Философская антропология П.Д. Успенского

Если говорить конкретно, то отрицательными эмоциями Успенский называет все формы (а их существует великое множество) жалости к себе, подозрительности, зависти, ревности, болезненной чувствительности, чувства несправедливости к своей персоне, негодования, злобы, чувства безысходности, гнева, раздражения, мнительности, меланхолии, печали, эмоции насилия или депрессии, недоверчивости, скуки, досады и др.

Объясняя фактический механизм появления отрицательных эмоций, Успенский говорит: «Эмоциональный центр заимствует материал из инстинктивного центра, и вместе с отрицательной половиной инстинктивного центра и при посредничестве воображения и отождествления творит отрицательные эмоции» [44, с.111-112]. Что важно, «отрицательные эмоции создаются из материала, поставляемого инстинктивным центром» [44, с. 111].

Необходимость избавления от отрицательных эмоций Успенский объясняет тем, что «в нашей жизни они не выполняют никакой полезной функции и […] одновременно вся наша жизнь покоится на них» [44, с.105]. Учитывая то, что всякий процесс, относящийся к функционированию человеческой машины, воспринимается и переосмысливается Успенским с точки зрения перспективы развития человека, такое объяснение представляется вполне логичным.

4. Интеллектуальный центр.

Интеллектуальный центр может быть прежде всего охарактеризован тем, что является самым контролируемым, то есть человек способен формировать собственные мысли, контролировать их, наблюдать их, поскольку сам контроль осуществляется по преимуществу средствами интеллектуального центра, и скорость его работы соответственна предмету контроля, то есть, проще говоря, мысль более способна наблюдать и контролировать мысль, нежели эмоцию, так как скорость работы эмоционального центра во много раз превосходит скорость работы интеллектуального центра. Таким образом, если человек заинтересовался идеями учения Успенского, прежде всего другого он должен начать работу над интеллектуальным центром и посредством интеллектуального центра, чтобы позже получить в распоряжение более мощные инструменты работы, такие, как эмоции или само-воспоминание.

Интеллектуальный центр имеет структуру, схожую со структурой инстинктивного центра - он разделен на две части, положительную и отрицательную, каждая из которых, в свою очередь, разделена на интеллектуальную, эмоциональную и двигательную части. Успенский утверждает, что «вся работа интеллектуального центра строится на сравнении» [44, с.91]. Разделение на положительную и отрицательную части, то есть утверждающую и отрицающую, говорит о наличии некоего бинарного принципа в работе этого центра, одна половина которого говорит «да», другая же говорит «нет», и на сравнении этих оппозиционных частей и строится работа самого интеллектуального центра.

Наиболее показательной является в этом плане двигательная часть интеллектуального центра (то есть две двигательные части из двух его половин, составляющие одну), которая имеет отдельное название - так называемого «формализующего [formatory] аппарата» (иначе - «форматорного аппарата»). Основными особенностями его работы является то, что «он способен сравнивать лишь два предмета», «он впадает в крайности, например, он либо знает все, либо ничего», и «является регистрирующим аппаратом». «Если интеллектуальный центр работает нормально, иными словами, если все части занимаются своим делом, тогда формализующий аппарат делает свою работу вполне правильно». Но когда «он стремится делать работу всего интеллектуального центра, и как следствие, двигательная часть центра сосредоточивает в себе всю интеллектуальную жизнь обычного человека» [44, с.94-95], тогда такое положение может считаться отклонением от подобающей работы человеческой машины.

Резюмируя сказанное, можно утверждать, что формализующий аппарат, согласно системе Успенского, представляет собой основной инструмент интеллектуальной деятельности человека в обычном состоянии, а поскольку он - наиболее механичная часть интеллектуального центра, наиболее «грубая», не требующая привлечения внимания и сознания, то таким же образом характеризуется и ситуация с интеллектуальной жизнью человека в целом. По этому поводу Успенский замечает: «Обычно мы пользуемся только механическими частями наших центров. Даже эмоциональные части используются нами лишь эпизодически; что касается интеллектуальных частей, то в обычных условиях их задействуют крайне редко. Это показывает, насколько мы ограничиваем себя, сколь малую и наиболее слабую часть своего организма используем» [44, с.92]. «Такое мышление считает только до двух - "большевизм и фашизм"» [41]. Эмоциональная и интеллектуальная части обеих половин интеллектуального центра характеризуются необходимостью все большего контроля со стороны человека, связаны с теоретическим уровнем мышления и выполнением интеллектуальной деятельности достаточно высокого уровня. «Если […] работа требует постоянного размышления, изобретательности, приспособляемости, значит, вам приходится работать с интеллектуальными частями центров»[44, с.94].

Два высших центра

Учение П.Д. Успенского - это система, преследующая в качестве основной цели - дать человеку конкретную стратегию развития исходя из его реальных возможностей. И закономерно, что среди идей учения содержится масса представлений по поводу того, в какую сторону человек должен развиваться, какие изменения происходят, когда человеку удается развить некоторые свои способности до определенного уровня, какие новые структуры появляются в нем. Среди таких идей - идея о двух высших центрах, появление которых означает, фактически, развитие определенного уровня, когда человек обретает способности, которых не имел прежде. Он утверждал: «Если мы сумеем быть более сознательными, это приведет в действие высшие центры. Функционирование высших центров во многих отношениях скажется на вас чудодейственным образом» [44, с.160]. Высший эмоциональный и высший мыслительный центры являются новыми структурами, которые появляются на основе обычных четырех центров человека, и хотя сведений об этих центрах крайне мало, поскольку Успенский считал детальный разговор преждевременным, и говорил о них лишь походя, но эта идея, на наш взгляд, является крайне важной для понимания механизма и сущности эволюции, которая может быть достигнута человеком в отношении самого себя.

