Религиозный идеализм (даже в случаях, когда он, как у С. Булгакова или П. Флоренского, перерастал в теологию) оставался высокопрофессиональным, даже изощренным философствованием. Нельзя забывать, что в России того же времени религиозно-идеалистической метафизике решительно противостоял, став ее главным идейным противником, материалистический атеизм, воплощенный главным образом в быстро распространявшемся марксизме. Философские работы Г. Плеханова, В. Ленина, в начале века известные лишь в узких марксистских кружках, приобретали все большую популярность. Некоторые из религиозных философов, будущих выдающихся мыслителей России (Н. Бердяев, С. Булгаков, П. Струве и др.), прошли через увлечение марксизмом. В конце XIX в. они примыкали к так называемому легальному марксизму. Однако грянула первая русская революция 1905 г., показавшая всю опасность российского бунта, и пришли отрезвление и покаяние. Отступление от религии, отказ от Бога были восприняты этими философами как главнейшая причина социальных, духовных, нравственных потрясений, уже постигших и еще ожидающих Россию. Новый синтез Бого- и миропознания, воплощение Бога в мире и человеке (что В. Соловьев называл "свободной теургией") начали интересовать русских религиозных идеалистов в первую очередь. Пятая особенность русской философии заключалась в стремлении мыслителей России органически объединить гносеологию, новую онтологию со смысложизненными, этическими, эстетическими измерениями бытия и познания. При этом экзистенциально-персоналистические акценты, опять-таки объединенные с религиозными началами, оказались в центре внимания. Необходимо подчеркнуть, что онтологический и экзистенциально-персоналистский повороты в российской мысли также состоялись раньше, чем в западной философии. "...Употребляя современное выражение, -- писал Н. А. Бердяев в "Русской идее" (1946), -- можно было бы сказать, что русская философия, религиозно окрашенная, хотела быть экзистенциальной, в ней сам познающий и философствующий был экзистенциален, выражал свой духовный и моральный опыт, целостный, а не разорванный опыт. Величайшим русским метафизиком и наиболее экзистенциальным был Достоевский".

О самом Н. Бердяеве и о Л. Шестове нередко говорят как о ранних экзистенциалистах и персоналистах. Русская экзистенциально-персоналистская мысль проделала часть своего пути прежде, чем течения экзистенциализма и персонализма появились на Западе. К сожалению, по разным причинам, а в особенности из-за языкового барьера, русская философия даже в серебряный век была мало известна на Западе. Лишь в редких случаях можно говорить о непосредственном влиянии русских мыслителей на философов Запада. (Так, один из основателей персонализма Э. Мунье, выдающийся философ М. Шелер испытали воздействие философии Н. Бердяева. К. Леви-Стросс признавал влияние русских ученых Р. Якобсона и Н. Трубецкого на формирование структурализма.) Новый антропологический поворот был выражен, например, в призыве Н. Бердяева написать "антроподицею", оправдание человека. Внимание концентрировалось на мире личности. Поворот к человеку и личности соединялся в русской философии с резкой критикой западных субъективистско-индивидуалистических концепций. Некоторые историки считают эту особенность русской философии определяющей и связывают ее с пристальным интересом русских мыс- лителей к проблемам философии истории. В.В. Зеньковский писал: «Если уже нужно давать какие-либо общие характеристики русской философии -- что само по себе никогда не может претендовать на точность и полноту, -- то я бы на первый план выдвинул антропоцентризм русских философских исканий.

В философско-правовом ракурсе русская мысль, тесно связанная с западными традициями (П. Новгородцев и его школа), выступила с обоснованием прав и свобод личности, обратив внимание на неуважение к ним как особую черту русской истории и обыденного сознания россиян. Вместе с тем русская мысль и в XX в. искала иного синтеза индивидуального и общественного, чем тот, который предлагался, с одной стороны, западным индивидуализмом, а с другой, коммунистическим коллективизмом. В поисках такого синтеза правомерно усматривать шестую особенность русской философии конца XIX -- начала XX в. Вопрос о специфике русской философии был интегральной частью тех проблем, которые еще со времен П. Чаадаева и В. Соловьева входили в тему "русская идея". Речь шла о так важном и сегодня процессе самосознания, самоидентификации россиян и, в частности, тех, кто принадлежит к русской нации в узком смысле этого слова. (Далее проблематике русской идеи, как она исследовалась в философии России серебряного века, будет посвящена специальная глава.) К чести отечественных философов надо отметить, что они сделали сложную проблему русского менталитета, русского духа, русской культуры предметом глубокого исследования, по большей части не впадая в крайности истерического, демагогического национализма или отрицания национальной самобытности. В столь пристальном внимании к данной теме можно видеть еще одну (седьмую) особенность русской философии. Специфика российской культуры в целом, русской философии, в частности, усматривалась в антиутилитаризме, духовности, в интересе к глубинам человеческих переживаний и страданий, к поиску Бога, Правды и Спасения.

