из Испании лист инжира и Феликс начинает взращивать фиговое дерево. Летом 1553 года Феликс ездил собирать травы в Граммон, туда же, через сорок лет будет ездить Томас-младший.

Уже в первый учебный год (1553) он вместе с немецкими студентами отправляется на прогулку к морю, где собирает ракушки, крабов, наблюдает за земноводными. Сами жители Монпелье не ходили к побережью, потому что боялись подхватить малярию в болотистых местах близ моря. К тому же само побережье находилось достаточно далеко от города. Феликс и здесь проявляет наблюдательность. Он любил наблюдать за рыбаками, которые вытаскивали неводы и доставали из них морских обитателей. Вспомним, что его кумир - доктор Ронделе прославился еще и как ихтиолог.

Кроме наблюдения за морской флорой и фауной, Платтер посещает побережье и в медицинских целях - он принимает «песочные ванны». Однажды он простудился и заболел бронхитом после очередной прогулки к морю (закапывался в песок, проверяя его целебные свойства), но сам себя вылечил слабительным. Перед отправлением назад в Базель Феликс уже сам водил вновь прибывших немецких студентов к побережью.

Во время длительных экскурсий, Феликс живо интересуется термальными источниками, минеральными водами, отмечая их целебные свойства. Особое внимание он, в духе медицины того времени уделяет состоянию воздуха - влажный воздух болотистого берега опасен, сухой ветер с севера более благоприятен и т.д.

Таким образом, на примере воспоминаний Феликса Платтера мы получаем представления о «составляющих» успешного профессионального обучения. Прежде всего - хорошая мотивация и неплохая базовая подготовка.

В университете он усваивает общий теоретический курс медицины. Достаточно критически, порой, относясь к лекторам, он дополняет свой багаж за счет самообразования, покупая книги и переписывая рукописи. Большим подспорьем оказывается природная наблюдательность Феликса, его увлечение ботаникой и зоологией. В духе времени, в какой-то мере идя по пути Везалия, Платтер остро ощущает недостаток практических занятий по хирургии. Учебная программа Монпелье, пожалуй, на тот момент была наиболее ориентированной на освоение практической хирургии и анатомии. Но и этих занятий не хватало, и студенты стремились любыми путями восполнить недостаток практики своими рискованными предприятиями.

Важнейшим козырем Платтера оказалась возможность ознакомиться с фармакологией за счет пребывания в доме Каталана. Вообще-то «химию» и рецептуру изучали на особом фармакологическом отделении, готовившим аптекарей. Они всегда работали в тесном контакте с медиками, но все же это были различные ветви медицинского знания. Феликс стремится преодолеть этот разрыв также как он преодолевает разрыв между хирургами и врачами общего профиля.

С современной точки зрения, подготовке Платтера, как и всех других студентов Монпелье катастрофически не хватало клинической практики. Но разрыв медицинского образования с клинической практикой будет преодолен еще не скоро. Феликс стремиться его компенсировать, занимаясь самолечением (и тщательно описывая симптомы и применяемые средства), практикуясь на своих немецких друзьях и лишь изредка сопровождая Оноре дю Шателя во время осмотра больных.

Главное же, что дает университет будущему медику - возможность постоянного неформального общения с медицинской средой. Важно было выработать определенные навыки общения. Бурная студенческая жизнь с своими непременными атрибутами - шутками и розыгрышами опасными приключениями, особым типом доверительных отношений и узами солидарности оказывалась необходимым условием для профессионального становления. Главное было обладать внутренней твердостью, чтобы не потерять меру и еще - умением заниматься самообразованием, использовать любую возможность для пополнения знаний.

Феликс Платтер обладал всеми этими качествами в избытке.

Выводы

Итак, что почерпнул для себя Феликс Платтер в Монпелье и что определило его дальнейшую карьеру как медика.

Феликс известен как составитель гербариев. Мишель де Монтень, во время своей поездки в Швейцарию в 1608 году не упустил момента ознакомиться с коллекцией Платтера. Гербарий Феликс начал собирать еще в студенческие годы в Монпелье, под руководством Ронделе и Каталана.

