Безусловно данная конституция стала самой большой победой православного люда, который не принял унию. Самый насущный вопрос о снятии Потея и Терлецкого не был решен, но корона давала понять, что постепенно будет произведена замена на униатов на православных.

Одна из главных задач сейма по примирению рокоша и короля не была осуществлена в полной мере и осталось много послов недовольных как действиями короля, так и действиями отдельных сенаторов. Известно, что Андрей Козека, внес во владимирские городские книги протестацию, в который сообщал о бесчинствах, происходивших на сейме из-за отдельных сенаторов. Также Козека был недоволен назначением на место епископа после смерти Кирилла Терлекцого Ефстафия Малиновского, который был представителем униатской церкви.

В августе волынская шляхта отправила к королю двух послов - Александра Хриницкого и Романа Гойского, для того чтобы сообщить о недовольствах, вызванных половинчатостью конституции и назначением Малиновского на место епископа. Послы требовали отменить прежнею конституцию и внести пункт о подчинении православной церкви константинопольскому Патриарху.

Сейм, который окончился 30 мая 1607 года, не оправдал надежд рокоша, ввиду этого на очередном съезде 24 июня 1607 года шляхта низложила Сигизмунда и 5 июля состоялась Гузовская битва, в которой регулярная армия разбила непокорную шляхту.

Другим спорным моментом конституции от 1607 года был вопрос о братствах, который больше всего беспокоил митрополита Потея, ввиду его затяжной тяжбы с виленским братством при Св. Духовской церкви. Для того чтобы дискредитировать православные братства, Потей решает создать свое униатское братство при Св. Троицком монастыре. Во главе братства Потей ставит себя и новгородского воеводу Федора Скумину-Тышкевича, который после оглашения унии в первые годы выступал против, но уже в 1597 году переходит в лагерь униатов из-за личных соображений сохранения своего статуса. При этом, целью «нового» братства было показать преемственность старому вилленскому братству, для того чтобы присвоить привилеи себе. Официально с 28 февраля 1608 года между братствами начались препирательства и тяжбы, которые зафиксированы в виленских городских книгах. 13 февраля 1608 года скончался князь К. К. Острожский, что стало тяжелой утратой для борцов с Унией.

В 1609 году начался очередной сейм, на котором была дана амнистия всем, кто участвовал в рокоши. На сейме затрагивались вопросы как связанные с внешней политикой, так и с внутренней. Отдельное место занимали вопросы, связанные с Московскими делами.

Известно, что на данном сейме присутствовал и митрополит Потей, который заявлял о невозможности упразднения унии, которая является выражением всего православного мира Речи Псполитой.

Митрополит Потей просил также короля решить вопрос, связанный с его тяжбой с виленским братством и переходом виленского духовенства из униатства обратно в православие. Главным аргументом решения вопросов в Вильно в пользу Потея был патронат митрополита над всеми церквями (города Вильно) и Троицким монастырем. За неделю до закрытия сейма король постановил поставить архимандритом Троицкого монастыря Иосифа Рутского (вместо православного Самуила Сенчилло).

На сейме 1609 года не обошлось из претензий православных пересмотреть конституцию от 1607 года. Несмотря на все старание короля и Потея, решено было не игнорировать данное пожелание. Сигизмунд III предложил внести отсрочку по решению вопроса о греческой вере и рассмотреть данный вопрос на повестке дня на следующем сейме, что нашло свое отражение в специальной конституции «о греческой религии». Также, по настоянию православных послов была подтверждена конституция от 1607 года. Впервые было признано наличие униатов и православных, до сего момента различий между униатами и православными не делалось. Фактически разделение велось на тех, кто подчиняется митрополиту, и тех, кто этого не делает. В конституции впервые были зафиксированы права и униатов, и православных на владение церковным имуществом и запрещалась вести друг с другом тяжбы, а также отпускать взаимные оскорбления, если же кто-то будет пренебрегать постановлением конституции, то должен будет заплатить штраф - 10 000 злотых.