Подчеркивалось -- и по праву, -- что русская литература, важнейшее достояние отечественной культуры, по своему содержанию глубоко философична и что философская мысль особенно глубоко связана с ее новаторскими духовно-нравственными устремлениями. Правда, видеть в тесном союзе философии и литературы уникальную черту именно русской культуры было бы неверно, ибо на протяжении своей истории философская мысль часто выступала в единстве с литературой, искусством. Достаточно вспомнить об эпохе Канта, Гёте, Гегеля, Шиллера. Это, однако, не отменяет того факта, что великая литература России XIX--XX вв. -- вместе с музыкою, живописью, другими видами искусства -- была питательной почвой для возникновения и развития отечественной философии. Серебряный век, который был периодом небывалого, стремительного, новаторского развития всех областей российской культуры, впервые в истории России стал и периодом расцвета отечественной философии. Необходимо добавить, что поиск некоторых новых форм в искусстве и литературе дореволюционной России на десятилетия опередил и предвосхитил последующее развитие культуры на Западе (авангардизм, символизм в музыке, живописи, литературе). Философия в тогдашней культуре России играла очень заметную роль. В. Соловьев еще при жизни стал притягательным центром для всей российской культуры. Достоевский и Толстой присутствовали на его лекциях. Его книги, стихи читала и чтила образованная Россия. Популярность Бердяева, Ильина, Булгакова, Розанова, возможно, была несколько меньшей. Но их имена, сочинения, лекции были широко известными в России. Российские мыслители постоянно спорили -- с Достоевским, Толстым, друг с другом, критиковали западную философию, подчеркивали значимость восточной мысли. Итак, до самой революции (и, по инерции, еще несколько лет после нее) выдающиеся философы России работали в хорошем историческом темпе, не только не плетясь в хвосте западной мысли, но и в ряде случаев опережая ее. Философы мирового класса, они публиковали свои работы и за границей, читали лекции в университетах Европы. В западных философских лексиконах ко второму-третьему десятилетию XX в. русская философская мысль постепенно стала занимать достойное ее место.

Заключение

Вопрос о специфике русской философии сложен прежде всего потому, что при ответе на него как бы объединяются в одно целое весьма различные, подчас противоположные, заостренные друг против друга идеи и концепции.

На протяжении всей истории русской политической и философской мысли поднимались вопросы о соотношении светской и духовной властей, о месте и роли России в мировом сообществе. Исследуя ответы на эти вопросы, можно выделить некоторые особенности русской идеи (как результат многовековой работы народа и политической элиты в лице представителей русской философии):

1) Богоизбранность русского народа как носителя православной веры и идеи теоцентричности социальной жизни;

2) мессианизм - осознание русским народом своей ответственности за обустройство евроазиатского пространства и защиты малых народов;

3) соборность - единство в разнообразии (соединение различных национальных, этнических, социальных и религиозных групп для достижения общей цели);

4) политическая симфоничность - гармоничное соединение светской и духовной власти;

5) универсализм - соединение славянского и тюрского элементов российской цивилизации.

Российские философы, завоевавшие авторитет на родине и в мировой мысли, не только не почивали на лаврах, но чаще всего были склонны самокритично оценивать отечественную философию, не забывая отметить не только ее силу, достижения, но и ее слабости и недостатки. Это относится прежде всего к В. Соловьеву. Чуждый национальной спеси и бахвальства, он резко критически высказался не только об уровне и перспективах, но и о самом существовании "самобытно русской" философии: "...За последние два десятилетия довольно появлялось в Росси более или менее серьезных сочинений по разным предметам философии. Но все русское в этих трудах вовсе не русское, а что в них есть русского, то ничуть не похоже на философию, а иногда и совсем ни на что не похоже. Никаких действительных задатков самобытно русской философии мы указать не можем: все, что выступало в этом качестве, ограничивалось одною пустою претензией".

Список использованной литературы

1. Аверинцев / В.В. Бибихин. - М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2006. - 416 с.

2. Андреева Т.А. Понятие человечества в учении В.И. Вернадского / Т.А. Андреева // Ноосфера. Збiрник фiлософських праць. - Донецьк: ДонНТУ, 2002. - Вип. 1. - С. 79 - 82.

3. Бердяев Н.А // О России и русской философской культуре. - М.: Наука, 1990. - с. 43-263.

4. Бердяев Н.А. Судьба России / Бердяев Н.А. - М.: МГУ, 1990. - 256 с.

