В последнее время в нашей стране наблюдается значительный рост преступности и в первую очередь - подростковой преступности. Конечно, можно сослаться на такие факторы как ухудшение социально-экономической ситуации в стране, рост безработицы и т.д. Однако, значительное «помолодение» преступности наблюдается и во многих станах запада, где социально-экономические условия гораздо лучше. Причем рост преступности - это только самая крайняя, видимая часть проявлений подростковой агрессии. Насилие, как это ни прискорбно признавать, является неотъемлемым атрибутом современных учебных заведений, насильственное поведение является санкционированным и одобряемым во многих молодежных субкультурах. Все это не может не вызывать тревоги у специалистов.

Именно поэтому феномену подростковой агрессии уделяется достаточно большое место на страницах работ отечественных и зарубежных авторов: А.Бандуры, Л. Берковица, Р. Бэрона, П. Генри, К. Лоренца, В.А. Никитина, Л.А. Обуховой, Е.В. Руденского, Л.М. Семенюка, И.А. Фурманова. Однако, этот феномен до сих пор не получил полного объяснения. Несмотря на то, что выявлено множество факторов, влияющих на возникновение агрессивного поведения: от биологических до социально-психологических, причины приведшие к каждому конкретному случаю всегда оказываются сугубо индивидуальными. Именно в этом состоит сложность профилактики и коррекции агрессивного поведения подростков.

Но если причины агрессивного поведения исследованы достаточно подробно, то его психологические последствия для личности самого подростка пока что освещены в недостаточной степени. Между тем очевидно, что личность, постоянно осуществляющая агрессивное поведение в той или иной его формах, будет подвержена деформации. Здесь очень сложно отделить причины от следствий и утверждать, что те или иные характеристики личности являются причинами агрессии, а другие - ее следствием.

Проблема подростковой агрессии усугубляется еще и тем, что подростковый возраст сам по себе является кризисным. В этом возрасте происходит окончательное становление человека как личности (если происходит), проходит процесс полового созревания. Все эти факторы определяют типологические черты данного возраста, предрасполагающие к проявлениям агрессии - негативизм, отрицание авторитетов, стремление к автономности от родителей и общества, чувствительность к фрустрирующим воздействиям.

Следует отметить, что подростковый возраст является тем возрастом, когда для личности становится особенно значимым ценностное измерение реальности. Становление ценностной сферы в этом возрасте проходит особенно активно. Подросток приобщается к тем ценностям, которые доминируют в его окружении. Однако, этот процесс не является пассивным усвоением, роль активности личности здесь чрезвычайно велика. Тогда становится правомерным предположение о том, что подросток, осуществляющий агрессивное поведение в результате будет усваивать соответствующие ценности. В чем будет специфика ценностных ориентаций таких подростков? Этот вопрос представляется весьма актуальным, так как с этими ценностями подростки вступают во взрослую жизнь, и какова будет эта жизнь - во многом зависит от ценностей личности.

Таким образом можно сформулировать цель данной работы: выявить специфику ценностной сферы подростков, характеризующихся высоки уровнем агрессии и агрессивным поведением.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Определить понятие агрессии в отечественной и зарубежной психолого-педагогической литературе.

2. Дать характеристику существующих подходов к возникновению агрессивного поведения.

3. Проанализировать специфику проявлений агрессии в подростковом возрасте.

4. Подобрать методы и методики по изучению агрессии и ценностных ориентаций.

5. Провести сравнительный анализ ценностной сферы агрессивных подростков и их неагрессивных сверстников.

Объект исследования: ценностная сфера личности, и агрессия в подростковом возрасте.

Предмет исследования: различия в ценностной сфере агрессивных подростков и их сверстников, не проявляющих признаков повышенной агрессивности.

Методы исследования:

1. Анализ литературных источников.

2. Психодиагностические методики: опросник агрессии Баса-Дарки, методика изучения личностной направленности, методика «Ценностные ориентации» Рокича, Самоактуализационный тест (САТ).

В качестве испытуемых выступили 20 человек - подростки в возрасте 13-14 лет. Учащиеся средней школы. Из них 13 человек - мальчики и 7 - девочки.

Практическая значимость исследования состоит в том, что выявленные в ходе работы особенности ценностных ориентаций агрессивных подростков могут быть использованы школьными психологами в целях коррекции агрессивного поведения.

Глава I. Понятие агрессии в отечественной и зарубежной психологии

1.1 Понятие агрессии

Первый шаг, который нужно сделать, чтобы понять сущность агрессии, состоит в том, чтобы найти ясную и точную формулировку этого термина. Многие работы, ориентированные на исследование работы, определяют агрессию как любую форму поведения, которая нацелена на то, чтобы причинить кому-то физический или психологический ущерб. Данное определение не является общепринятым, и сегодня термин «агрессия» имеет много различных значений как в научных трудах, так и в обыденной речи. В результате мы не всегда можем быть уверены в том, что же имеется в виду, когда индивид характеризуется как «агрессивный» или действие определяется как «насильственное». В словаре под редакцией А.В. Петровского говорится, что слово «агрессия» обозначает насильственное нарушение прав другого лица и оскорбительные действия или обращение с другими людьми, равно как и дерзкое, ассертивное поведение. В этом определении представлены весьма разнообразные действия, но все они обозначаются словом «агрессия».

