В первом пункте были рассмотрены истоки возникновения теории о механизмах, руководящих поведением. Несмотря на вышесказанное, науку о поведении как таковую дала миру Россия. Создателями этой науки были русские ученые: И.М. Сеченов, И.П. Павлов, В.М. Бехтерев, А.А. Ухтомский. У них были свои школы, свои ученики; их уникальный вклад в мировую науку получил всеобщее признание.

С возникновением науки о поведении диада «душа - тело», заключающая в себе тайну человеческой натуры, сменилась триадой «организм - поведение - сознание (психика)».

Понятие о поведении позволяет объяснить интегральный характер жизненных проявлений, ибо, будучи особой активностью организма (а не бесплотного духа), оно способно реализовать ее в той предметной среде, где ему «приказано выжить». В этом смысле понятие «поведение» можно назвать междисциплинарным. Ибо оно включает и то, что присуще живому телу, и то, что присуще живой душе. Но в то же время не сводимо ни к одному, ни к другому /42,348/.

Основатель науки о поведении - Иван Михайлович Сеченов. В работе «Рефлексы головного мозга» сам термин «рефлекс» наполнился новым содержанием, которое сохраняло высокое достоинство человеческой личности и вместе с тем показывало возможность строго научного объяснения высших проявлений личности. Рефлекс, как было признано, состоит из трех звеньев: внешний толчок - раздражение центростремительного нерва, которое передается в мозг, а оттуда отражается по центробежному нерву к мышцам. Все три блока были И.М. Сеченовым переосмыслены и к ним добавлен четвертый.

Итак, первым блоком является не просто физическое внешнее раздражение, а такое раздражение, которое становится чувствованием - сигналом. Иначе говоря, рефлекс начинается с различения внешних условий, в которых совершается ответное действие. Организм, говоря современным языком, получает информацию о среде, в которой он будет действовать. И.М.Сеченов назвал этот принцип началом согласования движения с чувствованием - сигналом. Это и есть тот первичный акт поведения, который отличает сеченовское понимание рефлекса от прежних трактовок этого понятия. Здесь выступает идея о неразлучной связи организма со средой. Но и этим дело не ограничивается.

И.М.Сеченов выдвинул оригинальный взгляд на работу мышцы, отвечающей на толчки из внешней среды. Мышца, по И.М.Сеченову, это не только рабочая машина, выполняющая команды мозга. Задолго до И.М.Сеченова было открыто, что мышцы обладают чувствительностью. Но не только в том смысле, что мы ощущаем в них боль или усталость. Мышца - такова важнейшая мысль И.М.Сеченова - служит также органом познания. В ней имеются нервные (сенсорные, чувствительные) окончания, которые сигнализируют о том, в каких внешних пространственно-временных условиях совершается действие. Более того, дальнейшие исследования привели И.М.Сеченова к гипотезе, согласно которой именно работающая мышца производит операции анализа, синтеза, сравнения объектов и способна, как это доказывалось еще Гельмгольцем, производить бессознательные умозаключения (иначе говоря - мыслить) /42, 350/.

Таким образом, рефлекторная работа не завершается сокращением мышцы. Познавательные эффекты ее работы передаются в центры головного мозга и на этом основании изменяется образ воспринимаемой среды. Из этого следует, что в механизме поведения, реализуемом по типу рефлекса, действует не рефлекторная дуга, а рефлекторное кольцо. На основе рефлекторного кольца происходит переход от поведенческого к психическому уровню ориентации организма в окружающем мире. На базе рефлекторно организованного поведения возникают психические процессы. Таким образом, происходит переход от движения к психическому действию. До-психическое поведение становится психически регулируемым. Соответственно изменяется и характер умственной работы. Если раньше она являлась бессознательной, то теперь, что было аргументировано в трактате «Элементы мысли», из элементарных операций мысли преобразуются в самые сложные.

Рассматривая внесенные в различные звенья рефлекторной схемы преобразования, нельзя не отметить открытие центрального торможения. До Сеченова оперировали лишь одним понятием - возбуждение. Открытие показало, что раздражением нервных центров можно не только вызвать ответные действия организма, но и задерживать их.

Открытие центрального торможения использовалось И.М.Сеченовым не только для объяснения того, как формируется волевая личность. Когда рефлекс обрывается, не перейдя в движение, то это, по И.М.Сеченову, вовсе не означает, что первые две части рефлекса оказались напрасными. Не получив внешнего выражения, завершающая часть рефлекса (а она, как отмечалось, несет в качестве движения познавательную нагрузку) «уходит вовнутрь», превращается в мысль, хотя и незримую, но продолжающую служить организатором поведения. Этот процесс преобразования внешнего во внутреннее получил имя интериоризации /42, 353/.

