Творчество, присущее философии Фридриха Ницше

Заратустра представляет собой максимально приближенный к сверхчеловеку идеал, преодолевший три, рассмотренные нами выше, стадии и сталкивается с пониманием того, что человека и сверхчеловека разделяет точно такая же пропасть, которая пролегла между животным и человеком. «Человек - это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком», - говорит Заратустра [45, с. 9].

Таким образом, творчество у Ницше связывается и с концепцией сверхчеловека, где последний предстает в качестве творца. Но поскольку сверхчеловек - это высший человек, скажем так, усовершенствованная модель, которой могут стать лишь некоторые, а по мнению Ницше никто пока им не стал, то нельзя понимать творчество сверхчеловека в широком смысле. Творчество у философа - это творчество в первую очередь себя, а затем нового мира. Разворачивание себя истинного идет через дионисийское начало, которое дает ему силу и высвобождает его из оков условностей. Переоценивая ценности и традиционную мораль, человек по-другому смотрит на себя и на мир и становится сверхчеловеком. И силу ему в этом, помимо Диониса, дает мысль о вечном возвращении - другой знаменитой концепции Ницше, которую мы рассмотрим далее.

2.3 Влияние концепции «вечного возвращения» на понимание творчества

Концепция вечного возвращения - одна из основополагающих, и в то же время наименее проясненная из всех прочих концептов философии Ницше. Она использовалась немецким философом для обозначения высшей формы утверждения жизни, заключающейся в том, что время, в его бесконечном течении должно с неизбежностью повторять одинаковое положение вещей.

То, что существует в настоящий момент, уже когда-то было и еще будет повторяться бесконечное число раз, так как вечность простирается в оба конца: настоящее и будущее. Как сказал Заратустра: «Этот длинный путь позади - он тянется целую вечность. А этот длинный путь впереди - другая вечность» [45, с. 112]. То есть вся последовательность завершенных состояний бесконечно повторяется таким же самым образом, но для человека постичь эту последовательность, уловить ее ход, а уж тем более попытаться проследить, невозможно.

Вселенная, получается, есть повторяющийся цикл событий. Она сама по себе замкнута кругом возвращений, так как все та же самая цепь событий должна в определенной последовательности, пройдя свой путь, неизбежно возвратиться в начало. И цикл этот продолжается вечно: все события, все рождения и смерти, созидания и разрушения, страхи и радости какого-то отдельного человека - все повторится вновь. Не существует также и никакого прогресса или регресса: все последующее идентично предыдущему. Ницше считал, что идея «вечного возвращения» объясняет все жизненные процессы, которые можно представить как циклические и обратимые.

Впервые идея о вечном возвращении была сформулирована в 341 афоризме «Веселой науки», где рассказывалось, как некий демон является мыслителю во время уединения последнего. Гость предлагает прочувствовать мысль, что вся жизнь мыслителя, до самых мельчайших подробностей будет повторяться бесчисленное количество раз. Как же поступит человек: будет ли он от горя проклинать демона или же, если вспомнит, что довелось ему пережить нечто прекрасное, назовет его Богом? Ответ на это не дал сам Ницше, и вопрос по сей день остается открытым.

Но немецкий философ говорит нам о другой стороне медали - о том, что станет с самим человеком, когда до него дойдет эта идея. А точнее, что должно с ним стать: мысль о вечном возвращении должна лечь величайшей тяжестью на все наши действия, побуждая снова и снова спрашивать себя, хотим ли мы повторения этого действия бесчисленное количество раз. Под «действиями» имеется в виду не только практическая деятельность и моральные поступки, но прежде всего, целостное отношение человека к себе самому и к сущему.

Заратустра - первый подлинный мыслитель идеи о вечном возвращении. Настолько тяжела эта мысль, что до сих пор ни один человек не был в состоянии ее полагать - никто не мог на это даже претендовать, включая самого Ницше. А поэтому Заратустра есть единственный возможный учитель. В начале объяснения учения придается значение вопросу «как?», а не «что?», поскольку, изначально важно стать человеком, который мог бы вынести это учение. Прежний человек к такому еще не готов. Сначала он должен возвыситься над собой и стать сверхчеловеком, понять всю свою «прежность», затем он начинает видеть ничтожность того, что ранее считал великим и важным. Сверхчеловек - не абстрактное существо, распознающее последнего человека и преодолевающего его впоследствии, но он - тот, кто возвысился над последним, навеки оставив его позади.

Идея о вечном возвращении начинает прослеживаться, когда Заратустра, взбираясь на гору, задает вопросы о дорогах карлику, сходящему вниз. Первый вопрос относится сразу к обеим дорогам. Заратустра спрашивает карлика - вечно ли эти пути будут противоречить друг другу? То есть, расходясь в противоположные стороны, будут ли они вечно отдаляться? На этот вопрос карлик отвечает: «Все прямое лжет, - презрительно пробормотал карлик. - Всякая истина крива, само время есть круг» [45, с. 112]. То есть карлик не считает это затруднение сложным, поскольку оба пути имеют одно направление - в вечность, а значит, ведут к одному и тому же, следовательно, в итоге встречаются, образуя непрерывный путь. Прямое - это иллюзия. Все, что нам встречается и представляется, как две расходящиеся прямые в действительности являются отрезками огромного круга. Круговорот как бы в себе самом, а значит, всякое сущее постоянно возвращается - так разрешал загадку карлик.

Заратустра задает карлику второй вопрос, относящийся уже не к дорогам, а к воротам, которые стоят при столкновении дорог. Ворота называются «мгновение» и представляют собой образ времени. Из «мгновения», говорит Заратустра, уходит бесконечная дорога назад - вечность позади нас. И все, что было раньше, все те конечные вещи, чье существование возможно и те, которые существуют на протяжении конкретного времени, следовательно, должны были когда-то существовать. Эти вещи уже должны были находиться в этой вечности - то есть проходить этой дорогой. Словно бы подчеркивая свой вопрос, Заратустра говорит, что и они с карликом уже должны были возвращаться и так и стоять около ворот не один раз. Карлик уже не может ответить на этот вопрос, поскольку он всего лишь карлик, а ответ требует дополнительных условий, ввиду того, что вопрос поставлен о времени и его временности.

