Консультирование личностей, находящихся в состоянии созависимости

Недостаточное чувство самоценности, непринятие себя в сочетании с настоятельной потребностью получать любовь неотвратимо приводят к желанию постоянно доказывать свою нужность, абсолютную необходимость для значимых людей. И ничто не дает для этого большей возможности, как окружение себя людьми, не желающими (или не умеющими) принимать на себя ответственность.

С другой стороны, попустительство, к которому иногда прибегают мученики, уставая от неусыпной «битвы за власть», в конечном итоге не делают их близких ни по-настоящему свободными, ни ответственными. Люди, прожившие большую часть своей жизни под чьей-то опекой, уже не могут без нее обходиться. И потому очень быстро находят замену -- среди неформальных лидеров на улице (если это касается подростков), у других партнеров (если это касается супругов).

Мученик строит свои отношения со значимыми людьми по принципу «Любовь через поглощение психологической территории партнера, через лишение его суверенитета».

Портрет человека с садистскими наклонностями

Главное в садистских наклонностях -- это стремление к абсолютной власти. Привычное понимание садизма как причинение физических страданий кому-либо -- всего лишь один из способов достижения этой власти. Чтобы стать абсолютным повелителем, необходимо другого человека сделать абсолютно беспомощным, покорным, то есть превратить в свою живую вещь, сломив его дух. Достигается это посредством унижения и порабощения.

Карен Хорни перечисляет типичные садистские установки, по наличию которых можно определить, что в человеке в той или иной мере присутствуют садистские наклонности. Хорни К. Наши внутренние конфликты // Собрание сочинений: В 3-х т. Т. 3. М., 1997. с. 190

Человек с садистскими наклонностями всегда передает ответственность за свои поступки партнеру-жертве: это он «доводит», «вынуждает» действовать жестко; если бы не партнер, то садист мог бы выглядеть белым и пушистым. Садист верит в эти объяснения, и у него появляется еще один повод наказывать жертву -- за то, что из-за провоцирующего поведения партнера садист не может выглядеть спокойным и уравновешенным, добрым, достойным восхищения. Ему приходится брать на себя грязную работу по установлению справедливости и перевоспитанию партнера.

Человек с садистскими наклонностями на уровне сознания уверен в своей непогрешимости. Но все его отношения с людьми строятся на основании проекций. Он видит других людей именно такими, каким он считает самого себя. Однако приписываемое им резко отрицательное отношение к себе, ощущение себя абсолютным ничтожеством полностью вытеснено из сознания. Агрессивные чувства в сочетании с презрением к себе просто не дали бы подобному человеку выжить. Поэтому-то он и видит только то, что его окружают люди, достойные презрения, но при этом еще враждебные, готовые в любую минуту унизить его, лишить воли, отнять все. Единственное, что может защитить его, -- это собственная сила, решительность и абсолютная власть.

Вот почему садист лишен всякого сочувствия. Люди вокруг достойны только презрения и наказания. Предвосхитить возможную агрессию -- цель садиста. А в том, что любой человек вынашивает враждебные цели, садист уверен. Поэтому ему необходимо мстить.

Собственная мстительность лишь незначительно касается сознания садиста. То, что он делает, кажется ему единственно верным путем достижения справедливости.

На пути человека с садистскими наклонностями встречается немало людей, которые противостоят его стремлению к абсолютной власти. Они проявляют свою независимость, самостоятельность. Они могут быть смелыми или же освобождаться от власти садиста манипулятивным путем. Неподчинение приводит садиста в ярость. За этой яростью стоит мощнейший страх: отпустить «на волю» такого человека -- все равно что признать себя побежденным. Но тогда это будет означать, что он не абсолютный властитель, что им тоже можно манипулировать, унижать, втаптывать в грязь. И это настолько знакомо, настолько непереносимо, что садист способен на отчаянные шаги мести.

К. Хорни дает следующее описание «скрытого садизма»: «Он приложит все силы, чтобы только не допустить ничего, что могло бы оскорбить их чувства. Он будет интуитивно находить слова, чтобы сказать что-либо приятное, например, одобрительное замечание, которое поднимет уверенность в себе. Он склонен автоматически во всем винить себя. Если он должен сделать критическое замечание, он сделает в максимально возможной мягкой форме. Даже если его явно оскорбляют, он выскажет свое «понимание» состояния человека. Но в то же время он остается сверхчувствительным к унижению и мучительно от этого страдает.

Садиста привлекают люди наполненные, имеющие живую и упругую оболочку Я, которую и необходимо сломать. Однако достаточно долго находиться в близких отношениях с подобным человеком могут только люди, чье Я надломлено, и которые могут обращение с собой садиста хотя бы отчасти признать соответствующим тому, что они сами о себе думают. И в этом противоречии скрывается причина постоянной неудовлетворенности садиста отношениями любви и его потребность находить новые жертвы.

Портрет человека с комплексом нарциссизма

Еще один способ создавать созависимые отношения -- это использование других людей в качестве зеркала для отражения образа необыкновенного человека. Партнер в таких отношениях призван выражать восхищение и любовь. Он должен стремиться удовлетворять все желания, ежедневно добиваться расположения и -- в случае успеха -- испытывать счастье.

На партнера перекладывается ответственность за собственное благополучие. Он же используется и как источник ощущения благополучия. Будучи «зеркалом» и не отвечая в соответствии с ожиданиями фразой из небезызвестной сказки, партнер может быть покинут. Но, с другой стороны, необходимость видеть в отражении свое Идеальное Я заставляет человека с комплексом нарциссизма соответствовать... собственным сверхожиданиям от себя и добиваться всеми возможными средствами жизненно необходимого ответа «зеркальца»: «Ты, конечно, всех милее, всех красивей и умнее».

Портрет человека с ненасытной жаждой любви.

Еще один комплекс, который ведет к созданию созависимых отношений, -- это невротическая потребность в любви, детально описанная К. Хорни в работе «Невротическая личность нашего времени». Хорни К. Невротическая личность нашего времени // Собрание сочинений: В 3 т. Т. l.M.,1997 Взаимодействие с партнером носитель данного комплекса строит по тому же принципу, что и нарцисс, а именно: «любовь через собственное отражение в другом», -- однако само происхождение комплекса и его проявления имеют значительные отличия.