Высший эмоциональный центр образуется на той стадии развития человека, когда он обретает самосознание, то есть, фактически, становится человеком пятого типа. Функцией высшего эмоционального центра является, условно говоря, положительная эмоция, которая не может стать отрицательной, и появление этой функции знаменует собой обретение человеком подлинной эмоциональной жизни. На данном уровне различие между мыслью и эмоцией размывается, поскольку совокупно эти функции могут выполнять собственные задачи более эффективно, то есть так, как не могут их выполнять по отдельности. Познание и многие другие процессы вследствие обретения этого центра протекают совершенно иначе, нежели раньше.

Высший мыслительный центр обретается человеком в связи с обретением им объективного сознания, то есть тогда, когда он становится человеком шестого типа. Поскольку мы не обладаем сознанием, мы не можем судить и знать что-либо достоверно об этом уровне развития человека, а следовательно, и говорить о высшем мыслительном центре и объективном сознании мы не можем. У нас в распоряжении на данный момент есть лишь некоторая информация, которая имеет практическую значимость, то есть которая так или иначе может помочь развитию, и связанная, как правило, с ближайшими целями развития. Ею, считал Успенский, и стоит ограничиться на данный момент.

Идея существования подобных центров является чрезвычайно специфичной и наверняка крайне спорной с точки зрения современной науки, но, на наш взгляд, является оригинальным и продуктивным принципом «компоновки» существующих знаний об устройстве человеческого организма и человеческого существа в общем. Действительно, введение понятия «центров» и позволяет классифицировать всю совокупность функций, выполняемых человеком в процессе жизни, с учетом всех его возможностей и перспектив развития и «отладки» функционирования человеческой машины. Идея структуризации человека с помощью данного принципа не исчерпывает и не включает всех его проявлений (к примеру, сознания и воли), но позволяет в отношении его организма и естественных способностей, таких, как восприятие, мышление, память, рефлексы и т.п., сформировать целостный взгляд, упорядочить проявления человека, составить его «карту». Успенский уверен в существовании центров: «Вы полагаете, что мы могли бы прожить даже полчаса, если бы, к примеру, инстинктивный центр не функционировал? Ему ведома правильная и ошибочная работа каждого органа. Он всегда старается наладить их правильную работу. Мы считаем, что органы работают самостоятельно - это заблуждение. Их функционирование контролируется инстинктивным центром» [44, с.90]. С другой стороны, формирование центров, их дифференциация и развитие, происходит вместе с процессом взросления, то есть центры не являются врожденными структурами, но само устроение человеческого существа и условия среды (допустим, то, что человек живет среди других людей, в обществе) предполагают возможность и необходимость образования этих четырех центров. Успенский говорит: «У маленького ребенка центры не разделены», - и это следует понимать именно в том смысле, что они, как таковые, появляются и структурируются в течение жизни.

В заключение необходимо добавить, что центры человека имеют локализацию в мозге: «Как вы видите, представление о том, что мы используем не весь наш мозг, а только его часть, вовсе не ново, но психологические системы не объясняют, что мы не используем, поскольку части центров находятся не на одном и том же уровне - они в действительности представляют собой различные механизмы. Данная система дает реальное строение нашего мозга и всей нашей психики [курсив мой. - Д.А.]» [44, с.98].

Отождествленность

Отождествленность (identification), или отождествление - это некоторое негативное качество человека, которое характеризуется потерей самого себя в происходящем вокруг и окружающих вещах. Отождествление себя с чем либо характеризует человека в обычном состоянии. Необходимо отметить, что данное слово не вполне точно выражает смысл, вкладываемый в него, но, как утверждает Успенский в этом отношении, «другого нет» [44, с.22]. Поэтому мы попытаемся дать определение этому понятию с помощью синонимов. Итак, синонимичными понятию отождествленности являются следующие слова:

Потерянность. В состоянии отождествленности человек неспособен помнить себя, и в этом отношении понятия само-воспоминания и отождествления являются антонимичными, а также сами эти состояния исключают друг друга. Успенский отмечает: «в жизни существует много несовместимого, и отождествление с сознанием одна из наиболее несовместимых вещей» [44, с.190]. Человек в некотором смысле действительно теряет себя, все, что он способен воспринимать в момент отождествления - это то, с чем он себя отождествляет. Допустим, что человек выработал для самого себя некую совокупность нравственно - этических принципов, но оказавшись в непредвиденной ситуации, поступил вопреки этим принципам. Это означает, что он потерял себя в том отношении, что не смог установить смысловой связи между двумя различными состояниями, следовательно, он был отождествлен как в момент действия вопреки своему решению поступать иначе, - отождествлен с этим действием, так и в момент принятия решения действовать определенным образом, поскольку не смог учесть своего реального поведения, собственных наклонностей, то есть был отождествлен со своим решением.

Захваченность. Отождествленность может быть охарактеризована также с точки зрения пассивности человека и активности обстоятельств, окружающих его. Захват происходит мгновенно, и человек оказывается неспособен от него освободиться, он находится в плотном кругу ассоциаций, мыслей и эмоций, не имея возможности оказать ему сопротивления. Человек, не имея представления о том, что с ним происходит, вынужден исчерпывать ситуацию до конца, или же долгое время идти на поводу у конкретного отождествления. Он оказывается неспособным осмыслить собственное положение.

Поглощенность. Состояние отождествленности также может быть охарактеризовано узостью внимания и восприятия человека, «ничего иного для вас больше не существует» [44, с.22]. Человек как бы «вырван» из действительности, и оказывается беззащитным перед любой возможной угрозой, поскольку он не в состоянии адекватно оценивать обстоятельства.

«Отнесенность». Человек, отождествленный с чем-либо, относит себя скорее к объекту отождествления, чем к самому себе. Иными словами, он приобщается к этому объекту, является в какой-то мере его частью, склонен быть не тем, кто он есть, но тем, с чем он отождествлен. В качестве примера можно использовать ситуацию, когда человек решает соответствовать какому-то произвольно выбранному образу поведения, к которому он испытывает определенную симпатию, и всячески уверяет самого себя в подлинном, а не фиктивном характере этого образа и в своем соответствии этому образу поведения.

