Возрастные группы в семейной обрядности русских и белорусов

После того, как невеста была одобрена, родители жениха приступали к выбору свата или свахи. Выбор сватов был ответственным делом. Обычно ими были духовные родители жениха -- крестный отец или мать, или же кто-нибудь из родственников. Иногда сватом становился отец жениха или в роли сватов выступали оба родителя. Но более почетным считалось посылать кого-нибудь из односельчан, обладающих красноречием, или сватью - ловкую, бойкую бабу, известную своим краснобайством и умением устраивать свадебные дела [13, c.345-347].

В монастырских селах и в городах прибегали к помощи профессиональных свах. Сватовство сопровождалось особыми магическими действиями. Для сватовства выбирал легкие дни недели - воскресенье, вторник, четверг и субботу, избегая постных дней - понедельника, среды и пятницы. Наиболее подходящим временем суток считались вечер в даже ночь, но сватали и днем. Обычно время выхода сватов и путь, по которому они ехали, держали в тайне. Чтобы быть незамеченными, выезжали "через зады" (задний двор и огороды) и ехали не прямо, а с объездами. Сватов редко спрашивали, куда они едут, да они бы и не ответили. В Тверской губернии перед тем как ехать в дом невесты, опутывали вожжами стол или печную трубу, чтобы удачно "опутать", т.е. склонить к согласию невесту. В Рязанской губернии перед отправкой свахи связывали кушаком четыре ножки стола, чтобы лучше "вязалась" свадьба, а в спину уходящей свахи бросали специально приготовленный старый лапоть. Сваты наряжались в праздничную одежду, украшали лошадей хорошей сбруей. Свахи-женщины нередко покрывались большой шалью и независимо от времени года обували валенки, надевали шубу и подпоясывались кушаком. Во многих местах непременной принадлежностью свахи была палка, кочерга или сковородник. Эти атрибуты свидетельствовали, что она пришла с целью "выгрести девку". Иногда она брала с собой кусок рыболовной сетки, "чтобы невеста была поймана как рыбка" [46, c.36-38].

Приход сватов в дом невесты обставлялся множеством магических действий. Так, сваха, подъехав к дому. соскакивала с повозки и бегом направлялась в избу с тем, чтобы и родители невесты так же скоро склонились бы на ее сватовство. Войдя во двор, сваха отыскивала ступу, в которой девушка толкла лен, и трижды оборачивала ее вокруг себя, чтобы хозяйка ступы так же трижды была обведена вокруг аналоя, т.е. повенчана. Широко распространен был обычаи садиться свахе на длинную лавку под матицу. В некоторых местах сваты, наоборот, не садились, а все переговоры велись стоя, чтобы невеста не засиделась в девках и быстро вышла замуж. Чтобы дело сладилось, иные свахи выбирали мох, которым были проконопачены стены в доме невесты, и приносили его в дом жениха для "привлечения сердца невесты" к его дому. В Пермской губернии сваха, войдя в дом, ударяла пятою в порог, чтобы невеста "не попятилась", а иногда, ударяя, приговаривала: "Колотим о порог, чтобы не говорили с нами поперек".

Совершив необходимые действия, помолясь Богу и поздоровавшись с хозяевами, сваты приступали к переговорам, иногда они прямо говорили о цели своего прихода. Но чаще сваты пользовались традиционными иносказательными формулами типа: "у вас товар - у нас купец" и т.п. Иногда они представлялись охотниками, которые идут по следу зверя, (куницы, лисицы), рыбаками или людьми, ищущими потерявшуюся телку. Родители невесты просили сватов садиться, благодарили за честь: "Бог вас спасет, что и нас из людей не выкинули", и угощали их чаем или вином. Сваты расхваливали жениха и старались побольше узнать о невесте. Если жених был известен родителям и устраивал их, то они давали согласие на дальнейшие переговоры. Если же жених не был известен, то сватов просили прийти еще раз чтобы расспросить о нем. Сразу отдать дочь считалось неприличным. Если родители невесты не хотели отдавать дочь за предложенного жениха, то, стараясь не обидеть сватов, отговаривались.

Начальный период свадьбы состоял из сватовства, сговора (это название могли носить и акт, выражающий согласие на брак, и акт, завершающий предсвадебный период), осмотра хозяйства женила, смотрин невесты, богомолья, рукобитья и запоя. Каждый из этих этапов в разных местах имел свои названия [43, c.130-132].

