дохристианский конфессиональный нахарарам

Особенность конфессиональной культуры заключается в том, что она прямо или косвенно влияет не только на мировоззрение людей, но и на их образ жизни, повседневный уклад, быт. Пожалуй, наиболее естественной средой для любого человека вне зависимости от его возраста, происхождения или статуса является семья. Именно в семье особенно ярко проявляются повседневной практики народа, формирующиеся на основе их конфессиональной принадлежности. Пожалуй, наиболее важными этапами в жизни каждой традиционной семьи можно считать момент появления нового человека, момент появления новой семьи - свадьбу, и момент покидания земной жизни - смерть. Для всех этих понятий знаменитый французский этнограф Арнольд ванн Геннеп ещё в первой половине XX века предложил использовать понятие

«обряды перехода»149. Современная историческая терминология предлагает более точное понятие «обряды ритуального семейного цикла», включающее рождение, свадебный обряд и похоронно-поминальный обряд. В условиях сохранения трёх религиозных течений на одной территории, представляется важным и полезным рассмотреть эволюцию именно этих значимых обрядов, являющихся характерным маркером в повседневной жизни человека.

§1. Рождение

Традиционно для всех народов мира рождение нового человека является одним из самых значимых событий. Поэтому репродуктивная функция считается наиболее важной и значимой для семьи. В эпоху средневековья к рождению ребёнка относились особенно серьёзно, в силу того, что регулярные эпидемии, неурожаи, войны и иные события нередко приводили к детской смертности. Рождение в эпоху Средневековья - вопрос первостепенной важности. Семья без детей подвергалась постоянным насмешкам, а бездетную женщину стремились оскорбить или унизить. Отсюда берут своё начало все традиции и обычаи свадебного обряда, главной идеей которых являлось стимулирование репродуктивной функции семьи. В армянском фольклоре сохранились следующие идиомы, касающиеся бездетных женщин: «сухая балка», «бесплодное дерево», «проклятая богом», относящиеся к бездетным женщинам150. В народе существовало верование, что бездетность - это промыслы злых духов. В контексте этого, интересна следующая традиция: ещё с детства девочка должна была носить на ноге браслет с различными бусинами и колокольчиками, при движении данный браслет издаёт звук, что, как верили люди, позволят отгонять злых духов151.

Сохранились сведения о некоторых интересных обычаях, знаменующих борьбу с бесплодием в разных районах Армении. Так, например, в провинциях Зареванд и Гер женщины, не имеющие детей, шли к роднику у церкви святого Степаноса. Вода в этом роднике считалась чистой и плодородной, а потому женщине нужно было сблизиться в источнике с посторонним мужчиной. «Если после этой близости рождался ребёнок, то верили, что святой покровитель церкви вылечил женщину от бесплодия»152. Связь с «посторонним» мужчиной происходила только с разрешения свекрови и в том случае, если зачатие было невозможно по вине супруга153.

Святыни Тух Манук, происхождение которых, как считается, можно связывать и с дохристианским периодом также фигурируют в интересных обычаях. Так в районе Нор-Баязета (современный город Гавар) бездетные женщины клали свой пояс на священный камень, а сами должны были пройти в отверстие в этом камне. «После этой церемонии они просили кого-нибудь из мужчин завязать пояс, который выступал, как символ женского естества»154.

Праздник Вардавар также был благоприятным днём для зачатия ребёнка. «В день Вардавара бесплодные женщины посещали пещеру Цахкаванк на горе Ара, где стояли под капающей со свода водой и просили у девы Варвары ребёнка»155. День Вардавар существовал в Армении ещё в дохристианский период и празднества проводились по одной из версий в честь богини Анаит, по другой версии в честь богини Астхик. Можно предположить, что в христианский период вместе с эволюцией праздника трансформировалась и идея обычая, суть которого сохранилась.