Иногда понятие агрессии использовалось в крайне широком значении. Так, например, многие психоаналитики (А. Адлер, К. Хорни, А. Фрейд) постулируют наличие общего агрессивного драйва, который обусловливает широкий спектр поведенческих актов, многие из которых не являются по своей природе явно агрессивными[6]. Как агрессия рассматривается не только немотивированное нападение на другого человека, но и стремление к независимости или энергичное отстаивание собственного мнения. Столь широкое понимание значения термина может создавать серьезные проблемы. Наряду с сомнительным допущением относительно существования общего драйва, который может проявляться через самые разнообразные действия, данная концепция испытывает существенное влияние слов из обиходного языка.

Эта концепция агрессии как «драйва» настолько широка, что включает в себя вообще все, что обозначается в нашей культуре словом «агрессия». Поскольку ассертивность часто называется словом «агрессия», понятие агрессии по такой логике должно включать и ассертивность вместе со всеми другими формами энергичного и решительного поведения. Более того, утверждается, что у всех этих разнообразных действий одна и та же мотивация.

Другой крайностью являются узкоспециальные определения агрессии, игнорирующие какие бы то ни было мотивационные предпосылки. Арнольд Басс предложил наиболее, быть может, известную из таких безмотивационных концепций[8]. В то время, когда А. Басс писал свою книгу (содержащую первый обзор психологических исследований агрессии), он находился под влиянием предубеждений, которые бихевиористы питают против так называемых «менталистских» концепций. Поэтому А. Басс попытался определить агрессию дескриптивным способом, не используя субъективные идеи, такие, как «намерение». А. Басс указывал, что намерения было бы трудно оценить объективно. Ведь, нападая на кого-либо, агрессоры нередко представляют свои цели ложным образом, и даже если они хотели бы оставаться верными истине, то могут оказаться не в состоянии определить, к чему же они стремились на самом деле. С этой точки зрения агрессия лучше всего определяется просто как «причинение вреда другому человеку».

Подобное определение сразу же порождает очевидную проблему: невозможно отрицать, что «причинение вреда другому человеку» совсем неравнозначно умышленной попытке причинить кому то вред.

Другой способ дать определение агрессии, игнорируя понятие намерения, состоит в том, чтобы описывать агрессивное поведение как нарушение социальных норм. Не только многие неспециалисты, но и профессиональные психологи нередко называют человека агрессивным, если он или она совершает действия, нарушающие принятые в данном обществе правила поведения. Разделяя эту позицию, выдающийся психолог Альберт Бандура отмечал, что многие из нас обозначают поведение как «агрессивное», когда оно противоречит социально одобряемой роли[4].

Следует прояснить два вопроса: во-первых, правомерно ли ограничивать понятия, используемые в социальных науках, значениями, присущими словам повседневного языка, и во-вторых, действительно ли полезно трактовать агрессию как действия, нарушающие социальные правила?

Рассмотрим сначала первый вопрос. Большинство исследователей (Л. Берковиц, К. Лоренц и др.) согласны, что жесткая приверженность к повседневному языку может тормозить научную мысль. В то время как любая наука стремится разрабатывать термины, которые имеют ясные и специфические значения, обыденный язык часто бывает неопределенным и неточным. Слово «агрессия» в повседневной речи имеет много значений, и зачастую трудно понять, что подразумевается в том или ином конкретном случае. Что имеют в виду неспециалисты, характеризуя кого-то как «агрессивную» личность? Говорят ли они, что этот человек часто нарушает социальные нормы (и если это так, то какие нормы?), или же речь идет о том, что данный индивид часто демонстрирует свою ассертивность и независимость, или, наконец, то, что она или он проявляет злонамеренность и враждебность по отношению к другим людям? Помимо неправильного поведения, термин «агрессия» может обозначать и многие другие вещи, но мы не всегда уверены в том, какое именно значение вкладывает в это понятие человек, его употребляющий[23].

Второй вопрос тесно связан с первым. Независимо от того, пользуемся мы значениями повседневного языка или нет, стоит ли рассматривать агрессию как поведение, связанное с нарушением социальных правил? Здесь необходимо отметить, что мы не всегда можем точно определить, какие именно правила и социальные нормы релевантны рассматриваемому действию.

Исходя из концепции агрессии как неправильного поведения, мы называем случившееся «агрессией» или отрицаем это, только исходя из того, какую сторону конфликта одобряем. Такое положение дел нельзя признать удовлетворительным. Определение действия как агрессивного или как не являющегося таковым становится произвольным. Агрессия осуждается обществом, но было бы неправильным делать социальное неодобрение необходимой частью определения агрессии.

