Положение инвалида в современном обществе

Тем более странным и неожиданным оказался дрейф вспять российского социального законодательства в начале третьего тысячелетия. Закрепление в новом пенсионном законодательстве термина «ограничение способности к трудовой деятельности» (далее - ОСТД) как основного критерия для назначения пенсии по инвалидности было первым, но «многообещающим» шагом. Участие общественных организаций инвалидов в разработке пенсионных законов было фактически отказано, но диалог еще был. Прошло три года, принят печально известный 122-ой Закон, в народе называемый «Закон о монетизации льгот», который уже исключил возможность участия и диалога инвалидов в процессе его обсуждения и принятия.

В результате принятия 122-го Закона уже не только пенсии, но и ежемесячные денежные выплаты (далее - ЕДВ), которые были предоставлены инвалидам как денежные компенсации вместо натуральных льгот, становятся зависимыми от степеней ОСТД. Практика применения данного критерия показала не только полный субъективизм чиновников в их назначении, но и то, что завершился переход от социальной модели инвалидности к медицинско-трудовой в ее худшем варианте. Применяя степени ОСТД можно оставить инвалида без средств к существованию и обречь его на голодную смерть. На практике такие крайние случаи редки, но зато довольно часто фиксируются случаи понижения ОСТД, что, в конечном счете, влечет снижение размера пенсионных и компенсационных выплат. При этом инвалиды находятся под постоянным психологическим давлением со стороны властных структур: чем активнее себя ведут инвалиды, тем, больше вероятность, что при переосвидетельствовании будешь наказан рублем. Необходимо отметить, что трудовая активность инвалида зависит от большого количества социально- экономических и психологических факторов, но в данном случае основное внимание уделяется тем факторам, которые, после принятия Закона о монетизации льгот оказывают существенное влияние на жизнь инвалидов [3]

Чтобы лучше понять суть ОСТД обратимся к основному нормативному документу, которым должны пользоваться специалисты медико-социальной экспертизы (МСЭ). Как известно с 1 января 2005 года органы МСЭ при первичном освидетельствовании и переосвидетельствовании инвалидов обязаны устанавливать не только одну из трех традиционных групп инвалидности, но и определять четыре степени ОСТД. В своей практической деятельности органы МСЭ должны пользоваться классификациями и критериями, используемыми при осуществлении медико-социальной экспертизы граждан федеральными государственными учреждениями медико-социальной экспертизы, утвержденными приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 22 августа 2005 года № 535 (далее - Классификации).

Заметим, что данный документ в известном смысле является незаконным, так как в соответствии с пунктом 2 статьи 8 Федерального закона «О трудовых пенсиях» подобный документ должен приниматься Правительством Российской Федерации. Кроме того, при разработке данного документа была нарушена процедура предписанная Постановлением Государственной Думы, согласно которой при разработке подобного документа должны были быть привлечены представители общественных организаций инвалидов. Рабочие группы были созданы, но так и не приступили к работе.

Рассмотрение этих Классификаций по существу вызывает и вопросы и недоумение. Во-первых, согласно пункту 4 Классификаций при комплексной оценке различных показателей, характеризующих стойкие нарушения функций организма человека, выделяются четыре степени их выраженности:

1 степень - незначительные нарушения,

2 степень - умеренные нарушения,

3 степень - выраженные нарушения,

4 степень - значительно выраженные нарушения.

Все четыре степени нарушений имеют в документе только общее определение выраженности нарушений, отсутствуют методики их определения и численная оценка нормы, с которой совершенно очевидно должны соотносится те или иные нарушения функций организма. Становится непонятным, как при этом должны оценивать различные комиссии МСЭ эти нарушения. Вероятно только в силу осведомленности и опытности специалиста МСЭ. При чем различные специалисты самостоятельно в меру своего понимания могут оценивать одни и те же нарушения. Следовательно, уже общие положения данного документа закладывают субъективизм в проведении экспертизы как нормы в принятии решений [3].

Пункт 5 Классификаций определяет семь основных категорий жизнедеятельности человека через его способности. К основным категориям жизнедеятельности человека относятся:

способность к самообслуживанию;

способность к самостоятельному передвижению;

способность к ориентации;

способность к общению;

способность контролировать свое поведение;

способность к обучению;

способность к трудовой деятельности.

Однако в соответствии со статьей 1 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» понятие «ограничение жизнедеятельности» имеет несколько другое содержание, а именно: «Ограничение жизнедеятельности - полная или частичная утрата лицом способности или возможности осуществлять самообслуживание, самостоятельно передвигаться, ориентироваться, общаться, контролировать свое поведение, обучаться и заниматься трудовой деятельностью.». Это казалось бы на первый взгляд несущественное искажение правового понятия на практике приводит к весьма существенным негативным последствиям. Определяя лишь «на глазок» способности человека МСЭ и другие государственные органы не берут на себя функции создания реальных возможностей для инвалидов к реализации своих способностей. В частности, оценивая способности к трудовой деятельности ни органы МСЭ, ни другие госорганы лишая инвалида тех или иных выплат не берут на себя обязанности и не гарантируют инвалиду создание таких условий, при которых его совокупный доход был бы не ниже прежнего, что является в свою очередь грубым нарушением международных документов [14]. Например, в соответствии с пунктом 6 правила 8 Стандартных правил обеспечения равных возможностей для инвалидов «материальную помощь инвалидам следует оказывать до тех пор, пока сохраняется состояние инвалидности, причем таким образом, чтобы инвалиды стремились найти работу. Такую помощь следует сокращать или прекращать только после того, как инвалид начинает получать адекватный и гарантированный доход».