Обращение к священному камню можно отнести к дохристианской традиции посещения пупочный камней - «портакаров», особенно популярной в Сюнике. «В языческой традиции, желавшие забеременеть женщины, прижимались или ложились животом к священным камням-портакарам. Во время ритуала зажигали свечи и благовония. Если в положенный срок рождался желанный ребёнок, то это событие обязательно отмечали специальным сакральным знаком, высеченным на портакаре»156. Вообще, камень являлся одним из самых важных материалов на территории Восточной Армении, он выступал как и строительный элемент, так и как часть обрядовых циклов. Зачастую он имел сакральный смысл потому, что в предсталвлении многих народов именно камень являлся связующим звеном между миром живых и миром мёртвых. Помимо посещения пупочных камней для бездетных женщин существовала и традиция посещения фаллических сооружение. Такой обычай имел распространение на территории Васпуракана. «Особенно часто посещение подобных сооружений засвидетельствовано в Зангезуре»157.

Желая справиться с бездетностью, некоторые женщины совершали паломничества. Сохранились сведения об одном из таких действий. Бездетная женщина должна посетить места паломничества, при этом совершив обряд жертвоприношения. После чего женщина должна поднять тяжёлый камень и, положив его на спину, трижды обойти церковь. Считалось, что так, женщина сможет себя «отяжелить»158. Данная традиция представляется весьма интересной. Христианский обряд, как кажется на первый взгляд, сопровождается дохристианским культом жертвоприношения, что позволяет нам разглядеть сохранение более ранних религиозных форм. Вообще, с обрядом жертвоприношения при христианизации армян обстоит интересная история. Долгое время люди не могли свыкнуться с тем, что теперь нельзя совершать обряд, который имел огромное значение для их предков на протяжении долгих веков. Так, например, это действо было обязательным во время празднования Навасарда - древнеармянского Нового года. Жертву, выступающую в виде быков, баранов или коз, в эти дни, как правило, приносили верховному древнеармянскому божеству Арамазду. Приношение в виде животных называлось «?????» (от арм. «матах»). Так уже в христианизированной Армении можно было увидеть, как раздают отварное мясо животного, а люди, принимающие дар благодарят словами: «?????? ???????? ???» (от арм. «Да будет принят»)159.

С наступлением родов в доме оставались только пожилые женщины, а также повитуха. Считалось, что в это время дом роженицы наполнен злыми духами. Чтобы защитить её и будущего ребёнка от возможных опасностей, женщины открывали все окна, двери, развязывали узлы, с посуды снимали все крышки. Принято считать, что все эти действия способствовали облегчению родов160. Интересна и другая традиция: во время родов «у ног роженицы разбивали яйцо, а около нее ставили заряженное ружье, под подушку прятали кинжал, шампуры, кусочки железа - обереги от нечистой силы»161. Объяснить этот ритуал сегодня довольно трудно, можно лишь растолковать некоторые его элементы. Так, например, очевидно, что яйцо в христианской мифологии отождествляется с жизнью. Именно этот продукт является неотъемлемой часть праздничного пасхального стола, как символ Воскресенья Господня. Однако известно, что яйцо имело особое значение и для древних культур. «В древних религиях Ближнего Востока символ творения, который стал прочно ассоциироваться с весенними праздниками обновления и возрождения»162. Следующий обычай зафиксирован исключительно в армянской этнической культуре: «какая-либо женщина поднималась на кровлю и через ердик кричала:

«Если рожаешь, то роди! Если не рожаешь, то я рожу!», одновременно бросая из ердика в дом три яйца, одно вслед за другим»163.

Существует версия, что после рождения мальчика послед и пуповину не выбрасывали, а зарывали в том месте, где, по желанию родителей, в будущем должен был работать ребёнок. Например, если они хотели видеть его скотоводом, то послед необходимо было зарыть в хлеву. Пуповину же девочки старались, напротив, спрятать в доме, чтобы она росла хозяйственной и скромной164. Здесь прослеживается особенность средневековой культуры, знаменующая собой профессиональную преемственность между отцом и сыном. Кроме того, можно говорить о силе патриархального духа в армянских семьях, когда решение о будущей профессии ребёнка принимал глава семьи. Наконец, данный обычай может служить свидетельством о мировоззренческих особенностях людей. Послед, зарывающийся в землю, мог символизировать связь нового человека с земной жизнью. Таким образом, родители хотели закрепить ребёнка на земле, чтобы он твёрдо «стоял на ногах» и уверено шёл по жизни.

