Религиозное сознание кабардинцев на современном этапе: культурологический дискурс

Адыги традиционно воспринимают свою этничность как культурное явление, существует понятие адыгагъэ - «адыгство», обозначающее специфический мировоззренческий модус. Изменяясь под воздействием различных исторических эпох, смены вероисповеданий, адыгство как выражение самобытного национально-культурного менталитета сохранилось до наших дней. При этом в традиционную эпоху ему была присуща религиозная объективация. Бог выступает в народном сознании краеугольным камнем феномена, названного Б.Бгажноковым габитусом адыгства [5, 33-34].

В наиболее близком нам историческом периоде, в условиях синкретического религиозного сознания народа, произошла, видимо, идентификация габитуса адыгства с религиозной самоидентификацией формально вошедших в лоно суннитского ислама или православного христианства кабардинцев. Бог выступал судьёй не только в вопросах соблюдения ритуалов той или иной религии, но и в отношении верности духу, принципам и нормам национальных этики и обычаев. Тем более, что базовые нравственные основы, а также ряд принципиальных норм социальных взаимоотношений отвечали постулатам принятого вероисповедания.

В данной связи достаточно интересен вопрос об изменениях общественных взаимоотношений и индивидуальных социальных, культурных проявлений кабардинцев, об изменениях в адыгэ хабзэ, происходивших под влиянием трансформации религиозного сознания в XIX - ХХ веках. Очевидно, что база адыгской (кабардинской) этической системы гораздо древнее исламизации. Однако в «мусульманский» период лицами, имевшими возможность оказывать культурогенное влияние на народное мировоззрение, была проведена некоторая реформация, следствием которой стало усвоение этической системой кабардинцев ряда ключевых концептов, выражаемых арабизмами. Эти концепты заняли смысловые ниши, которые, с одной стороны, заменили традиционно сложившиеся понятия, с другой - отразили новые мировоззренческие установки. Но в массовом представлении современных российских кабардинцев исламская составляющая комплекса адыгства (в его современном виде) не вычленяется и не осознаётся.

Для подтверждения вышесказанного перечислим слова арабского происхождения, ставшие на сегодняшний день частью этического лексикона кабардинцев. Габитус адыгства опирается в том числе и на такие важные смысловые понятия, как сэбэп («польза» - в данном случае, духовная - либо от арабского сауаб - аналог адыгского псапэ - либо от арабского сабаб - «причина действия»), Iэдэб («культурность», «образованность», понимаемая кабардинцами скорее как «воспитанность», «мирность»), акъыл («разум», «здравый смысл»), насып («счастье», в арабском - насб - «удел»), хьэтыр («делать что-то ради кого-то», в арабоязычной религиозно-культурной традиции - «идея», «идеал»). Народному этическому сознанию известно понятие фарз (арабское «фард», синонимами выступают также неадыгские по происхождению термины къалэн и борш) - религиозно обусловленный долг, обязанность. Для кабардинцев это не только соблюдение религиозных ритуалов, но и нравственная категория. Как фактор духовности, нравственности рассматривается довольство не только людское, но и Божье арабизм арэзы. Слово Iэмал означает не только «возможность» в бытовом обиходе, но и «надежду», «возможность» в этическом отношении. Даже скорее сакральное, чем «мирское» значение сохраняет в языке и понятие къабыл - «богоугодность» дел и намерений.

Как видим, содержание перечисленных понятий в восприятии кабардинцев имеет свою специфику. Это объясняется тем, что в ходе усвоения данных лексем произошла их смысловая адаптация к реалиям ментального этнокультурного поля кабардинцев традиционной эпохи.

Интересен вопрос о происхождении адыгского этического концепта нэмыс. Исследователи связывают его с древнегреческим номос и указывают, что и у арабов ещё в эпоху язычества это слово (в форме намус) носило смысл, аналогичный его значению у адыгов и других кавказских и азиатских народов. Правда, в собственно религиозную традицию ислама, насколько нам известно, понятие намус не входит, функционируя в рамках национальных культур.

Среди менее распространённых лексем амбивалентного значения можно привести следующие слова: нур - «свет» (кабардинский синоним нэху), хьэуа - «воздух» (кабардинский синоним - жьы), инат - «упрямый» (кабардинский синоним - ерыщ), залымыгъэ - «угнетение, притеснение, насилие», хьэлэмэт - от арабского «знание, познание», в кабардинском языке привилось в упрощённом значении «интересно, познавательно» (синоним - гъэщIэгъуэн).

