Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

• Введение
• 1. Понятие будущего и развитие представлений о нем
• 1.1 Понятие будущего
• 1.2 Основные этапы развития представления о будущем
• 1.2.1 Первые шаги: презентизм первобытного мышления
• 1.2.3 Утопизм
• 1.2.4 Кризис утопизма
• 1.2.5 Основные подходы к исследованию проблемы будущего
• 2. Проблема будущего с точки зрения футурологии
• 3. Социальное прогнозирование в России и его представители
• Заключение
• Список литературы


Введение

Актуальность темы. В настоящее время проблема будущего является одной из важнейших проблем познания мира.

Данная тенденция объясняется многими факторами и определяет позитивную актуальность исследований будущего. Без представлений о будущем невозможно осуществлять управление не только человеческим обществом, но и собственной жизнью.

Проблема времени и будущего привлекла внимание людей задолго до становления классической науки. Попытки осмысления феномена времени мы отмечаем в работах древнегреческих философов - Демокрита, Гераклита, Аристотеля и т.д.

Историческое и социальное время исследуется в рамках попыток генерализации исторического процесса, философской концептуализации развития человечества в XVIII, XIX и начале XX веков. Это работы Н.Я. Данилевского, А. Тойнби, О. Шпенглера и т.д. Представления о «фундаментальном времени» изменили релятивистские концепции А. Эйнштейна, теория хаоса и синергетика, разработанные, например, в трудах И. Пригожина.

Проблемы осмысления современного общества как переходного, анализ отличительных черт и специфики концепций постиндустриального и информационного общества даны в исследованиях Н.Ф. Федорова, А.А. Зиновьева, И. В. Бестужева-Лада.

Цель работы - дать анализ проблематике будущего с позиций русской социологии.

Задачи исследования:

Ш проанализировать понятие будущего с точки зрения футурологии;

Ш рассмотреть основные этапы развития представлений о будущем;

Ш раскрыть теоретические аспекты сущности футурологии;

Ш рассмотреть социальное прогнозирование в России и его представителей.

Обзор источников и литературы. Для написания курсовой работы привлекалась учебная, справочная и научная литература.

Полноценный анализ проблемы стал возможным на основе трудов классиков социологии: А.А. Зиновьева, И. В. Бестужева -Лада, Т.М. Дридзе.

В научной социологической парадигме проблематика будущего представлена достаточно полно в научных трудах таких исследователей, как Косолапов В.В., Иванов А. В., Асеева И.А., Абдуллин А.Р.

Существенный интерес представляет работа Абдуллина А.Р., в частности, «Основы глобалистики». В учебном пособии рассмотрены основные социоприродные процессы, определяющие характер развития планеты в целом. По мнению автора, отмеченные процессы лежат в основе так называемых “глобальных проблем человечества”. В данном учебнике предпринята попытка рассмотреть генезис как самой глобалистики (глава I), так и ее основных проблем.

Большую помощь в написании курсовой работы оказала работа Косолапова В.В. «ХХI век в зеркале футурологии», работа посвящена критике буржуазных концепций будущего. Анализ и типология основных буржуазных философских школ ведутся с учетом социально-экономической и политической ситуации начала 80-х годов. Рассматриваются малоисследованные разработки ряда ведущих футурологических центров США, в частности Института мирового порядка, Центра стратегических и международных исследований Джорджтаунского университета и др., выполненные в последние годы.

Для написания работы использовались статьи, опубликованные в научных журналах, Так, в статьях Асеевой И.А. «Философская рефлексия будущего» рассмотрено философское предвидение как форма осмысления будущего, связанная с построением мысленной модели предстоящего развития какого-либо процесса или явления, обеспечивающей движение по пути целостного методологического обобщения, направленного на поиск недостающих средств познания будущего и интеграцию существующих форм прогностического опыта. В книге Т.М. Дридзе рассмотрены такие вопросы, как социальное прогнозирование, проблема управления будущим, целеориентированное прогнозирование, интеграция знания и конструктивного действия.

В качестве источника по данной теме в первую очередь использовалась труды И. В. Бестужева (автора нескольких десятков монографий, многочисленных публикаций в периодических изданиях, ряда статей в третьем издании Большой советской энциклопедии, а также других работ, посвященных прогнозированию и прогностике, историческим и социальным процессам), а также А.А. Зиновьева. Книга А.А. Зиновьева "На пути к сверхобществу" в систематической форме излагает оригинальную социологическую теорию автора. Она является итоговой по отношению ко всем его предшествующим исследованиям в этой области. Зиновьевым впервые рассмотрены методологические и логические основы его социологии, окончательно оформляется категориальный аппарат, позволяющий охватить ход истории в целом, обобщенно суммируются, уточняются и развиваются теория реального коммунизма, теория западнизма, современные тенденции развития человечества. 

1. Понятие будущего и развитие представлений о нем

Прежде всего, надо различать физический и социологический смысл понятия «будущее». В физическом смысле оно обозначает время, которое следует за данным временем, считающимся настоящим. В социологическом смысле оно обозначает то состояние людей и их объединений, которое придет на смену состоянию их в настоящем. В обоих смыслах понятие «будущее» является соотносительным с понятием «настоящее». А что такое настоящее? Можно ли считать сегодняшний день настоящим, а завтрашний - будущим? В физическом смысле это, очевидно, так. А в социологическом?