Первый год жизни ребёнка являлся самым ответственным, а потому с этим периодом жизни были тоже связаны определённые обряды. Так, например, существовал особый обычай празднования появления первых зубов.

«Ребенка сажали на пол, накрывали головку скатертью и насыпали сверху кчахаш - вареную пшеницу либо наливали пшеничную кашу с изюмом; все радовались, когда ребенок пытался брать это в рот»165. После купания ребёнка было принято обсыпать солью, считавшуюся у армян оберегом, защищающим новорожденного от порчи. До года ребенку не стригли ногти и волосы. Первые срезанные ногти и волосы никогда не выбрасывали, а прятали в щелях стены дома или чаще - церкви, считая, что, если они попадут на землю и их затопчут ногами, ребенок может лишиться своей жизненной силы и заболеть166. Точно так же особое внимание уделялось волосам новорожденного, считалось что не допустимо состригать первые кудри, что также может свидетельствовать о стремлении родителей сохранить жизненные силы ребёнка. Углубишь в легендарную традицию данного региона, можно сразу вспомнить знаменитую ветхозаветную легенду о герое Самсоне, сила которого содержалась в волосах. Так, пережитки мифологического мировоззрения армян IV-V вв. оказывали особое воздействие на их представление о первых месяцах жизни новорожденного.

Представляется целесообразным уделить внимание именам, которые давали детям при рождении. Древние народы верили в значимость имён, считая, что именно оно определит судьбу нового человека. Оттого зачастую детям давали имена мифических героев, давших жизнь армянскому народу, такие как hАйк, Гегам, Арамаис и другие. «Ряд имен являются отражением астральных культов и календарных дохристианских праздников и совпадают с именами богов и богинь»167. С VI в. до н.э. в армянской среде начинают распространяться иранские имена, что в очередной раз доказывает культурное влияние и преемственность народов. Многие из имён, которые мы традиционно привыкли считать армянскими, такие как Вардан, Арташес, Хорен и многие другие, на самом деле имеют иранское происхождение. Определённую группу занимали имена, отражающие внешние данные новорожденного или желаемые для него качества. Так, например, имя Ардзан говорило о красоте мальчика, имя Каджайр означало, что в будущем он станет храбрым мужчиной, имя Гор предвосхищало горделивый характер ребёнка. Ряд исследователей склоны считать, что имена могли даваться не сразу при рождении, а позже, когда ребёнок проявил некоторые черты своего нрава и характера. Более того, существует предположение, что в дальнейшем имена могли изменяться, если человек не оправдал тех особенностей, на которые рассчитывали его родители168.

Таким образом, обряды, связанные с дородильным, родильным и постродильным циклами несут под собой тесную связь с традициями дохристианского периода, выражающуюся в сильном культе плодородия и ярким мифологическим образом в сознании людей IV-V вв. Помимо этого, близость армян и персов, как представителей индоевропейской языковой группы, отражает тесную связь иранской и армянской культур в обрядах рождения и последующих обрядах первых дней жизни нового человека.

§2. Свадебный обряд

Свадебные обряды армян эпохи раннего средневековья изучены мало. Однако и эти скудные сведения позволяют сделать некоторые выводы. Как и в любом другом народе, свадьбе предшествовало сватовство. Как правило, жених в этом процессе участия не принимал, а полностью доверялся своим родителям. Родственники жениха должны были подготовить богатые дары, чтобы сторона невесты выгодно оценила кандидатуру. О сватовстве официально объявлялось только в случае положительного решения родителей девушки. «Тогда ж в доме невесты выставлялось угощение. В знак залога, задатка сговор обычно скреплялся подарком»169.