Необходимо обратить внимание на то, что отождествленность сопровождает человека в обычном состоянии всю его жизнь, к тому же положение усугубляется тем, что человек не отождествляется время от времени с чем-нибудь одним: он отождествлен с очень многими вещами. На вопрос, возможно ли отождествление с двумя вещами одновременно, Успенский отвечает: «С целой тысячей!» [44, с.185].

Негативный характер этого качества может быть раскрыт в нескольких моментах:

При отождествлении невозможно выражение положительных эмоций: «Любовь невозможна при отождествлении. Отождествление убивает все эмоции, за исключением отрицательных. При отождествлении остается с нами только неприятная сторона переживаний» [44, с.183]. Собственно, отрицательные эмоции, по мнению Успенского, и являются тем материалом, который образует отождествленное состояние.

С точки зрения идеи функциональности человеческой машины, согласно которой последняя управляется центрами, отождествление с некоторыми отрицательными проявлениями является серьезной причиной огромных утечек энергии. Допустим, человек отождествляется с некоторой отрицательной эмоцией, к примеру, с собственным гневом. В зависимости от интенсивности этой эмоции, происходит утечка того или иного объема энергии. Как правило, как говорит Успенский, происходит выплеск практически всего объема энергии, которым обладает человек. Он пишет: «Если вы знаете, как не отождествляться в нужный момент, вы получите в свое распоряжение большую энергию» [44, с.190].

Отождествление - пожалуй, одна из наиболее трудных для практического изучения и искоренения вещей в человеке. Это объясняется тем, что человек в состоянии отождествленности неспособен наблюдать за собой, осознать то, что он отождествлен, поскольку это означало бы для него перестать отождествляться. К тому же, огромное количество вещей, с которыми человек может отождествляться одновременно, делают работу над ним очень фрагментарной: когда человек сумел побороть один вид отождествления, он уже оказался в плену у другого. Другими словами, «если мы полагаем, что не отождествляем себя ни с чем, мы отождествляемся с мыслью о том, что мы не отождествлены» [44, с.181].

Отождествленность является, по нашему мнению, очень верным наблюдением мыслителя, поскольку отражает во многом реальные процессы, протекающие в психике человека. Человек на самом деле каждый миг оказывается поглощен потоком собственных мыслей, эмоций и переживаний, и очень часто неспособен совладать с ним.

Резюмируя сказанное, необходимо отметить общую направленность всех идей о человеке в обычном состоянии, которые предлагает Успенский: раскрытие каждой из них служит одной единственной цели - цели развития, в любом ином случае все разговоры о механичности человека, о его множественности, о функциональном устройстве, об отождествленности, теряют свой смысл, поскольку лишь способствуют вышеназванным характеристикам, отдаляя человека от возможности изменения собственного положения, порождая, возможно, беспорядочный энтузиазм, или же утверждая его в собственном отчаянии.

В этом смысле, последующим разделом исследования должен производиться детальный анализ всего, что связано непосредственно с развитием.

Глава 3. Человек в перспективе развития

Человек в его обычном состоянии и человек в перспективе развития составляют между собой дихотомию, что означает, в частности, то, что аксиологически (о чем свидетельствует учение Успенского) они различны: обычное состояние человека оценивается негативно, в процессе развития человек отталкивается от осознания необходимости преодоления этого состояния. Кроме того, в соответствии с идеей о том, что человек имеет некоторый уровень знания и некоторый уровень бытия (где под бытием подразумевается следующее: «Это вы, то, что вы есть. Если того, кто никогда не слышал о самовоспоминании, вы спросите об этом, он ответит, что в состоянии помнить, осознавать себя. Это одно бытие. Другой знает, что не сознает себя - это уже иное бытие. Третий начинает осознавать, помнить себя - это третье бытие. Вот таким образом следует понимать бытие» [44, с.65]), следует заметить, что они (уровни) меняются с течением времени. Другими словами, знание и бытие имеют более высокий уровень у человека, вступившего на путь развития, нежели у человека в его обычном состоянии. Таким образом, человек в перспективе развития имеет многочисленные преимущества перед человеком в обычном состоянии, и являет собой более совершенный тип человека, его цели более конструктивны по отношению собственному бытию, поскольку они однонаправлены с общемировыми целями. Успенский утверждает: «Мы такие, какие мы есть для того, чтобы стать иными» [44, с.342].

3.1 Космологический смысл развития

Человек в учении Успенского рассматривается в качестве части мироздания и занимает в нем вполне определенное место, которое налагает на него множество ограничений и делает его тем, кто он есть. Изучение человека в связи с идеями системы, такими, как идея множественности «я», идея сознания, идея отрицательных эмоций, отождествления, идея центров и др., рождает необходимость рассмотреть, каковы цели человека на Земле, каково его назначение, его роль и поэтому «отныне мы должны всегда изучать человека в связи с занимаемым им местом, ибо много вещей, касающихся нас, того, что возможно для нас и что невозможно, увязано именно с этим» [44, с.274].

Всё, что существует в мире, подчиняется определенным законам, важнейшие из которых, в силу своей первоначальности и тотального характера, - Закон Трех и Закон Семи. Затронем каждый из них.

