Политологический анализ современного экстремистского движения в Египте

Внешне традиционализм и фундаментализм схожи - и тот, и другой выступают за возрождение традиционно исламских норм поведения, обычаев, наказаний. И тот, и другой порой применяют, хотя и в разной степени, экстремистские методы. Но за общей формой существуют серьёзнейшие расхождения. Традиционализм использует традиционную основу для сохранения традиционных отношений. Фундаментализм же делает то же самое, стремясь к радикальной перестройке или даже к революции. Резко отличаются и географические рамки их деятельности. Традиционалисты ограничиваются территорией своей страны, а фундаменталисты стремятся выйти за её пределы.

Мусульманские реформаторы конца XIX - начала XX в. стремясь очистить ислам от поздних средневековых наслоений, опирались на возрождение применения принципа иджтихада и отказа от таклида. Это открывало возможность появлению идейной альтернативы традиционализму. Они полагали, что для возрождения мусульманского общества нужно догнать в развитии Запад, используя его же достижения. Важнейшее средство для достижения этой цели, по мнению реформаторов, - это духовное раскрепощение мусульманина, его освобождение от мертвящего влияния традиции через восстановление права на иджтихад. Что касается неотрадиционалистов, то, отвергая широкое применение иджтихада и возможность современного толкования священных текстов, они стремятся, по словам известного иранского религиозного мыслителя С.Х. Насра, лишь попытаться «выразить исламскую мудрость современным языком».

Необходимо заметить, что в области национального самосознания традиционалисты противопоставляют ислам национализму, пытаясь либо подменить национализм исламом, либо синтезировать его с исламом. По мнению политолога К.С. Гаджиева, «ислам, хотя и представляет собой сверхнациональную вероисповедную систему, нередко используется именно как основополагающий компонент если не национального самосознания, то непременно национальной идеологии или национализма... Зачастую весьма трудно провести сколько-нибудь чёткую грань между религиозными и национальными особенностями... Поэтому неудивительно, что во многих арабских странах ислам прочно отождествляется с национализмом. То же самое верно и применительно к исповедующим ислам народам бывшего СССР, в том числе и кавказским».

Более того, Р.Г. Ланда, например, одной из причин неудачи фундаменталистов на всем постсоветском пространстве считал национализм. «Невозможно установить ни солидарность всех мусульман СНГ, ни даже исламских фундаменталистов в условиях, когда сугубо националистические настроения берут верх практически во всех мусульманских республиках бывшего Союза». На наш взгляд, указанные точки зрения можно с успехом экстраполировать и на много национальный Дагестан, с учётом имеющихся в республике межнациональных проблем.

В отличие от традиционалистов, которые рассматривают джихад как борьбу за распространение ислама, модернисты понимают джихад как максимальное усилие в утверждении основ веры.

Они «призывали к отказу от таклида (принцип безоговорочного следования установкам авторитетных богословов и правоведов в интерпретации Корана и Сунны) и выступали за возрождение иджтихада (принцип самостоятельного суждения по религиозным и правовым вопросам) в мусульманской мысли и практике». В отличие от возрожденцев, реформаторы видели приоритет в приспособлении ислама к современности.

Если в политическом и социокультурном отношении исламизм составляет альтернативу Западу, то последователи модернизаторской линии в мусульманском реформаторстве и отчасти неотрадиционалисты постепенно и очень быстро сомкнулись со светскими сторонниками идеи развития мусульманского общества в рамках общемировой цивилизационной системы, в которой все еще превалируют западные влияния, однако подчеркивая его своеобразие.

Основной ведущей силой модернизма явились не только (и не столько) немногочисленные мусульманские богословы, но и богословствующая интеллигенция, стремящаяся «освободить человеческий разум от гнета догмы как основы отношения к истине». Может вследствие именно этого факта модернизм, как течение в современном исламе стало частью либерального сознания в арабо-мусульманском мире.

Секуляристы сводят социальные реформы к ограничению влияния религии индивидуальными рамками. Следует заметить, что данное течение не получило должного распространения в силу нескольких причин. Как бы то ни было, мусульманин, даже если он лично не является верующим, всегда остается мусульманином. В том смысле, что он признаёт исламскую природу своей культуры. Быть атеистом в ареале распространения ислама - демонстративный вызов всему обществу, фактический разрыв с родственниками, кланом, социальной группой. В исламе неверие рассматривается и понимается только как личное, частное дело. Неверующий человек (надо полагать число таких в мусульманском обществе довольно высоко) не будет стремиться показать это всем, а тем более пытаться навязать свои атеистические взгляды другим, в то время как секуляризация - дело всех: общины, общества. Религия есть общее дело верующих, а не предмет личной веры. Заслуживает внимания точка зрения, что данное течение в арабо-мусульманском мире не является самостоятельным, а представляет собой лишь эпизод в модернистской концепции, в той её части, которая касается области морали и этики и места религии в общественной жизни. "В третьем мире модернизация стала синонимом вестернизации или имитации, которая игнорирует или бросает вызов древним культурам. Технологический и научный прогресс оказался неразрывно связан с принятием иностранных кодексов поведения и морали с мирской внешностью. Аятолла Хомейни называл это "вестоксикацией".

Необходимо заметить, что если в политическом и социокультурном отношении исламский фундаментализм предлагает альтернативу Западу, то последователи модернизаторской линии в мусульманском реформаторстве, требующие преобразования традиционных воззрений и практики в свете авторитетных источников, фактически сомкнулись со светскими сторонниками идеи развития мусульманского общества в рамках общемировой цивилизаци-онной системы, в которой все еще превалируют западные влияния, однако подчеркивая его своеобразие.

