Природа религии

Размещено на http://allbest.ru/

Размещено на http://allbest.ru/

Содержание

Теологические (конфессиональные) концепции объяснения природы религии

Джайнизм: вероучение и основные направления джайнизма: шветамбары («одетые в белое») и дигамбары («одетые воздухом»)

Понятие диалога по религиозному вопросу, его субъекты и цели

Список использованной литературы

Теологические (конфессиональные) концепции объяснения природы религии

В религиоведении разработан ряд концепций религии: теологические (конфессиональные), философские, социологические биологические, психологические, этнологические и др., различающиеся по главному объяснительному принципу. Они взаимосвязаны, влияют друг на друга, заимствуют друг у друга определенные идеи, корректируя их в соответствии с собственными исходными посылками, и часто оказываются едиными в выделении конкретных свойств объекта.

Теологические (конфессиональные) интерпретации стремятся понять религию «изнутри», на основе соответствующего религиозного опыта. Объяснения варьируются, но общим в них является представление о религии как связи человека с Богом, с Абсолютом, с какой-то Силой, с Нуминозным, с Трансценденцией и т.д.

Рассмотрим, как объясняют религию христианские исследователи. Хотя их идеи несут на себе печать принадлежности к конфессии -- католицизму, протестантизму, православию, в главном они согласны друг с другом: религия есть «величина sui generis (особого рода)», появляется как результат взаимосвязи между Богом и человеком. Однако уже в период становления религиоведения как науки обнаружились два подхода к определению религии: с точки зрения крайнего супранатурализма и с позиций исторической школы в теологии. Под влиянием супранатурализма разрабатывавшееся в христианской теологии понятие «сверхъестественное» было применено к определению религии. Термин «религия» применяется для обозначения воззрения, основанного на вере в то, что сверхъестественные силы существуют и что отношения с ними возможны.

Супранатурализм исходил из «сверхъестественной откровенности» христианства и возможности его постижения лишь через Откровение. Но сложившееся на этой основе представление о религии как «непроизводимом первичном феномене» приходило в противоречие с фактом зависимости эволюции христианства от развития общества. Связь христианства с различными общественными отношениями была подвергнута обстоятельному анализу представителями исторической школы в теологии. Протестантский теолог, историк и социолог религии Э. Трёльч (1865--1923), выступивший как систематизатор идей этой школы, применил к анализу религии (христианства) «исторический способ рассмотрения». Он считает религиозное состояние человека априорным переживанием и в то же время ставит вопрос, как соотносится идея самостоятельности и необусловленности религиозной веры с фактом влияния на духовные силы человека различных общественных обстоятельств -- экономических, государственных, семейных и других отношений. Э. Трёльч приходит к выводу, что религия представляет собой одновременно и субъективное отношение к Богу, и объективную историческую реальность. Становление направленности человека на абсолютные цели происходит в контексте достижения целей частных и релятивных, но приобщение индивидуума и коллектива к мировому Божественному Разуму служит основой самостоятельности и необусловленности христианской веры.

В дальнейшем в конфессиональном религиоведении развивались две тенденции в понимании религии и ее соотношения с обществом -- разделяющая и соединяющая. Представители первой исходят из различения религии и общества как «самостоятельных величин», как качественно отличных друг от друга сфер, признают трансцендентность (лат. transcendens -- выходящий за пределы) сущности и содержания религии. Сущность религии, выражающаяся в догматическом учении, в богослужении и т.д., несоциальна, «неотмирна» и «надмирна». Это -- «вечные истины», «вневременные принципы», «надисторическое зерно» и пр. Социальной стороной обладают лишь явления религии, видимые структуры -- организации, учреждения и т.д.

Протестантский теолог и философ Р. Отто (1869--1937) полагал, что религия -- это «переживание святого», ее предметом является нуминозное (лат. numen -- божественная воля, власть, сила божества) -- сила, исходящая от Божества. Святое, нуминозное вызывает двойственное чувство. С одной стороны, оно есть mysterium tremendum (лат. -- тайное страшащее) -- то, что вызывает благочестивый страх и трепет, нечто «совершенно другое» по отношению к человеку. Человек чувствует присутствие существа, которое принципиально противопоставляется ему, и эта чуждость возбуждает чувства испуга, боязни, трепета, «совершенной зависимости», «чувство твари» и т.д. С другой стороны, святое, нуминозное предстает как mysterium fascinans (лат. -- тайное ослепляющее, увлекающее, восхищающее), оно захватывает, очаровывает, одушевляет человека, не отпускает его, держит его в своем обаянии. Переживание святого, нуминозного задано человеку априорно (до опыта), он до некоторой степени предрасположен к тому, чтобы испытать это переживание. Понятие святого служит для Р. Отто основой создания всеобщей категориальной системы, с помощью которой может быть объяснена всякая религия. Борунков Ю.Ф. Основы религиоведения: Учеб. - М., 2001

