Идейно-политическая эволюция партии "зеленых" в ФРГ в 1980-2005 гг.

В отечественной литературе существовало два основных подхода - марксистский и немарксистский.

Актуальность исследования темы демократических и альтернативных движений в СССР в 80-х гг. связана с тем, что зеленое движение в начале своего существования выступало с критикой существующей экономической системы, что советскими авторами было интерпретировано как критика капитализма в целом. Соответственно, возникновение альтернативных течений, в том числе движения зеленых советские исследователи относили к проявлению общего кризиса капитализма. «Кризис природной среды, с которым столкнулись капиталистические страны, - говорит исследователь В.Ф. Бартов, - явился следствием хаотичного и бесхозяйственного использования капитализмом природных ресурсов, что привело к угрозе нарушения круговорота веществ и энергии и изменениям в структуре окружающей среды». «Капитализм как строй, основанный на частной собственности, хотя и может осуществлять отдельные мероприятия по охране и рациональному использованию природы, в целом не способен обеспечить разумную организацию использования и преобразования природы в интересах трудящихся», - считает исследователь А.К. Жирицкий. Подобные точки зрения на экологический кризис, основанные на теории общего кризиса капитализма, можно обнаружить практически во всей литературе, изданной в России до начала 90-х годов. Авторы указывают на то, что экологический кризис, являясь лишь одной стороной проявления кризиса капитализма, сопровождался кризисами экономическими. Все это, вкупе с крушением колониальной системы, угрозой ядерной войны, гонкой вооружений можно отнести к глобальным причинам появления социального протеста, выразившегося в различных альтернативных движениях.

Кроме этого разными авторами называются и другие, менее глобальные причины появления экологического движения, ставшего основой зеленой партии в ФРГ. Это причины социально-духовного характера. Сюда можно отнести массовую экологизацию общественного сознания, которая подразумевает под собой процесс осознания человеком места экологических проблем в системе своих социальных интересов. Также некоторые авторы говорят о процессе т.н. социального самовыражения средних и мелкобуржуазных слоев. «Задавленные бюрократическими организациями, они давно мечтали о таких действиях, которые бы не несли угрозу личной безопасности, но в то же время позволяли им демонстрировать «индивидуальную свободу». Сюда же добавились процессы нравственной деградации общества, коррупция, устрашающие масштабы преступности, наркомании. В 70-е гг. все вышеперечисленное привело к возникновению в Европе и в частности в Германии гражданских инициатив, выступающих против мероприятий властей, ведущих к росту дороговизны, загрязнению окружающей среды и расхищению природных ресурсов. По мере ухудшения положения росло число участников этих инициатив, накал требований, расширялся их диапазон. К альтернативным течениям причисляли себя возникавшие молодежные, женские организации, экологические и антиядерные движения. Постепенно весь этот пестрый, организационно рыхлый конгломерат стал концентрироваться вокруг некоторых крупных проблем общественной жизни. Таким был процесс образований партии «зеленых», занявших среди альтернативных течений ведущее место.

Таким образом, мы видим, что исследователи, занимавшиеся проблемой экологических движений в 80-х годах, назвали ряд глобальных, а именно угроза ядерной войны, экономический и экологический кризис, и локальных причин, включающих экологизацию общественного сознания, демонтаж социальных программ правительства и др., которые привели к образованию зеленой партии в ФРГ. Все эти процессы рассматривались учеными как составная часть общего кризиса капитализма, а «зеленые» - как новое антикапиталистическое движение.

Немарксистская литература представлена работами современных исследователей, которые посвящены экологической политике ФРГ и конкретно экологическому движению и партии «зеленых». При анализе причин появления партии зеленых в ФРГ авторы исходят из того же комплекса глобальных обстоятельств, присутствовавших во второй половине ХХ века. Речь идет об экологическом кризисе, осложненном социально-экономическими проблемами. Основными факторами возникновения экологического кризиса в ФРГ называются: во-первых, высокая плотность населения и высокая степень урбанизации, что привело к сильно территориально концентрированному воздействию на окружающую среду; во-вторых, огромный и высококонцентрированный экономический потенциал, включающий весь спектр загрязняющих производств; в-третьих, колоссальная насыщенность инфраструктурой; в-четвертых, гипертрофированное развитие автомобильного транспорта и, в-пятых, широкое использование атомных электростанций.

Исследователь В.В. Фесенко отмечал в возникновении экологического кризиса в Германии 2 основных момента: 1 - появление и нарастание признаков, свидетельствующих о невозможности самостоятельного осуществления воспроизводственных процессов природы 2 - очевидная необходимость государственного регулирования обмена между обществом и природой. Отсутствие качественного регулирования этого обмена, по мнению ученого, и привело к возникновению политической силы, способной активизировать государство в решении экологических проблем.

Стоит отметить, что современные исследователи подходят к анализу зеленого движения в большинстве случаев с точки зрения социологии, опираясь на концепцию «социологического реализма» и рассматривая экологическое движение в первую очередь как движение социальное. С этим связано и выявление новых, социальных причин его появления.

Н.Т. Кремлев в своей работе «Эко-социология зеленых» поддерживает точку зрения немецкого социолога Й. Рашке, который говорил, что возникновение новых демократических движений, включающий движение зеленых, связано, с одной стороны, с удовлетворением основных материальных потребностей составляющих эти движения «новых средних слоев», с другой, с положением интеллигенции в обществе и со спецификой ее интересов. Под влиянием НТР в ФРГ число людей, занятых интеллектуальным трудом в 80-м году приблизилось к числу занятых физическим трудом. Происходит дифференциация интеллигенции на элитарную и на демократическую. С другой стороны, накопление знаний и рост культуры расширяют область применения интеллектуального труда, выдвигая его на первое место в экономической деятельности. Индустриальная система, ориентированная на достижение прибыли через производство и реализацию товаров, исходит из материальных потребностей граждан и не считается с духовными потребностями. Стремление к росту производства и конкуренция ведут к усилению эксплуатации природы, отягощают социальную среду и создают неблагоприятные условия для физического и духовного состояния людей. Борьба за свободное развитие творческих сил приводит интеллигенцию в ряды участников новых демократических движений. Т.о, движение зеленых является по форме движением в защиту природной среды, а по содержанию - движением интеллигенции за изменение общественной системы, знаменующим собой переход к постиндустриальному обществу.

