Предпосылки возникновения терроризма в северокавказских республиках

подрыву безопасности государства и общественного порядка, пропагандируется война, разжигается национальная и религиозная рознь и т. д. С осени 1999 года религиозно-экстремистскую литературу на Северном Кавказе удается распространять только нелегальным образом.

На наш взгляд, историю религиозно-политического экстремизма в северокавказских республиках можно разделить на четыре условных этапа. Выявить их, как и основные цели и задачи деятельности экстремистов на Северном Кавказе, позволяет анализ документов, подготовленных наиболее активными идеологами радикального ислама в регионе. Речь идет о писаниях Ахмад-Кади Ахтаева, Багаутдина Магомедова, Ангуты Омарова, Магомеда Тагаева, Мухаммада Сурхая, Расула Макашарипова, Ясина (Махача) Расулова, Раппани Халилова (Дагестан), Шамиля Басаева, Хаттаба, Мовлади Удугова, Зелимхана Яндарбиева (Чечня), Анзора Астемирова, Мусы Мукожева (Кабардино-Балкария) и др.

На начальной стадии распространения исламского радикализма преобладала общая просветительская и благотворительная деятельность. Первый этап - с конца 1980-х до середины 1990-х годов - можно охарактеризовать как латентное противостояние между сторонниками ваххабизма и традиционного ислама, которое не выходило за рамки дискуссий и касалось в основном религиозной догматики. Исламские радикальные организации Северного Кавказа занимались внедрением самых общих исламских идей в массовое сознание населения. Цель - донести до каждого мусульманина (или потенциального мусульманина) исламистские призывы. В этот период происходит организационное оформление ваххабитского движения, создаются партии и их отделения (северокавказское отделение «Исламской партии возрождения», проваххабитская «Джамаатуль исламийа», «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана» и др.) и целые организации (ваххабитские джамааты).

На втором, организационном этапе - с середины 1990-х до августа 1999 года - происходило расширение и упрочение самих исламских радикальных организаций, велись тренировка и воспитание ее членов. Усиленная психологическая и практическая подготовка исходила из необходимости привить каждому члену организации качества воина, боевика. Цель заключалась в создании контингента будущих моджахедов (воинов джихада), обладающих военными навыками и готовых подчиниться любому приказу.

Третий, насильственный этап - переселение с конца 1997 года в Чечню исламистской оппозиции и вооруженное вторжение международных бандформирований в Дагестан в августе-сентябре 1999 года - начался с призыва к джихаду. Причем понимался он предельно однобоко - исключительно как ведение вооруженной борьбы с «врагами» ислама, за установление «исламского порядка» и насильственный захват власти в республиках Северного Кавказа. Цель третьего этапа заключалась в практической трансформации северокавказского общества в соответствии с шариатскими законами и «установление власти Аллаха на земле». Всенародный вооруженный отпор в августе - сентябре 1999 года завершился разгромом международных бандформирований. Ваххабитский анклав в Кадарской зоне Буйнакского района был ликвидирован. 19 сентября 1999 года был принят Закон РД «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан», запретивший пропаганду идеологии и практику ваххабизма в республике. Аналогичные законы были приняты в Ингушетии и Карачаево-Черкесии. Одновременно начался процесс восстановления конституционного порядка на территории Чечни.

Четвертый этап охватывает период с 2000 года по настоящее время. В этот период исламистские группировки, потерпев поражение в открытой борьбе, ушли в подполье, перейдя к организации и проведению терактов в отношении представителей государственных и муниципальных органов власти и управления, правоохранительных органов, простых граждан.

По свидетельству главы Национального антитеррористического комитета (НАК) Н. Патрушева, за первые семь месяцев 2006 года бандподпольем на Юге

России было совершено 78 терактов. При этом в Ингушетии и Северной Осетии количество терактов удвоилось (18 и 11 соответственно) по сравнению с 2005 годом Кисин С., Мурадов М.. Террористы разбрелись по Кавказу // Коммерсант. 26.08.2006.. В результате террористических актов в Дагестане за последние годы погибли министры по национальной политике, информации и внешним связям РД Магомедсалих Гусаев и Загир Арухов, заместитель министра внутренних дел, генерал-майор милиции Магомед Омаров, политолог Загид Варисов и др. По данным правоохранительных органов, в Дагестане «за последние четыре года погибли около 200 сотрудников милиции и военнослужащих внутренних войск. Только в 2005 году было совершено более 100 покушений, 60 сотрудников погибли, более 120 были ранены» В Дагестане за четыре года погибли около 200 сотрудников милиции // Кавказ.МЕМО.Ру. 20.08.2006..

В последние годы правоохранительным органам республик и краев Северного Кавказа удалось в определенной степени переломить ситуацию. По сообщениям пресс-службы ОГВ, в 2005 году в Чечне в ходе спецопераций было уничтожено 290 активных участников незаконных вооруженных формирований, в том числе 72 бандглаваря. Были уничтожены Губашев, Мадаев, Мускиев, Читигов и арабский наемник Абу-Дзейт. Только в 2005 году ликвидированы так называемый «президент ЧРИ» А. Масхадов (Чечня), главарь джамаатов «Дженнет» и «Шариат» Р. Макашарипов (Дагестан), эмир совершившего нападение на Беслан джамаата «Халифат» А. Мержоев (Ингушетия), лидер джамаата «Ярмук» Муслим Атаев (Кабардино-Балкария), арабский наемник Абу-Дзейт, координировавший нападение джамаата «Халифат» на Беслан, многие другие северокавказские и зарубежные исламисты. В 2006 году в Чечне уничтожен еще один так называемый «президент ЧРИ» А. Садулаев, а в Ингушетии - Ш. Басаев. В результате боестолкновений погибли лидеры бандгрупп Мааев, Абдурзаков, Эдилсултанов, Душаев, Садаев, Исаков, Мовсаев. Задержаны и осуждены полевые командиры Талхадов, Беталмерзаев, Эскерханов и Гадаев.

