Конструирование социальных сообществ в структурах коммуникации

Начальные определения массовой коммуникации более или менее стандартны и имеют в своей основе классическую схему коммуникативного акта, предложенную Г. Ласуэллом. Он задается вопросами: кто передает? Что? Посредством каких каналов? И кому?

Так, в популярном американском учебнике по массовой коммуникации она определяется как «процесс, в ходе которого сложно организованный институт посредством одного или более технических средств производит и передает общезначимые ("public") послания, которые предназначены для большой, разнородной и рассеянной в пространстве аудитории» Dominick J.R. The Dynamics of Mass Communication. 3 ed. - N.Y., 1990. -P. 15-16. . Данное определение основано на неявном сопоставлении массовой и межличностной коммуникации. В процессе межличностной коммуникации участвуют индивиды и процесс этот даже при наличии опосредующих технических средств (таких, как телефон) носит интерактивный, двухсторонний характер и основан на постоянном отслеживании обратной связи. А в процессе массовой коммуникации участвуют не отдельный индивид, а социальный институт, процесс имеет однонаправленный характер, поэтому непосредственная обратная связь между производителем и получателем посланий отсутствует и для ее осуществления требуются институциализированные посредники (организации, занимающиеся исследованиями аудитории и снабжающие результатами своих замеров производителей посланий). При этом главным свойством посланий, транслирующихся по массовым каналам, является общезначимость (то есть они предназначены для всех и каждого и должны быть интересны всем и каждому), которая более полно выражается в производстве и распределение новостей.

Новости общезначимы по определению, это то, что надо знать всем, это необходимый элемент того повседневного запаса знаний, которым располагает любой член современного общества. Новости являются наиболее статусным, престижным и исторически исходным типом посланий, транслируемых по каналам массовой коммуникации (в английском названии газеты «newspaper» эта связь четко зафиксирована). Более того, новости можно назвать главным вкладом массовой коммуникации в копилку культурных форм и практик. Социальная значимость новостей для современного человека самоочевидна и не нуждается в специальных доказательствах.

Чтобы стать предметом всеобщего интереса, только что происшедшее событие должно быть исправлено и улучшено в соответствии с мифологической матрицей: «чтобы серия событий стала новостью, они должны стать заметными через тот или иной внешний акт» У. Липпман, «Общественное мнение» - М., 2004.. В результате несколько реальных событий могут оказаться «спрессованными» в одно, никогда не происходившее.

Конечно, в традиционном обществе интенсивно циркулируют свежие слухи и сплетни, а при определенном уровне организации активно транслируются утилитарные сообщения, обеспечивающие нормальное функционирование его социальных институтов и распространяющиеся как сверху вниз, так и по горизонтали (только такого рода сообщения и считаются достойными письменной фиксации). Все виды знания о том, что случилось «сейчас» и еще не приобрело статус исторического события распространяются только в процессе межличностной (слухи и сплетни) и внутрикорпоративной (утилитарные сообщения) коммуникации.

Слухи и сплетни, утилитарные сообщения, новости объединяет только одно принципиальное отсутствие авторства. Тот, кто рассказывает слух, является его передатчиком, а не создателем (если речь идет не о целенаправленно сконструированном ложном слухе), а тот, кто сочиняет служебную бумагу просто излагает факты, «как они есть». Слухи и утилитарные сообщения обладают более низким эпистемологическим статусом, чем новости. Достоверность слуха не самоочевидна, а утилитарные сообщения обладают сознательной не полнотой: получателю сообщают часть информации, которая соответствует его корпоративному статусу.

Таким образом, новости - по определению полностью достоверны, претендуют на информационную полноту: предполагается, что читатель/зритель/слушатель получает по каналам массовой коммуникации самую полную, достоверную и свежую информацию о том, что происходит за пределами его жизненного мира.

Современное индустриальное общество возникает как общество «читателей газет» и потребителей «всесветных новостей». Единое информационное пространство скрепляется не только технологически, средствами доставки информации (т.е. не только тем, как передается информация), но и социально, с помощью общезначимой информации. А статус общезначимости присвоен в индустриальном обществе в первую очередь именно новостям. Неудивительно поэтому, что в теориях массовой коммуникации новости выступают в качестве основного объекта исследования.