Православный богослов и философ П.А. Флоренский (1882-- 1937) следующим образом определяет религию: «...если онтологически религия есть жизнь нас в Боге и Бога в нас, то феноменалистически -- религия есть система таких действий и переживаний, которые обеспечивают душе спасение. Другими словами, спасение в том наиболее широком, психологическом смысле слова есть равновесие душевной жизни». Хотя и внешний мир не оставлен религией, однако, настоящее место ее -- душа. Она спасает нас от нас, спасает наш внутренний мир от таящегося в нем хаоса. Она «поражает гадов» великого и пространного моря подсознательной жизни, улаживает душу. А водворяя мир в душе, умиротворяет и целое общество, и всю природу.

Сторонники соединения религии и общества полагают, что ныне христианские принципы реализуются «в мире», происходит «перенесение» верований и символов в мирскую сферу, а потому она не является безрелигиозной. Противоположность «религиозное -- светское» теряет свой смысл, «светское насквозь религиозно». Идея трансцендентности сохраняется, но в переосмысленном виде: религия по сущности и содержанию трансцендентна, но это такая трансцендентность, которая в то же время имманентна (лат. immanens -- пребывающий внутри) «миру», «обществу».

П.Л. Бергер, американский социолог и евангелический теолог, совместно с немецким исследователем Т. Лукмаиом анализирует религию с позиции феноменологической социологии знания и феноменологической социологии религии. Их внимание сосредоточено на изучении дотеоретического «обыденного знания», с которым люди имеют дело в повседневной жизни. Интерсубъективное человеческое сознание производит «общественную конструкцию действительности».

Культура, или иначе Номос (греч. nomos -- обычай, порядок), жизненно необходима человеку, поскольку она конституирует смыслы и тем самым обеспечивает ему возможность ориентации в мире. Потребность в смыслополагании особенно остро ощущается в проблематических ситуациях, складывающихся на грани культурной защищенности. Наблюдения смерти другого и связанные с этим переживания в воображении собственной смерти, опыт полусознательного, грезы, экстаз, неудовлетворенность миром, как он дается в повседневном восприятии, и т.д. вызывают дестабилизацию, ощущение хаоса, страдание и страх. Стабилизация Космоса (греч. kosmos -- вселенная, мир как упорядоченное целое) не может основываться на переменчивых случайностях повседневной жизни. Действительную стабильность обеспечивает религия. «Религия,-- пишет П. Бергер,-- есть смелое предприятие человека создать священный Космос. Иначе говоря, религия есть космизация священным способом. Священным мы считаем нуминозную, возбуждающую страх могущественность, которую человек переживает иначе, чем самого себя, и все же -- как с ним связанную, и верит, что она господствует в определенных объектах опыта». Священное отлично от повседневной жизни.

В создании «жизненного мира человека» религия играет основополагающую роль, поскольку ей как смыслополагающей инстанции подчинены все другие способы придания смысла. Являясь основополагающим измерением «конструкции действительности», она выполняет легитимирующую (лат. legitimus -- законный, узаконенный) функцию по отношению ко всем областям этой действительности, обосновывает и объясняет мир в его упорядоченности. Ориентирующая сила религии особенно важна в пограничных ситуациях, которые ставят под вопрос повседневный мир. Она структурирует их, устанавливает связь их с «нормальной» ситуацией, противостоит хаосу и конструирует наполненный смыслом Номос. Религия осуществляется в постоянном религиозном действии, которое совершается в контексте социальной связи, тем самым священный религиозный Космос непрерывно приближается к повседневному миру, обеспечивая ему прочность. Борунков Ю.Ф. Основы религиоведения: Учеб. - М., 2001