Следом за сватовством шла помолвка. «Родственники жениха с музыкантами и подарками, оформленными в виде традиционных нарядных подносов приходят в дом к невесте. В свою очередь невеста, наряженная подружками, выходила к гостям на праздничную трапезу, во время которой и проходило вручение обручального подарка»170. Однако в ряде регионов сохранился иной способ обручения. Как правило, он происходил в Вардавар. Следует сказать несколько слов об этом празднике. В христианизированной Армении данный праздник отмечают в честь Преображения Господня, однако корни его относятся ещё к дохристианским временам. Связан он с поклонением богине Астхик - дочери верховного бога Арамазды. В этот день люди обливают друг друга водой, и это не случайно. Дело в том, что с Астхик связана следующая легенда: «богиня Астхик часто купадась ночью в реке, протекающей по долине. Место, где она купалась, называлось «???-???»: гургур - звуки воды, раздававшиеся в узком ущелье. Молодые храбрецы той местности решили увидеть дивную наготу богини и однажды ночью на горе Дагонац разожгли костёр с этой целью. Богиня, догадываясь об этом, чтобы защитить себя, свою красоту от чужих взоров, покрыла всю окрестность туманом»171. Если говорить о функциях богини Астхик, то среди них выделяют символику любви и красоты, женского целомудрия и преданности, что представляется более уместным обоснованиям использования именного этого праздника для обручения жениха с невестой. Возвращаясь к обряду, следует отметить, что в этот день «мать жениха набрасывала на голову невесты красный платок и вручала яблоко с воткнутым в него кольцом или же серебряной монетой, а в карман насыпала немного сушеных фруктов»172. В свою очередь яблоко - могло выступать символом плодородной будущей семейной жизни, что тоже очевидно для дохристианских верований. Так, например, яблоко, как и гранат, являлось характерными символами богини плодородия Анаит. Тот факт, что яблоко имело особое значение для будущих супругов, свидетельствуют и данные фольклора. Юноши через своих друзей отправляли девушкам надкушенное яблоко, сопровождая словами: «Есть у меня яблоко, яблоко надкушено, Там, где надкушено, - посеребрено, Брат мой захотел - Я не дала, Оно - от моего возлюбленного»173. Следующее четверостишие народоной песни свидетельствует об ответе невесты: «Есть у меня яблоко, возьми его, парень. Возьми положи в карман его, парень, Будешь проходить мимо нашего двора, Не стесняйся, ешь его, парень»174.

Другой праздничный день, когда было принято организовывать обручение - это Вербное воскресенье. В этот день мать жениха передавала будущей невестке свечу, с привязанным к ней кольцом, кроме того, ей вручали освящённые ветви ивы с побегами. «В труде древнеармянского историка Агатангелоса, где повествуется о распространении христианской веры в Армении, имеются сведения о привычке языческих армян дарить богине Анаит ????? ? ??? ???? ????? (венки и густые ветви деревьев)»175. Тот факт, что именно в этот день ризницы и алтари церквей украшали ивовыми ветками наводит на мысль очередного синтеза религиозных обычаев в обрядовых практиках армянского народа.

Молодые ходили обрученными в течение нескольких месяцев, а то и лет. В это время семьи обменивались подарками и готовились к торжеству. Здесь главная функция отводилась посажённому отцу, именуемому кавором. Как правило, он был из семьи жениха и впоследствии должен был стать крёстным отцом для будущих детей молодожёнов. Возвращаясь к обряду рождения, уместно будет отметить, что он был единственным мужчиной, которому было позволено находиться в доме во время рождения детей. Помимо кавора молодую пару сопровождали и другие люди, преимущественно имеющие множество детей. Так, например, невесту одевала женщина, у которой первенцем был мальчик. С женихом на свадьбе стоял мужчина, жена которого не была бесплодной176. «За день до свадьбы в доме жениха и невесты за столом собираются старшие из близких родственников и соседей, под спокойную народную музыку произносят тосты, беседуют, дают наставления, благословляют, танцуют и поют»177.

В свадебных обрядах особое место отводилось огню. Огонь «использовался армянами как один из продуцирующих способов обеспечения плодовитости у новобрачных»178. Огонь нёс в себе некий сакральный смысл, считалось, что он несёт в себе целебную или очищающую силу. В данном отношении прослеживается связь с зороастрийским почитанием стихий. Через костёр часто перепрыгивали женщины, существовала и традиция, когда подол платья невесты слегка обжигалось. «Оставшиеся от костра угли, пепел, щепки обычно относили домой. Пепел разбрасывали в нивах и под плодовые деревья для получения обильного урожая, насыпали в курятниках и в хлевах»179. Всё это является доказательством того, что огонь воспринимался как символ плодородия.