В вопросе о том, кто же будет судить дела между униатами и православными, в первоначальном варианте было решено, что подобного рода дела будут разбираться в судах общего собрания трибунала. Но в финальном варианте конституции власти, без ведома депутатов сделали приписку, где говорилось: «если бы какая-либо сторона со времени минувшего сейма учинила бы другой стороне насилие, тогда оставляем свободным обращение к суду трибунала». Таким образом власть передавала право разбирать дела суду, совмещенному с римско-католическим представительством, что фактически сразу делало исход любой судебной тяжбы в пользу униатов.

В ходе длительной борьбы на сеймах православного и протестантского населения:

1) за установление Религиозной Конфедерации и выработки системы наказаний за нарушения религиозной терпимости;

2) за отмену унии;

3) за вмешательство королевской власти в бесчинства со стороны католического населения, почти все вопросы остались без ответа. Королевская власть в лицо Сигизмунда III не желала на законодательном уровне фиксировать наличие религиозной терпимости в государстве, все также оставляя положение протестантов, а после 1595 года и православных на волю случая. В ходе сеймовых заседаний становиться видно, были вопросы, которые заставляли шляхту объединяться и идти на уступки - это внешняя угроза государству. Из действий короля, можно сделать вывод, что он целенаправленно выступает против Религиозной Конфедерации.



2. Положение православной Церкви в Речи Посполитой с 1580-х по 1595 год

2.1 Православная церковь в 80-е годы XVI века

В истории православной церкви на территории Речи Посполитой в конце XVI века можно наблюдать процесс разложения и трансформации церковных устоев. Постоянные притеснения со стороны властей, изъятие имущества, малообразованность епископов и деятельность католических священников оказали отрицательное воздействие на православную церковь конца XVI века, которое выразилось в значительном падении авторитета митрополита и епископов.

Согласно сохранившимся данным, правительство зачастую передавало православные земли воеводам как поощрения за хорошую службу королю. Новый владелиц земель не заботился о подвластных ему религиозных учреждениях, главной целью нового владельца в данной ситуации была нажива и желание увеличить свои доходы.

Помимо деятельности светских властей, которые своими действиями принижали православных владык, активная деятельность иезуитов и католических священников также подрывала устои православной церкви. Из-за неспособности епископов в правовом поле бороться с правительством, которое не было заинтересовано в оказании помощи православным, постепенно подрывались моральные устои веры. Институт православной церкви перестал отвечать запросам прихожан, которое хотело получать образование и возможность приобщаться к православной культуре. Известны случаи коллективного обращения прихожан к священникам и митрополитам, чтобы те поспособствовали созданию школ и типографий, создали при своих приходах больницы.

Сохранилось коллективное обращение Галицкой знати к митрополиту Онисифору в феврале 1585 года, когда шляхта сообщает о недопустимости раздачи церковных должностей светским людям.

Князь Острожский содействовал устройству школ и больниц при храмах. Известно, что в 1588 году по инициативе князя владимирский епископ Феодосий и клирос приняли решение на выделение средств для устройства школы, где детей учили бы славянскому и греческому языкам, и созданию больницы.

Ввиду бездействия православных владык постепенно начинают активизироваться братства. В 80-е годы XVI века значительно возрастает роль братств, которые постепенно начинают ставить перед собой цель не только помогать друг другу в рамках братства, но заниматься воспитанием православных. На средства членов братства начинают строить школы и типографии. Постепенно братства начинают вмешиваться и в дела духовенства.

Помимо образовательных аспектов веры известны случаи обращения прихожан к клиру с целью получения знаний в области веры. Мещане местечка Гологор попросили львовского епископа Гедеона Балабана наставлять их в вере, он ответил: «Я тебе, мужик, должен учить, а ты только что вылез из навоза … какое тебе дело до Писания». Однако, зачастую ответ от людей, которые должны были своим личным примером показывать что такое вера православная, предпочитали решать посторенние вопросы, чаще всего экономического свойства.

Постепенно инициативу по наставлению в вере начинают брать на себя религиозные братства. В 1589 году при активном участие светских представителей в Вильно прошел собор, на котором присутствовал Иеремия II патриарх константинопольский. На этом соборе был низложен митрополит Онисифор за двоеженство и поставлен Михаил Рагоза (шляхтич минского повета). Также патриархом был утвержден устав виленского братства, согласно которому они могли:

- издавать книги;

- устраивать школы;

- наставлять христиан в вере.