Известный востоковед З.И. Левин объясняет имеющиеся расхождения относительно наименования сторонников идей мусульманской реформации тем, что каждое их название - исламисты, интегристы, возрожденцы, фундаменталисты, реформаторы, салафиты - «в той или иной степени отражает его истинное содержание». «Они исламисты, потому что признают безусловный приоритет за исламскими ценностями. Они интегристы в том особенном смысле, что признают нераздельность мирского и сакрального... Они фундаменталисты, потому что провозгласили возврат к основам вероучения и возрожденцы, призывающие к возрождению ислама в его первоначальной чистоте... Они и салафиты, потому что отталкиваются от практики времен пророка и праведных халифов, салафов - известных моральных и духовных авторитетов, практиковавших иджтихад. И они реформаторы, выступающие за толкование шариата с учетом обстоятельств места и времени».

1.2 Современные исламские идейные течения. Фундаментализм и экстремизм

Современный фундаментализм уходит корнями в VIII век, когда в арабском халифате начало формироваться движение салафийя ("салаф" - "то, что относится к традициям предков"). В противовес получившему в тот период мутазилизму (рационалистическое направление арабо-мусульманской мысли), салафийя представляла собой консервативное течение. Позже она существовала как независимый мазхаб (направление), имевшее сторонников как среди ханбалитов, так и ханафитов (радикальное и умеренное течения в исламе). К первой половине XX века, когда арабо-мусульманская общественно-политическая мысль стала обнаруживать тенденции возврата к первоначальному, "истинному", "чистому" исламу, идеологической основой салафиитского движения было сочетание постоянного обращения к сакральным источникам (Корану и сунне) и своеобразной интерпретации тех сторон жизнедеятельности, не нашедшей отражение в священных книгах и пуританского образа жизни.

Фундаменталисты не против попыток интерпретировать ислам в духе требований современности, но они категорически против тенденции приспособить ислам в духе требований современности, но они категорически против тенденции приспособить ислам под западные ценности. Также они - противники секуляризма. Фундаменталисты по преимуществу являются политиками-прагматиками. Дж. Эспозито замечает, что фундаменталисты, противостоя западному секуляризму, при этом принимают современную науку и технологии». Примечательно, что фундаменталисты на считают практику критерием истины: любые неудачи в реализации исламских доктрин всегда останутся ошибками того или иного лица, а не самой теории, в то время как каждый удачный опыт доказывает истину. По их мнению, не столь важно, что из себя представляет тот или иной правитель, главное, чтобы ислам (в их понимании) укреплялся под его руководством.

В сознании приверженцев фундаменталистских идей, «исламский порядок» ассоциируется, главным образом, с прекращением правового нигилизма. В условиях бездействия существующих законов, шариат, являющийся сводом «вечных, непреходящих законов, установленных Аллахом, становится универсальной правовой основой жизни общества. Кроме того, «исламский порядок» предусматривает социальную справедливость, единство мусульман, несмотря на этническую принадлежность.

Члены «исламского джамаата» в Дагестане, например, утверждали, что, желая установить в Кадарской зоне «исламский порядок», население стремилось оградить себя от попыток вмешательства в их жизнь мафиозных группировок, а также властей республики, которые, по их мнению, не способны создать условия для достойного существования людей. «Ваххабиты», таким образом, используют лозунги социальной справедливости, которые отвечают чаяниям части верующего населения, которое связывает свои надежды с установлением исламской формы правления.

Отметим, что при делении фундаменталистских группировок на умеренных, радикальных и экстремистских, главным критерием служит, как правило, степень их вовлечённости в оппозиционную или антиправительственную деятельность, а также применение насильственных методов в политической борьбе.

Различия между умеренными и радикальными фундаменталистами касаются не столько существа, сколько формы. Оба эти течения исповедуют одну и ту же "ортодоксальную" теологию, превратив ее в идеологический инструмент борьбы против формирующегося современного гражданского общества в мусульманских странах. Основные принципы исламистской доктрины сводятся к следующим пяти принципам.

1. Отождествление религиозной и общественной мысли

2. Объяснение всех явлений божественным промыслом

3. Опора на традицию

4. Абсолютная ментальная убежденность и интеллектуальное высокомерие, отвергающие любое инакомыслие

5. Абсолютное отсутствие чувства истории. Очевидно под последним понимается нежелание фундаменталистов понять, что стремление установить буквально первоначальное исламское государство является утопией и по сути своей антиисторично.

«Подобные группировки не имеют никакого конкретного представления о будущем. Возвращая к жизни имена, лозунги, одежду, мировоззрение и практику прошлого они убеждены в том, что в случае прихода их к власти в обществе будет внедрена та же социально-экономическая система, которая существовала во времена посланника и праведных халифов. Они не утруждают себя выяснением подробностей этой системы, поскольку эти детали, возможно, окажутся непригодными для внедрения в жизнь современного общества, что вполне естественно».

Что касается исламизации, то она понимается как признание за Кораном основы всех сторон жизни. "И мы низвели тебе писание с истиной для подтверждения истинности того, что ниспослано для него из писания... Всякому из вас Мы устроили дорогу и путь" (Сура 5, аят 52(48)). "Это Бог, а не человек, чья воля является законом мусульманского общества... Книга [Коран] и Посланник предписывают для него кодекс жизненных правил, называемый шариатом, и общество обязано подчиниться ему".

Исламизм - это больше политическое, чем религиозное движение, так как его представители не выступают с идеями реформирования собственно религии как системы догм и обрядов. Они требуют изменения места и роли религии в жизни общества, отвергая господствующую идеологию, политическую практику существующего режима и государственное устройство как не соответствующие нормам мусульманской религии. Энергия этих движений направлена на существенные преобразования всей системы социально-политических и экономических отношений в обществе, те есть на изменение общественного устройства, причём не только в рамках отдельно взятого мусульманского государства, но и во всём мире.

