1) низложение митрополита Онисифора и утверждение на его место Михаила Рагозы (27 июля 1589);

2) утверждение устава Виленского православного братства (21 июля 1589).

Не стоит также забывать, что на территории Литвы отношение к Сигизмунду было настороженным, да и большая часть населения была православной. Ввиду этого можно предположить, что данный шаг со стороны короля можно рассматривать как попытку показать свое уважение к главе православного мира, с целью демонстрации расположенности короля к православному населению.

Также известно, что в конце лета 1588 года Сигизмунд обращался к князю К. Острожскому, чтобы тот разрешил его сыну волынскому воеводе Янушу сопровождать католического епископа Мациевского в Рим для того, чтобы выразить королевское почтение Папе. Однако, Острожский ответил отказом и своего сына не пустил, ссылаясь на волнения в приграничной зоне. Как отмечает Грабовский в своей работе «Древности исторические польские» (Starozytnosci historyczne polskie): князь сыну слова сказать не дал («slowa nie dal rzec») и поспешно сообщил, что не может позволить сыну ехать в Рим, ибо это может быть воспринято как предательство православной веры.

Следующий сейм был назначен на 1589 год, и главной задачей в рамках религиозной терпимости в государстве было установление «процесса и экзекуции религиозной конфедерации», т. е. выработка правовой системы, в рамках которой должен был функционировать религиозной порядок в государстве. За скорейшую установку правовой основы Религиозной конфедерации рдели в первую очередь протестанты и православные, для католиков же были поставлены цели по срыву обсуждения и принятия процесса самим Папой. Рим просил епископа Мациевского и канцлера Замойского постоять за истинную веру и не допустить усиления прав не католиков. Несмотря на старания протестантов, а именно они на этом сейме были активным фронтом, который пытался сделать все возможное, чтобы обещанный «процесс» был установлен, у них не вышло ничего добиться, и именно поэтому в итоговых сеймовых конституциях за этот год нет информации по данному вопросу.

Следующий сейм 1590 года был посвящен внешней угрозе государству. Но, несмотря на то, что сейм напрямую не затрагивал положение православных и протестантов, он показателен с точки зрения устройства религиозной терпимости в государстве. Сложная для Речи Посполитой ситуация, угроза опасности на юге и агрессия на восточных рубежах, стала поводом забыть о религиозных распрях. Именно русские послы стали инициаторами введения экстренного налога с чиновников, духовных сановников и пр. жителей для обороны границы.

Протестантские послы упоминали о необходимости установления «процесса», но не настаивали и не угрожали покинуть сейм, а значит и свести к нулю все принятые конституции на нем.

Этот показательный сюжет говорит о том, что в момент серьезной опасности шляхта была способна договориться. Но стоит также упомянуть и отношение польской шляхты к предложенному русскими представителями налогу (послы из южнорусских земель или по-другому галицко-волынских называются русскими). Шляхтичи из коронных земель были крайне недовольны налогом, считая его постыдным и унизительным для высшего сословия Польши.

После установления данного налога шляхтичи коронных земель стали активно опротестовывать его на сеймиках (региональные собрания). Возглавил борьбу против поголовного налога примас Карнковский, который 10 августа созвал в Коле съезд и признал недействительными сеймовые конституции от 1590 года. Этот шаг со стороны католического примаса можно рассматривать как акт не только недоверия власти, но и самоуправство, который при благоприятной ситуации в стране могло вылиться в вооруженные столкновения. Этот побочный, на первый взгляд сюжет в рамках данной темы при пристальном рассмотрении может служить показательным примером самого понимания религиозной терпимости в Речи Посполитой и глубокой пропастью между польской и русско-литовской частями государства. Главным поводом для аннулирования итогов сейма от 1590 года было, по мнению примаса Станислова Карнковского, который поспешил объявить королю, что его действия не направлены на преуменьшение авторитета Сигизмунда, а лишь отстаивает вольности шляхты, на которые так вероломно посягнули, возможно предположить, русские (поскольку именно представители русских земель были инициаторами данного налога). Как ни парадоксально, но Сигизмунд не наказал зачинщиков съезда, а назначил новый Сейм на 1 декабря 1590 года (окончился 16 января 1591 года). С точки зрения религиозных вопросов данный сейм не был продуктивным. Главными вопросами, которые вызвали шквал обсуждений, были конституция о поголовном налоге и обвинения в адрес канцлера Замойского, который якобы неправомерно информировал прошлый сейм об угрозах для государства и вообще денежные поступления от налога хотел присвоить себе. В итоге налоговая конституция была отменена.

Еще одним важным событием, которое взбудоражило религиозную терпимость в Польше и скорее стало ярким примером безразличия короны к делам не католиков - это погромы антитринитариев в Кракове и протестантского собрания в Вильно в 1591 году. После событий в Кракове протестантская шляхта обратилась с просьбой разобраться в данном происшествии короля, который на тот момент также находился в городе, ссылаясь на обещание короля соблюдать Религиозную конфедерацию от 1573 года. Сигизмунд сообщил, что виновники погрома будут наказаны после тщательного и беспристрастного расследования. В итоге разбирательство постепенно сошло на нет и виновные католики, наказаны не были. Негодующие протестанты решили провести съезд с целью обсуждению прощений к королю для того, чтобы он ускорил процесс поиска и наказания виновных. Первый съезд прошел 25 июля 1591 года в Хмельницке. На нем было решено обратиться к королю, чтобы он взял дело под свой контроль, и сообщить ему о новом съезде протестантов в сентябре Радоме. В итоге король пообещал разобраться в погроме в Кракове, но новый съезд запретил.

Данные события имеют непосредственное отношение к восприятию «процесса религиозной терпимости» в государстве: с одной стороны, мы видим короля и католиков, с другой - протестантов. Король хоть и действует в рамках законодательной системы, но легко может закрыть глаза на проступки того лагеря, которому он сочувствует, в данном случае протестанты остаются не у дел, хотя по закону они имеют право ожидать правосудия и наказания виновных. Тем самым в государстве есть определенные негласные «фавориты», а есть те, с кем скорее мирятся, чем признают за равных.

