Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное агентство по образованию

ГОУ ВПО «Российский Государственный Торгово-Экономический Университет»

Ивановский филиал

Контрольная работа

По дисциплине «Философия»

На тему «Диалектика и ее альтернативы»

Выполнила

студентка ЗО 3 курса

специальность: ТВ

Горелова А.Е.

ТВ-06-01

Проверил:

проф. Ерахтин А.В.

Иваново, 2009г.

План

Введение

Античная диалектика как форма мысли

Диалектика Гегеля и диалектика Маркса

Противоположность диалектического и эклектического в процессе познания

Литература

Введение

История философии поставлена В.И. Лениным на первое место в перечислении тех «областей знания, из коих должна сложиться теория познания и диалектика», и это место она занимает тут, конечно, не только по порядку, а и по значению, которое ей по праву принадлежит в деле разработки и изложения общей теории диалектики как теории познания и логики современного материализма.

В этом вряд ли можно сомневаться, если учесть, что все свои фундаментальные положения на этот счет В.И. Ленин сформулировал именно в ходе критического анализа историко-философских фактов, в качестве итоговых выводов из этого анализа.

Это совершенно естественно, ибо в центре внимания Ленина находится в данном случае «собственно диалектика как философская наука» - как особая наука со своим исторически сложившимся предметом, со своей специфической системой понятий и соответствующей ей терминологией, «языком». Речь идет тут о диалектике как особой науке. А не о методе, который может и должен, согласно Ленину, применяться в любой области знаний, и поэтому реализуется вовсе не только в виде особой философской теории, а и в виде конкретно-теоретического понимания любой области знания, входящей в современное научно-материалистическое мировоззрение. Речь идет тут не о задаче применения диалектики к разработке других областей знания, а о разработке самого аппарата диалектики, т.е. о системе ее специальных понятий, категорий.

Диалектика впитывает в себя жизненные соки действительности только через процесс ее применения к решению уже не специально-философских проблем, или, точнее, не только специально-философских проблем, а и проблем любой другой области знания, что вовсе не означает, однако, что «применение» диалектики автоматически совпадает с развитием ее собственного теоретического аппарата.

Успехи и неудачи «применения» категориального аппарата науки должны быть освоены и осмыслены в уже имеющихся, исторически сложившихся специальных понятиях этой науки, только тогда и становится ясно, нуждаются они в коррективах или не нуждаются.

Может случиться, что в «усовершенствовании» нуждаются вовсе не исторически разработанные категории, а всего-навсего умение их грамотно «применять», т.е. представления о действительном, уже разработанном в философии, содержании этих категорий. В наши дни очень часто приходится слышать разговоры о том, что категории классической диалектики устарели, что их нужно радикально переработать, приведя в согласие с «новейшими достижениями науки». А на поверку сплошь и рядом оказывается, что устарели не определения категорий, а то понимание их, из которого в данном случае исходят.

Типичнейшим случаем такого рода были популярные в начале ХХ века рассуждения об «исчезновении материи». В.И. Ленин яснее ясного объяснил тогда естествоиспытателям, что эти рассуждения вызваны не «новейшими достижениями естествознания», а наивностью естествоиспытателей в области специально-философских понятий. Не понятие материи «устарело», а вы, естествоиспытатели, пользуетесь давно устаревшим представлением о содержании этого понятия. Поэтому вас и водят за нос представители давно устаревших философских систем, выдавая свои - еще более архаические - представления о «материи» за «современные».

Абсолютно то же самое происходит и в наши дни в отношении других категорий философской диалектики. Теперь говорят о том, что «устарело» классическое марксистское понимание математики как науки, связанной с количественным аспектом действительности; современная математика-де давно перестала быть «количественной», давно перешагнула границы категории «количества» и исследует «качество».

На прямой вопрос: а что вы, утверждая это, понимаете под «количеством» и под «качеством»? - следует либо неловкое молчание, либо ответ, из которого становится очевидным, что под этими словами «имеют в виду» что угодно, но только не разработанное философией понимание соответствующих категорий. Чаще всего - тот предел познания и описания количественного аспекта действительности, которого математика достигла во времена Энгельса и который она действительно с той поры давно преодолела. Тот самый предел, с которым она сто лет назад отождествляла понятие «количество вообще». А результатом этой философской наивности оказывается путано-размытое представление об отношении количества к качеству, о разумных пределах «сведения» качественной определенности к ее количественно-математическому выражению и т.д. и т.п. - вплоть до выводов о том, что счетно-вычислительные машины рано или поздно вообще заменят человеческий мозг в процессе познания окружающего мира. Иными словами, что «мышление» в принципе и в пределе сводится без остатка к совокупности чисто математических операций, т.е. по-прежнему к одному лишь чисто количественному его аспекту, за пределы которого математика не выходит так же, как и сто лет назад, хотя и познает, и выражает его несравненно глубже и полнее, чем математика времен Энгельса.