Еще большее недоумение и вопросы вызывают критерии установления степени ограничения способности к трудовой деятельности, которые в отличие от других критериев выделены в особый раздел.

Так, по мнению авторов этого документа, способность к трудовой деятельности включает в себя:

способность человека к воспроизведению специальных профессиональных знаний, умений и навыков в виде продуктивного и эффективного труда;

способность человека осуществлять трудовую деятельность на рабочем месте, не требующем изменений санитарно-гигиенических условий труда, дополнительных мер по организации труда, специального оборудования и оснащения, сменности, темпов, объема и тяжести работы;

способность человека взаимодействовать с другими людьми в социально-трудовых отношениях;

способность к мотивации труда;

способность соблюдать рабочий график;

способность к организации рабочего дня (организации трудового процесса во временной последовательности).

Даже беглое ознакомление с перечнем способностей человека к трудовой деятельности наталкивает на мысль, что эксперты МСЭ при определении различных способностей проводят «серьезное» тестирование больного на возможность его взаимодействия с другими людьми в неких социально-трудовых отношениях и т.п. [5] Однако дальнейшее ознакомление с документом показывает, что подавляющее большинство перечисленных способностей носит философско-декларативный характер, так как нет никаких указаний, чем и как оценивать эти способности при медико-социальной экспертизе, в том числе отсутствует даже отсылочная норма на существующие методические материалы для экспертов и для публичного ознакомления. Создается впечатление, что подобные документы отсутствуют в органах МСЭ и в своей практической деятельности специалисты и эксперты МСЭ руководствуются исключительно собственным пониманием проведения освидетельствования на предмет назначения ОСТД.

Следовательно, установление степени ОСТД и определение в связи с этим такой важнейшей для жизнеобеспечения инвалида составляющей как денежные выплаты, на которые должен существовать и сам инвалид и зависимые от него члены семьи, назначается исключительно субъективно исходя из собственного понимания экспертов, а возможно из указаний вышестоящих органов.

Однако это не все вопросы к данному документу по существу. Так согласно пункту 10 Классификаций критерием установления первой степени ОСТД является нарушение здоровья со стойким умеренно выраженным расстройством функций организма, обусловленное заболеваниями, последствиями травм или дефектами, приводящее к снижению квалификации, объема, тяжести и напряженности выполняемой работы, невозможности продолжать работу по основной профессии при возможности выполнения других видов работ более низкой квалификации в обычных условиях труда в следующих случаях: при выполнении работы в обычных условиях труда по основной профессии с уменьшением объема производственной деятельности не менее чем в 2 раза, снижением тяжести труда не менее чем на два класса; при переводе на другую работу более низкой квалификации в обычных условиях труда в связи с невозможностью продолжать работу по основной профессии [3].

Установление первой степени ОСТД предполагает, что экспертиза МСЭ данного больного должна производится по существу на его рабочем месте, поскольку исследуются его производительность труда. Судя по определениям, таким образом, исследуются сугубо производственные характеристики, касающейся объема, тяжести и напряженности конкретной работы по определенной специальности, измерением производительности и иных производственных характеристик.

Однако, на практике нам не известны случаи подобной экспертизы, хотя Всероссийское общество инвалидов постоянно проводит мониторинг процессов, касающихся освидетельствования инвалидов в органах МСЭ. Если говорить о сущности данного определения, то бросается в глаза ее полная оторванность от реалий действительности. Допустим, некий человек вследствие травмы или дефекта потерял производительность в два раза. Возникает вопрос: что в реальности он потерял? С таким дефектом, или точнее говоря с такой его производительностью по основной специальности, не примет ни один работодатель. По существу наблюдается 100-процентная потеря трудоспособности и 100-процентная потеря заработной платы. Декларация же о работе по более низкой квалификации остается декларацией, потому что в реалии органы МСЭ не гарантируют эту работу. В итоге, больной человек, признанный инвалидом с первой степенью способности к трудовой деятельности полностью теряет заработок и получает лишь от государства мизерную пенсию. Следовательно, государство, часто являясь работодателем, не гарантирует инвалиду с первой степенью сохранение не только прежнего дохода, но и прожиточного минимума [12].