Нидерландская исследовательница Л. ван Зоонен ввела термин «public knowledge project». Она подчеркивает, что в данном проекте аудитория масс-медиа рассматривается в качестве граждан, нуждающихся в общезначимой информации для принятия ответственных решений по поводу общества, в котором они живут. Именно с точки зрения общезначимости, общей пользы и общего дела и исследуется такой публичный медиа-жанр, как новости. «Через призму общей пользы анализируется и проблема власти и влияния производителей новостей в обществе» Е.Г. Дьякова, А.Д. Трахтенберг «Массовая коммуникация и проблема конструирования. Анализ основных теоретических подходов». - Екатеринбург, 1999. С. 14.

Однако, с точки зрения Л. ван Зоонен, возможен и альтернативный тип исследовательского проекта, который она называет «popular culture project», который акцентируется, прежде всего, на изучение развлекательных жанров (шоу, ''мыльные оперы" и т.п.) и их культурной значимости для отдельного индивида.

Большинство американских и европейских авторов, занимающихся проблемами массовой коммуникации, основывают свои гипотезы, доказательства и выводы прежде всего на материале новостей, то есть на «public knowledge project».

После Первой мировой войны не только в Европе, но и в Америке становится популярной так называемая «теория шприца», которая исходит из того, что «в условиях атомизированного общества массовая коммуникация выполняет функцию компенсации и замещения разрушенных социальных связей и в силу этого оказывает на каждого отдельного изолированного индивида ничем не опосредованное влияние, которому он совершенно не в состоянии противостоять» Там же С. 34-35.. Именно в то время появилась базовая для американской традиции как работа У. Липпмана «Общественное мнение» (1922).

Подчеркнем, что в мире Липпмана полностью доминирует пресса, а радио называется «беспроволочным телеграфом» и служит подсобным инструментом для передачи новостей в газеты, т.е. еще не успело превратиться в средство массовой коммуникации.

У. Липпман к размышляет о том, какую роль играют газетные новости в формировании «псевдо-окружающей среды» («pseudo-environment») современного человека. В этой книге он говорит об образе «мнимых друзей- реальных врагов» и о радикальном расхождении между образом внешнего мира, существовавшим в головах людей, и им самим, каков он «на самом деле».

Образ «мнимых друзей - реальных врагов» понадобился У. Липпману, чтобы подчеркнуть, что «реальное поведение человека определяется реакцией не на стимулы внешнего мира, а на картину этого мира, имеющуюся у него в голове: человек приспосабливается не к окружению, а к псевдо-окружению, и акт приспособления всегда опосредован» Там же С. 36. Липпман впервые сформулировал уже не раз повторявшийся с тех пор тезис о том, что большая часть мира находится за пределами достижимости современного человека, поэтому он в принципе не в состоянии осуществить верификацию тех сведений, которые доходят до него через средства массовой коммуникации. Именно потому он вынужден им доверять. Это дает средствам массовой информации почти неограниченные возможности по созданию в сознании людей «псевдо-картины» мира.

Свою идею У. Липпман обосновывает в позитивистском духе: существование псевдо-окружения он объяснял тем, что реальный мир слишком велик, сложен и изменчив, чтобы мы могли охватить его в его целостности. Человек вынужден создавать его упрощенную модель и ориентироваться в пространстве, уже исходя из нее. У. Липпман утверждает, что именно для ориентации в недоступном для нас мире и существуют газеты.

Осознание этого факта позволяет понять, что новости вовсе не являются простым отражением того, что происходит на самом деле, а представляют собой особого рода конструкт, замещающий реальность. Именно поэтому они выступают в качестве базового элемента псевдо-окружения. Формирование новостей осуществляется по законам спроса и предложения (так как они как конструкт являются товаром). Специфика спроса определяет структуру предложения, поэтому любое событие описывается в новостях не изнутри, с точки зрения его участников, а извне, в плане того, как оно может повлиять на повседневную жизнь читателей, и в соответствии с их стереотипами.