По мнению А.В. Малашенко исламизм - это «практическая реализация идей фундаментализма.

Если вы создаете исламское движение на фундаменталистской основе, если вы боретесь в рамках конституции государства, в данном случае российской Конституции, за установление исламского государства, за введение шариата или, как это иногда в мягкой форме говорится, за то, чтобы у мусульманина была возможность следовать его исламскому образу жизни, если на основе этих лозунгов вы участвуете в политической борьбе, выборах то вы - исламист».

Исламизм также рассматривается как предельно политизированная составляющая мусульманской религии. В.И. Сажин в этой связи предлагает следующую классификацию политической составляющей ислама (т.е. исламизма), выделяя четыре основных его течения. Первое он характеризует как «адаптацию и синтез», второе - как «консервативное» («традиционалистское»), третье - фундаментализм и четвертое - радикальный фундаментализм, непосредственно связанный с терроризмом. При этом под термином «исламский фундаментализм» он понимает совокупность течений мусульманской общественной мысли, направленных на укрепление веры в основополагающие источники ислама, неукоснительное выполнение предписаний Корана и требований законов Шариата.

Отметим, что термин «исламизм» может быть применимо ко всем субъектам политической деятельности, использующим мусульманскую религию для реализации конкретных политических устремлений.

Отличительными чертами идеологии исламизма являются универсальность ("Ислам предлагает самостоятельные, независимые решения проблем человечества. Он - интегральный метод и гармоническое единство, и введение в него любого постороннего предмета способно испортить его, подобно тому, как включение ненужной детали в сложный механизм может привести последний в негодность"), реализм ("Совершенно необязательно, чтобы огромной территорией управляло одно правительство. Важно, чтобы она объединялась под единым знаменем ислама, а её законы были бы законами ислама".) и господство ("Ислам... должен править, - писал С. Кутб. - Следует понять, что наша религия не пришла для того, чтобы обитать в храмах и оставаться в сердцах людей. Она пришла, чтобы править").

Истинное исламское общество, по мнению С. Кутба, должно быть обществом социальной справедливости, в котором правитель будет избираться мусульманами, и оставаться правителем до тех пор, пока будет придерживаться шариатских норм. Таким образом, власть в обществе должна принадлежать исключительно религиозным деятелям.

Позиции современных исламистских идеологов, в числе которых можно назвать Сейида Хавва, Ахмеда Шукри Мустафу, Абд ас-Саляма Фа-раджа, Джухаймана Отейби, Ахмада Ясина, Омара Абд ар-Рахмана, Аббаса Мадани, Али Бен Хаджа, Хусейна Надви и др., конечно, различаются между собой, но всё же эти различия касаются, прежде всего, политических средств, с помощью которых они стремятся достигнуть своих целей. "Экстремисты рвутся к власти и насильственному введению исламских институтов при разрушении светских. Умеренные готовы использовать уже действующие светские государственные институты, добиваться введения шариата через конституцию и государственные законы, действовать в качестве легальной оппозиции и т.п."

Что касается движущих сил современного исламского экстремизма, то ими являются, в основном, студенты, рабочие, мелкие торговцы, инженеры, врачи, т.е. все те, кто составляет основную часть городского населения. Немало способствуют этому и происходящие в современном арабском мире процессы пауперизации и люмпенизации. Любопытно, что арабский исследователь проблем фундаментализма Мухаммад Барут склонен увязывать появление этого явления с ленинским термином «пролетариат».

Анализ состава активных членов экстремистских групп, а также сочувствующих исламистскому движению позволяет сделать вывод, о том, что это - преимущественно городское движение, чему способствует и процессы урбанизации, происходящие в современном арабском мире, о чём говорилось выше. Выходцы из сельских районов (менее затронутых современной цивилизацией, преимущественно европейской), в силу разных причин, попадая в Город, сохраняют с собой традиционную систему ценностей и мышления. Попав в чуждое им окружение, они составляют наиболее активную часть экстремистских группировок. В сознании приверженцев фундаменталистских идей, «исламский порядок» ассоциируется, главным образом, с прекращением правового нигилизма. В условиях бездействия существующих законов, шариат, являющийся сводом «вечных, непреходящих законов, установленных Аллахом, становится универсальной правовой основой жизни общества. Кроме того, «исламский порядок» предусматривает социальную справедливость, единство мусульман, несмотря на этническую принадлежность.

Однако было бы неверным считать, что основу исламистского движения составляют малограмотные люди, деклассированные элементы, безработные. Принципиально важным является факт повышения образовательного уровня состава экстремистского движения. Сегодня это в основной массе студенты, врачи, инженеры. Процессы экстремизации затронули и интеллигенцию, которая ранее отдавала предпочтение западным ценностям. В экстремистском движении принимают участие не только выходцы из Верхнего Египта (Центральная и Южная части страны), но и из благополучной Дельты (Нижнего Египта).

"Ещё со времён "народной воли" замечено, что руководители организаций, избравших тактику индивидуального террора, обычно люди весьма образованные и представляют собой если не верхние, то и никак не нижние слои социальной иерархии. В террор идёт интеллигенция, средняя и мелкая буржуазия. Идёт от осознания того, что иным путём добиться ничего нельзя. Нельзя удовлетворить свои амбиции, нельзя вообще достигнуть чего-либо значительного в обществе, где всё уже поделено теми, кто "наверху". Иное дело "пехота" террористических организаций - рядовые фанатики, готовые на всё. Природа их появления такая же: социальная неустроенность, нищета, ущемлённое национальное или религиозное чувство, умело преобразованное "вождями" в образ "врага", виноватого во всём".