В конечном итоге все эти действия сводились к получению согласия на брак, выяснению экономических отношений между двумя семьями и так сказать обрядовому и юридическому (по обычному праву) оформлению переговоров, а многочисленные сидения (застолья) и взаимные гостевания способствовали знакомству сторон, привыканию невесты и жениха к своему новому положению.

Следует отметить, что границы возраста молодёжи вступающей в брак были не чёткими, довольно растяжимыми, сильно варьировали в отдельных русских областях, а нередко были присущи той или иной локальной традиции.

Для наглядного представления о подвижности и критериях народной традиции в отношении возраста совершеннолетия и вступления в брак можно привести наиболее характерные свидетельства, сгруппировав их в следующей последовательности: а) южнорусские области, б). центральные и верхневолжские области, в). Среднее Поволжье, г). северно-русская зона, д). Сибирь. Эта систематизация позволяет увидеть основные соотношения, общее и особенное в народных представлениях о совершеннолетии и брачных сроках. Все сведения относятся примерно к одному периоду - середине XIX - началу XX в. [8, c. 26].

Регионы	Начало совершеннолетия	Пик	Вступление в брак
Южнорусские области	13-14	16	16-18(с 19 - старая)
Центральные и верхнее-волжские области	13-15	16-18	16-23(с 25 - старая)
Среднее Поволжье	13-16	16-18	16-25(с 25 - старая)
Северно-русская зона	13-16	16-22	16-27(с 25-28 - старая)
Сибирь		17-21	17-21

Следует отметить, что колебания в хронологических границах совершеннолетнего и брачного возрастов в пределах выделенных районов зависели от разных причин, среди которых социально-экономические играли не последнюю роль. Важную роль в растяжимости границ совершеннолетия и брачной нормы отразилась и граница сроков полового созревания девушки в различных природно-климатических зонах. Народные представления о юношеском совершеннолетии были ещё более нечёткими, чем о девичьем. Видимо из-за того, что мужское совершеннолетие не имело такого явного физиологического рубежа, как девичье. По-видимому слабо учитывался и фактор духовной возмужалости, если до первой половины XIX в. подростка 15 лет считали вполне сложившимся для брачной жизни. Во второй половине XIX в. устанавливается довольно однообразный для русской крестьянской среды совершеннолетний возраст - 17-18 лет; эти же годы являлись для парня и началом брачного возраста. А с 1874 года, с введением всеобщей воинской повинности с 21 года и обязанности отслужить от 3 до 6 лет, стал распространяться обычай жениться после рекрутчины.

4.ВОЗРАСТНЫЕ ГРУППЫ В ПОХОРОННОЙ ОБРЯДНОСТИ РУССКИХ И БЕЛОРУСОВ

Похороны и поминки являются завершающим звеном в семейной обрядности. Со смертью и бедой в дом приходили заботы, связанные с проводами умершего в последний путь. Похоронный ритуал - это своего рода подведение итогов земных деяний человека, благодарность за его дела при жизни. Поэтому с самого момента смерти и до предания тела земле каждое обрядовое действие проникнуто уважением и любовью к усопшему со стороны лиц, относящимся к разным возрастным группам, участвующих в данном обряде.

Похоронная обрядность - один из немногих слабо изученных вопросов этнографии. В основе погребального комплекса лежала утилитарная обязанность членов семьи, заключающаяся в устранении умершего за пределы жизненного пространства и его изоляции. Этот обряд занимает особое место в ритуалах семейного цикла. По сравнению с другими обрядами он более консервативен, так как отражает медленно изменявшиеся представления о смерти и взаимоотношениях живых и умерших. Кроме того, соблюдение установившихся ритуальных действий издавна считалось важным для судеб души в загробном мире, следовательно, было моральной обязанностью родственников по отношению к умершему. Погребение и поминки рассматривались как особое событие, когда неуместно было проявлять чрезмерную бережливость и пренебрегать обычаями, даже теми, которые могли казаться ненужными и потерявшими смысл. Исправное исполнение похоронно-поминальной обрядности было знаком уважения к человеку, ушедшему из жизни. Различия в похоронной обрядности наблюдались в разных социальных группах (крестьянство, купечество, дворянство), но и они, по крайней мере в XIX в., не носили принципиального характера. Важно подчеркнуть, что наиболее интенсивной жизнью и в полных формах обрядность жила в крестьянской среде [15, c.52-53].

Несмотря на кажущееся обилие материалов, русская похоронно-поминальная обрядность и связанные с ней представления изучены еще мало.

Участники погребального обряда разбиты на две группы: со стороны живых - и со стороны мёртвых, дедов, принимающих покойного. Здесь действует дуальный принцип обряда, который распределяет пространство на «пространство смерти» и «пространство жизни».