В условиях секуляризованного общества необходимо сделать «повторное открытие трансценденции» и искать ее надо, прежде всего в тех областях человеческой жизни, где преодолевается случайность, обеспечиваются порядок и стабильность. Для иллюстрации действия трансценденции П. Бергер рисует следующую картину. Ребенок просыпается ночью, он дезориентирован и плачет, зовет мать; приходит мать и успокаивает дитя: «Все в порядке». Это событие повседневно, обычно, его толкование не нуждается в религиозном измерении. «Но как раз то,-- пишет П. Бергер,-- что это так обычно, ставит отнюдь не обычный вопрос -- вопрос, который непосредственно вводит в религиозное измерение: не обманывает ли мать ребенка? Если религиозное понимание наличного бытия содержит в себе истину, то чистосердечный ответ может быть «нет». Если, напротив, «естественное» есть единственная действительность, то мать лжет. Она, правда, лжет из любви и постольку опять же, возможно, и не лжет. Если все же радикально проанализировать ее в любви в момент произнесения слов, выясняется, что то, что она говорит,-- это ложь. Почему? Потому что утешение, которое она дает, проходит через нее и ее ребенка, через случайность персон и ситуаций, и содержит утверждение о действительности как таковой». Родители выступают для своих детей как «строители мира» и как «охранители мира», они должны сформировать мир, находящийся в состоянии порядка, а этот мир должен обеспечить ребенку защиту. Они питают «изначальное доверие», без которого ребенок не может развиваться.

Таким образом, полагает П. Бергер, в повседневном бытии имеется «измерение религиозного», обнаруживается приватная религиозность, жизненно необходимая для человека. Эта поселенная в приватном пространстве религиозность может даже и не считаться таковой, но она образует «индивидуальный религиозный опыт повседневности», на основе которого формируется «индуктивная вера». Религиоведение:Учеб. Пособие. - Мн., 2003

Соавтор П. Бергера по ряду произведений Т. Лукман исследует структуру «жизненного мира» и социальную реальность как феномен этого мира. Центральное понятие его концепции религии -- «трансцендирование», трактуемое как выход за пределы биологической природы человека, как процесс конструирования «смыслового универсума». Трансцендирование представляет собой аспект всякой жизнедеятельности человека, но наиболее отчетливо проявляется в религиозности. Т. Лукман констатирует упадок в современном обществе «церковно ориентированной религии» и утверждает, что в то же время сохраняется и растет внецерковная религиозность. Он различает «специфическую» и «неспецифическую» формы религии, «видимую» и «невидимую» религию; к первой он относит церковные формы религиозности, вторую считает всеобщей социальной формой. Религия придает смысл -- всеобщий и индивидуальный -- объективным образцам, задаваемым обществом. Она представляет собой способ, которым «закрепляются вышестоящие и трансцендентные смысловые связи». Она есть продуктивная сила человеческой способности к трансцендированию, посредством которой исторически сложившееся и символически заданное мировоззрение принимается индивидом и перерабатывается во внутреннюю субъективную форму. Религия является необходимым компонентом становления человека, ее значение состоит в придании смысла и полагании ценности его существования. Ныне религиозность перестала быть свойственной только церкви, «рассыпалась» по всему обществу. В семьях, коммунах, политических группах, группах общения и т.д. складываются приватизированные механизмы придания смысла. Как раз в этом и находит выражение «невидимая религия». Религиоведение:Учеб. Пособие. - Мн., 2003

теологический религиозный ортодоксальный джайнизм

Джайнизм: вероучение и основные направления джайнизма: шветамбары («одетые в белое») и дигамбары («одетые воздухом»)

Ортодоксальные религиозные доктрины древней Индии, генетически восходившие к религии и мифологии арийских вед, были тесно связаны с системой сословного неравноправия, которая нашла свое выражение в виде варн. На основе первоначального деления на варны древнеиндийское общество в процессе смешения арийского субстрата с аборигенными племенами выработало еще более дробное и в сословном отношении еще более неравноправное членение на касты. Касты -- сложный социально-структурный феномен. Образовавшиеся на базе профессиональных, племенных и прочих факторов, индийские касты привели к невиданному в какой-либо иной цивилизации дроблению общества на многие сотни и даже тысячи обособленных и замкнутых эндогамных корпораций, каждая из которых заняла свое строго определенное место в гигантской иерархической системе кастового неравенства.

Высшее и наиболее почитаемое место в сложившейся системе занимали касты брахманов. Брахманизм в лице всех его систем-школ был учением именно этих каст. Все религиозно-философские построения, связанные с поисками спасения, слияния с Брахманом, были результатом многовековых усилий самих брахманов и предназначались только для них. Что же выпадало на долю остальных?