а) «Закон Трех […] означает, что в каждом проявлении, в каждом феномене и каждом событии действуют три силы. Они также именуются (но это всего лишь слова, не выражающие особенностей самих сил) положительными, отрицательными и нейтрализующими, либо активными, пассивными и нейтрализующими, либо еще проще, их можно назвать первой, второй и третьей силой» [44, с.29]. Очевидно, что нам неизвестны сущностные характеристики этих трех сил, поскольку, к примеру, «пассивной» одна из сил названа лишь условно, так как сила не может быть пассивной, она также активна. Это различение установлено для того лишь, чтобы обозначить характер взаимоотношения этих сил, то, что имеется определенное различие в их активности, «и это различие приводит ко всему многообразию явлений, что существуют в мире» [44, с.277]. Фактически, Успенский, вводя понятие третьей силы, меняет представление о логическом и диалектическом противоречии, являющемся, якобы, источником движения и изменения: две силы неспособны ничего породить, иными словами, их недостаточно, чтобы произошел качественный скачок. Тезис во взаимодействии с антитезисом неспособен породить синтез. «Мы часто наблюдаем (третью силу) в виде результата, тогда как в действительности она существует прежде первой и второй силы» [44, с.278]. Понимание проявлений этих трех сил возможно для человека не только в отвлеченной форме, поскольку этот закон действует повсеместно, но и вполне предметно, действие третьей силы, составляющее главный интерес, возможно наблюдать «во многих химических реакциях и биологических явлениях» [44, с.277]. Для иллюстрации психологического действия данного закона возможен такой пример: «Предположим, вы хотите что то изучать. Вы располагаете некоторым материалом, новыми идеями и т.д., но вместе с тем испытываете некоторое сопротивление к самому изучению, поскольку некоторые «я» хотят этого, а другие «я» не хотят. Они представляют собой активную и пассивную силы. Предположим, что данное изучение вызывает у вас определенного рода эмоцию; эта эмоция действует как нейтрализующая сила, и тогда вы в состоянии взяться за изучение. Если же эмоция не возникает, то «я», которые желают заняться изучением и противящиеся этому «я» будут продолжать выяснять отношения, и ничего из-за этого не произойдет» [44, с.278].

Закон Семи (Закон Октав), в отличие от Закона Трех, показывающего нам природу событий и явлений, существующих и происходящих в мире и человеке, раскрывает логику последовательности событий, а также «[…] означает, что все процессы в мире не идут беспрерывно» [44, с.29]. Семь последовательных элементов, составляющих элементарную структуру этого закона, соответствуют семи нотам музыкальной октавы, которые составляют между собой три интервала, и точки между ними по своей сути схожи с тем, что в современной синергетике называется «точкой бифуркации»: «В каждой октаве - то есть в период между определенной частотой колебаний (вибраций) и либо удвоенным, либо половинным значением этой частоты - имеются две точки, где колебания претерпевают некоторые изменения, спадают и затем возобновляются. Если в этих точках, иначе местах, не происходит дополнительного толчка, то октава меняет свое направление» [44, с.280]. Эстетизируя таким образом действие Закона Семи, Успенский утверждает, что «сама формула, выражающая космический закон, была позже применена к музыке в виде мажорного лада» [44, с.280].

Успенский разделяет два вида октав, которые составляют различные логики протекания событий. Октавы бывают восходящие и нисходящие, где восходящая - это та октава, которая располагается между определенным числом колебаний (собственно, такое же положение вещей существует и в музыке) и удвоенным этим числом, а нисходящая - та, которая располагается между определенной частотой колебаний и половинчатой величиной данной частоты. Исходя из этого разделения, мироздание, в соответствии с идеей Луча Творения (см. ниже), является нисходящей октавой «в смысле расширения, экспансии и разделения, дифференциации»[44, с.287].

Анализ физического смысла музыкального звука показывает, что чем ниже звук (в соответствии с его расположением в октаве), тем меньшее число колебаний в действительности происходит, а это означает упрощение, снижение уровня сложности, замедление, приближение к состоянию покоя - и огрубление.

Интересующий нас разрыв между интервалами октавы находится между нотами фа и ми, где и отведено место для органической жизни на Земле, частью которой является человек. Таково его положение в связи с Законом Семи.

Рассматривая его действие на уровне человека, Успенский пишет: «Проще всего наблюдать действие Закона Семи в человеческих поступках. Вы можете видеть, как люди начинают что-то делать - изучать, работать, - спустя некоторое время без видимых причин их усилия ослабевают, работа замедляется и если в данный момент не предпринять особых усилий, линия работы меняет свое направление. Происходит небольшое, но реальное изменение во внутренней силе. Затем, немного погодя, опять наступает замедление, и снова, если отсутствует особое усилие, направление меняется. Оно может полностью поменяться на противоположное, продолжая являться в прежнем облике. Многие фазы человеческой деятельности подпадают под данное описание. Они начинаются одним образом, а затем незаметно продолжают идти совершенно иначе. Если эти интервалы известны и если прибегнуть к средству по созданию некоего усилия или подобающей обстановки, можно избежать появления разрывов в октаве» [44, с.282]. Таким усилием для человека закономерно является усилие само-воспоминания (о нем см. 3.2. настоящего исследования). Пока человек не создаст соответствующие условия для дальнейшего развития, он обречен на бесконечное повторение в своей деятельности одного и того же, «нам приходится начинать вновь и вновь, пока не возьмем октаву. Нам приходится заново начинать каждый день: до, ре; до, ре, ми… Долгое время мы не в состоянии продвинуться дальше ноты ми» [44, с.282].

Далее необходимо подробнее рассмотреть космологические представления Успенского для того, чтобы определить отведенное человеку место и детерминанты его существования.

Космогонические представления Успенского находят свое воплощение в идее Луча Творения. Он считает, что творение вселенной продолжается до сих пор, а посему его космогонические идеи неотделимы от космологических. Рассмотрим структуру Луча Творения для того, чтобы определить, какое место там занимает человек.