В 2006 году сотрудники Управления ФСБ РФ по Чеченской Республике в ходе спецопераций при оказании вооруженного сопротивления уничтожили 38 боевиков, задержали 64 участника и пособника незаконных вооруженных формирований, 8 из которых находились в федеральном розыске В 2006 сотрудники УФСБ по Чечне уничтожили 38 боевиков, предотвратили 45 диверсий и терактов //http://i-r-p/ru/page/stream-event/index-9911.html. Сотрудники УФСБ ЧР предотвратили 45 диверсий, изъяли из незаконного оборота 212 единиц огнестрельного оружия, 75,7 тысячи боеприпасов, 371 взрывное устройство, значительный объем религиозной литературы ваххабитского толка, ликвидировали 220 тайников оружия и боеприпасов, а также 64 базы боевиков. Прекращена деятельность «Конгресса народов Ичкерии и Дагестана», большинство его лидеров и членов приговорены к различным срокам лишения свободы.

Заметные успехи достигнуты в 2005 - начале 2007 года в борьбе с религиозно-политическим экстремизмом и терроризмом и в Дагестане. Ликвидированы бандгруппы Макашарипова, Дибирова, Наузова, Имурзаева, Хасбулатова, Шайхаева, Лахиялова, Абидова, Меликова, Гасанова и др. Уничтожен один из идеологов ваххабитского движения Махач (Ясин) Расулов, а также лидеры незаконных вооруженных формирований арабы Абу-Джарах, Абу-Умар и Абу-Хавс, задержан турецкий наемник Али Ойтекин и т. д.

Ощутимые удары нанесены бандподполью в Махачкале, Каспийске, Хасавюртовской и Буйнакской зонах. Задержано 174 экстремиста. Еще 46 уничтожено при оказании вооруженного сопротивления. Предотвращено 13 диверсионно-террористических акций. По словам заместителя министра внутренних дел РФ А. Еделева, в 2006 году «количество терактов в республике по сравнению с 2005 годом сократилось более чем в четыре раза» Цит. По : Алиев С. Министр сдержал слово // Новое дело (Махачкала). 12.01.2007.. Однако, по словам министра МВД РД А. Магомедтагирова, полностью бандподполье не ликвидировано. Продолжает поступать информация о направлении в республику вновь создаваемых диверсионно-террористических групп, вербовке в них новых членов, особенно из числа ранее судимой молодежи.

Как заявил 26 июля 2006 года А. Еделев, «по нашим оценкам, в данный момент в целом по Южному федеральному округу действуют до 800 членов НВФ, которые скрываются в Чечне, Дагестане, Ингушетии, а также в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Ставропольском крае» По данным МВД РФ, на Северном Кавказе действуют около 800 боевиков .

Роль ислама в общественно-политической жизни республик Северного Кавказа с каждым годом усиливается, соответственно увеличивается политическое влияние традиционных исламских институтов. Вместе с тем приходится констатировать, что ислам не стал консолидирующим фактором для северокавказцев, среди которых по-прежнему преобладающим является фактор этнической и общинной принадлежности, что также сыграло свою роль в развитии и эскалации религиозно-политического конфликта. Взаимосвязь этнического и религиозного факторов способствовала тому, что в ходе многочисленных конфликтов ислам на Северном Кавказе используется для упрочения собственных позиций и усиления политического влияния различными политическими силами, в том числе сепаратистскими и другими деструктивными.

В исламе на Северном Кавказе существует серьезный потенциал клерикализма, стремящегося к достижению политических и иных нерелигиозных целей религиозными средствами. Такое положение дел служит питательной средой для политического экстремизма и радикализма, внешне принимающего мусульманские религиозные формы, а нередко - и антироссийскую направленность.

Проблемы противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму остаются актуальными для республик ЮФО, Северного Кавказа, других регионов традиционного распространения ислама в нашей стране.

За последние 15 лет государственные и муниципальные органы власти, правоохранительные органы Северо-Кавказского региона накопили значительный опыт борьбы против религиозно-политического экстремизма и терроризма. Большую работу по идеологическому противодействию исламскому радикализму в регионе ведут религиозные организации, ученые, представители различных партий и общественных объединений. На территории Северо-Кавказского региона по мере возможности контролируется реализация печатной, аудио-видеопродукции, способствующей активизации идеологии религиозно-политического экстремизма и терроризма.

Однако, как отмечают эксперты, «усилия, предпринимаемые государственными и общественными институтами в области борьбы с экстремистской деятельностью, оказываются неадекватными остроте проблем, связанных с проявлениями религиозного экстремизма» Добаев И.П., Немчина В.И. Новый терроризм в мире и на Юге России / Под ред. А.В. Малашенко. Ростов-на-Дону, 2005. С. 280-281..

Сегодня в деле противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму настоятельно требуется комплексный подход, который включал бы в себя меры регулирующего, запретительного и профилактического характера. Как показывает анализ соответствующего международного и национального опыта, наиболее эффективными в этой области мерами являются совершенствование правовой базы, укрепление и совершенствование деятельности спецслужб, усиление борьбы с финансированием религиозно-политического экстремизма и терроризма, а также активизация разъяснительной и пропагандистско-идеологической работы. На наш взгляд, в условиях Северного Кавказа к числу таких наиболее эффективных мер относятся:

- улучшение социально-экономической ситуации в регионе, поскольку именно это будет способствовать урегулированию социально-политических конфликтов и существенно сузит социальную базу религиозно-политических экстремистов и террористов;

- расширение взаимодействия государственных органов и религиозных объединений северокавказских субъектов Федерации по всем направлениям сотрудничества, в первую очередь в деле активизации борьбы с проявлениями религиозно-политического экстремизма и терроризма и преступностью, в духовно-нравственном оздоровлении северокавказского общества;

- принятие со стороны правоохранительных органов решительных мер по перекрытию каналов финансирования экстремистов и террористов из-за рубежа и из местных источников;

- для блокирования терроризма как уголовного проявления - совершенствование правовой базы и деятельности специальных служб, а также активизация идеологической работы;

- принятие энергичных мер, препятствующих использованию Северного Кавказа в качестве «перевалочной базы» для распространения различных экстремистских течений ислама, питающих сепаратизм и терроризм;

- осознание необходимости уделять особое внимание муниципальных органов власти воспитанию населения в духе национальной и религиозной терпимости, неприятия идеологии религиозно-политического экстремизма и терроризма.