Чуть дальше, когда карлика уже нет рядом с Заратустрой, появляются предпосылки на раскрытие вопроса «как?». Карлик не обратил внимания, что когда Заратустра задавал первый вопрос, он сказал о дорогах, как о столкнувшихся лбами, и не учел «точку» этого столкновения - ворота «мгновение». Учитель же говорит, что роль мгновения велика: оно есть то звено, которое связывает эти дороги и замыкает кольцо. Каким будет будущее - дело решения. Мгновение не есть настоящее, не есть прошлое, не есть будущее, но это именно та неуловимая связь, то соединение будущего с прошлым, которое увидеть невозможно, а возможно лишь постичь. Поэтому, это и есть самое трудное и по этой же причине эта истина закрыта для маленьких людей, которые также неизбежно будут возвращаться. Но и для этой печальной мысли находится утешение: если мыслится сущее в целом, то и такое возвращение нужно приветствовать. Таким образом, осознается необходимость существования и презренного маленького человека.

Один из исследователей творчества Ницше - Жиль Делез, отстаивая уникальность именно ницшеанской идеи о вечном возвращении, полагал, что ее нельзя считать аналогом старой концепции повторения, цикличности всего сущего. Главный аргумент Делеза состоит в том, что Ницше имеет принципиально новое зерно в своей концепции, в сравнении с более ранними, подобными ей. И хотя сам Ницше в работе «Ессе Homo» говорил о схожести своей идеи с другими, Делез называет ранние идеи «циклами подобия». Принципиальное отличие состоит в том, что в ранних концепциях эта идея была представлена как закон природы, как данность, как то, что мыслится с необходимостью. В отличие от такого понимания, вечное возвращение в интерпретации Ницше не является возвращением подобного. Главное в этой концепции - утверждающая воля стать иным. Ницшеанское возвращение - это возвращение способного к трансформации, устранение «нормального», «среднего» и утверждение высшего.

В то же время, Делез обнаруживает у Ницше обе версии концепции, излагаемые больным и выздоравливающим Заратустрой. Первый приходил в ужас от идеи о вечном возвращении, видя главную беду в возврате всего никчемного, второй же ощущает великую радость от перспективы возвращения, как от своеобразного избирательного процесса, призванного еще более утвердить мощь и величие сверхчеловека. Именно в таком контексте разбираемая нами концепция превращается в вечное утверждение и вечное созидание нового. Вслед за Хайдеггером, Делез говорит о связи данной идеи и воли к власти, которая созидает, затем изменяет и изменяется сама, превосходя себя предыдущую. Так возвращается не то же самое, а усовершенствованное, новое, которое и есть суть созидания, а значит - суть творчества.

В таком ключе, можно сказать о прямой связи ницшеанской концепции вечного возвращения с идеей творчества. Именно в ключе повторения возможно становление нового.

Кроме того, есть еще одно связующее звено между творчеством и вечным возвращением. Предположим, что из-за отсутствия цели жизнь человеческая не имеет смысла. Но человеку необходимо как-то обосновать свое существование хотя бы себе самому. Учитывая тот факт, что учение о вечном возвращении, влечет за собой бессмысленность происходящего в данный момент и безысходность относительно жизни в целом, то получается, что рассмотренная нами выше ницщеанская идея сверхчеловека вписывается сюда наиболее гармонично. Наличием сверхчеловека обосновывается необходимость жизни не только каждого отдельного человека, но и всего человечества в целом.

Но даже если мы не будем брать во внимание сверхчеловека, идея вечного возвращения все равно оказывает большое влияние на творчество. Суть проста: зная, что любое его действие, любая ситуация в жизни повторится до мельчайших подробностей, человек, скорее всего, захочет в лучшую сторону изменить свое настоящее, сделать его максимально приятным для себя. Вспомнив самые страшные моменты в жизни, минуты горя и отчаяния, кому из нас захочется пережить их вновь? А минуты высшего наслаждения, радости и счастья? Таким образом, Ницше исключает возможность иной жизни, порывает с вечным ожиданием лучших времен и призывает творить здесь и сейчас: творить себя, мир, совершенствовать и совершенствоваться. Философ призывает осознать ценность каждого вдоха, каждого мгновения и утверждать жизнь настоящую.

Таким образом, согласно концепции вечного возвращения, все в мире повторится до мельчайших подробностей. Исходя из этого, видна связь данной идеи с идеей творчества: человек должен жить, не пытаясь заглянуть вперед, но вечно оглядываясь назад с тем, чтобы не повторить ошибок прошлого, чтобы «вывести темные пятна», чтобы улучшить себя самого и мир вокруг. Нельзя надеяться ни на кого, кроме себя. У слабого человека колесо вечного возвращения отнимает надежду на возможность измениться, вселяет в него страхи, сеет сомнения и порождает бесконечное множество отговорок. Если человек хотя бы один раз даст слабину, то эти слабости будут бесконечно повторяться раз за разом, преследуя его до тех пор, пока человек окончательно не падет. Для сильного же идея вечного возвращения благотворна: преодолевая себя, человек все ближе и ближе будет приближаться к сверхчеловеку. Итак, вечное возвращение - это бьющий в сонного и слабого человека удар, заставляющий его чувствовать себя живым каждое мгновение своей жизни и творить, творить, творить. Причем делать это так, чтобы каждый свой совершенный миг хотелось пережить снова и снова. Этой простой, казалось бы, идеей, немецкий философ возлагает на человека большую ответственность, заставляя его быть сильным, творить свое вечное настоящее.