Согласно пункту 11 Классификаций критерием для установления второй степени ОСТД является нарушение здоровья со стойким выраженным расстройством функций организма, обусловленное заболеваниями, последствиями травм или дефектами, при котором возможно осуществление выполнения трудовой деятельности в специально созданных условиях труда, с использованием вспомогательных технических средств и (или) с помощью других лиц. Сущностной момент данного определения состоит в том, что экспертиза устанавливает потребность (нужны или не нужны) в специально созданных условиях труда, вспомогательных технических средствах и (или) помощи других лиц для осуществления им некой абстрактной трудовой деятельности. При этом уже совершенно не важно не только то, что инвалид может не трудоустроиться на эту работу, но и то, что существует ли такая работа в реальности. Более того, становится не важно то, насколько способен ли инвалид к этой работе. Например, можно любому грамотному инвалиду посоветовать писать книги, стихи и осуществлять иные виды деятельности, не связанные с созданием специальных условий, привлечением технических средств или помощь людей. На этом основании человек может быть признан абсолютно трудоспособным, и соответственно, лишенным права на получение пенсии и иных денежных выплат. Естественно, в реальной действительности это происходит редко и эксперты в силу моральных качеств, а не по инструкции не действуют столь цинично. Однако такая опасность существует. На наш взгляд, действия специалистов МСЭ должны быть регламентированы простыми ясными однозначными документами, понятными не только им, но и тем, кому проводится экспертиза, т.е. гражданам России [3].

В соответствии с пунктом 12 Классификаций критерием установления третей степени ОСТД является нарушение здоровья со стойким значительно выраженным расстройством функций организма, обусловленное заболеваниями, последствиями травм или дефектами, приводящее к полной неспособности к трудовой деятельности, в том числе в специально созданных условиях, или противопоказанности трудовой деятельности.

Данная степень назначается по существу самым тяжелым больным, и, казалось бы, тут необходимо сверх осторожная и тщательная экспертиза, и установление условий и форм, в которых может осуществлять трудовую деятельность данный человек. Однако рассматриваемый документ просто декларирует, что инвалид, имеющий третью степень ОСТД, полностью неспособен к трудовой деятельности, тем самым по существу лишает его конституционного права самостоятельно распоряжаться своим трудом. При чем здесь, как и раньше совершенно не ясно кто и как определил это, были ли исследованы все условия по созданию рабочих мест для этого инвалида. В связи с рассмотрением данного документа возникают серьезные сомнения в том, является ли сегодняшняя медико-социальная экспертиза экспертизой в декларируемом законами смысле, то есть проводится реальная экспертиза при установлении инвалидности и степени ОСТД. Ознакомление с практикой работы МСЭ убеждает в том, что деятельность комиссий не совпадает с названием этой комиссии. Как правило, в состав комиссий МСЭ входят врачи различных специальностей, которые смотрят представленные инвалидом медицинские выписки. Поэтому, данные специалисты в силу своих профессиональных знаний и опыта дают, как правило, общие рекомендации по трудовой деятельности пришедшего инвалида, ограничиваясь записями «может работать по выбранной профессии» или «может работать в специально созданных условиях», ни расшифровывая не специфику работу инвалида по выбранной профессии, ни расшифровывая в чем состоит суть специально созданных условий, и кто обязан их создать. При этом необходимо иметь в виду, что без специальных мер по государственному патронированию занятости инвалидов запись «работа в специально созданных условиях» тоже может быть приговором для инвалида, так как работодатель при прочих равных условиях выберет работника, которому не нужно создавать какие-то специальные условия. Поэтому представляется, что все три степени ОСТД являются не адекватными современным рыночным отношениям, по существу они являются препятствием инвалиду к занятию трудовой деятельностью [4].

Очевидно, что органы МСЭ должны сегодня определять не степени ОСТД, а те реальные противопоказания к условиям труда, которые обусловлены его состоянием здоровья и нарушением жизненных функций организма. При чем перечень этих противопоказаний достаточно широко разработан и применяется при приеме на ту или иную работу. При этом МСЭ должна не только определять противопоказания, но и определять конкретные формы и процессы медицинской, социальной и профессиональной реабилитации. И не ограничиваясь исключительно функциями по формальному назначению технических средств реабилитации, санаторно-курортного лечения и т.д. инвалид общество занятость реабилитация

Впервые связь между ОСТД и денежными выплатами была установлена при реформировании пенсионной системы в 2002 году. Так согласно пункту 1 статьи 15 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» от 17 декабря 2001 года № 173-ФЗ размер базовой части трудовой пенсии по инвалидности устанавливается в зависимости от степени ограничения способности к трудовой деятельности. Кроме того, согласно Федеральному закону «О государственном пенсионном обеспечении в РФ» наличие степени ОСТД является единственным основанием для получения социальной пенсии для детей-инвалидов и инвалидов с детства не имеющих трудового стажа.

По нашему мнению, введение данного критерия (ОСТД) для определения размера базовой части трудовой пенсии по инвалидности и социальных пенсий является чрезвычайно опасным, поскольку материальное положение инвалидов может стать заложником субъективных и не всегда обоснованных решений специалистов экспертов из медико-социальной экспертизы. Именно решения, принятые органами МСЭ по назначению степени ОСТД инвалидам, фактически определяют уровень жизни миллионов людей, для которых пенсии, как правило, являются единственным источником существования [13].

Как было указано выше в результате принятия 122-го Закона с 1 января 2005 года уже не только пенсии, но и ежемесячные денежные выплаты (далее - ЕДВ), которые были предоставлены инвалидам как денежные компенсации вместо натуральных льгот, также становятся зависимыми от степеней ОСТД. Следует отметить, что отмененные льготы предоставлялись на основании группы инвалидности, а введенные вместо них ЕДВ уже исключительно выплачиваются исходя из наличия степени ОСТД.