Краткий обзор основных концептуальных подходов к изучению причин, вызвавших к жизни экологическое движение, дает основание для вывода в том, что на первый план выходит задача не столько выявления этих причин как таковых, сколько их взаимообусловленности, иерархической значимости и специфики действия.

Особое место в ряду причин возникновения экологического движения в ФРГ, принадлежит негативным последствиям антропогенного воздействия на окружающую среду. Эти последствия заключались в том, что экологическая проблема приобрела характер разрушительного экологического кризиса, формы, проявления которого в виде кислотных дождей и гибнущей природы были доступны не только рациональному, но и чувственному восприятию граждан ФРГ. Указанное обстоятельство дает возможность понять многие специфические особенности становления экологического движения.

Во-первых, присутствие в его рядах представителей различных социальных групп и идейно-политических направлений. Во-вторых, динамику развития: от гражданских инициатив» к политической партии за очень небольшой срок.

Масштабы экологического кризиса во многом задали масштабы экологического движения, определили его способность притягивать разнонаправленные энергии, придали ему силу и динамизм, склонность к политическому радикализму.

Экологический кризис, возникший в ФРГ уже в 60-х гг. был последствием научно-технической революции, приведшей к усилению антропогенного воздействия на природу. Экологический кризис явился оборотной стороной бурного послевоенного экономического развития страны. Промышленные предприятия, автомобильный транспорт, городское хозяйство в больших количествах выбрасывали в атмосферу окиси углерода, азота, серы, углеводорода, свинец, ртуть, пестициды и нитраты. Также ситуация обстояла с загрязнением вод, почвы и лесов. Однако истоки экологического кризиса крылись не только в технологиях индустриального производства. Не менее важное значение имел и социально-экономический аспект проблемы, суть которого заключалась в том, что крупнейшие монополии, наращивая темпы промышленного производства, шли по пути беспрецедентного увеличения технико-технологической нагрузки на природу. При этом стремление сократить расходы на транспорт, развитие социальной и производственной инфраструктуры привело к существенным территориальным диспропорциям в распределении и концентрации производительных сил. Результатом становится ускоренная урбанизация, появление индустриальных мегаполисов, катастрофически загрязненных отходами производства. Так, в середине 70-х гг. на 7% территории ФРГ проживала половина её населения. Особенно тяжелая обстановка сложилась в Рурском районе, занимавшем 2% территории страны, но где добывалось 80% угля и выплавлялось 65% чугуна и стали. В этой ситуации правящая социал-демократическая партия сочла необходимым выступить с заявлением, в котором указывалось, что ориентация общества на получение частных прибылей своим следствием имеет пагубные для здоровья человека, постоянно растущие психосоматические нагрузки. Указанная ориентация определяла стремление монополий сформировать выгодную для себя структуру потребительского спроса, форсировать процессы морального старения еще годных к употреблению изделий, производить большое количество дешевых, но быстро изнашивающихся товаров, использовать в торговле пластмассовые упаковки, игнорируя необходимость их последующей утилизации. Выгоды, приносимые подобного рода методами хозяйствования, были эфемерны, т.к. разрушение природной среды оказывало негативное воздействие на условия производства, рабочую силу, вело к серьезным хозяйственным потерям, снижению нормы прибыли. Это обстоятельство заставляет монополистические группировки пойти на осуществление комплекса природоохранных мер.

Во-первых, был взят курс на более полное использование природных ресурсов, в частности, вторичное использование сырья, а так же применение безотходных производств.

Во-вторых, стимулируется готовность производителя отказаться от применения «грязных» технологий и перейти к использованию «чистых» технологий.

В-третьих, природоохранная деятельность начинает переводиться на производственную основу, а эколого-индустриальный комплекс превращается в один из ведущих секторов экономики ФРГ.

Результатом становится получение все большего количества тонн цветных металлов из вторичного сырья, использование оборотных циклов водоснабжения промышленных предприятий, переориентация сотен крупных и средних фирм на выпуск экозащитной техники, производство которой оказывается чрезвычайно выгодным делом, в том числе для фирм, выступающих одновременно в качестве крупнейших загрязнителей. Помимо этого прилагается немало усилий для вывоза экологически опасного «грязного» производства за границу.

Однако этого было недостаточно. Нефтяной кризис 1973 года, дав толчок глубокому циклическому кризису 1974-1975 гг., в переплетении со структурными кризисами, одним из своих последствий имел рост потребления угля при производстве электроэнергии. Встал вопрос о переходе экономики страны на использование иных видов энергии. Перестройка структуры топливно-энергетического комплекса предполагала широкое использование ядерной энергии, а значит форсированное строительство в ряде районов страны атомных электростанций. Но их эксплуатация при всех очевидных выгодах была чревата в случае возможной аварии глобальной экологической катастрофой, что вызвало серьезную обеспокоенность населения, а, в конечном счете, дало сильнейший импульс возникновению экологического движения.

Таким образом, первая и важнейшая причина появления экологического движения заключалась в негативном антропогенном воздействии на природу в огромном масштабе, приведшем к 1970-м гг. к экологическому кризису, с которым правительство ФРГ на тот момент справиться не сумело.