Первоначальная точка творения мира - это Абсолютное. Абсолютное - это состояние вещей, которое мы можем охарактеризовать как состояние единства, так, как едино яблоко. «Значит, все галактики, наша галактика, наша Солнечная система, планеты, Земля и Луна, являющаяся сферой влияния Земли, все покоится в Абсолютном» [44, с.283]. Луч в геометрическом смысле есть прямая, имеющая начало, но не имеющая конца. И в этом смысле начало Луча - это Абсолютное. Абсолютное создает мир, следующий лишь непосредственно за ним. В соответствии с терминологией Успенского, само Абсолютное является Миром, и создает Мир. Цифра или число, имеющееся в наименовании того или иного Мира, отражает его наиболее существенную характеристику: число законов, действующих в нем. Таким образом, лишь Закон Трех является тем законом, который действует в Абсолютном. К тому же, три силы, действующие в Абсолютном, едины. «Три силы Абсолютного, составляющие единое целое, разделяются и соединяются по собственной воле и собственному решению; в точках соединения они производят феномены, или "миры". Эти миры, созданные волей Абсолютного, полностью зависят от его воли во всем, что касается их собственного существования. В каждом из этих миров снова действуют три силы» [38]. Далее, интервал между Миром и Миром, где три силы уже разделены, заполнен лишь волей Абсолютного. Миру соответствует и определенный масштаб восприятия: это «Все Миры». Мир, в котором действуют три закона, полученные от Абсолютного, создает Мир, соответствующий «Всем Солнцам». Таким образом, в нем действует шесть законов, три из которых являются законами Мира, и составляют половину, а три - собственными законами. На этом уровне творения появляется механичность. Мир, в свою очередь, создает Мир, носящий название «Солнце». В нем действуют три закона из Мира, шесть - из Мира, и три собственных. Следующий уровень, Мир, иначе говоря, «Все планеты», управляется тремя законами из Мира, шестью - из Мира, двенадцатью из Мира, и тремя собственными. В Мире, соответствующем нашей Земле, действуют, соответственно, сорок восемь законов, лишь три из которых исходят от Абсолютного, остальные же являются все более и более механическими. За Землей следует Луна, Мир, где число механических законов является роковым для возможности развития. Следует учесть, что человек может находиться под еще большим числом законов, что делает, как становится понятным, возможность развития весьма призрачной. По этому поводу Успенский замечает: «Представим человека, живущего своей обычной жизнью; вот приходит время идти ему на военную службу. Будучи в армии, он оказывается под действием большего числа законов, но когда заканчивается срок его службы, он подчинен уже меньшему числу законов. Теперь предположим, что находясь в армии, он совершает преступление и его отправляют в тюрьму. Тогда дополнительно к армейским законам, законам своей страны, физическим и биологическим законам он оказывается во власти тюремных законов» [44, с.297]. Рассмотрим теперь более подробно идею о том, что воля Абсолютного не распространяется далее, чем на Мир3. Эта идея становится очевидной, если искать аналогии этому процессу в человеческой деятельности: «Если архитектор чертит план дома и передает его строителям и подрядчикам, он не может затем вмешиваться в работу каменщиков или в жизнь людей, которые поселились в доме после его постройки, хоть ему и не нравится их поведение. […] Архитектор разработал свой план, и на этом завершилась его работа над домом. Многое не вошло в этот план: работа декораторов, люди, что будут жить там, кошки, собаки, мыши и т.д. Все дело в понимании. Многие вещи появляются на каждом уровне, независимо от первоначального плана» [44, с.285].

3. Таким образом, Мир создает Мир, тот, в свою очередь, Мир, и т.д. Мы видим, что Луч Творения представляет их себя ряд последовательных актов креации, которые заданы определенным планом, но осуществляются различными «субъектами». Каждый из Миров является нотой в нисходящей октаве Луча Творения. Следовательно, в соответствии с Законом Семи, в некоторой точке должен существовать интервал, в котором октаве требуется дополнительный толчок для того, чтобы она продолжила свое движение (или развитие), иначе она либо прекращает существование в этой точке, либо меняет свое направление. Эта точка, в соответствии с учением Успенского, находится между нотами фа и ми, соответственно, Миром («Планеты») и Миром48 («Земля»). Это означает, что появляется необходимость в некоем образовании, которое взяло бы на себя функцию продолжения октавы. Таким образованием является органическая жизнь на Земле. Частью органической жизни является человек, следовательно, он причастен тем целям, которые поставлены перед ней. По этому поводу Успенский пишет: «Органическая жизнь на Земле играет очень важную роль в Луче Творения, поскольку гарантирует передачу энергий и делает возможным рост самого Луча. Точкой роста Луча является Луна. Смысл всего этого заключается в том, чтобы в итоге Луна стала подобна Земле, а Земля подобна Солнцу; затем появится другая Луна, и так сам рост будет продолжен до определенного момента. Но это уже не касается нас.

Органическая жизнь является своего рода приемным устройством для улавливания и передачи влияний, идущих от планет Солнечной системы. Одновременно с этим, будучи средством коммуникации, сношения между Землей и планетами, органическая жизнь питает собой Луну. Все, что живет, служит целям Земли; все, что умирает, питает Луну. […] Это делает органическую жизнь не только самоподдерживающей системой, но также позволяет ей питать Луну и служить в качестве передатчика энергий. Таким образом, органическая жизнь служит многим целям - более крупных миров, планет, Земли и Луны» [44, с.287].

а) Человек, как мы выяснили, является, согласно учению Успенского, частью высокоорганизованной системы, в которой действует огромное количество законов, исходящих как с более высоких уровней, например, Планет или Солнца, так и с более низкого уровня - Луны. С этой точки зрения можно представить всю совокупность влияний на человека, как благоприятных, так и вредных, и проявлений в человеке, как действие определенных законов. Успенский указывает на некоторые из этих законов, в частности, на те из них, которые он называет «механическими законами»: «Прежде всего человек, подобно всему тварному на Земле, живет под властью физических законов, а это означает, что он в состоянии жить лишь в определенном интервале температур. Далее, необходима определенная влажность воздуха, и сам воздух должен иметь особый химический состав, чтобы человек мог дышать. Человек также ограничен в своем питании определенным видом пищи, которую он в состоянии переварить. Все это является законами для человека. Затем, переходя к совсем простым законам, мы отыщем, к примеру, свое неведение. Мы не знаем самих себя - это закон. Когда мы начинаем познавать самих себя, то избавляемся от этого закона. Как я говорил, мы не можем составить их список, так как для некоторых у нас вообще отсутствуют названия, но некоторые нам известны. Например, мы знаем, что все люди живут под действием закона отождествления. Те, кто начинают помнить себя, начинают освобождаться от закона отождествления» [44, с.296]. В этом смысле, учение Успенского направлено на избавление от ненужных законов.