Все люди хотят, чтобы их любили. Потребность в любви относится к базовым человеческим потребностям, и потому без ее удовлетворения человечество просто не смогло бы существовать. Для ребенка любовь матери это в буквальном смысле условие выживания.

Чем же отличается нормальная потребность в любви от невротической? К. Хорни перечисляет несколько признаков.

Навязчивый характер. Переживание отсутствия любви для взрослого человека не имеет катастрофического характера. Он может быть успешен, радоваться, получать удовольствие и даже чувствовать себя счастливым и тогда, когда не чувствует себя любимым. При невротической потребности человек не может жить без получения свидетельств любви. Человек настолько зависим от проявления к нему, по крайней мере, симпатии, что может всерьез расстроиться из-за неприветливого тона в разговоре с малознакомым человеком.

Неспособность быть одному, страх одиночества. Как только человек, потребность в любви которого носит невротический характер, оказывается в одиночестве, он испытывает достаточно сильную тревожность.

Ненасыщаемость. Невротическую потребность в любви невозможно насытить. Жаждущий любви никогда не бывает удовлетворен количеством и качеством проявленного в его адрес внимания.

Постоянная ревность к партнеру.

Болезненное восприятие отказа и возражений.

При любом варианте развития жаждущие любви -- это «недолюбленные» люди, которые вновь и вновь стремятся «исправить» ход событий, вырваться из замкнутого круга недополучения любви. Но поскольку они знают только путь, при котором после получения «вытребованных» ласк и внимания снова их теряют, то они создают именно такие ситуации и отношения, в которых потеря любви практически неизбежна.

Нельзя не увидеть, что общим для всех форм созависимых отношений является то, что способ отношения человека к другим людям всегда представляет собой отражение его истинного отношения к себе. Человек, не знающий любви, не может узнать любовь в других и не умеет любить сам. Ему просто негде было этому научиться.

1.4 Созависимые игры. Треугольник «спасательства»

Зависимый человек и члены его семьи, т.е. созависимые люди, играют в своих отношениях один и тот же ограниченный набор ролей. Эти роли можно свести к трем: Спасатель, Жертва, Преследователь Вишнев В.Н., Цыганков В.А. Преодоление созависимости. Пособие для членов семьи пьющего человека. Серия: Здоровье детям. Издательства: Амиантов Д. И., Добрые книжки, 2009. - 272 с..

Зависимый человек чаще всего играет роль Жертвы, созависимый член семьи - роль Спасателя. Спасатель «помогает» Жертве. Жертва беспомощна, инфантильна, а также безответственна, а потому сколько ее ни «спасай», она все равно найдет причины оставаться Жертвой и не брать на себя ответственность за собственные поступки.

Жертва, например пьющий член семьи, может не пить некоторое время. В период «трезвости» все этому радуются, но потом его снова находят «в канаве».

Какое-то время Жертва безудержно пьянствует, затем просит прощения, а Спасатель его «устраивает на лечение», кормит за свой счет, обстирывает, создает благоприятствующие условия для выпивок. Через некоторое время у Жертвы вновь наступает этап «отдыха в канаве», и все повторяется по прежней схеме.

Спасать - в созависимых отношениях означает пособничать. Любые действия, которые помогают зависимому человеку продолжать пить, принимать наркотики и спасают его от закономерных последствий, вызванных его пьянством, способствуют тому, чтобы он пил и дальше. Вот это и считается пособничеством. Сейчас речь идет не о проявлениях настоящей любви, доброты, сочувствия и истинной помощи, о ситуациях, где поддержка действительно необходима и желанна, а именно о пособничестве, имеющем только вид помощи, заботы и сострадания.

Спасатель (другими словами Пособник) после бесплодных попыток «помочь, образумить и спасти» проблемного члена семьи сам начинает чувствовать себя в роли Жертвы, а «спасаемого» воспринимать как источник неприятностей. Раздражение и обиды Спасателя нарастают, и когда гнев, наконец, вырывается открыто, Спасатель, ставший Жертвой, закономерно превращается в Преследователя: ругает и наказывает спасаемого. Наказанный спасаемый становится еще более несчастным, а преследующий, «выпустив пар», готов вновь вернуться к исходной роли Спасателя.

Созависимые пытаются спасать других потому, что для них это легче, чем переносить дискомфорт и неловкость, а порой и душевную боль, сталкиваясь с неразрешенными проблемами. Созависимые не говорят: "Это очень плохо, что у тебя такая проблема. Чем я могу тебе помочь?" Их ответ таков: "Я здесь. Я это сделаю за тебя" Москаленко В. Д. Созависимость: характеристики и практика преодоления. Лекции по наркологии. 2-е изд., перераб. и расш. / Под ред. чл.-кор. РАМН проф. Н.Н.Иванца. - М.: Нолидж. - 2000.

Если созависимый человек не научится распознавать моменты, когда ему надо быть Спасателем, то он будет постоянно позволять другим ставить себя в положение Жертвы. Фактически сами созависимые участвуют в процессе собственной виктимизации.

Забота выглядит более дружелюбным действием, чем оно есть на самом деле. Забота требует некомпетентности со стороны того человека, о котором заботятся. Спасать «жертв» - людей, которые не способны сами отвечать за себя.

Фактически же Жертвы в состоянии позаботиться о себе, несмотря на то, что Спасатели не отмечают этого. Обычно жертвы развешаны по углам треугольника и висят там, ожидая Спасателей, чтобы заставить двигаться и прыгать по сторонам треугольника вместе с ними.