Осознание факта ограниченности государственной экологической политики заставляло многих граждан ФРГ связывать будущее своей страны с иным типом цивилизации, иной системой социально политических институтов. В первую очередь такого рода умонастроения были свойственны представителям тех социальных групп, которые в силу своего общественного положения и образовательного уровня отчетливо видели все пагубные последствия экологического кризиса.

В данном случае речь идет о «новых» средних слоях, численность которых в ФРГ в 60-е - 70-е гг. под воздействием научно-технической революции заметно выросла, что привело к существенным изменениям в социальной структуре общества. Традиционно в социологической литературе термином «средние слои» обозначаются социальные группы, занимающие промежуточное положение между основными классами общества. При этом выделяются «старые» средние слои, уходящие корнями в феодализм и ранний капитализм - мелкая буржуазия города и деревни и «новые» средние слои, порожденные современной эпохой - гуманитарная и техническая интеллигенция, служащие, чиновники, представители свободных профессий. Согласно расчетам ученого из бывшей ГДР П. Делица, «старые» средние слои в 1961 г. составляли 19,7% населения, в 1970 г. - 15,4%, а в 1980 г. - 11,9%. В тоже время «новые» средние слои в 1961 г. - составляли 6,9%, в 1970 г. - 6,9%, а в 1980 г. - 11,5%. Социологи ФРГ, включающие в состав рабочего класса преимущественно лиц, занятых непосредственным материальным производством и не имеющих высшего образования, оперируют иными цифрами. Например, Й. Рашке приводит статистические данные, из которых следует, что в 1980 г. производством сельхозпродукции было занято 5% населения, изготовлением промышленных товаров - 32,5%, а в сфере услуг, к которой он относит «гуманитарные» услуги, административную и государственную службы, работу на транспорте, в торговле, банках, ведение домашнего хозяйства - 61,8%. В целом же число занятых умственным трудом сопоставимо или даже превосходит число занятых трудом физическим.

Нужно заметить, что практически все авторы, пишущие на данную тему, едины в утверждении о возрастании в рассматриваемый период общей численности и степени участия «новых» средних слоев в политической жизни.

В пользу того, что возникновение экологического движения объективно соответствовало логике исторического развития и было следствием вхождения в большую политику «новых» средних слоев, говорили результаты многочисленных социологических исследований социальной базы экологического движения, проводившихся в ФРГ на протяжении всех лет его существования. Например, к началу 80-х гг. среди голосов, отданных «зеленым» на парламентских выборах, 40% принадлежало служащим и другим представителям среднего класса, 45% лицам свободных профессий, 12% ремесленникам и торговцам, 3% рабочим. Корреляция между общим количеством избирателей, представлявших ту или иную социальную категорию и количеством голосов, поданных за «зеленых» свидетельствует о том, что последние пользовались поддержкой среди служащих промышленных предприятий, чиновников, работников сферы обслуживания. В то же время в их электорате значительно меньше были представлены ремесленники, торговцы, а так же рабочие. Это подтверждает тезис о том, что именно «новые» средние слои следуют рассматривать как социальную базу «зеленых». Анализ социальной принадлежности лидеров экологического движения дает аналогичную картину.

Еще одной отличительной особенностью социальной базы экологического движения было то, что к началу 80-х гг. около 70% его сторонников составляли молодые люди до 30 лет. При этом каждый третий молодой немец причислял себя к активным сторонникам экологического движения, а каждый второй высказывал к нему высокую степень расположения. Указанная особенность распространялась и на депутатскую фракцию «зеленых» в бундестаге, члены которой на 10-15 лет были моложе своих коллег, представлявших другие партии.

Социальный критицизм «зеленых» привлекал в их ряды протестно настроенных представителей маргинальных социальных групп, что составляло еще одну особенность социальной базы экологического движения. К числу таковых И. Рашке относит безработную молодежь, частично занятых, необеспеченных пенсионеров. Тратя все свободное время на поиски дополнительных источников существования, многие из них не имели возможности выступать в роли активистов экологического движения, но, тем не менее, поддерживали его на политическом уровне и могли участвовать в реализации альтернативных экономических проектов.

Таким образом, формирование в ходе НТР социальных групп, чьи интересы простирались дальше рамок индустриально-буржуазного общества, также являлось важнейшим условием и весомой причиной появления экологического движения, ибо последнее стало политическим воплощением этого интереса.

В политическом плане выход «зеленых» на политическую арену был подготовлен всем ходом развития страны на протяжении ряда предшествующих десятилетий. Участие ФРГ в «холодной войне», вступление в НАТО, стремление обзавестись собственным ядерным оружием дали в 50-е гг. толчок для подъема массового антивоенного демократического движения, в рядах которого можно было встретить представителей различных социальных слоев. Перед правящими кругами встает вопрос о выборе оптимального курса, направленного на стабилизацию и укрепление действующей политической системы. Одной из его составляющих становятся жесткие репрессивные мероприятия, целью которых был подрыв влияния радикальных сил и исключение их из реального политического процесса. Другая составляющая этого курса нашла воплощение в использовании наиболее передовых достижений НТР, что позволило бы за счет подъема жизненного уровня населения ослабить социальную напряженность.

Свое конкретное воплощение этот замысел нашел в отстаиваемой канцлером Л. Эрхардом модели «социального рыночного хозяйства», предполагавшей вмешательство государства во многие экономические сферы. Ведущей политической силой становится консервативный блок ХДС/ХСС, лидеры которого занимали канцлерское место вплоть до 1969 года. СДПГ при этом отводилась роль конструктивной оппозиции, выступающей за проведение отдельных реформ, но не посягающей на базовые принципы общественного устройства.