Смотря для кого и смотря с какой точки зрения.

Социальный индивид (то есть отдельный человек, группа людей, общество, страна, объединение стран, человечество) - не физик и не философ, размышляющий над абстрактными понятиями времени и способами его измерения, а практически действующее существо. Для него настоящее не есть лишь миг, не имеющий протяженности, не есть лишь граница между прошлым и будущим. Для него настоящее есть протяженный временной интервал, в котором он рассчитывает и совершает свои действия так, как будто время вообще не уходит в прошлое, как будто оно есть нечто застывшее.

Эту свою жизнь он считает настоящим по отношению к тем событиям в физическом прошлом, о котором он помнит или узнает от других, но которые он не принимает во внимание в своих расчетах в настоящем, а также по отношению к тем событиям, которые он считает возможными в физическом будущем, но с которыми он может не считаться сейчас.

Хотя множество таких событий исчезнувшего прошлого и еще не наступившего будущего довольно неопределенно, все же складывается некоторое суммарное и интуитивное представление о том, что относится к прошлому, настоящему и будущему. По мере прохождения физического времени настоящее того или иного социального существа (то, что оно переживает как настоящее) сдвигается в физическое будущее. Интервал физического будущего, включаемого в настоящее, может увеличиваться. Это означает, что люди все дальше и дальше заглядывают в физическое 378 будущее, все больше в своей жизнедеятельности ориентируются на предполагаемые в физическом будущем события. Они как бы устремляются в будущее. Для них ход исторического процесса как бы ускоряется. Но возможен и другой вариант.

Граница физического прошлого, включаемого в социальное настоящее, по мере перемещения социального настоящего в физическом времени в будущее остается той же или сдвигается настолько медленно, что расширение настоящего в социологическом смысле происходит в основном или вообще за счет физического прошлого. При этом ход исторического времени как бы замедляется. Возможно даже такое, что в настоящее начинают включаться факторы еще более отдаленного прошлого, и тогда социальное настоящее как бы устремляется в физическое прошлое.

Возможно также такое, что у людей вообще исчезает (или не появляется) отношение к своему бытию как к бытию во времени. Их жизнь при этом есть бытие в бесконечно длящемся настоящем. В этом случае возникает ситуация, которую можно считать остановкой исторического времени для данной человеческой общности. Физическое время при этом проходит, но люди не переживают свою жизнь как ориентированную во времени в будущее. Подавляющее большинство народов, живших и живущих на планете, является именно таким. Устремленность в будущее есть довольно редкое явление. Примером такого рода может служить Советский Союз перед Второй мировой войной и Запад во второй половине XX века.

1.2 Основные этапы развития представления о будущем

1.2.2 От эсхатологии к утопии

Процесс формирования религиозных концепций будущего был длительным и сложным. Но уже буддизм, опиравшийся на древнюю религию индийцев и использовавший многие достижения древнеиндийской философской мысли, рисовал далекое будущее как возвращение мира в исходное состояние «небытия», чтобы положить начало очередному циклу регресса от золотого века к железному, подобному нашему. Наряду с этим еще в древнеегипетской религии зародились мессионистские и эсхатологические идеи, которые позже получили развитие в древнеперсидской и иудейской религиях, а затем были восприняты и переработаны христианством, а впоследствии и исламом.

В частности, христианская эсхатология включает в себя хилиастическое учение о грядущем тысячелетнем «царстве божьем» и носит характер априорной истории будущего (второе пришествие, конец света, всеобщее воскресение мертвых, страшный суд и т.д.). Мессианистские и эсхатологические идеи служили «знаменем» многих восстаний рабов и занимали видное место в идеологии раннего христианства. Впоследствии, когда христианская церковь из гонимой превратилась в господствующую, эти идеи, направленные против существующих порядков, в какой-то мере оказались «лишними». Хилиазм был объявлен ересью. Однако, отвергнутый официальной церковной идеологией, он продолжал «тлеть» в многочисленных ересях средневековья, а в XIV--XVII вв. вновь стал идейным «знаменем» ряда антифеодальных движений, включая английскую буржуазную революции.

Век Просвещения нанес удар религиозной идеологии. На смену эсхатологическим представлениям о будущем пришли новые, гораздо более эффективные в качестве идейного оружия концепции утопического характера. Что же касается хилиазма, то он существует до сих пор, но уже как часть догматов современных адвентистов, иеговистов, пятидесятников и тому подобных сект, а также ряда течений христианской церкви.

Разумеется, религиозные концепции будущего не оставались неизменными на протяжении тысячелетий. К сожалению, в научной литературе отсутствуют обобщающие труды, посвященные данной теме, ошибочно признаваемой достоянием теологии. Между тем исследование этих концепций важно не только потому, что с них начинается предыстория научного предвидения, и даже не потому, что они, как уже говорилось, сыграли видную роль в идейно-политической борьбе минувших тысячелетий. Они оказали сильное влияние на формирование философии истории, в частности на концепции Лейбница и Лессинга, Канта и Фихте, Шеллинга и Гегеля, на утопическую мысль Сен-Симона и Фурье, Оуэна и Вейтлинга. Без их учения трудно понять также суть некоторых течений современной западной истории социологии, например концепций Н.Бердяева и А.Тойнби.

