Философия и ценности современной цивилизации

Наличие различных типов мышления является основанием для разделения рефлексивного сознания на рассудок и разум (Кант, Гегель и др.). Рассудок опирается на образно-ассоциативное и формально-логическое мышление, разум - на диалектическое. Под рассудком нередко понимают житейское, расчетливое мышление, для которого свойственны чувственная предметность, формальная логичность, нацеленность на практику, пользу. Это сознание для «обыденного применения» (Платон), своеобразный «ткацкий станок» (Гегель), который плетет эмпирически нагруженные узоры.

Разум оперирует диалектическими противоположностями, абстракциями и идеализациями высокого порядка. И если рассудочное мышление всегда совершается в рамках устоявшихся парадигм, то разум эти парадигмы периодически перестраивает. Он обеспечивает рефлексию, контроль за деятельностью рассудка и, что чрезвычайно важно, погружает сознание в духовно-нравственную систему координат. Ведь логически правильные, рассудочные действия могут оказаться совершенно неразумными (например, тщательно спланированный террористический акт).

§ 4. Сознание, язык, коммуникация

О понятиях «знак», «язык», «речь». Превращение дорефлексивного сознания в сознание рефлексивное, мыслящий дух происходит с помощью языка. Под языком в широком смысле слова понимают систему взаимосвязанных знаков. Знак - материальный предмет (явление, событие), выступающий в качестве представителя другого предмета. У всякого знака имеются значащее, значимое и смысл. Значащее - материальная оболочка знака, его внешняя форма. Значимое (значение, денотат) - предмет, который репрезентирует знак. Смысл (сигнификат) - существенные свойства обозначаемого предмета в их идеальной бытийности. Различают языковые, связанные, входящие в качестве структурного элемента в некоторую знаковую систему, и внеязыковые, свободные, автономные знаки. К внеязыковым относятся знаки-копии (фотографии, отпечатки пальцев и др.); знаки-признаки (озноб - симптом болезни, туча - предвестник приближения дождя и др.); знаки-сигналы (фабричный гудок, школьный звонок, аплодисменты и др.); знаки-символы (Фемида - символ правосудия, голубь - символ мира и др.); знаки-указатели (дорожные знаки и др.).

Существующие системы связанных знаков, т.е. языки, делятся на естественные и искусственные. Искусственные создаются для использования в тех областях деятельности, где нужны точность, строгость, однозначность, лаконичность, сжатость, простота выражения (азбука Морзе, система сигнализации уличного движения, формализованные языки науки, компьютерные коды и др.). С некоторыми оговорками к искусственным можно отнести художественные языки: живописи, музыки, балета, скульптуры, архитектуры и др. Их субстратом являются цвета, звуки, телодвижения, вещество и т.д. В разряд искусственных входит специализированный язык международного общения - эсперанто.

Искусственные языки возникают и функционируют на основе естественного, словесного (вербального языка) и являются его дополнением. Естественный язык, вначале звуковой, а затем письменный, следует отличать от речи. Речь есть язык в своем динамическом бытии. Она оформляется в соответствии с принятыми в социуме правилами словесной деятельности. Это озвученное или начертанное индивидуальное сознание. Элементарной единицей, «атомом» естественного языка является слово. С его помощью образуются более сложные формы мысли. В отличие от абстрактного и достаточно устойчивого языка речь конкретна, индивидуальна, подвижна и неповторима. Она вводит язык в соответствующий контекст употребления. Язык обеспечивает понятийно-смысловое, а речь - образно-смысловое бытие одних и тех же формальных элементов. Различие между языком и речью на физиологическом уровне обусловлено особенностями строения и функционирования головного мозга. Своей внутренней (идеальной формой) единицы языка привязаны к левому полушарию, единицы речи - к правому.

Генезис языка. Свой язык есть и у животных. Они способны передавать информацию с помощью гортанных звуков (писк, щебетание, рычание и др.), мимико-жестикулярными средствами, путем создания различных пространственных «узоров» («танец пчел» и др.). Однако сигнальная система животных принципиально отличается от человеческого языка. Сигналы, которыми обмениваются животные, являются реакцией на какую-то одномоментную ситуацию. Они служат либо выражением определенного субъективного состояния, вызванного страхом, голодом, жаждой, либо призывом к конкретным совместным действиям, либо предупреждением об опасности и т.д. Человеческий язык преодолевает ситуативность и позволяет выражать абстрактно-всеобщий смысл, а вместе с этим выходить за границы непосредственных инстинктов (вторая сигнальная система).

Существует ряд концепций, объясняющих появление у человека словесного языка и членораздельной речи. В теологической развивается идея божественного происхождения языка. Теория звукоподражания исходит из того, что первые слова возникли на основе копирования человеком звуков окружающего мира (шум ветра, плеск волн, шуршание камыша, пение птиц, рев зверей и т.д.). В междометной теории, которая берет свое начало от эпикурейцев, считается, что словесной человеческой речи предшествовали эмоциональные восклицания (удивление миром), которые со временем становились знаками различных вещей и совершаемых действий. В теории жестов, основателем которой является В. Вундт, обращается внимание на огромную роль в возникновении словесного языка мимических и пантомимных средств общения. В договорной теории (Т. Гоббс, П. Мопертюи и др.) утверждается, что словесный язык придуман людьми подобно книгопечатанию. Первобытным людям «пришло в голову» давать названия вещам. Наиболее удачные из таких имен принимались путем соглашения, договора. Тем самым утверждался их социальный статус. Трудовая теория (Л. Нуаре, К. Бюхнер) основана на идее происхождения языка на базе выкриков, которые сопровождали коллективный труд людей. В более развитом виде трудовая теория представлена Ф. Энгельсом. Он исходит из того, что язык, равно как сознание и труд, возникли одновременно. Члены триады «труд-сознание- язык» завязаны в тугой динамический узел и развиваются синхронно.