Нельзя сказать, чтобы они оставались вне религии. Напротив, они были охвачены заботами жрецов-брахманов, совершавших от их имени и по их просьбе обряды, помогавших им общаться с богами и духами. Но высшие поиски божественных истин и связанная с этим система абстрактных конструкций и философско-религиозной рефлексии оставались недоступными для других. Брахманы не считали нужным посвящать представителей иных варн в глубокие таинства религиозно-философских абстракций и их поисков. Крывелев И.А. История религий. Очерки в 2-х т. - М, 1989 До поры до времени это считалось само собой разумеющимся: кому как не жрецам-брахманам, для которых это является делом жизни, заниматься углубленным религиозным самоанализом и постоянным самоусовершенствованием в целях постижения великой истины?! Однако с течением времени и особенно в связи с ускорением темпов социально-политического развития древнеиндийских протогосударств, с появлением политически влиятельного и в имущественном плане зажиточного, заметно выделявшегося на фоне всех остальных слоя причастных к власти (в основном это выходцы из варны и -- позже -- каст кшатриев) ситуация стала изменяться. Князья, правители, военачальники, чиновники-администраторы и близкие к ним социальные прослойки, в чьих руках была власть и фактическая сила, все более ощущали себя обойденными жрецами-брахманами, оставленными за пределами поисков истины, приобщение к которым, по традиции, стало в древней Индии вершиной системы социально-нравственных ценностей.

Это привело к тому, что представители небрахманских варн, особенно кшатрии, начали все активнее интересоваться проблемами философского осмысления бытия, мироздания, жизни и смерти, тем более, что эти проблемы в виде учения о перерождении, о карме и т. п. стали к середине 1 тысячелетия до н. э. достаточно широко известными в Индии.

Судя по текстам упанишад мировоззренческие проблемы в это время разрабатывались уже не только брахманами, но и выходцами из иных варн, прежде всего кшатриями, что подрывало монополию брахманов на сакральное знание, которое, к слову, формально считалось доступным для всех трех арийских варн -- «дважды рожденных» (брахманы, кшатрии, вайшья). В стороне от этого знания традиционно находились лишь выходцы из четвертой варны шудр, бывшие либо потомками аборигенного населения, либо метисами, число которых среди жителей Индии со временем все возрастало. Стоит заметить, что этот слой индийского населения впоследствии тоже внес весомый вклад в формирование религиозно-культурных традиций страны, как это особенно явственно заметно на примере индуизма. Однако на первых порах лидерами оппозиционных брахманизму учений оказались более подготовленные к этому высокопоставленные кшатрии. Васильев Л.С. История религий Востока:Учеб. Пособие. - М, 1999

В том, что неортодоксальные по отношению к ведам и брахманизму новые религиозные системы складывались в основном на все том же восходящем к ведам и, более того, к индоиранским и индоевропейским верованиям и мифологическим конструкциям мировоззренческом фундаменте, сомнений быть не может. Однако были в новых системах и принципиальные отличия от брахманизма. В социальном плане они сводились, прежде всего, к открытости и доступности учения, резко противостоявшим исключительности аристократического знания брахманов. В доктринальном плане разница была в том, что новые системы относились -- как и иранский зороастризм -- к новому типу религий, т. е. к религиям основателя, пророка. И опять-таки подобно зороастризму, складывавшемуся практически одновременно и параллельно с ними в древнем Иране, оппозиционные доктрины Индии делали явственный акцент на этику, на социально-нравственные аспекты поведения человека. Хотя этот акцент, как и в случае с зороастризмом, был лишь углублением внимания к уже достаточно давно существовавшим религиозно-этическим представлениям (в Иране это был дуализм добра и зла, в Индии -- учение о карме), выдвижение его на передний план сыграло определенную роль в качественном, принципиальном изменении существа новых религиозных систем.

Одной из них был джайнизм, сыгравший немалую роль в истории Индии и ее культуры. Возникновение этого учения связывается с именем Махавиры Джины, жившего в VI в. до н. э. Его считают последним из 24 тиртханкаров, «нашедших брод», т. е. тех, кто сумел освободиться от кармы, вырваться из кармического мира с его бесконечными перерождениями и тем достичь абсолютного спасения, состояния сиддхи. Ознакомимся подробней с тем, что говорят легенды об этом пророке. Крывелев И.А. История религий. Очерки в 2-х т. - М, 1989