Таким образом, физиологическим основанием сеченовской схемы психической деятельности является саморегуляция поведения организма посредством сигналов. Глубинные преобразования в категории рефлекса открыли перспективу нового понимания предмета психологии. Впервые в истории психологии предмет этой науки охватывал не только явления и процессы сознания (или бессознания), но весь цикл взаимодействия организма с миром, включая его внешние телесные действия. И.М.Сеченов стал пионером науки, предметом которой служит психически регулируемое поведение.

Исследования И.М.Сеченова оказали огромное влияние на развитие науки о поведении в целом, а также на физиологию, психологию, медицину, педагогику и другие науки. Наиболее известным последователем И.М.Сеченова стал Иван Петрович Павлов, разработавший учение о высшей нервной деятельности (поведении).

Одно из центральных понятий теории И.П.Павлова - понятие условного рефлекса. Впитав сеченовскую идею нераздельности организма и среды и сигнальной регуляции отношений между ними, И.П.Павлов изобрел множество экспериментальных моделей, на которых изучалось приобретение организмом новых форм поведения и перестройка сложившихся.

Итак, организм человека действует в неразлучной с ним среде, включающей в себя огромное количество раздражителей, на которые он и ориентируется. Однако не все раздражители из этого потока становятся для организма сигналами. Есть раздражители, которые, безусловно, вызывают ответную реакцию (реакция зрачка на свет, отдергивание руки от горячего и т.п.). Раздражители этих рефлексов принято называть безусловными. Но есть и другая категория раздражителей, к которым организм не остается безразличным только в том случае, если их действие становится биологически значимым, т.е. способным принести ему пользу или вред - не своим воздействием на живое тело, а сигнальной функцией. Эти раздражители указывают на условия, которых следует избегать или к которым нужно стремиться путем соответствующих действий (рефлексов). Именно эти рефлексы и были названы И.П.Павловым условными.

Для порождения условного рефлекса нужен не только раздражитель, воспринимаемый органами чувств (в виде звука, запаха и т.д.), но и подкрепление правильности реакции на него. Именно тогда раздражитель трансформируется в сигнал. Сигнал и подкрепление, достигаемое действием организма, образуют основу поведения. Сигнал указывает на «картину среды», в которой оказался организм. Подкрепление позволяет организму выжить в этой среде (спастись от опасности или добыть нужную пищу). Сочетание сигнала с подкреплением позволяет организму набираться опыта. Выработка условных рефлексов - основа обучения, приобретения опыта. Зная набор условий, от которых зависит создание условного рефлекса, можно предписать программу поведения. И.П.Павлов доказал это на множестве экспериментов /42, 355-356/.

Таким образом, сигналы, воспринимаемые органами чувств, вызывают в организме не только нервные, физиологические процессы. Полезное и вредное выступает в виде психических образов. Поэтому сигнальная функция придает рефлексу двойственный характер. Он, как подчеркивал И.П.Павлов, является одновременно и психическим, и физиологическим явлением.

Многие свои опыты И.П.Павлов ставил над животными. Переход от изучения животных к исследованию организма человека привел его к выводу, что следует разграничивать два разряда сигналов, управляющих поведением. Если поведение животных регулируется первой сигнальной системой (эквивалент - чувственные образы), то у людей в процессе общения формируется вторая сигнальная система, в которой в качестве сигналов выступают элементы речи. Таким образом, именно благодаря ним в результате анализа и синтеза чувственных образов происходит возникновение обобщенных умственных понятий. В том случае, если происходит подкрепление сигнала (т.е. удовлетворяется потребность организма), между ним и реакцией на него организма устанавливается связь. И эта связь устанавливается в коре больших полушарий головного мозга. При повторении связи становятся все более прочными, хотя и остаются временными. Если в дальнейшем связи не подкрепляются, то прежние условные рефлексы тормозятся. В организме постоянно происходит дифференцировка сигналов, т.е. различение полезных и вредных от бесполезных.

Варьируя бессчетное число раз совместно с множеством учеников (школу Павлова прошло около 300 исследователей) условия образования, преобразования, сочетания рефлексов, И.П.Павлов открыл законы высшей нервной деятельности. За каждым несложным на первый взгляд опытом скрывалось множество разработанных понятий (о сигнале, временной связи, подкреплении, торможении, дифференцировке, управлении и т.д.), дающих возможность причинно объяснять, предсказывать, модифицировать поведение человека.

Незыблемым постулатом павловской концепции являлось положение о том, что условный рефлекс возникает на основе безусловного. Теоретические контуры этой картины с множеством экспериментальных вариантов придавали ей репутацию классической. «Но будущее научного исследования, - любил говорить Павлов, - темно чревато неожиданностями» /42,358/.