Следующий Сейм начался 4 мая 1593 года главной повесткой дня стал отъезд Сигизмунда III в Швецию из-за смерти своего отца. Для того чтобы в отсутствие короля в стране был порядок и покой, была принята специальная конституция о тумультах (tumulty) (о насилии, т. е. любых действиях, которые несли вред человеку). Изначально протестанты хотели внести в данную конституцию вопросы о поддержании религиозного мира, однако, католики противились этому и в итоговом варианте вопрос о религиозном мире не был внесен. Закон о тумультах можно считать своеобразным базисом религиозной терпимости, ведь при вынесении приговора не должно было делаться поблажек тем или иным религиозным объединениям. Но, при ближайшем рассмотрение данного закона становиться ясно, что он в большей степени выражает религиозную нетерпимость, нежели терпимость и делает беззащитными со стороны местных властей не католиков (реже наоборот). Поскольку данный закон должен был реализовываться на местах, где могли быть введены свои специфические правовые нормы, становится очевидным, что данная конституция была системой права общества, которое представляло большинство. Высшей мерой наказания была выбрана казнь за убийство, при этом имущество казнённого должно было быть отдано потерпевшим.

Внесение закона о тумультах (tumultibus sedandis) безусловно говорить о том, что власть осознавала необходимость формирования правового поля, в рамках которого осуществлялось бы судопроизводство дел подданных в широком смысле этого слова, т. е. создание своеобразного прецедента для централизации государства, ведь в таком случае даже убийство на религиозной почве должно было разбираться как нарушение прав одного человека другим, т.е. в таком случае конфессия не играла бы никакой роли. Эту конституцию можно считать достаточно прогрессивной на бумаге. Однако на деле вероисповедание и личные мотивы все также играет решающую роль.

В самом начале правления Сигизмунда III мы можем видеть насколько многопланово и хаотично общество Речи Посполитой. При этом есть ядро - католическое, которое обладает значительными преимуществами над другими социальными группами. Однако, социальное устройство государства - это лишь один компонент, который при определенных обстоятельствах может консолидироваться с меньшинством. В первую очередь своеобразным сдерживающим фактором в религиозной политике различных социальных групп можно считать внешние угрозы. Опасность, грозящая государству, может служить поводом временного примирения в рамках споров, в первую очередь, представителей шляхты. Процессы, которые могут протекать в рамках отдельной шляхты или даже города в большей мере могут существенно отличаться. Также, например, при помощи иезуитов часть православного населения перешла в католичество или же стала подвергать сомнению истинность православия. Есть сведения о насилии над православными епископами со стороны католиков. Из-за болезни епископу Луцкому, Кириллу Терлецкому в 1591 году пришлось уехать в Сандомир, перед отъездом он спрятал все свое имущество в острожском епископском доме. Спустя какое-то время луцкий войский, Ждан Боровицкий распустил слух о смерти епископа и присвоил его имущество себе. В своем большинстве беспорядки проходили в крупных городах, где существовала сложная религиозная структура. Обычно жертвами становилось не католическое население. В истории города Кракова нападения на протестантов и их кладбища были регулярными (1575, 1577, 1578, 1580, 1581, 1585 и в 1597 году). Кроме того, в 1578 году была сожжена типография антитринитариев, а в 1575, 1577, 1579 и 1587 годах были зафиксированы нападения на проповедников. В мае 1591 года в Кракове была уничтожена церковь. В 1593 году подверглись нападениям и частные дома антитринитариев.

1.3 Урегулирование имущественных споров православного клира с властями в рамках сейма 1587 - 1593 года

Важным вопросом, который заботил представителей православных иерархов было решение имущественных споров между духовенством и местной знатью. Из-за традиционного для православной церкви в данном регионе института патроната («подавания»), система распределения доходов с церковного имущества и передача его в руки светских подданных была достаточно распространённой практикой, которая вызывала недовольство со стороны церкви. В сложившейся ситуации церковь фактически была бесправна повлиять на отчуждения имущества. Помимо имущественных вопросов, были также весьма зависимы от воли патронов и выборы церковных иерархов. На вакантные должности достаточно часто назначались вообще далекие от религии люди, которые даже не получили хоть какого-нибудь религиозного образования. Как отметил в своих исследованиях митрополит Макарий в середине XVI века, более 50 крупных монастырей, находившихся на территории южно-русских земель, принадлежали светским патронам. К концу XVI века проблема отчуждения земель у православной церкви встала достаточно остро и постоянные распри относительно перехода земель после смерти церковных иерархов светским чинам на «бдение» до выбора нового клирика стали затягивать процесс избрания.

Участились захваты церковного имущества православных протестантами, которые перестраивали их и использовали под свои нужды. Как пишет Потей в конце XVI века, негодуя из-за поведения светских властей, они рассматривают священников как своих слуг и принуждают делать все, что им угодно.

Неразбериха в подчиненности церковного имущества также имела определенное значение в установление православной иерархии. Клирикам приходилось мириться с требованиями своего светского патрона, который мог быть приверженцем католической веры. Часты были случаи передачи церковного имущества королевской властью в награду талантливому воеводе или князю.

В первые вопрос о расхищении имущества православной церкви был поднят на коронационном сейме 1587-1588. В итоге была издана конституция о «О церковных имениях (о dobrach koscielnych)»: из-за утраты церковью своих имений, которые переходили в частные руки, было запрещено совершать отчуждения имущества (alienacye zadne wazne nie byfy), без веских на то причин и подверженности целесообразности законом, указанных точно и несомненно (probabiliter, specifice et autbentice), без нарушения прав тех, у кого земли будут отчуждаться (у konsensy, quorum interest, wedle prawa nie przystapily). При передачи имущества незаконным путем его возможно вернуть назад (forum w ziemstwie) ratione bonorum; но при этом новые владельцы имеют право распоряжаться церковным имуществом до своей смерти circa tamen praejudicium ecclesiae et derogationem onerum ipsis по праву принадлежащих (incumbentium). «To же надо разуметь и относительно имений греческих владельцев и монастырей». Ценность этой конституции в том, что она защищает православную церковь от самовольного захвата ее имущества.