б) Человек для Земли является особым орудием, это часть тонкой пленки органической жизни на ее поверхности, и он во многом отличен от остальной части органической жизни. К примеру, человек более чувствителен к высоким влияниям, исходящим из Мира3, Мира6, а точнее, он имеет органические условия для возможности их восприятия, которых не имеют другие представители органической жизни - растения, животные и т.д. Таким образом, человек является (в потенции больше, чем в действительности) самым чувствительным нервным окончанием Земли. «Безусловно, луг с его зеленой травой во многом отличается от человека - он воспринимает лишь некоторые планетарные влияния, и притом весьма незначительные. Человек же воспринимает значительно более сложные влияния. Однако, сами люди сильно разнятся в этом отношении. Большинство из них обретают значимость только в общей людской массе, и лишь людская масса воспринимает то или иное воздействие. Некоторые же способны воспринимать влияния отдельно - влияния, которые людским массам недоступны, поскольку те чувствительны лишь к грубым воздействиям» [44, с.308].

в) Органическая жизнь, с точки зрения Закона Семи, является интервалом между нотами фа и ми, точнее, материалом, заполняющим его, и в соответствии с этим законом, образует так называемую «боковую октаву», которая состоит из трех нот, ля, соль и фа. Успенский подробно описывает механизм возникновения этой октавы и ее структуру. Он говорит, что она берет начало от Солнца, ноты соль. «Соль переходит в до и порождает си на уровне планет, а затем три ноты - ля, соль, фа, которые представляют собой органическую жизнь на Земле. Далее, ми из этой боковой октавы направляется к Земле, а ре идет к Луне. Так что органическая жизнь принадлежит не основной октаве, а этой, боковой октаве, которая берет начало от Солнца. Мы не знаем, что означают ноты до и си в этой октаве. Во всей данной октаве нам известны только ноты ля, соль, фа и ми. Даже относительно ре мы знаем только то,что когда что-то умирает - будь то человек или таракан, - его душа отправляется на Луну» [44, с.312].

Исходя из этого, можно заключить, что, по мнению Успенского, сочетание ля - соль - фа, соответствующее органической жизни, исходящее от высоких влияний Солнца, дает возможность человеку развиваться, создавать в себе более совершенные механизмы существования и функционирования, чем те, которыми он обладает на нынешний момент.

г) Важнейшим утверждением Успенского по поводу развития человека является то, что человек, находясь под воздействием планетарных законов, все же имеет возможность обрести свободу, и на вопрос о том, какой дальнейшей цели человек может служить, обретя сознание, если он, как часть органической жизни, уже имеет некую цель в схеме мироздания, он отвечает: «Это зависит от того, чего мы хотим. Вы можете удовлетвориться некоторыми целями самой природы или же иметь собственные замыслы. Став сознательными, вы можете служить собственной цели, но если вы не сознательны, вы в состоянии служить только целям природы» [44, с. 314].

4. Необходимо отметить всю важность космогонических и космологических идей Успенского в структуре всего учения. Они имеют не только функцию объяснения, некоторой метасистемы, из которой дедуцируются все основные смыслы человеческого бытия, хотя и этот вариант является вполне приемлемым. «Кроме этого, все крупные идеи, наподобие Луча Творения и основополагающих законов вселенной необходимы, поскольку направляют нашу с вами мысль в верное русло. Они не дают ей бесплодно растекаться и, значит, помогают само - воспоминанию. Если вы отбросите их, если вы попытаетесь лишь помнить себя и отбросите все иные идеи, у вас ничего не получится» [44, с.305].

5. В заключение данного раздела необходимо дать аксиологический план занимаемого человеком места во вселенной. Успенский призывает не переоценивать человеческую ситуацию, поскольку именно наше положение во вселенной является причиной наших, близких к нулю, шансах начать развитие. «Когда мы познаем основные законы, то понимаем, что живем, оказывается, в неблагоприятном месте, действительно плохом месте. Но мы не можем жить в ином месте, так что должны выяснить, что же мы можем здесь сделать. Так что не следует ничего вокруг приукрашивать» [44, с.303].

3.2 Сознание как главный инструмент развития

Сознание - пожалуй, центральное понятие системы Успенского, это доминанта, выделяемая в качестве главного критерия развитости человека, главной возможности человека и единственного предмета упований. «Данный вид школы просто говорит: развивайте одно сознание, и все остальное в таком случае приложится» [44, с.152]. Это суждение хотя и спрямляет очень многие моменты, но выражает основную интенцию данного учения: сознание способно дать человеку возможности к реорганизации собственных внутренних качеств с наибольшей для него пользой, сознание дает возможность человеку развиваться. Успенский утверждает: «Сознание означает волю, а воля означает свободу» [44, с.373]. Этот пафос пронизывает все его учение, и на наш взгляд, правомерно ставить с точки зрения саморазвития сознание во главу угла. Из вышесказанного следует, что, с точки зрения учения Успенского, развитие сознания соответствует развитию человека, где соответствие может пониматься в интервале от частичного совпадения до полной тождественности.

Первое и одно из важнейших допущений системы Успенского состоит в том, что человек не обладает сознанием, у него нет сознания. Хотя нормальное, подобающее состояние для человека - это сознательное состояние, в силу множества причин, связанных со средой, воспитанием и самой спецификой сознания, оно отсутствует у человека. Именно в этом и состоит основное различие в понятиях «обычного» и «нормального» состояния. Человек устроен таким образом, что может иметь сознание, но он не имеет его, и положение его усугубляется тем обстоятельством, что он мнит себя сознательным существом, то есть не знает своего нынешнего положения. Проверить это представляется возможным, если, например, человек попытается в течение, хотя бы нескольких минут осознавать себя, не отвлекаясь ни на что другое. Во-первых, нельзя утверждать, что осознание себя может вообще случиться по воле самого человека, иными словами, человек не волен управлять своим состоянием, и прежде всего состоянием сознания, а во-вторых, человек не сможет осознавать себя так долго, поток мыслей и эмоций неизменно захватывает его, и он не в силах противостоять его течению.