Человек, желающий вступить в экстремистскую организацию, должен разорвать все связи с окружающим миром, включая родственные. Таким образом, новобранец порывает с внешним миром, теряет ориентировку и легче поддаётся психологической и идеологической обработке. Все его контакты ограничиваются рамками группы, в которой он оказывается и в случае разрыва с ней он вообще лишается всяких точек опоры. Также характерной чертой экстремистских групп является полное подавления всякой индивидуальности её членов. Одним словом современный исламский экстремист мало чем отличается от того каким виделся С. Нечаеву его революционер в "Катехизисе..." (человек без привязанностей, личных связей, даже без имени, который порвал с обществом, его законами и условностями; он должен избегать и презирать общественное мнение).

Анализ структур многих экстремистских групп позволяет охарактеризовать их как секты. Сюда можно отнести и полу средневековые обряды с целью поддержания внутренней дисциплины, и авторитет лидеров, и вступление новых членов, которое часто носит характер "обращения", некоего таинства, во время которого вовлекаемые проходят несколько этапов отбора и испытаний. К. Маркс, давая в своё время характеристику политическому сектантству, писал: "Для секты смысл её существования и вопрос чести состоят не в том, что у неё есть общего с классовым движением, а в том особенном талисмане, который её от этого движения отличает?'' Похоже, что для современных исламских экстремистов подобного рода талисманом стала идея возвращения к фундаментальным ценностям ислама насильственным путём.

Необходимо заметить, что низший эшелон экстремистских группировок зачастую представляет собой полукриминальные элементы, занимающиеся мелким насилием и разного рода хулиганскими акциями, не имеющими политического характера. Политизация такого рода насилия - первый шаг к терроризму. Вряд ли можно встретить хотя бы одну экстремистскую группу, которая бы откровенно признала свою принадлежность к обычному насилию криминального характера. Пытаясь скрыть от самих себя и от окружающего их общества свою истинную сущность, они используют различные способы политической маскировки. В данном случае - идеологию исламского экстремизма.

"Политический экстремизм - это бесспорно явление, характерное для ... мелкобуржуазных слоев, несмотря на то, что в рядах экстремистских и террористических группировок наряду с представителями мелкой буржуазии, студенчества и интеллигенции можно встретить как выходцев из крупной буржуазии [8 из 10 богатейших семей Египта сочувствуют "Братьям-мусульманам"], так и молодых рабочих и крестьян".

Для того чтобы приступить к непосредственному изучению объекта нашего анализа, следует определить, как относятся термины "экстремизм", а также "терроризм" к идеологии и практической деятельности различных экстремистских групп.

Труды идеологов исламского экстремизма было бы правильней рассматривать сквозь призму термина "экстремизм", чем "терроризм" (так как акцент именно на террористических методах не ставится). "Считая идеологию определённых исламистских групп идеологией, прежде всего экстремистской, мы получаем возможность поставить её в контекст современной исламской политической мысли, например, охарактеризовать её как одно из направлений фундаментализма".

Однако для анализа деятельности исламских экстремистских групп, предпочитающих методы политического насилия, наиболее подходит категория терроризма. Взаимосвязь теории и практики обуславливается коррелятивным отношением между экстремизмом и терроризмом. "С одной стороны, экстремистские теории нередко оправдывают любые средства, включая терроризм, для достижения выдвинутых ими целей; а с другой, терроризм зачастую обосновывается именно экстремистской идеологией". Исламский радикализм легко переходит в политический экстремизм и в терроризм, особенно в районах, где накоплено много оружия, где имеют место конфликтные ситуации.

Таким образом, следует попытаться определить, что такое экстремизм и терроризм, а также, что такое исламский экстремизм и что такое политический терроризм. (При этом предметом интереса данного исследования является терроризм негосударственный, то есть применяемый оппозиционными неправительственными организациями).

А.С. Грачёв отмечает некую "размытость" термина политический экстремизм в современной политологии - от разнообразных форм освободительной борьбы, сопровождающейся применением политического насилия, до преступлений, совершаемых безответственными полууголовными элементами, политическими проходимцами, или наёмными агентами и провокаторами. Кроме того, необходимо сказать, что в тоталитарном обществе (коим, безусловно, является рассматриваемая нами в качестве примера Арабская Республика Египет) экстремистами обычно называют оппозицию, с которой правящая элита борется в целях сохранения своей власти.

Директор Института этнологии и антропологии РАН профессор В.А. Тишков считает, что «экстремизм - это форма радикального отрицания существующих общественных норм и правил в государстве со стороны отдельных лиц или групп.» Он полагает, что хотя «экстремизм характерен для слабо модернизированных обществ, от него не застрахованы и благополучные страны с демократической формой правления». Так, например, в России современные формы экстремизма появились с утверждением основ демократического правления.

Политологический словарь даёт следующее определение: "Экстремизм - приверженность в политике и идеях к крайним взглядам и действиям". Более расширительное толкование можно найти у известного отечественного исследователя проблемы политического экстремизма А.С. Грачёва: "Политический экстремизм ... представляет собой особую, специфическую, извращённую реакцию отдельных представителей многочисленных "средних" и "промежуточных" слоев...на резкое...ухудшение их материального и общественного положения".⁴ "Политический экстремизм... по сути дела представляет собой специфическую, извращённую реакцию отдельных представителей... слоев общества на резкое, подчас драматическое ухудшение их материального и общественного положения, является выражением их иногда неосознанного протеста против господства монополистического капитала, удушающей бюрократизации и авторитаризма государственного аппарата, против наступления... на демократические права ... граждан".