Повторно с подобным вопросом к королю на сейме 1589 года обратился митрополит Онисифор Петрович. Он просил Сигизмунда III, чтобы он разрешил сохранят земли митрополии под руководством митрополита и дал возможность вернуть земли, которые ранее перешли к светским подданным. Король удовлетворил просьбу митрополита, но выдал специальную грамоту, а не внес свои дозволения в сеймовую конституцию. Из-за этого данный документ нельзя считать общепольским. Он был дан по милости правителя, а значит, при необходимости мог быть также отменен по его желанию.

Согласно королевской грамоте от 1589 года православная церковь получала:

1) возможность сохранения любого движимого и недвижимого имущества церкви в своих руках;

2) получала возможность возврата ранее утерянного имущества после смерти нового владельца.

Несмотря на половинчатость грамоты, она все же является актом в пользу православной церкви и показывает заинтересованность лично короля в вопросах веры в государстве. В действиях короля можно усмотреть и личные мотивы Сигизмунда III, который, как нам кажется, нацелен на выстраивание «мирных» взаимоотношений с православной шляхтой и литовскими землями в частности, которые первоначально отказались принять выбор Сигизмунда III, с опаской внимая настроениям Москвы в этом вопросе.

Данная грамота безусловно стала своеобразным гарантом, который позволил остановить обнищание Православной Церкви.

С момента коронации Сигизмунда III и до 1593 года можно наблюдать процесс, с одной стороны, попытки создания положительного имиджа Сигизмунда III в среде не католического населения, с другой, что для нас более важно - борьбы протестантов и католиков на сеймовых заседаниях, для того чтобы установить процесс Религиозной Конфедерации и создать нормативно-правовые акты, которые бы полностью регулировали положение конфессий в государстве. Несмотря на то, что активные действия со стороны протестантов, обусловленные негодованием из-за притеснения своих братьев, вызвали запреты со стороны власти, сила или правовые санкции к собравшимся применены не были, но какой-то существенной отдачи от бурных обсуждений и попыток подать королю петиции с требованиями тоже не было (съезды из-за Круковского программа). Православное население в этом отношение находилось в более выгодном положении, но из-за внутрицерковных распрей и центробежных сил внутри самого клира необходимые меры по оздоровлению православной церкви, в первую очередь, как социального института не были проведены. Некоторое моральное опущение высшего духовенства и снижение уровня образованности как клира, так и паствы (отсутствие школ для детей, ограниченное издание книг и т. д.) также сделали церковь гораздо уязвимее перед лицом католической веры, которая не только была сложным отлаженным механизмом в сравнение с православной, но и давала определенные гарантии для католика (продвижение по службе, расположение короля, преимущества при разрешении споров перед другими конфессиями и т. д.).

Итак, в ходе рассмотрения конституций первого периода правления Сигизмунда III видно, что:

1) король не выполнил обещания по скорейшему установлению процесс Религиозной Конфедерации;

2) были регулярные попытки протестантов и православных депутатов на сеймах решить вопросы религиозного свойства;

3) активное сопротивление со стороны католического «мира» (и шляхта и духовные деятели) урезонить притязания православного и протестантского населения и не допустить посягательств на привилегии католической церкви.

Помимо сеймовых заседаний не стоит оставлять в стороне те процессы, которые протекали внутри Православной церкви:

1) приезд патриарха Иеремии II;

2) издание грамот и статутов патриархом Иеремии II для усиления отдельных православных митрополитов Речи Посполитой (возведение епископа луцкого Кирилла Терлецкого в ранг экзарха в 1589 году, низложение митрополита Онисифора, возведение Михаила Рагозу в митрополиты и т. д.);

3) интриги и подлоги в среде Киевской митрополии высшего духовенства;

4) противостояние мирских объединений (братства) и клира;

5) моральное разложение духовенства и т. д.

Все выше сказанное создавала негативную обстановку в среде православной церкви и требовало скорейшего решения накопившихся споров и проблем.

1.4 Сеймовые конституции 1595-1596 года

Следующим этапом в истории религиозной терпимости в Речи Посполитой можно считать период с 1595 по 1596 гг. В этот период главным вопросом обсуждения в рамках религиозного мира государства стала уния. Сам факт существования этого документа будоражил не только православных и католиков, но и протестантов. Стоит также учитывать авторитетное мнение некоторых православных и протестантских светских деятелей, таких как Константин Острожский и воевод Христофора Радзивила, Федора Скумины-Тышкевича, которые имели большое влияние на православное и протестантское население Речи Посполитой. Острожский был киевским воеводой и ярым поборником православия. Личность Христофора Радзивила, виленского воеводы, также представляет для данного исследования закономерный интерес - будучи зятем К. К. Острожкого, Радзивил был протестантом и активно противодействовал Унии. Скимуна-Тышкевич являлся представителем православной части шляхты Литвы.

На сеймах 1595-96 гг. затрагивались важнейшие вопросы шляхетских вольностей и в открытую обвинялись главные зачинщики Унии: Потей, Терлецкий и митрополит Рагоза, которые считались вероотступниками и еретиками, не имеющими права не только руководить паствой, но и осуждаемыми за предательство истинной православной веры. Шквал обвинений и попытка решить вопрос в правом поле не дал существенных результатов, но события, которые произошли в указанный период имеют важнейшее значение для понимания как сущности религиозной терпимости в Речи Посполитой, так и антагонистическое начало конфликта, который уже в XVII века вызовет в государстве существенный подъем антипольских настроений в русской части государства. Помимо сугубо правовых конфликтов, которые можно наблюдать на сеймах, начинается постепенный подъем в среде зависимого населения, которое в отличие от свободной шляхты имело еще большие основания отстаивать свою веру. В частности, уместно затронуть восстания казаков.

Итак, важно определить, что такое религиозная терпимость для Речи Посполитой, какой набор компонентов в нее входит. Религиозная терпимость для полноправного поданного Речи Посполитой:

1) соблюдение шляхетских вольностей;

2) беспристрастное рассмотрение в судебных органах любых правонарушений в рамках закона;

3) наказание со стороны короны любых действий, направленных против сохранения религиозного мира.

Исходя из вышеуказанных компонентов, стоит рассматривать религиозные споры в государстве, которые длительное время не выходят за рамки правового поля и решаются через прошения королю и представителей шляхты на сеймах. Безусловно, существует «закулисная» игра и попытки обвинить православных шляхтичей в антикоролевских настроениях (обвинение Сигизмундом III князя Острожского в помощи восстания казаков).