2.4 Философские смыслы творчества у Ф. Ницше

А теперь посмотрим, резюмируя предыдущие параграфы, какие смыслы творчества выделял Фридрих Ницше. Можно сказать, что этого философа не зря называют предтечей экзистенциализма: единственная цель человека - жизнь, единственное его предназначение - жить. Утверждая силу жизни, немецкий философ пришел к культу дионисийского начала, заложенного в каждом человеке. Дионис - бог, высвобождающий энергию, пробуждающий активное творческое начало, а значит и саму жизнь. Своим весельем бог виноделия показывал, какой должна быть настоящая жизнь. Серость, скука, порядок, рациональность - все это должно быть отброшено, как покрывало. А это и есть покрывало - майи, которым любезно укутывает человека Аполлон.

Дионис говорил человеку, что, познав жизнь истинную он не захочет возвращаться к привычному. После бурного веселья страдание будет неизбежно - показывал бог вина - и чем больше первое, тем сильнее будет второе, но открыть глаза хотя бы на время в десять тысяч раз важнее, чем вечно держать их закрытыми. Лучше создать один поистине великий шедевр, чем не создать ничего или создать массу жалких копий, которые нельзя назвать творением. Так мы видим связь с идеей Ницше о вечном возвращении. Творить нужно так, чтобы это было прекрасно и совершенно, чтобы каждый свой совершенный миг хотелось пережить снова и снова.

Активная жизненная сила, обусловленная Дионисом, пробуждалась в человеке во время «переполнения» его внутренней чаши - избытка сил. Этот избыток есть творческий порыв, раскрытие внутреннего потенциала, высвобождение внутренней энергии, заложенной в человеке. В процессе такого высвобождения человек разряжался и перерождался, получая чувство полноты и ощущая единение с миром и с собой.

Разворачивание, творение самого себя проходит через творческое начало, которое освобождает человека от всех условностей. Став свободным, осмелев, приободренный Дионисом человек смотрит на себя старого по-другому, смотрит с отвращением, преодолевает себя и становится сверхчеловеком. Это делание себя самого - наивысшая ступень творчества. Совершенствование должно быть постоянным: никогда нельзя откладывать это назад и нельзя оглядываться в прошлое, разве что для того, чтобы избежать ошибок.

Сверхчеловек не знает страха, не знает отговорок. Ницше считал, что тот, кто хотя бы один раз позволил себе быть слабым - сразу сам толкнул себя в пропасть. По мысли философа, слабости в таком случае будут повторяться раз за разом до тех пор, пока человек окончательно не падет. Сильный же человек будет, постоянно борясь, будет приближаться к сверхчеловеку. Перефразировав лозунг Ницше, и, включив в него рассмотренные нами концепции философа, можно выдвинуть новый, в качестве лаконичного вывода: жизнь - это человек и, творя себя самого, он творит жизнь. Можно сказать, что Фридрих Ницше - больше, чем философ жизни. Творчество у него есть разворачивание жизни, созидание ее, однако творит ее человек из себя и как он проявляет себя полностью, как «выворачивается» прямым образом влияет и на его творческий процесс. Таким образом, творчество у Ницше, несет не онтологический, но онтологически-экзистенциальный смысл, проявляющийся в утверждении жизни.

Ницше выделяет еще три смысла творчества, также связанных с Дионисом. Во-первых, творчество понимается немецким философом как игра. Сам Ницше говорил «я предпочёл бы скорее быть сатиром, чем святым» [45, с. 694] и убеждал своих читателей в том, что «ценность людей, народов по тому, насколько неотделим их бог от сатира» [45, с. 713]. На эту идею указывает нам сам Дионис: сущность жизни раскрывается не в плаче, не в серьезной сосредоточенности, но в легкомысленном отношении ко всему «нормальному», рациональному и серьезному.

Истинно творческий процесс, уверяет Ницше, может происходить только играючи. Какая рациональность в творчестве? Только когда человек абсолютно перестает воспринимать реальность как нечто действительное, когда он не вгоняет себя в рамки - тогда и только тогда приоткрывается творческая завеса: «..способен творить не прежде, чем он станет бессознательным и рассудок его покинет» [44, с. 105]. В этот момент не-рассудка над творческим человеком берет верх инстинкт: «у всех продуктивных людей именно инстинкт и представляет творчески-утвердительную силу, а сознание обычно критикует и отклоняет» [44, с. 108].

Ницше часто приводит символ ребенка для объяснения своих идей. Как мы помним, дитя у него - заключительная стадия превращения и непринужденная детская веселость, игровой подход ко всему, даже к реальности, поощряются Ницше. Философ прямо указывает на то, что взрослому тоже необходимо так относиться к жизни и тот, кто сможет хотя бы на время перевоплотиться в ребенка, тот перевоплощается в истинного творца. Кто продолжит творить, постоянно оглядываясь на реальный мир, на повседневность, тот создает лишь подобие искусства, «характерное именно тем, что оно есть произведение по существу нехудожественного человека» [44, с.132].

Творчески одаренный человек, находясь в игре, ищет «подпитки» везде. Если он относится к действительности не как к игре, то воспринимает ее как сон, ведь по сути, сон - та же игра: здесь все возможно, несочетаемое сочетается, не связанные друг с другом люди, события, могут существовать одновременно, что тебе не нравится - можно исправить, что-то улучшить и ты - истинный творец, наделенный неограниченной созидательной мощью. «Так художественно восприимчивый человек относится к действительности снов; он охотно всматривается в них; ибо по этим образам он толкует себе жизнь, на этих событиях готовится к жизни» [44, с. 60].

Дионис, как главный поводырь в искусстве, как мы помним, является символом иррациональности. Отсюда, человек, не порывающий с рациональностью, и в творческом процессе не находит своей связи и с Дионисом, без покровительства которого никому не дано творить. Таким образом, игра - единственный способ отношения к великим задачам.