Все агрессивные действия имеют нечто общее. Как считает большинство исследователей (Э. Фромм, О.Е. Смирнова, Д. Майерс, Л. Берковиц, Р. Бэрон), целью агрессивного поведения всегда является намеренное причинение ущерба другому человеку. Эти исследователи (Э. Фромм, О.Е. Смирнова, Д. Майерс, Л. Берковиц, Р. Бэрон) по-разному формулируют свои определения, но имеют в виду одну и ту же идею. Агрессия обычно определяется как действие, целью которого является причинение ущерба другому организму (или заменителю организма). Другими словами, цель действия состоит в том, чтобы причинить вред. Агрессор хочет нанести вред жертве агрессии. Роберт Бэрон [8], другой хорошо известный исследователь в этой области, формулирует ту же самую идею в более разработанном виде. Он определяет агрессию как «любую форму поведения, направленного к цели нанесения вреда или причинения ущерба другому живому существу, которое мотивировано избегать подобного обращения». Агрессор понимает, что поступает в отношении жертвы таким образом, что жертва явно против подобного с ней обращения. Вопрос не в том, рассматривает ли общество в целом такое поведение как нежелательное. Главное -- знание атакующего о том, что жертва не хочет, чтобы с ней так поступали.

Неоднозначность и неточность обыденного языка препятствует развитию действительно адекватного понимания агрессии. Научное понятие агрессии (по определению Роберта Бэрона) означает «любую форму поведения, направленного к цели причинения ущерба или вреда другому лицу, не желающему такого с ним обращения» [8].

Если нет достаточных оснований полагать, что люди, о которых идет речь, намеренно стремились причинить вред другому лицу, это понятие не должно распространяться на «силовое давление», «ассертивность» или стремление подчинять других, даже если подобные действия в повседневной речи часто обозначаются как «агрессивность». Это понятие не обязательно также должно включать асоциальное поведение, даже если неспециалисты квалифицируют то или иное действие как агрессивное в связи с тем, что оно осуждается как «неправильное» («нехорошее»), ибо выдаваемые людьми оценки поведения других людей как «правильного» или «неправильного» часто бывают произвольными и относительными.

Адекватный анализ агрессии должен принимать во внимание также отличия между разными видами намеренных попыток причинить ущерб или уничтожить другого человека. Во всяком случае, необходимо различать инструментальную агрессию, при которой нападение в основном обусловлено скорее стремлением к достижению определенной цели, чем желанием причинить вред или уничтожить жертву, и враждебную агрессию, при которой основной целью является нанесение вреда или уничтожение жертвы. Поскольку людям свойственно чаще всего проявлять враждебность в состоянии эмоционального возбуждения, особенно гнева, то лучше использовать термин «эмоциональная агрессия» при обсуждении агрессии, нацеленной на причинение вреда другому лицу. Однако важно также учитывать тот факт, что некоторые люди приучаются причинять страдание другим людям, потому что это доставляет им удовольствие, даже если они и не испытывают эмоционального возбуждения в данный момент.

Агрессия не всегда совершается при полном и сознательном контроле со стороны агрессоров, особенно (но не только) когда они находятся в состоянии сильного эмоционального возбуждения. В то время как инструментально ориентированные агрессоры обычно имеют определенную цель и предполагают то или иное вознаграждение за совершаемые ими агрессивные действия, люди, совершающие эмоциональные агрессивные действия, иногда атакуют свои жертвы более сильно, нежели намеревались сознательно. Внутренняя стимуляция, продуцируемая либо эмоциогенной ситуацией, либо другими подстрекающими условиями, «запускает» их агрессивные реакции. Определенные особенности внешней ситуации, имеющие агрессивные значения для нападающих или ассоциированные в их уме со страданием жертвы, могут интенсифицировать эту внутреннюю стимуляцию агрессии, тем самым усиливая нападение.

1.2 Биологические предпосылки агрессивного поведения

Анализируя причины враждебной и инструментальной агрессии, социальные психологи (Л. Берковиц, Д. Майерс, Т. Шибутани) выдвинули три важные теоретические концепции[8]:

1) существуют врожденные агрессивные побуждения;

2)агрессия - естественная реакция на фрустрацию;

3) агрессивное поведение является результатом научения.

С одной стороны, имеются биологические данные о существовании нервных механизмов, участвующих в агрессивном поведении; а с другой стороны, результаты исследований, проведенных в последнее десятилетие, говорят о первостепенной роли социальных факторов в развитии агрессивности. К тому же существуют самые различные теории, каждая из которых выдвигает свои аргументы в защиту того или иного положения, и их противоречивость никак не способствует пониманию интересующего нас феномена. Ниже изложены важнейшие точки зрения.

Причинные факторы:

Биологические аспекты. В настоящее время известно, что существуют центры на уровне лимбической системы, возбуждение которых автоматически вызывает агрессивную реакцию некоторых животных. Чрезмерная вспыльчивость, проявляемая некоторыми людьми, может быть обусловлена повреждениями миндалевидных ядер, расположенных в височных долях головного мозга.

Некоторые исследователи (Ф. Келлер) пытались выяснить роль лимбической системы, производя ее удаление у обезьян. Оказалось, что животные после этого становились смирными как овечки и сохраняли невозмутимое спокойствие даже в случае нападения на них. Более поздние исследования, однако, показали, что к этому причастны лишь определенные отделы лимбической системы.

