Традиционная культура Урала

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Традиционная культура Урала

1. Уральский федеральный округ

1.1 Заселение уральских земель

промысел уральский фольклорный

Территория Урала находится в междуречье великих рек Волги-Камы и Оби-Иртыша. С запада на восток Урал условно делят на три части.

Первая часть - Западный Урал, или Предуралье, Приуралье. Здесь западные предгорья Уральских гор постепенно переходят в Русскую равнину.

Вторая часть - это Уральский хребет, или Горный Урал. Уральский хребет с севера на юг делится на Полярный, Приполярный, Северный, Средний и Южный.

Третья часть - Зауралье. Восточный склон Уральского хребта обрывается выступом в Западно-Сибирскую низменность.

Уральский хребет, протянувшись более чем на 2 тыс. км, начинается за Полярным кругом, а его южные отроги заканчиваются в Средней Азии. Он пересекает тундру, тайгу, лесостепь и степь. Здесь находятся истоки рек Волжского и Обского бассейнов. Многочисленны и разнообразны озера: от широко разлившихся большим водным зеркалом северных «туманов» (Вагильский, Пелымский, Леушинский) до глубоких горных провалов, трещин, заполненных прозрачной водой (Кисегач, Тургояк, Увильды). Богат растительный и животный мир Урала. Необычен состав его «подземных кладовых». Яшма, кремень, халцедон, кварц, медные и железные руды, песок, глина, гранит входят в коллекцию пород и минералов этого края. Урал всегда привлекал человека, которому нужны были вода и пища, сырье для изготовления орудий, оружия, посуды, материалы для строительства жилищ.

Первые сведения о территории, занимаемой ныне Свердловской областью, могут быть отнесены к VII-VI вв. до нашей эры. В своей знаменитой «Истории» Геродот упоминает о путешествии Аристея, проникшего далеко на север от Скифии в страну исседонов.

Археологические находки свидетельствуют о том, что в середине 2-го тысячелетия до нашей эры уральский металл и изделия из него появились в Поволжье, Причерноморье, соперничая с изделиями Кавказа и Карпат.

Остатки древних рудников (чудские копи) на Урале долгое время служили ориентирами для рудознатцев и горнопромышленненников. Следы древних горных работ помогли, в частности, открыть Гумешевское месторождение меди. Среди древних находок, обнаруженных на Урале, есть каменные литейные формы. Они представляют собой сделанные из камня, часто из талька, плиты или кирпичи, в которых вырезаны углубления для отливки орудий труда, оружия и украшений.

До прихода русских коренное население Среднего Урала - башкиры, сибирские татары, манси (вогулы), ханты (остяки) - селились преимущественно вдоль рек. Занимались в основном охотой, рыболовством и бортничеством (сбор мёда диких пчёл). В районах с более тёплым климатом преобладали земледелие и скотоводство.

Главным богатством Урала являются земельные просторы с их естественными лесозащитными полосами из березовых полков (рощ) и степным раздольем душистого многотравья. Природа как бы специально одарила этот край всем необходимым для жизни человека. Леса, наполненные пушным зверьем, ягодами, грибами, реки, озера, болота с рыбой и водоплавающей птицей, плодородные черноземные поля - все это с давних времен привлекало к себе русских «охочих» людей. Летопись сообщает нам о том, что еще в XI веке проникали они сюда в поисках дешевой и обильной добычи пушнины, рыбы, кедрового ореха и других ценностей. Это были скупщики «скоробогатовцы» и охотники из Новгородской Руси.

В состав Русского государства Урал вошел в 1586 году, после похода Ермака (1582). С этого времени началось переселение русских на Урал на постоянное место жительства. Это были крестьяне, уходивших с родных мест от гнета крепостников, от государственных повинностей, от малоземелья и голода.

Ряд поселений Урала основали «староверы», они же «двоедане». Шли сюда и «гулящие» (беглые) люди, ищущие свободы. В одной из грамот (около 1646) говорится: «Государство ведомо учинилось, что с Руси, с поморских городов, с Устюга Великого, с Соли Вычегодской, из Перми, с Вятки, с Кевроли, с Мезени и из иных русских городов, с посадов и уездов сошли в Сибирь посадские и многие крестьяне от хлебного недороду и бедности и начали жить в Сибирских городах и уездах».

Параллельно с «самоходами», с беглыми людьми, шло планомерное заселение Урала. По многочисленным исследовательским данным, в первый период Урал заселяли в основном переселенцами из северных губерний европейской части России. Дорога первоначально шла по северу, рекой Камой, из Чердыни и Соликамска. Первые русские селения на Урале возникли во 2-ой половине XVII века по рекам: Исеть, Миасс, Тобол и их многочисленным притокам. Названия этих селений берут своё происхождение от северных губерний России. Так, В.П. Бирюков приводит в своей книге названия деревень: Тагильская - от реки Тагил, Кокшарова - от города Кокшарова (старое название Котельнича Вятской губернии), Холмогорцева и Калмогорова - от города Холмогоры Архангельской губернии, Печёркина - от реки Печора, Кайгородова - от города Кайгорода, сёла Каргаполье - от города Каргаполь Олонецкой губернии и Мезенка - от города и реки Мезень Архангельской губернии. О том же говорят фамилии местных жителей, приведённые Бирюковым: Верхотурцев, Тагильцев, Невьянцев, Каргаполов, Мезенцев и многие другие. Постепенно русские с севера Урала спускались на юг, юго-восток, осваивая нетронутые лесостепные просторы края.

Со 2-ой половины XVIII века, с образованием Ново-Ишимской оборонительной линии (Пресногорьковская), юг Урала стал заселяться «выписными казаками». А в 1753 году по решению сената Звериноголовская крепость, входившая в состав Нижне-Уйской дистанции укрепления, была переведена в ведение Оренбургской губернии. С этого времени сюда стали переселяться оренбургские крестьяне - хлебопашцы, нёсшие одновременно пашенную и воинскую службу. Они охраняли границу Российского государства от набегов степных кочевников, за что были освобождены от государственных налогов. Из-за этой привилегии они назывались «беломестными» казаками. Таким образом, южная часть Урала, граничившая с Казахстаном, оказалась заселённой казаками в основном из Оренбургской губернии. Они принесли с собой свою культуру и быт, свои обряды и песни. Надо заметить, что казаки, так же как и двоедане, и поныне бережно хранят свои обычаи.