В связи с переменами в политической жизни России И.П.Павлов начал изучение проблем, относящихся к категории эмоциональных стрессов. Первая из них касалась соотношения условных рефлексов, имеющих полярное подкрепление, которое в одном случае удовлетворяло потребность организма в пище, в другом - угрожало его существованию. С этого момента ведет свое начало развитие учения об «экспериментальных неврозах». Невозможно было объяснить, почему неожиданно для экспериментатора возникало состояние срыва рефлексов, когда поведение приобретало характер, который впоследствии стали называть невротическим. Силы, которые вступали в действие, следовало искать не в корковой нейродинамике, а за ее пределами, точнее - в поле поведения. Именно в нем реакциям придается патологический характер. Механизм неврозов, по И.П.Павлову - это сшибка двух противоположных нервных процессов: раздражительного и тормозного.

В период, непосредственно предшествовавший революции в России, интересы Павлова устремляются к анализу движущих сил поведения, его мотивов. Он выступает с докладом о «рефлексе цели», «рефлексе свободы», говорит о «рефлексе рабства». Здесь явно сказалась роль социальной перцепции, изменившей в новой, смутной общественной атмосфере направленность его научной мысли /42, 359-360/.

«Рефлекс цели, - подчеркивал Павлов, - имеет огромное жизненное значение, он есть основная форма жизненной энергии каждого из нас». Рефлекторная концепция ставит деятельность организма в зависимость от внешних влияний. В то же время, вводя понятие о рефлексе цели, Павлов указывал на важность энергетического потенциала живой системы /42, 360/.

Таким образом, выделение И.П.Павловым рефлекса цели означало, по сути дела, включение принципа мотивационной активности в детерминистскую схему анализа поведения. Вместе с тем обращение к одному лишь научному плану недостаточно, чтобы объяснить зарождение нового понятия. В данном случае категориальный сдвиг был обусловлен воздействием той напряженной социальной атмосферы, в которой работал ученый. И.П.Павлов впервые заговорил о рефлексах применительно к людям, имея, однако, в виду не объяснение их действий работой механизма, изученного на животных, а энергию мотива.

Идеи, сходные с павловскими, развивал Владимир Михайлович Бехтерев. Объективная психология В.М.Бехтерева как психология поведения основана на экспериментальном исследовании рефлекторной природы человеческой психики; он исходил из того, что рефлексологические исследования, в том числе рефлексологический эксперимент, не заменяют, но дополняют данные, получаемые при психологических исследованиях, при анкетировании и самонаблюдении. В принципе, говоря о связи между рефлексологией и психологией, можно провести аналогию о соотношении между механикой и физикой, так как известно, что все многообразные физические процессы можно в принципе свести к явлениям механического движения частиц. Аналогичным образом можно допустить, что все психологические процессы сводятся, в конечном счете, к различным типам рефлексов. Но если из общих понятий о материальной точке нельзя извлечь свойства реальной материи, то невозможно и вычислить логически конкретное многообразие изучаемых психологией фактов только из формул и законов теории рефлексов. В дальнейшем В.М.Бехтерев исходил из того, что рефлексология в принципе не может заменить психологию, и поэтому последние его работы выходят за рамки рефлексологического подхода.

В работах В.М.Бехтерева наблюдалось стремление связать психическую деятельность с энергетическими законами, в частности, с законом сохранения энергии. По его мнению, даже самые сложные и тонкие формы поведения можно рассмотреть как частные случаи действия общего закона механической причинности, так как все они не что иное, как качественные трансформации единой материальной энергии.

Однако Бехтерев не ограничивался теорией энергетизма, связывая рефлекс и с биологией, с точки зрения которой жизнь есть сумма сложных физиологических процессов, обусловленных взаимодействием организма со средой и приспособлением к среде. С этой точки зрения, рефлекс есть способ установления некоторого относительно устойчивого равновесия между организмом и комплексом условий, действующих на него. Таким образом, появляется одно из основных положений Бехтерева о том, что отдельные жизненные проявления организма приобретают черты механической причинности и биологической направленности и имеют характер целостной реакции организма, стремящегося отстоять и утвердить свое бытие в борьбе с меняющимися условиями среды. /42, 362/

Таким образом, можно заметить, что в процессе исследования механизмов рефлекторной деятельности, В.М.Бехтерев отстаивал мысль о воспитуемости, а не наследуемом характере рефлексов. В книге «Основы общей рефлексологии» В.М.Бехтерев доказывал, что, например, не существует врожденного рефлекса рабства или свободы, и утверждал, что общество как бы осуществляет социальный отбор, создавая нравственную личность, и, таким образом, именно социальная среда является источником развития человека. Наследственность же задает лишь тип реакции, но сами реакции воспитываются обществом. Доказательством такой пластичности, гибкости нервной системы, ее зависимости от окружающей среды являлись исследования генетической рефлексологии, доказавшие приоритетность среды в развитии рефлексов младенцев и детей раннего возраста.