будущее футурология мышление утопизм

1.2.3 Утопизм

Религиозные концепции, таким образом, являлись первой формой представлений об «ином будущем» человечества. Впоследствии наряду и в тесной связи с ними стали развиваться утопические концепции, которые отличались от религиозных тем, что возникновение «иного будущего» связывалось в них не со сверхъестественными силами, а с разумом и действиями людей. В этом их принципиальное отличие. Вот почему, несмотря на многие сходные черты и взаимосвязь этих представлений, недопустимо смешивать их.

Анализ утопических концепций будущего осложняется тем, что в историко-философской литературе вопросы об определении понятия «утопия», о принципах классификации утопий, о процессе эволюции утопических воззрений продолжают оставаться дискуссионными. Мы в данном курсе лекций под утопией будем понимать (в историко-социологическом смысле) определенное представление о желаемом будущем человечества, уже не связанное непосредственно с провиденциализмом, но еще не основанное на научном понимании объективных закономерностей развития природы и общества. Данное определение вытекает из интерпретации утопии как явления, которое в отношении к будущему опирается уже не на веру, а на знания. Но это преднаучное осознание будущего. Оно выражает сущность утопии и позволяет отграничить это понятие от близких, но не тождественных ему понятий эсхатологии, фантастики, отчасти дидактизма.

Утопии чрезвычайно многообразны: социальные, социально-технические, технические, социально-пацифистские и др. Особую группу составляют антиутопии, рисующие произвольные картины нежелательного будущего. Подавляющее большинство утопий - социальные утопии. Главный принцип их классификации - идеализируемый социальный строй: первобытнообщинный, рабовладельческий, феодальный, буржуазный, социалистический. В свою очередь, каждый тип подразделяется на подтипы. Типология утопий имеет конкретно-исторический характер, т.е. указанная классификация в силу положенного в ее основу принципа обретает смысл лишь в рамках определенных исторических эпох (например, утопии Мора и Кампанеллы существенно отличается от утопий Сен-Симона, Фурье и Оуэна).

1.2.4 Кризис утопизма

Предвидение становится наукой. К середине XIX в. социальные утопии достигли в своем развитии такого уровня, который обеспечил возможность перехода от утопических концепций к научному исследованию перспектив развития человечества. В философии были открыты диалектические законы развития природы и общества, обоснована концепция исторического прогресса. Политическая экономия вплотную подошла к раскрытию решающей роли экономики, общественного производства в прогрессе человечества. Открытия в области естествознания наметили контуры совершенно иной, нежели прежняя, картины мироздания и исторического прогресса. Наконец, историческая наука к этому времени успела систематизировать основные факты всемирной истории. Она обосновала вывод: то или иное представление о лучшем будущем человечества - это общественный идеал определенной группы, заинтересованной в движении человечества по пути социального прогресса, этот идеал сливается фактически с предвидением такого будущего, которое обусловлено закономерностями общественного развития. С возникновением социальной науки представления о будущем поднялись на качественно новую ступень: началась собственно история научного предвидения будущего Земли и человечества.

Содержание утопий на нисходящей стадии развития утопизма значительно изменилось: вопросы социального переустройства общества отходят на задний план, уступая место вопросам, связанным с судьбами человеческой личности, искусственно обособленной от общества; получают распространение сравнительно редкие прежде социально-технические утопии. Антиутопии изображают нежелательное будущее человечества. Социально-утопические трактаты сменяются художественно-публицистическими произведениями. В связи с успехами науки и техники быстро развивается научная фантастика. Достаточно сравнить нашумевшие в 80-90-х годах XIX в. социальные утопии Беллами или Герцки с произведениями Сен-Симона, Фурье, Кабе, чтобы убедиться, насколько изменился утопизм. Но важно подчеркнуть, что появление науки, занимающейся исследованием социального будущего, не привело к исчезновению социальных утопий. Социальный утопизм вступил в новую стадию. XX в. стал веком практической реализации ряда форм социальных утопий фактически во всем мире. Вместе с тем XX в. - век доминирования научных представлений о социальном будущем, когда научные прогнозы начинают использоваться в практике многих развитых стран. Создаются международные организации, государственные институты, занимающиеся изучением социального будущего. На основе прогнозов мировых тенденций появляются прогностические модели мирового развития (Д. Медоуз, П. Абурден, Дж. Несбит и др.). В гуманитарной науке сформировалась целая система научных школ, занимающихся исследованием будущего.

1.2.5 Основные подходы к исследованию проблемы будущего

В мировой общественной мысли исторически сложилось несколько типов подхода к проблемам будущего Земли и человечества. Их можно условно разделить на три группы: низшую, среднюю (промежуточную) и высшую (позитивную). В основу этой типологии положен уровень знаний, степень развития истинных представлений человека о социальном будущем, логика исторического развития предвосхищений, предсказаний будущего, система методов, позволяющая дать модель будущего. Кроме того, в данной типологии фактически все подходы исследования будущего представлены в определенной системе.