Философами современности эта особенность названа «дискретностью сознания» и воспринимается как его сущностная черта, хотя Успенский - и в этом состоит второе важнейшее положение его учения - утверждает: «Человек способен помнить себя, если он долго будет пытаться делать это» [44, с.12]. Мы частично затронем технологии обретения сознания, но основной нашей задачей является, естественно, выявление понимания сознания, которое присутствует в учении Успенского, и той роли, какую оно играет по отношению к человеку.

В связи с этой задачей, прежде всего, необходимо связать понимание сознания и нынешнего состояния человека с метафорой сна и бодрствования. С такой позиции сознание подобно пробуждению и бодрствованию, а наше нынешнее состояние - сну. С другой стороны, картина жизни человека не столь однозначна. Если рассматривать всю совокупность возможностей человека в отношении сознания, то он может находиться в четырех состояниях:

Сон. Имеется в виду, прежде всего, обычный ночной сон. Это состояние характеризуется своей субъективностью, пассивностью, человека в нем окружают видения, психические функции в этом состоянии работают без всякой цели, нет логики, нет следствий, нет причины и нет никаких результатов. Человеку неподконтрольны сновидения, и нет никаких оснований считать, что в данном состоянии человек может оказаться сознательным, ведь даже и пробуждение ото сна происходит здесь механически, без волевого участия человека. Оценивается Успенским как низшее состояние сознания.

Сон наяву, или относительное сознание. Это состояние, в котором мы работаем, разговариваем, мыслим, находимся здесь и сейчас и, что называется, живем. Человек в этом состоянии захвачен грезами, дневными сновидениями, фантазиями, беспредметными размышлениями, чаяниями и упованиями, своим внутренним диалогом. Но в отличие от состояния сна мысли здесь более связны, присутствует «чувство противоречивости происходящего» и «чувство невозможности»[41]. И вполне естественным следствием состояния относительного сознания является уровень наших возможностей: мы можем знать лишь относительную истину, мы не в состоянии объективно судить о вещах. Сознание не является в этом состоянии устойчивым элементом человеческого существа, оно вспыхивает, будучи порожденным определенной ситуацией, например, это может случиться, когда человек оказывается в новом месте. Так же внезапно, как и появилось, сознательное состояние исчезает, уступая место привычным сцеплениям ассоциаций, типовым ходам мышления и механически следующим за ними эмоциям.

Необходимо заметить, что человек в течение жизни, как правило, находится лишь в этих двух состояниях, они порой пересекаются, порой диахронически следуют друг за другом, и составляют существо внутренней жизни человека. Успенский утверждает, что кроме них есть еще два возможных для человека состояния сознания, но они не даны ему природой, она лишь делает возможным их обретение, создавая человека способным к такому обретению после тяжкой и длительной борьбы.

Самосознание - это состояние, в котором человек становится объективным в отношении к самому себе. Здесь мы способны знать всю полноту истины о нас самих. Успенский нарочно и, на наш взгляд, вполне закономерно пресекает всякий детальный разговор о специфике, конкретных моментах и описаниях состояния самосознания, поскольку, по его мнению, мы не можем знать ничего об этом состоянии, оно нам недоступно и никогда на протяжении всей жизни нами не переживалось настолько долго и глубоко, чтобы можно было сказать, что либо о нем. Напротив, в качестве основного мотива деятельности по обретению такого состояния и важного принципа работы по его достижению Успенский называет осознание своего нынешнего состояния; это во много раз более важно, нежели развертывание пустопорожних разговоров по поводу того, о чем мы не имеем ни малейшего представления, то есть по поводу самосознания. «Лишь после осознания человеком того, что он спит, возможно сказать, что он на пути к пробуждению. Он никогда не проснется, пока не поймет, что спит» [41]. В общем плане Успенский, используя в том или ином отношении понятие самосознания, говорит о таких его составляющих, или сопутствующих, элементах, как внутреннее единство, обретение индивидуальности, наличие постоянного «я» и воли.

Состояние объективного сознания - состояние, которое предполагает способность знания полной истины обо всем; достигнув такого состояния, человек может изучать вещи сами по себе, мир, как он есть. Успенский неоднократно подчеркивает, что данное состояние недоступно нам, то есть людям, находящимся в обычном состоянии, поскольку оно, рассматриваемое в качестве конечной цели, предполагает для своего обретения наличие у человека многих других качеств, которыми он в настоящее время не обладает, а также указывает, что даже в качестве цели состояние объективного сознания еще слишком далеко от нас, чтобы пытаться вести о нем какой-либо серьезный разговор. С теоретической же точки зрения идея объективного сознания представляет собой рафинированный образ человеческого сознания, задает, с одной стороны, сферу сознания, то есть область применения понятия сознания, а с другой, его предельные смыслы, иными словами, задает некоторую модель совершенного сознания, развитого и завершенного.