Главной повесткой дня на сейме 1595 был выбран вопрос о вхождении в антитурецкую коалицию, который был выдвинут на обсуждение самим Сигизмундом III. Проблема турецкой угрозы для Речи Посполитой в тот период стояла очень остро. В 1595 году Речи Посполитой пришлось вмешаться в дела Молдавии, в которой проживало огромное количество православного населения. Ввиду того, что данная территория подчинялась Турции и в ходе переворота к власти пришел пропольски настроенный воевода Сигизмунд Семиградский, султан был недоволен произошедшими событиями и отправил своего визиря Синай-пашу, для того чтобы подавить мятеж и сделать из Молдавии обычный турецкий пашалык. В подавлении мятежа также приняли участие и татарские войска под предводительством перекопского хана Кази-Гирея. Введу обострившейся ситуации на границе канцлер Замойский был вынужден подвести свои войска вплотную к Валахии. Валашкий воевода стал просить вмешаться поляков в военные действия, на что получил отказ. Однако уже в августе Замойский решается на вторжение на территорию Молдавии. Во многом этот шаг был продиктован переходом татар через Дунай и возможной угрозой польской пограничной зоне. Канцлер решается на еще один переворот и ставит воеводой в Молдавии своего ставленника Иеремию Могилу. Несмотря на то, что вышеописанные события являются частью политической истории Речи Посполитой, здесь есть достаточно важная религиозная подоплека, которая весьма красноречиво продемонстрирует намерения короля и его двора отстаивать Брестскую унию даже рискуя в некоторой степени расположением мощного противника - Турции. Иеремия Могила, понимая всю сложность ситуации обратился к православному протосинкелю Никифору, который в данное время находился в Молдавии, чтобы он попросил турецкого пашу прекратить вторжение и усмирить татар. Никифор свое обещание выполнил, но, как только он прибыл на территорию Речи Посполитой, его обвинили в шпионаже в пользу Османской империи и взяли под арест.

Столь яркие события и реальная угроза со стороны Турции, государства, которое воспринималось не только католиками, но и православными как «чужое» во всех отношениях, стала поводом для реализации проекта Климента VIII по включению Речи Посполитой в состав антитурецкой коалиции. Известен также факт переговоров представителей папы в лице Александра Комуловского с казаками в период восстания Северина Наливайко с целью привлечения казаков в антитурецкую коалицию, что показывает истинное отношения к внутренним делам Речи Посполитой.

Поскольку король не мог самостоятельно решать такие вопросы, он предоставил сейму право принять решение. Как ни парадоксально, но на сейме данное предложение вызвало недовольство как со стороны католиков, так и православных. Особенно, вхождение Речи Посполитой в антитурецкую коалицию осудил Замойский, который видел в этом желание Папы и Габсбургов создать своеобразную буферную зону и обезопасить свои земли. По его мнению, ничего, кроме убытков и крови, этот союз Польше не принес бы. Сам факт решения подобного вопроса на сейме представляет уникальный материал, который демонстрирует нам проявление самого важного права шляхты - вольности и рдения за свою родину. Со стороны короля и его приближённых наблюдается острое желание проникнуть в мир католических держав и заслужить благосклонность Папы Римского. Потребность убедить в этом шляхту показывает, насколько сильна была связь короля с католическим миром, даже несмотря на то, что Габсбурги в самом начале его правления хотели присвоить его трон себе. Сейм закончился отказом шляхты войти в антитурецкую коалицию.

Следующим важным эпизодом как для религиозной терпимости в Речи Посполитой, так и для государства в целом и уже выходящие за рамки сеймов, но вполне закономерно имеющие право на рассмотрение, являются восстания казаков: Наливайки и Лободы, начавшиеся осенью 1595 года. Одним из лозунгов данных восстаний стали религиозные, а именно против церковной унии. Как сообщает нам Жукович, известно, что банда Наливайки напала на поверенного Терлецкого над Вислой. Как стало известно позже, некоторые участники этих восстаний были ранее связаны служебными отношениями с К. К. Острожским, что впоследствии станет поводом обвинять его в симпатии к восставшим.

На сейме 1596 года. Главными вопросами, которые рассматривались были:

1) вопрос о Лиги;

2) вопрос о казацких восстаниях

3) вопрос об опеки над Молдавией.

В итоге вопрос об антитурецкой лиге было решено перенести на следующий сейм.

Также известно, что протестанты подняли вопрос относительно Религиозной Конфедерации, их в этом вопросе поддержал и Острожский. Однако католики отказались идти на диалог по данному вопросу. Также на сейме впервые был затронут вопрос религиозной унии, который и привел к закрытию сейма разрывом (т. е. без принятия конституций). Как известно из дневников Бельского, который представлял интересы литовской шляхты на сейме, король просил задержаться еще на несколько дней ввиду пасхальных праздников, но участники без объяснений не явились на следующей день после закрытия сейма. Немаловажно отметить и роль Острожского в этом сейме. Он, как известно из переписки с Христофором Радвизилом в письме от 3 марта писал, что не может точно сказать будет ли он на сейме, но в итоге он все же приехал на сейм и просил короля провести православный Синод, для того чтобы разрешить вопрос с Унией. Острожский обвинял Терлецкого, Потея и Рагозу в отступничестве и требовал снять их с должностей. В последние дни сеймовых заседаний князь заявил, что «не по упорству и не для ссоры, а лишь ограждая свои права и вольности», он и другие православные не будут подчиняться владыкам отступникам и допускать их в свои земли тоже. После этих заявлений Константин Острожский покинул сейм и перед отъездом из Варшавы внес протестацию в городскую книгу, этому же примеру последовал еще один князь, посол киевского воеводства, Юрий Друцкий-Горский. Несмотря на то, что на сейме не был рассмотрен ни один из протестов православных, этот сейм показал, что в государстве наметился раскол и проект унии, который так благоприятно был воспринят королем, стал для православного мира яблоком раздора.

1.5 Сеймы после принятия Брестской унии 1597-1600

Следующий Сейм был назначен королем на 10 февраля 1597 года. Одним из важных вопросов, которые необходимо было рассмотреть - была антитурецкая коалиция. В осень турки взяли Агру, что вызвало большие опасения со стороны поляков, которые переживали о скорейшем вторжении и на свои рубежи.