После того, как они начали спасать, они неизбежно будут двигаться к следующему углу треугольника: преследованию. Они становятся негодующими и гневными в отношении того человека, которому они так щедро «помогли». Они сделали нечто такое, что они не хотели делать, они сделали нечто такое, что не входило в их ответственность, их игнорировали, их нужды и желания, и они начали злиться на это. Дело осложняется и тем, что эта Жертва, этот несчастный, которого они спасали, оказался неблагодарным за их помощь. Он (или она) не оценил достаточно высоко то, чем они пожертвовали. Жертва ведет себя отнюдь не так, как он (или она) должен был бы. Этот человек не принимает даже их советов, которые они предлагают с такой готовностью. Этот человек не позволяет им вызывать у него то или иное чувство. Что-то не работает или что-то не так в чувствах, поэтому они сдирают их нимб и вытаскивают свои «вилы».

Иногда люди не замечают или предпочитают не замечать своего раздраженного, дурного настроения. Иногда они делают все от них зависящее, чтобы скрыть его. Иногда они позволяют себе проявить его со всей силой ярости; особенно часто они проделывают это с членами семьи. Что-то в семье есть такого, что стремится выявить их такими, какие они есть в реальности. Показывают ли они, прячут или только частично прячут свою взволнованность, тревогу и свое негодование.

Озабоченность и жалость к нему (больному) - это знаки предупреждения, что спасание имеет дело. Беря за него ответственность и за его здоровье. Как только он проявляет признаки непослушания, ситуация меняется. Она переходит в положение Преследователя. Она не желает иметь этого ребенка в своем доме. Она ожидала, что он будет целыми днями скулить о том, как ему было плохо. Он был не в состоянии принимать на себя ответственности, и вообще он был жалок. Он делал это так много раз!

Он бы какое-то время терпел ее преследование, пока не превратился из беспомощной Жертвы в мстительного Преследователя. Она затем принимает на себя роль спускающейся на погружение Жертвы. Наступают чувства жалости к самой себе, беспомощности, стыда и отчаянья. После всего того, что она сделала для него, как он мог так с ней обращаться? Почему это всегда с нею случалось? Она чувствовала себя жертвой обстоятельств, жертвой безобразного поведения своего ребенка, жертвой жизни. Ей никогда не приходило в голову, что она была также жертвой самой себя и своего собственного поведения.

В большинстве случаев те люди, которых кто-то спасает, немедленно ощущают сдвиг в настроении. Они видели, что это надвигается. Они воспользуются этим как предлогом, чтобы перейти в наступление. Теперь их очередь занять место на углу преследователя. Это может предшествовать появлению у Спасателей чувства гнева либо может случиться в это же самое время либо последовать за чувством гнева. Иногда Жертвы реагируют на их гнев. Обычно это реакция на то, что они берут ответственность на себя за того человека, что прямо или косвенно говорит ему, насколько он (или она) является неспособным, по его убеждениям. Люди возмущаются, когда им говорят или показывают, что они некомпетентны, при этом не имеет значения, насколько громогласно они признают себя беспомощными. И люди возмущаются, что они сыпят им соль на рану, т.е. добавляют оскорблений, когда гневаются на них после того, как уже обозначили их некомпетентность.

Затем наступает время последнего движения. Они держат курс прямо к излюбленному месту: угол жертвы на дне. Это предсказуемый и неизбежный результат спасательства. Чувства беспомощности, обиды, печали, стыда и жалости переполняют их. «Нас использовали - опять. Мы остались неоцененными - опять. Мы так старались помочь людям, быть добрыми к ним». Они стонут: «Ну почему? Почему это ВСЕГДА с нами случается?» Другой человек потоптал их, швырнул все это им в лицо. Интересно, они вечно будут жертвами? Возможно, если они не перестанут спасать и заботиться.

Драматизм ситуации состоит в том, что гоняясь по треугольнику «спасательства», созависимые родственники все время усугубляют болезнь Жертвы. А их задача состоит в том, чтобы прекратить исполнение пагубных ролей, перестав быть Спасателями.

В чем заключается трудность разрушения связей в треугольнике «спасательства»? В том, что Спасатель часто фактически оказывается (порой, не отдавая отчета себе в том) заинтересованным в том, чтобы Жертва оставалась зависимой. Почему? Да потому, что чувствует, что бросив пить, Жертва заодно бросит и Спасателя.

А еще Спасатель перестает чувствовать себя нужным (некого будет спасать) и получать преимущества в сравнении себя с Жертвой. Кроме того, станет некого поучать, читать нотации. Вдобавок ко всему будет потеряна благородная роль «мученика», прощающего своего непутевого члена семьи «до семидесяти семи раз». На первый взгляд такое поведение благочестиво, но на самом деле оно выполняет для созависимого роль своеобразного наркотика.

Спасатель, благородно жертвуя собой, постоянно заботится о других. Заботится о других - это, конечно, прекрасно, но плохо то, что спасательство, а точнее - пособничество, вредит самой Жертве. Плохо еще и то, что Спасатель также вредит и себе, забывая о своих нуждах. Все, с чем неприятно иметь дело в самом себе, откладывается в долгий ящик. Естественно, эти болячки сами по себе не исчезают, а загнивают.

Решение не своих проблем дает Спасателю возможность доминировать, управлять, контролировать и чувствовать свою значимость. Удовлетворяя эти ложные потребности, Спасатели не замечают, что при этом лишают других людей веры в свои силы, грубо попирают их психологические границы, навязывают им свою систему ценностей и потакают их ничегонеделанию.

Спасателям нужны несчастные Жертвы, потому что без них будет невозможно осуществить потребность во власти, контроле и в «заслуженном» ожидании благодарности, т.е. подтверждении своей значимости, для чего наилучшим образом подходит близкий человек, зависимый от спиртного.

Очень важно уяснить следующее: пока созависимый человек не проработает свои глубинные проблемы, пока его раны не будут открыты, промыты и излечены, он обречен на постоянные неудачи. Поверхностные решения типа «Я сделаю то-то и то-то, чтобы успокоить себя» принесут только новую боль и порочный круг закрутится с новой скоростью: спасать, чтобы помочь себе, не помогает, спасать еще активнее, больше, дольше… Нет, единственно настоящее спасение - вскрыть и разрешить свои глубинные проблемы.