Пресса не просто конструирует реальность в соответствии с ожиданиями публики, но сознательно манипулирует этими ожиданиями. Такая возможность у нее имеется потому, что рядовой член общества готов уделить совсем немного своего времени и внимания происходящему в недоступном ему мире (мало кто тратит на чтение газет больше получаса в день) и плохо ориентируется в нем. Это дает прессе значительную свободу действий в контроле за тем ручейком информации, который достигает сознания обывателя.

Новости не отражают реальность, а конструируют свой особый, параллельный мир. Этот вывод не утешал, а даже пугал У. Липпмана. Для того чтобы опровергнуть собственные выводы, У. Липпману пришлось возвратиться к традиционному взгляду на новости как на отражение реальности. Но с одной весьма важной, с его точки зрения, оговоркой: новости не отражают события во всей их полноте, а просто сигнализируют о самом факте этих событий. При этом далеко не обо всех событиях можно просигнализировать: «... чтобы серия событий стала новостью, они должны стать заметными через тот или иной внешний акт». Поэтому настоящее внимание привлекает только то, что можно объективно зафиксировать, т.е. взвесить, подсчитать и четко обозначить. Новости должны быть ориентированы на точное знание, добытое строго научными методами. Новости отражают (а не конструируют) реальность, и если это отражение некачественное, то только потому, что общество не организовало правильных процедур сбора и регистрации фактов. Отсюда выход - создать при правительстве бюро экспертов, которые бы снабжали прессу вполне проверенными и безупречными с научной точки зрения данными. Тем самым было бы покончено с основными пороками существующей прессы -стереотипизацией, драматизацией и цензурированием реальности, и любой гражданин получил бы в свое распоряжение всю информацию, необходимую для эффективной ориентации в недоступном для него мире.

Отторжение средствами массовой информации «подлинно научных» методов, которых только и могли бы обеспечить объективное отражение реальности, наводило исследователей на мысль, что масс-медиа не столько отражают реальность, сколько конструируют ее.

Исследователи К. и Г. Лэнги в своей работе «День Макартура в Чикаго»(1952) описали исследование, которое они провели. К. и Г. Лэнги сравнили между собой впечатления от торжественной встречи парада в честь героя Второй мировой (и корейской) войны генерала Д. Макартура, у тех, кто непосредственно участвовал в этом события (представителей толпы) и у тех, кто смотрел его трансляцию по телевидению. Они разместили в основных пунктах маршрута торжественного кортежа тридцать одного специально подготовленного свидетеля, которые впоследствии отчитались о своих впечатлениях. Параллельно два эксперта смотрели репортаж о встрече по телевидению и также фиксировали свои впечатления (Следует учесть, что в 1952 году телевизор был предметом престижного потребления и имелся не более чем в 5% американских семейств, доступ в которые был по определению ограничен, а большинство горожан смотрели телевизор в публичных местах, прежде всего в барах, поэтому набрать тридцать одного зрителя в Чикаго того времени было достаточно сложно. Подчеркнем также, что видеозапись еще не была изобретена и репортаж о событии мог быть только прямым - и никакая позднейшая его редактура была невозможна.)

Методологически эксперимент К. и Г. Лэнгов был основан на использовании той «оппозиции между личным, неопосредованным знанием о доступном нам мире и опосредованным масс-медиа знанием о мире за пределами нашей достижимости», которая в сфере коммуникативных исследований была впервые сформулирована У. Липпманом. Неявно супруги Лэнг исходили из тезиса о «фундаментальном приоритете непосредственного опыта перед опосредованным: именно поэтому первый опыт может служить в качестве критерия истинности второго» Там же С. 44.