Во-вторых, творчество понимается философом, как созидание, идущее от разрушения. Ницше считает эту мысль саму собой разумеющейся: «..повинуюсь своей дионисической натуре, которая не умеет отделять отрицания от утверждения» [45, с. 763]. Чтобы творить, нужно сначала разрушить - следуя этому принципу, философ являет собой нам отличный пример: построение всех своих концепций он начинает с того, что сначала разрушил до основания традиционную мораль и порвал пуповину, которой церковь привязала к себе человека. Если посмотреть на всю историю философии, то мыслители, создающие свои концепции, начинали свое созидание именно с критики, обращенной против предшествующих идей, которые они разрушали до самого основания. Сам Ницше приводит пример нового созидания из кардинального разрушения старого в жизни, говоря о Мартине Лютере. Немецкий философ рассматривает его знаменитый акт с тезисами, прибитыми к церковным дверям как огромный камень в огород церкви, потерявшей всякую духовность. Одним своим гвоздем Лютер создал огромную трещину в двери церкви в Виттенберге, подорвав тем самым весь фундамент духовенства, но этим он только дал церкви новую жизнь, считает Ницше. «Лютер, невозможный монах, который по причине своей "невозможности" напал на церковь и - следовательно! - восстановил её...» [45, с. 759].

Это же идею ницшеанского созидания через разрушение можно выделить также из двух его выражений, ставших афоризмами: «Я нападаю только на вещи, которые победоносны» и, наиболее знаменитого, - «падающего подтолкни». Идея созидания не прослеживается явно, но смысл здесь ведь в том, что истинно сильный, если нападать на него, не только не сломается, но выдержит груз и станет сильнее. Да и даже если не выдержит, то извлечет урок. Здесь же вспоминается знаменитое ницшеанское «что не убивает меня, делает меня сильнее».

Анализируя древнегреческую культуру, время ее расцвета, зарождение выдающихся творений, как в художественном, так и в философском плане, Ницше говорит, что эти прекрасные идеи, истинная сила также проявилась после разрушения. Конкретно - после разрушения принципа индивидуации (истинное творчество возможно только после разрушения рациональности, осознанности, связи с реальным миром). «У них впервые природа достигает своего художественного восторга, впервые у них разрушение principii individuationis становится художественным феноменом» [44, с. 64]. Сам разрыв с рациональным (иллюзорным, построенным Аполлоном) бытием знаменует появление Диониса. Таким путем, по Ницше, этот разрыв знаменует собой появление творчества: «И кто должен быть творцом в добре и зле, поистине, тот должен быть сперва разрушителем, разбивающим ценности. Так принадлежит высшее зло к высшему благу, а это благо есть творческое» [45, с. 763]. Так было во время зарождения древнегреческой культуры и философ надеется, что немецкая культура возродится тем же путем, какой когда-то прошли греки - через уничтожение: «…беспощадное уничтожение всего вырождающегося и паразитического, сделает возможным на земле преизбыток жизни, из которого должно снова вырасти дионисическое состояние» [45, с. 731].

В-третьих, творчество есть страдание. При всей своей радости «Дионис, как известно, есть также бог мрака» [45, с. 755], то есть внутренняя тьма заложена в творце изначально. Объявляя Диониса страдающим богом, вроде бы Ницше сам создает себе противоречие - как же так: бог веселья, дикого безумства, необузданной радости вместе с тем бог страдающий? Понятно, что страдание и радость существуют неразрывно, как инь и ян, но как же они могут быть ипостасями одного и того же бога? Сам Ницше разрешает это противоречие в «Еcce homo»: «Страдание не служит возражением против жизни» [45, с. 744] - убежден Фридрих Ницше. Чистая радость творчества иллюзорна, и если творчество у творца одна лишь радость - это творчество Аполлона, а значит не совсем настоящее, ибо, являясь учеником страдающего бога, невозможно самому находиться в одной лишь радости. «В дионисическом символе достигнут самый крайний предел утверждения» [45, с. 729] и крайности эти расходятся в обе стороны: радость доходит у него до буйства, до настоящего безумия, то печаль у него есть глубокое страдание, тоска, самое дно - это предел, не дойдя до которого не может быть творчества. Само понимание радостного творчества неверно: «весёлость художественного творчества -- скорее светлый, облачный и небесный образ, играющий на поверхности чёрного озера печали» [44, с. 91]. Мы уже увидели, что философ рассматривал упадок как творческий упадок, ввиду того, что, во-первых, после декаданса неизбежно следует расцвет, а во-вторых, упадок можно рассматривать как стадию пред-творчества вообще (как это показал на своем примере сам философ).

Несмотря на то, что Фридрих Ницше все-таки рассматривал творческий процесс как нечто радостное, возвышенное, страдание он считал тесно связанным с ним, поскольку истинное творчество не может быть ни начато, ни завершено без страдания. Творчество получает свой смысл именно в страдании. Неограниченное творчество ограниченно именно им: творец страдает, перед тем, как породить что-то новое, поскольку «сливается со скорбью Первоединого» и после акта творения, так как «..все великое, всякое творение, всякое дело, однажды содеянное, немедленно обращается против того, кто его содеял» и далее: «Это почти придавливает...» [45, с. 748].

Возможно также, что философ связывал творческий процесс со страданием, которое испытывает гений в момент вынашивания творческой идеи. Однако, во-первых, сам Ницше, по его словам, не был подвержен творческим мукам, - скорее наоборот: чувствовал духовный подъем и приподнятое настроение: «Я хорошо спал, я много смеялся - у меня была совершенная выносливость и терпение» [45, с. 748], а во-вторых, Ницше не оставил никаких измышлений по этому поводу, поэтому выводы здесь будут беспочвенны.