Изначально занимаясь фармакопеей и увлекаясь исследованием новой флоры и фауны, Феликс затем переходит к самостоятельным вскрытиям сначала животных, затем и людей. Его развитие проходило по всем направлениям: он комбинировал изучение древних авторитетов с чтением современной ему литературы, посвященной медицине, знал, как приготовить лекарства, готовился к сдаче итоговых испытаний и одновременно к поступлению на службу в Базельский университет и, кроме анатомии и фармацевтики, обращал внимание на «модные» в то время темы: Феликс также будет заниматься изучением сифилиса, как его научный руководитель, и женской гинекологией, популярной после публикации трудов Реальдо Коломбо. Внимание ко всем сторонам жизни медика: к практической (ботаника, анатомия), теоретической (античные и современные авторы) сулили Платтеру хорошую карьеру, в чем нельзя было сомневаться. Его наблюдательность и внимательность касались не только медицины, но и умения разбираться в людях, ориентироваться в новой обстановке.

По возвращении в Базель одна из главных заслуг Феликса заключалась в том, что он привнес в curriculum медицинского факультета Базельского университета учение Везалия и поместил его над древними авторитетами: Гиппократом и Галеном. Это не значит, что и сам Феликс отвернулся от достижений древних авторов, однако в том, что касалось достижений в области его любимой анатомии, он соглашался со своими современниками. Кроме того, Феликс был настоящем гуманистом эпохи Ренессанса и не мог не признавать превосходство достижений своих современников над античными авторитетами. На родине Феликс прославился больше как городской врач. Платтер был первопроходцем в области эпидемиологии. Его трактат, посвященный чуме, пользовался большим успехом, а разработкой лекарств против чумы он занялся еще в Монпелье.

Он работал врачом в пяти эпидемиях чумы, которые были в Базеле в период с 1563 по 1611 год, но застал на своем веку всего семь волн эпидемий. В своих мемуарах он посвящает этим событиям отдельную главу, которая называется «Семь смертей Базеля». Первые шесть эпидемий (1539 - 1542, 1550 - 1553, 1563 - 1564, 1576 - 1578, 1582 - 1583, 1593 - 1594) он описал по памяти, а во время последней эпидемии (1609 - 1611 гг.) он хотел иметь полный контроль над скоростью протекания болезни, уровнем смертности и выживаемости, поэтому составил городскую статистику, где описал все дома города и количество жильцов в них. Платтер, как опытный врач хотел избежать предыдущие чужие недочеты. Знакомый с трудами итальянских врачей и опытом борьбы с чумой в Италии, Феликс понимал, что главная ошибка городских властей заключалась в продолжении внешней торговли во время эпидемии чумы. Городские власти боялись, что с прекращением торговли пошатнется экономика города, тогда как Феликс настаивал на том, что город необходимо закрывать на карантин, потому что заражение как раз приходит извне. Таким образом он составил подробную статистку чумной эпидемии за 1610 - 1611 год.

Мы не можем говорить о том, что именно в Монпелье Феликс увлекся психиатрией, которая принесет ему славу и благодаря которой он войдет в историю. Однако именно вскрытия, которые он проводили в тайном кружке с французами принесли ему достаточно опытного материала, который он мог использоваться впоследствии. Например, студент описывает вскрытие черепной коробки женщины. После университета, Феликс увлекается устройством мозга и отсюда - психиатрией. Кроме того, на тайных собраниях студенты часто вскрывали младенцев. Впоследствии в медицине появится термин «синдром Платтера» - расширение вилочковой железы у младенцев, изучением которого занимался Феликс Платтера.

Из его дальнейших увлечений к университетскому периоду не относится только офтальмология, хотя и в этой области Платтер совершит прорыв, однако уже в зрелые годы.

Еще в университете Феликс проявляет себя как классификатора и экспериментатора. Это методы будут проявляться в дальнейшей работе, как это было с базельскими эпидемиями. Он - приверженец сугубо индуктивного метода и ничего не берет на веру. Как отмечает советский исследователь истории психиатрии Юрий Владимирович Каннабих: «в трудах Платтера нет литературы и книжной учености. Его руководительницей была сама жизнь, а не авторитеты; его «Наблюдения», как он с гордостью отмечает, содержат только то, что он сам действительно видел, изучал, разбирал: quae ipse vidi, animadverti, tractavi» Каннабих Ю. В. История психиатрии. Ленинград: Государственное медицинское издательство, 1928..