Предлагаемая правительством модель социально-политического развития в течение короткого срока доказала свою эффективность. Тем не менее, хотя и в ослабленном виде, но о себе напомнили проблемы социального и материального неравенства, что находило выражение в забастовочной борьбе трудящихся. Кроме того, экономические и внутриполитические достижения режима «авторитарной демократии» были более впечатляющи, чем внешнеполитические.

60-е гг. в ФРГ были ознаменованы новым подъемом политического радикализма. Это было вязано с тем, что механизмы социального рыночного хозяйства все чаще давали сбои, свидетельством которых были экономический кризис и рост безработицы. В немалой степени подъему радикализма способствовала агрессия США во Вьетнаме. Все это обусловило возникновение в ФРГ движения «новых левых». Его костяк составляли студенты, в большинстве своем представляющие средние слои общества. Они выдвинули программу радикального переустройства общества, основным инструментом которого должен был стать бунт, как кульминация стихийных выступлений угнетенных масс. Ведущими революционными силами при этом должны были стать студенчество, гуманитарная интеллигенция, всевозможные маргинальные элементы. Утопизм теории «новых левых» придавал даже самым решительным действиям бессмысленный характер, поэтому движение после бурного подъема к началу 70-х сошло на нет. Движение «новых левых» следует рассматривать, как фазу развития исторического явления более крупного масштаба, а именно включение в активную политическую жизнь интеллигенции. С этой точки зрения движение «зеленых» представляет собой следующую фазу, на которой обнаруживаются многие черты, присущие явлению на более ранних ступенях генезиса. В частности «зеленые» заимствуют у «новых левых» критику индустриального общества, неприятие существующих политических институтов.

Распад движения «новых левых» означал, что перед его непосредственными участниками и потенциальными сторонниками встает задача поиска форм выражения своей политической активности. В качестве таковых могли выступать те, которые предлагались «этаблированными» партиями, открывавшими ряды для разочарованных радикалов, либо участие в деятельности существующих «антисистемных» партий.

Реализация первого варианта для подавляющего большинства вчерашних «новых левых», а в широком плане для стремительно политизирующихся «новых» средних слоев, означали поддержку СДПГ, поскольку последняя с идейно-политической точки зрения казалась более привлекательной, чем другие «этаблированные» партии. Действительно, выступая в 70-е гг. в качестве ведущей силы правительственного блока СДПГ обещает провести коренные реформы, и утвердить в обществе принципы социальной справедливости. Однако подходы социал-демократов и их партнеров по коалиции свободных демократов к решению острых социально-экономических и политических, и экологических проблем носили паллиативный характер и не соответствовали уровню ожиданий многих избирателей, представлявших «новые» средние слои.

Находившаяся же на левом политическом фланге Германская коммунистическая партия, образованная в 1968 г., будучи по своей сути радикальной и «антисистемной», также не могла стать выразителем интересов соответствующей категории избирателей. Это было связано, во-первых, со спецификой классовой природы партии и жесткостью проводимой ею идейно-политической линии, в основе которой лежали принципы ортодоксального марксизма, мало приемлемые даже для радикально настроенной части «новых» средних слоев. Во-вторых, «антисистемность» ГКП на фоне давления на нее со стороны государства и «этаблированных» партий, оборачивалась узостью сферы политического влияния и отсутствием реальных возможностей эффективного воздействия на институты власти. Что же касается неофашистских партий, то их радикализм носил явно реакционный характер и не соответствовал ценностным установкам, разделяемых большинством представителей «новых» средних слоев.

Возникшая ситуация, во-первых, свидетельствовала о том, что в стране существовала объективная потребность в наличии сильной радикально-демократической оппозиции, а также, о несовершенстве действующей политической системы, в структуре которой место подобной оппозиции вообще не было предусмотрено. Согласно мнению В. Кригер, входившей в конце 80-х гг. в руководство эко-партии, создание последней стало возможным в условиях кризиса партийной системы ФРГ, к тому времени почти обозначилась потребность в создании более левой организации, чем СДПГ.

Стоит обратить внимание на еще один момент. «зеленые», которые не только субъективно, на уровне своей политической ментальности, но и объективно, на уровне исторической закономерности, выступали как движение, отрицающее существующую социально-политическую систему, было предоставлено право функционировать в её рамках. Однако, предполагалось, что, воспользовавшись этим правом, «зеленые» воспримут сложившиеся правила «игры», постепенно утрачивая свою «антисистемную» направленность. Как показала дальнейшая история, это стало нелегким испытанием для движения (а в последствии и партии), претендующего на роль радикальной «антисистемной» оппозиции.

1.2 Истоки партии «зеленых»

экологический партия зеленый коалиция

История экологического движения в ФРГ ведет отчет с начала 70-х годов, когда в стране начинают возникать многочисленные гражданские инициативы, объединявшие в своих рядах людей различного общественного положения, придерживающихся часто несовпадающих политических идеалов. Как правило, большинство гражданских инициатив ограничивалось выдвижением одного требования, одной задачи, решение которой рассматривалось как приоритетное. Заметное ухудшение состояния окружающей среды способствовало появлению экологических «гражданских инициатив», заявивших о себе требованиями запрещения строительства атомных электростанций, автомагистралей, крупных промышленных предприятий.

Первоначально партии, составлявшие правительственную коалицию - СДПГ и СвДП - к появлению «гражданских инициатив» относились позитивно, рассматривая их как выражение социальной активности населения, направленной на демократическое разрешение существующих в обществе конфликтных ситуаций. До тех пор пока «гражданские инициативы», в том числе и экологические, поднимали вопросы частного характера и не ставили под сомнение значимость действующих политических институтов, власти не воспринимали их как своих оппонентов.