После того, как мы увидели, что концепция творчества у Фридриха Ницше вытекает из дионисийского начала, настало время ответить на вопрос, в чем заключается новизна его понимания творчества. Как мы помним, онтологический смысл выделился еще в античную эпоху и начался с процесса порождения мифа, который объяснял жизнь космоса, мира и человека. Далее, в Средневековую эпоху, онтологический смысл присутствовал также в контексте порождения мира и человека Богом, человеческое же творчество приобрело гносеологический аспект, который окончательно утвердился в Новое время, но, в отличие от Средневековой эпохи, он был связан с порождением нового знания, а не постижением Бога. Но только у Фридриха Ницше появляется идея творчества, как творчества жизни, причем жизни не как чего-то внешнего, не как пространства, в которое включен человек, но той жизни, которая является частью человека, так как он заключает ее в себе. Разворачивание жизни из себя самого и есть творчество. Гносеологический аспект творчества у философа тоже заметен: вслед за Шопенгауэром, Ницше говорит о том, что истинная сущность мира от человека скрыта, но вполне возможно соприкоснуться с нею. Помощником в процессе познания истин мира является дионисийское начало, скрытое внутри каждого из нас и высвобождение этого начала - вот наша истинная задача. Но так как познание сущности мира происходит после раскрытия своей сущности, через утверждение жизни и становление себя самого, то, получается, что гносеологический аспект у Ницше тесно связан с онтологическим, если не сказать, что подчинен ему. В любом случае, познавательный процесс у философа связан с иррациональным началом и отличается от понимания истины и поиска ее, который был характерен для Нового Времени.

Иррациональное начало определяет и онтологический смысл ницшеанского творчества: раскрытию внутренней сущности человека, творению жизни предшествует своеобразный катарсис, идею которого философ берет из эпохи античности. Однако Ницше и катарсис связывает с Дионисом, поскольку в процессе культа, посвященному этому богу, в безумном веселье, о котором мы упоминали выше, берет свой исток жизнь истинная, порождение которой мы и называем творчеством.

Мы можем сказать, что Ницше продолжает идею эпохи Возрождения о возвеличивании человека. Как и мыслителям эпохи Ренессанса, немецкому философу чужда мысль о том, что человек занимает второстепенное место (как, например, считалось в Средневековье). Поэтому вполне понятно, что Ницше даже не рассматривает вопрос о месте человека в мире, появившийся еще в античности, ведь у философа человек итак стоит на вершине. Однако идея Возрождения представлена в несколько ином виде, поскольку у Ницше корону может нести только самый лучший - сверхчеловек. Но главное требование эпохи Ренессанса - самореализация, максимальное раскрытие своего внутреннего потенциала в полной мере используется, как мы увидели, и у Фридриха Ницше.

Кроме того, философ говорит о связи творчества и свободы, которую до него развивали Кант и Шопенгауэр. Однако, в отличие от своих предшественников, Ницше не выделяет творчество как один из путей, ведущих к свободе, ибо по Ницше творчество это и есть путь, с помощью которого достигается свобода, причем путь этот - единственный. Только в творчестве человек может полностью раскрыть себя, освободить все свои силы, вывернуть наизнанку себя самого, смело явив миру свое истинное «я».

В своих измышлениях относительно природы творчества, Ницше исследовал также вопрос о соотношении индивидуального и всеобщего в творчестве, который, как мы отмечали выше, также интересовал Канта. По мнению Фридриха Ницше, истинный творец никогда не может быть подчинен публике, толпе. Никогда приоритеты массы не должны влиять на творчество гения. Тем более, на творца не могут быть наложены какие-либо ограничения (ни эстетические, ни этические).

Таким образом, мы увидели, что главным творческим смыслом у Ницше является онтологически-экзистенциальный смысл, заключающийся в том, что благодаря высвобождению дионисийского начала, подчиняясь ему, человек раскрывает себя, понимает, какой потенциал в нем заложен и тем самым, использует его на полную мощность для становления своего мира. Помимо такого понимания творчества, Ницше выделяет еще три смысловых элемента творчества, связанных, как с первым смыслом, так и друг с другом, и тоже имеющие в основе дионисийское начало. Творчество философом понимается как игра, как разрушение и новое созидание, и как страдание. Смысл творчества как игры обусловлен пониманием творческого процесса как чего-то иррационального и также связанным с дионисийским началом. Разрушение есть также творческий феномен, поскольку происходит разрыв с рациональностью, с Аполлоном, с путами, которые мешают творцу созидать. Страдание же является одновременно и истоком, и итогом всякого творчества. Творческий процесс без страдания невозможен. Но страдание у Ницше не противоречит радостному, созидательному порыву творчества, жизненному порыву Диониса. Наоборот: страдание - это просто другая сторона жизни.

После анализа непосредственно ницшеанского понимания творчества, мы сравнили его концепцию с идеями творчества, представленными в более ранних философских системах. Мы увидели, что многие идеи творчества, выдвигаемые Ницше, поднимались гораздо раньше его, однако по сравнению с идеями философов прошлого, концепция Ницше имеет другой разворот. Тем не менее, само понимание творчества, как создание нового, как преобразование мира и себя, придумано, разумеется, не Ницше. Однако он впервые заявил, что человек должен творить жизнь не потому, что этого требует Бог или по той причине, что творение жизни - единственный способ существования. Не человек является жизнью, но жизнь невозможна без человека. Сам человек есть мир и поэтому, чем активнее человек создает себя, тем активнее он и создает мир вокруг. Отсюда можно заключить о том, что Ницше продолжает идею эпохи Возрождения о возвеличивании человека, поскольку, как и в эпоху Ренессанса, немецкий философ требовал от человека одного - самореализации.

Раскрывать себя человек способен, по Ницше, благодаря дионисийскому началу, заключенному внутри. Этот избыток сил, это переполнение есть творческий порыв, раскрытие энергии, заложенной в человеке. Выходя наружу, эта энергия творила жизнь и человек становился подлинным собой. Это начало является помощником в познании сущности мира, о которой говорит Ницше вслед за понятием воли, которое выдвинул Шопенгауэр.