Одной из важнейших проблем в психологии В.М.Бехтерев считал проблему личности, при этом трактовал личность как интегративное целое. Важнейшей целью своих работ он считал изучение человека и умение его воспитать. В.М.Бехтерев фактически ввел в психологию понятия индивида, индивидуальности и личности, считая, что индивид - это биологическая основа, над которой надстраивается социальная сфера личности. Интересно, что, как и З.Фрейд, он отмечал доминирующую роль бессознательных мотивов во сне или при гипнозе и считал необходимым исследовать влияние опыта, приобретенного в это время, на сознательное поведение. Исследуя отклоняющееся поведение, он исходил из ограниченности тех способов коррекции, которые во главу угла ставили положительное подкрепление желательного поведения и отрицательное - нежелательного. Он полагал, что любое подкрепление может зафиксировать реакцию. Избавиться от нежелательного поведения можно, создав более сильный мотив. Таким образом, В.М.Бехтерев предвосхитил идеи о роли сублимации и канализации энергии в социально приемлемом русле.

Бехтерев отстаивал очень важную мысль о том, что во взаимоотношениях коллектива и личности приоритетной является именно личность, а не коллектив. Из этой позиции он исходил, исследуя коллективную соотносительную деятельность, объединяющую людей в группы. Он выделил людей, склонных к коллективной или индивидуальной соотносительной деятельности, изучая, что происходит с личностью, когда она становится участником коллектива, и чем вообще реакция коллективной личности отличается от реакции отдельно взятой личности. В своих экспериментах, посвященных влиянию внушения на деятельность человека, Бехтерев впервые обнаружил такие явления, как конформизм, групповое давление, которые только через несколько лет стали изучаться в западной психологии. Доказывая, что развитие личности невозможно без коллектива, Бехтерев вместе с тем подчеркивал: влияние коллектива не всегда благотворно, ибо любой коллектив нивелирует личность, стараясь сделать ее шаблонным выразителем своей среды. /42,364-365/

Таким образом, можно сделать вывод, что обычаи и общественные стереотипы ограничивают личность и ее деятельность, лишая ее возможности свободно проявлять свои потребности. Личная свобода и общественная необходимость, индивидуализация и социализация - две стороны общественного процесса, идущего по пути социальной эволюции. Говоря о стереотипизации личности, ее отчуждении от своей внутренней сути при социализации, В.М.Бехтерев фактически развивал те же мысли, что и представители экзистенциальной философии, основные положения которой легли в основу гуманистической теории личности. Таким образом, можно сделать вывод, что в русле школы В.М.Бехтерева зарождались основы еще одной отечественной теории личности.

Алексей Алексеевич Ухтомский - один из самых выдающихся русских физиологов. Он разработал важнейшую категорию как физиологической, так и психологической науки - понятие о доминанте. Это понятие позволило трактовать поведение организма системно, в единстве его физиологических и психологических проявлений./42,365/

Он делал основной упор на центральной фазе целостного рефлекторного акта, а не на сигнальной, как первоначально И.П. Павлов, и не на двигательной, как В.М. Бехтерев. Но все три восприемника сеченовской линии прочно стояли на почве рефлекторной теории, решая каждый под своим углом зрения поставленную И.М. Сеченовым задачу детерминистского объяснения поведения целостного организма. Если целостного, а не половинчатого, то непременно охватывая системой своих понятий феномены, относящиеся столько же к психологии. Таковым являлось, в частности, представление о сигнале, перешедшее к И.П. Павлову от И.М. Сеченова. Таковым же являлось и учение А.А. Ухтомского о доминанте. Считать доминанту полностью физиологическим принципом - значит утратить существенную часть эвристического потенциала этого понятия./42, 366/

Уточняя сказанное, необходимо заметить, что под доминантой А.А.Ухтомский понимал системное образование, называемое им органом, однако под этим названием понималось не морфологическое образование, а всякое сочетание сил, которое может привести при прочих равных условиях к одним результатам. Поэтому каждая реакция организма определяется характером взаимодействия корковых и подкорковых центров, актуальными потребностями организма и историей организма как целостной системы. Тем самым А.А.Ухтомский утверждал системный подход к взаимодействию, который противопоставлялся воззрению на мозг как на комплекс рефлекторных дуг.

Таким образом, под доминантой понимался господствующий очаг возбуждения, который, с одной стороны, накапливает импульсы, идущие в нервную систему, а с другой - одновременно подавляет активность других центров, которые как бы отдают свою энергию господствующему центру, то есть доминанте. При этом активно работающий организм, согласно Ухтомскому, вбирает в себя энергию из среды, поэтому активность организма (на уровне человека - его труд) усиливает энергетический потенциал доминанты.

