История чина таинства Елеосвящения

5.4 Подразделение греческих рукописей на две группы

Греческие рукописи, дающие нам сведения об истории образования современного чина Елеосвящения, можно классифицировать на две группы. Такое подразделение их оправдывается самой историей образования схемы и состава чина Елеосвящения и соответственным этой истории характером рукописей. Именно в рукописях первой группы передается тот момент истории чина Елеосвящения, когда таинство стало вступать в тесную связь с суточным богослужением. В этом отношении чин св. Елея пережил судьбу, аналогичную последованиям других таинств, для которых связь с суточным богослужением порвалась, оставшись чреватой последствиями для самого чина. Рукописи первой группы раскрывают перед нами историю образования схемы и состава его именно в связи с суточным богослужением. Они показывают, что чин св. Елея, пройдя длинную историю взаимодействия с суточным богослужением, настоящим своим видом в немалой мере обязан последнему.

С другой стороны естественно, что, приняв известный вид в связи с суточным богослужением, чин Елеосвящения по освобождении от него по своей схеме и составу, особенно в частных деталях, обнаруживал еще редкую неустойчивость, переходившую иногда в поразительное разнообразие. Об этом втором моменте в истории образования схемы и состава чина св. Елея, когда, после целого ряда вариаций в XVI веке, его последование вылилось в современную свою форму - свидетельствуют рукописи второй группы.

Рукописи первой группы

Чин Елеосвящения в Порфириевом евхологии

В то время, как в наиболее ранних списках чин св. Елея уже тесно переплетается с литургией и с другими службами суточного круга, в данном евхологии не замечается ничего подобного, что, собственно, и делает его уникальным. Здесь последование Елеосвящения излагается совсем независимо от других служб следующим образом:

“ «Молитва над елеем болящего: Господи, милостью и щедротами Твоими…;

Должно знать, что семь пресвитеров творят св. елей; наполняется чаша св. елеем, и каждый пресвитер зажигает светильню, произносит молитву, творит и ектению о болящем: Еще о рабе Божием, о совершении службы, о ослаблении болезни.

- Первая молитва над болящим: Господи Вседержителю, святый царю, Боже, наказуяй и не умерщвляяй…;

- вторая молитва: Господи Боже сил, посети брата нашего милостью и щедротами…;

- третья молитва: Отче святый, врачу душ и телес…;

- четвертая молитва: Боже, Боже, сильный и милостивый, вся строяй на спасение рода нашего…;

- пятая молитва: Владыко, Владыко Вседержителю, душелюбче, раболюбче, Спасителю всех, смиряяй и возносяй…;

- шестая молитва над болящими Иакова, брата Господня: Щедрый и славный Боже, скорбящих Спасителю…;

- седьмая молитва: Щедрый Боже и милостивый, удали все болезни наши…».”

Несложность составных элементов рассматриваемого чина обращает на себя внимание. Он разбивается только на две исторически образовавшиеся части: освящение елея и помазание им больного. При этом, только вторая часть - помазание больного елеем - приспосабливается к седмеричному числу совершителей таинства. Затем, само начало и конец этого чина слишком неожиданы и внезапны для целого последования. Чин св. Елея сразу же начинается молитвой на освящение елея и заканчивается молитвами на помазание им болящего, как бы внезапно обрывается. Это, по-видимому, опять говорит о сравнительной древности рассматриваемого памятника, и относит нас к тому времени, когда сам чин не был еще разработан. И с этой стороны он напоминает древние чины, ограничивавшиеся одними молитвами.

Приведенный чин Елеосвящения обращает на себя внимание с другой стороны тем, что он, как уже отмечено, не имеет связи с суточным богослужебным кругом. Для нас это важно в том отношении, что уже в IX - X веках мы застаем чины Елеосвящения объединенными с суточными службами, и данное последование представляет собой в таком случае исключение. По всей вероятности такая практика не была распространена, поскольку отсутствует какое бы то ни было влияние ее на последующую историю таинства. Чины Елеосвящения XIV - XV веков, обладавшие современной схемой и составом, тем и другим указывают на тесную связь с чинами предшествовавшего периода, сформированными однозначно в тесной связи со службами суточного цикла.

Чин Елеосвящения по рукописи Парижской Национальной библиотеки № 213 от 1027 года

Переходя к рассмотрению истории чина Елеосвящения, разрабатывавшегося в контексте служб суточного круга, необходимо отметить, что существуют два наиболее ранних списка этого периода, характерных во многих отношениях. Формально, в хронологическом аспекте первенство принадлежит последованию Елеосвящения Барберинова евхология, датированного IX веком. Чин же таинства св. Елея, содержащийся в рукописи Парижской Национальной библиотеки, датированной 1027 годом, по своему составу и характеру значительно более важен и ценен не смотря на свою позднейшую датировку.