Важное место в свадебной традиции отводилось обрядам, способствующим стимулированию рождаемости в новообразованное семье. Именно поэтому и жених с невестой, и их родственники на протяжении долгого периода сватовства и подготовки к свадьбе обменивались различными сезонными фруктами, зёрнами. Всё это символизировало плодовитость будущей семьи, способность супругов к деторождению. «В свадебных обрядах для обеспечения плодовитость использовали ветки священных деревьев, в особенности ивовых, и отдельных растений»180. Счастье будущей семьи являлось основой свадебных обрядов. Как и в других странах, люди верили в то, что злые духи могут помещать благополучию новобрачных, поэтому всячески стремились уберечь семью от злых духов. Чтобы обойти злую силу использовался традиционный и привычный с древности армянам торжественный обряд жертвоприношения, именуемый как заклание свадебного быка. Накануне свадьбы под звуки музыки выводили разряженного быка, на шее которого висела яблочная гирлянда, вокруг быка плясали девушки. «Жених и кавор клали правую ногу на опрокинутое на землю животное»181. Кровь быка имела эффект защиты, на лбу жениха кровью убитого животного кавор рисовал крест. «Для охраны и оберега супругов от злых сил, колдовства, дурного глаза во время обряда свадебного заклания быка закрывали лезвие ножа или захлопывали замок»182. Предварительно замок или нож омывали в крови быка. На второй день свадьбы перед брачной ночью молодожёнов кавор откроет замок и освободит лезвие из ножен. Это действие станет символом того, что новобрачным позволено взойти на брачное ложе.

Подводя промежуточный итог, следует отметить, что свадебные обряды IV-V вв. во многом сохранили свою преемственность с дохристианскими культами. Связано это может быть с представлениями о важности последующего деторождения в семье и оттого сохранившимися верованиями в силу дохристианских культов плодородия. Кроме того, близость к персидскому региону обусловила связь армянских свадебных обрядов с зороастрийскими традициями иранской народной культуры.

§3. Похоронно-поминальный обряд

В первую очередь необходимо обратиться к самому понятию «похоронно-поминальный цикл», предложенному в качестве заголовка к данному параграфу. Похоронно-поминальный цикл - это период со дня смерти человека и вплоть до его поминок, сопровождающийся целым рядом погребальных и иных обрядов. Для более полного анализа данного комплекса обрядов будет полезно обратиться к народным представлениям о судьбе человека и жизни после смерти в разные моменты развития армянского этноса. Кроме того, необходимо учесть археологические данные. Для нашего периода будут полезны результаты археологических экспедиций на территории Ширакской равнины, проводимой Институтом археологии и этнографии НАН Республики Армения в конце 1900-х гг. - начале 2000-х гг. Наконец, неотъемлемым свидетельством особенностей погребальных обрядов станет армянский фольклор, уходящий корнями в древность, но сочетающий в себе все влияния, которые могла испытывать Армения в разные периоды своего развития.

Армяне верили в то, что у каждого человека своя судьба и свой отведённый срок жизни в этом мире. «Смерть воспринималась, как реальное удаление души от тела вместе с последним вздохом»183. Распространённым было представление и о том, что душа покидала тело человека в виде птицы: белого голубя, если человек был порядочным и честным, и в видя чёрной птицы - если человек был грешным. Чтобы человека не терзали злые духи, перед смертью существовал особый обычай обмазывания умирающего кровью чёрной курицы или кошки184. В данном обычае прослеживается узнаваемый обряд жертвоприношения. Кровь и плоть убитого животного ещё в дохристианские времена считалась даром злым духам, чтобы они позволили умирающему покинуть этот мир безболезненно.

Известно, что в армянском политеизме существовал особых дух - собакообразный аралез. Согласно сведениям Мовсеса Хоренаци, своё название они получили от того, что смогли оживить легендарного царя Ару Прекрасного. Эти существа зализывали раны воинов и тем самым спасали их от неминуемой смерти. Описание этих духов сохранилось в свидетельствах историков V в., таких как Мовсес Хоренаци, речь о котором шла выше, Агатангелос и Фавстос Бузанд. «Как свидетельствуют письменные источники, в V в. вера в аралезов и их культ были ещё живучи в народе»185. Связь собаки с умирающим в армянских обрядах прослеживается неслучайно. Так, например, в этом действии можно разглядеть сходство с предсмертными обрядами зороастрийцев. «Вокруг умирающего разбрасывали кусочки хлеба или клали их на его грудь, и собака съедала их186. Как известно, собака является одним из священных животных зороастризма, а потому она являлась нередким спутником людей при различных сакральных обрядах.