К группе низшего типа относятся:

- презентистский подход - наиболее древний, при котором будущее, как и прошлое, отождествляется с настоящим, представляется в основном таким же, как настоящее;

- агностический подход, который допускает в принципе возможность «иного будущего», но отрицает возможность иметь о нем достоверное представление;

- нигилистический (финалистский) подход - убеждение, что иного будущего попросту не будет, потому что в близком будущем человечество ждет катастрофа, гибель, небытие. К группе среднего типа относятся:

- религиозный (провиденциалистский) подход, основанный на вере в то, что будущее определяется сверхъестественными силами, например божественным провидением, и что люди могут познавать будущее путем гадания или божественного откровения через пророков, а также влиять на него, обращаясь к сверхъестественным силам с помощью разных средств магии;

- фантастический подход - произвольное, преимущественно художественное изображение будущего, нередко связанное с участием сверхъестественных сил, - от народных сказок и до современной фантастики (за исключением научной фантастики);

- утопический подход - произвольное, не связанное с провиденциализмом представление о желаемом будущем, которое субъективно кажется научным, т. е. опирающимся на знание, а не на веру, но объективно не основано на научном понимании закономерностей развития природы и общества и поэтому неосуществимо (по крайней мере в том виде, в каком задумывается).

Существует и антиутопический подход - представление о нежелаемом будущем.

К группе высшего позитивного типа относятся:

- интуитивный подход - предугадывание, предвосхищение будущего на основе интуиции, подсознательного опыта человека, позволяющего делать более или менее верные догадки. Иногда термин «интуиция» употребляют в более широком смысле - в смысле догадок на основе жизненного опыта вообще, и тогда речь идет по существу о простейших методах прогноза, не основанного на тщательных исследованиях, расчетах, т. е. о совершено другой категории - прогностическом подходе;

- философский подход - предвидение будущего как следующей стадии развития природы и общества в рамках познанных общих закономерностей этого развития. Философия выдвигает в данном плане концепцию прогрессивного развития от простого к сложному. Такие философские концепции, как концепция регресса от совершенного во всех отношениях золотого века к упадку и конечной гибели, концепция циклов бесконечной смены подъемов и падений в круговороте одних и тех же стадий развития и, наконец, концепция прогресса, сложились еще в далеком прошлом;

- прогностический подход - исследование перспектив развития того или иного явления на основе познанных закономерностей. В его основе лежит то, чем располагает любое научное исследование: анализ и синтез, индукция и дедукция, наблюдения и научный эксперимент, классификация и систематизация, предположение и гипотеза, аналогия и экстраполяция. Чаще всего этот подход основывается на интуиции ученого-специалиста, на аналогии с уже известными явлениями и процессами и на экстраполяции того или иного рода процессов в будущее. Это не просто высказывание о будущем, а его исследование с помощью средств науки;

- конструктивный подход - это активное воздействие на будущее путем планирования, программирования, проектирования и, наконец, управления явлениями и процессами. Это стадия практической реализации прогноза;

- научно-фантастический подход - художественное осмысление будущего, основанное (в отличие от просто фантастики) на данных, получаемых при других позитивных подходах. В основе этого подхода к исследованию будущего лежат не только художественные формы освоения действительности, но и наука. Их комплексное сочетание дает возможность заглянуть в свое отдаленное будущее.

Исторически все перечисленные типы подходов к проблемам будущего возникли на разных стадиях развития мировой общественной мысли. Презентистский, агностический, нигилистический, а также зачатки религиозного, фантастического (поскольку это касается технических проектов) подходов встречаются, судя по этнографическим данным, еще в первобытном обществе. Утопический и философский (в его первоначальных формах) подходы сложились в античную эпоху. Наконец, прогностический и тесно связанный с ним научно-фантастический возникли по сути лишь во второй половине прошлого века, хотя некоторые элементы их проявлялись и раньше.

Видимо, прежде других существовал презентистский подход, наиболее характерный для ранних стадий развития первобытного мышления. Для агностического подхода требовался уже более высокий уровень общественной мысли, способной допустить возможность какого-то «иного будущего». Нигилистический подход, связанный с допущением возможности гибели Земли и человечества, одновременно ставит вопрос о происхождении их и требует, таким образом, еще более высокого уровня развития общественной мысли. По своему характеру он вряд ли способен был «выкристаллизоваться» в чистом виде и обычно наблюдается в качестве составной части религиозного и философского подходов.

Фантастический и религиозный подходы сложились, видимо, более или менее одновременно с агностическим и нигилистическим, так как для формирования их был необходим относительно высокий уровень развития первобытного фольклора и мифологии. Презентистский, агностический и нигилистический подходы не получили в дальнейшем существенного развития. Напротив, фантастический, религиозный, а также конструктивные подходы (в их простейшем первоначальном виде) получили широкое развитие в античную эпоху, когда к ним добавились утопический и философский. В Средневековье религиозный подход подавлял все остальные. В новое время отмечается триумфальное шествие утопического, постепенно оттеснившего религиозный на второй план.