В грамоте говорилось, что любой, кто будет препятствовать действиям братства, подлежит осуждению.

Внутренние дрязги и борьба духовных лиц как между собой, так и со светскими лицами усугублялись при поощрении государством католической религии.

Говорит о том, что православная церковь перед заключением Унии была абсолютно деморализована, а активная пропаганда католиков привела к логическому концу все вышеуказанные процессы, опрометчиво.

В рамках православного общества Речи Посполитой и в частности в Церкви действительно назрели серьезные идейные разногласия. Однако нет оснований говорить о склонении православных епископов к Унии активной деятельностью католических агентов Папы. Известно, что католики начинают вмешиваться в процесс заключения Унии лишь в 90-е гг. При этом основная заслуга в данных начинаниях принадлежит папскому нунцию Б. Мацейовскому.

Важно не забывать о и роли братств, которые также оказывали в условиях достаточно нестабильного положения православных иерархов давление на них и способствовали падению их авторитета в обществе. Братства в православной среде Речи Посполитой не только были объединением культурного свойства, после дарования патриархом константинопольским в 1589 году особых Львовскому, а позднее и Виленскому они становятся «цензорами» деятельности епископов и открыто уличают их в нарушениях православных догм. Самым известным разбирательством братства с епископом можно считать тяжбу львовского братства с митрополитом Гедеоном Балабаном.

Пребывание Иеремии в 1588-1589 году на территории Речи Посполитой не осталось бесследным в православном сообществе и послужило значительному раздору среди польских православных митрополитов, что в какой-то степени, хотя и косвенно, можно считать некоторым толчком к соединению с католической церковью отдельных, могущественных православных митрополитов (безусловно, в данных стремлениях была и личная заинтересованность митрополитов). Из письма Луцкого бискупа Бернарда Мациевского к папскому нунцию Неапольскому архиепископу Аннибалу (23 августа 1588) изнаем: «Через несколько дней, господин брестский судья (Адам Потей), хотя сам схизматик, но по авторитету, образованию и опытности человек недюжей и в религиозных делах… Он говорит, что само Проведение Божие устроило так, что в наши страны прибыл Цареградский патриарх… Если патриарх согласиться на беседу и будет побежден и обличен в заблуждении, тогда он, судья, и многие другие, знатные родом и добродетелями … не захотят более подчиняться ему и следовать его заблуждению. Если же он уклониться от состязания, то подвергнется подозрению в действительной схизме и тем удобнее будет оставлен русскими». Насколько полно данное письмо отражает настроения православной шляхты и епископов судить невозможно, но безусловно, сей факт в некоторой степени демонстрирует упадок и разложение православия в Речи Посполитой.

По мнение таких известных специалистов в данной области - Макария, Жуковича, Ходыницкого роль константинопольского патриарха Иеремии II также имела негативное значение для православной церкви Речи Посполитой. Однако, на наш взгляд роль патриарха как одного из толчков католической церкви преувеличена. По мнению Флоря патриарх стал жертвой интриг со стороны местных епископов, которые зная, что Иеремия II не владеет языком, дезинформировали его и получали необходимые для личной выгоды грамоты. Сей факт красноречиво подтверждает моральное разложение внутри церкви.

Итак, к концу XVI века в православной церкви Речи Посполитой назрел целый ряд серьезных проблем:

1) распущенность в среде клириков;

2) постоянные вмешательства со стороны православной шляхты и горожан;

3) ущемление прав и конфискация имущества государством;

4) деятельность католиков и ордена иезуитов;

5) падение авторитета Церкви;

6) неспособность греческих патриархов оказать реальную помощь для поднятия авторитета Церкви и отстоять права перед королем.

Все это можно считать основой, послужившей для раскола внутри самой церкви, который затем вылился в Берсткую Унию. Католическая церковь для части православного духовенства в некоторой степени была могущественным патроном, который мог защитить от посягательств со стороны светских лиц и предоставить гарантии неприкосновенности имущества со стороны королевской власти. Католическая власть же видела в союзе с православными возможность увеличения своей паствы и расширения своего влияния.