Интенсивно заселялся Урал в течение XVIII-XIX веков. С семьями, домашним скотом сюда переселялись крестьяне не только северных, но и других губерний. Путь из южных губерний шёл через Казань. В 30-90 годы XIX века переселенцы не только основывали новые сёла, но и подселялись к уже существующим.

Переселение было обширным по своей географии, например, деревня Васильевка Ниже-Половинского района образовалась в 1883 году из крестьян-переселенцев 15-ти губерний России: Воронежской, Тамбовской, Рязанской, Харьковской, Курской, Пензенской, Вятской, Пермской, Вологодской, Тобольской, Оренбургской, Казанской, Орловской и Самарской. Таким образом, на Урале сошлись все культуры не только России, но и малой Руси. Д.К. Зеленин, собиравший в начале ХХ века фольклорный материал в Екатеринбургском уезде, подчёркивал «пёстрое разнообразие» местного русского сельского населения, его говоров. Различия у разных групп русского населения Урала не ограничивались сферой языка: они прослеживались также в обычаях, фольклоре, жилых и хозяйственных постройках, одежде и пр. Нивелировке языка и культуры мешали отношения взаимного неприятия, которые сложились здесь между хлеборобами и заводскими жителями. Но под действием ряда условий со временем происходило языковое и культурное сближение разных групп переселенцев, их адаптации в новых условиях. Главным регулятором стала местная горнозаводская промышленность.

Приведённые выше факты позволяют сделать вывод, что народная культура Урала вторична, поскольку вобрала в себя различные элементы древних славянских традиций. Здесь они трансформировались, приобретали неповторимые самобытность и характерность, свойственные теперь только Уралу.

1.2 Исследователи и хранители фольклорного наследия

Собиратель фольклора на Урале - И.Я. Стяжкин (1877-1950)

Иван Яковлевич Стяжкин родился в городе Бирске Уфимской губернии 4 июня 1877 года. Выдающаяся личность в истории уральской фольклористики. Однако до сих пор его многогранная фольклорная деятельность не получила должной оценки специалистов.

Собирание устного народного творчества было делом всей жизни Ивана Яковлевича. Увлечение фольклором и интерес к нему возник сразу по приезде его на Урал. Важную роль в этом, вероятно, сыграл инспектор народных училищ Камышловского уезда Н.А. Синицын, который призвал учителей заняться сбором «народных произведений для составления этнографического сборника», как писал позднее сам Стяжкин «…была, однако, и внутренняя предрасположенность к собиранию фольклора…»

Ещё в юности он увлекался народной песней, занимался в кружке балалаечников. Приехав в Камышловский уезд со своей родины - Башкирии, он столкнулся с совершенно новой языковой стихией: «…на первых же порах меня поразил говор уральцев. Так ухо и резало произношение, а затем и местные слова, совершенно отличные по смыслу…», - писал он в предисловии к своему «Словарю говора Камышловского уезда». Его внимание к местному языку, естественнонаучная точность в фиксировании уральского свадебного обряда с большим количеством песен и этнографических подробностей представляют большую ценность для потомков.

Интересны заметки Ивана Яковлевича о праздновании масленицы, о молодёжных вечёрках и различных играх в бывшем Камышловском уезде. К 1914 году у И.Я. Стяжкина накопилось большое количество фольклорного материала: рукопись «Народная литература Камышловского уезда Пермской области», в которую входили три отдела - «Духовные стихи», «Песни проголосные» и «Песни походячие, парошные, игрищевые», а также «Сказки», «Песни плясовые», «Обряд свадебный», «Припевки (частушки)», «Заговоры, наговоры».

В 1936 году Стяжкину пришла мысль о напечатании своего труда, но развернувшиеся репрессии 1937 года, а затем Великая Отечественная война заставили отложить работу до лучших времён.

В послевоенное время он продолжал собирать фольклор: записывал песни от известных каменских певиц Бутаковой А.А. и Пироговой Н.Ф., составил целый сборник записанных после войны «Деревенских сказок Каменск-Уральского района». Он собирал в эти годы и военный фольклор: фронтовые песни, воспоминания участников ВОВ. О собирателе часто появлялись публикации в печати, к нему обращались с просьбой прислать материалы известные фольклористы, но труд всей его жизни - «Народная литература Камышловского уезда Пермской губернии» так и остался невостребованным.

Из огромного фольклорного наследия И.Я. Стяжкина при жизни и после смерти было опубликовано очень мало. Больше повезло лексикографическому наследию, значительный объём собранного им диалектного материала вошёл в изданный Уральским университетом. «Словарь русских говоров Среднего Урала в 7 томах» (1964-1988 гг.).

Судя по переписке, сохранившейся в личном архиве Стяжкина, к нему неоднократно обращались фольклористы Уральского университета Кукшанов и Кругляшов для издания его фольклорных материалов. Критерии отбора были строгими. «Приходилось очень внимательно относиться к идейно-художественным достоинствам песен. Всякие элементы религиозного содержания, грубоватого просторечья совершенно недопустимы», - писал Кукшанов Стяжкину, объясняя, почему так мало отбирается для печати проголосных, игрищных и плясовых песен.

Иван Яковлевич всегда мечтал, что собранные им сокровища народной словесности будут напечатаны в том варианте, в котором он их записал, независимо от господствующей идеологии: «…Все записанное мной было взято у крестьян и переписано мною из тетрадок, и цель моя была - возможно, полный сборник всех произведений литературы^*, которая обращается в народе. Но не думаю, что этот сборник даст всё, нет, в народе осталось много песен, не записанных мною. Я буду считать себя счастливым, если этот сборник внесёт лепту в изучение народной литературы и послужит хотя бы черновой работой для будущего составления этнографического труда…»

Наш современник - Николай Степанович Гобов

Николай Степанович Гобов - житель села Кочневское Камышловского района, настоящий патриот своего края. Он учитель, но вполне заслуживает звания просветителя в самом высоком значении этого слова. Николай Степанович принадлежит к той категории людей, которые щедро отдают свои знания, свой богатый жизненный опыт. Родился Николай Степанович в 1940 году в деревне Желонки (ныне - в составе села Кочнёвское), в семье потомственных крестьян. С юности увлекающийся историей, краеведением, он внёс неоценимый вклад в сохранение истории деревень Камышловского района. Им написана вся история села Кочневское и окружающих его деревень. Н.С. Гобов собрал подробные статистические данные о заселении района, нарисовал предметы крестьянского быта, создал этимологический словарь уральского говора, записал образцы свадебных обрядов и календарных праздников. В мае 2006 года кочнёвскому просветителю присвоено звание «Заслуженный учитель Российской Федерации», а в 2008 году он награждён медалью «Патриот России». В настоящее время Николай Степанович является создателем и хранителем краеведческого музея в селе Кочневское, автором книги «Малая родина», которая бесценна для всех, кто интересуется историей края, обычаями, традициями Камышловского района.