Ситуация меняется в противоположную сторону после того как экологисты начинают бить тревогу по поводу глобальных угроз, нависших над человечеством и выступают с резкой критикой правительственной политики, подчеркивая, что она не только не ведет к улучшению экологической ситуации в стране, но и способствует ее дальнейшему ухудшению. В кругах экологистов росло понимание того, что борьба за сохранение окружающей среды не приведет к сколько-нибудь заметным результатам, если будет вестись локально. Встав на путь организационной консолидации, экологисты в 1972 году создают Федеральное объединение «гражданских инициатив» за охрану окружающей среды (ФОГИООС), отведя ему роль координатора своих выступлений в общенациональном масштабе.

Усилиями ФОГИООС его участники, получив возможность активного обмена опытом борьбы против загрязнения природы, начинают проводиться совместные массовые природозащитные акции. Но созданного объединения было недостаточно для ощутимого влияния на политику страны. Необходима была продуманная стратегия и тактическая линия, расширение социальной базы за счет привлечения новых сторонников.

По мнению Й. Фишера, основу социально-политического потенциала «зеленых» заложило соединение движения «гражданских инициатив» со сторонниками альтернативной субкультуры. За альтернативный образ жизни выступали в те годы в Германии многие жители урбанизированных центров, к которым примыкали всякого рода феминистские движения и сторонники самоуправляющихся молодежных коммун. Всех их сближало неприятие буржуазного образа жизни, подчеркнутое дистанцирование от существующих социальных норм и политических институтов, стремление выработать альтернативную официальной культуру.

Помимо беспартийных «альтернативистов» в политизирующееся экологическое движение начинают вливаться выходцы из различных партий, как правого, так и левого толка, недовольные курсов, проводимым их руководством, разделяющие тревоги, связанные с экологическим кризисом и рассматривавшие борьбу против него в качестве исходного пункта для проведения значительно более широкого комплекса социально-политических преобразований. Правый фланг экологического движения составили выходцы из СДПГ, покинувшие партию после принятия решения о форсированном развитии атомной энергетики в 1977 году. Также в «зеленое» движение устремились сторонники партии «Сообщество действий независимых немцев» (СДНН), которая выступала с призывами укрепления реальной демократии, мира во всем мире, отказа от применения силы в международных делах и в целом придерживалась центристской позиции. Среди партий и организаций, чьи члены пополнили ряды экологического движения и составили наряду с альтернативистами его левый фланг, следует назвать Коммунистическую Партию Германии, Коммунистический союз Германии, троцкистскую «Группу марксистов-интернационалистов», Социалистический союз немецких студентов, близких к нему «автономистов», «базисные группы» и т.д.

Рубежным для экологического движения стал 1977 год. Этот год ознаменовался созданием «зелеными» в отдельных землях своих избирательных объединений. Следует заметить, что участие экологистов в избирательных баталиях конца 70-х далеко не всегда было сопряжено с политическими победами в традиционном понимании. Главное заключалось в том, что экологическое движение заявляло о себе как о реальной политической силе. Это обстоятельство предполагало форсирование процессов становления его организационной структуры, необходимость более четко очертить собственный идейно-политический профиль.

Одним из первых, заявивших о своей способности бороться за голоса избирателей стало экологическое избирательное объединение «Ядерная энергия - нет, спасибо», набравшее в 1977 году на коммунальных выборах в нижнесаксонском округе Хамельн-Пюрмонт 2,3% голосов и получившее один мандат в местном органе власти.

Заметный успех был достигнут экологистами на коммунальных выборах 1978 г. в Шлезвиг-Гольштейне. Попытки правительства начать строительство в этой земле двух АЭС поставили вопросы экологии в центр предвыборной борьбы. В результате экологисты из «Сообщества избирателей в защиту окружающей среды» и «Зеленых списков», получив в своих округах более 6% голосов каждое, объединившись в мае 1978 года, создают «Зеленые списки Щлезвиг-Гольштейна» и весной 1979 года уже на земельных выборах получают 2,4% голосов (Хроника Партии).

Летом 1978 года земельные выборы состоялись в Нижней Саксонии. Местные «Зеленые списки» (возникшие годом раньше и первоначально именовавшие себя «Партией защиты окружающей среды»), действовавшие в союзе с рядом консервативных группировок, получили 3,9% голосов.

Усиление влияния консервативных настроение среди определенной части сторонников экологического движения нашло выражение в создании Г. Грулем в июле 1978 г. партии под названием «Зеленая акция будущего» (ЗАБ). Стремясь создать филиалы на местах, ЗАБ принимала активное участие в проходивших в отдельных землях ФРГ избирательных кампаниях.

Под идейным влиянием леворадикального «Коммунистического союза» в январе 1978 года экологические инициативы в Гамбурге создали избирательный блок «Пестрые списки - защитите себя». Там же летом 1978 года консервативные экологисты образовали свои «Зеленые списки». Выборы лета 1978 года принесли успех «Пестрым спискам», кандидаты которых собрали 3,5% голосов (Хроника партии).

С преобладанием левых экологистов проходят выборы весной 1979 года и в Западном Берлине, где леворадикальная «Коммунистическая партия Германии» и «Коммунистический союз» выступили инициаторами создания «Альтернативных списков в защиту демократии и окружающей среды», а консервативные экологисты, опираясь на поддержку Г. Груля, объединяются в союз «зеленые». Позиции леворадикального крыла оказались более прочными, что нашло отражение в 3,7% голосов, полученными кандидатами «Альтернативных списков». Избирательный марафон 1978-1979 гг. наглядно продемонстрировал экологистам, как сложно противостоять «этаблированным» партиям, имевшим в своем распоряжении разветвленные организационные структуры, солидную финансовую базу, опыт борьбы за власть, доступ к средствам массовой информации.