Эти два примера показывают с очевидностью, что, прежде чем «развивать» категории диалектики на основе «достижений современной науки», нужно сначала ясно понять, что именно вы хотите развивать, иначе говоря, то действительное содержание логических категорий, которое откристаллизовалось в результате более двухтысячелетнего развития философии как особой науки, специально занимавшейся этим делом. В отношении научного определения логических категорий философия имеет специальный длительный опыт, включающий в себя как успехи, так и неудачи, как завоевания, так и поражения, причем анализ неудач и поражений философии в этом деле не менее ценен, чем анализ путей, которые приводили ее к цели.

Поэтому-то для истории диалектики (ее принципов, ее категорий, ее законов) анализ концепции Локка не менее поучителен, чем анализ мышления Спинозы, а «метафизик» Гольбах нуждается в анализе не менее тщательном, чем диалектик Гегель. История философии, понимаемая как история развития всех ее специальных категорий, и занимает поэтому в списке «областей знания, из которых должна сложиться теория познания и диалектика», первое место. Это место и определяется тем, что диалектика есть философская наука со своим исторически сложившимся аппаратом понятий и что этот аппарат есть итог, результат и вывод длительного исторического процесса - истории философии как особой науки, как особой области знаний.

По существу своему диалектика есть итог, вывод, резюме «всей истории познания», а вовсе не только истории философии. Тем не менее, у истории философии по сравнению с историей любой другой науки сохраняется то преимущество, что она-то и есть история возникновения и развития тех самых понятий, в которых должна выразиться итоговая работа по обобщению опыта истории всех других наук, - история логических категорий - категорий диалектики.

К философско-диалектическому обобщению любой другой области знания, к «диалектической обработке истории человеческой мысли, науки и техники» нельзя даже приступить, предварительно не отдав себе ясного отчета в содержании всех тех понятий, которые и возникли, и развивались, и веками отшлифовывались именно в русле исторического развития философии, в коллизиях ее специфической истории. Поэтому-то критический анализ истории философии и выступает как необходимая предпосылка всей остальной работы по диалектическому обобщению истории любой другой науки, истории всех других областей знания. Поэтому история философии и стоит на первом месте в списке тех областей знания, в результате исследования («диалектической обработки») которых только и может быть создана материалистическая теория диалектики, понимаемой как теория познания и логика развития всего современного миропонимания.

Античная диалектика как форма мысли

Историография приписывает славу «изобретателя диалектики» то Сократу, то Зенону, то Гераклиту, то Платону. Каждый из названных мыслителей действительно внес существенный вклад в создание диалектики, но ни одному из них не принадлежит исключительное право на авторство. Диалектика есть плод совокупных творческих усилий греческой философии в целом.

Бурлящая политическая жизнь античных полисов с постоянными катаклизмами государственных переворотов, войн, побед, поражений, с возвышением одних и падением других политических групп и авторитетов, жизнь. Проходившая в морских путешествиях, военных походах, горячих словесных баталиях и баталиях ратных, в буйных дионисийских оргиях, мистериях и спортивных состязаниях, - такая жизнь рождала диалектическое мироощущение и никакое другое.

Философская мысль у самых своих истоков окрасила это представление о мире в рационалистические цвета, сохранив его целостность, одухотворенность и многокрасочность. Ранние античные натурфилософы еще не знают умертвляющего скальпеля метафизики, расчленяющего живое тело мира на анатомические объекты. Мир предстает перед ними как «картина бесконечного сплетения связей и взаимодействий, в которой ничто не остается неподвижным и неизменным, а все движется, изменяется, возникает и исчезает». К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 20, стр. 20.

Если античная философия, начиная с Фалеса, ищет первооснову сущего, праматерию, из которой все возникло, то это уже само по себе означает признание бесконечной цепи диалектических превращений. Если вода (или воздух, огонь) - первоэлемент, то, значит, все другие наблюдаемые формы материи есть ее метаморфозы, различные ступени ее качественных превращений. Здесь уже глубокая диалектика единичного и многого. Если за основу берется Апейрон - Бесконечное, то, значит, все конечные чувственные вещи и явления проникнуты этой природой бесконечного, значит, мы имеем здесь дело с диалектикой предела и беспредельного.

Если исходным пунктом берется число, то это потому, что число выступает в качестве меры, определенной количественной оценки предела и беспредельного, единого и многого, покоящегося и движущегося, света и тьмы. Мера у пифагорейцев берется как совпадение противоположностей в гармонию.

