Некрополь Спасо-Андроникова монастыря

Что же было сделано особой кладбищенской комиссией ОИМГ и девятью местными комиссиями в плане благоустройства кладбищ? Доклад о положении кладбищ и письмо правления ОИМГ в Моссовет 14 июня 1932 г. представляет впечатляющую картину. В 1927 г. кладбища являли собой заросшие пустыри с отсутствующими или поломанными оградами, надгробия расхищались и ломались, хулиганствующие элементы находили здесь приют. За три года общественность привела кладбища в порядок. Были сооружены или капитально отремонтированы ограды восьми кладбищ (общей длиной около 15,5 км), построены конторы, общественные уборные, проведено освещение (а на Ваганьковском кладбище и водопровод), организованы охрана, благоустройство территорий (перепланировка, разбивка участков, устройство дорожек, скамеек, указателей и др.). Всего Общество изучения Московской губернии израсходовало на эти цели 366 500 руб. Чтобы представить размеры работы, назовём только тогдашние размеры кладбищ: Ваганьковское 46 десятин, Калитниковское - 23,5, Даниловское - 22,5, Семёновское - 21, Лазаревское - 19, Пятницкое - 14,5, Дорогомиловское - 13,3, Миусское - 6,5. «Общество передало райкомхозам кладбища в вполне благоустроенном состоянии», - констатировали П.Н. Миллер и А.И. Малиновский от имени ОИМГ 29 августа 1930 г. Три года работы и благоустройство территории площадью свыше 170 десятин без государственных дотаций - это своего рода подвиг общественности.

И тем не менее Моссовет решил ликвидировать эти общественные организации. Начиная с 28 февраля (Калитниковское кладбище) и заканчивая 14 июля 1930 г. (Дорогомиловское кладбище), все девять местных и особая клабищенская комиссия ОИМГ прекратили своё существование. В то же время расформировали и похоронный подотдел. Их функции перешли в ведение районных коммунальных органов, однако большинство их при этом «отказалось взять под своё наблюдение и своё ведение находящиеся на кладбищах могилы выдающихся деятелей». Судьбы некрополя попали в равнодушные чиновничьи руки. В архив легли акты ликвидации кладбищенских комиссий, среди которых, например, такие: «Комиссия Миусского кладбища», «Инициативная группа по благоустройству. Пятницкое кладбище».

Таков итог борьбы за сохранение московских центральных кладбищ. Она прошла несколько этапов, в ходе которых общественность использовала все доступные ей формы научной, организационной и даже административно-хозяйственной деятельности. Последняя была вызвана бездействием властей и поставила общественность, по признанию Б.Б. Веселовского, в невыгодное положение «средостения» между государственными органами и кладбищами. Власти не оценили этих героических усилий. Вот только один маленький штрих: на 15 июня 1930 г. на текущем счету Комитета по охране могил находилось 5,5 тыс. руб., которые он просил оставить на рподолжение работ по фиксации и охране около тысячи могил выдаюшихся деятелей. Нам не известно, удовлетворили ли эту просьбу, но 18 сентября отдел благоустройства МКХ Моссовета потребовал от Общества изучения Московской губернии в трёхдневный срое ликвидировать задолженность в 540 руб. за бутовый камень одного из кладбищ, угрожая судом арбитражной комиссии. На совести советских органов власти было немало подобных придирок, обмана, ошибок… Но главное - преступлений, выразившихся в ликвидации сначала монастырских, а после 1930 г. и некоторых центральных кладбищ - Братского, Лазаревского, Семёновского, частично Миусского, православного и еврейского Дорогомиловских.

Обращение к истории позволяет наконец воздать должное тем, кто в то трудное время поднял голос протеста против уничтожения нашей исторической памяти. Запомним их имена: Иван Алексеевич Белоусов, Дмитрий Дмитриевич Благой, Павел Васильевич Богословский, Борис Борисович Веселовский, Мария Юрьевна Глауберман (Барановская), Николай Михайлович Дружинин, Николай Сергеевич Елагин, Александр Иванович Капцов, Иван Григорьевич Клабуновский, Михаил Иванович Комаров, Н.М. Кашин, Алексей Алексеевич Круглый, Николай Рудольфович Левинсон, Пётр Николаевич Миллер, Александр Иванович Малиновский, Василий Фёдорович Миронов, Александр Михайлович Полянский, Иван Иванович Попов, Борис Сергеевич Пушкин, Наталья Даниловна Рудницкая-Моргунова, Вера Николаевна Светлова, Ольга Владимировна Сваричовская, Пётр Васильевич Сытин, Николай Дмитриевич Телешов, Михаил Константинович Трацевский, Сергей Ильич Фортинский, К.В. Чарский, Виктор Ильич Чернопятов, Н.Н. Чижевский, Николай Петрович Чулков, Николай Андреевич Шамин и многие другие, которые не попали в архивные документы, но также самоотверженно трудились и боролись за сохранение отечественных традиций, за сохранение памяти народа.