Момент близости к покойному - один из основных признаков формирующих состав участников погребального обряда.

Для некоторых обрядовых актов остаётся повсеместно распространённой традиция исполнения их чужими (изготовление гроба, снаряжения; перекладывание в гроб).

На родных в основном лежит совершение профилактических актов (очищение места смерти, дома; уничтожение следа погребальной процессии).

Особенно чётко разделение на своих и чужих проявляется в погребальном шествии, порядок которого учитывает не только различение родных/неродных, но и более тонкую дифференциацию по степени близости к покойному. В качестве самой близкой к покойному обряд выделяет мать: для матери делается исключение при обмывании(она может обмывать мужчин); мать не идёт за гробом первого ребёнка [48, c.98].

Деление на возрастные группы в погребальной обрядности выглядит следующим образом:

Старые - молодые (дети).

Старость - признак, включающий участников обряда в первую группу («со стороны умерших»). В некоторых вариантах обряда старухи и старики - непременные исполнители обмывания и обряжения покойного. Старики проводят в беседе ночь при покойном. Старуха зажигает свечу при кончине и др. старость осмысляется как близость к загробному миру.

Молодые - участники погребения второй группы («со стороны живых»). В их функции входит момент противостояния смерти. На молодых часто распространяется запрет участия в поминальном пире, прикосновение к покойному (это грозит бездетностью). При этом похороны незамужних обычно проводятся при преобладающем числе молодых участников обряда и их тесном контакте с покойным.

Детям в погребальном обряде приписывают двойственные функции, семантически близкие и к функциям старости, и к функциям молодости. С одной стороны, дети, как и старики, мифически сближаются с областью смерти и могут служить проводниками в загробный мир. С таким осмыслением детства связаны определённые обрядовые функции детей: оповещение смерти, шествие с иконой впереди погребальной процессии. С другой стороны, дети, так же, как молодые, - наиболее противопоставленная смерти группа. На детей (в местных вариантах похорон) распространяется запрет присутствия на поминках; запрет прикосновения к обрядовому погребальному блюду (кутье).

Взрослые мужчины и женщины.

Распределение функций участников обряда по полу усложняется моментом уподобления группы «со стороны умерших» покойному (ровесник, нищий, неизвестный). Этим объясняется традиция исполнения обмывания, возложения в гроб мужчины - мужчинами, на похоронах женщины - женщинами.

Женатый - вдовы (старая дева)

Исполнение определённых обрядовых действий стариками дублируют вдовы и старые девы (это прежде всего обмывание). Беременным присутствие на похоронах строго запрещено; опасность для них представляет даже взгляд на похоронную процессию [55, c.265].

Своим распределением участников погребальный обряд близок свадебному - с той разницей, что свадебный обряд выражает дуальность исполнителей совершенно отчётливо, тогда как погребальный скрывает её. Раздвоение состава участников несомненно, но принадлежность каждого из них к той или иной «стороне» не фиксирована. В ходе обряда мы видим ряд сцен, которые происходят между «живыми» и «мёртвыми», но при этом одни и те же участники обряда переходят с одной позиции на другую. Переход исполнителей их одной группы в другую определяется контактом с покойником или его вещами. Каждый соприкоснувшийся со смертью, воплощённой в покойном и его имуществе, входит в первую группу участников; до этого контакта и после ритуального окончания контакта (очищения) - во вторую группу.

Обрядовые функции участников погребения состоят не только из активных но и из пассивных действий. «Зрители» обряда тоже находятся «на сцене», их смотрение несёт существенную смысловую нагрузку: собравшиеся «глядеть» обмывание и сборы покойного представляют живых; то же можно сказать о тех, кто «сторожит душу» в ночь бдения; участники поминального пира и принимающие жертвы представляют сторону покойного. Зрительный состав обряда так же оговорен, как и состав исполнителей активных действий. Исполнители обрядового акта связаны с элементами содержательного уровня. Важным элементом разграничения действий возрастных групп в похоронной обрядности являются общие характеристики: обязательные, обрядово оговоренные свойства, которыми должен обладать человек, чтобы исполнить тот или иной акт [57, c.45-46].

Весь погребальный ритуал русских состоял из нескольких последовательно чередующихся обрядовых комплексов:

1) действия, связанные с предсмертным состоянием человека и в момент смерти, с одеванием покойника и положением его в гроб;

2) вынос из дома, отпевание в церкви, погребение;

3) поминки, которые после 40-го дня переходили в поминальные обряды, связанные с календарной обрядностью [17, c.489].