Математическая гармония, в которой пребывает у них вселенная, - это не застывшая, мертвая и косная неподвижность - это уравновешенность и симметричность, сдержанность и сила юного, здорового, пропорционально сложенного и эстетически прекрасного тела.

Каждая из древнегреческих философских теорий есть попытка теоретического отображения мира и вместе с тем попытка его диалектического освоения. Конечно, каждая на свой лад.

Гераклит окончательно устранил из вселенной покой и неподвижность. Его принцип «все течет» захватывает равно органическую и неорганическую материю (греки в то время вообще не знали такого разделения), небесные и земные тела, политическую и социальную жизнь. Ему принадлежит последовательная разработка представления о мире как о вечном круговороте веществ.

Гераклита поразила относительность тех понятий, которые считались незыблемыми и абсолютными. Возможно, именно это и послужило толчком для диалектического осмысления природы вещей. Этот человек уродлив? Да, скажете вы. Нет, говорит Гераклит. Он красавец по сравнению, например, с обезьяной.

В этом мире каждая вещь та же самая и в то же время другая. Каждая познается в сравнении с другой и обменивается на нее. Если я располагаю золотом, то это не только золото, это и ковры, и одежда, и оружие - любой из товаров, на которые золото обменивается. Значит, золото - это то общее, что объединяет все товары, что позволяет им вступать в связь друг с другом, измерять друг друга, обмениваться.

Но не так ли в природе? Что объединяет все процессы в самой природе, из чего все они возникают и во что разрешаются? По Гераклиту, это огонь. В самом деле, огонь превращает в пепел, в землю дерево, он же расплавляет лед в воду. Кипящая вода образует пар - воздух. Воздух же дает силу огню - питает его. В «воздух обращаются облака», сгущаясь, они проливаются водою, которая впитывается в землю, земля же дает материал для огня. Круговорот замыкается.

У Гераклита особые заслуги перед диалектикой. Выше уже говорилось, что диалектическое миропонимание характерно для всех вообще античных натурфилософов. Однако ни у одного из них сам объективный, диалектический процесс как таковой не был центром внимания, их интересовали более частные проблемы. Гераклита же не занимала ни гармония сама по себе, ни структура материи, предмет его философских исследований можно исчерпывающе определить только понятием диалектика.

Вот почему великий диалектики западной философии Гегель изрек, приступая к изложению гераклитовского учения: «Здесь перед нами открывается новая земля; нет ни одного положения Гераклита, которого я не принял в свою Логику» Гегель, Соч., т. IX, стр.246..

Диалектика Гераклита предстала как предмет созерцания, как диалектика самого объекта. Но она еще не предстала со своей активно-субъективной стороны, методом познания. Гераклит облек мир в диалектически подвижные формы, и это, конечно, было подвигом познания, но неосознанным и неосмысленным подвигом. Следующей задачей должна была быть разработка системы диалектических категорий, соответствующей диалектике объекта, создание диалектики как логики и как метода познания. Над решением ее трудились многие поколения философов вплоть до Гегеля и Маркса. Первый же крупный шаг в этом направлении сделал Зенон Элейский.

Зенон выдвинул ряд парадоксальных положений, которые получили название апорий («апория» в переводе с греческого означает «затруднение», «безвыходное положение»). С их помощью он хотел доказать, что бытие едино и неподвижно, а множественность и движение не могут быть мыслимы без противоречия, и потому они не есть бытие. Первая из его апорий - «Дихотомия» (что в переводе с греческого означает «деление пополам») доказывает невозможность мыслить движение. Зенон рассуждает так: чтобы пройти какое бы то ни было расстояние, надо сначала пройти его половину, а прежде всего - половину этой половины и т.д. без конца, поскольку любой отрезок линии можно делить до бесконечности. И в самом деле, если непрерывная величина (в приведенном случае - отрезок линии) мыслится как существующее в данный момент бесконечное множество точек, то «пройти», «просчитать» все эти точки ни в какой конечный отрезок времени невозможно.

На таком же допущении бесконечности элементов непрерывной величины основана и другая апория Зенона - «Ахиллес и черепаха». Зенон доказывает, что быстроногий Ахиллес никогда не сможет догнать черепаху, потому что, когда он преодолеет разделяющее их расстояние, черепаха проползет еще немного вперед, и так всякий раз до бесконечности.