Особое место занимало приготовление покойника к погребению, в том числе и подготовка его костюма. Как и сегодня покойника обличали в чистые праздничные одеяния, как правило, лучшие из всех, что у него имелись.

«Поверх надетого костюмного комплекса покойника оборачивают саваном. Причём это делается снизу вверх, т.е. от ног к голове, противоположно направлению, по которому надевает рубаху/платье живой человек»187. Важно отметить, что лицо покойника закрывалось покрывалом. Представляется уместным отнести данное условие к зороастрийской погребальной традиции. Как известно, для представителей зороастрийской веры характерно особое почитание четырёх священных природных стихий: огня, земли, воды и воздуха. Доказательством этого служит запрет на погребение покойника в земле и сжигание тела в огне, ибо эти стихии считаются священными. Соблюдение данных обрядов в армянской традиции не прослеживается. Более того, армянские хронисты V века сообщают о недовольстве и гневе персидских царей, вызванных запретными погребальными ритуалами. Так, например, Мовсес Хоренаци сообщает о том, что Вахрам V, сын Ездигерда I, приказал вытаскивать трупы христиан и оставлять их на солнце188. Но, что касается священного символа воздуха, то тут можно узреть сходство. Закрытие лица покрывалом могло быть вызвано именно этими соображениями: тело покойника, как «нечистое», не должно соприкасаться со священной стихией - воздухом.

Немного отойдя от погребального обряда и обратившись к параллелям между зороастризмом и армянской апостольской церковью, связанным со стихиями, следует отметить преемственность традиций, выраженную в облачении главы Армянской Апостольской церкви - католикоса. Остроконечный капюшон католикоса спадал до подбородка, связанно это было с учением о не убиении какой-либо души. В воздухе витает огромное количество различных мелких насекомых, порой невидимых глазу. Чтобы они не залетели в рот, священнослужители носили такой опущенный капюшон, функция которого была фильтром, защищающим всё живое. Вообще, возвращаясь к похоронно-поминальным обрядам уже христианизированной Армении, следует отметить, что священнослужителю отводилось особое значимое место. Ему предстояло освятить одеяние для покойников и воду, которой он будет омыт. Кроме того, именно он сопровождал покойника к месту захоронения. В разные времена подобные функции могли отводиться жрецам, мобедам и иным священнослужителям.

Смерть и последующие похоронно-поминальные обряды сопровождались представлениями и деятельности злых духов. В контексте этого «заметное место в обычаях и обрядах, связанных с погребальным ритуалом, занимали способы, имеющие целью избежать вредоносного влияния покойника и предотвратить возможный переход его «нечистоты» и смерти на живых членов семьи»189. В контексте этого известно, что тело покойника из дома всегда выносили ногами вперед, считалось, что тогда у души нет возможности найти обратную дорогу. Для того, чтобы ещё более запутать след, ещё до того, как вынести тело, родственники должны были три раза стукнуть носилками по двери, тем самым изображая, что тело умершего якобы вынесли. Сохранились и другие традиции, связанные с данным суеверием190.