Есть и еще один аспект созависимости. Спасатель (как это часто бывает трудоголик), не обращает внимания не только на свое духовное и психическое здоровье, но и на физическое тоже. И оно в результате начинает сдавать. А физически больные люди не могут плодотворно работать ни на одном поприще.

Многие созависимые в какие-то моменты своей жизни были действительными жертвами - жертвами чьего-то жестокого обращения, плохого ухода, отвержения, алкоголизма или любой другой ситуации, которая может делать людей жертвами. Они были в какие-то моменты действительно беспомощными, чтобы защитить себя либо разрешить свои проблемы. Что-то стояло на их пути, о чем-то они не просили, и это больно их ранило. Это печально, действительно печально. Но еще более печально то, что многие из них, созависимых, стали смотреть на себя как на жертв. Наше болезненное прошлое повторяет себя. Беря на себя заботу о других, мы позволяем людям, виктимизировать нас, т.е. превращать нас в жертв, и участвуем в этом процессе посредством постоянного спасания людей.

Спасание или забота не являются актами любви. Драматический треугольник - это треугольник ненависти. Он пестует и поддерживает ненависть к себе, он мешает свободному проявлению наших чувств к другим людям.

Треугольник и сдвиг ролей спасателя, преследователя и жертвы - это видимый процесс, через который они проходят. Изменения ролей и эмоциональные изменения охватывают их с такой определенностью и с такой интенсивностью, как если бы мы читали сценарий. Они могут завершить процесс в считанные секунды, испытывая лишь слабые эмоции при сдвиге ролей. Либо у них могут уйти годы на завершение треугольника, и они могут действительно дойти до большого взрыва. Они могут, и многие из них это делают, спасают двадцать раз за день.

Сдвиг ролей в треугольнике сопровождается изменением эмоций, причем довольно интенсивных. Время пребывания созависимого человека в одной роли может длиться от нескольких секунд до нескольких лет, за один день можно двадцать раз попеременно побывать в роли спасателя -- преследователя -- жертвы.

Чувства. Многие поступки созависимых мотивированы страхом, который является основой развития любой зависимости. Страх столкновения с реальностью, страх быть брошенным, страх, что случится самое худшее, страх потери контроля над жизнью и т. д. Когда люди находятся в постоянном страхе, у них появляется прогрессирующая тенденция к ригидности тела, духа, души. Страх сковывает свободу выбора. Мир, в котором живут созависимые, давит на них, неясен им, полон тревожных предчувствий, ожиданий плохого. В таких обстоятельствах созависимые становятся все более ригидными и усиливают свой контроль. Они отчаянно пытаются сохранить иллюзию построенного ими мира.

Помимо страха у созависимых могут преобладать в эмоциональной сфере и другие чувства: тревога, стыд, вина, затянувшееся отчаяние, негодование и даже ярость.

Есть, однако, еще одна характерная особенность эмоциональной сферы обнубиляция чувств (затуманивание, неясность восприятия) либо даже полный отказ от чувств. По мере длительности стрессовой ситуации в семье у созависимых растут переносимость эмоциональной боли и толерантность негативных эмоций. Способствует росту толерантности такой механизм эмоционального обезболивания, как отказ чувствовать, потому что чувствовать слишком больно.

Жизнь созависимых протекает так, как будто и не воспринимается всеми чувствами. У них как бы утрачены навыки распознаваниями понимания своих чувств. Они слишком поглощены удовлетворением желаний других людей. Одно из определений созависимости гласит. "Созависимость -- это отказ от себя". Созависимые даже думают, что не имеют права на свои чувства, они готовы отречься от своего чувственного опыта.

Кроме того, что созависимые утратили естественную связь со своими чувствами, они еще привыкли к искажению чувств. Они усвоили, что можно испытывать лишь приемлемые чувства. Созависимая жена хочет видеть себя доброй, любящей, но на самом деле испытывает чувство негодования по поводу пьянства мужа. В результате ее гнев трансформируется в самоуверенность. Трансформация чувств происходит подсознательно.

Гнев занимает большое место в жизни созависимых. Они чувствуют себя уязвленными, обиженными, рассерженными и обычно склонны жить с людьми, которые чувствуют себя точно так же. Они боятся собственного гнева и гнева других людей. Проявление гнева часто используется для того, чтобы держать на расстоянии от себя того, с кем трудно строить взаимоотношения -- "Я сержусь, значит он уйдет". Созависимые стараются подавить свой гнев, но это не приводит к облегчению, а лишь усугубляет состояние. В связи с этим созависимые могут много плакать, длительно болеть, совершать отвратительные поступки для сведения счетов, проявлять враждебность и насилие. Созависимые считают, что их "заводят", вынуждают злиться, и поэтому они наказывают за это других людей.

Вина и стыд -- часто присутствуют в их психологическом состоянии. Они стыдятся как собственного поведения, так и поведения своих близких, страдающих химической зависимостью, поскольку у созависимых нет четких границ личности. Стыд может приводить к социальной изоляции, чтобы скрыть "позор семьи", созависимые перестают ходить в гости и приглашать людей к себе.

Негативные чувства в силу своей интенсивности могут генерализовываться и распространяться на других людей, в том числе на психотерапевта. Легко возникает ненависть к себе. Сокрытие стыда, ненависти к себе могут выглядеть как надменность и превосходство.

Отрицание. Созависимые используют все формы психологической защиты: рационализацию, минимизацию, вытеснение и пр., но более всего отрицание. Они склонны игнорировать проблемы или делать вид, что ничего серьезного не происходит. Они как будто уговаривают себя в том, что завтра все будет лучше. Порою созависимые постоянно заняты чем-то, чтобы не думать о главной проблеме. Они легко обманывают себя, верят в ложь, верят всему, что им сказали, если сказанное совпадает с желаемым. Самым ярким примером легковерия, в основе которого лежит отрицание проблемы, является ситуация, когда жена больного алкоголизмом продолжает десятилетиями верить, что он бросит пить и все само собой изменится. Они видят только то, что хотят видеть, и слышат только то, что хотят слышать.