В третьей апории - «Стрела» - Зенон доказывает, что летящая стрела на самом деле покоится и, значит, движения опять-таки нет. Он разлагает время на сумму неделимых моментов, отдельных «мгновений», а пространство - на сумму неделимых отрезков, отдельных «мест». В каждый момент времени стрела, согласно Зенону, занимает определенное место, равное ее величине. Но это означает, что она в каждый момент неподвижно покоится, ибо движение, будучи непрерывным, предполагает, что предмет занимает место большее, чем он сам. Значит, движение можно мыслить только как сумму состояний покоя, и, стало быть, никакого движения нет, что и требовалось доказать. Таков результат, вытекающий из допущения, что протяженность состоит из суммы неделимых «мест», а время - из суммы неделимых «мгновений».

Таким образом, как из допущения бесконечной делимости пространства (наличия бесконечного числа «точек» в любом отрезке), так и из допущения неделимости отдельных «моментов» времени Зенон делает один и тот же вывод: ни множество, ни движение не могут быть мыслимы непротиворечиво, а посему они не существуют в действительности, не являются истинными, а пребывают только во мнении.

Несмотря на то, что с точки зрения здравого смысла апории Зенона могут восприниматься как софизмы, сбивающие людей с толку и ведущие к скептицизму, на самом деле это - не просто игра ума: впервые в истории человеческого мышления здесь обсуждаются проблемы непрерывности и бесконечности. Зенон сформулировал вопрос о природе континуума (непрерывного), который является одним из «вечных вопросов» для человеческого ума.

Апории Зенона сыграли важную роль в развитии античной диалектики, как и античной науки, особенно логики и математики. Диалектика единого и многого, конечного и бесконечного составляет одну из наиболее важных заслуг Платона, в чьих диалогах мы находим классические образцы древнегреческой диалектики. Интересно, что понятие актуально бесконечного, введенное Зеноном для того, чтобы с его помощью доказать от противного основные положения онтологии Парменида, было исключено из употребления как в греческой философии (его не признавали ни Платон, ни Аристотель), так и в греческой математике. И та и другая оперировали понятием потенциальной (существующей в возможности) бесконечности, то есть бесконечной делимости величин, но не признавали их составленности из бесконечно большого числа актуально данных (существующих в данный момент) элементов.

По Платону, диалектика - это умение ставить вопросы и давать ответы; способность в беседе выхватить из потока живой речи нечто незыблемое и добраться сквозь мысленное разделение до неделимого первоначала. Точное определение какой-либо вещи (чего-то «одного») с необходимостью отличает ее от иного; это приводит к отрицанию всего того, чем данная вещь не является, отличению вещи от бытия вещи, т.е. ее сверхчувственной и «идеальной» сущности. Поэтому диалектика для Платона - это не только учение о познании, но и учение о бытии, об «идеях», т.е. сверхчувственном, «сверхсуществующем» бытии в его видовой и родовой спецификации.

Главное положение его философской системы заключается в том, что мир, воспринимаемый человеческими чувствами, есть лишь слабое отражение, бледный отпечаток самостоятельно существующих «идей» - сверхчувственных, только в мышлении постигаемых прообразов всех вещей. В этих отвлеченных, наделенных самостоятельным существованием «идеях» заключено то общее, которое, подобно предметам, отбрасывающим тень, проявляется в разнообразии отдельных вещей, воспринимаемых при помощи зрения, слуха и т.д. Только эти умопостигаемые общие понятия («идеи») существуют реально, вечно и неизменно; напротив, мир чувственных вещей реален не более, чем мир теней. Согласно Платону, душа человека бессмертна и в состоянии после вхождения в тело «помнит» все то, что она созерцала в «тамошнем мире». Так, наблюдая прекрасные вещи, человек «вспоминает» прекрасное; сопоставляя две вещи, сходные между собой, он «вспоминает» понятие сходства; видя «общее» между столами, или домами, или людьми, человек «вспоминает» «идеи» этих вещей - вечные и неизменные. Постигая с помощью чувств нечто прекрасное, доброе, справедливое, большее или меньшее и тому подобное, человек вспоминает когда-то известные, но забытые при рождении истины - это «идеи» добра, красоты, справедливости и т.д. Сам человек, утверждает Платон, это его душа. Душа безвидна и лишена телесных свойств.

Согласно Платону, в душе человека соединяются два начала: разумное «светлое» и неразумное «темное». Она подобна упряжке из двух коней - черного, неистового, и белого, благородного нрава, управляемой только одним возничим - разумом. Душа принадлежит к земному миру и занебесной области. Воспитание человека (души) является главной проблемой платоновской философии.

Диалектика Гегеля и диалектика Маркса

В средневековой философии диалектику стали истолковывать как формальное искусство спора, как логику, определяющую лишь технику использования понятий. Само бытие было лишено диалектического статуса. Проблема противоречия, как и в целом проблема развития, были вытеснены из философии. Этот период в философии характеризуется как период господства метафизического (антидиалектического) метода.