В других экспериментах было установлено, что кошка, у которой удалена кора большого мозга и в результате лимбическая система «оголена», продолжает вести себя как будто бы нормально, но внезапно впадает в ярость при малейшем противодействии ее желаниям или даже незначительной боли.

Таким образом, результаты этих исследований указывают на важнейшую роль лимбической системы в агрессивном поведении, а также на роль коры головного мозга в контроле проявлений агрессивности. Как именно будет действовать кора, осуществляя этот контроль, зависит главным образом от жизненного опыта индивидуума, в особенности от социальных условий в период его развития[8].

Социальные аспекты. Проведя обширное обследование в Чикаго, Эрон[23] выявил черты детей, пользующихся репутацией жестоких, и вместе с тем их родителей и условия, в которых им приходится жить. Он отметил, что жестокие дети - это, как правило, дети, которых не любят и родители которых мало интересуются школьными делами. Их легко увлекают агрессивные фантазии, заимствованные, в частности, из фильмов со сценами насилия, которые они смотрят по телевидению и героям которых подражают. Что касается родителей таких детей, то это большей частью тоже люди, весьма склонные к агрессивности, применяющие к детям телесные наказания (в 96% случаев) и постоянно выражающие неудовольствие по поводу их социального поведения. Они любят насилие, которое выискивают в телефильмах, и осмеивают любое сострадание своих детей к жертвам в этих фильмах[16].

Кроме того, создается впечатление, что чем моложе и малограмотнее отец, тем больше у его сына шансы стать агрессивным. Что же касается агрессивности девочек, то она, по видимому, коррелирует с заработком отца: чем меньше отец получает, тем чаще проявляется агрессивность в характере дочери [12].

Философы долго спорили, является ли человек по своей истинной природе добродушным и покладистым «благородным дикарем» или же в основе своей он представляет собой неуправляемое, импульсивное животное. Первая позиция, обычно связываемая с философом Жан Жаком Руссо, возлагает вину за социальное зло на общество, но не на человеческую природу [17]. Вторая позиция, которую связывают с философом Томасом Гоббсом, рассматривает социальные ограничения как необходимые для обуздания животных проявлений человеческой натуры, нуждающейся в строгом контроле[17]. В нашем столетии взгляды Гоббса о том, что агрессивные побуждения являются врожденными и потому неизбежными, разделяли Зигмунд Фрейд[36] и Конрад Лоренц[24].

Фрейд, основатель психоанализа, полагал, что источник человеческой агрессии - перенесение индивидом энергии примитивного влечения к смерти (которое он называл «инстинктом смерти») с самого себя на внешние объекты[36]. Лоренц, изучавший поведение животных, рассматривал агрессию скорее как адаптивное, а не как саморазрушительное поведение[24]. Но оба ученых единодушны в том, что агрессивная энергия имеет инстинктивную природу. По их мнению, если она не находит разрядки, то накапливается до тех пор, пока не взрывается или пока подходящий стимул не выпустит ее наружу, как мышь из мышеловки. Хотя Лоренц, помимо всего прочего, считал, что у нас нет врожденных механизмов торможения агрессии, так как они сделали бы нас беззащитными. Тот факт, что, будучи одарены «бойцовским инстинктом», мы не обладаем средствами его торможения, вызывал у него серьезные опасения[24].

Наличие несбалансированных агрессивных тенденций помогает объяснить, почему в нашем столетии в ходе было убито больше людей, чем за всю предшествующую историю человечества.

Идея о том, что агрессия - инстинкт, потерпела крах, когда агрессия вошла в перечень возможных человеческих инстинктов, охватывающий едва ли не все мыслимое поведение человека. Специалисты в области социальных наук пытались объяснить социальное поведение, давая ему наименование.

Теория агрессии как инстинкта так же не объясняет вариаций агрессивности у разных людей и в разных культурах. Как можно с позиций инстинктивной агрессивности человека объяснить миролюбие ирокезов до вторжения белых завоевателей и их же воинственность после. В современном мире культуры разнятся: от исповедующей ненасилие Норвегии, где убийства редки, до яномамо в Южной Америке, у которых почти половина мужчин, дожив до зрелого возраста, занимается тем, что убивает.

Хотя склонность людей к агрессии может и не квалифицироваться как инстинкт, агрессия все-таки обусловлена биологически.

Влияние нервной системы

Агрессия представляет собой сложный поведенческий комплекс, и потому невозможно говорить о существовании в человеческом мозгу четко реализуемого «центра агрессии». Однако и у животных, и у человека учеными обнаружены участки нервной системы, отвечающие за проявление агрессии. При активации этих структур мозга враждебность возрастает; дезактивация их ведет к уменьшению враждебности. Поэтому даже самых кротких животных можно привести в ярость, а самых свирепых - укротить.

