Философское осмысление проблем научно-технического прогресса

2.2 Причины возникновения антитехнократичних тенденций в современной европейской философии

Термин "технократия" впервые был применен американским исследователем В. Смитом в серии статей, опубликованных в 1919 г. в журнале "Industrial Managment". В буквальном переводе с греческого это слово означает "власть мастерства".

В дальнейшем понятие получило три общеупотребительные толкование:

во-первых, теоретические концепции власти, основанной не на идеологии, а на научно-техническом знании;

во-вторых, тип социально-политического переустройства общества, практически реализующий принципы этой концепции;

в-третьих, социальный круг носителей научно-технического знания, которые выполняют функции управления [11, с.5].

Идеи, близкие к технократических, не новы. Они существовали еще в древности. Даже мысль Платона об обществе, которое будет управляться "философами", т.е. мудрецами, можно интерпретировать как призыв к некоторой "экспертократии".

Современные же технократические концепции берут начало в работах американского социолога и экономиста Т. Веблена и получили распространение почти во всех индустриально развитых странах [4, С. 14].

Таким образом, можно говорить о технократию как совокупное господство техники или техносистемы. В настоящее время наиболее распространенными являются следующие четыре варианта концепции технократии [7, С. 71]

Технократия рассматривается как господство технических экспертов (экспертократии).

Технократия - это ориентация на технику как на так называемый "технологический императив" (Л.Маркузе): все, что можно изготовить, изготовляется и притом для удовлетворения определенных потребностей.

Технократия понимается как господство предметной необходимости вплоть до появления тотального "технического государства" (Х.Шельски), в котором только управляют, однако политических решений уже не принимают.

Технократия выступает в качестве тенденции к информационно-и системно-контролируемого общества в более общем виде: к информационной системотехнократии.

Гносеологические корни идеологии технократизма связано с философией позитивизма, строит свои выводы лишь на базе эмпирических данных, полученных естественными и техническими науками [7].

Сторонники позитивных программ технического усовершенствования мира видели в технике главным образом "орудия" с помощью которого человек должен добиться господства над природой. Техника, таким образом, осмислювалась как нейтральное средство, пользуясь которым "человек" пыталась достичь целей, не зависящим от этого средства. Человек функционировала как "властитель", а техника - как его "раб". И в этом случае человек был "властителем", применявшей машину как раба для того, чтобы господствовать над другими людьми. Но, с позиций марксистов и социалистов техника должна применяться не для эксплуатации человека, а для господства над природой в интересах человека [12].

Во второй половине ХХ века появилась новая тенденция: машина или "техника", сама стала "властителем", тогда как "человек" превратилась в ее "раба". Господство техники проявилось в том, что человек сам приобрел черты машины: она стала автоматом, безвольно оказавшись во власти самодвижущихся технических систем, которые уже не являются средствами для достижения цели, а стали самоцелью. Эта мысль об автономии техники легко связывается со способом аргументации, исходит из понятия "отчуждение" [12, с.322].

Технизация распространяется все шире - от подчинения природы до подчинения всей жизни самого человека, к бюрократическому управления всем - до подчинения политики, даже игр и развлечений, проводимых в русле привычных форм жизни, но уже не как выражение внутреннего импульса. Человек не знает, что делать со своим досугом, если ее свободное время не заполняется технически организованной деятельностью, разве только он склонен, отдыхая, просто предаваться дреме и мечтам [7, с.133].

Стремительное развитие техники и информационных процессов, которые породили компьютерную революцию, создает объективную основу для усиления технократических иллюзий и новых мифов.

Абсолютизация любого технического нововведения не способствует синтезу техники и культуры. Человеческий разум самоценный и уникальный и никакие успехи в области формализации интеллектуальных процессов не смогут его заменить. Человек - не машина, а ее мозг - не компьютер. Однако неуемное увлечение очередной технической новинкой вызывает к жизни концепции, которые унижают ценность разума и приписывают информационной технике несвойственные ей функции и возможности.