Прежде всего, на древность основной его схемы указывает уже сам состав двух главных частей последования - освящения елея и помазания им больного. К одной и другой части здесь добавляется еще по одной молитве. Это обстоятельство свидетельствует о древнем характере всего последования, так как к IX веку ясно намечается тенденция к соответствию числа молитв числу совершителей таинства в каждой его части. Затем, на ранний характер приведенного чина указывает и то обстоятельство, что из повседневных служб здесь тесно связывается с совершением таинства одна лишь литургия. А это могло быть свойственно Елеосвящению только до IX века, так как, начиная с этого времени, к нему тесно примыкают и другие службы суточного круга. В силу этого вполне уместно считать основную схему и состав последования св. Елея по рукописи Парижской библиотеки одним из более древних опытов построения чина на основе седмеричной системы.

““После того как семь иереев соберутся в храме, в котором должно было совершаться последование, один из них совершает проскомидию и затем предложение хлебов; проскомисуются семь просфор по числу пресвитеров”. Перед началом литургии предстоятель произносил: «Благословен Бог наш» и во время пения 50го псалма иерей брал приготовленный сосуд с елеем и вливал немного елея в новую лампаду со словами: «Господу помолимся. Господи, милостью и щедротами…» Твое бо есть еже миловати…И,произнося этот возглас, зажигал свою светильню. И так по порядку поступали все семь пресвитеров.

Затем начиналась литургия.

Произносились антифоны и «на молом входе: Благодать приимше… И ныне: Прчастницы бывше божественного естества… Трисвятое. Прокимен: Аз рех… Стих: Блажен призираяй на нища…Апостол из послания Иакова 5, 10 - 16. Аллилуарий: Призри на мя и помилуй мя. Евангелие от Марка 6, 7 - 13. Причастный: Чашу спасения…». ( Если же последование совершается в празднуемый день великого святого, особенно же в день св. Феодора Тирона( 1я суббота ВП), или в Лазарево воскресенье, то в первую очередь совершается последование дня ).

По исполнении заамвонной молитвы раздробления хлебов не бывает, но сразу же иерей погружает заготовленные стручцы в сосуд, и во время пения стихиры «Источник исцелений», иереи, начиная с литургисающего, исполняют для хозяина дома и живущих с ним молитву «Отче святый, врачу душ и телес…» и после возгласа «Яко Твоя есть сила…» помазуют их лица, грудь и руки. И, помазав всех, иереи снова погружают свои стручцы в сосуд и помазуют весь дом, делая елеем кресты на отдельных его частях при пении стихир: “Источник исцелений”; “Cвятии бессребренницы”; “Благодать исцелений”.

Помазав дом, возвращаются и собираются в комнату, в которой по обыкновению находится больной, и поют: «Благодать приимше». Затем один иерей кадит, другой произносит: Премудрость, прости, услышим…И литургисающий читает Евангелие от Луки 19, 1 - 10. Ектения: Помилуй… О благочестивейших… О еже милостиву…О еже проститися нам всякому прегрешению…Еще молимся о рабех Божьих…Господи помилуй 40 раз и возглас: Яко милостив…» И происходит отпуст. «И возвращаясь в домовый храм читают 33 псалом. И бывает раздробление хлеба и раздаяние. Все берут по частице и отходят. Семь пресвитеров поочередно гасят каждый свою светильню. ( Если последование бывает в субботу четыредесятницы, то употребляются преждеосвященные дары; если же вне 40-цы, то каждый раз совершается проскомидия)»”

Приведенное последование Елеосвящения показывает, как начиналось развитие чина в двух характерных для рассматриваемого периода аспектах: 1) в сближении освящения елея и помазания им больного; 2) в семикратном повторении этих действий под влиянием седмеричной системы.

“Семикратное повторение одной и другой части способствовало появлению новых элементов в чине таинства - при освящении елея: 1) чтение 50-го псалма, при помазании им больного, 2) пение стихиры «Источник исцелений», во время исполнения которых и совершались процессы освящения елея и помазания. Таким образом, одно осложнение последовательно вызвало другое. Это, собственно, и можно считать одним из первоначальных видоизменений древнего состава Елеосвящения.”

В разбираемом чине к помазанию больного елеем, присоединены еще два действия: 1) помазание елеем дома больного и 2) молебное служение в комнате последнего. Если больному помазание елеем служило для уврачевания его недугов, то для его дома оно являлось просто освящающим средством. Надо отметить, что в греческой церкви это было вполне естественным явлением, распространявшемся также и на освящения полей ( но уже не сакраментальным елеем ).