Сейм открылся в назначенный срок, но на него приехало в два раза больше галицко-русских представителей - 12 человек, что вызвало споры и недовольства со стороны католиков. Как известно из сеймовых дневников, антитурецкая лига вызывала множество споров и опасений среди польской шляхты, даже католические епископы не вели себя достаточно сдержано в обсуждениях. Ян Замойский также выступал против вхождения Польши в Лигу и настаивал на скорейшем заключении мира с Османской империей. Неординарное решение по данному вопросу предложил виленский воевода Христофор Радзивилл, который считал необходимым заключить мир с Москвой. Одним из немногих, кто высказывался в поддержку Лиги был князь Острожский. По его мнению, этот союз мог быть выгодным для Польши, но он не видел каких-то реальных действий со стороны союзников, только Сигизмунд III действовал и рдел за Лигу. Такая позиция князя вполне обоснована, ведь за годы его управления русскими землями ему несколько раз приходилось защищать границы от татар, подстрекаемых турками, он в первую очередь видел в этом важный стратегический ход и несмотря на религиозные распри хотел сохранить Речь Посполитую и оградить население от кровопролития, которое может вызвать война.

Первым, кто поднял вопрос, связанный с религиозными разногласиями в государстве был смоленский воевода Ян Абрамович, который выступал, во-первых, против вхождения в Лигу, во-вторых, считал жизненно необходимым навести порядок внутри польских земель - domowa zgoda (внутреннее согласие), которое и было, по его мнению, залогом мира в Речи Посполитой. При этом Ян Абрамович просил короля принять Религиозную Конфедерацию: «согласно конфедерации, скрепленной его присягой, людей несогласных в вере, благоволил сохранить при их правах, отчего и оборона может быть скорей, когда будет согласие». С похожим мнением выступил и брестский воевода Христофор Зенович, чтобы король «благословил сохранить веру свою к тем, которые не согласны в вере, дабы установились внутренние порядки, чтобы он благоволил исполнить конфедерацию». Еще одним важным замечанием, которое было предложено Христофором Радзивилом было восстановление Малопольского съезда в Коле и Корчине, что бы позволило прекратить раздор на королевском сейме, также, воевода обратил свое внимание и на религиозные разногласия в сеймовых спорах. Даже канцлер Замойский вскользь коснулся темы религиозных распрей в государстве. Но, однако, видел необходимым объединится для решения вопроса по обороне отчизны. Внимание на несоблюдение законов обратил и Острожский, который видел в постоянных разрывах сейма «великую скорбь», которая вызвана «попранием привилеев». Острожский говорит, что «его королевское высочество сюда, к нашим законам прийти благоволил, он застал при вступлении в должность старост при давних владениях, епископов в своих епископиях, Русь при своей греческой вере. Эта вера после того, как от столь давних лет в мире прибывала, согласно с законами, утвержденными присягою королей, наших государей, теперь разорвана владыками».

В течение нескольких дней на сейме рассматривались вопросы, которые были поставлены королем, но к 7 марта, после неудачных попыток православной части шляхты получить от короля позволение для обсуждения вопросов, связанных с Унией и прямом нарушении законных прав православных утверждением Союза с Папой, 7 марта они предъявили ультиматум, согласно которому они отказываются принимать участие в Сейме, если их просьбы не будут рассмотрены. К требованиям православных присоединились и протестанты. Выразителем общих намерений по данному вопросу стал волынский посол Гулевич, который выдвинул следующие вопросы для решения:

1) низложение униатских епископов;

2) утверждение религиозной конфедерации.

Гулевича в его притязаниях поддержал Христофор Радзивилл. Литовский канцлер Лев Сапега стал обвинять Гулевича в том, что он нарушает королевское постановление и вообще не имеет права обсуждать Унию, поскольку сам является протестантом. В спор вмешался и Ян Замойский, который напомнил Гулевичу, что он - отец предателя - сын Гулевича участвовал в восстании Наливайко.

В ходе перепалки между сенаторами, местами переходящий на личные оскорбления, король дал свой письменный ответ - вопросы унии на сейме рассматриваться не будут. уния - дело свершенное и одобрена она была православными.

Такая однозначная позиция короля показала истинные намерения власти. Помимо этого, король решил устроить суд над экзахром Никифором, которого обвиняли в шпионаже против Польши. Король потребовал у князя Острожского немедленно выдать Никифора, под страхом крупного денежного штрафа. 11 марта начался суд над Никифором. В итоге было решено посадить Никифора под стражу и дождаться письменных подтверждений его измены.

Так образом, несмотря на постоянные споры относительно Брестской унии и установления религиозной конфедерации ни один из поставленных вопросов решен не был. В финальных сеймовых конституциях нет постановления относительно решения вопросов веры и религиозного спокойствия в стране. Однако, споры и протесты, которые будоражили сеймовые заседания дают понять, что конфликт относительно решения религиозных вопросов назрел очень остро.

Итак, после оглашения Брестской Унии в 1596 году ожидания сторонников упразднения униатской церкви не оправдались, из-за этого они стали предъявлять свои требования в Сейме. Король ответил решительным отказом у нии упразднить, ссылаясь на то, что данный договор был угоден всем православным на момент его подписания и является итогом добровольного решения, а не насильственного акта со стороны властей. Кроме того, к протестам православных стали активно подключаться и протестанты, которые видели в данном акте угрозу и для своей Церкви. Однако, борьба все также остается в рамках правового поля и не входит в прямое столкновение власти и недовольных. Главным методом для недовольных являются апелляции к королю и регулярные съезды, где собираются подписи и ведутся дебаты о неправомерности Унии.

Следующий сейм был назначен на 2 марта 1598 года. Главной повесткой дня данного съезда должен был стать Шведский вопрос. Дядя короля Карл Седерманландский, который был назначен штатгальтером, постепенно захватил власть в свои руки. Сигизмунд III опасался вообще остаться без родового трона и был вынужден просить у шляхты разрешения и денег на армию, которая позволила бы ему вернуть свой авторитет в Швеции.