2.2 Подготовка Брестской Унии в период с 1590 по 1595 год

Как говорилось выше, роль католической церкви в подготовке Унии значительно преувеличена и на начальном этапе заключения данного «союза» первостепенная роль принадлежит православным епископам, которые предпочли обсуждать возможности заключения Унии через короля и канцлера Замойского и уже после их одобрения начинают коммуницировать и с представителями католической церкви. Данный факт представляет определенный интерес к самому понимаю Унии православными - это юридический акт, с целью улучшения положения Церкви в государстве, на который решились несколько православных епископов и намеренно скрыли свои устремления от православных светских лидеров. Причины, из-за который каждый из епископов подписал в 1590 году в Бресте грамоту, в котором говорилось о желание перейти под юрисдикцию Папы Римского, для каждого из епископов были как личного характера, так и попыткой уровнять православную церковь в правах с католической.

Первым документов, который показывает желание епископов православной церкви заключить союз с Римской Церковью был подписан 24 июня 1590 года, в нем говорится: «Милостию божию и … мы смиренныи Михаило архиепископ митрополит киевскии галицкии и всея Росии, я Мелентеи Хребтович епископ володымерскии и берестеискии архимандритъ киевские печерскии, я Кирилл Терлецкий … я Леонтии Пельчинскии епископъ пинскии и туровскии, я Дионисеи Збируискии… звлаща иже на церковь светскую восточную пренагабанъе и частые гонения пренаследованiе великое и тяжары нигды незвыклые неслиханые от станов розных на нас находят, также великие нестроенiя межъ духовенствомъ и з наших некоторых хрестиянъ развращения несогласиа непослушания развращения несогласия непослушания …». Из документа мы узнаем, что епископы, в первую очередь сетуют на несправедливости, которым они подвергаются со стороны светских лиц и непослушанию со стороны духовных лиц. Т. е. они недовольными своим положением и введу того, что самостоятельно решить данные проблемы не в состояние, они готовы заключить союз с Римской Церковью. Ни о каких условий, на основание которых данный союз возможен в данном документе ничего не говорится. Известно, что соглашение епископов от 1590 года было отправлено королю, который спустя два года (18 мая 1592 г.) дал свой ответ - «… Ижъ мы господарь выдъчи быти прихильнымъ ку поровнаню в въръ …. Дали есмо имъ той нашъ листъ привилей подписавши нашего королевской рукою, до которого и печать корунную притиснути казали». Из письма видно, что король радушно воспринял затею епископов и готов оказать им поддержку, а также епископы, которые разделяют данные устремления находятся под защитой короны и санкции патриарха или же осуждения со стороны других православных никаких последствий иметь не будут. В грамоте от 1590 года никаких просьб о королевской защите нет. Можно предположить, что просьба была передана в устном виде.

В период с 1592 по 1594 гг. наблюдается обострение отношений в православной среде. Так были обнародованы подлоги епископа львовского Гедеона Балабана, обострение отношений с львовским братством, которое обвиняло епископа в не желание соблюдать предписания патриарха. К лету 1594 году борьба епископов и братств достигает апогея и вместо того, чтобы прибыть на собор в Брест, епископы демонстративно созывают свой собор в Сколе, к которому присоединился епископ перемышельский Михаил Копыстин.

Помимо интересов православных епископов сохранились письма князя Острожского к митрополиту Рагозе и Ипатию Потею, в которых уже в 1593 году князь сетует на плачевное положение церкви и однозначно дает понять, что до него доходят слухи о устремлениях некоторых епископов к Унии с Римом.

На соборе в Сколе епископы вновь заговорили об Унии и было принято решение о необходимости выработать положения, на основание которых православная церковь будет готова вступить под юрисдикцию Рима. Сам документ, подписанный в Сколе не сохранился.