Трудовая трактовка генезиса языка наиболее популярна в современной науке. При этом в ней активно используются элементы и других концепций. Это и понятно, ибо вербальные и невербальные языки связаны друг с другом. «В каждом роде языка зачаточно обнаруживаются и все прочие роды» (П. Флоренский). Это проявляется, в частности, в том, что словесная речь обычно сопровождается жестикуляцией, мимикой, различными телодвижениями, эмоциональными звуками и др.

Структура языка. Язык представляет собой органическое сочетание идеального и материального, биологического и социального. Язык есть материальная, предметная форма мысли. Идеальное содержание языка отражает действительность, материальная форма ее обозначает. Ф. де Соссюр сравнивает идеальную и материальную компоненты языка с тонким листом бумаги, где язык - его лицевая сторона, а мысль - оборотная. Оторвать их друг от друга нельзя. Органическая взаимосвязь языка и мышления нашла свое отражение в известном изречении: кто ясно мыслит, тот ясно излагает. Верно и обратное. На язык не распространяются законы биологического наследования. Он - социальное явление. Социальность языка выражается, во-первых, в том, что вне специфической трудовой деятельности он не мог бы возникнуть на уровне филогенеза. Во-вторых, без вплетения языка в социальную жизнь невозможно его последующее воспроизводство и развитие. И, в-третьих, язык всегда окрашен культурой конкретного социума. В языке можно выделить и биологический «срез». Нейронные сети мозга и вся морфо-физиологическая структура человеческого организма являются своеобразной матрицей языка. Она передается из поколения в поколение через генетический код, обеспечивая физиологические и анатомические основы функционирования речевого механизма. Повреждения этого кода приводят к различным речевым расстройствам, вплоть до потери речи.

Язык, которым владеет человек, всегда уникален. Индивидуальная составляющая языка определяется и биологическими, и социальными факторами. Биологически-индивидуальное в языке проявляется в темпе речи, ее тембре, в наличии или отсутствии дефектов, способности к изучению иностранных языков и др. Социально-индивидуальное определяется прежде всего этно-культурным статусом носителя языка, его реальным языковым окружением, воспитанием, образованием, профессией и др.

Функции языка. Язык выполняет множество функций как внутрисистемного (логические, семантические, синтаксические и др.), так и внесистемного, социального характера. Главные среди них следующие:

1. Репрезентативная, представительская, выражающая функция. Язык не просто преобразует идеальное в материальное, опредмечивает мысль, но и делает ее чувственно воспринимаемой, представляет для обозрения в звуковом или графическом виде. Выразить мысль в естественном языке адекватным образом крайне сложно. Вспомним Ф. Тютчева: «Мысль изреченная есть ложь». Или А. Фета: «Как беден наш язык». На помощь приходят формализованные языки, языки искусства. Последние, в частности, позволяют посредством созерцательной интуиции в обход рационально-дискурсивных рассуждений «увидеть» сущность явления, сконструировать ее смыслообраз. Но этот эксклюзивный, интимный познавательный акт не поддается формализации и тиражированию. Следует также иметь ввиду, что для распредмечивания мысли, ее дематериализации субъект восприятия должен овладеть соответствующей культурой, в рамках которой возник, функционирует и развивается язык.

2. Мыслеформирующая функция. Ф. Гумбольт называл язык «образующим органом мысли». Мысль живет только в языке. Язык не просто носитель, но и «соавтор» мысли, говоря словами Гегеля, ее «свое другое». Язык вносит дискретность в непрерывный поток сознания, дробит его на смысловые части. Он представляет собой «систему дифференцированных знаков, соответствующих дифференцированным понятиям» (Ф. де Соссюр), осуществляет своего рода «тиранию» над мыслью, направляя ее движение по канонам языковых норм, позволяет различным идеальным сущностям вступать во взаимодействие. В свою очередь под напором развивающейся мысли происходит обогащение языка, появляются его новые лингвистические, синтаксические и иные формы.

3. Посредническая функция. Язык является связующим звеном между человеком и миром, видение которого возможно лишь через призму языка. Язык любого народа когнитивен. В нем имеется своеобразная «концептуальная схема», которая при помощи грамматических форм задает категориальную структуру пространства, времени, количества, качества и прочих универсальных характеристик мира. При этом в словах национального языка, особенно в фразеологических оборотах, скрыты инварианты соответствующей культуры, специфика социального бытия народа. В этой связи уместно говорить о существовании в любом этносе самобытной «языковой картины мира». М. Хайдеггер вообще называл язык «домом бытия». В определенном смысле язык является мировоззренческой программой, которая определяет человеческую деятельность. По мнению К. Леви-Стросса, «не человек говорит посредством языка, а язык посредством человека».

4. Номинативная функция. Слово служит уникальным средством наименования, названия различных предметов, свойств, связей, отношений. Замена последних словами позволяет в процессе мыслительной деятельности вырабатывать понятия, образовывать суждения и умозаключения, выдвигать гипотезы, раскрывая в итоге сущностные аспекты бытия.

5. Аккумулятивная функция. Язык является эффективным средством накопления и хранения социального опыта и знаний о мире.

6. Коммуникативная функция. Язык есть незаменимое средство общения людей. Понятие «общение» и «коммуникация» близкие, но не тождественные. Коммуникация - это процесс передачи информации от адресанта к адресату. Передатчик и приемник информации могут меняться местами. Тогда происходит обмен информацией. В структуре коммуникативного акта должно быть как минимум два субъекта, наличие информации и средства ее трансляции. Исключение составляет автокоммуникация (диалог с самим собой, саморефлексия). Обмен информацией с другим Я - диадическая коммуникация, с множеством Я - публичная, передача информации с помощью различных технических средств, СМИ большим массам людей - массовая. Задача адресанта, отправителя информации заключается в том, чтобы передать ее без помех; адресата, приемника - принять ее в адекватном виде. От личностных качеств субъектов коммуникативного акта здесь можно абстрагироваться.