Восстановление диалектики, ее обогащение и развитие происходило особенно интенсивно в немецкой классической философии, главным образом в философии Гегеля. Для Гегеля философия - это способ самопознания сущности мира, а таковой Гегель провозглашал саморазвивающуюся идею. Поэтому задачу философии Гегель видел в том, чтобы изобразить процесс саморазвития идеи. Но в этом случае на первое место выдвигается вопрос о методе философии. Философия, говорил Гегель, не должна заимствовать свой метод у других наук, в частности и у математики. А такие попытки, как известно, предпринимались философами. Метод философии должен выразить свой собственный предмет. А раз таковым является идея, то метод выступает как осознанный способ выражения саморазвития идеи. Гегель утверждал, что само содержание философии должно двигать себя вперед по мере развития этого содержания. Это и есть диалектика. Никакого другого самодвижения идеи нет и быть не может, поскольку диалектично, т.е. внутренне противоречиво и взаимосвязано само развитие идеи. Характеризуя философию, Гегель выдвигает принцип, который в современной терминологии может быть обозначен как принцип системности.

Для Гегеля философия есть наука о мышлении, но не наука о внешней форме мысли, не старая формальная логика, а содержательная наука, содержательная диалектическая логика.

Развертыванию системы категорий Гегель предпосылает рассуждения о прежних философских системах, выявляя их достоинства и ограниченность и, что важно для нас сейчас, рассуждения о возможностях рассудка сравнительно с более высокой формой мышления, которой Гегель полагает разум. Рассудок необходим как в теоретической, так и в практической деятельности. Однако нельзя останавливаться на нем, ограничиваться свойственными рассудку формами мысли. Необходимо подняться, возвыситься до диалектики, которая преодолевает конечные определения рассудка. Диалектика, говорит Гегель, представляет собой подлинную природу определений рассудка, вещей и конечного вообще. Диалектика есть имманентный переход одного определения в другое, в котором обнаруживается, что эти определения рассудка односторонни и ограничены, т.е. содержат отрицание самих себя. Диалектика есть движущая сила всякого научного развертывания мысли и представляет собой принцип, который один вносит в содержание науки имманентную связь и необходимость.

Это относится уже к первой категории, к исходному понятию всей гегелевской философии, к понятию «бытие». Бытие, поскольку оно первое, исходное понятие, поскольку оно начало, не может быть ничем опосредовано и поэтому не имеет никаких определений. Это чистое бытие есть чистая абстракция, и поэтому оно, как абсолютно-отрицательное, есть ничто. Итак, в первой категории системы Гегель выявляет первое противоречие: бытие есть ничто.

Противоположность бытия и ничто, равно как и тождество этих категорий, могут быть преодолены только на пути движения самих категорий. Поэтому Гегель вводит понятия, которые должны помочь движению мысли. Одним из таких понятий является понятие «становление». Становление - одна из важнейших, если можно так выразиться, сквозных категорий гегелевской системы. Внутренне противоречивое единство категорий, как, например, бытия и ничто, приводит к становлению новых, более богатых конкретным содержанием категорий. Результат становления представляет собой наличное бытие. Итак, от абсолютного, неопределенного, пустого бытия Гегель переходит к бытию с некоторой определенностью. Но определенность бытия есть качество. Так порождается следующая категория гегелевской системы.

Третья ступень бытия - мера - есть единство первых двух, качественное количество. Все вещи имеют свою меру, т.е. количественно определены, и для них безразлично, будут ли они более или менее велики; но вместе с тем эта безразличность имеет также свой предел, при переходе которого, при дальнейшем увеличении или уменьшении вещи перестают быть тем, чем они были. Мера служит отправным пунктом перехода ко второй главной идеи, к сущности. Мы не будем далее рассматривать построение Гегелем всей системы категорий. Само развертывание этих категорий весьма формально и зачастую произвольно. Однако следует заметить, что Гегель широко использовал достижения философии в анализе категорий. Поэтому для своего времени он представил наиболее глубокое и развитое учение о диалектике.

Наследником гегелевской диалектики как учения о взаимосвязи и развитии, стал диалектический материализм. Диалектика Гегеля получила очень высокую оценку Маркса и Энгельса. Эта оценка основывалась не только на содержании учения Гегеля, но и на учете тех следствий, которые вытекали из диалектики, хотя сам Гегель не выводил этих следствий. Истинное значение и революционный характер гегелевской философии, писал Энгельс, состояло в том, что она раз и навсегда разделалась со всяким представлением об окончательном характере результатов человеческого мышления и действия. Истина же не представлялась в виде системы догматических положений, которые оставалось только зазубрить; истина теперь заключалась в самом процессе познания, в длительном историческом развитии науки.