Свердловский Областной Дом фольклора

Настоящей сокровищницей уральского фольклора является Свердловский областной Дом фольклора, который ныне возглавляет директор Андрей Анатольевич Бобрихин. Сотрудники Дома фольклора организуют экспедиционные исследования в населённых пунктах Свердловской области. В фондах Дома фольклора хранятся уникальные этнографические материалы, полевые и сценические записи, огромное количество репортажей о ходе календарных и семейных праздников и уральских обрядов, тематические видеосюжеты и фонохрестоматии, старинные национальные костюмы, предметы быта.

На базе Дома Фольклора организуются практические семинары по освоению художественных техник народного искусства, изучению народной песенной и хореографической традиций, проводятся лекции, посвящённые различным аспектам традиционной культуры Урала.

Авторами уникальных книг, посвящённых народному искусству Урала, являются научные сотрудники, занимающиеся исследованием местных традиций: Успенская Н.Н., Коновалова О.Д., Кучевасова С.Н., Сидорова Н.Г., ТихомироваО.М.

1.3 Традиционная русская одежда на Урале^*

Женский костюм

Основным типом женской одежды на Урале являлся комплекс с сарафаном. В комплекс одежды с сарафаном входила рубаха, пояс, иногда запон (фартук) или душегрея, головной убор - шамшура, кокошник или сорока. Сарафаны, одинаковые по крою, могли шить из различных тканей: ситник (из ситца), кашемирник, гарусник, китайник, кумачник, выбойчатник (из бухарской бумажной ткани). Разные типы сарафанов последовательно сменяли друг друга или существовали одновременно у разных групп населения. По признаку кроя различают сарафаны четырёх типов: туникообразного, косоклинного, прямого покроя и сарафан на кокетке.

Глухой туникообразный сарафан шили из перегнутого по линии плеч полотнища, в котором делали вырез для головы и боковых клиньев. Этот тип сарафана считался наиболее древним. Длительное время туникообразный сарафан сохранялся в качестве ритуальной одежды у некоторых групп старообрядцев.

Косоклинный сарафан распашной с застежкой или швом, проходящим спереди, состоял из двух передних полотнищ, одного заднего полотнища и боковых косых клиньев. Сарафан такого типа изготавливали из холщовой, шерстяной, бумажной или шёлковой ткани. С таким сарафаном надевали белую или цветную (розовую, жёлтую) шёлковую или кисейную рубаху. В большинстве случаев это бесполиковые рубахи, у которых отсутствовали плечевые вставки и рукава пришивались непосредственно к вороту.

Прямой сарафан начинал входить в употребление в Пермской области в начале XIX в. В середине XIX в. пожилые женщины ещё продолжали носить косоклинные сарафаны, в то время как молодёжь предпочитала более модные прямые сарафаны. Прямые будничные сарафаны шили из домотканого окрашенного холста, а праздничные - из покупных шёлковых, хлопчатобумажных, шерстяных тканей фабричного изготовления. В отличие от косоклинного, прямой сарафан делали из нескольких полотнищ, собранных вверху складками или сборками, на узких лямках. Способы декорирования прямых сарафанов были разнообразны. Сарафаны могли отделывать по верхнему краю и краям лямок узкой обшивкой из ткани контрастного цвета. Старожилы Свердловской области сообщают об украшении грудки сарафана вышивкой и бисером.

До конца XIX века наиболее употребимой нательной одеждой, надеваемой с сарафаном, была поликовая рубаха, которая кроилась с приставными деталями - поликами, - располагавшимися в области плеча. Она могла быть сшита целиком из одного материала (одностанка) или состояла из верхней и нижней частей (полустанье). Верхняя часть составной рубахи (рукава, приставка) шилась из более тонкого холста, пестряди, ситца, а нижняя часть (становина, станушка, станок) - из более грубого холста. Ворот большинства поликовых рубах плотно охватывает горло, ткань вокруг горловины собрана в мелкие сборки. Рукав мог быть широким по всей длине, тогда по краю его собирали в складки и обшивали, или зауженным, тогда край рукава могли украшать кружевом. Интересной особенностью уральского женского костюма является бытование комплекса, в котором тёмная поликовая рубаха сочетается со светлым сарафаном.

Рубаха поликовая

В конце XIX века под влиянием моды в традиционном женском костюме появляется новый тип рубахи - рубаха на кокетке (пелерине). Рубаха имела отрезную деталь - кокетку, по периметру которой пришивались переднее и заднее полотнище и рукава. Такие рубахи шили из белого холста, пестряди, ситца. Рукав мог быть зауженным или широким, с оборкой или манжетой, воротник - стойка, разрез на груди оформлялся планкой (нахлобушкой) и застёгивался на пуговицы. Рубаху на кокетке одевали с прямым сарафаном или юбкой.

Сарафан с отрезной деталью - кокеткой (лифом, перелинкой) - наиболее поздний, его появление связано с влиянием на народный костюм городской моды. Сарафан на кокетке шили из фабричной тёмной хлопчатобумажной или шерстяной ткани. Верхняя часть сарафана - кокетка - имела застёжку на пуговицы, нижняя часть - юбка, состоящая из 3-7 полос ткани, - закладывалась мелкими складками или собиралась в сборку. Сарафан на кокетке носили с белой или цветной рубахой В комплекс одежды с сарафаном могла входить душегрея - короткая распашная одежда на лямках. Душегрея изготовлялась из покупной хлопчатобумажной, шёлковой или парчовой ткани. Часто душегреи шили стёгаными на вате, кудели, иногда расшивали золотом.