Как о том уже шла речь, учение джайнов исходило из того, что дух, душа человека, безусловно выше его материальной оболочки. Достичь спасения (мокши) и тем более полного освобождения (нечто вроде буддийской нирваны) душа может лишь в том случае, если она освободится от всего материального. При этом джайны считают материей -- правда, необычайно тонкой -- и карму, воспринимая ее как основу, своего рода липкую ткань, к которой прилипает вся остальная, более грубая материя. С этой точки зрения мир, по учению джайнов, состоит из двух вечных несознаваемых и неисчезаемых категорий -- дживы (душа, духовное начало, активный агент сосуществования) и адживы (неживое, неодушевленное, материальное начало). В своей изначально естественной форме джива совершенна; именно в этой форме она являет собой тот идеал, к которому должен стремиться каждый джайн. Но в феноменальном мире джива всегда связана с адживой, т. е. со скандхами и кармой. Ведь только соединяясь с грубой материей посредством кармы, джива обретает кармическое тело и появляется в форме живых существ, будь то растение, животное или человек. В этой иерархии высшее ключевое звено -- человек, ибо только он в состоянии прекратить действие закона кармы и достичь освобождения.

Итак, бесконечное количество джив находится в нескончаемом процессе кругооборота живых тел, регулируемого кармой. Связи джив с кармой сложны. В принципе она нужна, она чуть ли не основа всего. Но в определенный момент она оказывается лишней и от нее нужно избавиться. Освободиться от кармы очень нелегко, ибо она не просто опутывает каждого, но и притекает к нему вновь и вновь. Для объяснения процесса взаимосвязи души с кармой джайнская теория предлагает сложную конструкцию, суть которой сводится к тому, что изначальная карма, вредная и невредная, существует вечно и передается от одного существа к другому при перерождениях и что к ней постоянно притекает новая. Поэтому первая задача правоверного джайна -- суметь остановить этот приток. Чтобы добиться этого, нужно, следуя советам наставника-гуру, получить необходимые познания и выработать нужные нормы повседневного поведения. Но это только первый шаг. Следующий -- добиться истощения и отпадения оставшейся кармы, вначале вредной, вследствие чего человек оказывается уже подготовленным к освобождению (его душа-джива подчиняет себе материальное тело), а затем и всей остальной. Васильев Л.С. История религий Востока:Учеб. Пособие. - М, 1999

Резюмируя сказанное, можно заключить, что доктрина джайнов, как то было свойственно и другим древнеиндийским религиям, интровертивна, т. е. ориентирована на индивидуальный поиск спасения для каждого в отдельности: человек, будучи суммой дживы и адживы, может достичь совершенства посредством личных усилий, направленных на избавление от адживы. В этом доктрина джайнов, если не вдаваться в детали вроде материальности кармы, не была оригинальной. Оригинальность ее начинается с поиска и определения путей: кто, как и каким образом может достичь конечной цели. В брахманизме, как упоминалось, путем к достижению аналогичной цели была аскеза, тапас, своего рода путь богов, следование по которому могло придать отшельнику почти божественную силу. Тапас сводился к изнурению тела, к умерщвлению в себе всего материального. В джайнизме всего этого было уже мало. Выдвижение на передний план кармы и задача избавления от нее в рамках доктрины джайнов требовали неимоверного увеличения усилий за счет значительно более жестких ограничений социально-этического порядка.

Принципы джайнской этики, как и в зороастризме, исходят из четкого противопоставления истины заблуждению, правильного -- ложному. Основы ее сформулированы в так называемой триратне. Первый пункт триратны -- совершенная убежденность в истинности учения, подлинная вера в каждое слово доктрины. Смысл этой заповеди в том, чтобы адепт отбросил все блуждания и сомнения и с помощью веры оградил себя от ложных путей и дурных советчиков. Вообще-то это обычное требование для многих религиозных систем, а в некоторых, как, например, в исламе, оно достигает сакрального уровня. Однако в системе древнеиндийских религий оно столь определенно сформулировано было только у джайнов. Этическое содержание такого требования очевидно: не призывая к религиозной нетерпимости, которая вообще несвойственна индийским религиям, джайнизм вместе с тем решительно требовал от всех своих адептов, чтобы они были готовы к правильному поведению и правильным поступкам хотя бы потому, что так надо -- по крайней мере, вначале, пока человек еще лишен подлинного знания, способного объяснить ему, что к чему.