Рассмотрим объем современных денежных выплат, зависящих от ОСТД, опираясь на элементарные расчеты и практические примеры.

В результате принятия Постановления Правительства Российской Федерации от 24 марта 2006 г. № 165 «Об утверждении с 1 апреля 2006 года коэффициента индексации базовой части трудовой пенсии и коэффициента дополнительного увеличения страховой части трудовой пенсии», от 24 марта 2006 г. № 166 «Об утверждении коэффициента индексации расчетного пенсионного капитала застрахованных лиц» базовая часть трудовой пенсии повысится на 8,5 процента. Поэтому, в настоящее время (на сентябрь 2006 года) ежемесячный размер базовой части трудовой пенсии по инвалидности равен:

- III степень ОСТД - 2070 рублей 18 копеек;

- II степень ОСТД - 1035 рублей 09 копеек;

- I степень ОСТД - 517 рублей 54 копейки;

Кроме того, с 1 апреля 2006 года ежемесячные денежные выплаты (ЕДВ) федеральным льготникам выросли в 1,085 раза. Пенсионный фонд РФ подготовил справочную информацию о размерах ЕДВ для инвалидов.

По данным региональных отчетов, полученных Всероссийским обществом инвалидов (ВОИ), средняя зарплата в 2005 году одного работающего инвалида составила 1900 рублей. Сопоставление денежных потерь инвалидов от снижения ОСТД показывает, что средняя зарплата одного работающего инвалида практически сравнима с этой цифрой (1900 и 1495 рублей). При этом необходимо иметь в виду, что работающий инвалид несет не только физические затраты, но и дополнительные финансовые затраты в связи с осуществлением трудовой деятельности.

Именно в силу экономической нецелесообразности инвалиды в ряде случаев не заинтересованы в трудовой деятельности и можно понять тот панический страх, который они испытывают перед комиссией МСЭ, которая может лишить их гарантированного куска хлеба, и по существу обречь на голодную смерть. В данном случае, это не пафосная метафора. ВОИ известен случай, когда в результате снижения степени ОСТД (со второй на первую) молодой парень (21 год), не смог трудоустроиться и компенсировать потерю своего денежного дохода, покончил жизнь самоубийством [9]. Также известны множество случаев, когда инвалидам, не назначались степени ОСТД, и тем самым их лишали почти всех государственных материальных выплат, которые оставались один на один с жестокой рыночной действительностью.

2.4 Тенденции и основные факторы, повлиявшие на занятость инвалидов в России в начале XXI века

Трудоустройство инвалидов в современной России осложнено не только рыночными отношениями, но и главное отсутствием ясной и четкой политики государства. Государственные чиновники разных рангов провозглашают трудовую занятость, чуть ли не главным приоритетом политики по отношению к инвалидам. На деле до 2006 года наблюдалось свертывание различных форм государственной поддержки занятости инвалидов. Результат - рост безработицы среди инвалидов. По данным комитета по социальной политике Совета Федерации РФ безработица среди инвалидов трудоспособного возраста составляла на 1 января 2004 года в целом по России 70%. Занятость инвалидов трудоспособного возраста сократилась с 25-28% в дореформенный период до 11% в 1999 году. Согласно Государственному докладу «О положении инвалидов в Российской Федерации» (с.128), подготовленному Советом по делам инвалидов при Президенте Российской Федерации в 1998 году, занятость инвалидов трудоспособного возраста составляла в 1997 году 15,3% от их численности. По данным Академии труда и социальных отношений этот показатель составил в 2004 году 18,3%. [3]

О подобной негативной тенденции снижения количества работающих инвалидов свидетельствуют данные о динамике занятости на предприятиях Всероссийского общества инвалидов.

Количество занятых инвалидов на предприятиях ВОИ за последние 5 лет снижалось со средним темпом 15% в год. Наибольший темп снижения наблюдался в 2002 - 2003 годах. Это было вызвано прежде всего отменой значительной части налоговых льгот для общественных организаций инвалидов и их предприятий. В частности, в результате ликвидации налоговых льгот предприятия и организации Всероссийского общества инвалидов потеряли свыше 300 млн. рублей. Вынуждены были закрыться более 1200 малых и средних предприятий. В целом за 2002-2005 годы было ликвидировано более 46 тысяч рабочих мест в т.ч. боле 21 тысяч для инвалидов.

В 2004 - 2005 годах тенденция к снижению занятости инвалидов на предприятиях ВОИ продолжала наблюдаться. И это несмотря на то, что общественная организация принимала меры по сохранению рабочих мест для инвалидов. Можно утверждать, что сокращение инвалидов на предприятиях, не принадлежащих общественным организациям инвалидов, в этот период шло еще более высокими темпами [3].