5. Бибихин В.В. Алексей Федорович Лосев. Сергей Сергеевич

6. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста / В.И. Вернадский. - М.: Наука, 1988. - 520 с.

7. Вышеславцев Б.П. Вечное в русской философии / Б.П. Вышеславцев - Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1955. - 168 с.

8. Гринин Л.Е. Философия, социология и теория истории. - М.: КомКнига, 2007. - 352 с.

9. Диалог культур и перспективы социокультурной глобализации в современном обществе : [сб. науч. ст. / редкол. : В.Ф. Мартынов и др.] - Мн. : БГУ, 2005. - 205 с.

10. Жданов Ю.А. Концепция культуры в трудах В.И. Вернадского / Ю.А. Жданов // Жданов Ю.А. Избранное. Т. 2. - Ростов н/Д.: Изд-во СКНЦ, 2001.

11. Зеньковский В.В., прот. История русской философии. В 2 т. - Ростов н/Д.: «Феникс» 1999. - Т. 2.

12. Зиновьев А.А. Глобальный человейник / Зиновьев А.А. - М. : Алгоритм, Эксмо, 2006. - 448 с.

13. Зиновьев А.А. Запад / Зиновьев А.А. - М. : ЗАО Изд-во «Центрполиграф», 2000. - 509 с.

14. Зиновьев А.А. Фактор понимания / Зиновьев А.А. - М. : Алгоритм, Эксмо, 2006. - 528 с.

15. Ильин И.А. Кризис безбожия // Ильин И.А.// Ильин И.А. Соб. Соч. - Т. 1. - с. 333-381.

16. История и философия экономики. - М.: КноРус, 2010. - 664 с. 3. История русской философии. Под ред. М.А. Маслина. - М.: КДУ, 2008. - 640 с.

17. Калустьянц Ж.С.. Содержание категории «Духовное производство» // Вестник Северо-Кавказского государственного технического университета. 2009. № 4. С. 100-103

18. Канке В.А. современная философия. - М.: Омега-Л, 2009. - 336 с.

19. Лопатин Л.М. Аксиомы философии. Избранные статьи / Л.М.Лопатин. - М.: РОССПЭН, 1996.

20. Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время. - М.: Прогресс, 1990. - 720 с.

21. Лосский Н.О. Характер русского народа / Лосский Н.О. - М.: Ключ, 1995. - 134 с.

22. Мельников Г.Л. Возвращение Д.И. Чижевского // Славяноведение. 2008. № 4. С. 85-89.

23. Мотышина М.С. Социально-экономические организации. Концепции, особенности, механизмы развития. - СПб.: СПбГУБ, 2009. - 352 с.

24. Новиков А.И. История русской философии X-XX века / Новиков А.И. - Лань, 1998. - 314 с.

25. Ополев П.В. Противоречие в диалектике и синергетике // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2010. № 1. С. 109-114.

26. Панарин А.С. Глобализация как вызов жизненному миру. За Хайдеггера / А.С. Панарин // Сумерки глобализации : настольная книга антиглобалиста / [под ред. А. Ашкерова] - М. : ООО «Издательство АСТ : ЗАО НПП «Ермак», 2004. - С. 123-154.

27. Панарин А.С. Искушение глобализмом / Панарин А.С. - М. : Русский Национальный Фонд, 2000. - 382 с.

28. Панарин А.С. Народ без элиты / Панарин А.С. - М. : Алгоритм, Эксмо, 2006. - 352 с.

29. Панарин А.С. Православная цивилизация в глобальном мире / Панарин А.С. - М. : Алгоритм, 2002. - 496 с.

30. Разумов В.И. Социальная философия и социальная теория // Личность. Культура. Общество. 2010. Т. 12. № 2. С. 99-104

31. Сагатовский В.Н. Есть ли будущее у русской философии? // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2009. Т. 10. № 01. С. 121-132.

32. Сапронов П.А. Русская философия. Проблема своеобразия и основные линии развития. - М.: Вектор, 2008. - 480 с.

33. Современные глобальные трансформации и проблема исторического самоопределения восточнославянских народов / [под ред. Ч.С. Кирвель и др.] - Гродно : ГрГУ, 2009. - 547 с.

34. Соловьев В.С. Идея человечества у Августа Конта // Соловьев В.С. Сочинения в 2 т. - М.: Мысль, 1990. - Т. 2. - С. 562 - 581.

35. Соловьев В.С. Кризис западной философии (против позитивистов) / В.С.Соловьев // Соловьев В.С. Сочинения в 2 т. М., 1990. - Т. 2. - С. 3 - 139.

36. Чижевский Д.И. Избранное в 3 томах. Том II. - М.: Дом Русского Зарубежья им. Александра Солженицына, 2007. - 800 с.

Размещено на Allbest.ru