На вопрос об истоках молитв, входящих в чин Елеосвящения, можно ответить следующее: Поскольку использование елея было известно с глубокой христианской древности, то и молитвы на освящение его и молитвы над самим болящим Церковь сложила на самых первых этапах своей истории. Уже в Евхологионе Серапиона Тмуитского, из IV века, как ранее было отмечено, есть молитва над болящим и молитва руковозложения на болящих. В последующее время число врачевательных молитв значительно возросло вплоть до образования особых групп таких молитвословий, охватывавших собой даже отдельные виды болезней. Это можно видеть из уже упомянутого «Описания…» профессора Дмитриевского, который в разделе «Рукописи Синайской библиотеки» приводит два таких памятника относящихся к XIII веку.

О чине Елеосвящения в Барбериновом евхологии.

Приведенный чин Елеосвящения по рукописи Парижской Национальной библиотеки ясно показывает, что унаследованный с древних времен простой по своему составу процесс освящения елея и помазания им больного, сперва просто стал повторяться каждым пресвитером в отдельности, но начиная с X века, притерпевает дальнейшее осложнение. В отношении самого последования, увеличивается количество молитв, а в отношении же богослужебного цикла, увеличивается число повседневных служб, взаимодействующих с этим таинством. С такими, характерными для дальнейшего развития последования чертами зафиксирован чин св. Елея в, уже упоминавшемся Барбериновом евхологии. К сожалению, регламент данной работы не позволяет подробно отановиться на этом, тоже по-своему уникальном, литургическом памятнике, но вкратце охарактеризовать его можно следующим образом. Этот чин ясно показывает обнаружившееся в IX - X веках стремление к дальнейшему осложнению последования по седмеричной системе, что выражается появлением в его составе новых элементов, повторявшихся по семь раз. С другой стороны, как пишет иеромонах Венедикт, к этому времени и суточные службы, взаимодействующие с таинством Елеосвящения, увеличиваются в своем составе и достигают полного своего количества. В рукописи Синайской библиотеки за № 973 наглядно можно проследить процесс дальнейшего развития последования св. Елея в двух, характерных для Барберинова евхология направлениях: 1) относительно последования самого таинства и 2) в отношении круга суточных служб. По первому пункту: вместо повторения семи раз того, что делал и читал первый пресвитер, наблюдается стремление положить на каждого иерея по особой молитве в обеих частях таинства, т. е. при освящении елея и при помазании им больного. По второму же: наблюдается решительное приурочение этих двух частей к литургии. Процесс приготовления соединения вода - вино - елей начинается с возгласом начала литургии, причем это соединение повторяется каждым священником, участвующим в таинстве, т. е. имеет место тот же седмеричный характер. Приготовление и освящение елея с возжением светильников происходило в начальный момент службы, а вторая часть таинства, связанная с помазанием и гашением светильников совершалась в конце литургии, перед произнесением 33 псалма.

Другая характерная черта чина Елеосвящения, уже наметившаяся в Барбериновом евхологии, - привлечение помимо литургии и других служб суточного круга. Это подтверждается самим чином, в составе которого есть упоминание о вечерне, панихиде, каноне, в качестве отдельной службы, и утрене. “А затем уже следовала литургия, за которой болящий, по совершении над ним таинства св. Елея, приобщался св. Таин. Литургия здесь, как и в рукописи Парижской Национальной библиотеки № 213, совершалась семь раз, но в отличие от названной рукописи она отправлялась перед совершением таинства, в один день…

На утрени, с которой, как это было отмечено, начался процесс соединения Елеосвящения с суточными службами, уже было в обычае освящение елея для верующих. В начале этой работы уже говорилось, о том, что Древняя Церковь хорошо знала традицию общего освящения елея как для сакраментального употребления, так и просто для нужд христиан. Елей больных был в то же время и елеем оглашенных, так как имел одно общее освящение ( на западе - епископом; на востоке как епископом так и пресвитером). Все это показывает, что различие здесь было не в способе освящения елея, а в способе его употребления. Освященное масло получило свое сакраментальное назначение в зависимости от употребления его в таинстве Елеосвящения. Когда же чин таинства св. Елея объединился со службами суточного круга, освящение масла на утрени для верующих, помазывавшихся им и вкушающих его, стало, очевидно, служить освящением и елея больных. В дальнейшем ситуация изменилась и сакраментальная часть отделилась от этого общего освящения и приняла самостоятельное значение. Вполне вероятно, что это явление и отмечается в Барбериновом евхологии.