То обстоятельство, что компьютеры в своем беспрецедентном развития существенно расширили сферу интеллектуальной деятельности людей и подняли на качественно новый уровень решения многих интеллектуальных проблем, не меняет принципиальной оценки соотношения между человеческим и машинным интеллектом. Мышление, разум, интеллект, творчество, рефлексия, высокий уровень психической активности есть продукт человеческой деятельности, биологически и в первую очередь социально детерминирован. Логические, счетные способности компьютеров, как бы велики они ни были, есть результат научно-технического развития, специализированной инженерной деятельности людей.

Начиная с 70-х годов прошлого века в философии техники, прежде всего в ФРГ, явно определялись тенденции противопоставления технократическим концепциям, как таковым, которые якобы развивались в историческом и социальном вакууме, тенденции иного подхода к проблемам научно-технического развития, при котором, в первую очередь, принималась бы во внимание дана историческая эпоха, система ее культуры в целом, как обусловливающая специфику техники этого исторического периода и отношение к ней общества [12, с.177].

С 80-х годов в трудах философов усилилась внимание к человеческому измерению прогресса. Многие западные ученые пришли к выводу, что нельзя понять феномен "технологических переворотов", оставаясь в русле истории машин и технологий, назрела необходимость некоторого погружения в стихию духовно-культурных факторов, в сферу гуманизации техники.

Сама по себе появление новых технических феноменов и процессов - не единственный момент новой ситуации, что в результате технического развития порождает этические проблемы нового типа. Решающий новый взгляд на новую интерпретацию или новое применение этики, несомненно, заключается в факте появления всевозрастающей до бесконечности технологической силы, предоставляется в распоряжение человека. Это приводит к риску, который требует разработки новых этических концепций.

Количество людей, которых касаются технические мероприятия или их побочные эффекты, увеличилось до огромного количества. Эти люди зачастую уже более не находятся в непосредственном взаимодействии с теми, кто вмешивается в их жизнь.

Природные системы становятся предметом негативной человеческой деятельности. Человек своим вмешательством может их постоянно нарушать или разрушать. Это абсолютно новой ситуацией: никогда прежде человек не имел такую силу, чтобы смочь уничтожить всю жизнь в некоторой отдельной экологической системе или даже в глобальном масштабе, или решающим образом довести ее до вырождения. Поскольку это вмешательство при известных обстоятельствах не может контролироваться и может приводить к невосполнимым потерям, постольку природа (как экологическое целое) и существующие в ней виды, в результате нового технологического разделения сил, приобретают совершенно новую этическую релевантность. Если до сих пор этика была направлена только на отношения между людьми и на последствия их поведения, то теперь она приобретает перспективную экологическую релевантность, а также значимость для жизни другого. Перед лицом возможных непоправимых потерь (изменение климата, радиационное облучение, технологическая эрозия и т.д.) речь идет также и о человеке, но ни в коем случае только о ней одной.

В растущие возможности вмешательства и влияния в области медико-биологических и экологических взаимосвязей возникает также проблема ответственности за нерожденных - будь то индивидуальные эмбрионы или последующие поколения.

Сам человек становится предметом научного исследования не только в свете возможностей манипуляции человеком на уровне ее подсознания или за счет социальной манипуляции, но также в экспериментах над человеком вообще, то в проектах медико-фармакологических исследований, или в проектах исследований общественных наук. Таким образом, возникает особая этическая проблема в связи с научными и техническими экспериментами над человеком.

Между тем в области генной инженерии человек получил возможность с помощью биотехнического вмешательства изменять наследственность, посредством мутационных вариаций создавать новые виды живого и, при известных условиях, повлиять даже на сущность самого человека или генетически изменять ее.

Для человека существует угроза превратиться в "объект техники" не только потенциально при вмешательстве с помощью генетической манипуляции, но и она уже стала в разных отношениях, как в коллективном, так и в индивидуальном, объектом столь многих воздействий, в критическом плане часто характеризуются как "манипуляция". К этому относятся не только фармакологические воздействия и массовое применение транквилизаторов или предельных воздействий.