Вторая часть триратны -- правильное познание, в конечном счете, совершенное знание -- обусловлена принятием первого пункта и в известном смысле зиждится на нем. В принципе всякое знание, в том числе и джайнское, совершенно лишь в том случае, если его постигать постоянно и долго, всю жизнь. Практически познание сводится к изучению джайнской картины мира с ее космографией и мифологией, настоящим, прошедшим и будущим, к знакомству с теориями о душе-дживе, карме, о тиртханкарах и т. п. Считается, что полностью джайнское знание открывается лишь тем, кто уже сумел не только избавиться от притока кармы, но и освободиться от вредной кармы. Для начала же каждому необходимо ограниченное знание, сводящееся в конечном счете к познанию самого себя, сущности своего «Я». Незнание или недостаточное знание этого как раз и является причиной дискомфорта человека в феноменальном мире. Познать себя и правильно понять при помощи наставника-гуру свою цель (освободиться от липкой кармы) и средства достижения этой цели -- с этого, собственно, и начинается подлинное познание. Васильев Л.С. История религий Востока:Учеб. Пособие. - М, 1999

И наконец, третья часть триратны -- праведная жизнь. Именно в этом пункте джайнская этика полностью вступает в свои права и весьма жестко диктует свои нормы и принципы. Этика джайнов -- в отличие, скажем, от китайской, конфуцианской, -- не социальна. Она не озабочена высшими целями создания гармоничного общества или общих основ взаимоотношений между людьми (старшими и младшими, мужчинами и женщинами, своими и чужими и т. п.). Эта этика сугубо индивидуалистична, т. е. ориентирована исключительно на индивида, стремящегося к высшей цели джайнов. Впрочем, это еще не означает, что джайнская этика асоциальна. Как раз напротив: ориентируя индивидов и жестко диктуя им нормы поведения, она не только с успехом достигает тех целей, какие обычно стоят перед любой этической системой, но и демонстрирует в итоге завидные результаты -- этический стандарт джайнов весьма высок, что и неудивительно, если иметь в виду конечную цель джайнизма.

Этика джайнов, однако, не ограничивается строгим выполнением требований триратны. Она требует, например, еще и умелого восприятия взаимосвязи между духовным и материальным начала ми. Признавая примат духовного (дживы), джайны не должны воспринимать материальный мир как враждебный, ибо они в нем живут. Правда, их высшая цель тесно связана с освобождением от земных привязанностей. Но для этого достаточно культивировать в себе самообладание и сострадание ко всему живому, а также уметь одерживать победу над страстями и привязанностями. Это особенно важно для монахов и аскетов, но имеет значение и для мирян, т. е. обычных последователей джайнизма. Крывелев И.А. История религий. Очерки в 2-х т. - М, 1989

Понятие диалога по религиозному вопросу, его субъекты и цели

Российская конституция и законодательные акты о свободе совести создают необходимые правовые основы для формирования в нашей стране такого типа общественного устройства, при котором каждый человек имел бы возможность реализовать свои права на свободу мыслить, иметь свои убеждения и реализовывать эти убеждения в практической деятельности. Однако законодательство создает лишь правовые предпосылки для реализации этих прав, осуществление принципа свободы совести, формирования России как светского государства. Практическое осуществление этих положений возможно лишь в ходе мирного диалога между представителями различных мировоззренческих ориентации, религиозных организаций и государства.

Какое же содержание мы вкладываем в термин «диалог»? Термин «диалог» прежде всего, предполагает обмен мнениями между различными сторонами. Очевидно, что в зависимости от его участников, целей и задач содержание понятия «диалог» изменяется. Диалог может происходить в форме конкретных формальных мероприятий: встреч, переговоров, собеседований, дискуссий, консультаций, конференций и т. д. Конкретные формальные мероприятия имеют важное значение для решения насущных практических проблем.

Однако в общественной жизни, вследствие существования множества культур, идеологий, мировоззренческих и иных ценностных установок, постоянно идет более широкий диалог, который осуществляется на основе циркуляции в общественном сознании различных идей, вырабатываемых интеллектуалами, и распространяемых через специальную литературу, средствами массовой информации и коммуникации, деятельностью различных организаций и т. д. В ходе этого диалога происходит филиация идей, их столкновение, взаимопроникновение, взаимовлияние. Религиоведение:Учеб. Пособие. - Мн., 2003

Чтобы диалог приносил полезные результаты независимо от формы протекания диалога, его участники должны руководствоваться определенными принципами. Прежде всего, это признание равноправия сторон. Каждая из сторон диалога должна обладать той мерой свободы, которая исключает возможность диктата, отношений господства и подчинения.

Диалог требует от каждой из сторон признания права на существование и равноценность иной мировоззренческой системы, иного типа мышления, иных ценностных установок, взаимное уважение взглядов и позиций друг друга, отказ от силового давления и иных форм воздействия. Одно из обязательных условий диалога -- каждый его участник отстаивает свои взгляды, а это предполагает признание того, что он не обязан отказываться от них. Вместе с тем, диалог--это форма общественного взаимодействия, которая требует отношений взаимопонимания, то есть усилий понять позиции другого и, поняв, постараться, по возможности, их принять.