Шугай

Предметом традиционной одежды также был шугай. По свидетельствам старожилов и исследователей народной одежды Урала шугаем (шугайкой) могла называться как верхняя одежда, так и одежда комнатная, надеваемая с сарафаном или юбкой.

Фартук - запон - был принадлежностью как женского, так и мужского костюма. Мужские фартуки обычно шили с нагрудкой, женские - без нагрудки.

Примерно в середине XIX века появляется термин пара, парочка. Первоначально парой называли рубаху и сарафан, сшитые из одного материала или подобранные по тону тканей. В Сибири, например, хорошим приданным считалось 22 пары, дополненные поясами и шалями. Долгое время парочки были праздничным костюмом молодых женщин и девушек. Позднее они превратились в одежду просватанных девушек. Парочку обязательно должна была надевать невеста, когда по обычаю причитала на девичнике. Таким образом, пара - это праздничная одежда. Это объясняется еще и тем, что по традиции к нарядной одежде относились очень бережно, носили долго, надевали нечасто, чаще по праздникам, старались передать по наследству. У православных очень быстро парочки становятся венчальной одеждой. «Невеста одевала розовую парочку…» (Свердловская область, Алапаевский район). «Берегли подвенечную парочку для похорон…» (Свердловская область, Камышловский район, с. Б. Пульниково). Крой таких парочек из рубахи и сарафана наследовал традиционные формы (косоклинный сарафан, прямой сарафан, рубахи с поликами, туникообразные и т.д.). Позднее традиционный сарафанный комплекс уступает место юбочному комплексу. Парочки такого типа (юбка - кофта) появились в русской деревне в последней трети XIX в., получив широкое распространение к началу ХХ века по всей России. Они бытовали во многих деревнях вплоть до 20-х годов ХХ века. На Урале парочки, получив большое распространение, очень быстро из разряда праздничной одежды становятся одеждой будничной. «К каждому сарафану отдельная кофта была - парочкой это называлось; и бывали юбки с кофтой - тоже парочкой назывались…» (Неелова Валентина Григорьевна 1938 г.р., Свердловская область, Тавдинский район, с. Кошуки).

Парочка - юбка с кофтой

Несмотря на то, что комплекс парочки является очень поздним вариантом традиционного русского костюма, сохранность его именно как комплекса представляет определенную трудность. Сохранившиеся экспонаты чаще всего представляют только кофты от парочек, т.е. половину комплекса. Юбки в силу большой эксплуатации изнашивались быстрее, либо подвергались перешиванию более поздними поколениями.

Кофта от парочки - из личных вещей Безродных Натальи Павловны - жительницы селаКвашнинское Камышловского района. (Фото автора, 2009 год)

История костюма - это история изменения его форм на протяжении всего времени существования одежды. Разнообразие форм кофт - парочек позволяет сделать заключение о существовании определенной моды в истории этого костюма. Однако, несмотря на все инновации в результате влияния городской культуры, в деревнях вплоть до 30-х годов ХХ века бытовал сарафанный комплекс, строго соответствуя традиции. Парочки оставались одеждой праздничной, выходной, свадебной. Новые «модные» виды одежды получали свое распространение в первую очередь в среде зажиточного крестьянства. В сохранении архаичных форм одежды большую роль играла религиозная принадлежность крестьян. Так, православные всегда были склонны к заимствованию новых видов одежды, а старообрядцы - к сохранению старых видов. Поэтому у старообрядцев архаичные формы (дубасы, пояса и т.д.) сохранились до наших дней.

Женские головные уборы

Причёски и головные уборы у девушек и замужних женщин были строго регламентированы. Девушки заплетали волосы в одну косу и носили головной убор - ленту, которая не закрывала волосы полностью. В косу вплетали одну или целый «букет» ленточек разных цветов. Замужние женщины заплетали волосы в две косы и укладывали их вокруг головы, женские головные уборы полностью закрывали волосы. Праздничные головные уборы шили из шёлка, бархата и богато украшали позументом, вышивкой золотом, жемчугом. Повседневные головные уборы шили из более простых тканей. Девичий головной убор - лента (повязка) - представлял собой декорированную полосу ткани, оканчивающуюся завязками или широкой лопастью.

В начале XIX века высокие ленты из позумента или шёлковых материй с вышивкой золотом носили мещанки и купчихи, им подражали крестьянские девушки.

Лента могла представлять собой кусок парчи, расшитый мелким жемчугом и усаженный поддельными камешками ярких цветов, она дополнялась свешивающимися на лоб «гирляндами» жемчуга. К концам ленты пришивались лопасти шёлковой материи, которые завязывались на затылке.

Наиболее старинными женскими головными уборами были кокошники. Кокошник представляет собой головной убор, лицевая часть которого - очелье - имеет твёрдую основу, задняя часть мягкая. Передняя часть кокошника украшалась вышивкой, бисером, полоской позумента или кружевом. В начале ХХ века кокошник выходит из повседневного употребления и сохраняется в качестве свадебного головного убора.

Кокошник

Одновременно с кокошником бытовала шамшура - головной убор с твёрдым плоским стёганым дном и нешироким мягким околышем. По периметру дня шамшуры вшивали жгут, наполненный куделей, к задним торцевым сторонам очелья пришивали кулиску для закрепления убора. Дно праздничной шамшуры украшалось. На территории Среднего Урала встречаются несколько вариантов названия головного убора: шамшура, шашмура, самшура. Шамшура широко бытовала на Урале в костюме заводского и сельского населения.

Шамшура

Сорокой на Среднем Урале называли мягкий головной убор простой конструкции: к куску ткани, имеющему закруглённые края в верхней части, пришито очелье, преходящее в завязки, которые завязываются на голове поверх хвостовой части. Шили сороку из холста или шёлковых материй.

Д.Н. Мамин-Сибиряк, описывая женский будничный костюм, упоминает сороку, которая «делалась из одной материи с сарафаном и напереди имела вышитую жемчугом повязку».

Во второй половине XIX века повсеместным головным убором девушек и женщин становится платок. В будни женщины носили ситцевые, а в праздники различные шерстяные и шёлковые платки. Их повязывали назад концами или под подбородком. Широко употреблялись также шерстяные, шёлковые и хлопчатобумажные шали и подшалки больших размеров. В начале ХХ века платок становится основным головным убором.