Можно говорить о стремлении к росту технократии на основании прогрессирующего развития микроэлектроники, управляемых компьютерами системных организаций управления и автоматизированных организаций с электронной обработкой данных?

Или не вступают в рамках бюрократии технократия и електрократия в чрезвычайно эффективное объединение, как реалистическое предупреждения об опасности, которая угрожает, записывает на программной доске высокоразвитого индустриального общества прямо-таки приход технократического "старшего брата". Грозит опасность всеобъемлющей системной технократии? Развитие компьютерной техники, электронной вычислительной техники и обработки информации делает насущной проблему возникновения общего технократического контроля над личностью в виде собранных и скомбинированных данных об этой личности. Угроза частной жизни, "тайны данных" привела к правовой проблематики защиты данных от использования личных данных в коммерческих и общественных целях - постановка вопроса, что, естественно, имеет и важное моральное значение.

Но в технократии оказывается еще и другой, в данном случае более важный компонент.

Когда Э. Теллер, так называемый "отец водородной бомбы", говорил, что ученый - а также и человек техники - "должен применять то, что он понял" и "при этом не ставить себе никаких границ": "что можно понять, то необходимо также и применять ", это намек на трансформированную идеологию технократической раздробленности, что старый кантивский моральный императив" повинность незримо включает в себя умение "превращается" в технологический императив ".

В связи с критикой технократии приходится, прежде всего, констатировать, что и здесь проявляется заметный культурный пессимизм: почти не делается никакого акцента на значительных возможностях гуманизации условий существования посредством технического развития. Пожалуй, больше половины человечества уже не хочет и не могла больше жить без техники [11, С.71-72].

Возникновение в европейской философии техники конца ХХ века целого ряда новых тенденций связано с необходимостью разработки и конституирование знания о технике, как комплексного, многофакторного и противопоставить это знание "одномерности" представлений о сущности и характере развития техники.

Значительный вклад в разработку антитехнократичних концепций внесли: Т. Адорно, Г. Маркузе, Ю. Хабермас, М. Хоркхаймер, Х. Ленк, Ф. Рапп, Г. Рополь, А. Хунинг, К. Хюбнер, В. Степин, В. Розин, А. Воронин и др. По нашему мнению, в будущем эти концепции станут методологической основой для развития техногенной цивилизации.

2.3 Проблема "человек - техника" в современных философско - социологических теориях

Конец ХХ - начало ХХI века представляет нам чрезвычайно пеструю и сложную картину философских учений и школ, которые выдвигают свою интерпретацию технического развития общества, сущности техники, действия научно-технического фактора на культуру, которая сложилась исторически.

Среди факторов, особенно влияющих на жизнедеятельность современного человечества и современную человеческую личность - современная научно-техническая революция. В отношении нее и ее последствий среди философов, социологов, психологов существуют различные, порой диаметрально противоположные мнения. В частности, так называемые "технологические оптимисты" (Д.Белл, З. Бжезинский, Дж.Гэлбрейт и др.).,

Признавая достижения науки высшей ценностью культуры, а научно-технический прогресс путем в "золотой век", считают, что наука и техника сами по себе, автоматически, превратят современное необустроенная и неуютное общество в общество всеобщего благоденствия и равенства, классового мира и гуманизма, новых ценностей и новой морали.

"Технократические оптимисты", игнорируя другие, более важные факторы, саму сущность человека, возлагают надежду фактически только на науку и технику, на общую автоматизацию и компьютеризацию общества, которым руководить ученые и специалисты по отдельным отраслям науки и техники. Обычному же человеку готовится роль пассивного продукта техноструктуры, жестко детерминированной внутренней логикой развития технических устройств и систем.