Общение - это процесс непосредственной межличностной коммуникации, ориентированной на понимание, проникновение во внутренний мир собеседников, на вчувствование. И если «чистый» коммуникативный акт всегда монологичен, то общение - диалогично. В процессе общения, взаимопонимания происходит корректировка личных интересов и влечений каждой из сторон. Собеседник представляет в данном случае не просто адресанта или адресата, а личность, которая способна понять и оценить твою жизненную позицию. В теории «коммуникативного действия» Ю. Хабермаса полагается, что в условиях крушения классических абсолютов истины, добра, справедливости, красоты межличностное общение остается едва ли не единственной опорой человека в современном мире глобальных кризисов.

По мере исторического развития общества происходила смена типов коммуникативных процессов. В доиндустриальном, аграрном обществе доминирующее значение имела аудиокоммуникация, общение людей при помощи звукового языка. Это способствовало формированию замкнутого, «общинного», основанного на личных взаимосвязях, вида социальности. Переход в индустриальном обществе к видеокоммуникации, письменной речи, особенно после изобретения книгопечатания, расширил коммуникативные горизонты. Возник феномен дистанционного общения, потеснивший прежнюю его форму - «лицом к лицу». Вместе с этим начало происходить отчуждение информации от ее источника и массовое тиражирование. После появления в 80-е годы ХХ века в постиндустриальном обществе международной сети Internet были созданы по сути безграничные возможности оперативного межличностного контакта с огромным множеством собеседников. Однако общение людей через «интернетовскую паутину» является виртуальным, а значит «холодным». Оно не может заменить живое, реальное человеческое общение, которое А. Сент-Экзюпери называл «роскошью».

7. Язык выполняет ряд так называемых побочных функций: экспрессивную (выражение настроений и эмоций); фатическую (контактноустанавливующую); эстетическую (приобщение к прекрасному); апеллятивную (призыв, побуждение к действию) и др.

§ 5. Проблема искусственного интеллекта - прогнозы трасгуманизма

Трансгуманизм - философское учение, в основе которого лежит утверждение о том, что человек не является последним звеном эволюции. Он может совершенствоваться до бесконечности. Термин «трансгуманизм» в научный оборот ввел биолог Дж. Хаксли в 1957 году. В его трудах встречается и слово «трансгуманист» (Homo Sapiens Plus), человек совершенствующийся. В настоящее время существуют две международные организации трансгуманистов - Институт Экстропии и Всемирная Трансгуманистическая организация. Под их эгидой проводятся многочисленные научные конференции, издаются онлайновые журналы. Вместо термина «трансгуманист» сегодня чаще употребляют другой - «трансчеловек», т.е. «переходный», «промежуточный», человек на пути эволюции к «постчеловеку». «Постчеловек» - это потомок нынешнего человека, радикально модифицированный с помощью генной инженерии, различных нанотехнологий, нейрофармацептии, кибернетики и других научно-технологических средств. Особо подчеркивается, что человек будущего, «постчеловек» будет вооружен мощным искусственным интеллектом (ИИ), по сравнению с которым разум нынешнего человека покажется примитивной кибернетической игрушкой. Делается вывод, что со временем «постчеловек» вообще может утратить свое бренное белковое тело и станет жить в качестве информационной структуры в гигантских сверхбыстрых компьютерных сетях. Иначе, «постлюди» превратятся в «нелюдей», станут так называемыми трансхьюманами, универсальной кибернетической машиной.

В данной связи возникает по меньшей мере два принципиально важных вопроса: 1. Возможно ли создание ИИ, который будет не просто соизмерим с человеческим, но и многократно превзойдет его по всем функциональным параметрам? 2. Если возможно, то целесообразно ли создавать его?

Для получения ответа на эти вопросы надо вначале разобраться в понятии «интеллект». Термин «интеллект» представляет собой латинский перевод слова «нус» (ум). Интеллектом иногда называют разум (средневековье), рассудок (Кант, Гегель), любую мыслительную деятельность вообще. Имеются интересные методики определения уровня интеллектуальности человека (т.н. IQ-коэффициент) по шкале «идиот-дебил-средний интеллект-талант-гений». В зоопсихологии понятие «интеллект» используется для сравнения психики животных, которым присущи элементы простейшей рассудочной деятельности. С появлением кибернетики и теории информации понятие «интеллект» стало распространяться на электронно-вычислительные устройства. Под интеллектом здесь понимается способность материальной системы (не обязательно человека) не просто действовать по заданному алгоритму, но самостоятельно менять его в зависимости от изменившихся обстоятельств. При этом субстрат носителя интеллекта не принимается во внимание. Он может быть сделан хоть «из швейцарского сыра» (Х. Патнэм). Главное, чтобы техническое устройство могло адекватно и оперативно реагировать на внешние воздействия (входящую информацию) и в случае необходимости менять стратегию и тактику своего поведения.

Первые ЭВМ были «идиотски логичны» (А. Эйнштейн). Ни одного самостоятельного шага, не предусмотренного исходной программой, они сделать не могли. Нынешнее поколение компьютеров способно самообучаться (это уже продемонстрировала известная «мышь Шеннона»), по ходу своего функционирования менять алгоритм действий, исправлять ошибки, допущенные его создателем, воспроизводить не только себе подобных, но и более совершенные устройства, просчитывать различные варианты и принимать решение как на основе «черно-белой» (формальной), так и «серой» (вероятностной) логики.