Первый комплекс обрядовых действий, который условно можно назвать допогребальный, был насыщен различными магическими действиями и приёмами, направленными на облегчение смерти умирающему, обезвреживание покойника, устранение порчи и влияния, якобы исходивших от него. Этот комплекс включал в себя действия по обмыванию тела умершего, одеванию, сооружения гроба, укладыванию в него покойника.

На этом этапе в обрядовых действиях принимали участие родственники, соседи, односельчане.

О кончине человека оповещались все жители населённого пункта. Символом того, что в доме есть покойник, являлось полотенце, которое вывешивалось на угол дома, на крест или на крышку гроба [18, c.333].

Сразу же после кончины человека было принято зажигать в доме свечи. Как правило, это входило в обязанность старших членов семейных коллективов, то есть относящимся к старшей возрастной группе. В одних населённых пунктах это непременно должны были делать старшие мужчины, в других - старые женщины, члены семейного коллектива. В случае отсутствия таковых зажжение свечей входило в обязанность приглашённых старух.

Если человек умирал с открытыми глазами, то их должна была закрывать мать, а если её не было, то старшая женщина, родственница покойника. В некоторых районах эти действия не были закреплены за конкретным лицом.

Особыми обрядовыми действиями сопровождалось непосредственное приготовление покойника к захоронению. Обмывали умершего, как правило, спустя некоторое время после смерти. Если умирающий не давал указания насчёт лиц, которые должны были это делать, то в одних населённых пунктах покойника обмывали родственники, в других - родственникам запрещалось участвовать в обмывании. Для этой цели приглашали соседей или специальных лиц. В отдельных населённых пунктах покойника обмывали исключительно старые девы и вдовы. В целом ряде других населённых пунктов мужчин обмывали непременно мужчины, а женщин - женщины. Повсеместно людям, участвующим в обмывании покойника, запрещалось готовить поминальные блюда. Покойника обмывали в положении сидя на полу на соломе или лежа на лавке [20, c. 80-82].

Предметы, которые использовались при обмывании покойника, чаще всего изолировались или уничтожались. Использованную воду повсеместно выливали там, где никто не ходил. Мыло, которым мыли покойника, в одних населённых пунктах использовали как лечебное средство, мыли им больные руки и ноги, в других - вместе с гребнем клали в гроб. Тряпочки и мочало, используемые при обмывании, закапывали в специальные ямы или сжигали. В некоторых населённых пунктах предметы, которые использовали при обмывании покойника, бросали в речку.

В обязанность лиц, обмывавших умершего, входило и его одевание. Чаще всего покойника одевали в так называемую одежду, которую пожилые люди, относящиеся к старшей возрастной группе, как правило, готовили заранее. Повсеместно хоронить человека полагалось в светлых, белых одеждах, по возможности из домотканых материалов [48, c.440].

Выделение возрастных групп выделяется также и при одевании покойного. Умерших незамужних девушек всегда одевали более или менее празднично, как на свадьбу. На похороны девушки всегда смотрели как на замужество. Её обвязывали полотенцем, на средний палец правой руки надевали кольцо. Её родня раздавала подарки, как на свадьбе. На крышку гроба клали свадебный каравай. Иногда для покойной избирали из числа холостых мужчин жениха, который в соответствующей одежде шёл за гробом. Нечто похожее происходило и при погребении молодого мужчины.

После одевания покойника укладывали в гроб. Это делали те же лица, которые обмывали и одевали умершего. Гроб изготавливали заранее или в день смерти. Если гроб готовился заранее, то он хранился, как правило, на чердаке дома [12, c.677-678].

Гроб, как правило, делали родственники или соседи, односельчане. Лишь в немногих населённых пунктах существовал запрет для близких родственников делать гробы. В некоторых местах гроб заказывали специальным плотникам.

Перед тем как положить покойника в гроб, его окуривали богородской травкой. Это делали служители культа или лица, которые приглашались для чтения Псалтыря, иногда все действия с богородской травкой выполняла старая дева.

Большое значение в первом комплексе обрядовых действий имели магические приёмы по обезвреживанию покойника, устранению порчи и влияния, исходивших от него. С этой целью, во-первых, использовали очистительную силу огня и воды. Постель на которой умирал человек, и ряд предметов, которые использовались при обмывании покойника, то есть всё то, что так или иначе соприкасалось со смертью, сжигалось. Во-вторых, для предотвращения порчи тела покойника использовали соль, яйца, веник. В одних населённых пунктах соль клали на грудь покойнику или под лавку, в других - яйца или соль клали ему на живот. В период захоронения всё это клалось в могилу.