При этом не учитывается важное обстоятельство, что техника развивается по своим, совершенно иными, чем человеческие, законами, в которых гуманистическое начало не имеет существенного значения. А это содержит в себе опасность превращения ситуации "система для человека" в ситуацию "человек для системы".

Оппонентами "технологических оптимистов", а также футурологов типа американского ученого Г. Кана, предсказывающих "розовое будущее" человека и человечества, выступают так называемые антропологические пессимисты: О. Хаксли, Э. Фромм, М. Хайдеггер, Г. Маркузе и др.. Они видят в технике стихийные демонические силы, равно враждебные для любого общества, а сам научно-технический прогресс объявили "моральной контрреволюцией".

"Антропологические пессимисты" утверждают, что вероятные грозные и страшные для человека опасности, запрограммированные в современной науке и технике как таковых, поскольку выживая эмоционально личную и непосредственно-предметное, побуждающих человека действовать исключительно по логике объективных связей предметов и явлений действительности , следовательно, снимают с нее чувство ответственности за результаты своей деятельности. Поэтому дальнейшее развитие научно-технического прогресса будет плачевные последствия, в том числе это может привести к дегуманизации и деперсонализации, космополитического унитаризма и, как противоположное - изоляционизма и эскапизма, а также угасание отдельных сфер духовной культуры, в частности искусства.

Критических высказываний о научно-технического прогресса можно привести сколько угодно, но мы ограничимся замечанием, что любой прогресс, как известно, одновременно сопровождается и определенным регрессом, поскольку развитие и расцвет одних явлений всегда осуществляется за счет других, поэтому движение происходит в обе стороны , а вот выбор направления - это уже дело людей. Итак, пока в научно-технический прогресс не будут внесены соответствующие морально-гуманистические принципы и цели, существует реальная опасность для человеческой личности, так и для человечества в целом.

Одна из очевидных опасностей заложена во взаимодействии общества и природы, в "денатурализация" человека. Руководствуясь прежде утилитарными интересами и прагматичными целями, человек бесцеремонно втиснулась в среду, не задумываясь над последствиями этого вторжения, и ослепленная прагматическими соображениями и целями. По выражению М. Хайдеггера, "природа стала лишь гигантской бензоколонкой, источником энергии для современной техники и промышленности. [12, с.334]

Многие западные философы видят резервы гуманизации техники в развертывании самого технического прогресса. Они убеждены в том, что очередная волна культурных новшеств устранит внутренние противоречия и коллизии этого процесса и обеспечит гармонию человека с миром. Идея технических мутаций, оказывающих многомерное воздействие на социальный процесс, давно уже получила признание в философии и социологии. Наиболее последовательно ее развивают Д. Белл [3], Дж. Грант [7], О. Тоффлер [13].

По мнению О.Тоффлера, развитие науки и техники осуществляется скачками, а точнее, волнами. Рассматривая историю как непрерывный волновое движение, О.Тоффлер анализирует особенности грядущего мира, экономическим костяком которого станет, по его мнению, электроника и ЭВМ, космическое производство, использование глубин океана и Биоиндустрия.

Белл рассматривает проблему создания своеобразной "инфраструктуры" для развития коммуникационных сетей, информационных технологий, свяжут общество воедино.

Первая инфраструктура общества - транспорт для перевозки людей и товаров. Второй инфраструктурой исторически появились средства доставки энергии - нефте-и газопроводы, линии электропередач.

Третьей инфраструктурой стали телекоммуникации, прежде телекомпьютеры, радио и телевидения. Д. Белл подчеркивает, что сейчас в связи с резким увеличением числа компьютеров и информационных терминалов и быстрым уменьшением стоимости компьютерных операций и информационного накопления проблема соединения воедино различных средств и путей передачи информации в обществе выходит на первое место.

В доиндустриальном обществе, по мнению Белла, жизнь была игрой между человеком и природой, игрой, в которой люди взаимодействовали с естественной средой - землей, водами, лесами, - работая малыми группами. В индустриальном обществе работа - это игра между человеком и искусственной средой, где люди закрыты машинами, которые делают товары. В "информационном обществе" работа становится прежде игрой человека с человеком (между чиновником и посетителем, врачом и пациентом, учителем и учеником).