Исходя из событий, которые происходили в православной церкви, видно, что митрополит Рагоза, который должен был своими действиями примерить братства и епископов и, при выявление нарушений низложить недостойных не мог этого сделать. Как мы видим, изначально Рагоза не принимает никаких попыток заключить Унию. Как заметил Б. Флоря, вероятней всего митрополит Рагоза был поставлен представителями светской православной знати и поэтому он был в большей степени зависим от их мнения и решений. В нерешительности митрополита можно усмотреть колебания и боязнь попасть в немилость князя Острожского, который после распространения слухов выступал против унии. Данный факт еще раз красноречиво показывает процессы разложения внутри православной церкви Речи Посполитой.

В декабре 1594 года от митрополита Рагозы было отправлено письмо Яну Замойскому, в котором владыка просить даровать привилегии всем, кто вступит в Унию с Римом и сохранить обычаи и традиции греческой веры. Из этого письма становится ясно, что входе срыва очередного собора в Бресте в июне 1594 года, митрополит решает принять позицию епископов, которые выступали за принятие Унии.

Также в декабре 1594 года епископами были составлены артикулы, при выполнение которых они готовы на союз с Римом. В первом варианте, который и был передан в конце 1594 году короля, для того, чтобы он и дал свой ответ о возможности заключения Унии содержится 10 пунктов. В письме говорится, что вхождение под юрисдикцию Рима возможно при условие сохранения всех обрядов и традиций греческой веры. Епископы также должны были получить сенаторские должности и быть до конца жизни обеспечены своими должностями. Этот сохранившийся документ можно считать первой редакцией артикул, которые в конечном итоге будет утверждены в Риме.

Как было сказано выше, митрополит сделал свой выбор в пользу унии и даже заручился поддержкой канцлера Замойского, однако сохранилось письмо от 20 января 1595 года к новгородского воеводе Скумине-Тышкевичу, в котором Рагоза говорит, что он участия в унии не принимает и даже осуждает действия митрополитов, которые выступают за унию.

Такое поведение митрополита говорит о его нерешительности и серьезных опасений, возможно, потерять свое место. Ведь не зря в письме от 1594 года Рагоза уделяет внимание сохранение мест за всеми, кто примет унию.

Сохранилась также грамота Гедеона Балабана от 28 января 1595, в которой он говорит о бедах православной церкви и единственным выходом из сложившейся ситуации необходимость вступить в союз с католиками. Епископ упоминает и Флорентийский собор, по итогам которого, патриархи отказались от унии, из-за своей гордыни. Как будет известно позднее, Балабан, несмотря на свои первоначальные действия в организации унии - будет ее противником. Что значил данный документ в представлениях Балабана ответить фактически невозможно, но на протяжение всего рассматриваемого периода видно, что епископ львовский действует ситуативно, исходя из своих личных устремлений. Как говорилось выше, в 1594 году у епископа обостряются взаимоотношения с львовским братством, у которого находились грамоты от константинопольского патриарха Иеремии II. Попытки братства низложить епископов отступников (и Балабана в том числе) при участие Константинополя определенно вызывали опасения.

Период с января по июнь 1595 гг. можно считать завершающим этапом подготовки унии.

В этот период напряжение и споры как внутри группы епископов, которые выступали за унию, так и со стороны светских лиц, которые наоборот унию принимать не желали достигло пика. Известно, что в этот период времени главная роль в подготовки и подписание унии отходит Кириллу Терлецкому и Ипатею Потею, которые при содействие митрополита Рагозы продолжают переговоры с королем и папскими нунциями. Однако, как мы можем видеть из переписки Потея и Рагозы, действия Терлецкого и его чрезмерная активность начинают вызывать опасения. В письме от февраля 1595 года Потей обеспокоен поведением Терлецкого.

Роль епископа луцкого Кирилла Терлецкого в подписание Унии очевидна. Его стремления и активные действия (даже фальсификация) показывает сильное желание заключить во что бы то не стало Унию. Причины, из-за которых Терлецкий становится активным организатором, а за тем и блюстителем данного союза очевидна - это обещания короля поддерживать униатов.

В июне 1595 года были подписаны 32 артикула, но основание которых православная церковь готова заключить «союз» с Римом. В этом документе содержатся положения, по которым православная церковь остается при своих традициях и обычаях, но готова принять новый календарь; также епископы должны получить сенаторские кресла.