Следовательно, в диалоге важна психологическая установка на взаимность, т. е. взаимопонимание и взаимоуступчивость. Диалог направлен как на сближение, так и на взаимное обогащение позиций и представляющих их людей -- субъектов диалога.

Таким образом, молено дать такую обобщающую характеристику диалога: диалог -- это специфическая форма социального взаимодействия, основанного на равенстве и свободе участвующих в нем сторон, направленное на прояснение, сближение и взаимное обогащение позиций.

Теперь следует уточнить, кто же является сторонами -- участниками диалога по религиозному вопросу. Исходя из концепции «общественного диалога», можно было бы сказать, что им является все российское общество. И это правильно, ибо в этот диалог, практически, так или иначе, вовлечено все население страны. Но в более узком и точном смысле сторонами диалога выступают следующие субъекты. Во-первых, субъектами диалога являются представители различных религиозных вероисповеданий, организаций, конфессий Борунков Ю.Ф. Основы религиоведения: Учеб. - М., 2001.

Между этими представителями осуществляется в различных формах социальное взаимодействие, в том числе и по вопросу о их месте и роли в Российском государстве. Во-вторых, субъектами диалога являются, с одной стороны, различные религиозные организации, а с другой, -- государство в лице его законодательных и властных структур. В-третьих, субъектами диалога являются государство в лице его законодательных и властных структур и неверующие граждане. И, наконец, в-четвертых, субъектами диалога являются верующие, в лице религиозных организаций и их сторонников, и неверующие.

Каковы же цели диалога? В самом общем плане можно сказать, что целью общественного диалога по религиозному вопросу является объединение усилий всех людей для возрождения России, создания в России гражданского общества, основанного на идеалах демократии и справедливости, создание общественного климата уважения, терпимости к различным мировоззренческим позициям, к реализации прав человека на свои собственные духовно-нравственные ориентации.

Но эта общая цель может быть реализована лишь через достижение конкретных целей диалога между различными сторонами. Как отмечалось ранее, сторонами диалога в нашей стране являются представители различных религиозных организаций -- православные, мусульмане, католики, протестанты, буддисты и т. д.

Они могут вести диалог по многим, в том числе и по вероисповедальным вопросам, в духе тенденций экуменизма, направленных на богословско-теологическое сближение конфессий. Такое направление диалога может быть полезным. Но с точки зрения рассматриваемой нами проблемы главное значение мы придаем диалогу, направленному на реализацию принципов свободы совести и светского характера Российского государства.

С этих позиций целью диалога является попытка преодолеть идеологическую зашоренность конфессий. Это значит, что каждая из религиозных организаций должна преодолеть претензии на монопольное положение в государстве или регионе, отказаться от идеи своей исключительности, превосходства данной конфессии над другими конфессиями, найти общую ценностную основу, стремиться решать конкретные практические проблемы их сосуществования и взаимодействия на основе принципов равенства, уважения друг к другу, избегая силового давления и нацеливаясь на компромисс. Борунков Ю.Ф. Основы религиоведения: Учеб. - М., 2001

Диалог религиозных организаций с государством в лице его законодательных и властных структур, имеет целью законодательное и практическое обеспечение равенства всех религиозных организаций и вероисповеданий, создание условий для возможности отправления ими религиозных обрядов, обучения основам своего вероучения и т. д.

При этом следует иметь в виду, что светский характер государства обеспечивается тогда, когда властные структуры государства не стремятся использовать в своих частных целях те или иные религиозные организации, и, в свою очередь, те или иные религиозные организации не должны стремиться использовать в своих частных целях властные структуры государства.

Не менее важно и то, что государство принимает такие законодательные акты, благодаря которым верующие получают широкие возможности реализовать на практике свои мировоззренческие и нравственные установки. Это, с одной стороны, позволяет им действовать как свободным полноправным гражданам, реализовать свои права человека. А с другой стороны, вносить свой существенный вклад в духовное возрождение России.

Следует признать, что религиозные организации располагают многовековым опытом, огромным идейным багажом, соответствующими кадрами и навыками, которые могут быть и уже практически направлены на духовное оздоровление общества.