Результаты археологической экспедиции, проводимые Ширакским краеведческим музеем в 2009 году под руководством А. Хачатряна и Л. Егинян, позволили получить некоторые сведения об особенностях погребения в IV-V вв. В ходе рабочего сезона был раскопан могильник Бюракн. «Погребение совершено в ящиках из каменных плит. Погребённые уложены на СВ, положение захороненных вытянутое»191. При анализе погребения Ширакской равнины наблюдается несколько труднообъяснимых явления. Так, например, у некоторых обнаруженных захоронений наблюдается деформация черепа или искусственно спиленные зубы. В разное время предпринимались различные попытки как-либо охарактеризовать особенности деформации черепов у разных народов. Первоначально такое изменение относили к особенностям сакральной символики различных народов. Позже распространение такого вида черепов у кочевых народностей позволил сделать вывод о бытовой деформации, вызванной практическими удобствами. Так, например, кушанские черепа деформировались в детстве в ходе фиксации головы новорожденного для удобства передвижения в кибитке. Важно отметить, что в V веке нападения кушанов наблюдаются в соседнем для Восточной Армении сасанидском Иране. О достоверности этих событий свидетельствуют раскопки, произведенные в городище Торпах-кала в 20 км к югу от г. Дербента на окраине поселка Белиджи. В 1980-е гг. доктор исторических наук, профессор, заведующий отделом археологии Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН М.С. Гаджиев выдвигает выдвинул предположение, что именно здесь по приказу Ездигерда II была сооружена крепость Шахристан-Йездигерд. Использование традиций кушанских кочевых племён может свидетельствовать о преемственности культурных традиций этих регионов. Наконец, в разное время появлялись мнения о том, что подобная деформация при рождении способствовала формированию особого склада ума, проявлению незаурядных умственных или же творческих способностей, а также развитию хорошей интуиции, что было особенно полезно для поколений шаманов. Наличие кушанских традиций на территории Армении не удивительно и обусловлено тем, что некоторые кушанские области находились в непосредственном подчинении персидскому двору. В силу того, что подобное погребение исключительное, представляется целесообразным говорить о его уникальности.

Деформация черепа не являлась принятой практикой в среде армянского народа. Исследователи Института археологии и этнографии НАН республики Армения, приходят к выводам, что подобная деформация могла быть связана с представлениями о красоте и с желанием следовать моде. «Выглядеть по-иному считалось признаком высокого общественного положения и высокой культуры. Функциональное назначение обычая искусственной деформации головы у населения Ширакской равнины определялось очень сложно. Нет достаточных оснований трактовать его как моду»192. Предположение, выдвинутое исследователями НАН республики Армения, не кажется убедительным. Дело в том, что Армения IV - V веках является достаточно развитым для своего времени государством. Здесь начинается процесс феодализации, формируются новые духовные и политические институты, налаживаются тесные связи с соседними развитыми государствами. Все эти факторы обуславливают развитый культурный уровень государства. Характерно также и то, что подобный обряд в большей степени наблюдался при анализе археологических памятников античной эпохи. Обнаружения следов подобных практик в IV-V вв. кажется скорее пережитком, данью традициям, нежели действительно следованиям моде. Что касается традиции умышленного стирания зубной поверхности, то она не получила особого распространения193, что можно свести к частному случаю отдельно взятой семьи.

Говоря о похоронном обряде, необходимо особое внимание уделить вопросу погребения умершего. Как правило, у семьи было своё родовое кладбище, однако для некрещеных людей это правило не распространялось. Такие люди считались нечистыми, «их хоронили в тот же день не на кладбище, а вне его, где-нибудь поблизости, ограничиваясь лишь отпеванием, но обедню не служили»194. Характерным атрибутом армянских погребений в христианскую эпоху стали каменные кресты - хачкары. «Хачкар, как правило, это вертикальная каменная стела, устанавливаемая на открытом пространстве и имеющая чёткую ориентацию относительно четырёх сторон света, плоская западная сторона которой покрыта резной композицией, состоящей из центрального креста в окружении растительного и геометрического орнамента, иногда изображений птиц, зверей и людей»195. Зачастую хачкары являлись надгробиями, что представляет особый интерес для нас в качестве исторического источника по данной проблематике. Однако, бывали случаи, когда люди ставили хачкары по какому-либо случаю, чтобы привлечь внимание окружающих. Таким событием могло быть начало войны или же наоборот победа и завершение войны и так далее. «Хачкары относятся к наиболее значительным, получившим всеобщее признание памятникам культуры армянского народа»196. Интересен и тот факт, что хачкары имели свою уникальную резьбу, однако все сюжеты носили какой-либо бытовой повседневный характер. «На рельефах армянских мемориальных памятников и хачкаров (даже на церквах) находим многочисленные сюжеты земледельческого, ремесленнического, свадебного, спортивного, пастушеского и охотничьего характера, сцены народных празднеств и пиршеств»197. Можно предположить, что выбор резьбы для каменного креста был сделан не случайно, вполне возможно, что хачкар демонстрировал род деятельности человека при жизни. Однако нельзя исключать версии, что изображения могли нести в себе некий сакральный смысл, а бытовые сюжеты могли выступать как нечто, с чем предстояло проститься покойнику. На сегодняшний момент существует множество версий, касающихся происхождения каменных крестов. Дело в том, что камень, как архитектурный материал, был в Армении разработан и распространён в массовом количестве. С дохристианских времён сохранились каменные скульптуры в виде драконов, получившие название «вишапы».