В нашей работе мы проследили формирование личности Феликса Платтера как студента-медика. Будущий ученый наблюдателен, раним, он интроверт, но с потребностью находится среди близких людей, которым он доверяет. Больше всего его интересует анатомия и его работа в аптеке, где он может изготавливать лекарства, а значит может и спасти своих близких от болезни. К учебе он подходит ответственно, потому что ему предстоит стать кормильцем семьи, но при этом отец говорит ему: «Попробуй, не получится так не получится, не понравится - вернешься домой. Не смотри на успехи других, там дети из богатых знатных семей, а ты из простой семьи, поэтому справляйся по мере своих сил». Он свободно читает на латыни, интересуется античными комедиантами и богословием.

Из дневника мы узнаем мало информации об официальном процессе обучения, только общую организацию. Гораздо больше фактов мы можем почерпнуть из неформальной обстановки на факультете. Связи и знакомства Феликса позволили ему получить практический опыт вдвое больший, чем могли себе позволить остальные немецкие студенты, не занимавшиеся незаконной аутопсией. В процессе становления медиком для Феликса была важна самоподготовка: ему приходилось покупать книги, посещать казни, все время наблюдать и запоминать. Он всегда ловит момент и начинает собирать гербарий именно в Монпелье, потому что пользуется дарованным отцом и судьбой шансом и берет все не только от университета, но и от города, от его окружения, флоры и фауны.

Список использованной литературы

1. Lцtscher V. Felix Platter Tagebuch 1536 - 1567. Basel, Stuttgart, 1976. 579 p.

2. Ambrose C. T. Felix Platter: A Sixteenth-Century Medical Student. The Pharos of Alpha Omega Alpha-Honor Medical Society, Vol. 67, No. 4, pp. 8-13.

3. Boos H. Thomas und Felix Platter (Thomas Platter's Selbstbiographie, 1499-1552. Das Tagebuch des Felix Platters). Leipzig, 1879. 372 p.

4. Fechter D. A. Thomas Platter Und Felix Platter Zwei Autobiographieen: Ein Beitrag Zur Sittengeschichte Des XVI Jahrhunderts. Basel, 1840. 208 p.

5. Fйlix et Platter а Montpellier, (1552-1557, 1595-1599.) Notes de voyage de deux йtudiants bвlois publiйes d'aprиs les manuscrits originaux appartenant а la bibliothиque de l'Universitй de Bвle, avec deux portraits. // Sociйtй des Bibliophiles de Montpellier, Montpellier, 1892. 502 p.

6. Fick E. Mйmoires de Fйlix Platter, mйdecin bвlois. GeneМve, 1866. 147 p.

7. Jennett S. Beloved Son Felix: the Journal of Felix Platter, a Medical Student in Montpellier in the Sixteenth Century. London, F. Muller, 1961. 158 p.

8. Caspari-Rosen B., Rosen G. Journal of the History of Medicine and Allied Sciences, 1946, Vol. I, No. 2, 290-299 p.

9. Cassirer E., Kristeller P. O., Randall J. H. The Renaissance Philosophy of Man. Petrarca, Valla, Ficino, Pico, Pomponazzi, Vives. Chicago&Illinois: The Chicago University Press, 1948. 413 p.

10. Crombie A. C. Augustine to Galileo. The History of Science A.D. 400-1650. London, Falcon Educational Books, 1952. 436 p.

11. Diepgen P. Geschichte der Medizin. Band, Berlin. 1949.

12. Dulieu L. Les chirurgiens barbiers a Montpellier // Languedoc Medical. 1967. №4. p. 10-14.

13. Ernst F. Die beiden Platter // Neue Schweizer Rundschau. 1927. №20. 1097 - 1111 pp.

14. Irving D. Memoirs of the life and writings of George Buchanan Edinburgh. 1807. 354 p.

15. Greenblatt S. Renaissance Self-Fashioning. From More to Shakespeare. Chicago&London: The University of Chicago Press, 1980.

16. Grendler P. The Universities of Italian Renaissance. L.; Baltimore, 2004. 491 - 500 pp.

17. Karcher J. Felix Platter, Lebensbild des Basler Stadtarzten, 1536 - 1614, Basel. 1949.

18. Katritzky M. A. Healing, Performance and Ceremony in the Writings of Three Early Modern Physicians: Hippolytus Guarinonius and the Brothers Felix and Thomas Platter. Farnham, 2012. 466 p.

19. Koelbing H. M. Felix Platter (1536-1614) als Augenarzt // Gesnerus: Swiss Journal of the history of medicine and sciences. 1990. №47. 21-30 pp.