Из рассмотренных предыдущих рукописей можно судить о дальнейшем осложнении, как самого последования таинства, так и суточных служб, взаимодействующих с ним. В вышеизложенном описании чина Барберинова евхология сообщалось о том, как в последовании Елеосвящения появляются новые части, имеющие седмеричный характер: 1) приготовление елея и 2) гашение светильников. Такие попытки применить седмеричную систему, по возможности, ко всем отдельным элементам чина, естественно, не могли иметь устойчивости. Создание целого церемониала из вливания елея в сосуд или из гашения светильников лишь нарушало впечатление стройности и утяжеляло чин, который существовал paнее при наличии только двух главных частей в последовании таинства. Следовательно, их исчезновение было неизбежно. Приготовление елея, и гашение светильников не могло иметь существенного значения для таинства как такового, а между тем резко возростала громоздкость чина. Поэтому существование их как особых частей, при развитии других, имевших большее значение для таинства, или же при введении новых элементов в последование, становилось излишним.

Этим, оказавшим большое влияние на последование таинства, элементом и было семикратное чтение Апостола и Евангелия. Появление его в чине, вероятно, находится в связи с перемещением помазания больного елеем к моменту чтения апостола и евангелия за литургией. В этом отношении чин Елеосвящения имеет для себя близкую параллель с чином Венчания. Как при совершении Венчания, так и при совершении Елеопомазания на литургии, апостол и евангелие читались не рядовые, а приспособленные в том и другом случае к характеру таинства. Отсюда, с течением времени, апостол и евангелие стали рассматриваться уже как составные части того и другого последования. Следствием этого было то, что, когда Венчание обособилось от литургии, то удержало в своем составе апостольские и евангельские чтения. Очевидно то же произошло и с последованием св. Елея. Как пишет иеромонах Венедикт: “…Когда оно стало совершаться во второй своей половине после литургийных апостола и евангелия, то последние, по содержанию давно уже сходные с последованием таинства, и по времени совершения приблизились к Елеопомазанию и потому, естественно, стали рассматриваться уже как составная и притом начальная часть процесса Елеопомазания. Дальнейшим же следствием было то, что чтение апостола и евангелия вместе с помазанием больного елеем подверглось влиянию седмеричной системы, т.е. стало повторяться семь раз по числу пресвитеров, совершителей таинства.”

Семикратное чтение апостола и евангелия, осложненное, несомненно, не сразу чтением семи молитв, по одной молитве на каждое чтение, сначала заняло посредствующее положение между освящением елея и помазанием больного и оказало существенное влияние на одну и другую часть. На состав помазания больного елеем этот новый элемент в чине таинства влиял в том отношении, что с появлением его в структуре всего последования и с приданием ему большей стройности, помазание больного елеем получило явную наклонность к соединению с семикратным чтением апостола и евангелия в одну часть. С другой стороны, вполне естественно, что и освящение елея при существовании семи чтений из апостола и евангелия с присоединением еще по одной молитве на каждое чтение, устойчиво стало совершаться простым способом с целью, не загромождать и так очень сложный чин св. Елея.

Наряду с апостольскими и евангельскими чтениями для последующей судьбы последования св. Елея имело значение и другое характерное обстоятельство,--это постепенное сужение круга суточных служб, привлекаемых к таинству. И так как первоначально чин Елеосвящения из всех суточных служб был связан с литуpгией, так и процесс обособления от них начался тоже с литургии. “«И должен желающий творить св. Елей призвать сем пресвитеров вечером и (должно) петь следующее, где пожелает, в церкви или в доме своем».” Из этой заметки можно видеть, что связь Елеосвящения с литургией, предполагавшая его совершение непременно в храме, делала затруднительным его более широкое применение. Стесненнось такого положения таинства окончательно привела его к полному отделению от суточной службы, что не могло не отразиться на последовании св. Елея.

О том, какой именно вид приняло это последование 1) по привнесении в него семикратного апостольского и евангельского чтения и 2) по освобождении его от литургии, наглядное “представление дают нам рукописи: Лавры преп. Афанасия Афонского № 189; Синайской библ. № 960; Святогробской в Константинополе библиотеки № 8; Бфоно-Пандокр. библиотеки № 149; Синайской библиотеки № 985; в которых чин Елеосвящения предстает перед нами с обеими характерными чертами.” В чине Елеосвящения указанных рукописей апостольские и евангельские чтения действительно сначала занимают среднее место между освящением елея и помазанием им больного и само выполнение их здесь предварялось седальнами и сопровождалось чтением соответствующих молитв, по молитве на каждое чтениe. В силу же ориентации основного внимания на изложение нового элемента--апостольских и евангельских чтений-- другие части Елеосвящения отступают на второй план и излагаются просто. А второстепенные части, не имевшие существенного значения для последования, по возможности, объединяются с другими частями. Отсюда, вливание елея в сосуд, как особый седмиричный круг в них уже не имеет места. Теперь, каждый пресвитер, вливая елей в сосуд, читал молитву и на его освящение. А возжениe светильников лишь согласно рукописи Синайской библиотеки № 960 совершалось определенным образом. Но и здесь этот элемент отправлялся просто: пресвитеры по очереди зажигали свои светильники без произнесения каких-либо молитв. Во всех же других рукописях оно было объединено с апостольскими и евангельскими чтениями таким образом: “каждый пресвитер по прочтении своего апостола, евангелия и молитвы зажигал свой светильник и отходил на свое место. В свою очередь гашение светильников, хотя в данных рукописях о нем и не упоминается, могло быть объединено с помазанием больного елеем, или же совершаться по окончании всего последования.