Следует отметить, что такие общие статистические данные не дают полной картины того положения, которое складывается с занятостью инвалидов в различных их категориях - по заболеваниям, возрасту, полу и т.д. Такой государственной статистики на сегодня нет. А между тем это прямая обязанность государства, без исполнения, которой невозможно выстроить даже приблизительную политику в обеспечении занятости инвалидов. Сегодня положение с занятостью инвалидов еще более осложняется, поскольку практически ликвидирован механизм квотирования рабочих мест, так как из него выведен весь малый и средний бизнес, где, как правило, реально и работали инвалиды. В настоящее время в России квотирование рабочих мест возможно только на предприятиях и организациях, на которых работают более 100 человек. А между тем, в Германии нормы квотирования распространяются на организации, в которых работает 16 и более человек. В России, где практически отсутствует административная ответственность, работодатели вообще могут не квотировать рабочие места для инвалидов, поскольку согласно принятым 122-ым Законом поправкам в настоящее время неисполнение нормы по квоте не карается штрафными санкциями, и соответственно, у работодателя не возникает обязательств по созданию рабочих мест для инвалидов.

Отрицательным фактором, который будет влиять на занятость инвалидов в перспективе - исключение из списка технических средств реабилитации бесплатного и льготного автотранспорта. Очевидно, что подавляющая часть инвалидов, нуждающиеся в этом средстве передвижения, в силу своей малообеспеченности не сможет самостоятельно приобрести и эксплуатировать личный автотранспорт. Поэтому у инвалидов резко снижаются возможности трудоустройства на рынке труда. Для многих из них, по существу, наиболее доступным остается лишь надомный труд. И это в условиях, когда государство фактически ликвидировало все стимулы, в том числе налоговые, для тех работодателей, которые используют труд инвалидов [12].

Однако, на наш взгляд, главный и существенный удар по перспективам трудовой реабилитации инвалидов нанесло введение ОСТД.

Конституция Российской Федерации статья 37 закрепляет принцип свободы труда. Эта статья гласит: «Труд свободен, каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию».

Об этом же говорят и международные договора Российской Федерации, которые в соответствии со статьей 15 Конституции Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Наиболее полно право каждого человека на труд закреплено в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах. В статье 6 Пакта говорится, что право на труд включает в себя право каждого человека на получение возможности зарабатывать себе на жизнь трудом, который он свободно выбирает или на который он свободно соглашается. Таким образом, в этой формулировке мы видим два элемента права на труд. Первое - это право на получение возможности, это такая общая формулировка социально-экономических прав на получение возможности зарабатывать себе на жизнь своим трудом. И соответственно, этому праву корреспондирует обязанность государства по созданию данных возможностей. И второй элемент - это собственный принцип свободы труда. Труд, который человек свободно выбирает, с которым он свободно соглашается. Таким образом, Российская Федерация как участник данного Пакта, как участник других международных договоров, ратификации конвенции МОТ № 122 и как член ООН (в Уставе ООН, в ст. 55 достижение полной занятости индивидов признается в качестве одной из важных целей деятельности ООН) и других организаций признает данное право и, соответственно, те обязательства, которые вытекают из данных международно-правовых институтов [9].

Практически во всех странах профессиональная реабилитация назначается лицам, которые смогут по ее окончании улучшить свое положение на рынке труда, обычно заключающиеся в том, что человек сможет работать по другой специальности. Под другой работой понимается работа близкая к той, которую выполнял человек, (Испания, Австрия), работа более низкого качества (Дания, Швеция).

В Российской Федерации просматриваются обратные тенденции. При этом отмечаем то рвение, с которым государственные органы начинают охотиться за работающими инвалидами, имеющими третью степень ОСТД. Если даже такой инвалид вопреки мнению МСЭ трудоустроился, то трудовая инспекция предпринимает меры по их увольнению с работы. Таким образом, создалась невероятная ситуация в которой государственные органы карают рублем инвалидов за то, что они при наличии тяжелых заболеваний находят силы работать и приносить пользу себе и обществу. Так как в этом случае инвалиды, как и все другие граждане России, становятся реальными налогоплательщиками.

Сегодня многие люди с инвалидностью теряют стимулы к возможному трудоустройству.

В соответствии с уже упомянутыми Критериями и классификациями, утв. Приказом Минздравсоцразвития от 22 августа 2005 года № 535, степень ограничения способности к трудовой деятельности:

« - способность осуществлять трудовую деятельность в соответствии с требованиями к содержанию, объему, качеству и условиям выполнения работы…3 степень - неспособность к трудовой деятельности или невозможность (противопоказанность) трудовой деятельности.»

Следовательно, имея третью степень ОСТД, инвалид не сможет трудоустроиться, потому что в ИПР у него не будет предусмотрено никаких реабилитационных мероприятий профессионального характера. И соответственно, работодатель не сможет принять его на работу. Таким образом, мы имеем дело практически с запретом инвалидам на труд, то есть имеем дело с ограничением его конституционных прав.

В реальности дело обстоит гораздо хуже. Имеются случаи по существу охоты налоговой и трудовой инспекций за работающими инвалидами, имеющими третью степень ОСТД. При этом руководитель организации, где работает такой инвалид, наказывается штрафами и ему выписывается предписание о необходимости увольнения инвалида [3].

Справедливости ради необходимо отметить, что проблемы с занятостью инвалидов неоднократно рассматривались в Совете Федерации и Государственной Думе и различных органах исполнительной власти. В частности, в апреле 2005 года в Государственной думе были проведены слушания по правоприменительной практике реализации закона № 122-ФЗ, на которых были приняты рекомендации.