В психологическом плане доминанта является не чем иным, как мотивационным потенциалом поведения. Активное, устремленное к реальности, а не отрешенное от нее (созерцательное) поведение, так же, как активное (а не реактивное) отношение к среде, выступают как два необходимых аспекта жизнедеятельности организма./42,367/

Необходимо отметить, что, изучая психофизиологию рабочих процессов, А.А.Ухтомский сделал вывод о том, что нервно-психическая активность достигает высокого уровня не только при мышечных формах поведения, но и тогда, когда организм по видимости относится к среде созерцательно. Эту концепцию А.А.Ухтомский назвал «оперативным покоем», иллюстрируя его множеством примеров. Таким образом, организм человека в состоянии покоя удерживает неподвижность с целью детального распознавания окружающей среды и адекватной реакции на происходящее.

Для доминанты также характерна инертность, т.е. склонность поддерживаться и повторяться, когда внешняя среда изменилась и раздражители, некогда вызывавшие эту доминанту, более не действуют. Инертность нарушает нормальную регуляцию поведения, она становится источником навязчивых образов, но она же выступает в качестве организующего начала интеллектуальной активности. Следы прежней жизнедеятельности могут существовать одновременно в виде множества потенциальных доминант. При недостаточной согласованности между собой они могут привести к конфликту реакций. В этом случае доминанта играет роль организатора и подкрепителя патологического процесса./42, 368/

Таким образом, механизм доминанты состоит из трех стадий: укрепление имеющейся доминанты, выделение только тех раздражителей, которые являются биологически интересными для организма, установление адекватной связи между доминантой и комплексом внешних раздражителей. При этом эмоциональные переживания способствуют наиболее прочному закреплению доминанты в нервных центрах.

Важно отметить, что, по мнению А.А.Ухтомского, истинно человеческая мотивация имеет социальную природу и наиболее ярко выражается в доминанте «на лицо другого». Это одна из самых труднодостижимых доминант, которую человек призван воспитывать в себе. «Только в меру того, насколько каждый из нас преодолевает самого себя и свой индивидуализм, самоупор на себя, ему открывается лицо другого»,- писал он.

Подводя итоги, можно сказать, что идеи, развитые А.А.Ухтомским, связывают в единый узел психологию мотивации, общения и личности. Его концепция широко используется в таких современных науках, как психология, медицина, педагогика.

Другой подход к разработке предметной области психологии наметили исследователи, которые, ориентируясь на марксизм, почерпнули в нем идею формирования сознания и его проявлений в горниле деятельности. Понятие о деятельности многозначно. И.М. Сеченов говорил о психических деятельностях, понимая их как процессы, которые совершаются по типу рефлекторных. И.П. Павлов ввел понятие о высшей нервной деятельности, В.М. Бехтерев - о соотносительной деятельности, Выготский говорил о психических функциях как деятельностях сознания. Но с обращением к марксизму, для которого прототипом любых форм взаимоотношений человека со средой является труд, трактовка деятельности приобрела новое содержание./5,65/

Одним из первых выделил деятельность в особую, ни к каким другим формам жизни не сводимую категорию Михаил Яковлевич Басов. Он включил в нее и факт сознания (переживание субъекта), и факт поведения (его мышечное движение).

Басов предложил считать деятельность особой структурой, состоящей из отдельных актов и механизмов, связи между которыми регулируются задачей. Структура может быть устойчивой, стабильной (например, когда ребенок овладел каким-то навыком). Но она может также каждый раз создаваться заново (например, когда задача, которую решает ребенок, требует от него изобретательности). В любом случае деятельность является субъективной. За всеми ее актами и механизмами стоит субъект, говоря словами Басова, «человек как деятель в среде»./42, 382/

Таким образом, центральной проблемой для М.Я.Басова выступила проблема развития деятельности, ее истории. Но для объяснения построения и развития деятельности подростка следует посмотреть на нее со стороны высшей ее формы, каковой является, согласно М.Я.Басову, профессионально-трудовая деятельность, включающая в себя и умственную.

Труд - особая форма взаимодействия его участников между собой и с природой. Он качественно отличается от поведения животных, объяснимого условными рефлексами. Его изначальным регулятором служит цель, которой подчиняются и тело, и душа субъектов трудового процесса. Эта цель осознается ими в виде искомого результата, ради которого они объединяются и тратят свою энергию. Иными словами, психический образ того, к чему стремятся люди, а не внешние стимулы, влияющие на них в данный момент, загодя «как закон» (говоря словами К. Маркса) подчиняет себе отдельные действия и переживания этих людей./42,383/

Из этого можно сделать вывод, что, например, обучение подростков отличается от реального трудового процесса, но строится на психологических началах, присущих труду: осознанная цель, которая регулирует действия, осознанная координация этих действий и так далее.

Дальнейшее развитие принцип деятельности получил в работах Сергея Леонидовича Рубинштейна.