Заключение

В настоящем исследовании впервые была сделана попытка проследить историю Спасо-Андроникова монастыря на протяжении длительного периода как единый, целостный процесс. Опыт подобного анализа на материалах XVIII-XX вв. показал, что процесс преобразований шёл практически непрерывно до 1917 г., т.е. почти три столетия. При этом при всех особенностях, при всей критике своих предшественников, с которой почти всякая власть начинили своё правление, в целом в течение всего названного времени прослеживается определённая преемственность в направлении преобразований в области некрополеведения, в проблемах, стоявших перед властью, и методах их решения, что, естественно, не исключает эволюции и совершенствования последних. Вместе с тем интенсивность, характер реформ, их нацеленность на ту или иную сферу, степень их радикализма была, естественно, различной на разных этапах.

Петровские реформы ознаменовали собой переломный момент не только в истории России, но и в истории некрополей и в значительной степени предопределили дальнейшее политическое, экономическое, социокультурное и религиозное развтие страны. В ходе этих реформ была создана новая, основанная на бюрократических принципах, более современная и эффективная система управления страной, современные армия и флот. Также была осуществлена реорганизпация социальной структуры, хозяйства и финансовой системы, возникли новые отрасли промышленного производства; заложены основы светского образования и науки, произошли качественные изменения в быту и культуре. Важнейшее значение петровских реформ связано с преодолением кризиса традиционализма. Вместе с тем итоги и результаты реформ в целом были внутренне противоречивы.

Во-первых, в ходе петровских реформ был сохранён и, более того, упрочен институт крепостничества, составлявший важгнейшую особенность социальной организации русского общества, оказывавший сильнейшее воздействие на все процессы в социальной, политической и экономической сферах на протяжении всего последующего периода и ставший основой нового системного кризиса, который проявился к середине XIX в. Однако одновременно петровские реформы заложили основы сословной организации, предполагающий элементы самоуправления, т.е. определённой самостоятельности отдельных социальных корпораций и, соответственно, зачатки гражданского общества. Здесь заключён ещё один итог реформ Петра I - возникновение новой модели взаимоотношений власти и общества. В самом обществе происходят процессы секляризации, ведущие к выделению личности, индивидуализация.

Второй этап развития связан с реформами Екатерины II. Проведённая ею секуляризация церковных земель привела православную церковь не только в административную, но и в финаносвую зависимость от государства, которое теперь определяло, сколько монастырей и монахов нужно иметь в государстве, и таким образом довольно жёстко регламентировало духовную жизнь своих подданных. Ограничивая то их количество, которым оно, государство, готово было пожертвовать ради Бога, оно тем самым определяло и место, отводимое церкви в её социально-политической системе. Причём это рассматривалось именно как жертва со стороны государства, т.к. удалившийся в монастырь переставал быть полноценным членом общества, чья жизнь посвящена служению «общему благу», т.е. собственно государству.

Третий этап связан с «синодальным» периодом в жизни монастырей, который завершился с избранием 4 ноября 1917 г. патриарха. Им был избран московский митрополит Тихон (в миру Василий Иванович Белавин).

Во время революции и после неё сильно пострадали многие московские обители и их некрополи, в том числе и некрополь Спасо-Андроникова монастыря. Долгие годы общество «Старая Москва» добивались, чтобы открыли в этой обители музей, или хотя бы позволили поставить на охрану часть некрополя, но тщетно. Только после 1945 г. Моссовет позволил открыть на территории бывшего Спасо-Андроникова монастыря музей им. Андрея Рублёва. Но монастырский некрополь потерян безвозвратно. Хотя в последние годы ведётся активная деятельность по его восстановлению.

Список использованных источников и литературы

1. Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия Радонежского и всея России чудотворца. Сергиев Посад, 1853.

2. Сергий (Спасский) Историческое описание Московского Спасо-Андроникова монастыря. М., 1865.

3. Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1984-1994. Т. 1-9.

4. Саитов В.И. Московский некрополь. СПб. Т. 1 - 3. 1907-1908.

5. Карамзин М.Н. История государства Российского. Т. 5. М., 1993.