В конце XIX - начале ХХ века под влиянием городской моды получают распространение кружевные косынки и шарфы - файшонки - из черных или цветных шёлковых или хлопчатобумажных ниток. Носили их поверх головного убора - наколки, повойника - или как самостоятельный убор. Файшонка была праздничным головным убором, ее носили

Мужская одежда

Мужская одежда на протяжении длительного времени оставалась менее разнообразной, чем женская, и состояла главным образом из рубахи и портов.

Наиболее старым видом одежды является туникообразная рубаха. Её шили из перегнутого по линии плеч полотнища, холста, боковых вставок с прямыми рукавами и ластовицами под рукавами. В области плеч рубахи дублировались подоплекой (подоплечьем, подкладом). Будничные рубахи шили из белого холста и пестряди в мелкую клетку, праздничные - из пестряди же, кумача, ситца, сатина.

Праздничные холщовые мужские рубахи могли выделяться по цвету ткани: нарядными считались вишневки из вишневого, красного холста, белорозовки из домотканины и розовой нитей. Синие рубахи - синюхи - считались будничными.

На уральских косоворотках разрез обычно располагается на левой стороне груди, что является типичным для русских рубах. Однако в ряде случаев разрез встречается на правой стороне, как и на рубахах финно-угорских народов. Горловина рубахи оформлялась обшивкой, представляющей собой воротник-стойку - ошейник. Такой воротник застёгивался на пуговицы и плотно прилегал к шее. В некоторых местах до начала ХХ в. сохранялась древняя традиция шить рубахи без воротника - половоротые.

Праздничные мужские рубахи, как и женские, украшали вышивкой. В конце XIX века распространяется мода на так называемые брокаровские узоры - растительные мотивы, выполненные вышивкой «крестом». Широкую популярность брокаровские узоры приобрели благодаря предприимчивости владельца парфюмерной фирмы Г. Брокара, разместившего узоры на обертках недорогого мыла, охотно покупаемого сельскими жителями.

На протяжении длительного времени мужские рубахи оставались неизменными. Только к концу XIX века под влиянием городской моды появляется рубаха на кокетке (перелинке, талье), отличающаяся от туникообразной кроем. Она имеет отрезную деталь - кокетку с прямым разрезом на груди.

В начале ХХ века в связи с переходом на использование фабричной ткани крой рубах изменяется: вместо туникообразных шьют рубахи с плечевым швом, подкройной округлой проймой и округлыми по окату рукавами. Такие рубахи по старинке могли иметь косой ворот, по традиции их украшали вышивкой.

С туникообразной рубахой носили порты, сшитые из прямых узких, в одну ширину полотна, штанин и двух треугольных или трапецевидных клиньев. Верхний край портов подворачивался, образуя кулиску (опушку), в которую вдергивали гасник. Позже порты стали шить на пояске с пуговицей. Для изготовления портов использовали белый холст, штанную пестрядь с продольными полосками, толстую полосатую льняную ткань - кежовину, тканную в несколько нитей.

В начале XIX века порты из холста или пестряди носили купцы и мещане, заводские и сельские жители. С появлением штанов, сшитых из фабричных тканей, холщовые порты сохраняются в качестве рабочей одежды. В некоторых местах Свердловской области и в начале ХХ века кежовые порты употребляются как праздничная одежда. Интересно, что для нарядности они могли украшаться вышивкой по краю кармана.

Во второй половине XIX века в употребление входят шаровары - широкие штаны, сшитые из плиса (хлопчатобумажного бархата). Как модная праздничная одежда плисовые шаровары бытовали во многих районах Свердловской области.

Образцы праздничной одежды, составляющие культурное наследие русского народа, свидетельствуют о высоком эстетическом вкусе и ярком творческом даре уральских жителей.

1.4 Праздник Троицы в уральской традиции

Вешние «луговые» песни на Урале бытовали ещё до революции: их начинали исполнять летом на троицыной неделе. В число «луговых» песен входят: «проходные», «круговые» (хороводные) и игровые песни. «Луговыми» эти песни называют на Урале потому, что обычно исполняли на лугу за селом или на большой центральной площади села. В Зауралье хороводные песни именуются по-старинному: «круговыми» песнями, «кругами».

Четверг перед Троицей назывался зелёными святками. В этот день девушки и молодые женщины рано утром, чтобы их никто не видел, гурьбой отправлялись в лес. Там они выбирали молодую берёзку - сочную, кудрявую, с длинными пушистыми ветками. Молодое деревце «завивали», то есть завязывали его ветви в кольца, заплетали в косичку, пригибали ветви к земле и прибивали их колышком, украшали берёзку ленточками и платками. Обряд «завивания берёзки» пришёл из далёкой древности. Девушки верили, что так они крепко-накрепко свяжут свои мечты и думы с полюбившимся парнем. Затем вокруг «заломанной» берёзки начинался весёлый хоровод. Примером такого хоровода может служить песня «Я по травке шла». На ночь украшения снимали. На следующий день украшали берёзку таким же порядком.

Существовала в Зауралье и такая традиция. В Семик девушки ходили завивать венки на берёзках, через несколько дней с венками проводили гадания: их пускали по воде и смотрели, поплывёт или утонет венок. Главная цель гадания - узнать, выйдет или нет девушка замуж. Если венок поплыл - девушку ожидало замужество. Жительница села Володино Кольцова Александра Ивановна рассказывала: «На Семик завивали на берёзках из ветвей венки и на Троицу эти венки смотрели. Если венок засохнет-то загаданное (например, замужество) не исполнится. Потом срубали берёзку (вершинку), изукрашивали в ленты и бусы и несли по селу с песней. На лугу остановятся, поставят в круг и пойдут кругом, пританцовывая. После окончания кругов и игр «разденут» берёзку, унесут и бросят в реку. В этом хороводе парни не ходили».

Троицкие гулянья продолжались восемь дней. В первый день на лугу устанавливали берёзку и, исполняя песню «Во поле берёзынька стояла», украшали ленточками и искусственными цветами. Украшал парень, а цветы и ленты ему подавала девушка, которая брала их от остальных участников. Парни и девушки ходили вокруг хороводом. После этого вели разные хороводы и игры. Игровые песни, как правило, имели определённые игровые правила. Под первую часть песни ходили кругом, а под вторую, более быструю половину песни пританцовывали. Игру начинала девушка, потом выходил парень, ею избранный. Игра, как и во всех круговых песнях, заканчивалась поцелуем. Подходит к этому случаю игровая песня «Александровска берёза», которая заканчивается словами:

Подойду я к ней,

поклонюся ей,

поцелую, да уйду-

Оставайся на кругу!