Однажды был проведен следующий эксперимент на обезьянах. В мозг доминирующей особи, а именно в тот участок коры, который отвечает за торможение агрессии, был вживлен электрод, и в конце концов маленькая обезьянка, получившая в свое распоряжение пульт дистанционного управления, научилась нажимать на кнопку, активирующий электрод всякий раз, когда обезьяна-тиран начинала вести себя угрожающе. Активация мозга проявляется и у людей. Так, после безболезненной для пациентки электростимуляции миндалевидного тела (участок коры головного мозга) она пришла в ярость и вдребезги разбила о стену свою гитару, лишь случайно промахнувшись и потому не повредив голову своему психиатру[29].

Генетическое влияние

Наследственность влияет на чувствительность нервной системы к возбудителям агрессии. Давно известно, животных многих видов иногда разводят из-за их агрессивности. Иногда это делается из практических соображений (разведение бойцовых петухов). Преследуются и научные цели. Кирсти Лагерспец[28], финский психолог, взяла обычных мышей-альбиносов и разделила их на две группы по признаку агрессивности - неагрессивности. При повторении этой процедуры в 26 поколениях она получила один помет невероятно свирепых мышей, а другой - исключительно спокойных.

Агрессивность точно так же варьируется у приматов и у людей. Наш темперамент - то, насколько мы восприимчивы и реактивны, - частично дан нам от рождения и зависит от реактивности нашей симпатической нервной системы. Опрошенные по отдельности однояйцевые близнецы в большей степени, чем двухяйцевые, соглашались с тем, что у них «горячий характер». Темперамент человека, проявляющийся в самом раннем детстве, обычно не меняется в течение жизни. Существует определенный риск, что у бесстрашного, импульсивного ребенка могут возникнуть нарушения поведения в подростковом возрасте.

Биохимические факторы

Химический состав крови - еще один фактор, влияющий на чувствительность нервной системы к стимуляции агрессии. И лабораторные эксперименты, и данные полиции показывают: находящихся в состоянии алкогольного опьянения гораздо легче спровоцировать на агрессивное поведение. Люди, виновные в совершении насилия, часто: 1) злоупотребляют алкоголем и 2) становятся агрессивными после интоксикации. В экспериментальных условиях испытуемые, находящиеся в состоянии интоксикации, посылают более сильные разряды электрического тока «наказуемым». В реальном мире под воздействием алкоголя совершается почти половина преступлений, связанных с совершением насилия, в том числе сексуального. В 65 случаях из 100 убийца и /или его жертва принимали алкоголь. Алкоголь усиливает агрессивность, снижая уровень вменяемости личности, а так же ослабляя способность учитывать последствия совершаемых действий. Алкоголь стирает индивидуальность и растормаживает[25].

На агрессивность также влияет мужской половой гормон тестостерон. Хотя, по видимому, влияние гормонов ярче проявляется у животных, чем у людей, препараты, понижающие уровень тестостерона у мужчин, склонных к насилию, ослабляют их агрессивные тенденции. После 25 лет уровень содержания тестостерона в крови мужчины снижается, а вместе с ним и количество «насильственных» преступлений среди мужчин соответствующего возраста. У заключенных, которые были осуждены за неспровоцированные насильственные деяния, уровень тестостерона обычно выше, чем у заключенных, совершивших преступления, не связанные с насилием. Также среди нормальных подростков и взрослых мужчин те, у кого уровень тестостерона высокий, более склонны к делинквентному поведению, наркотической зависимости и агрессивным проявлениям в ответ на провокацию[12].

Итак, существуют весомые биологические, генетические и биохимические факторы, способствующие возникновению агрессии. Но быть может, агрессия является столь значительной и неотъемлемой частью человеческой природы, что превращает мирные отношения в несбыточную мечту? Совет представителей Американской психологической ассоциации и директора Международного совета психологов, объединившись с другими общественными организациями, единодушно одобрили заявление о насилии, разработанное многонациональным коллективом ученых: «С точки зрения науки некорректно заявлять, что война и вообще поведение, связанное с насилием, генетически заложено в человеческой природе и что войны вызываются «инстинктом», то есть в конечном счете имеют какую-либо однозначную мотивировку».

1.3 Агрессия как реакция на фрустрацию

Значимость фактов лишения ребенка родительской заботы (родительской депривацией) и отрицательного отношения в процессе формирования агрессивных реакций была обнаружена многими исследователями (И. Лангмейер, З. Матейчек) . Некоторые исследования последних лет не только подтвердили связь между отсутствием зависимости и агрессивностью, но также показали, что фрустрация зависимости играет более важную роль в развитии агрессивности, чем других форм патологии поведения. И. Лангмейер, и З. Матейчек сравнили отношения в семьях с делинквентными детьми, начиная с раннего возраста детей, с отношениями в семьях, где у детей также были проблемы, но не имеющие отношение к делинквентности. Они пришли к выводу, что значительная часть делинквентных детей была в раннем возрасте надолго оторвана от матери, в то время как неделинквентные дети воспитывались при относительно стабильных отношениях мать - ребенок[22].

Хотя отсутствие заботы о ребенке и отвержение его потребности в зависимости, по-видимому, являются важными предварительными условиями для развития асоциальной агрессивности, не все дети, лишенные родительской заботы, становятся агрессивными.