В рекомендациях парламентских слушаний также указывалось о необходимости изменения норм квотирования и обеспечения государственной поддержки предприятий, обеспечивающих занятость инвалидов. Однако до сих пор такие поправки в Государственной Думе не рассматривались, хотя Всероссийским обществом инвалидов они были подготовлены и представлены через депутатов еще в начале 2005 года. Но воз и ныне там!

Поэтому, реалии новой социальной политики в отношении занятости инвалидов контрастируют не только с международными документами, но и в ряде случаев со здравым смыслом. Вместо того, чтобы приветствовать трудовую активность инвалида, и наоборот стимулировать его рублем, государство материально наказывает его, вынуждая занимать его положение социального иждивенца и вести пассивный образ жизни.

При этом необходимо отметить наметившиеся положительные тенденции финансовой помощи государства крупным общественным организациям инвалидов. Так на поддержку их деятельности в том числе на техническое перевооружение предприятий и создание новых рабочих мест для инвалидов из федерального бюджета в 2006году было выделено 500 млрд. рублей.

2.5 Трудоустройство инвалидов и индивидуальная программа реабилитации

С развитием в России трудового и налогового законодательства компетентные государственные органы стали строже отслеживать соответствие условий работы инвалидов и записанных трудовых рекомендаций в их ИПР.

Как известно, законодательно понятие «индивидуальная программа реабилитации было закреплено в статье 11 Федерального закона «О социальной защите инвалидов в РФ» от 24 ноября 1995 г. № 181-ФЗ, согласно которой «индивидуальная программа реабилитации инвалида (далее по тексту ИПР) - разработанный на основе решения Государственной службы медико-социальной экспертизы комплекс для инвалида реабилитационных мероприятий, включающий в себя отдельные виды, формы, объемы, сроки и порядок реализации медицинских, профессиональных и других реабилитационных мер, направленных на восстановление, компенсацию нарушенных или упущенных функций организма, восстановление, компенсацию способностей инвалида к выполнению определенных видов деятельности.» Оказалось, что для того чтобы разработать и затем реализовать ИПР необходимы были научные разработки, реабилитационная индустрия и главное кадры. По существу новая социальная политика в части реабилитации инвалидов. И надо отдать должное до 2001 года хотя и со скрипом, но процессы, касающиеся реабилитации инвалидов имели положительную тенденцию. И дело не только в лекарствах, санаториях и проезде - о чем сейчас в основном говорят и пишут как о достижениях «монетизации» льгот. Главное в этот период на инвалида стали смотреть как на равноправного члена общества [13].

Государство старалось действовать в русле международных документов и помогало инвалидам, как на рынке труда, так и получении образования и в интеграции в жизнь общества. В социальной политике потихоньку и не без проблем росла государственная служба реабилитации инвалидов. В этот период, ИПР разрабатывалась в основном для инвалидов, проходивших первичное освидетельствование. В 2004 году Всероссийское общество инвалидов провело социологический опрос инвалидов и специалистов региональных управлений с целью определения оценок, как количества инвалидов, прошедших освидетельствование во МСЭКах в период с 1999-2004 г. и имеющихся ИПР, а также выявление основных факторов, определивших отсутствие ИПР у инвалидов. Опрос проводился в 10-и регионах, расположенных в разных зонах РФ: Республике Татарстан, Краснодарском и Хабаровском краях, Владимирской, Липецкой, Нижегородской, Новосибирской, Пермской и Тюменской областях и г.Санкт-Петербурге. Всего в этих 10-ти регионах было опрошено 880 инвалидов и 49 экспертов-специалистов правлений ВОИ, занимающихся вопросами комплексной реабилитации инвалидов.

Данные опроса, проведенного ВОИ, показывают, что без ИПР остались едва ли не каждые двое из трех инвалидов, прошедших освидетельствование МСЭ в 1998-2002 г.г. В соответствии с пунктом 22 «Положения о признании лица инвалидом» учреждения МСЭ обязаны разрабатывать ИПР в месячный срок после первичного или повторного признания лица инвалидом. Следовательно, крайне низкий уровень охвата инвалидов ИПР является в основном результатом прямого нарушения комиссиями МСЭ установленных правовых норм. В целом этот факт можно рассматривать как первую и весьма существенную негативную характеристику деятельности МСЭ, связанной с внедрением ИПР в практику реабилитации инвалидов.

Основной причиной отсутствия у инвалидов ИПР является их элементарная неосведомленность о своем праве на разработку и реализацию ИПР. 69% инвалидов, не имеющих ИПР, просто не знали о своем праве на такую программу, не были поставлены в известность о ней и потому не подавали соответствующее заявление в комиссию МСЭ. На крайне низкий уровень информированности инвалидов о праве и порядке разработки ИПР указывают и около 80% опрошенных экспертов - специалистов ВОИ. Есть основания предположить, что такие масштабы плохой информационной работы с инвалидами со стороны медико-социальных служб - свидетельство не только недостаточно высокого уровня их профессионализма, но отчасти и осознанная позиция, призванная облегчить жизнь экспертных служб и подразделений реабилитации [20]. Две другие группы причин отсутствия у инвалидов ИПР связаны с их осознанным, добровольным отказом от разработки ИПР или от предложенного им комиссией МСЭ проекта индивидуальной программы. На эти основания указал 31% инвалидов, не имеющих на руках ИПР. Эта часть инвалидов либо изначально с недоверием и опаской относится к ИПР, либо отвергает предложенный им в проекте ИПР перечень реабилитационных средств и мероприятий.