Исламский радикализм на Северном Кавказе неоднороден: в нем имеются и экстремистское течение, не идущее ни на какой компромисс, и умеренный, бытовой радикализм. Если с первым надо вести бескомпромиссную борьбу, в том числе и насильственными методами, то со вторым следует идти на диалог, находить точки соприкосновения. Ослаблению накопившегося потенциала радикализации исламистских движений и предотвращению их перехода на ультрарадикальные позиции могли бы способствовать легитимация умеренного исламского радикализма на Северном Кавказе и перевод решения противоречий между сторонниками исламского радикализма и государственными структурами, а также традиционным исламом, в том числе и суфизмом, из военно-политической в религиозно-теологическую плоскость.

2. Формы и методы политической практики северокавказских джихадистов

2.1 Террористические угрозы на Северном Кавказе

Северный Кавказ с точки зрения активности террористических групп любого уровня всегда был в центре событий. Барометр экономической ситуации на Кавказе с середины 2008 года указывает на неуклонное нарастание напряженности, а с начала этого года стали формироваться первые признаки перехода сети бандподполья к диверсионно-партизанским действиям. Мировой кризис обострил хронические проблемы Кавказа и породил новые. Экстремистские и террористические сети перегруппировались и метастазами расползлись по всему Северному Кавказу и вышли за его пределы. Силовики научились выявлять и уничтожать боевиков, но бандподполье находит себе смену среди молодежи выросшей и сформировавшейся в конфликтной среде последних 20 лет, которая стала для них нормой, а не девиацией. И это далеко не всегда маргиналы и низы общества, среди них студенты, аспиранты и даже кандидаты наук. Сказались и решения федеральной власти последних месяцев, они лишены серьезного и альтернативного научного обеспечения, носят неоправданно закрытый характер. Далеко не бесспорно введение национальных республик (кроме Адыгеи) и Ставропольского края в Северо-Кавказский федеральный округ. Прошло 9 месяцев - есть интересные идеи, переговоры, но нет ощутимых дел, а без этого имеющийся ресурс доверия будет таять. В результате власть потеряла темп в проведении кавказской политики, чем воспользовались деструктивные силы. Определенную дезорганизованность внесли бесконечные разговоры о реформе МВД и вооруженных сил. По-прежнему борьба кланов, тейпов, этносов используется адептами террористического противостояния в своих собственных целях.

Активизировался и режим Саакашвили в проведении дестабилизационных акций в СКФО, получая при этом всестороннюю помощь США, НАТО, ЕС, которые при этом цинично говорят о «перезагрузке» в отношениях, возможности принятия в НАТО России, перекладывания на РФ афганские проблемы, т.к. провал здесь США и НАТО очевиден.

В данный момент на Северном Кавказе идет обмен ударами между силовиками и бандподпольем. Этому процессу, несмотря на преимущества правоохранителей, не видно конца. Как отрезать профессиональных бандитов, идеологов подполья от молодежи? Жесткими милитаристскими мерами все проблемы не решить, необходимо применения принципа, так называемой «soft power» - мягкой силы. Нужен диалог с внесистемной оппозицией на Северном Кавказе, с радикальными группами, выявление их реальных и мнимых обид и требований. Полицейские методы будут только подталкивать радикалов в экстремизм и терроризм. Отсюда становится ясной необходимость контрпропагандистской деятельности в сфере противодействия терроризму. Контрпропагандистская деятельность, в данном случае, представляет собой предотвращение или минимизация действий экстремистских и террористических организаций политическими, информационными и другими мерами и, прежде всего идеологическим воздействием как на субъектов экстремистских, террористических организаций, на их пособников, так и на возможных (потенциальных) членов этих организаций.

В результате преобладающий в настоящее время в регионе традиционалистский тип религиозного сознания верующих, особенно в предгорной и горной зонах северокавказских республик, прежде всего, в Дагестане и Чечне, а также в Ингушетии, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии в последние два-три года стал явно тяготеть к фундаментализму. Речь идет о том, что все большее количество людей хотело бы жить в исламском государстве по сакральным законам шариата, о чем в открытой форме говорит кандидат философских наук Р. Кадыров. В ситуации системного кризиса элементы фундаменталистского сознания верующих оказались благодатной почвой для дальнейшего развития на их базе радикального исламского (салафитского, или неоваххабитского) сознания.

Политико-экономическая ситуация на Северном Кавказе привела к тому, что религиозное сознание мусульман сегодня оказалось представленным лишь двумя его типами: традиционным, тяготеющим к фундаментализму, и экстремистско-салафитским (ваххабитским), что и явилось базой для развития в регионе террористического движения под исламским прикрытием.

Безусловно, на адептов северокавказского терроризма огромное влияние оказывали и продолжают оказывать ультрарадикальные идеи салафитских авторов, где путь вооруженного противодействия и диверсий - по версии радикалов - джихада, был началом и завершением всякой борьбы с «системой куфра» (неверия) и их «пособниками» из числа т.н. «отступников» («муртаддун») и «лицемеров» («мунафикун»). Под первыми понимаются этнические мусульмане, чаще всего, сотрудники силовых структур, поэтому против них и направлено, в первую очередь, острие терроризма; под вторыми - представители официального ислама.