Индивидуум, которому помешали действовать, испытывает тем большую досаду (фрустрацию), чем больше он стремился к достижению какой-то цели. Его реакция на помеху выражается тогда в агрессивных действиях по отношению к тому объекту или человеку, который ему препятствует. Это можно назвать «гипотезой фрустрация - агрессивность»[8].

Согласно одной из первых психологических теорий фрустрации - агрессии, фрустрация всегда ведет к какому-нибудь проявлению агрессии. Фрустрация усиливается, когда наша целеустремленность имеет очень сильную мотивацию, когда мы ожидаем получить удовольствие, а получаем, разочарование.

Энергия агрессии не обязательно разряжается на своей первопричине. Постепенно мы научаемся подавлять гнев и вымещать его опосредованно, особенно когда несдержанность может повлечь за собой неодобрение или даже наказание со стороны окружающих. Вместо прямого ответа мы переносим наши враждебные чувства на более безобидные мишени.

Таким образом, боль и фрустрация (блокирование достижения цели) часто вызывают враждебность. Когда причиной нашей фрустрации является испуг или неопределенность, мы часто переадресовываем нашу злость. Этот феномен «смещенной агрессии», возможно, внес свою лепту в суды Линча над неграми на Юге Америки после гражданской войны[8].

Один из источников фрустрации - конкуренция. Когда две группы соперничают за право на получение работы, жилья или за социальный престиж, осуществление целей одной группы может обернуться фрустрацией для другой. Поэтому, согласно теории реалистического группового конфликта, предрассудки с особой силой дают о себе знать тогда, когда группы состязаются за дефицитные ресурсы[35].

Лабораторные испытания теории фрустрации-агрессии дали смешанные результаты: иногда фрустрация усиливала агрессивность, иногда нет. Например, если причины фрустрации были вполне понятны - как в одном эксперименте, где ассистент экспериментатора срывал процесс группового решения проблем, потому что постоянно выходил из строя его слуховой аппарат (а не просто потому, что он был невнимателен), - фрустрация не приводила ни к раздражению, ни к агрессии.

Зная, что в своем первоначальном виде теория преувеличивает значение связи фрустрации и агрессии, Леонард Берковиц пересмотрел ее. Берковиц выдвинул предположение о том, что фрустрация вызывает озлобление и эмоциональную готовность реагировать агрессивно[6]. Озлобление нарастает, когда тот, кто вызвал у вас фрустрацию, имел возможность не совершать фрустрирующего действия. Фрустрированный человек особенно часто раздражается бранью, когда агрессивные действия окружающих провоцируют высвобождение его с трудом сдерживаемого гнева, стимулы, ассоциированные с агрессией, усиливают агрессию.

Берковиц и другие обнаружили, что таким стимулом является находящееся в поле зрения оружие[6]. В одном поставленном ими эксперименте дети после игры с игрушечным оружием с большой готовностью разрушали постройку из кубиков, сделанную другим ребенком. В другом эксперименте разозленные мужчины посылали своему «мучителю» электрические разряды большой силы, когда в поле их зрения находились винтовка или револьвер (предположительно оставленный по недосмотру после предыдущего эксперимента), чем в том случае, когда «случайно оставленными предметами» были ракетки для бадминтона[6].

Оружие не только провоцирует агрессию, но также создает психологическую дистанцию между агрессором и его жертвой. Милграм в своих работах по изучению покорности показал, что пространственная удаленность от жертвы облегчает проявление жестокости[25].

Представьте кого-нибудь в состоянии сильной фрустрации - экономической, сексуальной или политической. Но фрустрация далеко не всегда связана с депривацией. Большинство людей, испытывающих сексуальную фрустрацию, вероятно не холостяки. Большинство экономически фрустрированных людей, вероятно, не нищие обитатели трущоб.

Действительно существующая депривация и социальная несправедливость не имеют никакого отношения к социальным потрясениям; напротив, несправедливость может быть коренной причиной беспорядков, даже если в психологическом отношении она не является причиной непосредственной. Это говорит лишь о том, что фрустрация произрастает из зияющего разрыва между ожиданиями и достижениями.

Ребенок с сильной фрустрацией, лишенный родительской заботы, мало что может приобрести, подавляя в себе злость и агрессивность, которые провоцирует фрустрация. Его агрессивность, по крайней мере, приносит ему временное облегчение и в то же время может заставить окружающих обратить на него внимание. Хотя имеются и другие факты, которые также дают свой вклад в развитие агрессивных форм поведения у детей, тем не менее существуют веские доказательства того, что сильная фрустрация от потребности ребенка в зависимости в раннем возрасте при отсутствии родительской заботы является важным предусловием асоциальной агрессии[25].

Теории агрессии, базирующиеся на понятиях «инстинкта» и «фрустрации», предполагают, что враждебные импульсы прорываются наружу с уровня глубинных эмоций; эти эмоции естественным образом «выталкивают» агрессию изнутри на поверхность[6]. Социальные психологи считают, что, кроме того, человек научается выталкивать наружу свою агрессию[17].