На первом по значимости месте здесь стоит добровольный отказ инвалидов от разработки ИПР. На это указали 28% инвалидов, не имеющих ИПР. Называя при этом одну, а то сразу и две-три причины отказа от разработки ИПР, инвалиды чаще всего ссылались на кажущийся им чисто формальным характер программы и невозможность ее выполнения в нынешних условиях (35%), а также на непонимание ими смысла и цели ИПР (31%). С этими данными согласуется мнение более чем 80% опрошенных экспертов о том, что инвалиды не придают сколько-нибудь серьезного значения ИПР или не верят, что нынешнее состояние дел с ИПР можно изменить в лучшую сторону. У 17% инвалидов из отказавшихся от разработки ИПР причиной отказа стало опасение, что после реализации ИПР им будет снижена группа инвалидности. Примерно каждый седьмой (15%) из инвалидов, отказавшихся от разработки ИПР, боится, что после принятия ИПР у него могут возникнуть проблемы с трудоустройством. 10% отказавшихся от разработки ИПР опасаются, что она будет носить принудительный для них характер. И лишь 5% «отказников» из этой группы инвалидов заявили, что в принципе не нуждаются в ИПР [3].

3% инвалидов, не имеющих на руках ИПР, отказались не от самой идеи разработки ИПР, а от предложенного им комиссией проекта программы. Чаще всего (в 40% случаев отказа подписать предложенный проект ИПР) это мотивируется несогласием инвалидов с тем, что комиссия МСЭ сделала заключение об их неспособности к трудовой деятельности. В каждом третьем случае инвалиды отказываются от предложенного проекта программы по тем основаниям, что комиссия МСЭ либо вообще не учла их просьбы и пожелания при разработке ИПР, либо их никак не устраивают конкретные перечни средств, мероприятий и услуг, записанные в разделах профессионально-трудовой и (или) социально-бытовой реабилитации. 20% отказавшихся инвалидов не приняли предложенного им проекта ИПР из-за недовольства программой их медицинской реабилитации.

20% процентов инвалидов из этой группы, будучи не согласны с некоторыми из мероприятий в проекте программы, отказались от предложенной ИПР в целом, просто не зная о своем праве на частичный отказ от рекомендаций ИПР без отказа от всей составленной программы.

У значительной части инвалидов, получивших на руки ИПР, в программе не заполнены по одному либо сразу по два из трех входящих в нее разделов. В 29% случаев пустующим оказался раздел социально-бытовой реабилитации, в 25% - раздел профессионально-трудовой реабилитации и в 14% случаев - раздел медицинской реабилитации.

В целом по данным ВОИ на начало 2004 года не более 20% всех российских инвалидов имело ИПР. Важно также и то, что до 2005 года ИПР не играла столь важной роли в жизни инвалида. Однако с принятием 122 федерального закона ситуация сильно изменилась. С 1 января 2005 практически большинство реабилитационных услуг и технических средств инвалид может получить лишь предъявив ИПР.

Усложнение жизни инвалидов с января 2005 года заставили по новому взглянуть на ИПР. Стоит ли она тех мучений и беготни, а то и жизней людей, что бы ее иметь? Что она дает в реальности и кому все же они нужна - инвалиду или чиновнику? Выше приведены факты опроса, да и данные Минтруда говорят о том, что подавляющее число инвалидов ИПР не имеют и это не мешало им до 2005 года жить. Однако могут возразить, что с ИПР их жизнь станет лучше. Позвольте усомниться в этом. Согласно опросу, только небольшая часть инвалидов довольна ИПР и ее реализацией [3].

И дело даже не в мнениях людей, хотя в конечном счете это самое главное - ибо улучшение их жизни и есть цель ИПР. Есть объективные факты, позволяющие усомниться сегодня в эффективности ИПР. Например, до 1995 года ни в Советском Союзе, ни в России не существовало ИПР, но лекарства, санаторно-курортное лечение, протезно-ортопедические изделия, технические средства реабилитации, включая автотранспорт инвалиды получали значительно проще, чем сегодня.

В связи с низким уровнем ИПР и сомнительной ее необходимостью встает вопрос и необходимости самих учреждений МСЭ, в том виде, в каком они сейчас существуют. Ведь эти комиссии, как правило, ничего нового не добавляют, а лишь смотрят медицинские документы, подготовленные лечащими врачами поликлиник и других медицинских учреждений. Может быть, чтобы не гонять больных людей, комиссии уполномоченных медицинских учреждений могли бы сами определять группы инвалидности. Тем более, что и во МСЭ в основном работают те же врачи, невропатологи, хирурги и т.д. Сегодня ни один здравомыслящий человек не ставит под сомнение саму идею индивидуальной программы реабилитации. Но как говорил классик современной бюрократической мысли «хотели как лучше - получилось как всегда». Хотели помочь инвалиду, а в действительности усложнили ему жизнь. По существу бюрократическая машина России дискредитировала саму идею ИПР. Доводя механизм ее получения инвалидам до издевательства над его человеческим достоинством бюрократы сделали ее ненужной инвалиду.