Вместе с тем, человек даже с весьма средним IQ-коэффициентом может сегодня делать то, что не состоянии сделать самые совершенные процессоры: осознавать свое бытие, мыслить образно-ассоциативно, принимать интуитивные решения, фантазировать и др. Есть мнение, что такое принципиально не под силам ИИ. Ведь в переработке информации, получаемой человеком, участвует не только кора больших полушарий, но и подкорка, огромное количество молекул ДНК и РНК, триллионы иных клеток организма. Все это является результатом длительной биологической и социальной эволюции человека. Отсюда делается вывод, что для создания ИИ, который был бы функциональным эквивалентом человеческому, кибернетическая машина должна смоделировать, а по сути, повторить историю развития человеческой цивилизации. А это технически невыполнимо.

Но есть прогнозы и иного плана. Они связаны с возможностью создания наноразмерных ЭВМ (т.н. ассемблеров), способных работать на глубинных уровнях органической материи. Прогнозируется, что такие миникомпьютеры смогут синтезировать молекулы ДНК и РНК, а затем объединять их в ультрасложные белковые системы. Полученный таким способом биокомпьютер в состоянии преподнести самые неожиданные сюрпризы. Как знать, а вдруг известные строки И. Гете «С годами мозг мыслителя искусный/мыслителя искусственно создаст» окажутся пророческими?

Дискуссии о возможности или невозможности создания мощного, «всесторонне развитого» ИИ обычно проходят в теоретической плоскости. Нуждается ли, однако, социальная практика в универсальном искусственном разуме, который мог бы выполнять любые мыслительные операции, свойственные человеку, совмещая их на одном носителе? Аргументы тех, кто считает, что не нужен, выглядят достаточно убедительно. Принцип здесь таков: человеку - человеческое, творческое, машине - машинное, исполнительское. Человек при помощи своего нравственно окрашенного разума должен сам давать задания специализированной «мыслящей машине», которую следует расценивать всего лишь как усилитель отдельных функций человеческого интеллекта. Человек - хозяин любой ситуации, машина - его слуга. В противном случае человек может действительно превратиться в ненужный придаток кибергов и будет уничтожен ими из-за ненадобности. В лучшем случае, если повезет, они оставят нас при себе в качестве «домашних животных» (Р. Пенроуз).

Проблема безопасности «интеллектуальных машин» волнует человечество уже со времен К. Чапека, впервые употребившего термин «робот». О необходимости «обучения» ИИ технике безопасности при контакте с людьми хорошо сказал А. Азимов в своем «Терминаторе». Он сформулировал три известных закона роботехники, без выполнения которых искусственное интеллектуальное существо может превратиться в страшную деструктивную силу: 1. Робот не должен причинять вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы такой вред был причинен. 2. Робот должен повиноваться командам, которые ему дает человек, кроме случаев, когда эти команды противоречат первому закону. 3. Робот должен заботиться о своей безопасности, насколько это не противоречит первому и второму закону.

Является большой проблемой, как подобные директивы можно реализовать при конструировании или самоконструировании ИИ. Не вызывает сомнения лишь одно: развитие ИИ, равно как науки и техники вообще, должно вписываться в постнеклассическую парадигму рациональности: необходимость рассмотрения любых научно-исследовательских и технико-технологических проектов через призму гуманности, нравственности, социальной и экологической целесообразности, и, конечно же, безопасности для человека и человечества.

V. ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕКА В ФИЛОСОФИИ

§ 1. Проблема человека в истории философии

Проблема человека - старая и вечно новая проблема. Исследованию человеческой природы посвящена огромная, почти необозримая литература с древнейших времен. В истории философии мы встречаем различные интерпретации природы человека. В античной философии образ человека космоцентричен. Человек есть разумное отношение к своей природе, которая выступает как некий образец, задаваемый вечным порядком природы Целого. Жизнь в соответствии с природой является подлинно праведной. При этом, конечно, следует учитывать, что в рамках античной философии имели место различные подходы. К примеру, в учении Сократа философия человека сужена до философской этики, до учения о душе. Сократа интересует, прежде всего, душа человека, его нравственные качества, в которых он видит некую третью величину между естественным миром и миром божественного. Разум - главная способность человеческой души.

Демокрит рассматривает человека как органическую часть природы, как «микрокосм», отображающий «макрокосм». Природа человека определяется объективными процессами космоса (хотя и зависит от воспитания и обучения).

В философии Платона человек трактуется как существо, производное от объективного бытия вечных идей. Мир идей относится к материальной действительности как подлинное бытие к возникновению, становлению. Дулизм души и тела, их вражда составляют то, что определяет сущность и существование человека. Душа бессмертна и занимает определенное место в космическом миропорядке. Таким образом, человек - это существо, определяемое скорее извне, чем изнутри.

Аристотель отмечал, что человек состоит, прежде всего, из души и тела: душа по своей природе - начало властвующее, тело - начало подчиненное. Душа не может существовать без тела и является по отношению к телу тем же, чем форма является по отношению к материи. Она придает смысл и направленность жизни. Душа есть причина и начало живого тела, она действует и движет. Общеизвестно положение Аристотеля, что человек - это общественное существо («политическое животное»), от других живых существ он отличается способностью к восприятию таких понятий, как добро и зло, справедливость и несправедливость и т.п.

Если в античной философии природа человека космоцентрична, то в средневековой - теоцентрична. Человек не верит в себя, он верит в Бога, потусторонний мир. Посюсторонний мир, как и сам человек, рассматривается не в его самодовлеющей реальности, не таким, каким он есть в действительности, а лишь как момент движения человека к Богу. Сам же по себе он средоточие греха. Бог есть источник бытия, чистая форма, наивысшая красота, источник блага. Человек - это существо надприродное, душа которого пользуется телом. Душа - нематериальная субстанция, отличная от тела, а не просто свойство тела; она бессмертна (Августин). Согласно учению Ф. Аквинского, душа - субстанциальная форма, превращающая первичную материю в человеческое тело. Интеллект неотделим от души, которая также бессмертна и лишена материи. Конечная цель человека - блаженство. Оно заключается в обладании высшим благом, которым является созерцание Бога. Совершенное и постоянное блаженство достижимо только в загробном мире. Истина дана человеку в откровении.