Переосмыслил Ницше и мысль о соотношении индивидуального и всеобщего в творчестве, которой положил начало Кант. Фридрих Ницше утверждал, что настоящему гению закон не писан, в том его и гениальность - он возвеличивается над толпой. Истинным творцом жизни может быть идеал человека - сверхчеловек. С идеей сверхчеловека связана, в свою очередь, идея о вечном возвращении, согласно которой все в мире снова и снова будет повторяться. Благодаря этому, каждый раз «слабые» будут отсеиваться от «сильных», пока однажды не найдется тот, кто сможет стать сверхчеловеком. Вечное возвращение, кроме того, дает твердость сверхчеловеку, призывает его выкладываться на максимум каждый раз, чтобы хотеть прожить свою жизнь снова и снова. В этом заключается еще одна изюминка ницшеанской концепции творчества: у философа она не только прекрасна сама по себе, гармонично вписана в другие идеи Ницше, но также и создает всю его философскую систему - философию жизни, в которой и рождаются рассмотренные нами ницшеанские смыслы творчества.

Заключение

В данной работе была предпринята попытка раскрытия смыслов творчества, присущих философии Фридриха Ницше. В своем исследовании мы опирались на философские тексты мыслителя, а также на работы, посвященные, как философским концептам Ницше, так и философам более ранних эпох.

За отправную точку нами было взято понимание творчества, как процесса конструирования нового. Тем самым мы заложили фундамент для анализа понятия творчества, как созидания и рассмотрения его, во-первых, в общем историко-философском ключе и во-вторых, в конкретном контексте философской системы Ницше. Анализируя работы, посвященные эстетике и философии эпох, предшествующих немецкому философу, мы пытались выяснить, каким образом понималось определение творчества в ту или иную эпоху. Мы рассматривали как конкретные проявления интереса к творчеству, так и намеки на осмысление этого вопроса, что порождало наши искания тех идей, которые могли бы подходить под понимание творчества. В связи с этим, мы заключили, что, начиная с античной эпохи, понятие «творчество» получило разные трактовки. Соответственно, исследуемое понятие имело различные уровни рассмотрения (онтологический, гносеологический и другие). Однако мы увидели, что онтологический аспект отличался наибольшим постоянством и присутствовал в творческих идеях у большинства философов, несмотря на то разнообразие определений, которое он получал в ту или иную философскую эпоху.

Рассмотрев некоторые идеи Ницше, мы заметили, что сквозной для них является тема творчества и пришли к выводу о взаимосвязи рассмотренных нами концепций вечного возвращения, сверхчеловека и дионисийского начала с концепцией творчества. Дионисийское начало является необходимым и основным условием творчества. Сверхчеловек - это идеал человека, истинно творческий гений, творец жизни. Вечное возвращение - идея о бесконечном повторении всего существующего, - берет на себя функцию «отбора» людей, благодаря которой «слабых» с каждым новым кругом будет все меньше и меньше, пока в составе «сильных» однажды не окажется тот, кто сможет стать сверхчеловеком. Вечное возвращение, кроме того, дает уверенность сверхчеловеку, твердость, ибо призывает его постоянно выкладываться на максимум, чтобы хотеть пережить каждый момент своей жизни снова и снова.

Изучение философских текстов самого Фридриха Ницше подвело нас к идее о том, что помимо понимания творчества, как становления жизни, берущее свой путь от дионисийского начала, у философа выделяются еще три смысловых элемента творчества: игра, разрушение и новое созидание, страдание. Эти три смысла также связаны с дионисийским началом, но каждый имеет свою специфику. Понимание творчества как игры обусловлено иррациональным началом творчества, которое признается Фридрихом Ницше и наиболее удачный пример здесь - творческая деятельность ребенка. Разрушение есть также творческий феномен, поскольку осуществляется разрыв с рациональностью, с Аполлоном, то есть с препятствиями на пути к созиданию. Страдание же является одновременно и истоком, и итогом всякого творчества. Творческий процесс без страдания невозможен. Но страдание у Ницше не противоречит радости и жизнелюбию Диониса, ибо, в трактовке немецкого философа, страдание является другой стороной жизни.

После анализа непосредственно ницшеанского понимания творчества, мы сравнили его концепцию с идеями творчества, представленные в более ранних философских системах. Мы увидели, что многие ницшеанские идеи творчества поднимались гораздо раньше его, однако по сравнению с идеями философов прошлого, концепция Ницше проработана более детально, глубоко, имеет другой разворот и созвучна с остальными его идеями. В своем анализе мы оттолкнулись от того, что само понимание творчества, как создание нового, как преобразование человеком мира и самого себя, придумано не Ницше. Однако именно этот немецкий философ заявил, что человек должен творить жизнь не по какой-либо внешней причине, никак не соотносимой с ним самим. По мнению философа, не человек барахтается в океане жизни, но жизнь - тот сад, который создает человек и только от него зависит, каким будет этот сад: большим, просторным, с прекрасными, диковинными растениями и воистину уникальным или же вместо сада будет лишь убогий клочок земли с пучками сорняков, годный для жалкого существования. То есть сама жизнь невозможна без человека, ибо сам человек есть мир и поэтому чем активнее человек создает себя, тем активнее он создает и мир вокруг. Отсюда можно заключить о том, что Ницше продолжает идею эпохи Возрождения о возвеличивании человека, поскольку, как и в эпоху Ренессанса, немецкий философ требовал от человека одного - самореализации. Как и Кант, Ницше обратил свой взор в сторону вопроса о соотношении индивидуального и всеобщего в творчестве, но сделал это, скорее, мимоходом, поскольку не придавал ему особой значимости. И дело здесь не в невнимательности великого философа, а в том, что Ницше полагал, что истинного гения, во-первых, не могут сковывать какие бы то ни было рамки, во-вторых, процесс творения происходит для себя самого, а значит, вопрос о соотношении гения и толпы не нуждается в детальном анализе. Также мы заметили, что Ницше, как Кант и Шопенгауэр, интересуется вопросом связи свободы и творчества. Однако в отличие от своих предшественников, философ не выделяет творчество как один из путей, ведущих к освобождению человека, ибо по Ницше творчество есть путь свободы вообще: только в творчестве человек свободен, только свободный человек может творить.