В настоящее время существуют все типы подхода к проблемам будущего, но они редко встречаются в чистом виде. Как правило, в различных концепциях будущего сложнейшим образом переплетаются элементы нескольких типов. Например, политическая программа или хозяйственный план (конструктивный подход) могут включать в себя элементы теории исторического процесса (философский подход), данные научного прогноза (прогностический подход). Идеалистический философский подход может опираться на элементы религиозного или утопического и т. д. Но для анализа конкретных представлений о будущем четкое различие между основными подходами к проблемам будущего необходимо.

2. Проблема будущего с точки зрения футурологии

Среди многих проблем современности одной из центральных является проблема будущего. Все, кто живет сегодня, строят мир будущего, мир XXI века. Каким он будет? Что даст человечеству?

Марксистско-ленинской концепцией общественного развития, в основе которой лежит изменение общественно-экономических формаций, предусматривается построение коммунизма как будущего человечества. Этой концепции противостоят концепции футурологии (науки о будущем) западных экономистов. Название новой науке дал немецкий политолог О. Флехт-Хейм. В работе «История и футурология» (1966) он определяет футурологию как средство преодоления «старых идеологий». Попытки определить контуры социальной организации общества будущего делали еще прогрессивные мыслители позднего средневековья Т. Мор, Т. Мюнцер, Т. Кампанелла, большие социалисты-утописты - Ш. Фурье, Сен-Симон, Р. Оуэн.

В 60-70-х гг. возник настоящий «футурологический бум». Экономисты, философы, социологи начинают активно прогнозировать будущее. Возникает ряд правительственных и неправительственных организаций, которые занимаются моделированием и прогнозированием будущего. Одной из первых таких международных организаций был «Римский клуб» (1968). 1974 года было образовано «Всемирную федерацию исследований будущего». Возникают центры под эгидой ООН, ЮНЕСКО. Над созданием моделей и прогнозов будущего работают научные центры при университетах, международных концернах, банках. Ученые пытаются осмыслить экономические, экологические, энергетические, демографические и иные проблемы, стоящие перед человечеством на глобальном и региональном уровнях.

Происходит быстрое развитие футурологии как науки. Советские исследователи-марксисты отрицали даже право на существование футурологии на том основании, что она не отвечала марксистско-ленинским представлениям о перспективах общественного развития, во-вторых, что она будто не является результатом развития научной мысли, а является результатом социального заказа, о чем свидетельствуют заранее предусмотренные выводы, и, в-третьих, что она не имеет предмета своего исследования, потому что функция предсказания присуща каждой общественной науке.

Ссылаясь на исторический опыт существования СССР, марксистские теоретики писали, что «сама история» авторитетно подтвердила истинность научного коммунизма. «А обязанность футурологии… -- пишет, например, Шахназаров, - сводится к тому, чтобы доказать обратное, чтобы сконструировать и обосновать« некоммунистическое будущее ». Уже за одно это ее можно считать настоящей наукой ».

Действительно, футурология возникла и развивалась как альтернатива марксизму. Нельзя отрицать и того, что она выполняла определенный социальный заказ. Однако отрицать ее - неправомерно. Если подходить с таких позиций к определению науки, то, учитывая исторические реалии, нельзя отрицать марксизм, как научную теорию.

В футурологических концепциях так же, как и в теориях трансформации капитализма, нет единой методологической основы. Футурологи ограничиваются фрагментарной характеристикой общества, возводят в абсолют одну его сторону, риса.

Достаточно условно можно выделить два основных направления современной футурологии - индустриальный и конвергентный. Сторонники теории конвергенции, как уже отмечалось, пытались спрогнозировать процессы общественного развития, исходя из существования двух противоположных систем. В рамках индустриального направления футурологический характер имеют разнообразные теории так называемого постсуспильства. По подсчетам Белла в течение 60-70-х гг. появилось около двадцати определений будущего общества с префиксом «пост»: постбуржуазне общество Р. Дарендорфа, посткапиталистическое общество Р. Лихтхейма и Е. Боулдинг, постцивилизации Г. Кана, постсовременную А. Этциони и другие. Основным методологическим принципом всех этих теорий является технологический детерминизм, то есть утверждение, что развитие техники определяет развитие общества независимо от его социально-экономической структуры. Роль науки, техники, технологии в развитии общества гиперболизируется. Английский футуролог Ст. Котгров писал по этому поводу: «Основой формулировки наших представлений о будущем является технологический детерминизм, который утверждает, что машины творят историю. Индустриальная революция и теперь «новая индустриальная революция» является понятием, которые предполагают, что технология является источником движения современных социальных систем».

В основу характеристики общества будущего берутся разные признаки. Количество признаков неодинакова у разных авторов. Однако почти все отмечают расширение сферы услуг, рост роли научно-технической интеллигенции, пишут об общем благосостоянии, возможность удовлетворения интересов и т. п..

Такой перечень признаков свидетельствует о том, что они выбраны произвольно, не представляют системы, западные теоретики вместо анализа реалий общества будущего и закономерностей его возникновения изображают идеальную картину.