Можно выделить и отдельные выражения, редко употребляемые в настоящее время. Например, слово Iумэт, понимаемое как «группа единомышленников». Оно происходит либо от обозначающего всю общность мусульман понятия умма, либо от тюркизированного арабизма `умма, более соответствующего по смыслу принятому в кабардинском языке пониманию. Интерес представляет также термин зэнзэныпс, обозначающий воду из почитаемого легендарного источника Замзам в Мекке. Но среди кабардинцев принято понимать данное слово как обозначение чистой родниковой или колодезной воды. Отметим и концептуальность трактовки выражения ахъырзэман (примерный перевод: «уникальный», «супер», «бесподобный»). В фольклорных источниках оно часто употребляется по отношению к выделяющимся своими свойствами и качествами человеку, коню, вещи. Другое достаточно широко используемое в фольклоре слово - уэхьий. Оно означает являющегося во снах человеку духа-предсказателя. Судя по фонетическим особенностям и смысловому значению, это слово может иметь арабское происхождение. В арабском языке существует присутствующая и в Коране лексема уахьа, означающее «сокровенное знание». Аухьа в свою очередь означает открытие этого знания человеку.

В кабардиноязычных изданиях, выпускавшихся одновременно и религиозно и светски образованными лицами в первой четверти ХХ века, арабоязычных лексем употребляется гораздо больше, чем сохранилось в устной речи. Некоторые из ставших употребительными слов распространились, видимо, под влиянием мусульманского духовенства через систему приходского образования, формировавшуюся с конца XVIII столетия. Во второй половине XIX - начале ХХ века эту систему образования использовали в своей просветительской деятельности такие представители кабардинского духовенства как А.Гугов, А.Дымов и их ученики [3, 773-774].

Характерно, что некоторые слова этого ряда в обиходной речи современные кабардинцы могут заменять на слова русского языка. Например, вместо «балигъ» говорят «взрослый», вместо «сабий» - «ребёнок», вместо «зэман» - «время», вместо «сыхьэт» - «час», «часы», вместо «Iэмал» - «возможность».

Среди выражений, имеющих сложное концептуальное значение, обращают на себя внимание зэман и дуней. Первое слово обозначает «время» в его линейном смысле [31, 153-153]. Второе - «Мироздание», «Вселенную». Староадыгское «уа» дуней вытеснил, вероятно, по тем же причинам, по каким зэман вытеснил «жыл» - в связи с изменением мировоззрения народа. Восприятие мира, времени языческой поры уступило место новому, которому более соответствовало содержание заимствованных лексем. Они глубоко проникли в сознание кабардинцев, в их фольклор и обиходную речь.

Вызывает вопрос происхождение и время проникновения в кабардинский язык таких лексем, не выясненного пока корня, как зэран - «вред» или къару - «сила».

Исламизация кабардинцев определённым образом повлияла на различные области культуры: военную, правовую, бытовую, экономическую, образование и т.д. Распространение ислама обусловило закрепление в языке лексем, пришедших из мусульманского мира, но связанных не только с религиозной сферой. Тем не менее, в современном кабардинском языке продолжает функционировать определённый пласт лексики преимущественно арабского происхождения, связанный именно с исповеданием ислама.

Ниже мы приводим небольшой составленный нами словарь.

Алыхь - автору приходилось встречать различные сведения о возрастных, гендерно, локально, социально (иными словами: культурно) обусловленных различиях в употреблении этого слова в значении «Бог» наряду с «Тхьэ». Часто употребляется выражение «Алыхь тIалэ» («тааля» - примерный перевод - «Всевышний»). Также можно упомянуть распространившееся среди кабардинцев обращение к Богу «Ярэби» («Господи»), а также тобэ ярэби - «Прости, Господи» (в том же значении, но реже употребляется более распространённое в мусульманском мире Iэстоуфирулыхь).

Андез - «омовение». Слово персидское, пришедшее в кабардинский язык через турецкий. Собственно арабское «тIахэрэт» употребляется в кабардинской речи гораздо реже.

Ассаляму алейкум - традиционное мусульманское приветствие. Закрепилось в культурной коммуникации кабардинцев скорее с этикетной нагрузкой, чем с духовной. Доказательством тому служит специфика его употребления (ситуативные ограничения по возрасту и полу), отсутствующая в исламе. В «полном объёме» коммуникации это приветствие сегодня употребляется только представителями «мусульманского» течения.

Ахърэт - «то, что последует», «жизнь после смерти». Известно, что и до принятия ислама адыги, кабардинцы не считали смерть окончанием существования души, это было не только в рамках исповедания христианства, но и в рамках языческого синкретизма. Не имея достаточно сведений, не можем что-либо сказать о предшествующих мусульманским (христианским) представлениях. В «мусульманский» период и сегодня ахърэт махуэ (синоним - къемэт махуэ) означает «Судный день», либо «благую реальность после смерти» («Ахърэт зэман!»). Эта концепция стала существенным фактором народной этики.