Поэтому мы заключаем, что онтологический смысл творчества, дошедший до Ницше с далекой античной эпохи, срастается у него с экзистенциальным смыслом и существует в пространстве ницшеанской философии жизни вообще. Этот онтологически-экзистенциальный смысл заключается в том, что высвобождая свое дионисийское начало, человек раскрывает себя, видит всю свою внутреннюю силу, мощь и использует эту мощь для творения жизни, для становления своего мира.

Хотелось бы также отметить, что у данного исследования есть определенные перспективы и в будущем интересно было бы рассмотреть вопрос о том, как повлияла концепция творчества Ницше на последующие философские теории творчества.

Список литературы

1. Абдулхаеров, И. Герой не нашего времени [Электронный ресурс]: Ежедневная электронная газета «Утро» / Режим доступа: http://www.nietzsche.ru/biograf/analiz/hero. - Загл. с экрана.

2. Абрамович Н.Я. Человек будущего. Очерк философской утопии Ф.Ницше / Н.Я. Абрамович. - СПб.: Прометей, 1906. - 98 с.

3. Аквинский, Ф. Учение о душе / Ф. Аквинский. - Спб.: Азбука-классика, 2004. - 480 с.

4. Асмус, В. Платон. / В. Асмус. - М.: Мысль, 1969. - 247 с.

5. Бакусев, В.М. «Заратустра» или «Залатуштра?» Автор, герой и его прототип в «Also sprach Zarathustra» Ф. Ницше / В.М. Бакусев. // Вопросы философии / Рос. акад. наук. - М.: Наука, 2006. - №9. - с. 144-155.

6. Батищев, Г.С. Введение в диалектику творчества / Г.С. Батищев. - Изд-во Русского Христианского Гуманитарного ин-та, 1997. - 464 с.

7. Берк, Э. Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного / Э. Берк. - М.: Искусство, 1979. - 237 с.

8. Бугера, В.Е. Социальная сущность и роль философии Ницше / Е.В. Бугера. - М.: КомКнига, 2005. - 164 с.

9. Бэкон, Ф. Сочинения: в 2 т. Т. 2 / Ф. Бэкон. - М.: Мысль, 1978. - 575 с.

10. Виндельбад В. От Канта до Ницше. / В. Виндельбанд. - М.: Канон-пресс, 1998. -- 494 с.

11. Винник, Н.В. Система искусств у Платона / Н.В. Винник // Материалы Шестой научной конференции преподавателей и студентов: 3-4 марта 2005 г. - Новосибирск, 2005. - С. 40-45.

12. Античная философия. Энциклопедический словарь / Под ред. П.П. Гайденко. - М.:, 2008. - 896 с.

13. Галеви Д. Жизнь Фридриха Ницше: Жизнеописание. М.: Сов. Писатель, 1991. -- 336 с.

14. Гесиод. Полное собрание текстов / Гесиод. - М.: Лабиринт, 2001. -- 256 с.

15. Голосовкер Я.Э. - Избранное. Логика мифа / Я.Э. Голосовкер. - М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2010. - 499 с.

16. Гусейнов А.А. История этических учений / А.А. Гусейнов. - М.: Гардарики, 2003. - 911 с.

17. Данто, А. Ницше как философ / А. Данто. - М.: Идея-Пресс, 2000. - 279 с.

18. Декарт, Р. Сочинения в 2 т. / Р. Декарт; вступ. ст. В.В. Соколов. - М.: Мысль, 1994. -Т. 1-2.

19. Делез, Ж. Ницше. / Ж. Делез. - Спб.: Аксиома, Кольна, 1997. - 186 с.

20. Драч, Г.В. Рождение античной философии и начало антропологической проблематики / Г.В. Драч. - М.: Гардарики, 2003. - 318 с.

21. Жильсон, Э. Избранное: в 2 т. Т. 1: Томизм. Введение в философию св. Фомы Аквинского / Э. Жильсон. - М., Спб.: Университетская книга, 1999. - 496 с.

22. Иванов В. Дионис и прадионисийство / В. Иванов. - СПб.: Алетейа, 2000. - 343 с.

23. Иодль, Ф. История этики в новой философии. От Античности до конца восемнадцатого столетия. / Ф. Иодль. - М.: Либроком, 2011. - 370 с.

24. История философии: Запад-Россия-Восток (книга первая: Философия древности и средневековья). 3-е изд. / под ред. Н.В. Мотрошилова. - М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 2000. - 480 с.

25. Койнонова, Г.Н. проблема творчества в философии Платона / Г.Н. Койнонова // Актуальные проблемы социальной философии: - Сб. статей Всеросс. науч.- практ конф. - Томск: изд-во ТПУ, 2006. - С. 138-140

26. Кант, И. Критика практического разума / И. Кант. - Спб.: Наука, 2007. - 528 с.

27. Кант, И. Критика способности суждения / И. Кант. - М.: Искусство, 1994. - 369 с.

28. Койнова, Г.Н. Социокультурные и культурно-антропологические основания творчества в коммуникативной парадигме исследования: дис. … кандидат культурологии: 20.06.08 / Г.Н. Койнова; Кемеровский гос. ун-т культуры и искусств. - М., 2008. - 18 с.

29. Кузанский, Н. Об ученом незнании / Н. Кузанский. - Спб.: Азбука-классика, 2001. - 320 с.

30. Кузанский, Н. Игра в шар [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://www.agnuz.info/tl_files/library/books/de_ludo_globi1/mark.htm. - Загл. с экрана.

31. Кузанский, Н. О предположениях [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://www.agnuz.info/tl_files/library/books/o_predpolojeniyah. - Загл. с экрана.

32. Кун, Н. Мифы и легенды Древней Греции / Н. Кун. - М.: Аст, 2008. - 544 с.

33. Фишер, К. История новой философии: Фрэнсис Бэкон / К. Фишер. - М.: Аст, 2011. - 544 с.