Как засадный выбираются разные признаки будущего. Еще в 1968 г. Г. Кан, бывший директор Гудзоневского института, совместно с А. Винером опубликовали труд «Год 2000», в ней за одну из таких признаков взяли уровень доходов на душу населения. Этот признак они признали основным критерием классификации стадий общественного развития.

Кроме роста дохода, в экономике общества будущего (по Каном и Винером) будут преобладать социальные мотивы производства, рынок будет играть меньшую роль, высокого уровня достигнет компьютеризация общества и т. д.. Однако большинство признаков постиндустриального общества Кан и Винер только декларируют, не раскрывая их содержания.

В работах 70-80-х гг. Г. Кан развивает оптимистичные прогнозы относительно дальнейшего развития общества. Он пишет: «Постиндустриальный мир, который мы предполагаем, будет миром растущего достатка… уменьшение конкуренции, он будет миром больших путешествий и контактов и, возможно, миром, что обеспечит уменьшение различий между его народами ».

Экологические проблемы развитых стран Кан надеялся решить переносом «экологически грязных» производств в развивающиеся страны.

Социальная направленность оптимизма Г. Кана нашла проявление в таких работах, как: «Мировой экономический развитие 1979 и далее» (1979), «Грядущий бум» (1982), «Размышления о невероятном в 1980-е» (1984). В последней работе, которая была издана посмертно, Кан выступает как ярый реакционер. Он даже предвещает неизбежность войн, в частности, термоядерных, и пытается доказать, что они не означают конца цивилизации.

В концепции «постцивилизации» Г. Кана близка концепция «технотронной эры», известного политолога, профессора Колумбийского университета 3. Бжезинского. Во многих своих работах, в частности «Америка в технотронний век» (1967), «Между двумя веками. Роль Америки в технотронний эре »(1970), Бжезинский не только прогнозирует будущее, но и развивает мысль о ведущей роли США в этом будущем, называя их «социальной лабораторией мира». США, пишет Бжезинский, под воздействием научно-технической революции вступили в новую эру - «технотронную». Он также разделяет мнение о том, что именно техника (особенно электроника) становятся основным фактором, который определяет социальные сдвиги, изменение обычаев, социальной структуры, ценностей, общества в целом ».

Конструируя экономическую систему «технотронного общества», Бжезинский выделяет в нем три сектора: 1) технотронний, в котором сосредоточено новые отрасли производства, средства массовой информации, сферу науки, 2) индустриальный, где сконцентрированы традиционные отрасли, работники которых хорошо материально обеспеченными, 3) доиндустриальный, что в нем преобладают рабочие с низкой квалификацией, низкими доходами. Как определяющие черты «технотронного общества» Бжезинский называет: преобладание сферы услуг, развитие индивидуальных способностей человека, доступность образования, замену мотива накопления личного богатства «моральным императивом использования науки в интересах человека», ликвидации «персонализации» экономической власти, то есть потерю владельцами капитала позиций в управлении производством. Эту роль играет «элита технотронного общества», то есть организаторы производства и ученые, которые образуют «верхушку господствующего класса».

В «технотронного обществе» социальные конфликты возникают только в доиндустриальном секторе, но их всегда можно устранить, увеличивая доходы лиц этого сектора. Это не составляет проблемы, поскольку «американское общество в целом достигло невиданного изобилия, что касается всех классов» `.

Одним из наиболее ярких представителей футурологии есть американский социолог Д. Тоффлер. Тоффлер констатирует наличие кризисных явлений в индустриальной системе. Эти явления связаны с тем, что индустриальный мир вступает в новую стадию исторического развития, стадию технологической цивилизации, которая уже не подлежит правилам индустриализма. Этот переход будет периодом переворотов, он будет сопровождаться падениями, экономическими катастрофами, военными конфликтами. И не случайно Тоффлер называет свой труд «Будущий шок» (1970).

Продвижение к «нового общества» происходит в процессе развития «супериндустриальной революции». Создано этой революцией «абсолютно новое общество» избавит народные массы голода и болезней, создаст «прекрасные возможности для расцвета индивидуальностей», «удовольствие психологических потребностей» и другие.

Однако по экологическому будущего общества Тоффлер стоит на позициях социального пессимизма. В книге «Третья волна» (1980) он описывает катастрофичий состояние планеты. Тоффлер пишет о загрязнении земли и океанов, об уничтожении многих видов животных и растений, о хищническое использование полезных ископаемых.

Выход из сложившейся ситуации, Тоффлер видит опять-таки в развитии техники и технологии. Именно эти категории у него определяющими в конструировании схемы развития человечества. Однако «индустриальная ось» является лишь общим ориентиром общественного прогресса. Тоффлер отмечает необходимость учитывать «переоценку ценностей», т. е. изменение представлений о моральных ценностях. В Тоффлера изменения, которые происходят в сознании людей, определенные противоречия, которыми они сопровождаются, - является явлением прогрессивным. Задача состоит лишь в том, чтобы «приспособить» поведение людей в новых социально-экономических и культурных реалий. Именно с этих позиций выходит Тоффлер, разрабатывая схемы общественного развития в работе «Третья волна. От индустриального общества к более гуманной цивилизации »(1980).