Выход, прежде всего в том, что бы предельно упростить механизм получения ИПР инвалидом. Большой человек не должен бегать за костылем по четырем инстанциям. Да и вряд ли необходимо только из очевидных средств реабилитации, костыли, протезы, трости составлять документ и громко называть его ИПР. Представляется, что ИПР - нужна, но качественно другая, особенно это касается детей-инвалидов и молодых инвалидов в трудоспособном возрасте. ИПР - это не только разработанная программа для выдачи костылей, протезов и т.д., а прежде сего программа понятных инвалиду и принятых им действий государства и комплекс мероприятий по восстановлению функций организма и его интеграции в жизнь. Если это ребенок или молодой инвалид, то программа в частности должна включать процессы получения инвалидом образования, профессии, создание для него, если это необходимо рабочего места и т.д. Очевидно, что современная система социальной защиты или поддержки нуждается в серьезной реформе. Нужны новые исследования, кадры, инвестиции в социальную сферу.

Заключение

Все люди разные и каждый человек неповторим и бесценен для общества. Отношение к инвалиду во многом зависит от того, насколько часто он появляется в общественных местах. Сегодня слово "инвалид" еще ассоциируется с определением "больной".

У большинства людей складывается представление об инвалидах, как о пациентах больниц, которым требуется постоянный уход и противопоказано любое движение. Изменить такое представление об инвалидах в обществе поможет создание для них доступной среды.

Инвалиды должны жить и работать среди здоровых людей, пользоваться наравне с ними всеми благами, чувствовать себя полноценными членами общества.

Среди инвалидов много творчески одаренных личностей, много людей, желающих активно работать. Это не только дало бы им возможность обеспечивать собственное содержание, но и вносить посильный вклад в развитие общества.

Однако мы об этих людях почти ничего не знаем. Зачастую большинство из нас даже не подозревает об их существовании, не говоря уже об уровне этого существования.

Создание оптимальных условий для воспитания, обучения, успешной коррекции нарушений, психолого-педагогической реабилитации, социально-трудовой адаптации и интеграции этих людей в общество относится к числу важнейших задач. Как и все в нашей жизни, под воздействие различных факторов претерпевает изменение и общественное сознание.

Однако, по отношению к инвалидам оно, к сожалению, меняется слишком медленно. По-прежнему общество относится к этой проблеме как вторичной, до которой пока не доходят руки. Но, оттягивая решение проблемы инвалидов, мы отдаляем создание правового цивилизованного общества и государства.

Список использованной литературы

1. Григорьев С.И. и др. Теория и методология социальной работы: Учебное пособие для студентов вузов - М.: Академия, 2004. - 230 с.

2. Григорьев С.И., Гуслякова и др. Теория и методология социальной работы Л.Г. - М., 2004. - 289с.

3. Гусева Н.К. Основы социальной защиты больных и инвалидов в Российской Федерации. - Н.Новгород, 1999.

4. Гуслякова В.Г., Е.И .Холостова Основы теории социальной работы. - М.: Институт социальной работы, 2007. - 290 с.

5. Демидова, Т.Е. Профессиональное общение социального работника. - М.: Высшая школа, 2000. - 190 с.

6. Курбатов В.И. Социальная работа: Учебное пособие для студентов вузов. - М.: Педагогика, 1999. - 230с.

7. Курбатов В.И.Основы социальной работы: Учебник. - М.: ИНФРА-М, 2-е изд., 2001. - 190с.

8. Основы социально-медицинской работы: Учеб. пособие./ Отв. ред. Е.А. Сигуда. - М: ГАСБУ, 2001. Вып. 1. - 210 с.

9. Панов A.M. Социальное развитие и социальная работа: проблемы и возможности на рубеже XXI века //Работник социальной службы. -1999. -№ 1-2.- С. 37-38.

10. Профессиональная деятельность социального работника: содержание и организация. - М.: Центр общечеловеческих ценностей, 1994.- 340 с.

11. Социальная работа и психологические науки: методологический семинар /Состав. В.В. Колков. - М.: Институт социальной работы, 2000. - 220 с.

12. Социальная работа: Введение в профессиональную деятельность //Отв. ред. А.А. Козлов. - М.: КНОРУС, 2005. - 368 с.

13. Социальная работа: теория и практика: Учебное пособие. /Отв.ред. Е.И.Холостова, А.С.Сорвина. - М.: ИНФРА-М, 2001. - 237с.

14. Теория и методика социальной работы /Под ред. П.Д.Павленок.- М.: ГАСБУ, 2005. -250с.

15. Теория и методика социальной работы: краткий курс. - М., 2001. - 190с.

16. Теория социальной работы: Учебник. /Под ред. Е.И.Холостовой. - М.: Юристь, 2002. - 290с.

17. Технологии социальной работы: Учебник. /Под ред. Е.И.Холостовой. - М.: ИНФРА-М, 2001. - 320 с.

18. Технология социальной работы: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений /Под. Пед. И.Г. Зайнышева. - М.:Академия, 2002. - 278с.

19. Федеральный закон "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации".

20. Фирсов М.В., Е.Г.Студенова. Теория социальной работы. - М.: Академический Проект, 2005. - 512 с.

Размещено на Allbest.ru