Таким образом, природа устраняется из рамок трудового и повседневной жизни. [2, с. 338]

Одной из важнейших проблем, которой занимается философия техники, является проблема и концепция человека, что создает и использует технику. Особенность этой проблемы связана ныне со стремительным ростом мощных технологий. При этом количество людей, подвергающихся воздействию технических мероприятий и их вторичных эффектов, значительно возрастает. Страдают и природные системы, которые становятся объектом человеческой деятельности, поскольку нарушается их равновесие, что нередко приводит к разрушению этих систем. Никогда раньше человек не имел таких мощных рычагов, чтобы быть способной уничтожить жизнь в определенной части экологической системы и даже в глобальном измерении.

Поэтому общество не должно без предварительной экспертизы производить все, что может произвести, не должно делать все, на что способно, и, конечно, не сразу же после открытия новых технических возможностей.

Кроме чисто философских споров об онтологическом и гносеологический характер современной техники, философия техники сосредоточивается на таких проблемах, как последствия применения компьютеров, в частности, возможность создания искусственного интеллекта; возрастающая сложность современной техники и связанная с этим необходимость ее оценки; взаимосвязи между техникой и обществом, наукой и природой, пути и перспективы развития техники и др..

Проблема последствий компьютеризации общества и создания искусственного интеллекта является одной из главных в современной литературе по философии. В этой сфере выделяют определенные направления. Прежде всего, это работы о социальных последствиях компьютеризации. На Западе этому феномену посвящены сотни томов.

Главное внимание обращается на то, что с применением современных компьютерных средств корне изменились все сферы жизни современного общества - от государственного управления к образованию и культуре.

Широко обсуждаются и проблемы, обусловленные этими изменениями: преобразование информации в своеобразный глобальный ресурс человечества, потенциальная возможность роста отчуждения человека в информационном обществе, изменения социальных основ такого общества. Философы, занимающиеся этими проблемами, пытаются достичь социопрогностичного уровня, не только анализируя общество, но и прогнозируя его социальное развитие. Классическим примером этого являются концепция "глобальной деревни" Г. Маклюэна.

Во многом стороне фигурируют работы, посвященные проблеме создания искусственного интеллекта, которая непосредственно связана с главными пластами философской проблематики. Возможности современных технических систем в вычислении, распознавании образов, переводе, целенаправленной поведении такие значимые, требующие пересмотра традиционной границы между человеческим "духом" и машиной.

Реакция философов на проблему состоит из констатации того, что даже при точного моделирования сущностные черты человека исчезают при попытках их воспроизведения в компьютерной программе. Однако традиционным есть и контраргумент о неисчерпаемых возможностях развития аппаратных средств и программного обеспечения, которые вскоре сделают такое воспроизведение возможным.

Современные программные средства способны не только учиться и самообучаться, но и способны к так называемой интерактивной поведения и коррекции ошибок, к самостоятельному поиску и получению информации. Такое поведение может рассматриваться как сознательная, что само по себе вызывает определенные трудности. В больших проблем может привести философская интерпретация поведения других программ - компьютерных вирусов, способных к самопроизвольному копирования (размножения), а также в совершенно иных действий, независимых от воли человека, иногда - и вопреки ей.

Означает ли это, что человек создает определенное новую жизнь, своеобразный "дух в человеке"? Эту точку зрения отстаивает сторонник бихевиористской информационной теории познания К. Сейр. В своем исследовании "Кибернетика и философия разума" он утверждает, что компьютер или компьютерная программа способные к действиям и целенаправленного поведения, типичной для человека. Они могут иметь сознание, что, наконец, приводит к отрицанию качественных различий между природой физических и духовных явлений.