Для диалектической философии нет ничего раз и навсегда установленного, безусловного, святого. На всем и во всем видит она печать неизбежного падения, и ничто не может устоять перед ней, кроме непрерывного процесса возникновения и уничтожения, бесконечного восхождения от низшего к высшему. И сама она является лишь отражением этого процесса в мыслящем мозгу. Восприняв диалектику Гегеля, диалектический материализм унаследовал систему категорий, свойственных гегелевской философии. Однако содержание этих категорий претерпело коренные изменения. Для диалектического материализма идея - форма осознания человеком окружающего его мира и его собственного бытия в этом мире. Поэтому в диалектическом материализме обозначается проблема соотношения диалектики объективной и диалектики субъективной.

Объективная диалектика - это диалектика природы и материальных общественных отношений. Субъективная диалектика - это диалектика процесса познания и мышления людей. При этом субъективна она лишь по форме. Возникает вопрос, какая диалектика первична: диалектика объективная или диалектика субъективная. Для материализма первичной признается объективная диалектика мира, а субъективная диалектика деятельности сознания выступает как вторичное, как форма отражения мира, соответствующая своему объекту.

Энгельс предпринял попытку распространить принципы гегелевской диалектики и на понимание природы. Он солидарен с Марксом в том, что философия как самостоятельная, автономная область знания завершает свое существование. От старой философии остается учение о мышлении (логика) и диалектика. Стремительно развивающееся естествознание демонстрирует справедливость открытых Гегелем универсальных диалектических законов относительно материального мира. Но современное естествознание еще не является собственно теоретическим. Таковым оно станет, по Энгельсу, впитав в себя универсальный диалектический метод познания и сознательно овладев адекватной ему культурой мысли. Своеобразный синтез эмпирической науки и диалектики, воплощающей в себе вершину теоретической культуры познания, и даст в итоге собственно теоретическую науку о природе, не нуждающуюся более в философии.

Рассматривая вопрос о происхождении законов диалектики, Энгельс отмечал, что эти законы абстрагируются из истории природы и общества, но сами эти законы суть не что иное, как наиболее общие законы обеих этих фаз исторического развития, а также законы мышления. Эти законы, говорил Энгельс, по сути дела, сводятся к трем законам:

· Закон перехода количества в качество и обратно;

· Закон взаимного проникновения противоположностей;

· Закон отрицания.

Основные законы диалектики, с одной стороны, характеризуют процесс развития, в ходе которого противоречия приводят к разрушению старого и появлению нового качества, а повторное отрицание определяет общее направление процесса развития. Таким образом, формирующиеся в системе противоречия выступают как источник самодвижения и саморазвития, а переход количественных изменений в качественные - как форма этого процесса.

К законам добавились взаимосвязанные парные категории: необходимость - случайность, форма - содержание, явление - сущность, причина - следствие, возможность - действительность. В целом же Энгельс определил диалектику как науку «о всеобщих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления» Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 145..

Для подтверждения этого вывод Энгельс пытался доказать, что само развитие наук идет в направлении все большей их диалектизации, или, иначе, что науки открывают в природе и обществе все больше таких закономерностей, которые могут быть охарактеризованы как диалектические.

Противоположность диалектического и эклектического в процессе познания

В марксистской философии предметы и явления окружающего нас мира рассматриваются такими, как они объективно существуют, т.е. во взаимосвязи их свойств и отношений, в развитии и самодвижении, в процессе взаимопереходов, становлении, развертывании и т.д. Все конкретные предметы и явления, их реальные изменения адекватно отражаются в идеальных человеческих образах: категориях, законах, принципах и теориях.

Если движение, развитие предметов и явлений реального мира осуществляется по объективным законам, то и субъективное их отражение в сознании исследователя должно представлять собой не иначе как субъективный идеальный образ объективного мира. Если в объективной действительности предметы и явления взаимосвязаны, находятся в движении и при соответствующих условиях переходят в свою противоположность, то и в сознании, отражающем их идеальные образы должны находиться во взаимосвязи, движении, должны быть способными переходить и в свою противоположность, ибо только в этом случае мы сможем отразить действительное положение вещей. Взаимосвязь понятий в процессе познания, их переходы друг в друга изучает диалектическая логика. Связь понятий в диалектической логике и в эклектике осуществляется по-разному. В диалектике объективно, в эклектике субъективно. А это означает, что, только используя принципы диалектической логики, мы сможем овладеть объективной истиной, получить истинное знание.

Диалектическая логика адекватно вскрывает процесс познания объекта. Более того, принципы диалектической логики также служат необходимым инструментом познания, с помощью которого можно выявить объективно существующие свойства, связи, отношения как внутри предметов и явлений, так и между ними.