6. Русское средневековое надгробие XIII-XVII века. 2006.

7. Сорок сороков. Краткая иллюстрированная история всех московских храмов. Т. 1. С. 319 - 327.

8. Григорий, архим. Список настоятелей Московского Спасо-Андроникова второклассного монастыря с судьбы их. М., 1891.

9. Ф. Р-1. Д. 2. Л. 108 - 110.; Д. 4. Л. 43 - 44.; Д. 13. Л. 31 - 32, 49 - 51, 75 - 78.; Д. 129.

10. Ф. 280. Ед. хр. 495. Л. 1 - 3.

11. Ф. 1183. Ед. хр. 60. №144.

12. Ф. 203. Оп. 227. Ед. хр. 147. ЛЛ. 23 об. - 25.

13. Ф. 966. Оп. 4. Д. 1060. Л. 9.

14. Ф. 4557. Оп. 1. Д. 48. ЛЛ. 16 - 17; Д. 50. Л. 3; Оп. 8. Д. 651; Д. 652. Л. 122.

15. Ф. 4570. Д. 31. Лл. 9 - 19.

16. Ф. 177. Московское областное бюро краеведов. К. 31. Д. 2. Л. 1 - 15; Д. 4. Л. 1 - 11; Д. 6. Л. 30 - 34; Ед. хр. 1. ЛЛ. 8, 10, 13, 19, 55; Ед хр. 5. Л. 4 - 5; Ед. хр. 6. ЛЛ. 10 - 12, 44 об.; Ед хр. 10. Л. 5; Ед. хр. 11. ЛЛ. 1, 5 об. - 6; К. 32. Ед. хр. 15.

17. Артамонов, М.Д. Московский некрополь. М., 1995.

18. Беляев, Л.А. Древние монастыри Москвы (кон. XIII - нач. XV вв.) по данным археологии. Т. 6. М., 1994.

19. Бураков, Ю.Н. Под сенью монастырей московских. М., 1991.

20. Брюсова, В.Г. Спорные вопросы биографии Андрея Рублева. // Вопросы истории. 1969. №1. С. 47.

21. Вагнер, Г.К. Спасо-Андроников монастырь. М., 1972.

22. Гришберг, В.Б. Надписи из Георгиевского монастыря // Археологические памятники Москвы и Подмосковья. Сб. М., 1954.

23. Гришберг, В.Б. Материалы для свода надписей на каменных плитах Москвы и Подмосковья XIV-XVII вв. // Нумизматика и эпиграфика. Вып. 1. М., 1960; Вып. 3. М., 1962.

24. Денисов, Л.И. Православные монастыри Российской империи. М., 1908. С. 419 - 422.

25. Козлов, В.Ф. Печали некрополей России // Библиография. 1994. №6.

26. Козлов, В.Ф. Судьбы монастырских кладбищ Москвы (1920-30-е годы) // Московский некрополь. Вып. 1. М., 1991. С. 48 - 57, 59 - 61.

27. Козлов, В.Ф. Черные годы московских обителей. // Московский журнал. 1991. №11. С. 12.

28. Комиссаренко, А.И. Русский абсолютизм и духовенство. С. 112.

29. Ледовская, И.Ю. Из истории некрополя Спасо-Андроникова монастыря: мемориальная скульптура конца XVIII - первой половины XIX в. // Материалы научной конференции ЦМИАР. Дек. 1993 г.

30. Ледовская, И.Ю., Малинов, А.А. Некрополь Спасо-Андроникова монастыря (по материалам П.Д. Барановского) // Материалы конференции к 100-летию со дня рождения П.Д. Барановского.

31. Мартынов, А.А. Надгробная летопись Москвы. М., 1895.

32. Москва. Памятники архитектуры XIV-XVII вв. М., 1973.

33. Московский некрополь. История. Археология. Искусство. Охрана. // Материалы научно-практической конференции 31 марта - 1 апреля 1994 г. М., 1996.

34. Пирогов, В. Московский некрополь. // Социальная защита. 1991. №10.

35. Рогов, А.И., Лаврентьев, В.С. Памятники светской архитектуры Москвы XVII в. История СССР. 1968. №4. С. 159.

36. Саладин, А.Т. Очерки истории Московских кладбищ. М., 1997.

37. Шамурин, Ю.А. Москва в её прошлом и настоящем. Вып. 8. М., 1917. №7 - 9 (московские кладбища).

38. Шокарев, С.Ю. Московский некрополь XV - начала XX вв. как социокультурное явление. М., 2000.

Размещено на Allbest.ru