Отрицание помогает созависимым жить в мире иллюзий, поскольку правда настолько болезненна, что они не могут ее вынести. Отрицание -- это тот механизм, который дает им возможность обманывать себя. Нечестность даже по отношению к себе -- это утрата моральных принципов, ложь неэтична. Обман себя -- это деструктивный процесс как для самого индивида, так и для других. Обман -- форма духовной деградации.

Созависимые отрицают у себя наличие признаков созависимости. Именно отрицание мешает мотивировать их на преодоление собственных проблем, попросить помощи, затягивает и усугубляет химическую зависимость у близкого, позволяет прогрессировать созависимости и держит всю семью в дисфункциональном состоянии.

Болезни, вызванные стрессом. Жизнь созависимых сопровождают телесные недуги. Это психосоматические нарушения, такие, как язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки, колиты, гипертензия, головные боли, нейроциркуляторная дистония, астма, тахикардия, аритмия и др. Созависимые легче, чем другие люди, становятся зависимыми от алкоголя либо от транквилизаторов. Они болеют от того, что пытаются контролировать то, что в принципе не поддается контролю (чью-то жизнь). Созависимые много работают. Они содержат в порядке вещи. Много сил тратят на то, чтобы выжить, из-за чего у них развивается функциональная недостаточность. Появление психосоматических заболеваний свидетельствует о прогрессировании созависимости.

Оставленная без внимания, созависимость может привести к смерти из-за психосоматического заболевания, невнимания к собственным проблемам.

Таким образом, проявления созависимости довольно разнообразны. Они касаются всех сторон психической деятельности, мировоззрения, поведения человека, системы верований и ценностей, а также физического здоровья.

Все эти проблемы и диктуют необходимость выздоровления. Если решать эти проблемы, то процесс выздоровления превращается в удовольствие. Многие стороны выздоровления от проблем, задевающих психику, эмоции и духовную жизнь человека, представляют собой длительный и изнурительный процесс. Но это не так с созависимостью. Если не считать нормальных человеческих эмоций, которые они бы испытывали в любом случае, таких, как приступы боли и дискомфорта в то время, когда они начинают вести себя по-другому, выздоровление от созависимости представляет собой волнующий процесс. Это - процесс освобождения. Он позволяет им быть теми, кто они есть. Он позволяет им быть теми, кто они есть и действовать. Это приносит хорошее чувство. Это приносит умиротворение в душу. Это способствует тому, что они начинают любить себя и других. Это позволяет им принимать любовь - нечто такое, что мы давно для себя искали. Это обеспечивает оптимальное окружение для людей вокруг них стать и оставаться здоровыми. И выздоровление помогает остановить ту непереносимую боль, с которой многие из нас жили многие годы.

1.5 Поле (распространенность) созависимости

Феномен созависимости, рассматриваемый в ракурсе теорий социальной психологии и этологии, не вписывается в пространство, ограниченное только семьей. Как конструкт, формирующийся на базе рефлексий и мотиваций в процессе коммуникативных взаимодействий открытой функциональной системы «человек -- окружающая среда», созависимость многогранна и многовекторна.

Она формируется, существует и развивается как психодинамическое образование в широком поле, окружающем зависимого. Сложность созависимости как социального явления подчеркивается тем, что она, во-первых, порождается социумом (например, разного рода болезненными девиациями здоровья и поведения на почве растущей алкоголизации населения) и, во-вторых, сама порождает социальные девиации и вторичные медико-социальные последствия, как-то: дезадаптивное поведение, аддиктивное по типу заместительного, криминальное поведение, психосоматические расстройства и заболевания. С ростом численности и расширением форм и границ зависимостей феномен созависимости, естественно, уже давно не ограничивается только семейными рамками, он охватывает все более широкие слои населения: жен, детей, родителей, друзей родителей, жен и детей, коллег по работе, включая руководителей и работодателей. Созависимыми становятся члены общества, структуры общества, само общество в целом. Не секрет, что созависимостью по отношению в алкозависимому могут страдать и коллеги «по цеху», и все звенья иерархической системы коллектива, включая руководство. Руководство часто вынуждено идти навстречу ценимым профессионалам и не только прощает им мелкие производственные нарушения дисциплины -- прогулы, опоздания, -- но и закрывает глаза на очевидно «нездоровое состояние» своих сотрудников, вынуждено потакать талантливым хорошим исполнителям, страдающим периодическими запоями, не имея рычагов воздействия на ситуацию. Как ни печально, но очевидно, что устранение существовавшей ранее системы ночных профилакториев для алкозависимых лиц на ряде производств наряду с оказавшимся лжедемократическим принципом добровольности лечения от зависимостей послужило почвой для резкого роста созависимых семей и выплеска, распространения явления созависимости за их пределы. Нельзя не видеть парадоксальности некоторых мероприятий антиалкогольной политики, позволяющей говорить о новом качестве феномена созависимости, захлестнувшем общество.

В то же время, в современной классификации психиатрами и психологами такое коммуникативное состояние созависимого рассматривается изолированно, ограничивается сугубо лицами из близкого окружения зависимых и характеризуется как гиперопека.

Групповые отношения в теории социальной психологии выделяются отдельной темой. Межгрупповые отношения складываются и в отдельной семье как микросоциальной ячейке, и в производственных коллективах, и в обществе, где образуются и накапливаются социальные группы, решаются задачи совместного сотрудничества, сосуществования, выбираются стратегические пути развития. Здесь, при этих взаимоотношениях, идет развитие в духе нескольких вариантов: конформизма, индивидуализации или социального давления. В социоэтологии есть понятие формирующее давление, которое рассматривается как неотъемлемый принцип и составляющая любой коммуникации у биологических видов, и человек при этом не является исключением. Гороховская Е.А. Этология: рождение научной дисциплины. -- СПб.: Алетейя, 2001; М.: Институт истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН, 2001 Даже при минимальной коммуникации у людей конкуренция очевидна, и в перспективе, при налаживании сотрудничества, например совместного управления ресурсами, как и в совместном воспитании детей, во взаимоотношениях нужны хотя бы редкие «передышки», в которых оба партнера-индивида (или партнерские системы) выигрывают. Иначе непременно сформируется ситуация «жертвы» и «хищника» (лидера и подчиненного), какими бы причудливыми ни рисовались перспективы взаимодействия. Во время передышек же создается возможность переосмысления, свободы выбора, снимается накопленное напряжение.