Тоффлер провозглашает крах индустриализма и рождения «новой цивилизации», связанной с последовательной сменой «волн перемен». Первая волна - аграрная волна цивилизации. Промышленная революция породила Вторую волну - индустриальную цивилизацию. С начала 60-х гг. началось приближение Третьей волны - волны компьютеров, коммуникаций и утверждения супериндустриализма.

В «цивилизации Третьей волны» существенно изменится жизнь людей, произойдут разительные перемены в семейных и международных отношениях, улучшится система образования и воспитания. У молодежи будет меньше потребительских настроений, усилится роль моральных ценностей. Такие же идеи развивает Тоффлер и в книге «Предсказание и предпосылки» (1983). Правда, здесь он особое внимание обращает на формирование различных структур «информационного общества». «Информационное общество», за Тоффлером, является гетерогенным, неоднородным. Эта гетерогенность «предусматривает обмен информацией на качественно новом уровне, который отличается от гомогенной информации традиционного массового общества».

В работе «Сдвиг власти. Знание, богатство и насилие на пороге XXI века» (1990) Тоффлер будущее связывает с построением« целостной гуманной цивилизации». Переход к ней произойдет через «революцию власти», которую Тоффлер называет одной из важнейших революций. Он признает, что до сих пор ученые анализировали преобразования в технике, обществе, окружающей среде, культуре и не уделяли внимания власти, а именно она является движущей силой многих других перемен.

Основным фактором «революции власти» есть знание. Именно их развитие и распространение, охвативших все мировое сообщество, стали взрывной волной, которая повлекла все современные процессы. Анализируя события, происходящие в современном мире, автор прогнозирует их развитие, опираясь на американский опыт. И «целостная цивилизация будущего» - это тоже распространение на все страны опыта США.

Будущее общество Тоффлер наделяет многими чертами, которые уже рассматривали другие футурологические концепции. Но особенно подробно он анализирует проблему информатизации общества, которая исследовалась и в предыдущих его работах. Он подчеркивает, что знание, информационная революция угрожают финансовой власти больше, чем профсоюзы. Тот, кто контролирует знание, контролировать власть.

Прогнозы будущего разрабатывал и французский экономист Жан Фурастьс. По Фурастье, НТР снимает проблему классовой борьбы и обеспечивает автоматическое решение всех социальных проблем благодаря образованию «общества потребления», так называемой третичной цивилизации, где будет преобладать сфера услуг. Фурастье критикует ортодоксальную политическую экономию за ее статичность и подчеркивает необходимость проработки прогнозов, ориентации на будущее. Это будущее он связывает с техническим прогрессом, экономическим ростом. В книге «Цивилизация 1995 года» (1970) он пишет, что жизнь нации нельзя улучшить за счет революционного передела национального богатства. Эту цель способен обеспечить только экономический прогресс, который создаст «цивилизацию досуга». Он, как и другие футурологи, выделяет в развитии общества несколько стадий и отмечает, что в «обществе досуг» произойдет переход к «четвертичной цивилизации», где основной целью станет получение знаний. Но он вынужден признать, что творческий труд и там будет привилегией элиты, а не масс.

Дальнейшая эволюция концепций технологического детерминизма связана с новым этапом НТР, который начался на рубеже 80-х pp. В научной литературе его называют «реиндустриально-ресурсосберегающим». Новый этап НТР вновь породил ливень футурологических прогнозов. Появились концепции «телематической», «микроэлектронной», «кабельной», «информационной» революций, которые устраняют необходимость революции социальной. Значительное распространение, в частности, теория «информационного общества». Ее сторонники считают, что информатика радикально изменит положение человека в обществе. В «информационном обществе» развитые информационные системы давать возможность бесконфликтно решать все проблемы.

Некоторые западные экономисты видят прообраз «информационного общества» в Японии, которая достигла значительных успехов во многих сферах электроники. Некоторые теоретики связывали будущее с социализмом.

Так, американский социолог К. Келли заявлял об изменении характера собственности, изменение цели производства ради прибыли и наступления «гуманистического социализма», правда, в далеком будущем. Шведский исследователь И. Гальтунг писал, что и США и СССР развиваются в «послереволюционное коммунистическое общество». Дж. Гелбпейт в работе «Экономика и общественная цель» разработал концепцию «нового социализма», который у него выступает как реформированная в «евпокомунистичному духе» американская экономика.

Американский экономист П. Дракер провозглашал «пенсионное фондовый социализм». При этом он ссылался на К. Маркса, который связывал социализм с собственностью рабочих на средства производства. А в США она составляет более 35% - это пенсионные фонды. Так, США заявляет Дракер, - «первая действительно социалистическая страна».

Проблема будущего - сложная и многогранная. Кроме теорий, которые возникают в рамках так называемых ортодоксальных направлений, появились альтернативные идеи общественного развития. У них ударение все более переносится из отношений между людьми и богатством, на отношения между людьми в самом широком смысле. Это концепции «качества жизни», «этики развития», «экоразвития», «социального развития». Они включают не только экономические, но и социальные, политические, психологические и другие аспекты.