Успенский рассматривает сознание, как уже было сказано, с точки зрения «возможной эволюции человека», где оно является критерием развитости и основополагающим ценностным ориентиром. Исходя из этого он выделяет несколько типов людей, в зависимости от уровня развития. Данное разделение интересует нас в том плане, что позволяет проследить этапы развития сознания у человека, и выяснить связи сознания, как оно представлено у Успенского, и многих других качеств человека. Итак, Успенский выделяет семь типов людей, уровень бытия которых имеет качественные отличия, и является следствием наличия у них различных уровней сознания. Первые три типа составляют единую группу, где главным различием служит доминирование того или иного центра в функционировании психики, что обуславливает некоторые различия в отношении ценностей, характера, поведения, темперамента, но не означает каких либо качественных различий в сознании людей: уровень сознания здесь примерно одинаков, и рознится у конкретных людей незначительно. С другой стороны, эти три типа - все, что нам известно, все люди, встречающиеся нам в обычной жизни, принадлежат какому то из этих трех типов. Важно, что с точки зрения данного разделения эти три типа составляют феномен, именуемый человеком «в обычном состоянии». Успенский, говоря об общих свойствах таких людей, замечает: «Человек первого, второго и третьего типа до того, как приступил к изучению себя в рамках некоторой системы, дающей ему возможность самопознания, всю свою жизнь проводил во сне. Ему только казалось, что он бодрствует; в действительности он никогда не пробуждался или же случайно пробуждался на какой то миг, оглядывался вокруг и вновь впадал в спячку. Второй характерной чертой является то, что, хотя он обладает различными «я», некоторые из этих «я» даже не знакомы друг с другом. У такого человека могут быть вполне определенные склонности, определенные убеждения или взгляды, но с другой стороны, у него могут быть совершенно иные убеждения, иные взгляды, иные симпатии и антипатии, и ни одно из этих «я» не подозревает о существовании другого» [44, с.27]. Данное разделение играет принципиальную роль в рассмотрении человека, поскольку с его помощью решаются также многие другие проблемы, например, различие в трактовках чего бы то ни было, или интерпретациях, у разных людей. Используя это разделение в качестве принципа, мы сквозь его призму можем пересматривать любое проявление человеческой деятельности, включая культуру, искусство, философию, науку, общественную жизнь. Это становится ясным исходя из следующего отрывка: «… наряду с семью категориями людей должно, соответственно, существовать и семь категорий всего, что бы ни принадлежало человеку. Мы не располагаем сведениями относительно человека пятого, шестого и седьмого типа, но мы знаем различие между человеком номер один, два и три, и таким образом можем легко заключить, что религия человека первого типа, какой бы она ни именовалась, будет примитивной, упрощенной во всех смыслах. Боги здесь просты, добродетели просты и грехи просты - все просто, поскольку человек номер один не любит много думать. Сентиментальная, эмоциональная религия, полная иллюзий и воображения, будет религией человека второго типа. И религия, состоящая из теорий, слов и определений всех вещей, будет религией человека номер три. Нам известны лишь некоторые виды религий, но при условии существования людей более высокого уровня должна существовать также религия человека номер пять, религия человека номер шесть и религия человека номер семь. […]В науке это различие еще более наглядно. Естественно, что наука номер один, номер два и номер три нам полностью известна. Она опирается на нынешнее состояние сознания человека и нынешние его функции в качестве орудия получения определенных результатов. Наука номер четыре начинается с усовершенствования орудий познания. Если вам приходится работать в конкретной отрасли науки, вы располагаете определенным инструментом для такой работы, посредством которого получаете определенные результаты. Но предположим, что у вас имеется более совершенный инструмент; тогда вы немедленно получите более совершенные результаты»[44, с.62-63].

Физический человек. В функционировании его психики велико значение инстинктивного и двигательного центра. Для такого человека характерны приземленные интересы, доминирование потребностей тела над потребностями духа. Согласно Успенскому, такого человека не способны заинтересовать идеи его, или какого-либо иного учения, они не могут быть восприняты им, а будучи воспринятыми, будут с неизбежностью искажены.

Эмоциональный человек. Для психики такого человека характерна высокая степень эмоциональности, велико значение эмоционального центра, он может быть чрезмерно сентиментален или вспыльчив, он познает мир и самого себя, главным образом, посредством эмоций, и, как и человек первого типа, неспособен к восприятию идей системы.

Интеллектуальный человек. Его психика характеризуется доминированием интеллектуального центра, что означает развитость теоретического мышления и мыслительной активности. В любой деятельности такой человек отдает предпочтение мышлению, а не эмоциям, в деле принятия каких-либо решений руководствуется скорее собственными умозаключениями, чем желаниями, аффектами или эмоциями. С этой точки зрения средневековую схоластику правомерно назвать типичной религией человека номер три, интеллектуального человека.

Основной критерий практического разделения людей данных трех типов связан с «тяготениями в моменты принятия важных решений. Человек номер три исходил бы в своих действий из теории, человек номер два опирался бы на эмоциональные симпатии и антипатии, человек номер один опирался бы на свои физические симпатии и антипатии»[44, с.63].

Дальнейшие четыре ступени развития человека принадлежат совершенно иной плоскости, а именно, могут быть достигнуты только в результате работы. Под работой понимается целенаправленное устремление к обретению сознания и других, подспудных качеств, регулярное приложение специальных усилий по реализации данной цели. Очевидно, что «никакая работа не совершается во сне»[41], иначе она не будет являться работой, и эта очевидность дает нам представление об обычном состоянии человека. Закономерно, что мы рождаемся людьми первого, второго или третьего типа, но никогда - четвертого или пятого типа. С позиции данной системы, к примеру, человек четвертого типа имеет огромные преимущества в отношении развития перед человеком третьего типа, сама перспектива развития оказывается для него намного более реальной. Необходимо учесть, что имеется в виду не естественное развитие, которое, якобы, осуществляется в течение жизни человека, но только осознанное развитие, предполагающее приложение усилия, и прежде всего - осознание человеком собственного положения, то есть того, что он топчется на месте и находится в плену воображаемого развития, в плену грез и ложных представлений. Человек, стремящийся к развитию в рамках некоторой системы, приближается к состоянию нормального человека, иными словами - человека, способного к развитию. Имеется в виду не разрозненная и неопределенная способность к развитию, где шансы того, что само это развитие начнется или, начавшись, продолжится, крайне малы, а осознание необходимости развития и наличие некоторых результатов в подготовке к развитию, таких, как избавление от препятствий, от того, что ему мешает. Такое состояние характеризует уже человека четвертого типа, и качественно улучшается далее - у человека пятого типа.