1.4 Социально-психологические аспекты возникновения агрессии

Альберт Бандура, ведущий сторонник теории социального наблюдения, убежден, что мы научаемся агрессии не только потому, что это бывает выгодным, но также и перенимаем ее как модель поведения, наблюдая за другими людьми. Как и большинство прочих социальных навыков, мы усваиваем агрессивную манеру поведения, наблюдая за действиями окружающих и отмечая последствия этих действий [4].

Теория социального обучения. По мнению Бандуры и его сторонников-теоретиков, большинство особенностей нашего поведения развивается в основном путем подражания моделям. Этот автор полагает, что если воспитатели ребенка (родители, учителя) проявляют агрессивность, то и ребенок, подражая им, станет агрессивным. Если же модель будет наказана за свою агрессивность, это уменьшит проявления агрессивности у ребенка. Таким образом, по представлениям сторонников этой теории агрессивность - продукт самого обыкновенного обучения. Она развивается, поддерживается или уменьшается просто в результате наблюдения сцен агрессии и учета ее видимых последствий для агрессивного человека.

По мнению Бандуры, повседневная жизнь постоянно демонстрирует нам модели агрессивного поведения в семье, субкультуре и средствах массовой информации[4].

В младенчестве ребенок абсолютно беспомощен и его выживание полностью зависит от других людей. Пока он не в состоянии позаботиться о себе сам, он очень быстро научается эффективным образом получать помощь от других. В этот период жизни ребенок не только научается эффективным образом получать помощь от других, но, кроме того, связь между присутствием матери и получением первичного вознаграждения ведет к развитию мотивации зависимости. Если вначале зависимость ребенка приветствуется и поощряются, то по мере того как ребенок взрослеет, родители стараются изменить зависимость как по форме, так и по объектам. Они противодействуют его прежним физическим проявлениям зависимости, и ребенок научается выражать зависимость в более «взрослых» формах: он ищет у родителей интереса к себе, помощи и признания. В то же время его подталкивают к освобождению до некоторой степени от родителей и к поиску внимания интереса со стороны сверстников.

Таким образом, другой аспект изменений, которые происходят с возрастом, - это постепенное развитие независимости. Хотя в раннем возрасте у ребенка поощряется зависимость, в дальнейшем от него ожидают независимости и самостоятельности. Этот разрыв между требованиями, предъявляемыми к ребенку в детстве и в более позднем возрасте, может привести к конфликтам, которые могут иметь весьма серьезные последствия в подростковом возрасте.

Принято считать, что в подростковом возрасте происходит сравнительно резкий переход от зависимости по отношению к взрослым к зависимости по отношению к сверстникам. Хотя в детстве и имеет место положительный перенос зависимости, во многих важных вопросах большинство подростков обычно остаются зависимыми от родителей, обращаясь к ним за советом, помощью и моральной поддержкой. Если подросток сохраняет зависимость в отношениях с родителями и другими взрослыми, к которым он всегда может обратиться в случае нужды, он с большей уверенностью может проявить инициативу в делах, в которых у них нет опыта, и, таким образом, обретает большую уверенность в себе и самостоятельность. С другой стороны, если он не может рассчитывать на поддержку, это может помешать ему установить зависимые отношения даже со сверстниками [5].

Дети, чьи родители часто применяют наказания, обычно используют сходные агрессивные формы поведения в отношениях с другими. Родители добивались от них послушания с помощью окриков, шлепков и подзатыльников и таким образом давали им уроки агрессии как метода решения проблем. Таких родителей часто подвергали физическим наказаниям со стороны их собственных родителей. Хотя большинство детей, подвергавшихся оскорбительным наказаниям, не становятся в дальнейшем преступниками или оскорбляющими своих детей родителями, 30% из них все же злоупотребляют наказаниями в отношении своих детей: они наказывают их вчетверо чаще, чем в целом по статистике. Насилие в семьях часто ведет к насилию в дальнейшей жизни[4].

Влияние семьи также проявляется в более высоком уровне насилия в тех культурах и семьях, где отец играет минимальную роль. По сообщению Бюро судебной статистики США, 70% задержанных полицией подростков воспитывались в неполных семьях. Полные семьи отличаются от неполных не только большой заботой о детях и наличием позитивно-дисциплинирующего отцовского воспитания, но также более высоким уровнем образования и благосостояния. Взаимосвязь между отсутствием одного из родителей (обычно отца) и насилием сохраняется независимо от расы, уровня дохода, образования и местожительства[16].

Эта взаимосвязь не меняется даже спустя годы. Дети, выросшие без отцов, не обязательно становятся делинквентными личностями или преступниками (при наличии заботливой матери и расширенной семьи большинство детей, оставшихся без отцов, не совершают правонарушений), но риск в подобных случаях возрастает [5].

Социальная среда за пределами дома представляет широкий выбор агрессивных моделей поведения. В сообществах, где стиль «мачо» (macho - от испанского - «настоящий мужчина», самец) вызывает восхищение, агрессия легко передается новым поколениям. Окрашенная насилием субкультура подростковых банд демонстрирует их наиболее молодым членам образцы агрессивного поведения. В таких видах спорта, как футбол, за проявлениями насилия на игровом поле в большинстве случаев следуют проявления насилия среди болельщиков.