Однако для православной шляхты новый сейм стал новой возможностью отменить Унию и низложить епископов отступников. Главным зачинщиками борьбы с Унией были представители волынского дворянства. На местных съездах было решено предъявить Потею и Терлецкому обвинения и вызвать их на королевский сеймовый суд. В конце января Терлецокму и Потею от лица местного дворянства были вручены повестки (позывные грамоты), в которых их обвиняли в вероотступничестве и вызывали явиться на будущий сейм. Терлецкого также вызывал в суд и львовский епископ Гедеон Балабан из-за Жидичинского монастыря.

Сейм открылся в указанный срок и, как и ожидалось, главным вопросом, который рассматривался, был отъезд короля и решение вопроса с охраной границ в его отсутствие. Также в отсутствие короля ввелся закон о тумультах от 1593 года с небольшими оговорками, под тумультом необходимо было понимать нанесение ран, насильственный наезд, изнасилование, нападение на шляхетский дом или двор, который расположен в городе, нападение на гостиницу, убийство. В итоговых сеймовых конституциях нет никаких постановлений относительно решения религиозного вопроса, но известно, что в ходе сеймовых заседаний православные и протестанты, в первую очередь в лице Христофора Радзивила, и смоленского воеводы Яна Абрамовича подавали свои протесты и пожелания королю, который не давал никаких ответов или предлагал перенести обсуждение на будущий сейм. Христофор Радзивил в своих письмах к князю Острожскому, который прибыл позднее на сейм, сообщает, что не видит никаких преград в решении вопросов православных, ибо они не нарушают закон и требуют то, что им принадлежит по праву. Замечания Христофора Радзивила очень ценны для понимания сущности борьбы и самого представления религиозной терпимости для шляхтича. Для него это естественное право, которое даровано ему по праву рождения и происхождения, задача короля не притеснять, а регулировать функционирование этих прав. То есть вера для шляхты - это его личный выбор, а не выбор короны. Именно поэтому длительное время вопросы религиозного порядка рассматриваются как правовое нарушение, где православные и протестанты являются жертвами не верного «судебного приговора».

Перед своим отъездом Сигизмунд III издал универсул, в котором говорилось о приостановке всех судебных тяжб, связанных с унией. Данный документ не был единоличным желанием короля, его одобрил и сейм: «за зезволением всих станов, а попартеем кола рыцарского» (vigore Conventus). В первые с момента оглашения унии власть признала наличие определенный группы лиц, которые не приняли союз с Папой и не желают подчиняться епископам-отступникам. Самое интересное в данной ситуации опять же метод, который был выбран православными для борьбы - это судебные тяжбы. На наш взгляд, во-первых, это показывает определенную и достаточно развитую правовую культуру государства, во-вторых, говорит о том, что православные не считают настроения короля фатальными и бесповоротными и пытаются именно через букву закона показать, что их права попраны и они имеет полное право (в законодательном плане), отстаивать свои права и требуют от короля скорейшего решения вопроса.

Следующий сейм был назначен на 9 февраля 1600 года, и главными вопросами были поставлены:

1) оборона южных рубежей;

2) шведский вопрос.

Король хотел, чтобы были введены дополнительные налоги на предстоящие военные компании. Однако сенаторы отказались вводить новые налоги, мотивируя это тем, что вопросы по обороне южных границ являются прерогативой русских магнатов, а шведский вопрос вообще не является национальным. В данной ситуации видно территориальное разделение, которое существует внутри государство. Польская шляхта противопоставляет себя русской, которая самостоятельно должна решать вопросы по обороне своих границ. Т. е. шляхта, которая принимала участие на сеймах была разделена не только религиозными, но и территориально-национальными разногласиями.

Важным событием данного сейма является суд над Потеем и Терлецким, который был открыт в середине февраля и закончился 16 марта. Как отмечает историк Жукович, есть все основания считать, что суд состоялся без участия православных обвинителей. В итоге Потей и Терлецкий были признаны невиновными и навсегда освобождались от судебных разбирательств.

Сеймовые заседания в период с 1601 по 1609 гг. можно считать финальным этапом борьбы за признание прав православных исповедовать свою веру. К этому моменту давление на православных, отказавшихся признать унии, усиливается, уже с 1598 года можно увидеть, как униаты пытаются отобрать имущество, оклеветать представителей православных братств, священников, мирян, которые не хотят подчиняться епископам-униатам. Постепенно начинается переход мирян из православных в униатство, поскольку правительство в открытую выказывает симпатии католикам и униатом в продвижение по службе. Благодаря активной деятельности католической церкви, которая использовала как говорит на Т. Кемпа, различные ухищрения и подсыла к видным деятелям православной и протестантской элиты своих агентов, с целью признания власти папы.

Причиной столь быстро созыва сейма - 16 января 1601 года стала военная угроза со стороны Швеции, которая успешно захватила большую часть Ливонии (в руках поляков остались только Рига и Кокенгаузен). На сейме было решено учредить специальный налог на войну со Швецией и для того, чтобы привлечь казаков на свою сторону, было решено, что все казаки, которые вступят в ряды королевского войска получат амнистию.

На данном сейме также были затронуты и религиозные вопросы: ликвидация унии и установление религиозной конфедерации. Православные и протестантские послы говорили о том, что они готовы помогать короне и согласны на ведение налогов, военных податей, но также хотят, чтобы король удовлетворил и их требования, которые полностью законны. Помимо требований, русские и поляки (т. е. православные и протестанты) представили перечень обид, которые им незаконно приходится терпеть. Протестанты сообщили, что их собратьев отстраняют от государственной службы, аннулируют браки, выбрасывают умерших из могил, запрещают строить кирхи, издавать свою литературу, устраивать соборы, и т. д. Отдельное место в перечне несправедливостей были выделены действия иезуитов, которые отбирают детей и заставляют их вступать в свои ордена. Православные начинают свою речь с перечисления документов, которые гарантируют им право исповедовать православие:

1) Люблинская уния;

2) Жалованные грамоты Иеремии II Сигизмундом III от 12 июля 1589 г. на особую юрисдикцию над греческой верой;

3) Жалованные грамоты Виленскому братству от 21 июля 1589 г. и сеймовая грамота от 1592 г., и грамота от 24 июля 1594 г.