Фактически для православных уния была союзом, на правах патроната Римской церкви без урезания церковной автономии.

Процесс подготовки и принятия унии показывает ключевые проблемы православной церкви в Речи Посполитой. Однако, отдельное место в заключение унии безусловно стоит отдать конкретным личностям: Потею и Терлецкому. Ситуативностью поведения епископов и поиски удовлетворения своего лично интереса не могут не удручать. Но, исходя из поведения епископов мы видим в каком положение оказалась церковь. Борьба с братствами, падение авторитета иерархов, метания и не решительность митрополита - все это создавала возможности предприимчивым епископам без ущерба для себя лично осуществить переход под юрисдикцию папы при поддержке короля.



Заключение

В результате анализа документов сеймов и сеймовых конституций были сделаны следующие выводы:

1) Вопросы религиозной терпимости и их законодательного закрепления поднимались на каждом сейме, опираясь на обещания короля, данные при коронации, о законодательном закреплении системы наказаний за религиозные притеснения.

2) На сеймах, где на повестку дня ставились вопросы охраны границ или угрозы нападений, депутаты готовы были идти на уступки власти и откладывать решение вопросов религиозного характера.

3) Позиция короля на сеймовых заседаниях показывает его симпатию католикам, а после заключения унии - и униатам.

Важно отметить, что депутаты настаивают именно на законодательном оформлении религиозных вопросов.

Анализ источников, относящихся к Брестской унии позволяет сделать следующие выводы:

1) К концу XVI века в православной церкви Речи Посполитой наблюдается кризис, который охватил фактически все сферы жизни церкви.

2) Из-за падения авторитета епископов и митрополита и действий центральной власти (раздача церковного имущества светским лицам, поощрение деятельности иезуитов) положение церкви в православном обществе значительно падает.

3) Деятельность братств и попытка контролировать епископов мирянами вызывает негодование в церкви.

4) Из-за желания поднять авторитет церкви (Ипатей Потей) или же просто личной наживы (Кирилл Терлецкий) ряд епископов принимает решения перейти под юрисдикцию Рима.

Выше указанные выводы демонтируют, во-первых, потребность не католического населения (речь идет о христианских конфессиях) в создании законов, которые бы фиксировали религиозную терпимость в государстве; во-вторых, наличие кризисных явлений в православной и протестантской среде, вызванных действиями власти. Сам факт признания других христианских конфессий и допущение их в систему управления государствам говорит о наличии системы религиозной терпимости.



Список литературы и источников

Источники:

1. Documenta unionis berestensis eiusque auctorum (1590-1600). Ed. A. G. Welykyj. Romae, 1970. pp. 5-76.

2. 1588 Konstytucye Seymu Walnego Krakowskiego Koronacyi Krolcwskiey // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 251 - 269.

3. 1589 Konstytucye Seymu Walnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 277-292.

4. 1590 Konstytucye Seymu Walnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 304-316.

5. 1591 Konstytucye Seymu Walnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 326-333.

6. 1593. Konstytucye Seymu Walnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 341-348.

7. 1595 Konstytucya Seymu Walnego Kmkowskiego, o Seymie blisko przyszlym // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 354-363.

8. 1596 Konstytucye Seymu Walnego Koronnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 363-366.

9. 1598 Konstytucya Seymu Walnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 366-380.

10. 1601 Konstytucye Seymu Walnego Koronnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 386-404.

11. 1607 Konstytucye Seymu Walnego Koronnego Warszawskiego // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 432-448.

12. 1609 Konstytucye Seymu Walnego Koronnego w Warszavie // Volumina Legum Т. 2, 1859. С. 461-475.

13. Katechizm Rakowski [Электронный ресурс] // Bracia Polscy.URL: http://bracia.racjonalista.pl (дата обращения 20. 04.2017).

Литература по истории взаимоотношения польского духовенства с иными конфессиональными объединениями:

14. Брестская уния 1596 г. и общественно-политическая борьба на Украине и в Белоруссии в конце XVI - начале XVII вв., ч. 1-2; под ред.. Б.Н. Флори. М., 1996-1999. 199 c. и 197 с.