Будучи инструментом познания принципы диалектической логики не могут быть метафизически неизменными, как, впрочем, и релятивистски неопределенными. Они изменяются применительно к конкретным областям познания и практики, дополняются новыми требованиями, учитывающими специфику исследуемого и преобразуемого предмета.

Историческое развитие и своеобразие действительности меняют и логические формы ее освоения. Движение мысли исследователя всегда должно быть детерминировано спецификой движения рассматриваемого явления в природе, обществе и в самом мышлении. Здесь окостенения быть не может. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что изменение действительности и нарастание момента относительности в познании не дает оснований для утверждения о релятивистской неопределенности принципов познания, так же как и об ограниченных возможностях человеческого познания вообще, т.е. об агностицизме.

Диалектическая логика представляет собой целостную, законченную и в то же время постоянно развивающуюся систему познавательных принципов и приемов. В самом деле, поскольку действительность изменяется и развивается, то и осмысление, вскрытие противоречий, наконец, выявление путей ее дальнейшего изменения и развития могут осуществляться посредством изменяющихся, совершенствующихся познавательных принципов. Система принципов диалектической логики настолько изменчивая и развивающаяся, чтобы не стать компендиумом неизменных понятий и категорий. Если преувеличивать в ней момент неизменности, устойчивости, то это может привести к окостенению, окаменению понятий и искажению результатов исследования. И в то же время система принципов диалектической логики настолько неизменна, что ее методологический арсенал не содержит релятивизма, лишен скептицизма и агностицизма. Преувеличение в ней момента релятивизма, относительности, изменчивости также привело бы к искажению результатов познания.

Диалектическая логика постоянно развивается. Ее развитие обусловлено, во-первых, закономерным, поступательным процессом познания объективной действительности, в том числе разработкой проблем самой диалектической логики и ее познавательных принципов. Немаловажную роль играет и возрастание момента относительности человеческих знаний в условиях, когда наука все более становится непосредственной производительной силой и когда она, как идеальное явление, начинает все более детерминировать и прогнозировать развитие материальных процессов. Однако упомянутая относительность знания вовсе не означает исчезновения абсолютного ни в самой действительности, ни в познавательных средствах.

И еще одно главное обстоятельство. Излагая в брошюре «Еще раз о профсоюзах…» четыре принципа диалектической логики, В.И. Ленин специально указывал, что ими он не исчерпал понятия этой науки. В.И. Ленин недвусмысленно говорил о том, что для дальнейшего плодотворного решения поставленной им задачи необходимо и далее творчески разрабатывать принципы диалектической логики.

В своей научно-практической деятельности любой ученый с необходимостью прибегает к использованию таких диалектически связанных методов исследования категорий и понятий, как: анализ - синтез, индукция - дедукция, единичное - общее, элемент - система, часть - целое, эмпирическое - теоретическое, конкретное - абстрактное и др. Изучение предмета или процесса будет полноценным тогда, когда указанные пары категорий применяются в диалектическом единстве и когда никакая из них не возводится в абсолют за счет «ущемления» своей диалектической противоположности. Подчеркивая, что индукция и дедукция связаны таким же необходимым образом, как синтез и анализ, Ф. Энгельс обращал внимание на недопустимость возвеличения одной из них за счет другой.

Чтобы создать теорию, необходимо обобщенный эмпирический материал представить в стройную систему, т.е. в абстрактной форме выразить объективно существующие, содержательные связи. И только когда существует истинная теория, исключается возможность субъективистского - эклектического или софистического истолкования эмпирических данных. Следовательно, чтобы избежать бессознательного применения эклектики, из приведенных пар исследовательских приемов при диалектической их взаимосвязи и взаимозависимости все же primus inter pares (первый среди равных) должен быть каждый второй. С вершины теоретического обобщения видны именно объективные, освобожденные от случайности и субъективизма взаимосвязи и взаимопереходы предметов и явлений. При таком условии можно избежать субъективизма, избежать эклектического соединения противоположностей. Внутренние и внешние объективные взаимосвязи развивающихся, изменяющихся, предполагающих друг друга противоположностей в едином целом практически неисчерпаемы. В этом плане А. С. Махов справедливо обращает внимание на ленинское методологическое указание о том, что «единство противоположностей марксист-диалектик (в отличие от софиста-эклектика) рассматривает как сложный, диалектический противоречивый процесс». Сложность объекта и трудности познания его все же не позволяют сделать вывод о том, что с позиций диалектической логики эти трудности в принципе непреодолимы. Материалистическая диалектика требует брать реально существующее, отражающее действительность противоречие. Каждая противоположность, как сторона диалектического противоречия, полагается другой противоположностью.