По мнению А.В. Коровикова "неприемлемость теории для конкретного общества или значительной его части в первую очередь даёт основания объявить её экстремистской".²

Конституция Российской Федерации запрещает определённые деяния, которые обычно относят к экстремизму. Статья 13 запрещает "создание и деятельность общественных объединений, цели и действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности РФ, подрыв безопасности государства, создание вооружённых формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни". При этом согласно статье 29, "не допускается пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного, или языкового превосходства".

Соответствующие положения содержатся и в законе "Об общественных объединениях". Введена уголовная ответственность за возбуждение национальной, расовой или религиозной розни (статья 282 УК). В соответствии с Конституцией и законодательством РФ суд может запретить любую политическую организацию, разжигающую социальную, расовую, национальную или религиозную рознь.

Официальные представители властей (А.В. Логинов, руководитель Управления администрации президента по вопросам внутренней политики) под экстремизмом понимают «призывы людей к свержению действующего конституционного строя. Это чёткая угроза, направленная против государства, с одной стороны, и против того, что нам сегодня необходимо, - общественно-политической стабильности».

Для идеологов политического экстремизма, пишет американский социолог К. Кенистон, "утопическое видение идеального будущего является не бессознательным симптомом, а в значительной степени преднамеренной позицией". Эта позиция, основанная на "абсолютном отрицании" "реакционной действительности", отражает социальное отчаяние общественных слоев и групп, не видящих для себя места в рамках существующего общественного уклада и одновременно не верящих в возможность революционной борьбы масс.

Экстремизм порождается самыми разными факторами: социально-экономическими причинами, деформацией политических институтов, тоталитарным характером режима, подавлением властями оппозиции, стремлением социальных или политических групп ускорить осуществление выдвигаемых ими задач, которые при этом пользуются силовыми методами и т.п. Разделяют идеологический экстремизм (установление своей системы политических взглядов) и политический (приход к власти и установление, как правило, тоталитарного режима). Религиозный экстремизм проявляется в нетерпимости к представителям других конфессий или в противоборстве внутри одной конфессии. (Так, например, касательно исламского экстремизма, то в этом случае отмечаются террористические акты и прочие насильственные действия по отношению как к христианам, так и к мусульманам).

Таким образом, можно сказать, что экстремизм - это достижение тех или иных целей политического характера неконституционными средствами. Религиозный экстремизм - это политический экстремизм, оперирующий религиозными понятиями, религиозными чувствами. Это делает его более опасным, чем экстремизм политический, так как «он аппелирует к эмоциям людей, их религиозным чувствам, использую для этого в полной мере то, что зачастую верующие люди действуют не в силу своих знаний о предмете, а в силу своих чувств в отношении этого предмета».

Что касается терроризма, то это "тактика или стратегия групп, заключающаяся в систематическом, организованном и идеологически обоснованном использовании терактов для достижения политических целей". Теракт - " использование насилия или угрозы его применения не столько ради уничтожения непосредственных жертв акции или причинения им вреда, сколько ради нанесения психологического воздействия на всё общество или какую-либо его часть, чтобы добиться выполнения своих политических требований. Теракт может также быть провокацией, в том случае его целью является принуждение правящих кругов к определённым, обычно репрессивным, действиям".

В статье 205 Уголовного Кодекса России даётся следующее определение терроризма: «совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинение значительного ущерба либо наступление иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях...».

Необходимо отметить, хотя это и чисто юридическое определение, введение его явилось большим достижением в области выработки в нашей стране понятия «терроризм», единопонимаемого на международном уровне.

В настоящее время, очевидно под эмоциональным воздействием, в том числе событий 11 сентября 2001 г., нередко происходит смешение таких понятий, как собственно терроризм и геноцид, национально-освободительная борьба, наконец, просто политические убийства. Очевидно, что суть подобного рода смешения понятий в неоднородности и многообразии самого терроризма.

Известный отечественный ученый Г.И. Мирский выделяет по тактике такие виды терроризма, как «запугивающий», ставящий целью вынудить правящий круги пойти на уступки, и «провоцирующий», когда власти в ответ на теракты разворачивают широкомасштабные репрессии, в свою очередь вызывающие «волну массового возмущения действиями властей, а в идеале даже революцию». Как видно, террористы под исламскими лозунгами на разных этапах своей деятельности прибегают и к первому и ко второму виду.

Известный американский специалист по международному праву Ричард Фалк дает два определения терроризма: «любой тип политического насилия, не имеющий адекватного морального и юридического оправдания, независимо от того, кто к нему прибегает - революционная группа или правительство»; «политический экстремизм, прибегающий к насилию без разбора или к насилию против невинных личностей». Разумеется, подобного рода дефиниции страдают некой однобокостью. В частности встает вопрос о том, что считать «адекватным оправданием», а также кто определяет степень «невинности» тех или иных политических акторов.

В госдепартаменте США под терроризмом понимают «заранее обдуманное, политически мотивированное насилие, применяемое против не участвующих в военных действиях». Действительно, терроризм отличает полное безразличие к судьбе невоюющих, невинных людей. Более того, именно они выбираются, во-первых, в качестве мишеней терактов, а, во-вторых, как объект психологического воздействия, имеющего целью запугать широкие массы.

Согласно принятому в Великобритании новому антитеррористическому закону, терроризм - это такие действия или угрозы действий, которые предпринимаются по политическим, религиозным и идеологическим мотивам и связаны с насилием против личности, риском для здоровья и безопасности населения, серьезным ущербом имуществу и пр.