В силу объединения второстепенных частей последования таинства с главными схема главных частей получилась следующая: 1) освящение елея; 2) семь чтений из апостола и евангелия с положенными на них семью молитвами и 3) помазание больного елеем.

Но теперь к этой схеме присоединяются действия, вызванные освобождением последования таинства от литургии. Сюда относится появление особого начала и отпуста для последования. Когда Елеосвящение совершалось на литургии, то для него не требовалось в этом случае, ни особого начала, ни особого отпуста. Начало и отпуст на литургии могли служить тем же и для последования таинства. Но появление того и другого стало неизбежным, как скоро чин св. Елея отделился от литургии. Это с одной стороны.

С другой--наблюдается следующее явление. Первоначально, когда таинство св. Елея совершалось на литургии, то первая его часть--освящение елея--совершалась в начале литургии, а вторая-- помазание больного елеем--в конце ее. Среднее место между тем и другим занимало чтение апостола и евангелия. Это чтение литургийных апостола и евангелия, по содержанию уже давно приспособленное к случаю совершения таинства св. Елея за литургией и ставшее седмеричным, в силу этого могло рассматриваться как входящее в состав и самого последования таинства.” С другой стороны, начальная часть литургии до чтения апостола и евангелия тоже очень рано стала осложняться элементами, относящимися к таинству Елеосвящения. Это явление уже отмечалось при разговоре о рукописи Парижской Национальной библиотеки № 213 и о рукописи Синайской библиотеки № 973. Рукопись же Синайской библиотеки № 960 сообщает, что даже литурийные молитвы относились не к литургии, а к таинству. Вследствие этого произошло то, что когда чин св. Елея обособился от литургии, вместе с освящением елея и помазанием им больного вошла в состав последования таинства и начальная часть литургии, кончая чтением апостола и евангелия. Впоследствии она заняла среднее место между освящением елея с одной стороны и помазанием им больного--с другой.

“Кроме этого, в рассматриваемых рукописях наблюдается и другая особенность, вызванная появлением больного для совершения над ним таинства не к самому началу последования, а после освящения елея, перед чтениями из апостола и евангелия. Церковная служба св. Елея в то время совершалась медленно и торжественно. Из рукописи Синайской библиотеки № 973 можно видеть, что после освящения елея в начале службы, литургия продолжалась обычным своим порядком и только в конце ее больной помазывался елеем. При таком характере таинства, принимавший его находился в храме, и когда наступал момент помазания елеем, священнослужители выходили на середину храма, при этом принимавший таинство подходил к ним и становился среди них для помазания. Согласно Барберинову евхологию так все и происходило. Перед наступлением момента помазания, в конце литургии, больной выходил к священникам и помазывался маслом. Такой же порядок указывает и рукопись Софийской библиотеки № 1054 с Иерусалимским уставом чина Елеосвящения. Когда же последование св. Елея обособилось от литургии и отдельные части его сблизились между собой, принимавший таинство стал появляться среди священнослужителей уже перед началом апостольских и евангельских чтений. Это появление больного в середине чина с одной стороны произвело перерыв между освящением елея и чтениями из апостола и евангелия, с другой стороны способствовало появлению новых элементов в чине 1) испрошения принимавшим таинство прощения грехов при появлении среди священнослужителей и 2) пения особых тропарей и кодаков, заполнявших промежуток времени при появлении его среди совершителей таинства.”

После всех видоизменений, какие были произведены в чине Елеосвящения, при отделении его от литургии, последование этого таинства приняло такой вид:

Накануне по-прежнему служились вечерня и утреня, а сам чин св. Елея совершался на другой день.

“Обычное начало: Приидите поклонимся; чтение одного или нескольких псалмов; Верую во единого Бога…( или же, как в рукописи Синайской библиотеки № 960, после начала сразу же следовали тропари: Помилуй нас Господи…)

Освящение елея.

Исполнение литургических антифонов.