Складывается впечатление, что в настоящее время по мере численного накопления лиц с девиантным поведением (сообщества наркотизирующихся, например) окружающее общество вынуждено изменять нормы своего поведения, приспосабливаться, придумывать инновации, чтобы удержаться в позиции лидера по отношению к наркоманам и проституткам. Вот отсюда проистекают: новая гуманная политика снижения вреда, новые взгляды на профессию «сексуальные услуги», новые взгляды на культуру секс-услуг, которая рассматривается уже почти в одном ряду с культурой питания -- другой витальной потребностью. Далеко ли до организации обучения профильному менеджменту и выпуска специалистов? По логике -- все понятно, а по морали? Мораль и логика часто не идут рука об руку. В сообществе наркотизирующихся и не приемлющих наркотизацию, казалось бы, первые поставлены в пассивное положение, они неадаптивные, отклоняющиеся, девианты. А вторые -- в активное положение. Но роли этих групп могут перераспределиться в зависимости от их соотношения в массе. Когда первых станет более критического уровня -- они, пассивные по психофизическим показателям здоровья, могут стать активными по морально-правовым критериям сосуществования. И могут начать оказывать давление. Видный отечественный социальный психолог П.Н. Шихирев резонно указывает на недопустимость фетишизации устойчивости группы. Группы могут из устойчивых превращаться в неустойчивые и в силу «квазистического равновесия» Шихирев П.Н. Современная социальная психология. -- М.: ИП РАН; КСП +; Академический Проект, 1999, с. 155 менять свое положение, даже на обратное, по отношению друг к другу. Короче, соответственно биосоциальным закономерностям наркозависимые могут начать диктовать правила, а не зависимые от ПАВ -- вынуждены будут подчиняться и принимать условия, дабы уцелеть как подвид. Это не противоречит и законам социальной психологии, но может приводить к новому качеству межгрупповых взаимоотношений, напоминающих, по сути, созависимость. Не следует ли отсюда, что созависимость может возникать на почве нарушения квазистического равновесия в любом социальном объединении (макро- или микросоциуме) и возникновения дисбаланса даже при наличии эмпатии. То есть созависимость может даже иметь характеристику не патологического, а вполне нормального функционального состояния у одного, нескольких или целого скопления индивидов (группы -- групповая созависимость), но при определенных условиях, т.е. в определенной ситуации, учитывая очень подвижные границы «нормы социального поведения» Муздыбаев К. Психология ответственности / Под ред. В.Е. Семенова. -- Л.: Наука, ЛО, 1983, с. 175 и «личностного локуса контроля», Там же, с.59 а также, принимая во внимание различные пороги восприятия, Там же, с.61 и, следовательно, различные интерпретативные способности и адаптивный потенциал у индивидов в коммуникативном сообществе. Что касается «нормы социального поведения», то этот вопрос заслуживает отдельного рассмотрения. Укажем лишь, что в зависимости от типа невротического стиля, личностного склада, используемых видов психологических защит, уровня образования и др. -- границы социально приемлемых форм поведения и психологические оттенки коммуникативных взаимодействий могут быть очень расширены даже в отдельно взятой этнической популяции или в одной исторической формации, не говоря о многонациональных государствах и современных мегаполисах с временными, но тесными скоплениями и контактами людей в самых непредсказуемых вариантах и ситуациях.

«Социальные нормы и групповые процессы -- суть характеристики ситуации». Там же, с. 177 При созависимости оценка ситуации играет определяющую роль для созависимого, и поэтому она должна быть максимально раскрыта и уточнена психотерапевтом, чтобы осуществить психотерапевтическую коррекцию, повысить защитные функции организма созависимого. Таким образом, в трудовом коллективе, как и в семье, способствовать развитию созависимости или предохранять от нее могут как личностные факторы -- разные уровни (мера) социальной ответственности, альтруистические и креативные свойства личности, эмоциональные факторы, сознательность, склонность к сопереживанию, -- так и описанный К. Муздыбаевым Там же, с. 176 феномен социального торможения -- как социальное явление. Названные факторы (подобно факторам риска зависимостей) могут обусловливать затяжной характер состояния созависимости и переводить его из нормального функционального русла в патологическое. Трудно провести грани, но они в каждой отдельной ситуации разные. Ведь различаются же в нормальной психологии отзывчивость и заступничество как формы ответственного поведения, а в патопсихологии те же позитивные характеристики индивида приобретают остро и сильно выраженные или даже гротескные формы. Грани «норма -- патология» зыбки, и здесь лишь адаптивность определяет адекватность рефлексии на событие (ситуацию). И в ряде вариантов созависимости жен зависимых от алкоголя супругов мотивами их заступничества, гиперопеки и соучастия могут быть глубоко скрытые двигатели -- страх, корысть, фрустрация, дезадаптация... И в каждом случае -- целая гамма индивидуальных переживаний, ответных рефлексий и последствий работы личности в построенном этой личностью реадаптивном кольце. Обобщения неочевидны, но классификация возможна и необходима. Например, у некоторых депрессивных людей, указывает К. Муздыбаев, «обладающих крайне высокой степенью ответственности, полностью или в значительной мере отсутствует восприятие контроля и в то же время -- низкое чувство ответственности». Там же, с. 127

Разберем некоторые примеры коммуникационных ситуаций созависимости.

Созависимость родителей зависимых.