Подлинную сущность объективного противоречия составляет единство «имманентных предмету (или мышлению) взаимоисключающих и в то же время предполагающих, взаимопроникающих друг в друга, «деятельных» различий и противоположностей». Подобный подход закрывает дорогу эклектическому соединению противоположностей, возможному лишь в форме субъективного противоречия. Так, анализируя буржуазный способ производства, К. Маркс исследовал основное противоречие - между трудом и капиталом. Это был и классовый, и объективный подход. Ибо Маркс рассматривал основное противоречие капитализма в развитии, в процессе перехода из одного его состояния в другое, диалектические, а не эклектически. В качестве объекта исследования у К. Маркса - существенное отношение. И не случайно В.И. Ленин подчеркивал, что освоить все эмпирически встречающиеся явления в буржуазном обществе не смогли бы и 70 таких ученых, как К. Маркс, и что заслуга его заключается в открытии диалектико-материалистического метода, посредством которого только и можно выявить сущность капиталистического способа производства. Эклектика же, напротив, берет объект «в одном отношении и в другом отношении», «в одном контексте и в другом контексте», «с одной стороны и с другой стороны». Тем самым не учитывается основное звено, «удельный вес» сторон, не выделяется в них главное, существенное, имеет место простое эмпирическое перечисление, констатация разных сторон предмета.

В противоположность материалистической диалектике эклектика искажает сущность противоречия. Противоречие в ней - нечто мертвое, безжизненное, бессодержательное, недвижимое. Оно лишено развивающегося и углубляющегося источника самодвижения, а следовательно, и самоотрицания, перехода количественных изменений в качественные и т.д. В эклектике единство противоположностей носит случайный характер и, следовательно, единство и «борьба» противоположностей не имеет абсолютного характера, в то время как в материалистической диалектике «единство (совпадение, тождество, равнодействие) противоположностей условно, временно, преходяще, релятивно. Борьба взаимоисключающих противоположностей абсолютна». Наконец, разрешение противоречия в эклектике также невозможно, поскольку оно произвольно сконструировано в сознании познающего субъекта, т.е. не является идеальным отражением объективного, реально существующего противоречия.

Диалектическое соединение противоположностей и их разрешение имеет не только чисто теоретическое, но и огромное практическое значение.

Наиболее классическим образцом критики эклектического соединения противоположностей является разоблачение В.И. Лениным взглядов Н.И. Бухарина на роль профсоюзов при социализме.

В связи с этим напомним, что в начале 20-х годов Россия переживала большие трудности. Конкретный диалектико-материалистический анализ сложившегося положения показывал, что рабочий класс сможет удержать власть в своих руках, если выработает правильную политику. Руководствуясь классовым подходом, В.И. Ленин смог выявить основное звено в сложившейся ситуации и тем самым предложить единственно верный подход к профсоюзам. Троцкому, нетвердо стоявшему на пролетарской точке зрения, этого сделать не удалось, и он пошел по пути «закручивания гаек». Не удалось это и Бухарину, пытавшемуся эклектически дополнить единственно верный политический подход к профсоюзам хозяйственным. Не зная и не понимая материалистической диалектики, Бухарин не смог осмыслить происходящие события и сформулировать политически правильные лозунги.

С точки зрения теории познания ошибка Бухарина состояла в подмене диалектики эклектикой. Он не смог обнаружить действительной противоположности между политическим и хозяйственным подходом, как и самого эклектического их соединения. Выдергивая «кусочек одного» и «кусочек другого», возводя эти «кусочки» в абсолют или преувеличивая роль каждого из них, эклектик Бухарин объективно становился и софистом. Преувеличивая значение «кусочка» Зиновьева, «кусочка» Троцкого, «кусочка» Ленина, он производил неправильное, неправомерное и бессодержательное соединение противоположных точек зрения в одну неверную концепцию.

античный диалектика бесконечность познание

Литература

1. Введение в философию: Учебник для вузов. - М., 1983.

2. Волков Г.Н. У колыбели науки. - Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1971.

3. Ильенков Э.В. Философия и культура. - М.: Политиздат, 1991.

4. Карамышев Г.В. Диалектика против эклектики. - М.: Наука, 1985.

5. Минасян А.М. Диалектика и софистика. - Издательство Ростовского университета, 1985.

6. Мир философии: Книга для чтения. - М.: Политиздат, 1991.

7. Философия: Учебник / Под ред. В.Д. Губина, Т.Ю. Сидориной. - М.: Гардарики, 2004.

8. Философия: Учебник / Под ред. Проф. В.Н. Лавриненко. - М.: Юристъ, 1998.

Размещено на Allbest.ru