Противоположный взгляд означает, что машина или программа создаются человеком и в этом смысле является отражением цели, предварительно поставлена человеком и для реализации которой эта программа должна выполняться. В таком случае способность программы к целенаправленному поведению определяется ее создателем. [4, с.25]

В конце концов вопрос о возможности создания искусственного интеллекта, который был бы равным или даже превосходил человеческий разум, сводится к традиционному философскому вопросу о природе человеческого разума вообще. Без его решения вряд ли возможно создание искусственного интеллекта. В этом контексте Г. Дрейфус, автор книги "На что способен компьютер? Границы искусственного интеллекта ", отмечает:" То, что мы узнаем о пределах разума компьютера, покажет нам много и о человеческом интеллекте ". Известный польский писатель-фантаст и философ С. Лем предложил необычное решение этой дилеммы, предположив, что магистральным путем развития для компьютеров будет моделирование не интеллекта, а инстинктов и тропизмов. По его мнению, развитие искусственного интеллекта противоречит одной из главных доминант всего технического прогресса - принципа целесообразности.

И поскольку большинство целей, стоящих перед разработчиками современных информационных систем, могут быть достигнуты без обращения к принципу искусственного интеллекта, постольку создание самого искусственного интеллекта становится второстепенной задачей.

Итак, сама постановка проблемы о последствиях создания искусственного интеллекта является достаточно корректной. Но ответ на вопрос, способны ли машины к самостоятельному мышлению, еще долго смущать мнению философов.

Сегодняшняя философия техники, понимаемая как философия, человека, настаивает на том, что скорее техника должна быть подчинена человеческому императиву, чем человек подчинен императиву техническому. Она настаивает на том, чтобы человек относилась с уважением к хрупкого равновесия в природе и давала разрешение только на такую инструментализации мира, которая укрепляла бы это равновесие, не разрушая его.

Она настаивает на том, что знание человека не должно быть направлено против других созданий, что знание это не должно быть силой, которая используется с целью контроля и манипулирования, но скорее должно служить лучшему пониманию природы вещей и гармоничному в нее включению. Она настаивает на том, что человеческое понятие прогресса должно означать не вымирание других творений природы и в то же время омертвение душевных и чувственных потенций человека, а скорее увеличение своеобразия человека, который осуществляется главным образом через расширение его духовности. Она утверждает, что общество и цивилизация дали нам серьезный урок, которому в прошлом мы были склонны относиться легкомысленно, но который способен сохранить наши здоровье, единство и целостность через наше сознательное приобщение к природе вещей, - приобщение, значительно более глубокое, чем погоня за материальным прогрессом.

Введение человека в супертехничным века, в полосу глобального демографического взрыва не оставляет более открытой дороги "назад к природе". Как чрезмерное увлечение техникой, так и отказ от ее одинаково отпадают. Мудрость лежит в соблюдении меры, в ориентации на средний путь, в соблюдении мудрого правила - "Ничего сверх меры!", О чем говорили еще античные мудрецы задолго до всемирной "технической революции".

Традиционная философия техники игнорировала социальные факторы и исторические условия и истолковывала феномен техники, и даже саму сущность техники, через те или иные основные ее черты. Многостороннее (многофункциональные), учитывающий множество факторов, социальную философию техники можно создать только с одновременной разработкой социологии техники и социологии самой технической интеллигенции.

Преодоление кризисных явлений в философии техники также связывается с формированием новой рациональности, которая предусматривает развитие синергетики (Теории самоорганизации). Именно синергетика учит человека уважения к миру, помогая ему понять, что не все поддается человеческому контролю, поэтому так важно адаптироваться к разнокачественных мира, быть готовым к участию в дальнейшем его становлении и собственном самоосягненни и самоосуществления.

Заключение

История мироздания, есть непрерывное движение. Движение в философском понимании - это непрерывный процесс, вектор которого направлен из прошлого в будущее. Но это движение не однородно, а квантовый, то есть изменения приводят к качественному скачку, количество переходит в качество.