Выделение возрастных групп при «сборе» покойного, выражалось в тех вещах, которые клали в гроб. Детям клали игрушки, бабкам повитухам палку и узелок с семенами мака, чтобы повитухи могли на том свете защищаться от детей , которым они помогли появиться на свет. У белорусов в гроб умершим беременным женщинам клали пелёнки и детские игрушки.

В тот момент, когда гроб для умершего вносят в дом, все выходят, особенно это касалось беременных женщин, то есть женщин принадлежащих к старшей возрастной группе [57, c.114].

Присутствовал также обычай ритуального оплакивания покойника, совершения над ним причитаний (голошений), во время исполнения которых перечислялись положительные качества и добрые дела умершего.

Голосить должна была уметь каждая женщина, относящаяся к старшей возрастной группе. Исключение составляли очень старые или молодые, или не имевшие голоса женщины. В дом умершего, где не умели голосить, приглашали из округи женщину, которая считалась хорошей плакальщицей в местности и могла «причитывать» добродетели покойного.

Возле покойника постоянно должен был находиться кто-нибудь из близких родственников. Если не было родственников, на ночь без приглашения приходили соседи и знакомые, присутствие детей на данном этапе погребальной обрядности в литературе не упоминается.

Последним звеном в приготовлении покойника к захоронению являлось приготовление могилы. Могилу рыли, как правило, односельчане или родственники с утра в день похорон.

Второй комплекс обрядовых действий был связан с проводами покойника до места захоронения, прощанием с ним, преданием тела земле. Время выноса тела из избы не было общепринятым. В одних населённых пунктах покойника выносили из избы до обеда, в других - после обеда, но до захода солнца [8, c.119].

Родственники и односельчане прощались с покойником до выноса его из избы. Порядок прощания в определённой степени отражал внутрисемейную иерархию. Очередь прощания среди родственников устанавливалась, как правило, по степени родства к усопшему и по старшинству. Причём в начале прощался глава семейного коллектива, в котором жил покойник. Первым с усопшим отцом или матерью прощался тот сын, с которым они жили, как правило это был младший сын, потом все остальные сыновья и дочери по старшинству, далее внуки (мальчики и девочки), затем снохи, причём первой из них та, которая жила вместе с ними. Аналогичный порядок прощания родственников с покойником имел место и на кладбище [54, c.297-298].

Гроб выносили, как правило, на верёвках, полотенцах шесть или четыре человека из числа родственников или односельчан. Иногда мужчину обязательно несли мужчины, а женщину - женщины.

Широкое распространение у русских имел обычай давать что-нибудь первому повстречавшемуся на пути похоронной процессии. Как правило, это было полотенце или платок и кусок пирога или блин.

Как правило, «первую встречу» подавала женщина, родственница покойного. Это действие могло входить и в обязанности хозяйки дома, а так же это могла делать старшая сноха.

В некоторых населённых пунктах перед выносом покойника в окно или с порога избы было принято бросать платок или полотенце. Как правило, это делала женщина, родственница умершего [22, c.167].

У русских крестьян существовал обычай разбрасывать перед похоронной процессией ветки пихты, ели, сосны, можжевельника. Как правило, это также делали женщины, родственницы умершего. В с. Луцкое, д. Александровка Цивильского края ветки сосны перед похоронной процессией разбрасывали дети, которые ехали верхом на лошади.

При захоронении каждый из присутствующих должен был хотя бы символически принять участие в закапывании могилы. На всей территории края участники похорон бросали в могилу от одной до трёх горстей земли.

Большое значение во втором комплексе погребальной обрядности имели очистительные обычаи и обряды, направленные на предотвращение смерти членов семейного коллектива. В обрядовых действиях «очищения» использовались магические силы очага, очистительные силы огня и воды. Почти повсеместно после выноса покойника в помещении должен был остаться хотя бы один человек, необходимо было открыть все окна, двери, печные заслонки. После того, как похоронная процессия отправлялась на кладбище, соседи или дальние родственники убирали избу. Они мыли лавки, полы, веником обмахивали стены. Мусор после уборки помещения сжигали в печи или выбрасывали в овраг, в речку и т.д. [48, c.514].

После прихода с кладбища женщины смотрели в печь или касались её ладонями. Обычай смотреть в печь женщинам, близким родственницам умершего зафиксирован в основном в северных, северо-восточных районах.

После прихода с кладбища, не заходя в избу, все участники похоронной процессии мыли руки с мылом, а иногда умывались.