Необходимость достижения компромисса между правыми и левыми экологистами стала очевидна, ибо лишь наличие такового давало «зеленому» движению шанс разрушить монополию традиционных партий на участие в политической жизни. Итоги выборов подводили в пониманию того, что наиболее эффективным инструментом в достижении этой цели может быть только общенациональное избирательное объединение. Особую актуальность эта задача приобрела накануне выборов в Европарламент, которые должны были состояться летом 1979 года. Как показало дальнейшее развитие событий, действия, направленные на создание общеэкологического избирательного объединения, фактически стимулировали процесс партийного строительства. Таким образом, предвыборная консолидация «зеленого» движения стала важнейшей предпосылкой перехода к более сложным формам организации политической деятельности.

1.3 Институционализация и базовые принципы партии «зеленых»

Переход к такой форме политической организации, как партия, предполагал необходимость сформулировать программные принципы, приемлемые для экологистов самых разных оттенков и положить их в основе деятельности партии, способной скоординировать весьма разнородную в политическом отношении массу.

Основные события, связанные с созданием единого предвыборного объединения «зеленых» начинают разворачиваться вокруг организации ФОГИООС, сумевшей объединить десятки гражданских инициатив разнообразного толка. В марте 1979 на очередном заседании ФОГИООС было принято решение о выдвижении общих кандидатов на выборах в Европарламент. Для этого создавалась новая организация «Особое политическое объединение - зеленые» (ОПОЗ) (137). Во главе ее стояли три равноправных представителя Г. Груль от ЗАБ, А. Хаусляйтер от «Содружества действий независимых немцев» и Г. Недермайер от «Зеленых списков защиты окружающей среды (ЗСОС) из Нижней Саксонии.

В целом создание ОПОЗ стало бесспорным успехом политизированной части экологистов, в основе его лежал компромисс между левым и правым ркылом «зеленого движения» при некотором идейно-политическом преобладании правого крыла, имевшего лучшую организованную базу. Воплощением такого компромисса стало согласие ЗАБ включить в предвыборную программу требование левых о формировании «базисной демократии», а последние примирились с отказом от радикального осуждения капитализма.

Выборы в Европарламент принесли экологистам 3,2% голосов, что было веским аргументов в пользу дальнейшей консолидации. Проблема партийного строительства становилась еще более актуальной. Необходимость ее обсуждения определяет начало нового раунда переговоров между представителями различных экологических течений в июне 1979 года. Выяснилось, что былые разногласия по-прежнему дают о себе знать. Если ряд «зеленых» организаций, в том числе СДНН т ЗСЗОС, считали допустимым расширение «зеленого» блока за счет не вошедших в него отдельных «пестрых» и «альтернативных» союзов, то ЗАБ придерживалась другого мнения.

В ходе последующей встречи в Бонне осенью 1979 г. удалось сформулировать четыре важнейших принципа, признание которых явилось условием выдвижения общих кандидатов на выборы в бундестаг, а значит, мировоззренческой предпосылкой для создания единой «зеленой» партии. Краеугольным камнем сотрудничества между зелеными всех направлений являлась приверженность идеям экологизма, социальности, базисной демократии и ненасилия. Неудивительно, что вслед за формулировкой общих мировоззренческих принципов, закладываемых в основу создаваемой партии, «зеленые» берутся за их конкретизацию путем составления важнейших документов, наличие которых является условием и признаком существования партии - ее программы и устава. На организационном съезде партии в марте 1980 г. в Саарбрюкене была принята программа «зеленых».

В программе «зеленые» обосновывали необходимость преодоления индустриального общества и перехода на путь альтернативного развития. Тем самым они недвусмысленно подчеркивали свое негативное отношение к существующей социально-экономической и политической системе, рассматривая себя в качестве оппозиционной и во много «антисистемной» силы.

Возможность воплощения в жизнь такого глобального альтернативного проекта «зеленые» связывали с последовательной реализацией указанных выше принципов экологизма, социальности, «базисной демократии» и ненасилия.

Принцип экологизма предполагал восприятие людьми самих себя и окружающего их мира как части природы. В сфере экономики его воплощение означало переориентацию производства на «чистые» технологии и ресурсосбережение. В сфере внешней политики он означал сохранение мира во всем мире, а во внутриполитической - нерасторжимое единство с системой демократии, которая является залогом возможности воплощения экологических идей в жизнь, соответствующей перестройки общественного сознания.

Принцип социальности предполагал создание общественной системы, свободной от безработицы, преступности, нищеты, жертвами которых оказываются экономически и социально незащищенные категории населения, в первую очередь женщины, дети, старики. «Мы за самоопределение и свободное развитие каждого человека, за то, чтобы люди могли формировать свою жизнь вместе и солидарно в согласии с окружающей средой, воплощать свои желания без внешней угрозы.» Во внешнеполитическом плане этот принцип воплощался в концепции социальной обороны, в соответствие с которой отпор агрессии извне должен осуществляться не вооруженным путем, а посредством массового гражданского сопротивления.

«Базисно-демократический» принцип означал утверждение в политической и хозяйственной жизни децентрализованной прямой демократии, предполагающей формирование системы местного, наделенного широкими полномочиями самоуправления. В государственно-политическом плане выполнение этого принципа своим следствием должно было иметь демонтаж бюрократической иерархизированной системы управления и предоставление гражданам предельно широких демократических прав. На уровне межнациональных отношений он предполагал право каждого народа на самоопределение и культурную автономию, а в сфере экономики - создание на предприятиях советов самоуправления трудящихся и декартелизацию монополистических гигантов.