В. Маллисон и С. Маллисон дают такое определение: "Террор есть систематическое использование крайнего насилия и угрозы насилием для достижения публичных или политических целей". Они отмечают использование террор при решении политических задач. В книге "Международный терроризм и всемирная безопасность" терроризм трактуется более широко и неопределённо: угроза насилием, индивидуальные акты насилия, ставящие в первую очередь задачу постепенно внушить страх - терроризировать.

Политический терроризм присущ группировкам и организациям, которые пытаются с помощью силовых приёмов свергнуть правящие режимы. При этом вопрос о каких-либо коренных социальных, политических преобразованиях после их прихода к власти не ставится. Для политического терроризма характерно узкое проявление его направленности - правящие крути конкретных стран. А совершаемые теракты направлены, в основном, на физическое устранение членов руководства, общественных деятелей, а также на дестабилизацию общественно-политической и экономической (как в случае с деятельностью террористов в Египте, которая ставит целью лишить страну валютных поступлений от иностранного туризма) обстановки.

Так же уместно было бы остановиться на определении понятия "международный терроризм" ввиду интернационального характера рассматриваемого явления. И.П. Блищенко и Н.В. Жданов писали, что международный терроризм охватывает не только насилие против представителей иностранного государства или на иностранной территории лицами, имеющими гражданство отличное от гражданства страны места совершения террористического акта, но и подрывной деятельности одного государства против другого, либо поощрения такой деятельности на территории одного государства с территорий другого. С такого рода вмешательством во внутренние дела столкнулась Российская Федерация, в частности на Северном Кавказе, о чём будет сказано отдельно.

И.И. Карпец рассматривал терроризм как преступление международного характера особого вида: это международная либо внутригосударственная, но имеющая международный ... характер организационная и иная деятельность, направленная на создание специальных организаций и групп для совершения убийств..., применения насилия и захвата людей в качестве заложников..., насильственного лишения человека свободы, сопряжённого с глумлением над личностью, применением пыток, шантажа, и т.д.; терроризм может сопровождаться разрушением и ограблением зданий, жилых помещений и иных объектов. По мнению автора, цель терроризма - нанесение ущерба демократическим и прогрессивным социальным преобразованиям; запугивание людей, насилие над ними и физическое уничтожение в угоду реакционным взглядам.

Терроризм имеет ярко выраженную ориентацию на публику. Р. Гаджикович считает, что для этого террористы "стремятся любой ценой попасть в средства массовой информации". Цель - продемонстрировать неспособность властей контролировать ситуацию, спровоцировать правящий режим на жесткие ответные меры, создать в обществе атмосферу страха и нервозности. Добавим, что в отличие от терроризма вообще, исламскому терроризму свойственно единение личности самого террориста и его непосредственных действий, которые рассматриваются им как джихад (священная война), как форма служения Аллаху.

Для современных террористов террор - это стратегия действия и средство борьбы. «Борьба против сил, олицетворяющих несправедливый порядок, во имя благородных целей - установка и главный мотив террористов всех мастей. Насилие - эффективное, с их точки зрения, средство для достижения этих целей, оправдывающих применение самых жестоких методов. Террористов не волнует, сколько невинных людей погибнет, будут ли они гражданскими или военными, какой материальный ущерб будет нанесен обществу. Главный объект их воздействия - то, в чьих руках власть».

В целом, терроризм можно определить как преднамеренное, мотивированное использование насилия против гражданского населения, военных и политических институтов в целях дестабилизации общественного и государственного устройства.

Отдавая себе отчёт в том, что даже самыми отчаянными усилиями и провокациями они не в состоянии вызвать крупных общественных потрясений, экстремисты придают исключительно большое значение общественному резонансу, вызываемому их действиями. Известный американский специалист по вопросам терроризма Б. Дженкинс считает, что терроризм - это, прежде всего насилие, нацеленное на порождение страха, причём не столько у жертв, сколько у свидетелей этого насилия. На этот же аспект террористических актов указывает и другой американский "терролог", Дж. Лодж, по оценке которого терроризм - это, прежде всего угрозы или применение силы с целью повлиять на позицию группы людей, гораздо большей, чем непосредственные жертвы террористических актов.

Любопытен взгляд на проблему исследователя Э. Иессе, который пишет, что экстремизм - это "феномен, направленный против основных принципов демократического конституционного государства. Экстремистские течения не связаны с властью и стремятся к диктатуре". Учёный считает, что "все разновидности экстремизма используют теории заговора". Иессе рассматривает терроризм как "политическую стратегию групп, не связанных с властью и стремящихся к свержению существующего политического строя путём целенаправленного применения силы... Терроризм может быть также и проявлением политического экстремизма - при условии широкого истолкования понятия экстремизма, которое тем самым включает в себя и насилие. У противника отрицается право на человеческое существование, распространены стереотипы об образе друг друга, доминируют жёсткие рамки для дискуссий".

По мнению руководителя междепартаментской рабочей группы "Исламский фактор в мировой политике" МИД России И.П. Севостъянова сумма признаков, выделяющих исламский экстремизм из русла умеренного ислама, складывается примерно следующим образом: непримиримость к гражданскому светскому обществу и стремление к его замене исламским, устроенным по шариату; недопустимость раздельного существования религии и государства; мечеть и государство должны быть вместе; отрицание единства глобальной цивилизации наряду с противопоставлением исламской зоны остальному миру; нетерпимость к международному праву; отрицание таких его ключевых положений, как территориальная целостность, незыблемость государственных границ и т.д.; опора на методы дестабилизации ради продвижения своих целей при использовании, где возможно, легальным путём к власти; готовность союзничать со всеми силами, в первую очередь с национализмом, сепаратизмом и всё больше с социальным популизмом.