Ричард Нисбетт изучал влияние субкультуры по данным о проявлениях насилия в городах на юге Америки, населенных потомками шотландско-ирландских пастухов, в культурной традиции в культурной традиции которых придавалось особое значение «мужской чести» и агрессивной защите своих стад. Среди тех, кто унаследовал их культуру, сегодня наблюдается втрое большее количество убийств по сравнению с уровнем убийств среди белого населения в городах Новой Англии, заселенных благовоспитанными и порядочными пуританами, квакерами и потомками голландских сельских мастеровых. Культурные наследники пастухов более одобрительно относятся к детским дракам, являются более активными сторонниками военных инициатив и положительно относятся к приобретению личного оружия[6].

Рост количества преступлений, связанных с насилием, и особенно среди подростков, вызывает вопрос: в чем причина и какие социальные силы привели к столь бурному росту насилия?

В споре о том, что стоит на первом месте - права индивида или права коллектива, - большинство западных наций высказываются за приоритет индивидуальных прав. Так же и в качестве альтернативы цензуре многие психологи выдвигают «воспитание массового сознания». Вспомним, что изучавшие порнографию исследователи успешно показывали участникам экспериментов несостоятельность расхожих представлений об отношении женщин к сексуальному насилию. Открывая людям глаза на лживость порнографического мифа о женщине, а также привлекая их внимание к сексуальному оскорблению и насилию, можно противостоять стереотипному представлению о том, что принудительный половой акт доставляет женщине наслаждение[13].

Мы видим, что наблюдение агрессивной модели поведения может провоцировать агрессию и учить новым способам ее проявления. Также мы имели возможность убедиться в том, что после наблюдения сцен сексуального насилия многие мужчины в состоянии озлобленности более склонны к проявлению насилия по отношению к женщинам.

Газетные материалы о преступлениях - это еще не научные доказательства. Поэтому для изучения влияния телевидения на преступность исследователи используют корреляционные и экспериментальные методы. Один из методов, обычно применяемый в исследованиях по психологии школьников, предназначен для выяснения, предопределена ли агрессивность школьников содержанием просмотренных телевизионных программ. До некоторой степени это именно так. Чем больше насилия в передаче, тем более агрессивен ребенок. Эта связь умеренно выраженная, но она постоянно обнаруживается в США, Европе и Австралии[13].

Хотя семья и субкультура могут формировать агрессию, телевидение предоставляет нам большой выбор образцов насилия. Наблюдение насилия по телевидению[13]:

1) ведет к усилению агрессивности;

2)повышает порог чувствительности зрителей к насилию;

3)формирует их взгляды на социальную реальность.

Вот уже много лет не ослабевает интерес к роли телепередач с демонстрацией актов насилия. В современной психологии существует три гипотезы

Гипотеза модели. Она опирается на теорию социального обучения, о которой шла речь выше и согласно которой жестокие герои фильмов (в том числе и мультипликационных) служат моделями для реальной жизни. Тогда для уменьшения жестокости важно было бы, по мнению сторонников этой теории, сократить число сцен насилия и заменить их лучше сценами, демонстрирующими сотрудничество между людьми[14].

Гипотеза катализатора. Согласно этой гипотезе, жестокие сцены служат стимулом для появления импульсов агрессивности у определенного рода лиц, у которых эти сцены как бы отключают тормоза (по принципу катализатора, присутствие которого способно ускорять химическую реакцию)[12].

Гипотеза катарсиса. Эта гипотеза основана на результатах ряда исследований, которые, напротив, указывают скорее на то, что демонстрация ребенку сцен насилия вызывает у него уменьшение агрессивности: при виде таких сцен происходит ослабление агрессивной напряженности - своего рода катарсис. Если в начале они усиливали степень активации организма (вызывали учащение ритма сердца и дыхания), то в конце концов чувствительность к сценам жестокости уменьшается, что сопровождается понижением физиологических реакций, а также безразличием к актам жестокости, на которые было бы естественно реагировать[25].

Итак, вопрос еще далеко не решен. Даже если некоторые эксперты пришли к выводу, что показ сцен насилия способствует развитию агрессивности у любителей таких зрелищ, все-таки полученные до сих пор данные следует, по видимому, рассматривать пока лишь как свидетельство наличия корреляции, а не обязательно причинно-следственной связи. В конце концов насилие, представленное в вымышленных ситуациях, - это всего только отражение жизненных представлений современного общества, а не причина этих представлений.

А. Бандура утверждает, что агрессивные действия мотивированы разнообразным аверсивным опытом - фрустрацией, болью, оскорблениями. Аверсивный опыт вызывает у нас эмоциональное возбуждение. Но будем ли мы вести себя агрессивно или нет, зависит от ожидаемых последствий. Агрессия наиболее вероятно проявится тогда, когда мы возбуждены и агрессивные действия кажутся нам безопасными и сулят определенную выгоду.

Глава II. Особенности подростковой агрессии

2.1 Специфика причин и проявлений подростковой агрессивности