15. Дмитриев М.В. О религиозно-культурных задачах Брестской унии 1596 г. // Славяне и их соседи, вып. 3, М., 1991;

16. Дмитриев М.В. Между Римом и Царьградом. Генезис Брестской церковной унии 1595-1596 гг. М. 2003. 316 с.

17. Дмитриев М.В. Православие и Реформация: реформационные движения в восточнославянских землях Речи Посполитой во второй половине XVI в. М. 1990. 135 с.

18. Жукович П. Сеймовая борьба православнаго западнорусскаго дворянства с церковной уніей (до 1609 г.). СПб, 1901. 608 с.

19. Любович Н.Н. История Реформации в Польше: Кальвинисты и антитринитарии (по неизданным источникам). Варшава, 1883. 348 с.

20. Bruckner A. Roznowiercy polscy: Szkice obyczajowe i literackie. Warszawa, 1962. 232 s.

21. Grabowski T. Literatura luterska w Polsce wieku XVI:1530-1630. Poznan, 1920.

22. Halecki O. From Florence to Brest (1439 -1596). Hamden, 1968.

23. Chodynicki K. Koњciуі prawosіawny a Rzeczpospolita Polska: Zarys historyczny 1370-1632. Warszawa, 1934. 632 s.

24. Lewicki K. Ksi№їe Konstanty Ostrogski a unia brzeska 1596 r. Lwуw, 1933.

25. Kempa T. Wobec kontrreformacji. Protestanci i prawosіawni w obronie swobуd wyznaniowych w Rzeczypospolitej w koсcu XVI i w pierwszej poіowie XVII wieku. Toruс, 2007. 624 p.

26. Korolko M. Klejnot swobodnego sumienia. Polemika wokуі Konfederacji Warszawskiej w latach 1573-1658. Warszawa, 1974;

27. Ogonowski, Z zagadnien tolerancji w Polsce XVII w. Warszawa, 1958. 349 s.

28. Tazbir J. Paсstwo bez stosуw. Warszawa. 1961. 296 s.

29. Tazbir J. Reformacja w Polsce. Warszawa. 1997. 263 s.

30. Литература по социниаству и антитринитариям:

31. Будрин Е. Антитринитарии XVI в. Вып. 1-2. Казань, 1886-1889. 396 с.

32. Левицкий О. Социнианство в Польше и Юго-Западной Руси в XVI и XVII вв. Kазань,1882. 340 с.

33. Лепший К. Социальная программа плебейского крыла польского арианства // Доклады и сообщения Института истории. Вып. 9. М., 1956. С. 153-166.

34. Любович Н. Люблинские вольнодумцы в 16 в. (Антитринитарии и анабаптисты). Варшава, 1902. 222 с.

35. Любович Н. Начало католической реакции и упадок реформации в Польше. Варшава, 1890. 421 с.

36. Подокшин С.А. Реформация и общественная мысль Белоруссии и Литвы. Минск, 1970. 224 с.

37. Antitrinitarianism in the second half of the 16^th century. edite R. Dan and A. Pirnat. Budapest: Akademiai Kiado, 1982. 351 p.

38. Cory D.M. Faustus Socinus. Boston, 1932. 256 p.

39. Frick D. A. Polish Sacred Philology in the Reformation and the Counter-Reformation. Chapters in the History of the Controversies (1551-1632). Berkeley, 1989. 228 p.

40. Kot St. Socinianism in Poland. The Social and Political ideas of the Polish Antitrinitarianism. Boston, 1958. 228 p.

41. Ogonowski Z. Faustus Socinus 1539-1604 // Shapers of Religious Traditions in Germany, Switzerland and Poland 1560-1600, edited by Jill Raitt, Yale University Press, 1981, p.195.

42. Tazbir, Janusz. "The Polish Reformation as an Intellectual Movement." In Friszman, Samuel (ed.) The Polish Renaissance in Its European Context. Bloomington, Indiana University Press, 1988. 365 p.