Умеренный ислам отделён от экстремистского, по мнению автора, по всем указанным параметрам. Он вполне уживается с гражданским обществом, альтернативными системами его обустройства.²

Необходимо оговорить, что термин «исламский экстремизм» с научной точки зрения не является корректным. Справедливо было бы говорить об экстремистах, использующих ислам в качестве идеологии для придания осмысленности своей деятельности. Однако, поскольку этот термин является весьма устойчивым в научном мире в данном исследовании употребляется именно он. Также как и неприемлема с научной точки зрения классификация терроризма по признакам национальной принадлежности его участников. К употреблению выражений «палестинский террор», «арабский террор» постоянно прибегают представители Израиля в ООН и в других международных организациях.¹

Итак, Исламский экстремизм - это направление в рамках современного исламизма, понимаемого как политическое движение, стремящееся повлиять на процесс общественного развития исходя из собственных норм и догм. Его теоретическая основа - мусульманское общество утратило свой первоначальный, истинно исламский характер. Объект нападок, таким образом, -власти. Они - "неверные" так как не являются гарантами исламского порядка. Практика исламских радикалов - активные и немедленные (а потому агрессивные) действия по установлению исламского государства, то есть прихода к власти.

1.3 Идеология исламского экстремизма. Теория джихада

Собственно говоря, многие положения современных идеологов исламского экстремизма (концепция джихада, принцип хакимийи и др.) позаимствованы у средневековых философов - Мухаммеда аль-Газзали, Таки ад-Дина Ибн Таймийи, Ибн Халдуна.

Сирийский шейх Таки ад-Дин ибн Таймийя (1263-1328), будучи одним из представителей крайнего ханбализма, был яростным противником религиозных нововведений, являлся сторонником идеи распространения идей ислама при помощи меча, не отрицая значение проповеди. Главным образом ибн Таймийя боролся против монголо-татарских племён, угрожавших, по его мнению, мусульманской цивилизации.

Ибн Таймийя выступал против такого столпа ортодоксального ислама как аль-Газали, который ввел в суннитское правоверие некоторые элементы суфизма (мистическая любовь к богу, культ святых), а также рационалистические идеи богослова X в. аль-Ашари.

A.M. Васильев пишет, что он «брал за основу сунну, и только ее. Находясь на таких крайних позициях, он расходился по некоторым вопросам даже с ханбалитами».¹

В своих фетвах ибн Таймийя ввёл следующую классификацию "неверных". Первую группу составили христиане, армяне, т.е. те, кто являлся таковыми по происхождению. Он считал, что с ними возможно мирное сосуществование. Вторая категория представлена вероотступниками (муртад-дун) - некоторыми арабскими, персидскими племенами. Муртаддун хуже "неверных по рождению", борьба с ними есть священный долг, какие либо договорённости с ними до их возвращения в лоно Ислама исключены. В отличие от христиан, пленных из их числа не следует оставлять в живых, браки с ними запрещены. Третья группа состоит из тех, кто заявляет о своей принадлежности к исламу, но не придерживается полностью всех религиозных ритуалов и обязанностей, уклоняется от уплаты подушной подати (заката). Ибн Таймийя ссылается на высказывание пророка Мухаммеда: "Из всех созданий Аллаха они представляют собой наибольшее зло для людей". Однако самой опасной для ислама, по мнению шейха, является четвёртая группа: говоря о принадлежности к исламу эти люди отвергают его, называя себя мусульманами, они при этом отвергают шариат. Такие люди должны быть искоренены полностью, так как они сеют смуту (фитну).

Ибн Таймийя подчёркивал важность ведения джихада, роль группы правоверных (му'минун), "победоносной группы" (ат-таифа аль-мансура), муджахедов (борцов за джихад).¹ Ибн Таймийя указывал, что "повиновение правителям обусловлено тем, что их распоряжения не будут греховными". "Не повинуйся рабу божьему, когда он восстаёт против творца своего". Более того, существует даже хадис, в котором на вопрос, к чему прибегать людям, когда добро сменяет зло, Пророк отвечает: "К мечу".²

Мухаммед Абдель Салям Фарадж и его сторонники часто приводили в пример фетву Ибн Таймийи, в которой он обвинял в неверии татарских правителей города Мардин, утверждавших, что правят по законам шариата, а на самом деле исповедовали некую смесь язычества, христианства и ислама. Таким образом ими проводится аналогия между татарскими средневековыми правителями и современным руководством страны.³

Говоря о современных идеологах исламского экстремизма, нельзя не упомянуть о таких крупных фигурах исламского реформаторского движения как Джамал ад-Дин аль-Афгани (1839-1897) и Мухаммед Абдо (1849-1905). "Общей их научной и общественно-политической деятельности было то, что они стремились соединить достижения западной и восточной цивилизации и тем самым возродить былое могущество мира ислама, вернуть прежнюю славу арабо-мусульманской философии, науке, культуре". Будучи непререкаемыми авторитетами мусульманской общины, они не ставили себя в исключительное положение и не присваивали себе особые полномочия, притом, что более поздние исламистские лидеры практически все без исключения претендуют на "халифатство", облекают себя властью над людьми.

Свою задачу Мухаммед Абдо видел в том, чтобы определить сущность «истинного» ислама, при этом выделив те нормы, которыми современный человек мог бы руководствоваться в повседневной жизни. При этом большая роль отводилась Разуму человека.

Их последователь Мухаммед Рашид Рида (1865-1935) хотя и считал, что его наставники, особенно М. Абдо "сделали не обусловленные необходимостью уступки в пользу светскости и современного развития", тем не менее, продолжал их деятельность, направленную на реформацию ислама.