Бегъымбар - «пророк». Это слово употребляется в отношении основателя ислама вместо арабских «расуль» («посланник») или «наби» («пророк»). Достаточно интересен вопрос о времени появления в адыгских языках этого отсутствующего в арабской религиозной лексике слова.

Дин -- «религия, вероустав». Интересно выражение «диным икIын» - «распоясаться». Оно отражает достаточно глубокое понимание культурного смысла данного арабского термина - «основанный на Божьем законе образ жизни, суждений».

Джаур - «неверный». Кораническое слово «кяфир» (которое не совсем корректно переводить как «неверный») в произношении чэфыр встречается гораздо реже. Пришедшее из Османской империи неарабское слово гяур, в связи с политическими реалиями эпохи противостояния с Россией, сохранило в народном понимании смысл «любой немусульманин». Это до сих пор проявляется в фольклоре и в бытовой речи. Однако на самом деле, в исламской традиции «немусульманин» и «кяфир» - это не одно и то же. Исключение составляют воззрения части международного течения салафизма. В любом Характерно, что слова джаур, гяур в среде современного «мусульманского» течения малоупотребимы.

Жэнэт, жыхьэнэмэ - «рай» и «ад» соответственно. Интересен вопрос, существовали ли подобные концепции в народном сознании в предшествующую эпоху. Слово хьэдрыхэ, на наш взгляд, семантически вряд ли отвечает понятию ада или рая. Скорее, концепту «обиталища умерших». Е.А.Ахохова, суммируя результаты исследований ряда адыгских учёных, указывает, что в древнем мифологическом эпосе «Нарты» и адыгских сказаниях можно выявить представления о рае хьэрш (cозвучно арабскому `арш - «престол (Господа)» на одном из 7 семи уровней неба и о хьэдрыхэ как месте, откуда умершие не возвращаются [3, 591].

Зэчыр - «поминание Бога», «религиозный напев» (на арабском), «песня с религиозным подтекстом». По сложившемуся у автора впечатлению, зэчыр как напевание арабских религиозно-молитвенных формул, коротких коранических сур, обращений к Богу (у кабардинцев зэчыр обычно исполняется только женщинами, иногда - ефэнды и сопровождающими его мужчинами) к концу XIX - началу XX века в некоторых местностях вытеснил обычай оплакивания покойного и стал обычным напевом, как в ходе бытовой деятельности, так и в экстремальных ситуациях. Сегодня можно встретить и наименование зэчыром чтения Корана.

Къэзэуат - «праведные военные действия», «борьба с гяурами». Первоначальное арабское слово гъазауат подразумевает военную тактику - набеговую, и в собственно исламской традиции синонимом понятия военного джихада не является. Таковым оно стало в истории политической традиции мусульманского мира, с этим сложным значением пришло и в кабардинский язык. Данный термин прочно закрепился в народном сознании, однако среди религиозных кабардинцев сегодня он употребляется редко. Вместо него обычно используют слово джихад.

Къурмэн - «жертвоприношение». От арабского къурбан - «приближение». Характерно, что в массовом восприятии до сегодняшнего дня сохранилось восприятие этого термина для обозначения любого жертвоприношения вообще, в том числе и неисламского (например, чёрной курицы в день весеннего равноденствия). Хотя сами жертвоприношения понимаются вполне в исламском духе - обращением к Богу является сам факт заклания и трапезы, ничто из животного Богу не предназначается.

Мэжджыт - «мечеть». Так принято называть именно культовое здание, хотя в арабоязычной исламской традиции это обозначение любого пригодного для совершения намаза место.

Молэ - мулла, ефэнды - духовное лицо. Употребление второго слова в указанном значении - историческая особенность адыгской культуры.

Муслъымэн - «мусульманин», муслъымэн дин - «исламская религия». Обратим внимание, что в массовом восприятии традиционной эпохи закрепилась привязка вероисповедания к «человеческому» фактору, а не к собственно религиозному. Выражение ислъам дин получает распространение уже в наши дни.

Нэмэз - персидское слово, используемое вместо арабского «саля» (достаточно превратно переводимого на русский язык как «молитва»). В кабардинском народном языке до сегодняшнего дня сохранились последствия изменений в образе жизни, последовавших исламизации. Так, встречается выражение пшэджыжь нэмэзым - «рано утром». А турецкое слово ахъшэм стало обозначать вечернюю пору, видимо, именно благодаря ассоциации со временем вечернего намаза.

Рамадан (рамазан, ураза) - эти слова употребляются сегодня кабардинцами в русской речи. Если представители «мусульманского» течения, говоря по-русски, чаще употребляют слово «поститься», то в нерелигиозной среде в таком случае обычно говорят «держать уразу». Религиозные посты были знакомы кабардинцам и до принятия ислама, в том числе через влияние христианства, поэтому в кабардинском языке для их обозначения употребляется собственный термин нэщI.