20. Koelbing H. M. Felix Platters Stellung in der Medizin seiner Zeit // Gesnerus: Swiss Journal of the history of medicine and sciences. 1965. №22. 59 - 67 pp.

21. Ladurie E. Le Roy The Beggar and the Professor: A Sixteenth-Century Family Saga. Chicago, 1997. 416 p.

22. Misch G. Geschichte der Autobiographie. Leipzig, 1907.

23. Morris С. The Discovery of the Individual: 1050-1200. L., 1972.

24. Nutton V. Renaissance Studies: Medicine in the Renaissance City. Oxford: Oxford Press, 2001. 155 p.

25. Park K., Daston L. The Cambridge History of Science Volume 3: Early Modern Science. Cambridge, 2006. 865 p.

26. Pasquier E. Les recherches de la France. Paris, 1633 P.859-879.

27. Siraisi N. G. Medieval and Early Renaissance Medicine. An Introduction to Knowledge and Practice. Chicago&London: The University of Chicago Press, 1990. 249 pp.

28. Siraisi N. The faculty of medicine // A History of the university in Europe. Vol. 1. Universities in the Middle Ages. GB.: Cambridge University Press: 1992.

29. Аванян Г. Г., Вагина М. Ю., Зарецкий Ю. П. Джироламо Кардано и его автобиография // Джироламо Кардано. О моей жизни / Редактор и составитель: Юрий Зарецкий. М.: Высшая школа экономики, 2012. 344 с.

30. Апаева А. Ю. Автобиография Томаса Платтера как культурно-исторический памятник XVI века // Автобиографические свидетельства. Перспективы междисциплинарных исследований. СПб: Алетейя, 2016. 23-33 c.

31. Баткин Л. М. Европейский индивид наедине с самим собой. М., 2000.

32. Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990. 543 c.

33. Бергер Е. Е. Особенности хирургического образования в средневековой Европе // История медицины. М.: Изд-во Первого МГМУ им. И. М. Сеченова, 2014. № 3. С. 112-118.

34. Бергер Е. Е. Античное наследие в медицине Возрождения // Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем. 2014. №2. С. 274-288.

35. Броклис, Л. Университет в ранний период современной европейской истории: учебные планы (Реферат) [Текст] / Л. Броклис // Alma mater (вестник высшей школы). 2002. N1. С. 44 - 50.

36. Буркхардт, Я. Культура Возрождения в Италии. М.: Юристъ, 1996. 591 c.

37. Верже, Ж. История средневекового университета. М., 2005. 400 c.

38. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.

39. Зарецкий Ю. П. История субъективности и история автобиографии: Важные обновления // В кн.: Субъект и культура / Отв. ред.: В. Н. Порус. СПб.: Алетейя, 2014. С. 369-393.

40. Зарецкий Ю. П. Ренессансная автобиография и самосознание личности: Энеа Сильвио Пикколомини (Пий II). Науч. ред.: В. И. Уколова. Н. Новгород: Издательство Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, 2000. 154 c.

41. Зудгоф К. Медицина средних веков и эпохи Возрождения. 2-е изд. М., 1999. С. 149-150.

42. Ладюри, Ле Руа. История регионов Франции: периферийные регионы Франции от истоков до наших дней. М.: РОССПЭН, 2005. 429 c.

43. Монтень М. Опыты. Избранные произведения в 3-х томах. Tом I. Пер. с фр. М.: Голос, 1992. 384 c.

44. Роуг, В. Университет как явление средневековой культуры // Вестник высшей школы. М., 1991. № 7. С. 97 - 109.

45. Сергеев М. Л. Автобиография Томаса Платтера // Автобиографические свидетельства. Перспективы междисциплинарных исследований. СПб.: Алетейя, 2016. С. 264 - 265.

46. Сперанский, Н.В. Очерки по истории Народной школы на Западе в Средние века. М., 1896. С. 331 - 433.

47. Уваров, П. Ю. Университетская Франция 1539-1559 гг. (Опыт социальной истории) / П. Ю. Уваров // Одиссей. Человек в истории. 1994. М.: Наука, 1994. С. 169-218.

48. Челлини Б. Жизнь Бенвенуто Челлини, флорентийца, написанная им самим во Флоренции. Пер. с итал. М. Лозинского. М.: Государственное издательство художественной литературы. 1958. 557 с.

Размещено на Allbest.ru