43. Wilbur E. M. A History of Unitarianism: Socinianism and its Antecedents. Cambridge, 1946. 354 p.

Литература по религиозной терпимости:

44. Beyond the Persecuting Society: Religious Toleration Before the Enlightenment. Ed. By J. Ch. Laursen and C. J. Nederman. Philadelphia, 1998. 450 p.

45. Panek J. Tolerance and intolerance in sixteenth-century Hungary // Tolerance and intolerance in the European reformation/ edited by Ole Peter Grell and Bob Scribner. Cambridge University Press 1996, P. 249-262.

46. Remer. G. Humanism and the rhetoric of toleration, The Pennsylvania State University Press, 1996, 300 p.

47. Oberman Heiko A. The travail of tolerance: containing chaos in early modern Europe // Tolerance and intolerance in the European Reformation. Cambridge, Cambridge University press,1996. P. 143-165.

48. Monter W. Heresy Executions in Refomational Europe, 1520-1565 // Tolerance and Intolerance in the European Reformation. Ed. by O.P. Crell and R. Scribner. Cambridge, 1996. P. 48-64.

49. Tazbir J. A State Without Stakes, Polish Religious Toleration in the Sixteenth and Seventeenth Centuries. Warsaw-New York, 1973. 321 p.

50. Tolerance and intolerance in the European reformation / edited by Ole Peter Grell and Bob Scribner. Cambridge University Press 1996, 316 p.

51. Zagorin P. How the Idea of Religious Toleration Came to the West. Princeton University Press, 2004. 371 p.

Литература по истории Польши:

52. Кареев Н.И. Очерк истории реформационного движения и католической реакции в Польше. М., 1886. 345с.

53. Корзо М.А. Церковное законодательство о роли школы: пример Речи Посполитой конца XVI - начала XVII в. // Религиозное образование в России и Европе в XVII веке. Под ред. Е.С. Токаревой и М. Инглота. СПб., 2011. С. 68-81.

54. Тымовский М., Кеневич Я., Хольцер Е. История Польши. - М., 2004. 544 с.

55. Knoll P. W. Poland // The Oxford Encyclopedia of the Reformation. Ed. by H. J. Hillerbrand. New-York-Oxford, 1996. Vol.3. P. 283-288.

56. The Polish Renaissance in its european Context. Ed. by S. Fiszman. Indiana, 1988. 350 p.

57. Tollet D. Religious coexistence and competition in the Polish-Lithuanian Commonwealth c. 1600 //Cultural Exchange in Early Modern Europe. Vol. 1. Religion and Cultural Exchange in Europe, 1400 -1700. Ed. by Schilling H., Toth I.G. Cambridge Univ. Press, 2006. P. 64 - 87.

58. Visser Cf. P. «Blasphemous and pernicious»: The role of printers and booksellers in the spread of dissident religious and philosophical ideas in the Netherlands in the second half of the seventeenth century, in Quaerendo 26, 1996. P. 303-326.

59. Williams G. H. Protestants in the Ukraine during the Period of the Polish-Lithuanian Commonwealth // Harvard Ukrainian Studies, N 1. 1978. P. 41- 42; P. 184-210.

60. Литература по истории Реформации в Европе:

61. Bainton R.H. The Parable of the Tares as the Proof Text for Religious Liberty to the End of the Sixteenth Century // Church History. Vol.1 (1932). P. 67-88.

62. Benedict Ph. Un roi, une loi, deux fois: parameters for the history of Catholic-Reformed co-existence in France, 1555-1685 Tolerance and Intolerance in the European Reformation. In September 1996. P. 49-93.

63. Bethencourt F. The Inquisition and Religious Frontiers in Europe // Frontiers of Faith. Religious Exchange and the Constitution of Religious Identities, 1400-1750, Cambridge University Press. 2001. P. 167-176.

64. Hillar M. Laelius and Faustus Socini founders of socinianism, their lives and theology // The Journal from the Radical Reformation. In the spring, 2002.

65. Uminski J. The Counter-Reformation in Poland, Cambridge Univ. Press, 1950.

66. Konnert, M. Early Modern Europe: The Age of Religious War, 1559-1715. Canada, 2006.

Размещено на Allbest.ru