Как отмечалось ранее, вопрос о системном и смысловом строении сознания был центральным для Л.С.Выготского, а вопрос о структуре деятельности - центральным для М.Я.Басова; таким образом, роль предметной деятельности в построении сознания оставалась вне поля зрения Л.С.Выготского, а категория сознания - вне поля зрения М.Я.Басова. Исходя из этого, С.Л.Рубинштейн сформулировал для себя следующий подход к предмету психологии: сомкнуть сознание с процессом деятельности, объяснив, каким образом оно формируется в этом процессе. В труде «Основы общей психологии» он писал: «Все психические процессы выступают в действительности как стороны, моменты труда, игры, учения, одного из видов деятельности. Реально они существуют лишь во взаимосвязи и взаимопереходах всех сторон сознания внутри конкретной деятельности, формируясь в ней и ею определяясь».

Идея о том, что общение человека с миром не является прямым и непосредственным (как на биологическом уровне), но совершается не иначе как посредством его реальных действий с объектами этого мира, изменяла всю систему прежних взглядов на сознание. Его зависимость от этих предметных действий, а не от внешних предметов самих по себе, становится важнейшей проблемой психологии./5,68/

Основу связей субъекта с объективным миром составляет деятельность человека, который, изменяя мир, изменяется сам. Исходя из этого положения, С.Л. Рубинштейн разработал принцип единства воздействия и изучения, согласно которому психология раскрывает свои тайны в процессе преобразования исследуемых объектов посредством практических действий./42,384/

На основе принципа единства сознания и деятельности С. Л. Рубинштейн провел большой цикл экспериментальных исследований, касающихся, в частности, проблемы детерминации психических явлений, в связи с чем им была разработана концепция, согласно которой внешние причины воздействуют на объект посредством внутренних условий, которые в свою очередь формируются в процессе взаимодействия человека с миром.

Теорию, согласно которой все совершающееся в психической сфере человека укоренено в его деятельности, развивал и Алексей Николаевич Леонтьев, предложивший схему организации деятельности и ее преобразования на различных уровнях, в том числе в истории человеческого общества и в индивидуальном развитии человека.

А.Н. Леонтьев подчеркивал, что деятельность - это особая целостность. Она включает различные компоненты: мотивы, цели, действия. Их нельзя рассматривать порознь. Они образуют систему. Различие между деятельностью и действием он пояснял на следующем примере, взятом из истории деятельности людей в первобытном обществе. Участник первобытной коллективной охоты в качестве загонщика спугивает дичь, чтобы направить ее к другим охотникам, которые скрываются в засаде. Мотивом его деятельности служит потребность в пище. Удовлетворяет же он эту потребность, отгоняя добычу. Из этого следует, что деятельность определяется по мотиву, тогда как действие (спугивание дичи) - по той цели, которая им достигается - ради реализации этого мотива./5,68/

Однако в некоторых случаях возможен так называемый сдвиг мотива на цель действия. Тем самым появится новый мотив, а прежнее действие перейдет в самостоятельную деятельность.

Таким образом, обращение к деятельности как к присущей человеку форме существования позволяет включить в широкий социальный контекст изучение основных психологических категорий (таких, например, как личность, отношение, мотив, действие, образ), образующих внутренне связанную систему.

1.3 Зарубежные теории о поведении человека

Как видно из вышесказанного, в России происходил резкий взлет в развитии рефлексологии как науки о поведении, что привело к возникновению за рубежом аналогичных теорий. Среди западных психологических течений, изучающих поведение человека, наиболее известным является бихевиоризм. Его представители - это Джон Браадус Уотсон, Эдвард Торндайк, Карл Лешли, Эдвард Толмен, Кларк Халл, Берхауз Фредерик Скиннер, Джордж Мид и многие другие. Кредо бихевиористов выражала формула, согласно которой предметом психологии является поведение, а не сознание. Поведение понималось как совокупность реакций организма, обусловленных его общением со стимулами среды, к которой он адаптируется.

Теоретическим лидером бихевиоризма был Д. Уотсон. Целью его работ являлось предсказание поведения и управление им. Знакомство с учениями И.П. Павлова и В.М. Бехтерева вселило в Уотсона уверенность, что именно условный рефлекс является ключом к выработке навыков, построению сложных движений из простых, а также к любым формам научения.

Находясь под влиянием позитивизма, Уотсон доказывал, будто реально лишь то, что можно непосредственно наблюдать. Поэтому, по его плану, все поведение должно быть объяснено из отношений между непосредственно наблюдаемыми воздействиями физических раздражителей на организм и его так же непосредственно наблюдаемыми ответами (реакциями). Отсюда и главная формула Уотсона, воспринятая бихевиоризмом: «стимул-реакция» (S-R). Из этого явствовало, что процессы, которые происходят между членами этой формулы - будь то физиологические (нервные), будь то психические, - психология должна устранить из своих гипотез и объяснений. Поскольку единственно реальными в поведении признавались различные формы телесных реакций, Уотсон заменил все традиционные представления о психических явлениях их двигательными эквивалентами./42, 216/

Таким образом, экспериментальной психологией была прочно установлена зависимость различных психических функций от двигательной активности. В частности, считалось, что мышление напрямую зависит от речевого аппарата, эмоции - от телесных изменений, зрительное восприятие - от движения глазных мышц и так далее.