Приход больного и испрашивание им прощения грехов и благословения у совершителей таинства и пение тропарей.

Чтение семи апостолов и евангелий, предваряемых седальнами и сопровождаемых молитвами.

Возложение евангелия и чтение молитвы над головою принимавшего таинство.

Помазание больного елеем поочередно всеми семью иереями.

Помазание присутствующих.

Произнесение ектении «Помилуй нас Боже» и отпуст.

Оглашение больного ( неустойчивое по местоположению )

Таким образом, из представленной в рассмотренных рукописях схемы Елеосвящения можно отчетливо видеть, что из служб суточного круга устойчивое положение сохранили вечерня и утреня, а в самом последовании св. Елея твердо заняли места следующие части: 1) освящение елея, 2) семь чтений из апостола и евангелия, 3) помазание больного, 4) оглашение его. К этим частям по освобождении таинства Елеосвящения от литургии присоединились теперь 1) особое начало и 2) отпуст для последования.”

Взаимодействие таинства с утреней

Необходимо отметить, что в рукописи Синайской библиотеки № 960 находится еще одно немаловажное сообщение, необходимое для изучения поставленного в этой работе вопроса, а именно отношение таинства св. Елея с утреней. (В описании Барберинова евхология в общих чертах этот вопрос уже затрагивался). К сожалению упомянутая рукопись содержит давольно скудные данные относительно всего последования освящения елея на этой, впоследствии так же повлиявшей на чин, службе. В этом плане здесь можно отметить лишь характерные особенности. В данном Синайском памятнике XIII века, когда семикратное повторение всех частей последования Елеосвящения получило, помимо устойчивости, еще и давность, придавшую ему освященную временем традиционность, можно видеть всего лишь четыре молитвы, прочитывавшиеся не спешно на утрени в таком порядке: “ После шестопсалмия: Отче святый…; после третьей песни канона: Блаже, человеколюбче, благоутробне, многомилостиве Господи…; после шестой песни: Владыко вседержителю, душелюбче, раболюбче Спасителю всех…; после девятой песни: Царю исцелителю страждущих… Если мы теперь примем во внимание, что молитвы в рассматриваемой рукописи по своему содержанию были из числа молитв, прочитывавшихся над самим больным, то вероятно, что их первоначальное существование на утрене и в данной рукописи было независимо от совершения здесь освящения масла. При отправлении утрени в связи с таинством Елеосвящения естественно было и ее снабжать соответствующими случаю элементами и в том числе молитвами. И этих молитв уместно было читать столько, сколько позволяла утреня в обычном своем порядке. И так как на утрене после третьей, шестой и девятой песни канона произносилась ектения, то и было естественно к этим ектениям приурочить молитвы. Такое присоединение оправдывалось: 1) согласно сложившемуся обычаю, читать вообще молитвы за службами применительно к произнесению ектений, 2) согласно практическим выгодам, так как в нужных случаях их всегда можно было прочитать тайно во время произнесения ектении. И когда освящение елея совершалось на утрени, такими молитвами можно было воспользоваться и для освящения елея. В рукописи Синайской библиотеки № 960 мы и имеем дело с помощью рассматриваемых молитв. Единственная молитва, которая была к ним прибавлена, это уже известная молитва «Отче святый».” В качестве же доказательства того, что еще не существует особых молитв, предназначенных сугубо для освящения елея, служит тот факт, что, из содержащихся в данном памятнике, ни одна из них не относится к этому предмету.

5.5 Отделение таинства св. Елея от суточных служб

С XIII века, как пишет протоиерей Геннадий Нефедов, практика совершения таинства Елеосвящения на Востоке существенно меняется. Этому явлению, по его мысли, способствовало исчезновение обычая устраивать при храмах церковные больницы. Так что подавляющее большинство больных было уже не в состоянии приходить для Помазания на общее богослужение. Правда, продолжало существовать в Церкви для больных, не способных передвигаться, краткое последование Елеосвящения, не связанное с дневными службами. Об этом говорят нам данные из Требника императора Иоанна Кантакузена.

Сам чин св. Елея с этого времени освобождается от ранее соединившихся с ним служб суточного круга: вечерни, утрени и от литургии. На приходах в это время данное таинство совершалось только в храмах. “В «Новой скрижали» говорится об одном так: «Больные, которые могли подниматься и ходить, с помощью других были приводимы в храм, а кто не мог этого, тех привозили, чтобы в священном месте приобрести отраду для страждущей души и возвратить здравие телу посредством действия, сообщаемого этим таинством. И ногда они пребывали там дни и ночи, ожидая благодатной помощи от помазания освященным елеем…

XIV век профессор А.Дмитриевский называет веком, когда начался новый период в истории чина Елеосвящения. Для него было характерно обособление частей последования от храмового богослужения. Вечерня при этом совсем опускается, связь с утреней остается, обретая новый смысл. Этому способствовал, как говорилось, вновь возникший обычай совершать таинство св. Елея в частных домах.”