"Пафос концепции основателя и первого идеолога Ассоциации "Братьев-мусульман" Хасана аль-Банны заключается в обосновании её претензий на монопольное отправление власти в обществе". На пятом съезде Ассоциации, проходившем в Каире в январе 1938 г., аль-Банна выдвинул несколько фундаментальных идей, которые явились предтечей экстремистской идеологии "братьев". Во-первых, как уже было сказано, было заявлено о претензиях на монопольное управление государством. Во-вторых, говоря о том, что "немногие имеют об исламе полное и ясное представление"³, Хасан аль-Банна объявил свою идеологию единственно истинной интерпретацией ислама. В-третьих, предлагалась всеобщая, универсальная концепция, регулирующая все стороны жизни общества. "Ислам - это всеохватывающая система, которая затрагивает все явления в жизни. Это - государство и Родина, это - правительство и умма (общество), это - нравственность и мощь, это - милосердие и справедливость, это - культура и закон, наука и судебная система, это - материальные блага и богатство, заработок и зажиточность, это - джихад и пропагандистский призыв, армия и идея, это, иначе говоря (наконец), истинная вера (вероучение) и поклонение Богу".

X. аль-Банна выступил против такого основополагающего принципа современной демократии, как принцип многопартийности, так как она, по его мнению, разрушает единство нации - "...необходимо распустить все египетские партии, чтобы объединить все народные силы в одну единственную партию, которая бы боролась за достижение независимости уммы и за её свободу.

Логика аль-Банны довольно проста - единственной партией должна быть исламская и именно "Братья-мусульмане", то есть "воля уммы - это воля "братьев-мусульман". Цель учения аль-Банны - установление гегемонии, как в политической, так и в общественной жизни.

В своём программном выступлении на упомянутом пятом съезде "50 требований" он поставил такие задачи, которые входят вразрез с общепринятыми правами человека. А именно: уничтожение многопартийности, восстановление халифата (то есть восстановление власти халифа - религиозного правителя - а это ограничивало права и свободы не только христиан, живущих в том же Египте, но и остальных мусульман, которые имеют свои собственные представления, как на интерпретацию коранических предписаний, так и на место ислама в системе государственного устройства и общественной жизни), контроль за поведением служащих, раздельное обучение учеников и учениц, закрытие танцевальных залов, запрещение возбуждающих воображение романов, а также книг, сеющих сомнение, передача сельских школ в ведение мечетей, постепенный переход всей нации на ношение унифицированной одежды".

Однако, главным идеологом именно современного религиозного экстремизма на мусульманском Востоке, несомненно, является Сейид Кутб. Его перу принадлежат более 20 литературно-философских и публицистических произведений. (В начале своей общественной деятельности С.Кутб был литературным критиком, причём, весьма неплохим. Он был одним из первых, кто высоко оценил будущего лауреата нобелевской премии Нагиба Махфуза). Наиболее известными среди них являются: "Социальная справедливость в исламе", "В сени Корана", "Ценности исламского представления", "Вехи на пути", "Ислам и проблемы цивилизации", "Сражение ислама с капитализмом". Все эти труды стали (особенно "Вехи на пути" - этот манифест экстремизма, который был написан С. Кутбом во время тюремного заключения) теоретической основой современного исламского радикализма и широко известны во всём мире, в том числе и в нашей стране, где вплоть до недавних пор свободно продавалась подобного рода литература.

В своих произведениях Сейид Кутб рассматривал множество проблем, связанных с различными сторонами жизни мусульманина. Много внимания он уделял экономике, а также различного рода социальным вопросам. Нас же интересуют его взгляды на общественно-политическое переустройство государства.

Ряд исследователей справедливо полагает, что "краеугольным камнем теории Кутба является положение о том, что человечество в настоящее время снова переживает период так называемого доисламского невежества (по-арабски - джахилийя), который, как это принято считать в исламской историографии, характеризовался варварством и продолжался вплоть до ниспослания Аллахом "слова Божьего" аравийским арабам через пророка Мухаммеда, положив начало исламской ("истинной") цивилизации. Современное "невежество", полагает Кутб, в которое на пути греховности вновь впал людской род, в том числе и мусульмане, опаснее и безобразнее предшествовавшего". В своей другой книге - "Ценности исламского представления" Сейид Кутб в главе "Божественность и поклонение" обосновывает возможность считать тех мусульман, которые не отвечают его представлениям об истинном исламе неверными. "Правильное исламское представление различает полностью природу божественности и природу поклонения Богу - они не имеют сходства и не взаимопроникают". Данный постулат не может не вызывать противодействия со стороны других мусульман, так как они со своим собственным пониманием оказываются в положении еретиков. "Как же тогда быть с таким известным, проверенным хадисом пророка - " Разнообразие мнений в моей общине - знак милости Господа нашего", - вопрошают они. (Заметим, что этот хадис не принимается во внимание сторонниками "жёсткой линии", хотя данное высказывание пророка достоверное - т.н. "хадис сахих").

"Неверие сейчас служит убедительным свидетельством неограничен-ного зла, тогда как принятие веры - доказательством веры". Из подобной весьма важной посылки вытекают существенные следствия, в частности легитимизации решительной борьбы с неверными, какими бы благородными и добродетельными ни казались их поступки, ведь неверие есть зло по определению. При этом Кутб объявляет весь современный мир неверным - "джахи-лийей". Это вполне вписывается в общую концепцию идеологов нынешнего мусульманского экстремизма о том, что современный ислам настолько сильно деградировал, что не может считаться таковым (а значит все те, кто называет себя мусульманами - неверные).