Философская мысль эпохи Возрождения проникнута пафосом автономии человека, верой в его безграничные творческие возможности. В эту эпоху ставка сделана на мыслительные свойства человека. Более того, стала утверждаться мысль о том, что человека можно понять, не вторгаясь в область трансцендентного, а лишь изучая условия его реальной жизни, от которых зависит его свобода и достоинство как личности.

В Новое время Бог смещается на периферию человеческой жизни. Он как бы прячется за процессами природы и растворяется в ее законах. Человек - природное существо, творение природы, всецело подчиненное ее законам, главным образом механическим (Ламетри). Основная сфера человеческой деятельности - познание. Миром управляют разумные законы, которые соответствуют законам человеческого разума. Поэтому возможно преобразование жизни на основе разумных социальных проектов. Способ реализации последних - воспитание и просвещение.

Следует учитывать, конечно же, что существовали определенные различия в подходах тех или иных философов к решению проблемы. Так, например, Р. Декарт, признавая возможность исследования человека как природного тела, видел сущность человека в его разумности, в мышлении. Картезианский рационализм, дуализм души и тела надолго определил постановку и решение антропологической проблематики.

Ф. Бэкон (а за ним и другие материалисты) считал человека разумным и в то же время материальным, телесным существом. Оно имеет «телесную душу», которая противопоставлялась «вечной», «бессмертной» душе богословов. Побудительные мотивы деятельности людей материалисты этого времени выводили непосредственно из природы человека. Возражая Декарту, Гоббс писал, что у человека может быть понятие лишь о телесной, материальной субстанции, а не о божественной; он отвергал идею о наличии у человека особой, независимой от тела субстанции. По его мнению, нет другой функции ума, вложенной природой в человека таким образом, чтобы для ее применения требовалось лишь одно, а именно - родиться человеком и жить, пользуясь своими пятью чувствами.

Французские материалисты также рассматривали человека как величайшее творение природы, целиком подчиненное ее законам. «Человек - произведение природы, он существует в природе, подчинен ее законам, не может освободиться от нее, не может - даже в мысли - выйти из природы» (Гольбах). Материальное в человеке играет определяющую роль в отношении духовного. Если духовное - мысли, настроения, переживания и т.д. человека, то материальное - его тело. Гольбах указывал, что, несмотря на свою мнимую духовность, наша душа видоизменяется так же, как тело.

Правда, Гельвеций утверждал, что люди не рождаются, а становятся теми, кто они есть. Тем не менее, и социальность человека, когда речь заходила о проблемах нравственности и воспитания, французские материалисты трактовали натуралистически, абстрактно, утверждая рационалистический детерминизм, подчиняющий человека фатальной необходимости.

Так, примерно, рассуждали и другие материалисты, в частности, Л. Фейербах. Для него человек - природное существо, он един в своей природе, в нем нет ничего над- и сверхприродного. Мышление такой же естественный акт, как и другие проявления природного мира. Сущность человека в отличие от других существ скрывается в устройстве его тела (в его «естественной природе»). Телесной организацией людей обуславливается и их образ жизни. Главное отличие человека от животного - сознание. Последнее понимается Л. Фейербахом как высшая степень чувственности. В загадке человека - загадка всех мировых проблем. На все вопросы общественной жизни должна ответить наука, исследующая телесную организацию людей, т.е. физическая антропология.

Согласно учению И. Канта, специфическое отличие человека от иных живых существ заключается в его самосознании. Человек есть житель двух миров: чувственно воспринимаемого и умопостигаемого, мира «вещей в себе». В первом мире человек как чувственное существо подчинен законам природы и поэтому поступает необходимо. Второй мир - это мир нравственной свободы. Здесь человек подчиняет себя закону разума, т.е. нравственному закону, и поступает свободно. В чувственно воспринимаемом природном мире ни одно из явлений не может быть причиной самого себя. Оно имеет причину в чем-то другом (и цель в чем-то другом). Напротив, в мире свободы разумное существо есть цель сама по себе, к нему нельзя относиться лишь как к средству для чего-то другого. Человек - это цель, он не может быть средством. Способность человека поступать морально, т.е. без всякого принуждения исполнять свой долг, свидетельствует о реальности свободы. Существует закон, выражающий эту свободу и знание умопостигаемого мира. Это - моральный закон, категорический императив, который гласит: поступай так, чтобы максима твоей воли могла стать основой всеобщего законодательства, т.е. стать нормой, правилом поведения для всех. Задача антропологии в прагматическом отношении исследовать то, что человек как свободно действующее существо делает и должен делать из себя сам.

В философии Г.В.Ф. Гегеля рационализм в понимании сущности человека достигает крайних форм. С его точки зрения человек появляется в мире с абсолютной необходимостью, является закономерным результатом развития абсолютной идеи - «субъективным духом». Важный вывод гегелевской философии состоит в признании того, что сущность человека разумна. Однако разум как сущность человека не ограничивается только человеческим существованием. Он бесконечен и в своем развитии покидает область человеческих дел. Разум выступает как единственная субстанция мирового процесса. А личность становится только элементом этого процесса. В человеке абсолютный дух начинает осознавать себя, но дальнейшее самодвижение духа «снимает» человеческую субъективность в самосознании абсолютного духа. Философия Гегеля представляет собой высшую форму фаталистической трактовки человека, так как люди в системе развивающейся идеи оказываются лишь пассивным проявлением мирового духа.