В следующее воскресенье, начав игры с 3-4 часов, в 8-9 часов берёзку «раздевали» и украшения («красоты») прикалывали каждому на грудь. Пока «раздевали» берёзку, пели песню оплакивания берёзки. На вершинке берёзки оставляли одну красную ленточку. Потом шли толпой к реке, бросали берёзку в реку и жалобно причитали ей вслед: «Да отправляем мы тебя, берёзынка».

На Троицын день все православные церкви украшали зелёными ветками берёз и других деревьев. По полу разбрасывали свежую траву. Так с древних времён делали все христиане, так делают верующие и в наши дни. На Троицу в церковь люди шли с цветами и пахучими травами в руках. Иногда травы складывали снопом, а в середину его вставляли тройную свечу. Потом травы высушивали и долго хранили как средство от всевозможных бед, и в первую очередь использовали их как лекарство. В народе этот праздник ещё называли именинами земли-матушки. В этот день нельзя было вскапывать (тревожить) землю.

Троицын день любили отмечать на природе - в лесах и рощах. Горожане выезжали на загородные вечеринки. В деревнях с утра пекли караваи и созывали гостей. А после обеда начиналось самое веселье для молодёжи. Гуляли весело и шумно. В роще расстилались скатерти, на которые ставили угощение и украшенные цветами караваи. Девушки начинали водить хороводы, а юноши высматривать себе невест. На такой хоровод нельзя было явиться в будничном платье, поэтому девушки появлялись в нарядах, сшитых или украшенных своими руками. Существовал даже своего рода конкурс на лучший наряд, а членами «жюри» становились многочисленные зрители со всей деревни.

Праздник Троицы в селе Квашнинское, июнь 2009 года. (Фото из архива Квашнинского Дома культуры.)

В селе Квашнинское до сих пор существует обычай устанавливать на центральной площади берёзку, украшать и играть возле неё. Вот как описывает праздник Троицы жительница села Квашнинское Безродных Наталья Павловна: «По деревне ряженые ходят. Лето, жара, а мужики в ягу1 завернутся и веселят народ. Раньше было много любителей рядиться, и сейчас их немало. А потом бегунцы2 побегут. Да на каких красивых лошадях! Кони все сытые, гладкие, в гривах цветы, ленты. Бегунцы в шароварах, в красных опоясках - ох, какая красота! Дух захватывает от такой красоты! Вечером, часам к семи, расходятся по домам. Первый вечер со своей роднёй пируют, а наутро, как своих проводят, идут гулять по соседям. Там уже за столами сидят и не столько пьют, сколько старинные долгие песни поют».

Троицкие катания на лошади в селе Квашнинское (бегунцы), июнь 2009 года. (Фото из архива Квашнинского Дома культуры.)

Рассказ Натальи Павловны продолжила её сестра Лидия Павловна: «Раньше праздник три дня, а то и неделю жил. Сядет отец на лавку в переднем углу и скажет матери: «Давай мы с тобой праздник проводим, а то ведь он разобидится на нас». Сядут вдвоём, нальют по малюсенькой рюмочке чего-нибудь домашнего и затянут свои любимые песни. Песни две-три споют, тут и соседи подходят. Кто услышит, придут старички, песни попоют. Так и уйдёт праздник потихоньку, постепенно, до следующего раза».

2. Быт и художественные промыслы жителей Зауралья

2.1 Традиционная крестьянская усадьба и изба в Камышловском районе

Крестьянская усадьба в Камышловском районе застраивалась традиционно, как и в других населённых пунктах Среднего Урала. Если смотреть сверху, то планировка её была в виде буквы «П».

Общий вид крестьянской усадьбы

Один конец усадьбы представлял собой жилой дом (изба), большинство окон которого выходили на улицу. Другой конец заканчивался обычно кладовой или амбаром. С появлением кирпича (вторая половина XIX века) кладовые во многих хозяйствах, а у зажиточных селян - даже жилые дома строили из данного материала. Жилой дом и кладовая соединялись деревянной или кирпичной перегородкой в виде ворот, воротец, стеной (заплот), и были закрыты сверху двускатным козырьком. Фасад усадьбы имел украшения в виде резьбы по дереву, в виде выкладки узоров в кирпичных строениях (фундамент, стены, колонны, полуколонны, карнизы). Сочетание дерева и кирпича придавало нарядный вид усадьбам и даже улицам. Остальная часть усадьбы застраивалась постройками бытового и хозяйственного назначения: баня, конюшня, хлев, навес. Между всеми строениями, посередине, находился двор, как правило, земляной, но встречался и мощёный деревом.

Крестьянская усадьба XVIII века

Традиционно рядом с домом было принято высаживать деревья и кустарники: тополь, черёмуха, рябина, сирень, а кое-где даже лиственница и ель. В некоторых семьях была традиция: при рождении каждого ребёнка высаживали около дома по дереву. Бани, когда они топились по-чёрному, чаще располагались вдали от построек, на берегу реки. К постройкам сзади (реже с боков) примыкали приусадебные участки: огород, выгон и пригон для скота, а в некоторых хозяйствах и сад. В каждой усадьбе (внутри или вне её) находился грунтовый колодец в виде «журавля» или «барабана». Такая форма застройки объясняется климатическими и погодными особенностями Зауралья, практическим использованием каждой её части, традициями данной местности, семейными традициями, наличием своего особого строительного материала.

Традиционно выглядела и крестьянская изба. В первые десятилетия освоения края избы строились на «корню», то есть на месте сваленных сосновых деревьев, из толстых сосновых брёвен. Потолок и пол настилали колотыми плахами. Крышу крыли дранью (колотые доски), землёй (дерниной), берестой. Окна прорубались маленькими, вместо стёкол применялись брюшины животных, поэтому в избе было сумрачно.