Лидеры молодежных организаций в своем большинстве получили исламское образование в странах Персидского Залива, в первую очередь - в Саудовской Аравии. Они и стали проводниками идеологических изменений в регионе, нередко становясь и лидерами террористических группировок (например, М. Мукожев и А. Астамиров из группировки «Ярмук» в КБР или Р. Макашарипов из террористической организации «Шариат» в РД) Добаев И.П., Немчина В.И. Новый терроризм в мире и на Юге России: сущность, эволюция,опыт противодействия. Ростов н/Дону, 2005; Добаев И.П., Сериков А.В., Черноус В.В., Соколов А.В. Экстремизм и межэтнические отношения в молодежной среде России и странах СНГ. Ростов-на-Дону, 2009.).

Изменился социальный состав террористов- все чаще и чаще в их рядах появляются и представители мусульманской интеллигенции: студенты, аспиранты, учителя и т.д. Не надо забывать и о роли «кавказского» криминалитета в финансировании и поддержки экстремистских бандформирований. Безусловно, это не происходит в явной форме, более того, финансовая поддержка чаще всего осуществляется через семьи, родственников, что в значительной мере осложняет работу силовых ведомств по пресечению незаконных поставок вооружения, денежных средств и т.д. террористам. Вопрос - в каком городе европейской части РФ нет «кавказской мафии»? Азербайджанцы (турки), дагестанцы (причем без разделения на национальности и этнические группы), чеченцы и ингуши и т.д. и т.п. в основном те, кто по религиозному принципу, относят себя к исламу. Как отмечают В.Наумкин и Д.Макаров (2007) пополнение рядов бандформирований молодыми интеллектуалами свидетельствует о том, что, если ранее радикальные идеологии привлекались извне, то сейчас они разрабатываются самими северокавказскими интеллектуалами-исламистами непосредственно на территории региона, и основываясь на местной специфике, а потому будут более жесткими и разрушающими. Вступая в исламское движение, молодежь неизбежно привносит в него изрядную долю свойственного ей максимализма и нетерпимости, что в условиях Кавказа нередко развивается дальше в направлении джихадизма (В.Наумкин, Д.Макаров.Стратегия России, №7, 2007, Добаев И.П., Немчина В.И. Новый терроризм в мире и на Юге России: сущность, эволюция, опыт противодействия. Ростов н/Дону, 2005)..

Трансформация террористических сообществ в последнее время идет главным образом по пути адаптации сетевых форм организации к потребностям террористических групп. В связи с распространением информационных технологий у террористических организаций Северного Кавказа появляется возможность оперативно координировать любые акции отдельных боевых групп в любых масштабах. На смену централизованным террористическим организациям прошлого приходят транснациональные сетевые структуры, состоящие из автономных ячеек, способные в русле общего идейно-политического направления проводить террористические атаки в любом месте РФ. В рамках таких сетей находят место и криминальные организованные группы, и теневой бизнес. Круг потенциальных участников подобных сетей оказывается практически неограниченным. Применение подобной тактики в конфликтах малой интенсивности было и остается весьма результативным даже против защищенных целей и военных объектов, что показывают последние террористические акты на территории Кабардино-Балкарии (сентябрь-октябрь 2010 г.) Эффективна она и в современных крупных городах, поскольку целями террористических актов выступают недостаточно защищенные гражданские объекты (такие как метро) и население.

Именно в этом направлении в последние три-четыре года происходит трансформация террористического движения на Северном Кавказе. Она была вызвана, в том числе, уничтожением первого эшелона главарей и активистов незаконных вооруженных формирований (НВФ), которые ориентировались на прямое противостояние федеральному центру. Пришедшее им на смену новое поколение такой возможности уже не имело, а потому объективно организовалось в подпольно действующие в условиях населенных пунктов сетевые террористические формирования.

Сегодня на территории практически всех субъектов (с преобладанием мусульманского населения) Южного и Северокавказского федеральных округов сложились собственные террористические сети «молодежных джамаатов». Если в конце 90-х - начале 2000 гг. они были связаны друг с другом на уровне руководителей и даже рядовых членов, то сегодня самостоятельные сетевые структуры взаимодействуют между собой опосредованно, преимущественно, поставленными целями, т.е. идеологически.

Анализ материалов, связанных с деятельностью «молодежных джамаатов», позволяет сделать прогноз на перспективу: эти сетевые структуры, доказали свою жизнеспособность, автономность и самовосстанавливаемость (Добаев И.П., Немчина В.И. Новый терроризм в мире и на Юге России: сущность, эволюция, опыт противодействия. Ростов н/Дону, 2005; Добаев И.П. Центральная Азия и Кавказ, №1, 2009г.). Радикальные идеологии позволяют их носителям не только оправдывать совершаемые преступления, но планировать и осуществлять диверсионно-террористические акты, не считаясь с потерями среди мирного населения.

Тактика деятельности этих групп, основанная на сетевом принципе позволяет быстро менять места дислокации, маневрировать и, наносить удары именно там, где их не ждут. Между этими структурами и их базами налажена устойчивая связь; действия, в случае необходимости, согласовываются и координируются. Таким образом, тенденция растекания терроризма в регионе, которая ранее прогнозировалась лишь отдельными экспертами, стала реальностью. Особенно непростая ситуация сложилась на Северо-Восточном Кавказе - Дагестане и Ингушетии. Она, в свою очередь, предопределила процессы в других республиках, прежде всего, в Кабардино-Балкарии.