Третий цикл обрядовых действий погребального ритуала включал в себя поминки. Этот комплекс обрядовых действий был направлен на обращение к умершему с просьбой о покровительстве его семье и потомкам. У русских Казанского Поволжья отмечались четыре поминальных дня, связанных с похоронами: поминки в день похорон, которые назывались «горячий стол», девятый день, двадцатый день, сороковой день. Кроме того, поминание усопших производилось в годовщину смерти и общие поминальные дни. Участие в поминках всех родственников и знакомых семьи, потерявших одного из своих членов, отмечено повсеместно.

В отдельных областях в сороковой день дети ходили на кладбище приглашать покойника на поминки, при этом на могиле оставляли пшено и блины.

Анализ функций и роли различных возрастных групп в похоронной обрядности свидетельствует о наличии целого ряда противопоставлений отдельных элементов.

Характерной чертой погребального ритуала русских во второй половине XIX - начале XX в. явилось привлечение широкого круга участников относящихся к разным возрастным группам. В проводах умершего участвовали родственники, в том числе и не являвшиеся членами семьи умершего, и односельчане. Все основные обрядовые действия, непосредственно связанные с покойником, выполнялись лицами среднего возраста. В комплексе погребальной обрядности зафиксировано лишь несколько обрядовых действий, которые выполняли дети. Эти обрядовые действия символизировали связь между живыми и мёртвыми одного родового коллектива.

Выполнение многих обрядовых действий исключительно входило в компетенцию женщин, членов семейно-родственного коллектива умершего.

Однако закрепление обрядовых ролей за конкретными возрастными группами членов семейного коллектива во всём комплексе погребальной обрядности во второй половине XIX - начале XX в. прослеживалось довольно слабо.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Возрастные группы в семейной обрядности русских и белорусов исследованы на основе наиболее важных этнографических источников. Среди них Карский Я. «Беларусы», Сержпутовский А. К. «Прымхi i забабоны беларусаў-палешукоў», а также «Жыцця адвечны лад» и «Зямля стаiць пасярод свету».

Наибольший вклад в изучение данной тематики внесли Зеленин Д. К., Сержпутовский А. К., Карский Е. Ф., Богданович А. Е., а также Кухарёнок Т.

Семейную обрядность русских и белорусов можно условно разделить на три этапа: родильная обрядность, свадебная обрядность и похоронная обрядность. Каждому этапу соответствовали определённые обряды, в которых участвовали различные возрастные группы.

В обычаях и обрядах в родильном комплексе (исходя из трёхчленного деления Д. К. Зеленина), связанных с обрядами предшествующих родам и самим родам, а так же обрядами «очищения» объектом и активными участниками многих обрядовых действий являлись роженица, её муж, повитуха. Новорожденный на протяжении всего комплекса являлся объектом, на который были направлены различные обрядовые действия. В группе обычаев и обрядов, символизирующих приём новорожденного в семью и общину, активными участниками выступали муж роженицы, свекровь, повитуха, крёстный отец, крёстная мать, родственницы. Пассивными участниками являлись мужчины семейно родственного коллектива.

Возрастные группы, участвующие в свадебной обрядности были различны. Активными участниками свадьбы были родители жениха и невесты (особенно жениха), ближайшие родственники с обеих сторон, крестные родители, а также сваты, тысяцкий, брат невесты, дружка, девушки-подружки невесты (боярки) и другие, т.е помимо самих молодожен в свадебном обряде активную роль принимали взрослые, молодёжь и старики.

Следует отметить, что границы возраста молодёжи вступающей в брак были не чёткими, довольно растяжимыми, сильно варьировали в отдельных русских областях, а нередко были присущи той или иной локальной традиции.

Важную роль в растяжимости границ совершеннолетия и брачной нормы отразилась и граница сроков полового созревания девушки в различных природно-климатических зонах.

Деление на возрастные группы в погребальной обрядности выглядит следующим образом:

Старые - молодые (дети).

Старость - признак, включающий участников обряда в первую группу («со стороны умерших»). В некоторых вариантах обряда старухи и старики - непременные исполнители обмывания и обряжения покойного. Старики проводят в беседе ночь при покойном. Старуха зажигает свечу при кончине и др. старость осмысляется как близость к загробному миру.

Молодые - участники погребения второй группы («со стороны живых»). В их функции входит момент противостояния смерти. На молодых часто распространяется запрет участия в поминальном пире, прикосновение к покойному (это грозит бездетностью). При этом похороны незамужних обычно проводятся при преобладающем числе молодых участников обряда и их тесном контакте с покойным.