Принцип ненасилия означал отказ от угнетения человека человеком, гуманизацию всех сфер жизнедеятельности людей, в первую очередь производственной и внутри- и внешнеполитической.

Несмотря на определенный налет утопизма и консерватизм (особенно заметный в критике индустриализма), программа «зеленых» в целом обладала большим демократическим потенциалом. Она представляла собой весьма противоречивый документ, в котором нашло отражение видение участниками экологического движения альтернатив общественного развития, протест против угрозы ядерного уничтожения, ограничения демократических свобод, бюрократизации государственного аппарата.

Стремление «зеленых» выступить на политической арене в качестве альтернативной, «антисистемной» партии особенно отчетливо просматривалось в принятом съездом уставе партии. «зеленые» изначально делали ставку на создание партии «нового типа», альтернативной обычным партиям и основанной на принципах базисной демократии и децентрализации. Эти принципы, будучи закрепленными в основных партийных документах, заключались в предоставлении широкой самостоятельности отдельным земельным организациям, получившим, в частности, право сохранить за собой не только первоначальное название, но и собственную программу и устав, опротестовывать решения федерального партийного руководства. Помимо этого членам партии представлялся доступ на заседания партийных органов любого уровня. Партийные должности должны были заниматься в порядке общественной нагрузки, а пребывание на высоких руководящих постах в партии провозглашалось несовместимым с работой в составе депутатского корпуса. Более того, в соответствии с принципом ротации каждый парламентарий, представляющий партию «зеленых», по прошествии половины легислатурного периода должен был уступить место товарищу по партии, а до этого момента отдавать изрядную долю депутатского жалованья в казну партии, не имея при этом права входить в состав наблюдательных советов частных компаний. Заботясь о гарантии прав меньшинства и учета позиций всех внутрипартийных фракций, «зеленые» внесли в устав принцип компромиссных решений, не позволяющий большинству навязывать свое мнение несогласным. Таким образом, съезд в Саарбрюкене стал важным этапом на пути организационного становления партии «зеленых», свидетельством чего было принятие базовых документов, в которых нашли отражение представления составляющих экологическое движение «новых» средних слоев о целях, задачах и методах политической деятельности.

Появление в ФРГ экологического движения и последующая институционализация партии «зеленых» носили исторически закономерный характер и были обусловлены комплексом как общесоциальных, так и конкретных специфических для ФРГ причин.

К числу первых относились усиление в условиях НТР антропо- и техногенной нагрузки на природу, порождением чего во всех индустриально развитых странах стало направленное на ее защиту движение граждан, представлявших преимущественно «новые» средние слои. Среди них ведущее место принадлежало интеллигенции, утратившей свой некогда привилегированный социальный статус, что также было одним из последствий НТР. Обращение к проблемам экологии, на первый взгляд имевшим неклассовое и общечеловеческое значение стало для «новых» средних слоев формой выражения их политической активности и мировоззренческих ценностных ориентаций.

Тот факт, что наибольших успехов, по сравнению с другими индустриально развитыми странами, экологисты добились именно в ФРГ, объяснялось масштабами и глубиной экологического кризиса, поразившего страну. Помимо этого оказались несостоятельными попытки традиционных партий предложить обществу по-настоящему действующую природозащитную концепцию.

Это обстоятельство приводило определенную часть граждан ФРГ к мысли не только о политической несостоятельности традиционных партий, но и о исчерпанности индустриального способа производства и необходимости перехода к обществу постиндустриального типа, в котором будет достигнута гармония между человеком и природой.

Антисистемная направленность этой установки привлекала в ряды экологического движения людей, отрицавших как с правых, так и с левых позиций существующий тип общественного устройства, хотя влияние леворадикальной идеологии на деятельность экологического движения оказалось, в конечном счете, намного сильнее. Участниками экологического движения стали выходцы из целого ряда левых и леворадикальных организаций, надеявшихся найти у экологистов новую «политическую родину». Это во многом задало вектор политического развития экологического движения и партии «зеленых», из рядов которой в скором времени после институционализации было вытеснено большинство консервативных экологистов.

2. Идейно-политическая эволюция партии «зеленых» с 1980 до 1998 гг.

2.1 Образование внутрипартийных течений. 1980-1982 гг.

Еще в период деятельности «зеленых» в качестве политического движения давали о себе знать внутрипартийные противоречия. Противоречия среди «зеленых» объективно порождались самим фактом облачения ими своей деятельности в партийные формы. Ведь партия уже в силу своего статуса обязана строить свое политическое поведение согласно определенным правилам. Это значит, что она призвана бороться за власть, четко формулировать свои целевые установки и тактико-стратегические приоритеты. Если на уровне движения еще можно было, апеллируя к населению, ограничиваться проблемами только экологическими, то партийный уровень требовал обращения к более широкому кругу вопросов, а значит, неизмеримо возрастал набор оснований для ужесточения внутрипартийной борьбы. В этом контексте даже совпадение мировоззренческих и целевых установок не подкрепленное общностью представлений о путях и методах их реализации, не служило преградой для возникновения конфликтов, что создавало предпосылки для формирования того или иного внутрипартийного течения.

Задавшись целью сохранить в условиях надвигающегося экологического кризиса и усиливающегося политического давления со стороны «этаблированных» партий организационно-политическое единство, «зеленые» сознательно пытались придти к компромиссу, взяв на вооружение идею «ценностного консенсуса», закрепив её в своих основополагающих документах. В конечном счете, для деятельности внутрипартийной оппозиции, появления всевозможных фракций и течений, складываются весьма благоприятные условия. Наличие в рядах эко-партии мировоззренческого и организационного плюрализма не выступало гарантией того, что загоняемые внутрь противоречия в определенных условиях не вырвутся наружу и не приведут к расколу. По замечанию Й. Рашке, плюрализм означал, что «зеленые» распадались на коммунальную, земельную и федеральную партии, фракции и внепарламентскую организацию, у них присутствовало множество идеологий, ориентации, истоков, течений, они оперировали на масштабном конфликтном поле, корреспондируясь с различными движениями. Примечательно то, что борьба между отдельными течениями внутри эко-партии являлась одним из важнейших факторов её развития, поскольку победа в этой борьбе не просто предполагала некоторые изменения акцентов в политической деятельности «зеленых», а в большей или меньшей степени способствовала обретению ими нового политического качества, определяемого степенью лояльности к существующему в стране социальному строю.