Одним из основных путей в этом направлении является внедрение в общественное сознание определенных идей, ценностей, идеалов, базирующихся на концепции трансцендентного. Благодаря этому в обществе может быть создана атмосфера потребности в духовном. Борунков Ю.Ф. Основы религиоведения: Учеб. - М., 2001

Религиозные организации и верующие могут способствовать переориентации общества и личности в плане перестановки приоритетов с материальных потребностей на духовные, разоблачать идеологию потребительства, стимулировать стремление людей к духовному росту, возвышению духовых потребностей личности. В этом состоит главное предназначение религии. В обществе нет другой силы способной обеспечить решение этой проблемы.

Религиозные организации, духовенство и верующие способны внести позитивный вклад и в культурный процесс. Религия является закономерным результатом развития культуры, ее необходимой составной частью на всех этапах человечества. Религии аккумулировали в себе достижения мировой культуры и в значительной мере являются хранителями культурного наследия народов и государств. Возможности сохранения и приумножения культурного наследия народов России -- одно из ведущих направлений диалога и сотрудничества государства и религиозных организаций.

Важным направлением участия религиозных организаций в общественной жизни является благотворительная деятельность. Эта деятельность имеет практическое значение в плане оказания конкретной помощи в борьбе за мир, восстановление памятников культуры, поддержки бедных, оказания помощи больным и престарелым. Но она улучшает и духовно-нравственный климат, способствует гуманизации общественных отношений, так как люди видят, как можно осуществлять на практике гуманистические принципы сострадания, любви к людям. Религиоведение:Учеб. Пособие. - Мн., 2003

Диалог неверующих с государством в лице его законодательных и властных структур также должен быть направлен, прежде всего, на обеспечение конституционного права неверующих придерживаться своих мировоззренческих позиций.

Государство через законодательство и властные структуры должно создавать условия для реализации неверующими своих нравственных установок, обучения и воспитания их детей без давления различных организаций. В свою очередь, неверующие не должны стремиться использовать властные структуры для борьбы с религией, как это было в период «государственного атеизма».

Вместе с тем, в ходе диалога должен быть задействован тот богатый духовно-нравственный потенциал секулярного сознания, носителями которого являются неверующие. Наиболее крупными сторонами диалога являются верующие, входящие или не входящие, в религиозные организации, и неверующие. Их усилия, прежде всего, должны быть направлены на изменение укоренившихся в сознании оценок противоположных мировоззренческих ориентации.

Со стороны неверующих необходимо преодолеть имеющую широкое распространение оскорбительную для верующих одностороннюю антиисторическую оценку религии как неадекватную истинному бытию человека форму его самореализации, «продукт и форму отчуждения», «опиум народа», «вид духовной сивухи», которая носит временный характер и должна быть преодолена на более высоком этапе его развития.

Со стороны верующих должна быть пересмотрена оценка атеизма. Верующие должны проводить различие между атеизмом как идеологией и атеизмом как мировоззренческой позицией, не включающей в свою систему взглядов влияние сверхъестественных сил, а строящей картину мира на научных основах.

Особое значение в диалоге верующих и неверующих занимает оценка нравственных основ сознания и поведения неверующих. Верующие должны отказаться от предубеждений, что без веры в Бога невозможна человеческая нравственность и признать возможность иных нерелигиозных оснований нравственности: общественный договор, исторические условия, общественное благо и т. д. Религиоведение:Учеб. Пособие. - Мн., 2003

Практика показывает, что неверующие люди в своем большинстве не отвергают духовные ценности и не ставят над ними приоритет материальных благ. Все зависит от характера образования и воспитания индивида. Хорошо воспитанный, высокообразованный человек независимо от своей мировоззренческой ориентации, как правило, отдает приоритет духовным ценностям. Различие между верующими и неверующими состоит не в том, признавать или не признавать важную роль в жизни человека духовных ценностей, а в том, какую интерпретацию дают они этим ценностям. Поэтому для поиска точек соприкосновения между верующими и неверующими необходимо найти какие-то базисные основы ценностных ориентации. По нашему мнению, такой базисной основой могут быть ценности гуманизма.

Список использованной литературы

1.Борунков Ю.Ф. Основы религиоведения: Учеб. - М., 2001, 484с

2.Васильев Л.С. История религий Востока: Учеб. Пособие. - М, 1999 578с

3.Крывелев И.А. История религий. Очерки в 2-х т. - М, 1989

5.Религиоведение:Учеб. Пособие. - Мн., 2003, 362с

6.Сорокин П. Социодинамика культуры. Кризис нашего времени. -М.,1992

Размещено на Allbest.ru