Детям в погребальном обряде приписывают двойственные функции, семантически близкие и к функциям старости, и к функциям молодости. С одной стороны, дети, как и старики, мифически сближаются с областью смерти и могут служить проводниками в загробный мир. С таким осмыслением детства связаны определённые обрядовые функции детей: оповещение смерти, шествие с иконой впереди погребальной процессии. С другой стороны, дети, так же, как молодые, - наиболее противопоставленная смерти группа. На детей (в местных вариантах похорон) распространяется запрет присутствия на поминках; запрет прикосновения к обрядовому погребальному блюду (кутье).

Взрослые мужчины и женщины.

Распределение функций участников обряда по полу усложняется моментом уподобления группы «со стороны умерших» покойному (ровесник, нищий, неизвестный). Этим объясняется традиция исполнения обмывания, возложения в гроб мужчины - мужчинами, на похоронах женщины - женщинами.

Женатый - вдовы (старая дева)

Исполнение определённых обрядовых действий стариками дублируют вдовы и старые девы (это прежде всего обмывание). Беременным присутствие на похоронах строго запрещено; опасность для них представляет даже взгляд на похоронную процессию [55, c.265].

Своим распределением участников погребальный обряд близок свадебному - с той разницей, что свадебный обряд выражает дуальность исполнителей совершенно отчётливо, тогда как погребальный скрывает её.

ЛИТЕРАТУРА

Адоньева С.Б. О ритуальной функции женщины в русской традиции // Живая старина.-1998.-№1.-С.26-28.

Беларуская народная творчасць. Замовы. - Мн., 1992.

Беларусы : У 8 т. - Т.5.: СямЧя. - Мн.: Беларуская навука, 2001. - 375 с.

Бе ларусы. У 8 т. Т. 7.: Вусная паэтычная творчасць. - Мн.: Бел. навука, 2004. - 586 с.

Беларусы: У 8 т. Т. 6: Грамадскiя традыцыi. - Мн.: Беларуская навука, 2002. - 605 с.

Белорусы. (Народы и культуры). - М.: Наука, 1998. - 503 с.

Березович Е.Л. Формулы отказа при сватовстве // Живая старина. - 2003. - №1. - С.14-18.

Бернштам А. Н. Молодёжь в обрядовой жизни русской общины. - Л. Наука, 1988. - 417 с.

Богданович А.Е. Пережитки древнего миросозерцания у белорусов: этнографический очерк. Репринт. Изд. 1895г. - Гродно: 1995. - 189 с.

Болбас В.С. Каравайный обряд в системе нравственно-эстетического воспитания восточных славян //Мир образования.-2005.-№3.-С.109-118.

Вонсович Л.В. Белорусоведение: учебн. Пособие. - Мн.: ТетраСистемс, 2005. - 224 с.

Восточнославянский этнографический сборник. Очерки народной материальной культуры русских, украинцев и белорусов в ХЙХ-начале ХХ в.- М.: 1956. - 805 с.

Вяселле. В.К. Бандарчык, А.С.Фядосiк.-2-е выд.- Мн.: Бел. Навука, 2004.-683 с.

Гончаров Ю.М. Историческое развитие семьи в России в XVIII начале XX в // преподавание истории в школе.-2001.-№7.-С.21-32.

Горбацкий А.А Семейные похоронные обряды // Вестник Полог. Гос. Ун-та. - 2005, -№1. - С.52-54.

Жыцця адвечны лад: Беларускiя народныя прыкметы i паверЧi. Кн. 2 - Мн.: Маст. лiт., 1998. - 607 с.

Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. Пер. с нем. К.Д. Цивиной. Примеч. Т.А. Бернштам, Т.В. Станюкович и К.В. Чистова. Послесл. К.В. Чистова. - М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1991. - 511с.

Зямля стаiць пасярод свету…Беларускiя народныя прыкметы i паверЧi. Кн. 1 - Мн.: Маст. лiт., 1996.-591 с.

Карскi Я. Ф. Беларусы.-Мн.: «Беларускi кнiгазбор», 2001. - 640 с.

Касько У.К. Традыцыйныя звычаi i абрады беларусаў// Помнікі гісторыі і лiтаратуры. - 1980. -№3. - С. 78-89.

Коваль У. I., Новак В.С. Беларускiя народныя святы i звычаi. - Гомель, 1993. - 87 с.

Коваль У.I. Народныя уяўленні, павер'і і прыкметы: давед па усходнеславянскай міфалогіі. - Гомель, 1995. - 179 с.