Понятно, что будущее общество в характеристике футурологов имеет «мозаичный» характер. Фактически речь идет только о создании в воображении футурологов отдельных «картин будущего», о своеобразном «изобретение будущего». Как писал английский физик и футуролог, лауреат Нобелевской премии Д. Габор: «Будущее нельзя предсказать, но его можно изобрести». Однако на некоторые тенденции общественного развития футурологи указывают полностью правильно».

3. Социальное прогнозирование в России и его представители

Собственно социальное прогнозирование, как уже говорилось, одновременно относится к двум областям знания: социологии и научному прогнозированию как исследованиям будущего.

Российская история научного прогнозирования открывается в 20-х гг. работами В.А. Базарова-Руднева, которому как сотруднику Госплана СССР было поручено разработать прогноз ожидаемого состояния страны к исходу 1-й пятилетки, т.е. к 1932 г.

Уже тогда В.Базаров подошел к идее, позже ставшей известной как "принцип К.Поппера", о "самореализующихся" и "самопарализующихся" прогнозах. В формулировке Базарова это звучало как принципиальная невозможность предсказания управляемых явлений, поскольку решение способно как бы перечеркнуть предсказание. Взамен он предложил анализ и оптимизацию трендов условно продолженных в будущее наблюдаемых тенденций, закономерности развития которых в прошлом и настоящем достаточно хорошо известны. Цель - не предугадывание будущего, а выявление назревающих проблем и возможных путей их оптимального решения.

Работы Базарова оставались неизвестными мировой и даже советской научной общественности вплоть до 1980-х гг., тем более что автор вскоре был репрессирован и его научное наследие оказалось во мраке забвения. А ровно 30 лет спустя, в 1958 г., сходная задача была поставлена перед американскими специалистами - прогноз-предсказание ожидаемых результатов разрабатывавшейся тогда программы "Аполлон" (высадка человека на Луну). Они пришли к аналогичным выводам и предложили концепцию так называемого технологического прогнозирования, состоящего из эксплораторного, или поискового (анализ трендов с целью выявления назревающих проблем), и нормативного подходов (оптимизация трендов для определения возможных путей решения проблем). Оба подхода с самого начала продемонстрировали столь высокую экономическую и политическую эффективность, что уже с начала 1960-х гг. на Западе развернулся "бум прогнозов" и возникли сотни исследовательских учреждений, которые прибыльно торговали технологическими прогнозами. Впоследствии конкуренция значительно сократила число прогностических центров. Вместе с тем обнаружились существенные ограничения возможностей самого технологического прогнозирования.

"Бум прогнозов" породил, по сути, новое направление междисциплинарных исследований - исследования будущего. Но социологическая проблематика в технологическом прогнозировании всегда занимала довольно скромное место по сравнению с преобладавшей технико-экономической и отчасти политической. Потребовались усилия американского социолога Даниэла Белла и его знаменитой "Комиссии по 2000 году" Американской академии искусств и наук, чтобы в 1965-1966 гг. преодолеть отчуждение между социологией и прогностикой. Комиссия пришла к выводу, что прогнозами, наряду с анализом и диагнозом, должна заниматься каждая наука, в том числе и социология.

Во Франции аналогичную работу примерно в то же время проделал Бертран де Жувенель. С конца 60-х - начала 70-х гг. понятие "футурология" заняло место образного синонима междисциплинарного прогнозирования.

Именно эта парадигма отличает подавляющее большинство западных футурологических трактатов 70-90-х гг. и ведущие футурологические журналы мира - "Futurist", "Futures", "Futuribles", "Futuribili", "Technological Forecasting and Social Change" и др. Былая отчужденность между социологией и прогностикой сохранилась разве что в виде противопоставления понятий "технологическое прогнозирование" - в смысле строгого соответствия алгоритмам современных исследований будущего - и "социальное прогнозирование" - в смысле общих "размышлений о будущем", предугадывания будущего. Типичным продуктом начального этапа развития технологического прогнозирования (1967-1969 гг.) явилась книга Германа Кана "Год 2000", где живописалась дорога США к постиндустриальному обществу в сильном отрыве от якобы следующих тем же путем других стран. Но футурологическая эйфория длилась недолго. Уже в 1970 г. Алвин Тоффлер в работе "Футурошок" языком публициста предупредил о надвигающейся глобальной катастрофе, если не будут видоизменены наблюдаемые (прежде всего в странах Запада) тенденции развития человечества. В 1972 г. был опубликован сенсационный доклад Римскому клубу "Пределы роста", в котором убедительно доказывалось, что человечеству не пережить грядущего столетия, если не упредить экологическую катастрофу.

Этот и последующие доклады Римскому клубу привели к становлению особой отрасли исследований будущего в понятиях глобалистики. охватывающей всю совокупность общемировых проблем современности. Наиболее выдающимся идеологом глобалистики явился президент Римского клуба Аурелио Печчеи. Однако и потенциал глобалистики оказался ограничен: через несколько лет наступило нечто вроде "психологической усталости" мировой общественности, которую "пугали" грядущей глобальной катастрофой. И тогда на рубеже 70-80-х гг. зародилось еще одно направление исследований будущего - альтернативистика, изучающая возможные пути перехода к мировой цивилизации, альтернативной существующей и способной, в отличие от нее, успешно справиться с глобальными проблемами современности.