Отдельного внимания заслуживает обсуждение формирования созависимого состояния родителей детей из групп риска (с девиантным и делинквентным поведением), т.е. тех детей, которые эпизодически или систематически убегают из дома, совершают правонарушения, употребляют токсические вещества, алкоголь, другие ПАВ. Такие дети с девиантным поведением -- еще не наркозависимые, они пока только относятся к категории вовлекаемых в наркотизацию, характеризуются как приобщающиеся к ПАВ или эпизодически пробующие ПАВ и находящиеся в своеобразном «поисковом круге». Такое состояние трактуется по-разному разными специалистами: как отклоняющееся поведение -- психиатрами и психологами, как эпизодическая наркотизация без последствий -- наркологами. Такие проблемные дети нередко состоят на учете в общественных организациях и попадают в поле зрения комиссий, занимающихся трудными детьми и подростками, несовершеннолетними преступниками, но иногда семья долго терпит «выходки» ребенка и пытается скрыть свое неблагополучие, справиться с бедой самостоятельно, без помощи врачей и психологов. Иногда, наоборот, с самых первых эпизодов отклоняющегося поведения семья звонит во все колокола, обращается за помощью и в учебное заведение, и в милицию, и в наркодиспансер...

Однако и в том и другом случае трудные дети терроризируют всю семью: родители сбиваются с ног в поисках пропавшего из дома ребенка и проявляют активность: пытаются следить за посещаемостью им школы, или стараются выгородить и восстановить уже исключенного из школы (колледжа, училища, института), или пытаются нанять адвоката в случае угрозы суда и уголовного наказания, или найти деньги и откупиться от грозящих неприятностей, или препятствовать контактам с «плохими» друзьями, оградить своих детей от них любыми способами, вплоть до смены места учебы ребенка или места жительства всей семьи. При этом члены семьи влезают в долги, страдают бессонницей, теряют здоровье, вынужденно меняют образ жизни, иногда даже место жительства. В затяжных на месяцы и годы ситуациях нередко из-за чрезмерных переживаний от неприятностей с такими детьми кто-то из родителей или бабушек (дедушек) серьезно заболевает (диабет, сердечно-сосудистое заболевание, гипертония, онкология) и преждевременно умирает, кто-то надолго из-за душевных или телесных недугов попадает в больницу, кто-то, не выдержав стрессов, спивается, теряет друзей, работу. Бывает, что родители, родственники не могут найти общего языка в решении проблем трудного ребенка, семья распадается. Как можно оценить функциональное состояние такой семьи и как квалифицировать такую ситуацию: как опоздавшую родительскую опеку? Как расплату за что-то упущенное ранее? Как внезапную психическую травму и реакцию близких на нее? Или одновременно с этими рефлексиями, соответствующими имеющимся личностным психологическим и другим ресурсам, -- как созависимое состояние, формирующуюся созависимость?

Идентификация и дифференциация вряд ли кем исчерпывающе проводилась с учетом всех обстоятельств создавшейся вокруг ребенка психотравмирующей ситуации. Но, следует обратить внимание, что сами нередко нуждающиеся в помощи созависимые родственники девиантных детей почти никогда никого из детских наркологов не интересуют как пациенты. И, по крайней мере, первое время родные и близкие попавшего в беду ребенка хаотично занимаются оказанием самопомощи любыми средствами, как это ни парадоксально звучит, представляя собой единственные якоря спасения своих незадачливых детей и одновременно, с точки зрения психодинамической психиатрии и травматической психологии, являясь потенциальными жертвами травматических событий в семье. Этот парадокс дорого обходится обществу, потому что семейная терапия взрослых больных алкоголизмом декларируется как вид психотерапии и по плану проводится специалистами на разных этапах. А семьей заболевающих зависимостями детей и подростков не начинают заниматься вовремя, и популяция таких созависимых разрастается параллельно динамике роста зависимостей в детско-подростковой среде.

В наркодиспансерах мы практически ежедневно сталкиваемся со случаями созависимых родителей в созависимых семьях. Некоторые семьи представляют собой классическую модель структурно-ролевого распределения, где один ребенок или более страдают химической зависимостью и при этом являются «манипуляторами» (владея приемами манипулятивного поведения) в отношении одного или обоих родителей, а мать -- типичная жертва по отношению к одному или обоим детям и отстранившемуся от семейной проблемы мужу. Часто перед нами предстает астенический тип личности, доведенный до отчаяния и нуждающийся в лечении не меньше ребенка-манипулятора.

Созависимость в рамках широкого круга социума.

Такого рода созависимость имеет место у соседей по этажу, подъезду, дому, дачному участку -- району проживания и вынужденного общения. Созависимость непостоянна. Созависимость -- одна из форм коммуникации. Созависимости нет вне общества и этот феномен -- воплощение личностно-смысловой основы коммуникаций в обществе. Чем больше созависимости в социуме, тем меньше аутопойезиса в обществе. При этом коммуникации могут быть парадоксальными. Коммуницировать парадоксально означает (эквивалентно определению) ауто-поетически безрезультатно. В парадоксальной коммуникации осуществляются одновременно деструктивный и креативный акты. Но созависимость как элемент присутствует и в том, и в другом варианте коммуникаций.

Созависимость, не связанная с патологической зависимостью другого.

Примерами такого рода созависимости могут быть случаи содружественной творческой коммуникации. Теоретически объективная трактовка созависимости позволяет говорить о созависимости в трудовых коллективах (при условиях эмпатии). Но это в сложившихся микро- или макроколлективах, как правило, -- продуктивная созависимость как конструкт на базе взаимосогласующихся со сменой доминирующих и подчиняющихся, обучающих и обучающихся, неконфликтных, без личностных нарушений отношений самодостаточных индивидов. Например, созависимы соавторы, созависимы участники экспедиций, разработчики и исполнители проектов до их завершения. По завершении -- креативная созависимость -- прекращается.

Далее, на наш взгляд, актуально будет рассмотреть последствия феномена созависимости.

Психосоматические проявления феномена созависимости как результат непродуктивной адаптации.

Одним из негативных выходов из посттравматического пространства (состояния) являются психосоматические заболевания. В таких случаях не сама созависимость классифицируется как заболевание, а лишь сопутствующее созависимости заболевание оценивается врачом как результат непродуктивной адаптации. Из психосоматических проявлений у уцелевших адаптированных в порядке убывания частоты встречаются:

· сердечно-сосудистые расстройства и заболевания;

· заболевания системные и их обострения (коллагенозы, аллергозы, диабет и др.);

· эндокринопатии и аутоиммунные заболевания;

· онкологические заболевания;

· аффективные расстройства дисфорического круга с аутоагрессией и суицидальным поведением.