В последующие периоды интерес к проблеме человека не ослабевал. Ей посвящали свое внимание А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, В. Соловьев и многие другие философы XIX века. В ХХ столетии этой проблемой занимаются экзистенциалисты и персоналисты, неотомисты, фрейдисты и др. Рассмотрим более подробно сущность экзистенциалистских концепций человека, для которых характерно положение о том, что единственной подлинной реальностью является только бытие человеческой личности. Сущность человека в его самоанализе, в самосозерцании, в духовном общении с самим собой. Человек сначала существует, думает, чувствует, переживает, а потом уже определяет себя в мире. Человек сам определяет свою сущность, он есть то, что сам из себя делает (Сартр). Главными свойствами личности, согласно экзистенциализму, являются ничем не ограниченная «внутренняя» свобода, свобода воли и такие состояния, как страдание, тревога, одиночество, страх, в частности, страх перед смертью и т.п. М. Хайдеггер подчеркивал, что человеческое бытие есть «бытие для смерти». Смерть есть последняя и подлинная возможность бытия.

Человеческое существование уникально и неповторимо. Экзистенция - это исключительное бытие. Человек - это внесоциальное, недоступное научному знанию «самобытие», улавливаемое лишь путем внутреннего самосозерцания, переживания (Ясперс). Во всех своих поступках человек должен исходить из единственного критерия: насколько при этом сохраняется его самобытность, «чистота», «подлинность». Он должен избегать социального «загрязнения», так как общество враждебно человеку. Оно - глухая стена, безликая сила, подавляющая личность, отнимающая у нее индивидуальность, «самость»; навязывающая стандарты поведения, вкусы. Общественные отношения соединяют людей только потому, что они разделяют их. Связь между людьми есть общение одиночек (Ясперс).

Наиболее полно мир и смысл личного существования раскрываются через чувство страха. Страх - это имманентное индивиду чувство, которое навеяно абсолютным одиночеством человека. Если для Хайдеггера и Сартра глубины экзистенции раскрываются в страхе (выборе) перед смертью, то Ясперс полагает, что человеческое существование раскрывается в так называемых «пограничных ситуациях» (смерть, страдание, вина, душевное заболевание и т.п.). Наш выбор и определяет нашу суть, суть бытия отдельной личности. Человек - это постоянный проект. Отсюда вытекает важнейший постулат экзистенциализма: свобода составляет само существование. Человек - это свобода, «... он полностью и всегда свободен, или же его нет вообще» (Сартр). Свобода - это свобода выбирать самого себя. Нет иного творца человека, кроме самого человека. Он сам создает свою сущность, а следовательно, творит самого себя. Спасти человека может лишь сам человек.

Важным вопросом, который издавна волновал философов, является вопрос о соотношении биологического и социального в человеке. И здесь критическое рассмотрение фрейдистских концепций человека, решающих по преимуществу эту проблему, представляется необходимым. Согласно Фрейду, человеческая психика разделена на «сознательное» и «бессознательное».

Бессознательное обозначается Фрейдом как «Оно» (Id) в отличие от сознания - «Я» (Ego). Кроме того, в душевной структуре человека основатель психоанализа различает еще один элемента «идеальное Я» или «Сверх Я» (Super-ego). Это идеальное Я есть сверхличное в человеке (традиции общества, запреты, нормы морали). Индивид представляется автору психоанализа как бессознательное Оно, которое лишь поверхностно охвачено сознательным Я. Оно - это своеобразное вместилище влечений, здесь бушуют страсти. Под влечениями понимаются чаще всего сексуальные влечения (инстинкты) - стремление к самосохранению и влечение к смерти (Эрос и Танатос). Согласно психоанализу, не внешние раздражения, а влечения, исходящие изнутри, определяют главным образом направленность человеческого развития и являются его двигателем. Бессознательное - это кипящий котел, содержание которого рвется наружу с целью получить разрядку. Я личности - это та душевная инстанция, которая является измененной под влиянием внешнего мира частью Оно и контролирует вынесение возбуждений во внешний мир. Я у Фрейда олицетворяет разум и рассудочность. Господствующий в Оно принцип удовольствия Я стремится замениться принципом реальности. Не отменяя влечений к удовольствию, сознание пытается сообразовывать эти влечения с условиями существования. Но власть сознания над влечениями не столько фактическая, сколько формальная. По отношению к Оно Фрейд уподобляет Я всаднику, который призван обуздать превосходящую силу лошади. Следует учитывать, что Фрейд полностью не отрицает влияния социальных факторов. Однако из его рассуждений следует, что человек появляется на свет практически готовым существом, он фактически обусловлен лишь индивидуально, как биологическая особь, а общество выступает, по существу, только внешней принудительной силой. Человек мало что приобретает прижизненно, все необходимое для жизни он получает биологически, в порядке генетического наследования. В результате не человек выводится из культуры, а культура выводится из человека, его бессознательных влечений, которые не только делают необходимой культуру как форму обуздания бессознательного, защиты человека от самого себя, но и дают энергию для культурного творчества.

При изучении данной проблемы следует учитывать, что наряду с биологизаторскими истолкованиями человеческой сущности существует и другая крайность; преуменьшение реальной роли биологических факторов, упрощенное истолкование социальной сущности человека, когда он превращается в пустое вместилище внешних воздействий, формирующих человека по любому образу и подобию. С этой точки зрения, человек рождается с единственной способностью - способностью приобретать человеческие способности.

Показательна в этом отношении концепция Э. Дюркгейна. Для него сущность человека - двойственная реальность, с которой сосуществуют, борются две сущности: социальная и индивидуальная. Причем, борьба - главное в данном сосуществовании. Все симпатии Дюркгейма на стороне общественного, а не субъективного. Социальная реальность, «коллективные представления» полностью господствуют над всеми признаками индивидуального, над всем, что есть личность человека.

Истину, очевидно, следует искать при ином подходе. Человек является носителем очень важных природных, биологических задатков, на основе которых развиваются способности, происходит социализация личности. Рождается человек все-таки не чистым листом бумаги. Этот лист, если можно так сказать, расчерчен в линейку или в клетку, или в косую линейку. Человек - сложнейшее природное образование, биологическое существо, обладающее биологическими потребностями, функциями, высшими инстинктами и другими формами психики. Биологическая природа человека составляет необходимый уровень человеческой сущности. Чтобы быть существом социальным, человек должен быть прежде всего живым существом, обладающим наиболее сложной среди живых существ биологией. Биологическая природа включается в интегральную социальную сущность человека и занимает в ней весьма важное место. В этой связи следует обратиться к анализу марксистской концепции человека, без которой рассмотрение проблемы не было бы полным.