Стремление сделать таинство Елеосвящения более доступным для его широкого применения предъявляло и более радикальные требования. Задача была такова, “чтобы, - по словам иеромонаха Венедикта, - таинство в потребных случаях могло представлять вид одного цельного последования, притом не очень продолжительного по времени совершения.” Отсюда естественное внимание устремлялось к вечерне и утрене. Даже при отправлении их накануне, совершение таинства Елеосвящения не могло быть удобным для широкого применения, и потребность его полного отторжения от этих служб возникала сама собой. Таким образом было произведено дальнейшее сокращение повседневных служб, примыкавших к таинству. Пение вечерни было упразднено совсем, а утреня, в качестве молебного пения, была присоединена к самому чину св. Елея. Возможно, что и отправление утрени было бы опущено при совершении таинства, если бы ранее в ее состав не вошел канон Арсения. Составленный сугубо для освящения елея, он занимал на утрене главное место. Исключить его из состава таинства не представлялось возможным без ущерба для внутреннего его содержания, а оставить в неприкосновенности, значило оставить и утреню, из которого она главным образом и состояла.

С другой стороны в самом чине св. Елея сами собой намечались дальнейшие видоизменения. Семь помазаний стали совершаться параллельно семи чтениям из апостола и евангелия. В силу этого вместо прежних трех главных частей ( освящение масла - чтения апостола и евангелия - помазание больного ) последования таинства стало только две: 1) освящение елея и 2) чтения, соединенные с помазанием больного. Но к этим двум частям примкнула утреня с одной стороны, и заключительная часть - с другой, в силу чего все последование подразделилось на четыре нынешние части. Таким образом утреня, или молебное пение, тесно примкнула к самому чину таинства и, вследствии этого, образовала в нем его теперешнюю первую часть, удержав обычный свой порядок: начало; чтение 142-го псалма; малая ектения; пение «Бог Господь или Аллилуия смотря по дню» и современных тропарей; чтение канона Арсения и пение современных стихир. После стихир сразу же следовало освящение елея, т. е. вторая часть последования таинства: каждый из иереев, вливая елей и вино в сосуд, читал молитву и на освящение его «Господи, милостию и щедротами», причем во время этого процесса исполнялся 50 псалом. Третью часть составили в нем апостольские и евангельские чтения, объединенные теперь с семикратным помазанием больного елеем в таком порядке: прокимен, апостол, аллилуарий, евангелие, сугубая ектения, молитва; после молитвы пресвитер дул трижды в сосуд с елеем, делая в то же время и знак честного креста; произносил тропарь «Господи, оружие на диавола крест Твой дал еси»; помазывал болящего елеем при произнесении стиха «Помощь наша во имя Господа» или молитвы «Отче святый», и, сделав поклон иереям, отходил на свое место; и таким образом поступали все семь священников.

В силу отнесения помазания больного елеем к чтениям из апостола и евангелия четвертая и вместе с этим заключительная часть последования таинства приняла такой вид: возложение евангелия и чтение молитвы «Благоутробне, неизменне, сокровенне, многомилостиве Господи Боже наш», к которой уже в виде пережитка присоединялось чтение молитвы «Отче святый», пение стихир: Источник исцелений…, Подаждь утешение…; ектения: Помилуй нас Боже… и отпуст: Христос истинный Бог наш… В заключение болящий трижды говорил: Благословите, владыки святые, и простите мне грешному.

В заключении этого параграфа можно привести мысль протоиерея Михаила Архангельского, который писал, что получив отдельное существование, нынешний чин св. Елея не утратил своего духовного сочетания с храмом Божиим и дневными церковными богослужениями…Историческим примером такого сочетания служит Елеосвящение, которое было совершено патриархом Никоном в Воскресенском монастыре, когда болящий принимал молитвенное участие в совершении вечерни и утрени, после утрени исповедовался, затем удостаивался св. помазания и за литургией причащался св. Таин.

5.6 История схемы и состава чина Елеосвящения второй группы

В рассмотренных выше рукописях первой группы образовался чин Елеосвящения, который условно можно разделить на четыре части:

утреню

освящение елея

семь чтений из апостола и евангелия с семикратным помазанием больного елеем

заключительную часть

Однако, в рамках такой схемы чина св. Елея однообразие устанавливается далеко не сразу. Греческие рукописи второй группы наглядно характеризуют этот момент. Отдельные части последования продолжают еще предваряться начальными возгласами, свидетельствующими о том периоде, когда они были разделены по времени своего совершения. Помимо этого, особенности сохранялись и в пределах каждой части, что напоминало о процессе освобождения чина от суточных служб, в частности от литургии.