Франц Александер, Александер Ф. Психосоматическая медицина. Принципы и применение. -- М.: Институт общегуманитарных исследований, 2004 проводя тонкий психоанализ личностных особенностей, рефлексий и способов защит, демонстрирует широкое разнообразие уходов в болезнь от неразрешенных конфликтов и фрустраций. Можно представить (и практика подтверждает это), что каково разнообразие индивидуальных защит, таково и разнообразие соматических последствий охватившей человека созависимости. Например, определенные типы людей более склонны к развитию у них пептических язв, что объяснимо преобладанием у них развития реакций протеста (главным образом у мужчин) и отвержения (у женщин), и подтверждено при глубоких психоаналитических исследованиях.

Аддиктивные расстройства и заболевания при непродуктивной адаптации созависимых.

Взаимосвязь страданий, аффективных расстройств, когнитивных трансформаций, неудовлетворенных желаний (и инстинктов, включая инстинкт удовольствия, любопытства) и фрустраций с психосоматическими расстройствами и заболеваниями и созависимым (зависимым) поведением убедительно доказана. Этому вопросу посвящено большое число исследований отечественных и зарубежных авторов. Так, Ф.Б. Березин, Березин Ф.Б. Психическая и психофизиологическая адаптация человека. -- Л.: Наука, 1988 подробно описывая варианты нарушений психической и психофизиологической адаптации человека, их причины и механизмы развития, указывает на особую роль функционального состояния регуляторных систем организма и способность выстраивать систему биологических проекций для избегания интрапсихических конфликтов при стрессах любой природы. Р. Левонтин Левонтин Р. Человеческая индивидуальность: наследственность и среда / Пер. с англ. / Общ. ред. и предисл. Ю.Г. Рычпова и И.В. Равич-Щербо. -- М.: Изд. группа «Прогресс», 1993 подчеркивает в человеческой индивидуализации значимость конституциональных, включая метаболические биохимические, особенностей и многие, если не все, авторы подчеркивают роль микросоциальных факторов в возникновении и поддержании состояний эмоционального напряжения и формировании длительных фрустрационных напряжений и дезадаптационных изменений психики и коммуникаций и всей социальной жизни.

Р.В. Бисалиев Бисалиев Р.В. Анамнестические и клинико-феноменологические предикторы аутоагрессивного поведения при созависимости // Наркология. -- 2008. -- №10; Бисалиев Р.В. Комплексная программа профилактики аутоагрессивного поведения созависимых жен и их мужей, больных опиатной наркоманией // Наркология. -- 2008. -- №12 дает подробный анализ причин, механизмов и клиники аутоагрессивного поведения и суицидальных тенденций у созависимых супругов больных химической зависимостью. Автор подводит нас к заключению о том, что поскольку образовательный курс по вопросам созависимости входит в программу лечения созависимых, встает необходимость включения этих же вопросов и в образовательные курсы врачей и психологов.

Выводы по теоретической части

С момента существования человечества люди делали то, что обозначается сейчас термином «созависимое поведение». Они тревожились о других так сильно, что сами становились больными, они пытались помогать таким образом, что это никому не помогало.

Независимых людей нет, но при нормальной зависимости всегда можно передоговориться и изменить уже существующие правила. При созависимости нормальные чувства, когда мы симпатизируем людям, обеспокоены их проблемами или чувствуем привязанность к ним, гипертрофируются и превращаются в сверхпреданность, сверхозабоченность, одержимость и т. д.

В созависимых отношениях чаще находятся люди, обладающие эмоциональной незрелостью, низкой стрессоустойчивостью, зависимостью от массового сознания и мнения окружающих, догматизмом, нереалистичной самооценкой, ригидностью, стремлением к сверхблизости или отчужденности в отношениях, зависимостью эмоционального состояния от окружающих, сниженной адаптивностью к переменам.

Созависимость - одна из самых распостранённых проблем, мешающих полноценной жизни людей. Она касается не только отдельных личностей, но и общества в целом, которое создаёт условия, благоприятствующие созависимым отношениям и их передаче из поколения в поколение.

2. Экспериментальное изучение влияния созависимости на представление субъекта о себе и на отношения с другими людьми

2.1 Организация исследования

Для достижения поставленной цели нами были решены следующие задачи:

1. Разработка программы исследования психологических особенностей созависимых.

2. Проведение психодиагностического исследования психологических особенностей созависимых.

3. Анализ результатов исследования психологических особенностей созависимых методом статистической обработки.

В исследовании принимали участие 35 человек в возрасте 20 - 45 лет. Из них 23 женщины и 12 мужчин.

Исследование проводилось среди христиан Евангельской Свободной Церкви «Утренняя Звезда».

Для исследования были использованы следующие методики: методика межличностных отношений Лири и методика на определение степени созависимости Уайнхольда.

Основными методами получения фактов в психологии являются:

· Наблюдение

· Опрос

· Эксперимент.

Каждый из этих общих методов имеет ряд модификаций, которые уточняют, но не изменяют сущность.

Метод наблюдения - является одним из древнейших. Его примитивной формой - житейскими наблюдениями - пользуется каждый человек в своей повседневной практике. В научном исследовании этот метод приобретает особые характеристики и ценится тем, что объект наблюдения предстает перед исследователем целостно.

Общая процедура наблюдения складывается из следующих процессов:

· Определение задачи и цели (для чего, с какой целью?);

· Выбор объекта, предмета и ситуации (что наблюдать?);

· Выбор способа наблюдения (как наблюдать?);

· Выбор способов регистрации наблюдаемого (как вести записи?);

· Обработка и интерпретация полученной информации (каков результат?).

Недостатками метода наблюдения является субъективность, полученной информации. Вследствие чего, в психологии разработаны специальные приемы, снижающие этот недостаток. Большинство из них сводится к тому, что объективная оценка может быть достигнута не одним наблюдателем, а несколькими (минимум 2,3)