34. Лосев, А.Ф. Диалектика мифа. / А. Ф. Лосев. - М.: Мысль, 2001. - 558 с.

35. Лосев, А.Ф. История античной эстетики. Ранняя классика / А.Ф. Лосев. - М.: Аст, Фолио, 2000. - 624 с.

36. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии / А.Ф. Лосев. - М.: Мысль, 1993. - 962 с.

37. Лосев, А.Ф. Эстетика Возрождения / А.Ф. Лосев. - М.: Мысль, 1978. - 624 с.

38. Лосев А.Ф., Философия. Мифология. Культура / А.Ф. Лосев. - М.: Политиздат, 1991. - 525 с.

39. Марков, Борис. Человек, государство и Бог в философии Фридриха Ницше / Борис Марков. - СПб.: Русский остров: Владимир Даль, 2005. - 787 с.

40. Мусский, И.А. Сто великих мыслителей / И.А. Мусский. - М.: Искусство 2000. - 688 с.

41. Немировская Л.З. Ницше. Мораль «по ту сторону добра и зла» / Л.З. Немировская. - М.: Знание, 1991. - 270 с.

42. Ницше, Фридрих Вильгельм. Ницше неизвестный и неожиданный: научное издание / Фридрих Вильгельм Ницше. - Симферополь: Реноме, 2003. - 525 с.

43. Ницше и современная западная мысль: сб. ст. / под ред. В. Каплуна. - СПб.: Европ. Ун-т; М.: Пет. Сад, 2003 - 587 с.

44. Ницше Ф. Сочинения: в 2 т. Т. 1 / Ф. Ницше. - М.: Мысль, 1997. - 829 с.

45. Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т. 2 / Ф. Ницше. - М.: Мысль, 1997. - 834 с.

46. Новейший философский словарь / Сост. А.А. Грицанов. -- Мн.: Изд. В.М. Скакун, 1998. - 896 с.

47. Ориген. О началах / Ориген. - Спб.: Амфора, 2007. - 458 с.

48. Паскаль, Б. Мысли / Б. Паскаль. - М.: Аст, 2011. - 236 с.

49. Платон и его эпоха / Под ред. Ф.Х. Кессиди. - М.: Наука, 1979. - 318 с.

50. Платон. Государство. Законы. Политик. / Предисл. Е.И. Темнова. - М.: Мысль, 1998. - 798 с.

51. Платон. Сочинения: 3 т. Т. 2 / Платон; Пер. с древнегреч. Под общ. ред. А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса. Вступит. Статья А.Ф. Лосева. М.: Мысль, 1970. - 611 с.

52. Пойзнер Б. Проблема образования и ницшевский идеал самосозидающей личности / Пойзнер Б., Захарова Э. // Спорт, духовные ценности, культура. - М., 1997. - Вып. 2. - С. 29-33.

53. Рассел, Б. История западной философии / Б. Рассел. - М.: Аст, 2010. - 831 с.

54. Селли, Дж. Пессимизм. История и критика / Дж. Селли. - М.: Издательство ЛКИ, 2007. - 360 с.

55. Свасьян, К.А. Ницше или Как становятся Богом (Две вариации на одну судьбу) [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://www.nietzsche.ru/biograf/analiz/svasian. - Загл. с экрана.

56. Советский философский словарь [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://terme.ru/dictionary/804/word/tvorchestvo. - Загл. с экрана.

57. Спиноза Б. Этика / Б. Спиноза. - Мн.: Харвест, М.: Аст, 2001. - 336 с.

58. Философия Канта и современность / Под общ. ред. Т.И. Ойзермана. - М.: Мысль, 1974. - 469 с.

59. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. - М.: Республика, 2001. - 720 с.

60. Философия: Энциклопедический словарь / Под ред. А.А. Ивина. -- М.: Гардарики, 2004. -- 1072 с.

61. Фома Аквинский. Онтология и теория познания: фрагменты сочинений / вступ. ст, комментарии В.П. Гайденко. - Изд-во Ин-та философии РАН, 2001. - 207 с.

62. Франк, С.Л. Фридрих Ницше и этика любви к дальнему [Электронный ресурс]: Электронная библиотека «Вехи» / Режим доступа: http://www.vehi.net/frank/etika.html - Загл. с экрана.

63. Хайдеггер Мартин. Европейский нигилизм / Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и вступления. - М.: Республика, 1993. - 447 с.

64. Холлингдейл, Р. Дж. Фридрих Ницше. Трагедия неприкаянной души / Р. Дж. Холлингдейл. - М.: Центрполиграф, 2004. - 384 с.

65. Чанышев, А.Н. Курс лекций по древней философии / А.Н. Чанышев. - М.: Высшая школа, 1981. - 374 с.

66. Чанышев, А.Н. История философии Древнего мира: учеб. пособие для вузов. М.: Академический проект, 2011. -- 608 с.

67. Шопенгауэр, А. Мир как воля и представление / А. Шопенгауэр; Пер. с нем; Худ обл. М.В. Драко. Мн.: Попурри, 1998. - 688 с.

68. Юнгер, Фридрих Георг. Ницше / Юнгер Фридрих Георг - М.: Праксис, 2001. - 253 с.

69. Яковлев, В.А. Философия творчества в диалогах Платона / В.А. Яковлев // Вопросы философии. - 2003. - №6. - С. 142-154.

70. Яковлев, В.А. Философия жизни на пороге XXI века: Новые смыслы / Л.В. Суркова, В.А. Яковлев // Вестник Московского ун-та. - 2000. - № 6. - С. 101-119.

71. Яковлев В.А. О востребованности диалектики в эпоху постмодернизма / Л.В. Суркова, В.А. Яковлев // Вестник Московского ун-та. - 1998. - № 3. - С. 51-68.

72. Ясперс К. Ницше и христианство / Карл Ясперс. - М.: Моск. филос. фонд; «Медиум», 1994. - 115 с.

Размещено на Allbest.ru