Иными словами, с уничтожением крупных вооруженных групп в Чечне активность боевиков не снизилась. Она просто распространилась на другие субъекты Северного Кавказа и практически полностью перешла в террористическую плоскость. Следует учитывать и тот факт, что в трех горных районах Дагестана, граничащих с Чечней, проживают в основном этнические чеченцы. Как отмечается в СМИ боевики обладают хорошей подготовкой, агентурными сетями, списками работников милиции и ФСБ, номерами их автомобилей, разного рода экстремистской литературой, в том числе по изготовлению самодельных взрывных устройств. Они столь же фанатичны, как и прежде, - их приходится уничтожать вместе со зданиями, где они укрываются.

Многочисленные террористические акты свидетельствуют, что объектами террористов все чаще становятся сотрудники государственных и силовых структур. К примеру, в Чеченской республики отряды боевиков численностью до нескольких десятков человек с 2008 г. по 2010 гг. дважды захватывали населенные пункты в республике, совершили ряд нападений на военных и сотрудников правоохранительных органов, неоднократно вступали в столкновения с подразделениями федеральных сил и местных правоохранительных структур. Последний характерный пример - нападение смертников на парламент Чеченской республики (октябрь 2010).

2.2 Пути преодоления религиозно-политического экстремизма и терроризма в условиях Северного Кавказа

Сегодня в деле противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму настоятельно требуется комплексный подход, который включал бы в себя меры регулирующего, запретительного и профилактического характера. Как показывает анализ соответствующего международного и национального опыта, наиболее эффективными в этой области мерами являются совершенствование правовой базы, укрепление и совершенствование деятельности спецслужб, усиление борьбы с финансированием религиозно-политического экстремизма и терроризма, а также активизация разъяснительной и пропагандистско-идеологической работы. На мой взгляд, в условиях Северного Кавказа к числу таких наиболее эффективных мер относятся:

1) Органы государственной власти РФ и северокавказских субъектов Федерации должны расширить взаимодействие государственных органов и религиозных объединений по всем направлениям сотрудничества, в первую очередь в активизации борьбы с проявлениями религиозно-политического экстремизма и терроризма, борьбе с преступностью, в духовно-нравственном оздоровлении Северокавказского общества;

2) Муниципальные органы власти должны уделять особое внимание воспитанию населения в духе национальной и религиозной терпимости, непринятия идеологии религиозно-политического экстремизма и терроризма;

3) Главный упор в стратегии противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму следует делать на улучшении социально-экономической ситуации в регионе, так как это способствует урегулированию социально-политических конфликтов и существенно сужает социальную базу религиозно-политических экстремистов и террористов;

4) Одновременно следует принимать решительные меры по перекрытию каналов финансирования экстремистов и террористов из-за рубежа и из местных источников;

5) В плане блокирования терроризма, как уголовного проявления, следует совершенствовать правовую базу, укреплять и совершенствовать деятельность специальных служб, а также активизировать идеологическую работу;

6) Укрепить международные аспекты этноконфессиональной политики РФ на Кавказе, предпринять энергичные меры, препятствующие использованию Северного Кавказа в качестве «перевалочной базы» для распространения различных экстремистских течений ислама, питающих сепаратизм, терроризм;

7) В связи с тем, что усилия, предпринимаемые государственными и общественными институтами по борьбе религиозно-политическим экстремизмом и терроризмом, не оказались адекватными остроте проблемы и бесчеловечные теракты продолжаются, требуется комплексный подход к осуществлению противодействия религиозно-политическому экстремизму и терроризму, при котором предусматривались бы меры не только регулирующего и запретительного, но и профилактического характера.

В исламе на Северном Кавказе, Дагестане существует серьезный потенциал клерикализма, понимаемого как тенденция к достижению политических и иных нерелигиозных целей религиозными средствами.

Такое положение дел является питательной средой для политического экстремизма и радикализма, внешне принимающего мусульманские религиозные формы и, возможно, антироссийскую направленность.

Исламский радикализм на Северном Кавказе неоднороден: имеются как экстремистское течение, не идущее ни на какой компромисс, так и умеренный, бытовой радикализм. Если с первым надо вести бескомпромиссную борьбу, в том числе и насильственными методами, то со вторым надо пойти на диалог, найти общие точки соприкосновения.

Возможная легитимизация умеренного исламского радикализма в республике и перевод решения противоречий между сторонниками исламского радикализма и традиционного ислама, в том числе и суфизма, из военно-политической в религиозно-теологическую плоскость может способствовать снятию накопившегося потенциала радикализации всего спектра исламистских движений и предотвращению их выхода на ультрарадикальные позиции.

Важное значение в деле профилактики преступлений против государства имеет адекватность предупредительного реагирования государственных структур на возникающие угрозы безопасности. Чем острее такая угроза и чем динамичнее идет ее нарастание, тем оперативной и жестче должны быть ответные меры. Если противоправные действия осуществляется скрытно, наиболее эффективными зачастую являются негласные профилактические мероприятия по противодействию им. В случае, когда экстремистские, террористические процессы приобретают значительные масштабы, и в них вовлекаются достаточно широкие слои населения, наиболее действенной становится система ответных мер, включающая в себя применение гласных открытых методов, использование возможностей средств массовой информации, применение технологий и методов воздействия на подсознание и сознание людей. Следовательно, необходимость осуществления профилактики преступлений против государства возникает лишь в случае существования нарастающей угрозы их совершения, а комплекс предупредительных мероприятий планируется и реализуется с учетом складывающейся оперативной обстановки.