Марксизм связывает понимание природы человека с общественными условиями его жизнедеятельности и развития. Человек есть общественное существо, и всякое проявление его жизни представляет собой утверждение общественной жизни. В сжатом виде вывод о социальной сущности человека был сформулирован К. Марксом в шестом тезисе о Фейербахе: «... сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений». Такое истолкование природы человека как исключительно общественной имеет ряд следствий:

а) изучая конкретные общественные отношения, мы изучаем тем самым конкретных людей, личностей;

б) человек находится в непрерывном процессе изменения, становления. Изменив общественные отношения, можно преобразовать и природу человека.

Нельзя отрицать заслугу Маркса в сведении индивидуального к социальному: впервые были преодолены неразрешимая для мыслителей прошлого антиномия «индивид и общество» и метафизичность, когда человек рассматривался как абсолютно автономная единица, а общество представлялось механической суммой индивидов.

В то же время шестой тезис Маркса о Фейербахе нельзя абсолютизировать, ибо в таком случае неизбежен откат к вульгарному социологизму, к игнорированию того внесоциального, которое также характеризует природу человека. Отражая совокупность общественных отношений, сущность человека, конечно же, не сводится к этому отражению. Нельзя игнорировать биологическое и психическое в этой сущности, в том числе этнопсихическое. Человек как социальное существо не противостоит природно-биологической форме своего существования, являющейся его предпосылкой. Вместе с тем, в разных отношениях, в разных исследовательских ситуациях значение социальных и природно-биологических факторов может меняться.

Признание социальной сущности человека вопреки концепциям вульгарного социологизма отнюдь не предполагает растворения индивидуального бытия во всеобщей социальной целостности. Общественные отношения не существуют помимо индивидуальной деятельности людей и над ней. Как раз наоборот: вся индивидуальная жизнедеятельность всех людей того или иного общества и составляет фундаментальное содержание общественных отношений. При этом, конечно, следует учитывать, что результаты этой жизнедеятельности порой могут выходить из-под контроля отдельных индивидов.

философский эволюционизм культура проблема

§ 2. Смысл человеческого существования

Сущность человека определяет смысл человеческого существования. Проблема смысла жизни человека волновала многих философов в различные исторические эпохи. Но не только философов. Этот «проклятый» вопрос не может не тревожить каждого нормального человека. Французский философ А. Камю отмечал, что есть только один фундаментальный вопрос философии, вопрос о том, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить. В рамках данной проблемы можно выделить два основных вопроса:

1) в чем истоки смысла жизни, какова его природа, существует ли он вообще?

2) каково конкретное содержание этой категории (для чего жить)?

Среди многих ответов на первый вопрос можно выделить главные: а) смысл жизни изначально присущ жизни, содержится в ее глубинных основаниях; б) смысл жизни находится за пределами жизни; в) смысл жизни созидается самим человеком; г) смысл жизни не может быть создан, он должен быть найден (В. Франкл); д) жизнь человека полна абсурда и лишена смысла. Последняя позиция характерна для фрейдизма и экзистенциализма. К примеру, лейтмотивом учения Ж.П. Сартра является тема тщетности усилий, бесплодия и обреченности человека. Человек проклят быть необусловлено свободным существом, он дважды проклят искать свободу под страхом приговора - возмездия во взгляде «другого», он трижды проклят не найти ее.

При ответе на второй вопрос следует учитывать, что понятие смысла жизни выражает сущность человека и осознание человеком этой сущности. Человек - субъект своей жизни, а значит и ее смысла. В смысле жизни выражается природа человека. Человек, как известно, - существо биосоциальное - это единство и в то же время оппозиция души и тела, разума и чувств, идеального и материального. То или иное понимание смысла зависит от того, чему отдается предпочтение: жить чувствами и эмоциями или жить разумом, духом. В каждом человеке, как существе биосоциальном, существуют, к примеру, в изначальном виде стремление «иметь» и стремление «быть». Какое из этих двух стремлений возьмет верх, определяется не только биопсихическими особенностями и спецификой непосредственного социального окружения, но и господствующими в обществе ценностями, его общей культурой. Различное понимание смысла жизни присуще не только отдельным индивидам, но и различным философским школам и направлениям. Рассмотрим некоторые из них.

Гедонистическая трактовка смысла жизни отдает предпочтение в человеке опыту чувств. Здесь смысл жизни ассоциируется с теми удовольствиями, которые они нам доставляют (киренаики, Эпикур). Киренаики учили, что непосредственное физическое наслаждение - единственное и подлинное благо в жизни человека. Жизнь - это совокупность моментов настоящего, каждый из которых должен быть наполнен как можно более сильным удовольствием. Именно удовольствие является критерием добра и зла и главным мотивом всех человеческих поступков. Как и киренаики, Эпикур также считал наслаждение, удовольствие единственным благом, мерилом счастливой жизни. Однако наслаждение он трактует как отсутствие страдания. Поэтому лучше сразу избежать страдания, чем искать удовольствия, если оно имеет своим следствием страдание. Эпикур связывает удовольствие с благоразумием. Нельзя жить приятно, не живя разумно, избегая рассудительного самообладания. Высшей формой счастья является, по Эпикуру, атараксия - блаженное состояние свободы от телесных страданий и душевных тревог.