В первые десятилетия XVIII века печи складывались без печных труб: на потолке прорубали отверстие для выхода дыма, после топки печи его закрывали. Такие избы называли «куриными». Позднее, печи, сложенные из кирпича, имели дымоходные трубы, хотя бани ещё долго топились по-чёрному. Печь (русская) обычно в крестьянских избах (даже пятистенных) была одна. Печи - камины, печи «голландки» и другие появились наряду с русской печью значительно позже, в больших избах. Правильно сложенные и из хорошего кирпича печи могли использоваться без перекладки до 50-ти и более лет.

Деревянных изб XVIII века и даже начала XIX века на территории села Володино не сохранилось. А вот в селе Квашнинское сохранилась изба крестьянина Калугина, которая простояла 180 лет. Строилась она основательно, со знанием дела, несмотря на кажущуюся простоту постройки. Эта изба отличается от соседних изб более поздней постройки толстыми стеновыми брёвнами, очень небольшими окнами, крышей, покрытой дранкою, многими другими особенностями. Всё это было срублено при помощи топора, без применения пилы.

Село Квашнинское. Изба крестьянина Калугина. Постройка начала XIX века

Внутри крестьянская изба выглядела следующим образом: холодные сени вели в избу, которая начиналась с прихожей. Рядом с ней находилась середа (кухня), которая была отделена дощатой перегородкой, а то и обыкновенной занавеской из ткани. В избе обязательно устраивались полати, на которых спали, прежде всего, дети. Возле стен стояли лавки, а под потолком встраивались полки для хранения бытовой и хозяйственной утвари. Печь обычно находилась посередине избы, занимала много места и имела универсальную значимость для крестьянской семьи. Возле печи делали голбец (ниша) для спуска в подполье, а над «голбцем» находился голбчик - место для лежания. В прихожей отводилось место (угол), где стояла лохань, а над ней рукомойник с рушником. Самой светлой и чистой (то есть нарядной) была горница. Отдельной комнатой она была обычно в больших избах, а в остальных - совмещалась с гостиной.

План избы

2.2 Народные художественные промыслы жителей Зауралья^*

Художественный промысел красильщиков и маляров

Продолжительное время исследователи народной культуры считали Зауралье диким краем новых земель старой России, населённым народом грубым, пришлым из разнородных стихий. Однако Зауралье славится такими самобытными явлениями как художественная ковка, ткачество, вышивка, резьба по дереву, плетение лозы. К сожалению, безвозвратно исчезли многие прекрасные образцы этих художественных ремёсел.

Возникновение и распространение уральской домовой росписи связано с миграцией русского населения на Урал, пик которой, особенно у старообрядцев, пришёлся на XVIII-XIX века. Освоение новых мест, отсутствие помещичьего землевладения, стремление к лучшей жизни сделали людей более деятельными, сметливыми, переимчивыми. Несмотря на жестокую эксплуатацию рабочих и приписных крестьян заводов, простой люд жил здесь лучше, чем в центральных губерниях. Среди поселенцев было немало красильщиков и маляров. Профессии эти ценились ещё с древности, они всегда относились к творческому труду. Народные художники красили на ярмарках торговые ряды, лавки, балаганы, царские палаты, хоромы бояр, дома богатых людей. В России живописные промыслы были широко развиты.

Вслед за переселенцами, правительственными чиновниками на Урал и Зауралье пришли священнослужители, обращавшие язычников в христианскую веру. Все это привело к повсеместному строительству храмов, монастырей и, почти в каждой деревне, часовен. При монастырях формировались школы.

Так, широко были известны школы иконописцев-старообрядцев в Сольвычегодске, созданные уральскими купцами и промышленниками Строгановыми, и в Верхотурье. Известно, что старообрядцам запрещалось исполнять свой культ в городе и потому они так же, как и красильщики, жили в деревнях.

Работая на виду, расписывая деревянную часовню или церковь, живописец не мог не обратить на свою работу внимание зажиточного крестьянина, а тот, в свою очередь, мог попросить его расписать свой дом. Или, наоборот, живописец, квартируя у кого-либо из крестьян, мог сам предложить хозяину расписать его избу. Хорошее дело заразительно, быстро бежит по земле.

Крестьяне охотно соглашались расписывать свои дома. Роспись отражала их кровную связь, единство с окружающей природой, их радостное, оптимистичное мироощущение жизни.

В 60-е годы XIX века о широко развившемся малярном промысле писала местная печать, рассказывая о её исполнителях, тюменских красильщиках. Тюменские, или кармакские красильщики, а в основном они расписывали уральские дома, были выходцами с русского севера. Жили они по реке Кармак в деревнях Мальцева, Кокшарова, Гилёва, Скородум, Рябова, Верховина, Соколова, Сажино, Брюханова, Зырянка (бывшие Успенская и Гилёво-Кармакская волости). По современному административно-территориальному делению эти деревни входят в Тугулымский район Свердловской области. Можно предположить, что со временем на реке Кармак сложился настоящий центр малярного и «отхожего» промысла.

Тюменские красильщики имели довольно обширный радиус действия. На востоке они добирались до Барнаула, Бийска; на юге - «до самой орды, до степей»; на севере - до Тобольска, Тавды, Верхотурья; на западе - до Челябы, Екатеринбурга и Нижней Салды. Ездили красить на своих лошадях в свободное от полевых работ время. Чаще всего выезжали вдвоём с товарищем или с кем-нибудь из своей семьи. Уезжали после масленицы и до посевной, месяца на полтора - два. Затем - после посевной и уборки хлебов. Были случаи, когда некоторые малоземельные красильщики задерживались в чужой стороне и дома управлялись без них. В зимнее время не ездили. У каждого мастера был в основном свой «путик», определённый маршрут по одним и тем же деревням.

Известные мастера работали, как правило, в крупных сёлах, проходивших по тракту, а кто слабее владел кистью, чаще менял «путик» и ездил, главным образом, по отдалённым деревням, где крестьяне были попроще, менее требовательны. Приезжали на Урал и вятские красильщики, были и свои - местные мастера.

Как правило, тюменские живописцы называли себя красильщиками, малярами, но некоторые выше держали свою марку, указывая в автографах - мастер. Исконные хлебопашцы считали труд красильщиков несерьёзным занятием. Тем не менее, домовая роспись на Урале получила сравнительно большое распространение. Значительный процент пятистенных домов был с росписью. Расписывали дома мужчины, но нередко им помогали и женщины. Иногда это были целые династии, передававшие своё ремесло и искусство из поколения в поколение.