Процесс подготовки и реализации профилактических мероприятий, направленных на выявление и устранение террористических угроз, осуществляемых органами безопасности и правопорядка , должен включать в себя ряд необходимых условий. Во-первых, необходимо изучение и анализ оперативной обстановки. Во-вторых, на основании этого анализа осуществляется прогнозирование будущей обстановки. При этом оценка должна быть комплексной: природа, характер, направленность и масштабы угрозы безопасности; ее носители, инспираторы и объекты; группы и слои населения, которые могут быть вовлечены в криминогенные процессы; динамика нарастания угрозы; состояние социально-политической и психологической атмосферы и т.д. Дается оценка собственным силам и средствам, устанавливаются другие участники совокупного субъекта профилактической деятельности, усилия которых также направляются на локализацию и устранение возникающих угроз безопасности. Затем осуществляется планирование и реализация профилактических мероприятий, после чего оперативная обстановка оценивается в новых условиях. Сравнение ее состояния с тем, что было до принятия мер профилактики, демонстрирует эффективность последней. В контрпропагандистской, идеологической деятельности надежным показателем (индикатором) действенности мер по нормализации обстановки может служить обратная связь спецслужб и правоохранительных органов с населением, предполагающая мониторинг (оценку) реакции граждан на проводимые профилактические мероприятия. При этом каналы получения информации о такой реакции могут быть как гласными, так и конспиративными.

Стратегическим направлением борьбы с радикальным исламизмом, безусловно, является нейтрализация «ключевых» факторов, способствующих его активизации, а именно: социально-экономических и политических. Рассматривая их, следует иметь в виду, что процесс «исламского возрождения» носит, в основном, объективный характер. Поэтому любое излишне прямолинейное силовое воздействие на него не только бесперспективно, но и, как показывает практика, приводит к негативным последствиям. Кроме того, он используется исламистами только в сочетании с другими факторами. С учетом изложенного, главный упор в стратегии противодействия исламским радикалам необходимо делать на решение проблем по урегулированию имеющихся и недопущению возникновения новых политических конфликтов; улучшению социально-экономической ситуации в регионе. Последняя мера играет главную роль в противодействии исламским радикалам, так как она не только существенно сужает социальную базу исламистов, но и способствует урегулированию политических конфликтов, многие из которых возникают из экономических противоречий.

Если же терроризм рассматривать в более узком плане, как разновидность уголовного преступления, то меры по его блокированию, как и в других государствах, могут быть разделены на четыре основных направления: совершенствование правовой базы, укрепление и совершенствование деятельности специальных служб, усиление борьбы с финансированием терроризма, а также активизация разъяснительной и пропагандистско-идеологической работы. Если успехи на первых трех направлениях в последние годы очевидны, то в последней области видимого успеха не ощущается.

Силовое воздействие - тупиковый путь, который только загоняет проблему внутрь, еще более усугубляя конфликт. Главной целью антитеррористической стратегии должна быть работа по устранению базовых причин, способствующих появлению терроризма. Как свидетельствует практика, ставка на исключительно силовые методы подавления терроризма и экстремизма себя не оправдала. В этой связи осуществление широкой информационно-пропагандистской и идеологической деятельности, направленной на компрометацию идеологии радикального ислама, привлечение к этой работе хорошо подготовленных служителей мусульманского культа и пропагандистов, устранение внутренних конфликтогенных факторов, которые продуцируют внутриполитические девиации, в том числе «растекание» идеологии и практики терроризма, прикрывающегося исламским вероучением, по всему российскому Югу, будут способствовать оздоровлению обстановки на Северном Кавказа. В этом случае т.н. «внешние факторы», паразитирующие на внутренних неурядицах и проблемах, окажутся второстепенными и не смогут существенно влиять на процессы в регионах России, в том числе и на Северном Кавказе (Добаев И.П., Сериков А.В., Черноус В.В., Соколов А.В. Экстремизм и межэтнические отношения в молодежной среде России и странах СНГ. Ростов-на-Дону, 2009.Для этого следует систематически, активно и целенаправленно использовать компоненты (субъекты) системы противодействия идеологии терроризма (СПИТ).

Конкретные финансовые, политические и геополитические интересы различных стран мира стали причинами внедрения религиозного радикализма на территории России, где проводится идеологическая экспансия под религиозным прикрытием в республиках Северного Кавказа - Чечне, Ингушетии, Дагестане, Осетии, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии. Республика Дагестан стратегически наиболее важна, поскольку ее территория примыкает к нефтяным районам Каспия через ее территорию проходит транзитный оборот наркотиков, и она рассматривается в качестве плацдарма для утверждения духовного и политического влияния не только на Северном Кавказе, но и других мусульманских регионах России.

Этими системными причинами определяется процесс радикализации ислама на Северном Кавказе, в котором, на наш взгляд, большое значение имеет влияние внешних условий, а именно зарубежных идеологических нефинансовых центров. На основе строгой конспиративной системы ведется финансирование религиозно-аполитических групп, распространяются соответствующие печатные и видеоматериалы, путем подкупа чиновников организуется проникновение радикальных ваххабитских эмиссаров в органы власти.

В большинстве случаев терроризм тесно смыкается с наркобизнесом и организованной преступностью, что позволяет исследователям обозначить терроризм как «разновидность транснациональной преступности». Идеологи терроризма оправдывают подобную практику как оружие для борьбы с государствами и народами неверных, обозначив как «наркоджихад».

Учитывая, что отряды боевиков на Северном Кавказе постоянно пополняются молодежью, особое внимание в контрпропагандистской работе необходимо обратить на социально-экономический контекст, так как в регионе существует социальная база для распространения экстремизма и терроризма. Силовые средства должны быть подкреплены за счет оздоровления всей социально-экономической обстановки в регионе, нужна безотлагательная социально-экономическая реабилитация всех республик Северного Кавказа.