В истории философии существовали и иные, основанные не на логике чувств, а на логике разума, осознании долга интерпретации смысла жизни. Аскетизм - одна из них. Он предписывает подавление в той или иной мере чувственных влечений человека, а порой и полное самоотречение, отрешение от всех земных забот и страстей. В древнегреческой философии аскетизм был представлен школой киников. Так, например, Антисфен сводил добродетельную, счастливую и свободную жизнь к отказу от большей части потребностей и желаний. Он, как и его ученик, Диоген, высмеивал богатство и чувственные наслаждения. Для Диогена единственное наслаждение - это презрение ко всякому наслаждению.

Аскетическая трактовка смысла жизни присуща буддизму. В XIX в. Шопенгауэр полагал, что страдание имманентно присуще жизни. Человеческая жизнь протекает между желанием и его удовлетворением. Желание по своей природе есть страдание. Удовлетворенное желание оборачивается пресыщением и скукой. А это налагает печать отчаяния даже на обеспеченных и счастливых. То, что называют счастьем, имеет отрицательный, а не положительный характер. Оно сводится лишь к избавлению от какого-либо страдания. Однако за этим избавлением следует новое страдание или скука. Можно освободиться не от страдания, а лишь от частной его формы. В конечном счете, избавиться от зла можно лишь отвратившись от жизни, путем аскетизма, который означает полную безмятежность и отсутствие желаний.

Одной из трактовок смысла жизни человека как долга является философия стоиков. Центральная категория их учения - смирение. В мире все совершается на основе строжайшей необходимости, разумной закономерности. В следовании, сознательном подчинении неотвратимой необходимости, року, фатуму, судьбе и состоит свобода человека, смысл его жизни. Стоики учили: умей сохранить апатию, безразличие к невзгодам. Принимай все, как есть. Согласного судьба ведет, а несогласного тащит. Принятие неизбежного носило у стоиков «безразличный» характер. Это было подчинение через безразличие, индифферентность.

Идея смысла жизни как долга нашла свое наиболее яркое воплощение в философии Канта. Смысл жизни по Канту - жить нравственно, т.е. поступать всегда в соответствии с категорическим императивом (об этом речь шла выше). Такой подход к пониманию смысла жизни несомненно развивает и укрепляет моральные силы человека, возвышает его духовно. С другой стороны, следует учитывать, что все богатство человеческой жизни нельзя втиснуть в жесткие рамки долженствования, нельзя пренебрегать обычными человеческими горестями и радостями.

В истории философской мысли сложилась также традиция, которая связывает смысл жизни с предметной реализацией способностей и дарований, внутреннего потенциала человека, его природы. Человек есть стремление реализовать и осуществить себя в объективном мире. Природа человека трактуется как совокупность родовых сил и способностей человека, его фундаментальных потребностей. Отсюда следует, что потребность в смысле жизни заключена в самой природе человека. В русле этой традиции находится и марксистская трактовка смысла жизни: призвание, назначение, задача всякого человека - всесторонне развивать все свои способности. У Маркса отдельный индивид должен возвыситься до уровня и возможностей человеческого рода, родовой сущности человека. Такая трактовка смысла жизни выгодно отличается своим оптимизмом. Однако пока никто не обосновал пути и средства его массовой практической реализации. Для большинства людей - это несбыточный идеал.

Несколько особняком стоит религиозное понимание смысла жизни. В нем доминирует не разум, а вера. С позиций христианства смысл жизни заключается в самоотверженном служении Богу, в выполнении религиозных заповедей, прежде всего заповедей любви и непротивления злу насилием, в приготовлении к жизни иной, вечной, на «том свете». Сама по себе земная жизнь лишена всякого смысла. Смысл в человеческую жизнь вносит лишь надежда на личное бессмертие в потустороннем мире и загробное воздаяние. «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут... Ищите же прежде Царства Божия и правды его...» - утверждает Евангелие от Матфея. Цель жизни - в спасении души. Смерть - «врата вечной жизни», в которую переходит лишь душа. Тело же исчезает вместе со смертью.

Следует отметить, что религиозный смысл жизни привлекателен для многих людей, поскольку он понятен и по-своему примиряет человека со страшным и неотвратимым - смертью.

Нам импонирует концепция В. Франкла. Согласно его учению, «смысл нельзя дать, его нужно найти». «Смысл должен быть найден, но не может быть создан». Создать можно либо субъективный смысл, простое ощущение смысла, либо бессмыслицу. Человек стремится обрести смысл и ощущает вакуум, если это стремление остается нереализованным. Смысл в принципе доступен любому человеку, независимо от пола, возраста, образования, характера и религиозных убеждений. Однако нахождение смысла - это вопрос не познания, а признания. Не человек ставит вопрос о смысле своей жизни - жизнь ставит этот вопрос перед ним, и человеку приходится ежедневно и ежечасно отвечать на него не словами, а действиями. Смысл жизни - это императив, требующий своей реализации, он всегда уникален и неповторим. Положение об уникальности смысла не мешает Франклу дать также содержательную характеристику возможных позитивных смыслов. Для этого он вводит представление о ценностях - смысловых универсалиях, с которыми обществу пришлось сталкиваться в истории. Это позволяет обобщить возможные пути, посредством которых человек может сделать свою жизнь осмысленной: во-первых, с помощью того, что мы даем жизни (творческий труд); во-вторых, с помощью того, что мы берем от мира (переживание ценностей, любовь); в-третьих, посредством позиции, которую мы занимаем по отношению к неизменной судьбе. Третьей группе ценностей Франкл уделяет наибольшее внимание (хотя и первые две имеют огромное значение). Это - ценности отношения. К этим ценностям человеку приходится прибегать, когда он оказывается во власти обстоятельств, которые он не в состоянии изменить. Но при любых обстоятельствах человек свободен занять осмысленную позицию по отношению к ним и придать своему страданию глубокий жизненный смысл. Человеческое существование никогда не может оказаться бессмысленным по своей внутренней сути. Жизнь человека сохраняет свой смысл до конца, до последнего дыхания.