Хьэжы - хаджж, паломничество к Каабе. Другого термина для выражения понятия «паломничество» в современном кабардинском языке не существует.

Уахъты - «урочное время (для выполнения намаза)», от арабского «уакт» - «установленное время». Пришло из турецкого языка. Уахъты зиIэ - выражение, означающее высоконравственного человека.

Уэлэхьи - клятва Богом. Дословно: «и Аллах», призывание Аллаха в свидетели. Среди кабардинцев употребление выражения уэлэхьи (вариант: уэлэхьи-билэхьи) воспринимается как проявление мужественности.

Iиман - «вера». В арабоязычной исламской традиции это скорее «состояние завета с Богом и основанной на этом внутренней гармонии». В данной связи интересно отметить, что тюркизированный арабизм Iимансыз употребляется кабардинцами как в значении «безбожник», так и в значении «несчастный». Функционирование термина Iиман в указанном значении, с представлением о наличии степеней (индивидуальной и общественной динамики) имана, возродилось в наши дни среди представителей «мусульманского» течения.

Своё прикладное значение сохраняют лексемы, связанные с мусульманской формой обрядов жизненного цикла - нэчыхь («брак»), джабын («саван»), дыуэ («обращение к Богу»), различными видами пожертвований - деур, бытыр, садакъа. Закрепилось в языке и понятие жэмэхьэт - как обозначение территориальной общины, «прихода».

Исторические особенности традиционной жизни кабардинцев, в том числе жизни духовной, «нивелировали» семантические значения многих пришедших с исламом лингвистических концептов. Так, слово сабр, имеющее большую смысловую нагрузку в исламской мысли, в кабардинском языке в форме сабыр означает просто «спокойный, смирный». В систему этических представлений кабардинцев это слово даже не вошло. Неизвестны традиционному народному представлению и такие глобальные религиозно-культурные концепты исламского мировоззрения как таккуа (пока обычно переводится на русский как «богобоязненность», иногда как «память о Боге», но, как нам кажется, более верен перевод «исполнение Божьей силой» - в комплексе с двумя предыдущими переводами), тауаккуль (деятельный умиротворённый фатализм), тауба («покаяние», «раскаяние»), cакина («спокойствие верующего», известно только в форме женского имени), ряд других.

Отдельной темой в исследовании культурных последствий религиозного сознания можно рассматривать имяполагание. С распространением ислама среди кабардинцев стали обычными «мусульманские» (то есть, арабские, персидские и турецкие) имена. Часть из них была связана именно с мусульманской традицией (группа имён с религиозно-культурным значением, либо связанных с мусульманской историей). Одним из признаков падения религиозной идентификации в «советский» период стала практика называния детей русскими именами (хотя нередко бытует одновременно и «мусульманское» имя, воспринимаемое скорее как «национальное»). В целом, среди современных российских кабардинцев можно встретить большое количество арабо-мусульманских имён. Однако ряд из них встречается редко и преимущественно у сельских жителей (в частности, Музафар, Муаед, Мустафа). А вопрос о том, почему имя «Алим» встречается гораздо чаще, чем «Фарид», а «Хачим» чаще, чем «Рашид», а также почему так распространено имя «Мурат» или негативное по смыслу как в арабском, так и в кабардинском языках имя «Залим» - может стать специальной темой для культурологического исследования. Здесь также можно отметить, что у кабардинцев исторически не привилась мусульманская традиция приставлять лексему «абд» к именам, употребляемым в Коране в отношении Всевышнего.

В заключение обратим внимание ещё на один аспект истории пришедшей в кабардинский язык из мусульманского мира лексики. Это аспект представления этой истории. Определённое культурологическое значение может иметь пропаганда представителями «мусульманского» течения факта наличия в традиционной адыгской этике ряда ключевых концептов, выражаемых арабизмами.

В связи с распространением религиозного мировоззрения сегодня дискутируются и спорные утверждения. В качестве примера можно указать на следующие версии исторического влияния ислама на кабардинцев, обсуждаемые на Интернет-форумах:

1) гипотеза Э.Кафоева [20] о происхождении субэтнонима «кабардин» от «кэбэ-р дин» - «религия Каабы»;

2) вероятность происхождения кабардинского слова «хъыджэбз» («девушка») от арабо-мусульманского «хиджаб»;

3) тиражирование цитаты из романа А.Кешокова «Лъапсэ», в которой говорится, что адыгское слово нысэ («невестка», «невеста») произошло от арабского «ниса» («женщины») [51].