Другим основополагающим компонентом контрпропагандистской государственной антитеррористической стратегии является информационное освещение сотрудничества федеральных силовых структур и местных правоохранительных органов в борьбе с организованно-идейными структурами террористических и криминальных организаций, отмыванием денег и финансированием терроризма. Как уже отмечалось, современная практика свидетельствует, что основным источником финансирования бандформирований остается контрабанда оружия и наркотиков, транснациональные преступные группировки и международные террористические организации, а также этнические (кавказские) криминальные группировки российских городов. С другой стороны, терроризм одновременно является спекулятивной установкой, ориентированной на использование массового недовольства происходящими в мире процессами в интересах определённых социальных групп, извлекающих из терроризма, как особого рода деятельности, конкретную финансовую выгоду, что предполагает как ответную тактику, так и стратегию действия. Следовательно, одной из актуальных задач остается изучение и широкое освещение в пропагандистских материалах современных этнополитических процессов, взаимодействие этнических групп, конфессий.

межэтнический терроризм джихадист экстремизм

Заключение

В последнее время проблемы терроризма приобрели в современном мире, в том числе и в нашей стране, особую актуальность. Опасность терроризма становится все более очевидной. Терроризм отражает культ насилия и способствует его развитию , тем самым дает ему преимущество перед правовыми и социальными методами разрешения конфликтов в обществе. Терроризм формирует и усиливает в обществе чувство страха, которое, в свою очередь, подавляет позитивную активность личности. Так как государство не всегда способно противостоять терроризму, то он обесценивает человеческую жизнь, ведет к свертыванию государственных, юридических, социальных гарантий и свобод личности.

Нынешняя террористическая экспансия во многом является следствием распада мировых политических блоков и глобального поворота массового сознания от идеи «всечеловеческого универсализма» в духе знаменитой «конвергенции социальных систем» к локальным национализмам и далее к этнократизмам и религиозным радикализмам.

Крупные волны террора, одна за другой накатывающие на мир в последнее десятилетие, заставили большинство мировых политиков осознать это явление как глобальную проблему, требующую борьбы не только на уровне событий, но и на уровне корней и истоков. В настоящее время появилось большое количество публикаций как в газетах и журналах, так и в научных исследованиях, где развернулась дискуссия о главных свойствах «российского террористического менталитета».

Среди авторов этих публикаций оказалось немало таких, которые обнаружили, что нарастание масштабов терроризма тесно соотносится с процессом распада биполярного блокового мира, что сам терроризм довольно быстро эволюционирует по формам, средствам и целям. Этот процесс коснулся и постсоветской России. Развал СССР, а затем сепаратизм, все более проявляющийся на геополитическом пространстве Российской Федерации, теснейшим образом смыкающийся с национализмом, а в последние годы и с исламским фундаментализмом, породили невиданные для России размах и остроту террористических актов. Особенно остро проявилось в Северо- Кавказском регионе, где эпицентром политико- криминального терроризма стала Чечня.

Исследование терроризма на Северном- Кавказе показывает продолжительность, особую жестокость и пространственный размах вооруженного насилия; его влияние на жизнь общества, экономику, политику, нравственность, мировое общественное мнение; количество жерт (убитых, раненых, непосредственно пострадавших) и разрушений (жилья, производственных зданий и т.д.); масштабы применения войск и военизированных организаций для разрешения внутренних политических проблем; характер действий (войска, боевая операция, демонстрация силы и т.п.); применяемое оружие- вплоть до всех видов армейского вооружения. Все последствия «чеченской» войны российскому обществу еще предстоит осознать. Помимо десятков тысяч убитых и раненых, вследствие этой войны Россия впервые вошла в открытое противостояние с исламским миром (Пакистан, Турция, Саудовская Аравия и другие страны), поддерживавшим руками своих спецслужб, армий и экстремистских организаций режим Дудаева . Сделана попытка раскрыть исторические, социально- политические и национальные причины появления и развития терроризма в исследуемом регионе. Среди этих причин- обвальное разрушение СССР, создание условий для роста национального сепаратизма, взаимные территориальные притязания и несвоевременное принятие нужных решений со стороны центральных союзных, а затем российских властей. В заявлении Федеральной пограничной службы России после взрыва жилого дома в Каспийске, сказано : «Трагедия еще и еще раз со всей остротой ставит перед обществом вопрос о том, когда же соответствующими государственными институтами будет положен конец безнаказанному разгулу преступности и терроризма, жертвами которого становятся люди чести и долга, ни в чем не повинные женщины и дети». Волна терактов нарастает. Вопрос: «Когда же мы покончим с террором?»- сам по себе не имеет ответа. Надо сначала дать ответ на другие вопросы: кто остановит и уничтожит терроризм? Способно ли на это наше современное государство? Какими оно располагает возможностями и силами? Четкие и однозначные ответы на эти вопросы современное общество дать не может. Слишком великие и основательные причины оно создало для террористической деятельности.

После всего сказанного, можно сделать следующие выводы:

1.Терроризм- это социальное, многоликое явление, которому невозможно дать однозначное определение. На этот счет есть самые различные точки зрения, справедливость которых не вызывает сомнений. Многие исследователи приходят к выводу, что терроризм можно было бы определить и как действия, направленные на изменения существующего правопорядка, и как политически мотивированные действия. Все приходят к выводу, что терроризм - это форма социальной борьбы. В широком смысле понятие терроризма можно употреблять как объединяющее нелегальную подрывную деятельность, террористическую политику и геноцид. В узком смысле это понятие нужно употреблять, главным образом, в отношении нелегальных террористических актов. Понятие же террора в этом случае сохраняет свое первоначальное значение, возникающие в период якобинской диктатуры, - значение государственного террора.

2.Если специалисты- террология еще не смогли найти универсальное определение терроризма, то наиболее целесообразно рассматривать данное явление с точки зрения имеющихся его признаков. Такими признаками можно считать : а) политическую мотивацию насильственных действий, квалифицируемых как терроризм; б)насильственные акты, имеющие целью не просто устранение какого-либо лица, взрыв, угон самолета и так далее но и создание определенного социально-политического климата, дестабилизация положения, запугивание населения, правительств, социальных групп, партий, организаций; в) отсутствие необходимой связи с широкомасштабными военными действиями, хотя войне может сопутствовать террор против населения захваченных территорий, против военнопленных и т.д.