Ссылаясь на это, Д. Уотсон доказывал, что объективные мышечные процессы можно считать заменой субъективных психических актов. Исходя из этого объяснялось также и развитие умственной активности. По мнению Уотсона, человек мыслит мышцами. Например, речь у ребенка возникает из неупорядоченных звуков. Когда взрослый соединяет со звуком определенный объект, этот объект становится значением слова. Постепенно внешняя речь ребенка переходит во внутреннюю, и эта внутренняя речь есть не что иное, как мышление.

Всеми реакциями, как интеллектуальными, так и эмоциональными, можно, по мнению Уотсона, управлять. Психическое развитие сводится к учению, т.е. к любому приобретению знаний, умений, навыков - не только специально формируемых, но и возникающих стихийно. С этой точки зрения, научение - более широкое понятие, чем обучение, так как включает в себя и целенаправленно сформированные при обучении знания. Таким образом, исследования развития психики сводятся к исследованию формирования поведения, связей между стимулами и возникающими на их основе реакциями (S-R). /42,217/

Исходя из этого, бихевиористы считали, что развитие зависит в основном от социального окружения, т.е. от стимулов, поставляемых средой. Таким образом, они полностью отвергали идею возрастной периодизации. В качестве доказательств они приводили свои многочисленные опыты, когда при целенаправленном обучении трехлетние дети умели и читать, и писать, и печатать на машинке. Был сделан вывод, что закономерности развития ребенка напрямую зависят от окружающей среды. Однако невозможность возрастной периодизации не исключала создание функциональных периодизаций, позволяющих установить этапы формирования определенного навыка.

Однако, несмотря на успехи в области формирования умений и навыков, Д. Уотсон вскоре оставил эту тему и начал изучение возможности контроля эмоционального поведения. Например, ему удалось экспериментально доказать возможность формирования реакции страха на нейтральный стимул. В его опытах детям показывали кролика, которого они брали в руки и хотели погладить, но в этот момент за их спиной раздавался громкий резкий хлопок. Ребенок испуганно бросал кролика. Опыт повторялся, и вскоре даже появление кролика вызывало реакцию страха. После закрепления негативной эмоции Уотсон еще раз изменял эмоциональное отношение детей к кролику, формируя интерес и любовь к нему. Для этого ребенку показывали кролика во время еды, и страх, не подкрепленный соответствующим стимулом, со временем проходил. Таким образом, Д. Уотсон доказал возможность управления эмоциональным поведением.

Работы Д. Уотсона получили в американской психологии широкую популярность. Его заслуга в том, что он расширил сферу психического, включив в нее телесные действия. Но он добился этого довольно дорогой ценой - отвергнув как предмет науки несводимые к внешне наблюдаемому поведению огромные богатства психики. Бихевиоризм стали называть «психологией без психики». Исключив сознание, бихевиоризм неизбежно оказался односторонним направлением. Распад изначальной бихевиористской теории свидетельствовал о слабости категориального ядра. Категория действия не могла успешно разрабатываться при редукции образа и мотива. Образ событий и ситуаций оказывался у Д. Уотсона низведенным до уровня физических раздражителей. Фактор мотивации выступал в виде примитивных аффектов (типа страха), к которым обращались для того, чтобы объяснить условнорефлекторную регуляцию эмоционального поведения. Сторонниками бихевиоризма были сделаны попытки усовершенствовать теорию, включив категории образа, мотива, психосоциального отношения и другие, что привело к появлению необихевиоризма.

Основными лидерами необихевиоризма стали Эдвард Толмен, Кларк Халл и Берхауз Скиннер.

Э. Толмен изменил первоначальную формулу бихевиоризма «стимул -реакция» на усовершенствованную им «стимул (независимая переменная) -промежуточные переменные - реакция (зависимая переменная)». Средним звеном являются недоступные прямому наблюдению психические моменты: знания, установки, ожидания. Главный вывод из опытов Э. Толмена свелся к тому, что, опираясь на строго контролируемое экспериментатором и объективно им наблюдаемое поведение, можно достоверно установить, что этим поведением управляют не те стимулы, которые действуют в данный момент, а особые внутренние регуляторы. Поведение предваряют своего рода ожидания, гипотезы. Положение о том, что психические образы служат регулятором действия, было обосновано гештальт-теорией. Базируясь на ней, Толмен разработал свою теорию, названную когнитивным бихевиоризмом.

Другой вариант среднего звена был предложен К. Халлом. Он ввел в формулу «стимул - реакция» потребность организма (потребность во сне, пищевую, сексуальную и др.). Потребности создают незримый потенциал реакции, придают энергию поведению. При подкреплении (понятие заимствовано у И.П. Павлова) происходит разрядка потенциала, ведущая к закреплению реакции в организме, т.е. образованию того или иного навыка, умения.