Вся история развития человечества, особенно история XIX-XX веков, свидетельствует, что кардинальные изменения в экономической, социальной и общественно-политической сферах жизни отдельных людей, стран и мирового сообщества в целом, происходили тогда и только тогда, когда происходили научно-технические революции ( НТР), приводившие к появлению новых технологий и не имели аналогов в системе производства. Новые экономические, социальные и этические отношения в системе сообщества людей в развитии цивилизации наблюдались и с появлением технологий, базирующихся на паровых машинах, и с появлением технологий на основе электричества и, наконец, с появлением электронных, информационных и атомных технологий.

Любое изменение материального производства, вызванная научно-экспериментальной и практической технической деятельностью ведет за собой изменения социально-политической жизни людей. Не всегда эти изменения сразу видны, а оценить их последствия как положительные, так и отрицательные можно только после тщательного анализа.

20 лет назад известный философ Фукияма сформулировал концепцию конца истории. Он утверждал, что все, что могло произойти, уже произошло, и история остановилась.

Однако, начиная с периода, предшествовавшего неолитической революции, человечество многократно сталкивалось с ситуациями, когда развитие заходил в тупик. Но всегда революционным путем появлялось новое знание, новое понимание, что меняло технологии, и тем самым обеспечивалась непрерывность развития. С этих позиций можно принять высказывание Фуки. То есть констатировать факт окончания определенного этапа исторического развития.

Любая технология, по сути, просто продолжает естественное, врожденное стремление всего живого господствовать над окружающей средой или хотя бы не подчиняться ему в борьбе за существование.

Сама по себе НТР не может быть плохой или хорошей, это субъективные понятия людей. Что хорошо для одной группы, то может оказаться противопоказано другой. Открытие делаются людьми и для людей, вопрос в том, как они будут использовать данное открытие.

К сожалению объем данной работы не позволяет дать развернутой оценки последствий НТР, но одно можно сказать точно, чтобы правильно воспользоваться плодами НТР, человечество должно прежде всего обеспечить прогресс духовный.

Список источников

1. Бердяев Н.А. Человек и машина / / Вопросы философии. Горохов В. Г

2. Горохов В.Г., Розин В.М. Введение в философию техники. - М.: ИНФРА

3. Добров Г.М. Наука о науке. - К., 1966

4. Закономерности и социальные перспективы научно - технического прогресса (Вступительная статья) / / Новая технократическая волна на Западе. - М.: Пресс, 1986 - с.3 -30

5. История современной зарубежной философии. - СПб., 1997

6. Ленк Х. Ответственность в технике, за технику, с помощью техники / / Философия техники в ФРГ. - М. Прогресс, 1989. - С. 372 - 392

7. Ленк Х. Размышления о современной технике. - М.: Аспект пресс, 1996

8. Митчем К. Что такое философия техники. - М.: Аспект пресс, 1995

9. Петрушенко В.Л. Философия науки и техники. - М.: "Львовская политехника", 2000

10. Попов Е.В. Идейный смысл и проблемы западногерманской философии техники / / Вопросы философии. - 1985. - № 12. - С. 122 - 129

11. Сколимовскы Х. Философия техники как философия человека / / Новая технократическая волна на Западе. - М.: Пресс, 1986 - с. 240 -249

12. Философия техники в ФРГ. - М. Прогресс, 1989

13. Хунинг А. Философия техники и союз немецких инженеров / / Философия техники в ФРГ. - М. Прогресс, 1989. - С. 3769 - 74

14. Шубин В.И. Пашков Ф.Е. Культура. Техника. Образование: Учебное пособие для технических университетов. - Днепропетровск: Высшая школа

15. Эллюль Ж. Другая революция / / Новая технократическая волна на Западе. - М.: Пресс, 1986 - с. 147 - 152

16. Ясперс К. Современная техника / / Новая технократическая волна на Западе. - М.: Пресс, 1986 - с. 119 - 146

Размещено на Allbest.ru