«Вишапы чаще всего появлялись в облике змеи, олицетворяя собой бурю, смерч или грозовые облака. Древние армяне объясняли солнечное затмение тем, что самый большой вишап проглотил солнце»198.

Известно также, что вишапы всегда были связаны с водой. Так, например, в армянских эпосах они выступают как чудища, живущие в водоёмах. Оттого изображение их напоминало рыбу или какое-то морское существо чешуёй и плавниками. По одной из версий такие камни добывались в воде и именно за счёт водных потов обретали обтекаемую форму. В дальнейшем, люди дорабатывали глаза, плавники и иные элементы на камне. Первые вишапы были обнаружены в начале XX века востоковедом Н.Я. Марром и археологом Я.И. Смирновым во время раскопок в Гарни. В фольклоре местного населения сохранились предания о некой горе с вишапами. Для подтверждения рассказов жителей исследователи поднялись на вершину Гегамского горного хребта, где и были впервые обнаружены вишапы.

Вишапы отличались большими размерами, так в высоту они могли достигать пяти и более метров. Что касается формы каменных статуй, то некоторые из них напоминали рыбу199, другие же походили на шкуру быка200. До сегодняшнего дня дошли вишапы как горизонтального, так и вертикального расположений. Существуют разные версии относительно причин подобного положения. В большинстве своём исследователи склоны относить природу вишапов к природным стихиям - к воде и к земле. Доказательством этому служат изображения на камнях, некоторые из которых напоминают рыб, а другие голову рогатого скота. Исходя из того, что изображения вишапов походят на животных, зачастую вишапов отождествляли с зооморфной жизнью на земле. Зачастую вишапы имели самую негативную окраску, их ассоциировали со злыми духами. Данное представление о вишапах очень хорошо прослеживается в армянском фольклоре. Так, например, легендарные герои знаменитого эпоса «Давид Сасунский» Санасар и Багдасар, являющиеся братьями-близнецами, появившиеся от выпитых матерью двух глотков морской воды, боролись с чудовищем-вишапом, забравшем, всю воду из Зелёного города. Герои убивают его и спасают девушку, которая должна была стать жертвой для вишапа201. Ответ на вопрос, почему девушка оказалось жертвой для вишапа, мы можем найти в армянской народной сказке «Ареваат и змеёныш»202. Царя взмолился и попросил у Бога дитя, и вскоре царица родила ребёнка, но не человека, а змеёныша. Змеёныш очень быстро рос и слуги уже не знали, как его прокормить. Очень быстро он превратился в вишапа и отказывался есть то, что ему приносили, а однажды, он проглотил дочку назира. После этого царь приказал ежедневно подавать сыну девушек на съедение. «В связи с этим эпизодом эпоса уместно также отметить сведения армянских историков о том, что в IV веке армяне поклонялись вишапам, в которых вселялись дэвы, и приносили этим вишапам человеческие жертвы, девушек и юношей»203. Отойдя от содержания, следует прокомментировать, что эта сказка может по праву считаться синтезом религиозных культур сразу нескольких народов. Так, например, должность назира является персидской, а позже перешедшей в арабское пользование. А в самом сюжете узнаётся легенда греческого происхождения о быке Минотавре, желавшем получать юношей и девушек на обед. Кроме того, в данном отрывке эпоса прослеживаетс тесная связь вишапа с водой. Это не случайно, в древности люди верили, что если задобрить вишапа, что источник может забить с новой силой и в регион вновь придёт вода. Это предсталвение, ровно как и вера в вишапов, сохранилась и в V веке. Так, например, об этом существе вспоминает Егишэ в своём сочинении