Крук I. Сячыся - рубайся, i на гэты свет, младзенец, яўляйся. Роды і стаўленне да іх у культуры нашых продкаў // Роднае слова. - 1999, - №5-6. - С.199-205.

Крук I. Я не адна, са мной другi. Цяжарная жанчына і ўспрыманне яе ў культуры нашых продкаў // Роднае слова. - 1999, - №2. С.199-206.

Кудрашова М. Кумауство у культуры народау свету // Роднае слова.-2000.-№2.-С.105-106.

Кухаронак В.I. Сацыяльна-педагагiчны патэнцыял беларускiх свят i абрадаў: вучэбна-метадычны дапаможнiк. - Мню: БДПУ, 2005. - 108 с.

Кухаронак Т. Калi на свет дзiця прыходзiць, новы кусок хлеба родзiць. Роды і стаўленне да іх у традыцыйнай культуры беларусаў // Роднае слова. - 1999, - №4. - С.189-193.

Кухаронак Т. Кумы мае ўлюбённыя… Выбар кумоў у традыцыйнай культуры беларусаў // Роднае слова. - 2000, - №2. - С.103-104.

Кухаронак Т. Люлi, люлi, малое, каб налета другое… Абрадавыя дзеяннi на працягу першага года жыцця дзіцяці ў традыцыйнай культуры беларусаў // Роднае слова. -2000, - №11. - С.105-106.

Кухаронак Т. Ля калыскi тры долi стаялi… Адведкі ў традыцыйнай беларускай культуры // Роднае слова. - 1999, - №10. - С.204-206.

Кухаронак Т. У нашай Кацярынкi - што год хрэсьбiны да радзiнкi. Хрэсьбiны ў традыцыйнай культуры беларусаў // Роднае слова. - 2000, - №6. - С.98-99.

Кухаронак Т. Чакаючы дзiця... Цяжарная жанчына і стаўленне да яе ў традыцыйнай культуры беларусаў // Роднае слова. - 1999, - №2. - С.190-194.

Кухаронак Т.I. Радзiнныя звычаi i абрады беларусаў: Канец ХЙХ-ХХ ст. - Мн.: Навука і тэхніка, 1993. - 126 с.

Лiцьвiнка В. Д. Святы i абрады беларусаў. - Мн.: Беларусь, 1997. - 176 с.

Лаврентьева Л.С. Культура русского народа: обычаи, обряды, занятия, фольклор. Вторая половина ХЙХ-начало ХХ века. - СПб.: Паритет, 2004. - 448 с.

Мартынова Г. Народное целительство восточных славян. - Д.: Сталкер, 1996. - 384 с.

Матвеева М. «Берут тебя из воли да в волю.ю а из негу да в негу» // Источник.-1998.-№3.-С.3-18.

Маховская И.С.За кашку грош отдать - младенец будет жить // Беларуская думка. - 2000, - №2. - С.188- 191.

Маховская И.С. Белорусская традиционная родинная обрядность. Мн., 1999. - 323 с.

Маховская И.С. Вестнiк БДУ. Серыя 3. - 1999, - №3.

Маховская И.С. Роль и место повивальной бабки в восточно-славянских обрядах // Веснiк БДУ. Серыя 3. Гiсторыя.-2000.-№3.-С.10-13.

Минько Л.И. Знахарство. Истоки, сущность, причины бытования. Минск, «Наука и техника», 1971.

Минько Л.И. Суеверия и приметы: Истоки и сущность. - Мн.: «Наука и техника», 1975. - 191 с.

Народные приметы: хотите - верьте, хотите - проверьте. - Казань: Татар. кн. изд-во, 1988. - 205, [3] с.

Народные традиции и праздники на селе. - Орёл.: Кн. изд., 1963.

Николаева И. Свадебные традиции народов мира // воспитание школьников.-2003.-№4.-С.36-38.

Новак В.С. Замовы. Метадычны дапаможнiк. - Гомель, 1994. - 65с.

Пахаваннi. Памiнкi. Галашэннi. / Рэд. кал.: А.С. Фядосiк i iнш. - Мн.: Навука i тэхнiка, 1986. - 615 с.

Ракава Л.В. Традыцыi cямейнага выхавання ў Беларускай вёсцы. - Мн.: Ураджай, 2000. - 111 с.

Русские обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. - М.: Рипол Классик, 2002. - 558 с.

Русские. (Народы и культуры). - М.: Наука, 1999. - 828 с.

Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия, поэзия. - М.:1996. - 172 с.

Размещено на Allbest.ru