Но, несмотря на это, несколько митрополитов, не объявив о своих намерениях, тайно пошли на союз с католиками. После подписания унии король издал указ, от 12 января 1595 года о том, чтобы все, кто откажется повиноваться униатом, должны быть наказаны, далее издается указ к виленскому магистрату от 20 августа 1597 г., где за неповиновение назначается штраф в размере 10 тысяч коп и запрещает иметь какие-либо дела с членами виленского братства объявляя их баннитами; в 1599 году издается новый указ, который требует повиновения от русского населения новому митрополиту под страхом штрафа в 3 тысячи коп. Также перечисляются отнятые земли униатами у православных монастырей и братств.

На основании вышеизложенного, православные и протестанты требовали установления Религиозной конфедерации, поскольку не наказание винновых может привести к разладу в государстве. В данной ситуации было решено пойди на уступки требованиям. Была создана специальная комиссия, которая в первый раз полностью отвергла все требования просящих. Они вновь были вынуждены обратиться к посольской избе и короля. В итоге польская изба предложила следующие возможные варианты решения:

1) перенести установление Религиозной Конфедерации на следующий сейм;

2) разрешить раздачу земель только представителям истинной греческой веры;

3) отменить банниции, которые были ранее выдвинуты против не согласных с унией;

Несмотря на то, что и этот итог не совсем устраивал просящих, было решено согласиться на данные предложения, ввиду того, что на сейме действительно необходимо было решить сложные внешнеполитические вопросы. Однако, даже постановления посольской избы были отвергнуты королем и сенаторами, а, как сообщают нам сеймовые дневники, многих просящих, которые имели звание сенаторов, высмеяли и обругали. После такого унижения православные и протестантские депутаты покинули сейм.

Данный сейм показал, что король и высшее чины не намерены менять своих позиций относительно Униатской Церкви и не будет рассматривать жалобы православных, не принявших Унии, вместе с тем и протестанты, которые по сути не имели никаких дел с Унией, также получили красноречивый ответ, что правительство не будет на законодательном уровне фиксировать религиозную Конфедерацию и считает вполне достаточным обещания короля, который он дал на коронации.

22 января 1603 года в Кракове открылся очередной сейм. Главными вопросами, которые необходимо было обсудить, была внешняя политика: татарские «поминки», взаимоотношения с турками и война со шведами, которая весьма благоприятно разворачивалась для Речи Посполитой, благодаря успехам Христофора Радзивила и Яна Замойского. Театр боевых действий фактически полностью переместился в Эстонию. Известно, что и на этом сейме протестанты и православные стали поднимать жалобы и претензии. Со стороны православных деятелей важная роль досталась Александру Острожскому, который достаточно аргументировано и красноречиво объяснял правоту притязаний православных. Со стороны протестантов борьбу на сейме возглавил Христофор Радзивл. Просители были настроены решительно и сообщили, что, если власти не примут попыток решить их вопросы, они покинут сейм. Стоит также упомянуть в претензиях к католической церкви, которые высказывались светскими послами. Они хотели запретить рассматривать тяжбы с католическим клиром в Риме и создать суды на территории Речи Посполитой. Как сообщают дневниковые записи Пясецкого, на сейме Замойский вел себя очень холодно с королем и примирился с А. Острожским, с которым ранее состоял в неприязни. Ввиду активной деятельности просящих сейм был разорван 3 марта 1603 года. Единственный вопрос, который был решен - это налог на войну со шведами. Принятия налога на войну не было жестом доброй воли борцов с унией, это был ответ на уступки короля, который разрешил выбирать архимандрита Киево-Печерского монастыря по старым обычаям и жалованным грамотам. По словам Потея, такая уступка со стороны короля могла принести много бед в будущем. Формально, Киево-Печерский монастырь находился под властью митрополита, но на деле он был оплотом всех тех, кто не принял унию. В 1599 году архимандрит монастыря умер, и униаты еще активней пытаются навязать свои требования монастырю. Данная уступка оставила за православными символами своей веры, древний оплот православия, который даже под сильным натиском митрополита остался за православными. Из переписки митрополита Потея с канцлером Литвы Львом Сапегой видно, что униаты намерены оспорить притязания православных на этот монастырь и имеют все необходимые для этого грамоты.

Также, благодаря стараниям депутатов, была уничтожена банниция на Григория и Гедеона Балабонов. Специальным указом от 7 марта 1603 года король снял с них все обвинения. Однако, осенью 1603 года для православного-протестантского движения появился повод для скорби - 19 ноября умер Христофор Радзивил, который был не только талантливым воеводой, но внес значительный вклад в борьбу за религиозную терпимость. 13 декабря умирает и еще один молодой и энергичный борец за отмену Унии - Александр Константинович Острожский. Сразу после смерти А. К. Острожского Потей стал предпринимать меры, чтобы его избрали архимандритом Киево-Печерского монастыря.

Однако в 1603 году под предводительством Федора Скимины-Тышкевича были собраны подписи в поддержку унии.

Следующий сейм был открыт в Варшаве в 1605 году. В первую очередь, необходимо было решить вопросы, связанные с внешней политикой государства. На данном сейме также поднимался вопрос по самовольному участию некоторых сенаторов (Станислов Жолкевич, Юрий Мнишек и др.) в поддержке притязаний на московский трон Лжедмитрия. Интересно, что сенаторы единогласно осудили поступок поляков, но решили понаблюдать и при наличии удачного стечения обстоятельств решить вопрос в свою пользу.

По сложившейся традиции православные вновь выдвинули ряд требований, и их требования даже были успешно рассмотрены в посольской избе, где были созданы черновики специальных конституций по вопросам православной веры, но король вновь отверг все требования православных, единственное, что им было сделано в пользу православных, это утверждение выбранного архимандрита Киево-Печерского монастыря, которым стал Елесий Плетенецуий. Однако, Сигизмунд III фактически сразу издал грамоту, согласно которой, все имения Киево-Печерского монастыря, находящиеся на территории Литвы остаются в юрисдикции митрополита Потея и все духовные иерархи обязаны подчиняться власти митрополита. Потей в своей письме к Петру Сапеги достаточно емко излагает причины, по которым все духовенство должно ему подчиняться: «Мает в Бозе велебный отец Ипатей, митрополит Киевский, Галийкий и всея Руси, и по нем вси будучие митрополиты Киевские зверхность владзу духовную, водлуг того привилею продков наших и сего теперешнего потверждения потверженя нашого, над всеми церквями, владыками, архимандритами, игуменами, попами, дяконами и над всем духовенством релеи кгрецкое и руское, жадное не выймуючи в короне Полской и великом клязстве Литовском, мети так, иж жаден з духовенства руского с послушенства и юрисдицеи давное, митрополитом Киевским належачое, здиратись не мают а ни могут; хотяж бы и привилия наши кому вперед албо потом на владыцтва, на архимандрицитва и на иншие якие вряды духовные тое релеей греческое и руское даны были, таковые перешкожать юрисдицеи послушенства митрополита Киевского. Галицъкого и всея Руси моци мети не моют» .