Благодаря появлению телевидения отношения опосредованного и неопосредованного опыта оказались перевернутыми: именно опосредованная телевизионная реальность воспринималась участниками события как подлинная, в то время как «настоящая» неопосредованная реальность их разочаровывала. С помощью работы камеры и сопровождавшего ее комментария событие было модифицировано и преобразовано по определенной схеме таким образом, чтобы сбылись заранее сформировавшиеся ожидания зрителей. Телевидение, давая зрителю возможность увидеть происходящее с множества не доступных рядовому человеку из толпы точек зрения, в то же время навязывало ему свое толкование увиденного, так что зритель оказывался не в состоянии дать собственную интерпретацию происходящему и полностью зависел от комментатора, тогда как непосредственный участник события, будучи ограничен в своем видении ситуации, в то же время имел возможность истолковывать ее совершенно самостоятельно или вырабатывать свою оценку. Самым тревожным обстоятельством, по мнению К. и Г. Лэнгов являлось то, что «телевизионный показ, расширяя поле видения зрителей, не затрагивал контекста, в рамках которого зритель мог истолковать событие» Long K. & Lang G.E. Politics & TV. - Chicago, 1968. - P. 51. Таким образом телевизионная реальность, в отличие от реальности «подлинной». оказывалась принудительно интерпретированной.

Несколько позднее еще один профессиональный журналист - Э. Дж. Эпштейн - задается вопросом, как конструируется реальность в ходе производства общенациональных новостей. Он утверждает, что не может существовать неправильного описания реальности -- вес описания равноправны. Фактически Э. Дж. Эпштейн в неявной форме приблизился к феноменологическому тезису о множественности жизненных миров. В результате он избавил себя от необходимости критиковать новости за неверное отражение реальности.

Вместо вопроса, «насколько верно телевизионные новости отражают действительное событие?» Э. Дж. Эпштейн задавал другой вопрос: «...как принимаются решения, на основе которых отбираются, визуализируются и интегрируются в структуру передачи отдельные новости/события?» Е.Г. Дьякова, А.Д. Трахтенберг, «Массовая коммуникация и проблема конструирования. Анализ основных теоретических подходов», Екатеринбург, 1999. С. 51

Чтобы ответить на этот вопрос, Э.Дж. Эпштейн воспользовался теорией организации Дж. Уилсона, точнее, только одним ее положением - тезисом о том, что нормы организационной деятельности определяются прежде всего внутренними потребностями воспроизводства организации, а не внешними по отношению к ней обстоятельствами и не ее долгосрочными целями. Под давлением зрителей, рекламодателей, сетевых партнеров и государства в лице Федеральной комиссии телевизионные корпорации интуитивно вырабатывают определенную стратегию, позволяющую им сохранять конкурентоспособность на телевизионном рынке.

Э.Дж. Эпштейн показывает, что в основе данной стратегии лежит объективная ограниченность ресурсов (невозможно послать журналистов с операторами во все места, где гипотетически что-то может произойти), на которую накладывается тот факт, что новости в основном наследуют рейтинг предшествующих программ, а не создают его заново и не пользуются популярностью «сами по себе», и поэтому чересчур активные усилия по повышению качества новостей на самом деле не окупаются (проще вложить эти же средства в шоу или сериал, которые в состоянии привлечь массовую аудиторию). коммуникативный аутопойетический информация понимание

Американские академические исследования процессов массовой коммуникации изначально были ориентированы не на рассмотрение механизмов отбора и производства посланий, а на анализ их эффективности и меры воздействия на адресата.

В ставшей хрестоматийной работе Дж. Клаппера «Воздействие массовой коммуникации» (1960), которая подводит итог англоамериканским коммуникативным исследованиям 30-50-х годов, полностью отсутствуют разделы, посвященные отдельным средствам массовой коммуникации и конкретным типам посланий. В этой работе доказывается тезиса о том, что эффективность массовой коммуникации резко повышается, если индивид изначально не имеет никакого или почти никакого представления о тех проблемах, о которых ему сообщают средства массовой информации. Иными словами, Дж. Клаппер неявно вводит уже знакомую нам проблему верификации. Выход на эту проблему давал возможность ввести в рамках чисто позитивистского подхода понятие «медиа-реальности», т.е. объединить академическую и профессиональную традиции анализа массовой коммуникации. Это было сделано в рамках гипотезы «установления повестки дня» («agenda-setting»), которую М. Де Флер определил как одну из самых плодотворных и прочно установившихся исследовательских традиций в рамках господствующей в американских коммуникативных исследованиях позитивистской парадигмы.

