Общественное мнение в политологии

Современная технология привела к трансформации определения эффективного политического действия. Теперь между борющимися социальными группами помещается множество агентов, имеющих собственные интересы и поглощающих на свой лад часть социальной энергии. Между тем, сокращению физического насилия сопутствует усиление символического насилия в виде навязывания новых, в разной степени мнимых верований, которые закрепившись в сознании людей, уменьшают потребность в чисто физическом насилии в процессе доминирования, но которые, возможно, труднее обнаружить и соответственно, преодолеть.

Заключение

Строго научное изучение ценности опросов общественного мнения не отличается особой сложностью и можно бы было считать вопрос исчерпанным, если бы встречающиеся здесь препятствия были более интеллектуальными, чем социальными. В спорах об "общественном мнении" правота специалистов по опросам кажется очевидной, но вовсе не по тем причинам, по каким они полагают. Они думают, что лишь объективно измеряют некое явление, тогда как на самом деле они дают его частную историческую форму.

Наука и политика

Поскольку деятельность институтов изучения общественного мнения расположена между наукой и политикой, то их социальная сила состоит в том, что они по желанию могут перемешаться из одной плоскости в другую. Специалисты по опросам путают то, что действительно существует, с тем, что нормативно установлено как долженствующее быть. Так, социальные науки не должны быть "демократическими" сами по себе, что не означает, что вне науки социолог не может разделять демократические ценности.

Опросы об электоральных намерениях, которые постоянно проводятся сегодня и которые с технической точки зрения практически бесспорны, тем не менее ставят под сомнение официально полученные результаты. Эта практика опросов, представляющая практически нулевой интерес с научной точки зрения, но имеющая высокую политическую отдачу, превращает, вопреки самой сути репрезентативной политической системы, политическую жизнь в "перманентные выборы": несмотря на то, что депутаты официально избираются на пятилетний срок, их легитимность зависит теперь во все большей степени от почти ежемесячных результатов электоральных зондажей и от рейтингов популярности.

Отношение делегирования, установленное выборами, еще более серьезно оспаривается ростом числа опросов, в задачу которых входит, минуя дискуссии и обсуждения, напрямую решать разрозненными и в большинстве своем неинформированными индивидами любую актуальную проблему или проблему, являющуюся внутренним делом политического класса. Безусловно, влияние регулярно публикуемых результатов этих мини-референдумов остается пока достаточно ограниченным, поскольку политики не склонны отказываться от вверенной им в результате выборов власти. Однако очевидно и то, что само существование таких данных, которые с их точки зрения, обладают научной объективностью, вступает в противоречие с функцией представительства в ее традиционном понимании (т.е. квазиюридической) и способствует ограничению автономии обсуждений парламентариев.

Политологи считают, что опросы способствуют прогрессу демократии и напоминают, что институты общественного мнения не существуют в авторитарных режимах. На самом деле демократии сегодня угрожает не столько тоталитаризм, которым пугают политологи, сколько демагогия и цинизм, росту которых самым непосредственным образом способствует практика опросов.

Конечно, социальные науки находятся не совсем вне политики. Но они должны быть науками политики, то есть науками, не "ангажированными" в политическую борьбу в узком смысле слова, а позволяющим лучше ее понять. Социология должна по возможности продвигать вперед сложное рефлексирующее видение социального мира и способствовать "отвыканию", что позволяет выделить в качестве объекта собственно категории нашего чисто социального восприятия политики.

"Расширенное доминирование"

Социологический анализ становится все более необходим политике по мере того, как системы доминирования все более и более усложняются. Сила того, что постепенно сложилось при том, что этого никто открыто не предполагал и не желал, заключается во множестве сложившихся перекрещивающихся форм доминирования.

Чем более дифференцированы социальные пространства, тем более социальное поведение становится коллективным продуктом, который предполагает переговоры и взаимодействие множества иногда противоречивых императивов. Каждый, навязывая требования, свойственные тому пространству, к которому он принадлежит, немного доминирует над другими, но он же оказывается под властью системы принуждений других, с которыми ему нужно вступать в переговоры. Доминирование социальных агентов особенно велико, если в них воплощена логика их поля. Их доминирование в своем поле тем больше, чем больше логика поля доминирует над ними и чем более они выполняют то, что требуется полю и оценивается им положительно.

Структуры печати и телевидения представляют собой экономические структуры, находящиеся в состоянии конкурентной борьбы. Эта конкуренция выражается, естественно, в поисках "сенсации", какого-нибудь эксклюзивного заявления и всего того, что позволяет отличить и дифференцировать одно средство информации от другого, но она обязывает также в текущей информации срочно обращаться к сюжетам, которые затрагивают конкуренты и которые становятся обязательными, превращаясь в привычные темы разговоров, по крайней мере, в политической и журналистской среде. Это новое доминирование проявляется в избыточности, которую оно порождает.

Разоблачение наиболее очевидных манипуляций необходимо, но оно таит в себе опасность - опасность не увидеть, что сегодня само существование телевидения и привычная практика опросов как бы формируют исподтишка всю реальность. Настоящая проблема заключается не в том, чтобы решить, быть "за" или "против" опросов или СМИ, а в том, чтобы решить, что предпочтительней: народный бунт или "медиатические" манифестации.

Размещено на Allbest.ru