3.Терроризм политический следует отличать от терроризма уголовного. Разграничения между ними можно условно провести лишь по его мотивации, т.е. на криминологическом, либо психологическом уровне. Однако в рамках уголовного закона любой терроризм является уголовном, так как представляет собой нарушение закона. Ошибочно считать, что террористами движут идеалы, а потому они, якобы, гуманнее и интеллигентнее обычных преступников. О большей части террористических движений последних лет этого сказать нельзя. Если в прошлом российские экстремисты (анархисты, эсеры, народовольцы) избегали бессмысленной жестокости, направляя основные удары против представителей власти, то теперь терроризм настолько изменился, что гуманность перестала быть нормой. Хотя современные политические террористы проповедуют братство людей и святость идеалов, во имя которых совершаются террористические акты, гораздо чаще они отбрасывают бремя моральных принципов и убеждают себя, что им можно все. Цель терроризма- не просто уничтожить противника, а вызвать всеобщее замешательство и тотальный страх. Философия такого поведения хорошо известна: великая цель оправдывает средства, какими бы жестокими они не были.

4.Чрезвычайно разнообразны причины обращения к террористической деятельности. Их несколько:

а) Причины психологического характера (среди иностранных специалистов идут споры о том, кто преобладает среди террористов- люди нормальные или с психическими отклонениями);

б)мотивы самоутверждения, самоидефикации, молодежной романтики и героики, придания своей деятельности особой значимости, преодоления конформизма, стандартизации, маргинальности, пресыщения и т.д.;

в)корыстные мотивы, которые могут вытеснять идейные или переплетаться с ними;

г) терроризм, чаще всего, является следствием «идейного абсолютизма» , «железного» убеждения в обладании единственной, высшей, окончательной истиной, уникальным рецептом «спасения» своего народа.

В современных условиях терроризм не только расширил рамки и географию своей деятельности, но принял самые разнообразные формы и методы. Северо- Кавказский регион ничем не отличается по своим формам и методам от других районов России: те же самые убийства и взрывы, грабежи и насилие, взятие заложников, требование выкупа за них и обмен на своих соучастников, захват транспортных средств, налеты на армейские подразделения. Вместе с тем на Северном Кавказе проявился и ряд особенностей терроризма.

1.Политический и криминальный терроризм на Северном Кавказе теснейшим образом переплетались между собой, дополняли и поддерживали друг друга. Криминальные группировки, созданные на национально- клановой основе, стремились использовать национальный фактор для собственного обогащения. Терроризм получил государственный статус. Террористические акты совершались открыто, оставались безнаказанными. Государственные структуры занимали невмешательскую позицию. Чечня превратилась в то место, куда сосредоточивались и получали защиту террористы, совершившие преступления за пределами территории республики.

2.Катализатором развития терроризма в исследуемом регионе явилась также непродуманная и недальновидная политика федеральных властей по отношению к режиму Дудаева, развязавшего террор и геноцид против некоренного русскоязычного населения. В дальнейшем это выразилось в странном, с точки зрения военной логики, ведение военных действий, которые привели не к ликвидации очага терроризма на Северном Кавказе, а к многочисленным человеческим жертвам. Огромному материальному ущербу, неоднократным террористическим актам чеченских боевиков в населенных пунктах Российской Федерации за пределами Чеченской Республики.

3.Отличительной чертой терроризма на Северном Кавказе является то, что в нем участвовали большие массы людей, вооруженных самым современным оружием. В Чеченской Республике почти каждый взрослый чеченец имел автоматическое личное оружие, применяемое по своему собственному усмотрению, в любое время и против кого бы то ни было. В основном это был массовый террор против «инородцев».

4.Особенностью терроризма на Северном Кавказе было еще и то, что он совершался в условиях почти беспрерывных боевых действий на территории Чечни. Когда военные действия регулярных войск федералов временно прекратились с связи с заключенным перемирием, теракты переносились или за пределы республики, или были направлены на уничтожение военнослужащих и мирного населения на территории самой Чечни.

5.Для Северного Кавказа характерны свои специфические причины, связанные с депортацией и возникновением территориальных претензий. Исламский фундаментализм и радикальный национализм влияют на политическую обстановку в Северо- Кавказском регионе, особенно в Чечне, что подтверждают многочисленные примеры оказания помощи чеченским боевикам со стороны Турции, Афганистана, Ирана, являются сильнейшим фактором возникновения сепаратистских тенденций.

6.Борьба с терроризмом вышла далеко за пределы Чеченской Республики. Террористические акты в Буденовске, Кизляре, Первомайском, в других районах Дагестана больше напоминают действия крупных повстанческих отрядов, чем небольших террористических групп. Теракты на этих территориях захватили широкие массы населения, приводили в ужас десятки тысяч человек.

Последствия терроризма на Северном Кавказе за 1991-1996гг. не имеют прецедента: как регион, так и вся Россия в целом понесли колоссальный ущерб. Погибло более 100 тысяч человек, из них около 80 тысяч мирного населения, более 300 тысяч ранено и искалечено. При этом четко прослеживаются многие негативные тенденции.

Во-первых, происходит отвлечение населения от решения созидательных проблем. Более того, гибель людей, уничтожение материальных ценностей и огромные затраты на последующее восстановление тяжким бременем ложатся на экономику и без того переживающую кризис.

Во-вторых, силовой компонент постепенно занимает доминирующее положение и в системе общественных отношений. Под объяснением «суровой необходимости» легко прячутся административный произвол и другие бюрократические злоупотребления. Недостатки в социальной сфере, в охране общественного порядка, как правило, заинтересованными чиновниками легко списываются на последствия терроризма, временами принимающего угрожающий массовый характер.