Б. Скиннер вошел в психологию в первую очередь как теоретик обучения, разработавший различные программы обучения и коррекции поведения. Одной из центральных идей Б. Скиннера является стремление понять причины поведения и научиться им управлять. Он полностью разделял мнение Д. Уотсона о том, что развитие есть научение, которое обуславливается внешними стимулами.

Исходя из представления о том, что не только умения, но и знания представляют собой вариации поведения, Скиннер разрабатывает его особый вид - оперантное поведение. В принципе он исходил из того, что психика человека основана на рефлексах разного рода и разной степени сложности. Однако, сравнивая свой подход к формированию рефлексов с подходом Павлова, Скиннер подчеркивал существенные различия между ними. Условный рефлекс, формируемый в экспериментах Павлова, он называл стимульным поведением, так как его формирование связано с ассоциацией между разными стимулами и не зависит от собственной активности субъекта. Так, собаке по звонку всегда дается мясо независимо от того, что она в этот момент делает. Таким образом происходит ассоциация между мясом и звонком, в ответ на который наблюдается слюноотделение. Однако, подчеркивал Скиннер, такая реакция быстро формируется, но и быстро исчезает без подкрепления: она не может быть основой постоянного поведения субъекта. /42, 225/

Исходя из этого, Б. Скиннер, во-первых, подкреплял только операции, которые совершает субъект в данный момент, во-вторых, сложную реакцию разбивал на ряд простых, следующих друг за другом и приводящих к нужной цели. Поведение, формируемое при таком подходе, было намного устойчивее, оно медленно угасало даже при отсутствии подкрепления. Кроме этого, даже одноразовое подкрепление может иметь значительный эффект, так как устанавливается случайная связь между стимулом и реакцией, и в том случае, если стимул был значимым для индивида, он будет пытаться повторить реакцию, принесшую успех.

Разработанный Скиннером метод программированного обучения давал возможность оптимизировать учебный процесс, разработать корректирующие программы для неуспевающих и умственно отсталых детей. Эти программы имели огромные преимущества перед традиционными программами обучения, так как давали возможность учителю проконтролировать и, в случае необходимости, исправить процесс решения задачи, мгновенно замечая ошибку учащегося. Кроме того, эффективность и безошибочность выполнения повышали мотивацию учения, активность учащихся. Появлялась и возможность индивидуализировать процесс обучения в зависимости от темпа усвоения знаний. /42,226/

Но у программ Б. Скиннера были и недостатки. Во-первых, экстериоризация обучения с целью поэтапного контроля действий тормозит развитие свернутых умственных операций; во-вторых, тотальный контроль за поведением при его коррекции недопустим, так как при этом нарушаются основные права детей. Несмотря на недостатки, подход Б. Скиннера дал реальную возможность корректировать и направлять процессы обучения и формирования новых форм поведения.

Еще одну теорию, изучающую поведение, разработал Курт Левин. Он назвал ее «теорией поля». По своим признакам она была близка к гештальт-психологии.

Понятие «поля» было заимствовано К. Левиным из физики и использовалось в качестве аналога гештальта. Личность представала в виде «системы напряжений». В процессе жизни личность перемещается в окружающей среде (или в жизненном пространстве), одни части которой ее отталкивают, а другие - притягивают. На основе этой модели проходило изучение мотивов поведения. В частности, был открыт так называемый «эффект Зейгарник», констатирующий то, что энергия мотива, созданная заданием, при прерванном действии не исчерпывает себя, а сохраняется и преобразуется в память о нем.

Другим направлением стало изучение уровня притязаний. Это понятие обозначало степень трудности цели, к которой стремится субъект. Ему предъявлялась шкала заданий различной степени трудности. После того, как он выбрал и выполнил (или не выполнил) одно из них, у него спрашивали, задачу какой степени трудности он выберет следующей. Этот выбор после предшествующего успеха (или неуспеха) фиксировал уровень притязаний. За выбранным уровнем крылось множество жизненных проблем, с которыми повседневно сталкивается личность - переживаемые ею успех или неуспех, надежды, ожидания, конфликты, притязания и др. /5, 54-55/

Проводя подобные эксперименты, К. Левин пришел к выводу, что отрицательное влияние на поведение имеет и завышенный, и заниженный уровень притязаний, так как в обоих случаях нарушается возможность установления устойчивого равновесия со средой. Его исследования доказывали, что не только существующая в данный момент ситуация, но и ее предвосхищение может определять деятельность человека. Наличие таких мотивов поведения дает возможность человеку преодолеть непосредственное влияние поля, окружающих предметов. Подобное поведение было названо Левиным волевым, в отличие от полевого, возникающего под влиянием сиюминутного окружения. Таким образом, К. Левин пришел к понятию временной перспективы, которая определяет поведение человека и является основой целостного восприятия себя, прошлого, будущего.