Согласно данной теории главное воздействие СМИ на аудиторию состоит в «построении повестки дня» («agenda-building»). Когда СМИ обращаются к тем или иным событиям и проблемам, они начинают восприниматься аудиторией в качестве наиболее важных и заслуживающих внимания. Тем самым формируется соответствующая «повестка дня», т.е. особая медиа-реальность, картина мира, профильтрованная через средства массовой информации. Особенно успешно средства массовой информации формируют повестку дня, когда речь идет о недоступном для нас мире

Эффект установления повестки дня носит достаточно поверхностный характер и не предполагает, что в результате воздействия СМИ в сознании индивидов формируется полное и подробное представление об острых общественных проблемах. Средства массовой информации способны внушить ему, что определенные проблемы существуют и являются весьма важными, но далее этого их влияние не простирается.

Это означает, что в основе анализируемой теории лежит не просто представление о массовой коммуникации как процессе конструирования реальности, но и редукционистская схема, сводящая процесс коммуникации к акту привлечения внимания.

Сторонниками этой гипотезы было проведено разделение всех проблем на «навязчивые» и «ненавязчивые». «Навязчивыми» были названы те проблемы, «с которыми люди имеют дело непосредственно и постоянно, такие как инфляция и безработица, и которые приобретают общественную значимость вследствие личного опыта», а «ненавязчивыми» - те, относительно которых у людей нет личного опыта, так что «средства массовой информации выступают в качестве единственного учителя и источника сведений об этих проблемах» (впервые такое разделение в рамках гипотезы «agenda-setting» было осуществлено Г. Цукером). Средства массовой информации эффективно влияют на аудиторию именно тогда, когда работают с ненавязчивыми проблемами и сюжетами, и значительно менее действенны, когда речь идет о проблемах, с которыми люди непосредственно сталкиваются в повседневной жизни. Иными словами, эффект «agenda-setting» принципиально ограничен. Кроме того, исследователи, работающие в рамках данной гипотезы, пришли к выводу, что средства массовой информации могут переключать внимание только с одной действительно важной и убедительной проблемы на другую, такую же важную, но не в состоянии вызвать интерес к незначительной и неубедительной проблематике.

В рамках теории «agenda-setting» в общем признается, что влияние средств массовой информации не выходит за пределы минимального эффекта, постулируемого классическим позитивистским подходом, поскольку СМИ не убеждают и не внушают, а всего лишь создают в сознании индивида образ реальности, относительно которого он самостоятельно ориентируется и принимает практические решения, причем их возможности по конструированию этого образа далеко не безграничны.

Поэтому эмпирические исследования эффекта установления повестки дня направлены на выявление наиболее важных факторов, ограничивающих этот эффект, и тем самым пределов влияния средств массовой информации. Такого рода исследования ведутся в двух основных направлениях:

- социально-психологические эксперименты, анализирующие непосредственное воздействие тех или иных конкретных сообщений (или типов сообщений) на представления зрителей/читателей;

- социологические исследования, посвященные описанию реальной динамики «agenda-setting» в течение длительного промежутка времени.

Основоположник теории «agenda-setting» M. Маккомбс изучал, как устанавливается долгосрочная повестка дня. Его интересовал не разовый, а кумулятивный эффект, возникающий, когда индивид подвергается воздействию в течение достаточно длительного срока, причем оно осуществляется по разным коммуникативным каналам. Наибольшее внимание М. Маккомбса привлекла проблема установления повестки дня в ходе президентских выборов. Исследование показало, что с помощью средств массовой информации устанавливается не единая повестка дня, а три повестки, несколько различающиеся между собой:

- личная, внутренняя повестка дня, т.е. система приоритетов в отношении наиболее важных для самого индивида социальных и политических проблем;

- межличностная повестка дня, т.е. система приоритетов в отношении тех проблем, которые индивид обсуждает с членами своей микрогруппы; то, что важно для наиболее близких индивиду людей;

- воображаемая общественная повестка дня, т.е представления индивида о том, какие проблемы являются наиболее важными для того сообщества, к которому он принадлежит.

С точки зрения М. Маккомбса и его соавторов, ключевой для формирования личной повестки дня является межличностная повестка. Именно обсуждение материалов средств массовой информации с другими людьми формирует систему приоритетных проблем (естественно, речь идет прежде всего о ненавязчивых проблемах, по отношению к которым в полной мере реализуется эффект установления повестки дня). По мере развития кампании обсуждение политических проблем становятся все интенсивнее, и происходит «конвергенция» повесток дня - «личная и воображаемая публичная повестки дня становятся все более «похожими на межличностную повестку».