В конечном итоге, если в рукописях первой группы отображался чин Елеосвящения, состоящий из четырех частей, то во второй группе содержится последование таинства с подразделением уже на две главные части (т.е. освящение елея и помазание). Правда, в способе взаимного объединения и расположения в них тех или иных элементов, наблюдается значительная неустойчивость и неопределенность, свидетельствующая о том, что чин св. Елея здесь еще находился в стадии своего формирования. Проглядывала, - как пишет иеромонах Венедикт, - неуверенность композиции этих элементов в каждой части. Отсюда одни и те же из них в разных чинах распределялись по-разному. Такое разнообразие распределения элементов, служившее основной причиной неустойчивости всей схемы, было особенно заметно в освящении елея и в заключительной части. Наооборот, утреня и семь апостольских и евангельских чтений с семикратным помазанием больного елеем более стабильно сохраняли схему, почти совпадающую с современным видом этих частей. Возможно, что, если бы в свое время печатание богослужебных книг не положило предела всяким вариациям в схеме чина Елеосвящения, то современный вид его был бы совсем иным. На это предположение наводит тот факт, что в рукописях второй группы находится совсем немного чинов, близких по своему виду к современному последованию св. Елея. Поистине, это яркое свидетельство того, что настоящая схема таинства есть не только продукт, подготовленный всей историей литургического развития, но и результат выбора из всего разнообразия чинов Елеосвящения, еще не сведенного к единству своего совершения.

Заключение

Исторический метод исследования, который был изначально предложен в данной работе, позволил показать каким образом развивался процесс формирования современного чина Елеосвящения. Как исторически разрешалась литургическая практика о месте и времени совершения таинства, о его совершителях, о лицах, над которыми оно совершалось.

Рассмотрение этих вопросов в исторической перспективе позволило установить, что литургическая практика не всегда была одинаковой и в каждый период определялась общей совокупностью условий и факторов своего времени и оказывала свое влияние на каноническое и догматическое решение тех или иных аспектов чина.

В первом столетии Господь наш Иисус Христос, установив таинство св.Елея, положил через Своих апостолов все главные и существенные основы для его будущего богослужебного совершения. И не случайно в тот период чин таинства отличался своей естественной простотой. Как древо Церкви представляло тогда собой молодую отрасль, точно также и все составляющие его были тождественны этой основе. Таинство Елеосвящения совершалось тогда в домах верующих, непосредственно у постели больного. Помимо этого определялся статус назначения самого масла. Не сразу в жизни христиан обозначилась строго сакраментальная его цель. Относительно лица, совершавшего освящение елея и того кому оно предназначалось, как мы видим, не было единого мнения. Ряд факторов разделил традицию на обычаи поместных церквей того времени. Даже в отношении к таинству св. Елея очень рано Запад стал жить своей жизнью, а Восток - своей. Трудно понять насколько мирно и терпимо соседствовали эти обычаи, и какие причины стояли у истоков этого разномыслия.

На Востоке с VI - VII веков таинство св. Елея меняет место своего совершения. Отныне частным домам на смену приходит пространство храма, а индивидуальной обособленности - соборный принцип. С этого момента и чин Елеосвящения постепенно тяготеет к службам суточного круга, пока, наконец, полностью не соединяется с ними. Запад же замыкается в исключительности епископской прерогативы освящения елея, и всестороннего его использования, что вскоре приведет к профанации и кризису таинства.

С XIII века, как это было отражено, в Православной Церкви начинается процесс постепенного освобождения Елеосвящения от служб суточного круга. К этому времени, сложность и величина чина таинства достигает своих максимальных размеров, что естественно затрудняет его применение. XIV век полностью проходит в обновлении традиции св. Елея, когда вновь возвращается старый обычай совершения таинства в частных домах и формируется новый чин.

Подводя итог этого исследования и мысленно вновь останавливаясь на исторических этапах, можно видеть как непредсказуемо и многогранно отображалась практика Православной Церкви. Если какие-то временные исключения, побочные наслоения и вплетались с годами в структуру таинства, то оно от этого не теряло своей благодатной силы. Примером тому могут служить такие крайние явления, как заочное отправление чина или же совершение таинства над умершими, что в свое время имело не мало апологетов.

Список литературы

Библия, Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета, / М.: Изд. Московского Патриархата, 1989г.

ALPHA, Древнегреческо-русский словарь. Дворецкий И.Х. / под ред. Соболевского. 1958г. (электронная версия).