2 июня 1605 года умирает канцлер Замойский, что становиться отправной точкой создания противоправительственной партии шляхты во главе с Николаем Зебжидовским, который уже 9 февраля 1606 года на малопольском съезде обвиняет короля и некоторых сенаторов в намеренном разрыве прошлого сейма и нежелании услышать потребности шляхты. Поскольку король не может и не хочет действовать в интересах шляхты, да и вообще в открытую нарушает вольности и права, необходимо самостоятельно созвать общегосударственный съезд для решения назревших проблем. Стоит уточнить, что Зебжидовский был католиком, но апеллирует к королю он лица всей шляхты, чьи права он регулярно нарушает.

Из-за обострения как внешнеполитической, так и внутриполитической обстановки, Сигизмунд III назначал проведение сейма на февраль 1606 года. Однако, в конечном итоге, сейм был разорван и никаких конституций на нем не было принято. Нужно отметить, что на самом сейме королю были предъявлены обвинения, в том числе и в нежелании установить конфедерацию, и притеснениях православных.

После очередного разрыва сейма шляхта приняла решение собраться на съезд 4 июля 1606 года в Любляне. Король запретил данный съезд, но, несмотря на это, на него съехалась достаточно большое количество шляхты как малопольской, так и из коронных земель. На данном съезде было решено объявить королю о своих недовольствах и потребовать от него провести расследование и устранить правонарушения, если же он откажется - объявить рокош. На съезде обсуждались вопросы и религиозной терпимости. Важно понимать, что возможность исповедовать «свою» веру понималась как вольность, которая законодательно закреплена за шляхтой, поэтому даже при оглашении письма с наказами от Перемышльского епископа Михаила Копыстенского, четко видно, что он объясняет обоснованность притязаний православных через вольность, которая является их неотчуждаемым правом. Даже действия Потея и Терлецкого епископ рассматривает как прямой акт нарушения вольностей. Данное пояснение очень важно для понимания методов борьбы и устремлений - возврат своих прав.

Примерно в одно и тоже время в июле 1606 г. были созваны еще два съезда сандомировский и вислицкий. Первый был созван шляхтой как рокош, второй - в защиту короля. На съездах обсуждались разнообразные вопросы в том числе и религиозные.

Ввиду обострившейся политической ситуации новый сейм был назначен на 27 марта 1607 года. Перед началом сейма король разослал инструкции, в которых говорил, что в государстве назрело множество внутренних противоречий, чем он сильно обеспокоен, также неспокойно на границе, не ясны дела в Московском государстве, которое обвиняет Речь Посполитую в помощи Лжедмитрию.

Нужно отметить, что данный сейм был одним из самых продуктивных в отношение выработки конституций, связанных с религиозными вопросами. Власти уже не имели никаких возможностей откладывать решение религиозного характера, которые, как видно из шляхетских съездов, затрагивали вопросы вольностей. Ввиду этого, решение многих вопросов было отдано на обсуждение депутатов. Одним из важнейших пунктов, который был выдвинут на рассмотрение на рокошевых съездах - отстранение иезуитов от государственных дел. По мнению шляхтичей, иезуиты вмешивались в политику государства и нарушали спокойствие, поэтому их необходимо изгнать. Однако, в конституции 1607 года правительство защищает права иезуитов и приравнивание их дома к шляхетским. В отношение православного населения правительство действовало куда сговорчивей. Конституция «о греческой вере» начинается словами: «Uspokoiaiac religia Grecka, ktora zdawna ma swoie prawa» подтверждает изначальные права греческой веры и указывает на то, что власть эти права также подтверждает. Далее говорится о том, что церковные должности и имения будут раздавать только тем, кто принадлежит греческой вере и согласно древним обычаям: «… dostoienstw y dobr duchownych inakszym prawem nie mamy rozdawac, iedno wedle ich fundacyi, y dawnego zwyczaiu Przodkow naszych im nadanych: to iest, ludziom szlacheckim narodu Ruskiego, y mere religii Greckiey, nie czyniac im praeiudicium w sumnieniu y prawie ich, ani wolnego odprawowania nabozenstw, wedlug dawnych obrzedow ich, zabraniaiac, y przeszkadzaiac…». Данная часть подтверждает, что православная вера имеет свои собственные обычаи, а значит не подчиняется Папе и Риму, при этом в тексте есть отсылка к шляхетской вольности - nie czyniac im praeiudicium w sumnieniu (не делая им ущерба в совести) - т. е., признавая наличие у православных своих исключительных прав на исповедание православной религии. Следующим важным моментом в данной конституции является постановление о православных братствах: «Bractwa tez cerkiewne religiey Greckiey, przy prawach y przywileiach ich zostawuiemy». Эта часть конституции имеет очень важное значение, поскольку ставит точку в борьбе униатов с братствами, и подтверждает у последних наличие полномочий, из-за которых Униаты регулярно пытались обличить и скомпрометировать членов братств. В отношение религиозных судебных процессов и банниций на их основании в конституции также даются разъяснения: «Processy przy tym, y postepki prawne, y bannicye, ktore na osobach duchownych w ktorymkolwiek sadzie zaszly, otrzymane sa tak w Kronie iako y W. X. Litewskim kassuiemy, y pozwanych od nich wolnemi czyniemy». Все судебные слушания и тяжбы на религиозной почве (самое громкое дело Григория Балабана по вопросу собственности Жидичинского монастыря) аннулируются и банниции, с тех, на кого они были наложены по данного рода тяжбам, также снимаются.