После сокрушительного поражения, нанесенного буржуазным консерваторам объединенными силами их противников, противоречия между течениями касались вопросов тактики, поскольку ни одно из них не ставило под сомнение свою приверженность ценностям левой политической культуры. Со временем выяснилось, что тактические предпочтения начинают очень сильно влиять на стратегические, связанные с пониманием того, достижению каких целей должна быть подчинена деятельность партии. Разночтения в данном вопросе вели к тому, что на протяжении 80-х гг. левые радикалы все больше расходились с умеренными центристами и левыми реформистами. Доминирование или отстранение от руководства представителей отдельных течений находились в прямой зависимости от того, насколько политически эффективен был проводимый ими курс, и в какой степени он соответствовал интересам и умонастроениям социальной базы «зеленых», не отличающейся особой устойчивостью политических пристрастий.

Специфика взаимоотношений между течениями заставляет поставить под сомнение утверждения некоторых авторов, что «зеленые» после принятия программы и устава, несмотря на все заявления о своей непартийной природе превратились в «партийную партию». В лучшем случае это лишь тенденция, получившая полноценное развитие лишь в 90-е гг. Если же говорить о предшествующем десятилетии, то для него была типична иная ситуация, в рамках которой «зеленые» несли на себе черты избирательного объединения. Его участниками были не только земельные организации, объявившие о своем вхождении в эко-партию («Пёстрые», «Альтернативные списки» и т.д.), но и, что главное, отдельные течения, заключившими временный, и не слишком прочный компромисс друг с другом.

Именно этим объясняется тот факт, что победа одного из течений, достаточно заметно меняла политику партии. У борющихся сторон было слишком много разногласий. Отсутствие строгой дисциплины пролонгировало ситуацию, когда конфликтующие течения достаточно долго могли сосуществовать в пределах единой партийной структуры. Не будучи в состоянии решить проблемы структурирования в рамках общей организации, пишет Й. Рашке, «зеленые» искали выход за счет децентрализации.

Обычно исследователи называют в качестве основных течений: буржуазных эко-консерваторов, «фундаменталистов», «реалистов», эко - социалистов, эко-либералов. Данная типология, несмотря на то, что во многом опирается на самоопределения некоторых отдельных течений, имеет один весьма существенный недостаток: в её основе отсутствует общий типологический признак. Таковых наличествует, по меньшей мере, два. Первый - социальная природа течения, находящая выражение в его идейно-политической ориентацией. Он лежит в основе определений «буржуазные эко-консерваторы» или «левые эко-социалисты». Второй - приверженность той или иной тактической линии в политической борьбе. Пример тому деление на «фундаменталистов» и «реалистов».

В начальный период существования партии «зеленых» на ведущую роль в ней претендовали представители консервативного течения. Будучи сторонниками сохранения капиталистического способа производства, они подвергали резкой критике индустриальные аспекты его развития, отрицая ориентацию на рост промышленного производства и использование целого ряда достижений научно-технической революции, что являлось, по их мнению, основной причиной экологического кризиса. Консервативные экологисты, предлагая рецепты его преодоления, в экономической сфере ратовали за широкое применение рыночных механизмов, стимулирующих конкуренцию между отдельными производителями, забывая при этом, что в основе конкуренции лежит погоня за прибылью, а именно этой цели служит внедрение новой техники и технологий в промышленное производство, обеспечивающих их неуклонное развитие, а значит делающей невозможным на сколько-нибудь длительное время внедрение в хозяйственную жизнь концепции нулевого роста. В политической сфере эко-консерваторы важную роль отводили государству, наделяя его чрезвычайно обширными правами, в том числе и правом вмешательства в экономику, что противоречило исходному постулату о возвращении к временам свободной конкуренции. Во имя достижения экологического благополучия государство превращалось в орган открытого политического принуждения. При этом на него возлагались задачи формирования экологического сознания граждан, центральное место в котором должна была занимать идея отказа от материальных благ.

Уйдя от «зеленых», эко-консерватор Г. Груль создает «альтернативную» им Эколого-демократическую партию (ЭДП) и заявляет о её приверженности «чистой» экологии, а также свободе от влияния идеологии и капитала. На выборах в бундестаг в 1983 г. ЭДП не набрала и 0,5% голосов и оказалась вытесненной на обочину политической жизни, тем не менее, продолжала выступать как экологическое течение, вне рамок партии «зеленых».

В середине 80-х гг. на её правом фланге возникает течение эко-либералов. Многие из них были вчерашними эко-консерваторами, понимавшими бесперспективность нового розыгрыша политической карты, и поэтому обратившие свои взоры к идеологии буржуазного либерализма. Наиболее заметное распространение эко-либеральные настроения получили среди «зеленых» Баварии, Нижней Саксонии, Северного Рейна-Вестфалии, и в особенности Баден-Вюртемберга, где признанным идейным лидером данного течения был В.-Д. Хазенклевер, одно время возглавлявший фракцию эко-партии в местном парламенте. При его активном участии была разработана концепция экологического гуманизма, в основе которой лежало стремление очертить желательные перспективы развития человека.