В народе красильщиков называли: «петушатники», «кармацкие», «тюменские». Они это знали, так и писали в автографах. Например, в деревне Пешковой Алапаевского района в доме Пешкова Александра Фёдоровича под росписью оставлен не просто автограф, а полный адрес: «1906 год, город Тюмень Успен. В. деревни Рябовой Фома Митрофанович Тихомиров».

Красильщиков в деревнях хорошо знали и тепло встречали. Как только они появлялись, по всей деревне разносился слух: «Приехали красильщики!». «Если приглашала мастера женщина, - рассказывал красильщик Брюханов Варлам Кондратьевич (родился в 1897 году) - это была хорошая примета. Можно с хозяином срядиться по сходной цене. Женщинам роспись больше нравилась. Когда начинали рядиться о цене и хозяин скупился, а маляр не соглашался, тогда хозяйка шёпотом говорила мастеру: «Соглашайся, я тебе ещё дам хорошую скатерть и тоубу^* холста».

Качество росписи зависело от оплаты. В одном доме - тонкое пластичное письмо, всё продумано, а в другом той же рукой роспись выполнена размашисто, небрежно, с подтёками.

Как правило, красильщики старались свою марку не терять, делать всё на совесть. Правда, были случаи, когда решив проучить скупого хозяина, они «шахранили». Слово «шахран» на их лексиконе означало: испортить работу, обмануть хозяина. Иногда маляры спрашивали друг друга в шутку и всерьёз: «Ты был в тех краях, не делал там «шахран»? А то мне краснеть придётся, они знают, что я из этих же мест». Но, если уж красильщик где-то напортачил, то «путик» менял.

В 20-х годах XX столетия крестьяне стали отказываться от росписи внутри дома, просили лишь окрасить или загрунтовать стены. Многие художники до глубокой старости сохранили любовь к своему ремеслу. И хотя дома уже не расписывали, но ящик с красками и художественными принадлежностями оберегали как зеницу ока.

Домовая роспись

Уральская домовая роспись поражает прежде всего своей монументальностью: расписываются сени, изба, горница, а в них стены, простенки, потолки, двери, голбцы¹, полати², заборки³, грядки⁴ и многое другое. Истоки мотивов росписи, по всей видимости, нужно искать в древнерусском искусстве, символике языческой Руси, частично перешедшей в христианство и дополненной безудержной, безграничной фантазией народных художников. Живописные панно росписи решаются в едином стилевом ключе, объединившем традиционную народную и иконописную манеры письма.

В уральском доме можно было увидеть удивительные росписи: невиданные растения, увешанные редкостными цветами - изумрудными, звонко-васильковыми, алыми. Растения эти крупные, причудливые по формам: спиралью, с крылышками, гребешками, короной, похожие на султаны, солнце, мыльные пузыри, перья, полураскрывшиеся хлопковые коробочки.

Внешний облик крестьянского дома на Урале был прост, сдержан. Редко встречалась наружная окраска наличников, карнизов. Больше внимания крестьяне уделяли внутренней отделке дома, чтобы человека окружали тепло, уют, красота. Размеры красочных панно выбирались соответственно площади расписываемой поверхности. На стенах, простенках обычно изображали «сады», а полатный брус, грядки расписывали вытянутыми по горизонтали гирляндами или букетиками из цветов и ягод. На потолке размещали венки, круги с наугольниками, солнце.

Интерьер белой горницы

Основа композиций обычно древо, куст, ветка, букет, круг-венок, от которых подобно ручейкам разбегаются в разные стороны гирлянды цветов и ягод. Среди этого «райского сада» порхают и сидят певчие птички, павы и сирины, жар-птицы, мудрые очкастые совы и филины. Художники любили изображать и человека, делая его героем картинок лубочного содержания со смешливыми надписями.

Стоило приоткрыть дверь в сени, и, несмотря на слабое освещение, внимание входящего сразу же обращалось на расписные двери и стенку чулана. Чулан, где хранилась одежда и съестные припасы семьи, расписывался особенно ярко, со значением.

На стенке голбца чаще всего изображали пышный вазон с кустом цветов, но встречались и стилизованные бытовые сценки, где действовали люди, звери, птицы. Тут же мастера оставляли свой автограф и дату. У стенки голбца всегда имелось узкое сиденье, под ним делалась окраска с разделкой под мрамор.

Если стенка голбца была из вертикальных досок с фасками, то на доски наносили букеты цветов. На двери голбца, которая вела в подполье, а считалось, что в подполье обитает сверхъестественное существо - домовой, охранитель дома и с ним надо жить в согласии, художниками изображались древние мотивы: круг солнца и древо жизни.

Небольшие по площади простенки «красного угла» декорировались просто: несложные, приглушённые по цвету и очень аккуратно выполненные композиции, вазон с кустом, либо ветка. Мотивы зверей, птиц не вводились - считалось неуместным. Всё это делалось для того, чтобы не отвлекать внимание от расположенной вверху, над красным углом, божницы.

Простенок избы

Из мебели в избе расписывали обеденный стол, посудный шкаф и комод, который стоял в простенке на лавке или на полу, как бы отделяя избу от кухни (середы). Роспись избы дополняли половики, занавески, лоскутные одеяла, самотканая яркая одежда, рушники и живые цветы. Трудно найти в интерьере избы участок, который бы выпадал, всё умело сгармонировано по цвету. Окраска избы и роспись были строго подчинены внутренней планировке, тактично, с чувством вкуса и меры усиливали и дополняли художественную выразительность всего помещения.

Домовая роспись выполнялась масляными красками. Техника письма была несложной, почти не применялся трафарет, в изобразительном плане - очень живописна. Кисть художника не шла формально по контуру, не раскрашивала ранее намеченный рисунок, а самостоятельно строила и творила. Орнамент создавался сразу, «на глаз», в результате чего изображение получало свежесть, сочность и наивную непосредственность. В росписи преобладали цветные тона: зелёный из местных минеральных красителей, оливково - зелёный, суриковый.

На Урале и Зауралье существовали глубокие традиции в росписи не только мебели, но и других предметов быта - мебели, женских орудий труда, утвари и посуды. Среди них особое место занимают «пресницы». Такое название прялок было распространено в Алапаевском и Камышловском районах.