М. Маккомбс не ограничивается фиксацией факта конвергенции трех видов повестки дня в процессе предвыборной кампании. Он рассматривает временную динамику эффекта установления повестки дня, демонстрируя, что сильнее всего он проявляется в начале кампании (на этапе праймериз) и существенно ослабляется к ее концу..

И, наконец, М. Маккомбс весьма подробно рассматривает вопрос о том, как взаимодействуют между собой средства массовой информации в процессе внедрения повестки дня в массовое сознание. Исследования показали, что «газеты формируют первичную, или базовую, повестку кампании, особенно в ее начальные месяцы, в то время как телевизионные информационные программы используют более стабильную газетную повестку в качестве подсказки при определении важности проблем» Гинзбург Л.Я. Записные книжки. - М., 1999. . Иными словами, была предложена двухступенчатая схема установления повестки дня: сначала базовую повестку задает пресса, а затем ее подхватывает телевидение, которое и внедряет ее в сознание зрителей.

В рамках гипотезы «agenda-setting» вполне естественно возникает проблема, которая является центральной для совершенно другого социологического направления - социальной феноменологии.

Если предполагается, что, устанавливая повестку дня, средства массовой информации искажают реальность, как она есть на самом деле, то возникает вопрос: как описать эталонную «реальную» реальность? Как печально замечают Дж. Гербнер, Ш. Ийенгар и Д. Киндер, К.-Э. Розенгрен и многие другие авторы, работающие в позитивистской парадигме, в отсутствие объективных и точных индикаторов реальности не существует способа оценить, насколько верно она отражается в средствах массовой информации. Методологически главная сложность, с которой сталкиваются теоретики «agenda-setting», связана с тем, что они оказались в ситуации множественности реальностей, которая в рамках позитивистского подхода неразрешима.

Глава 2. Коммуникация как аутопойетическая система

«Все, что мы знаем о нашем обществе и даже о мире, в котором живем, мы узнаём через массмедиа»Н. Луман, «Реальность массмедиа». -- М., 2005. С. 8.. С другой стороны, о самих массмедиа мы наслышались такого, что не можем доверять этому источнику.

Массмедиа, по Н. Луману, суть «все общественные учреждения, которые используют для распространения сообщений технические множительные средства». Это определение подразумевает, что продукцией массмедиа являются книги, газеты, журналы, фотокопии, ксерокопии и т. п., но, скажем, не рукописи, производившиеся в массовом количестве под диктовку в средневековых мастерских, и не публичные представления и доклады в наши дни (если же сообщения этого рода распространяются посредством фильмов или дискет, их можно также отнести к области массмедиа). Где же проходит граница? Критерий может показаться несколько произвольным, говорит Луман, но главное здесь -- машинный способ изготовления носителя информации. Техника распространения сыграла в процессе обособления системы массмедиа решающую роль

Коммуникация - это взаимодействие чего-то с чем-то. Существуют люди, индивиды, субъекты, которые действуют, а значит неизбежно взаимодействуют. По Н. Луману же, лишь коммуникация может осуществлять коммуникацию, она (коммуникация) взаимодействует сама с собой. Она является аутопойетической системой, описанием самой себя.

Коммуникация не просто акт отправки сообщения и тем более не его содержание как таковое. Коммуникация - это неизбежная социальная операция и одновременно операция, которая запускается, когда появляется социальная ситуация.

«Коммуникация осуществляется посредством синтеза трех различных селекций, а именно: селекции информации, селекции сообщения этой информации и селективного понимания или непонимания этого сообщения и его информации». Коммуникация есть триединство информации, сообщения и понимания. Лишь вместе они производят коммуникацию. «Коммуникация возникает лишь тогда, когда кто-то видит, слышит, читает и постольку понимает, что здесь могла бы последовать дальнейшая коммуникация» Там же С. 12.. Если мы хотим в обычной ситуации кому-то что-то сказать, но не имеем возможности физически к этому человеку приблизиться, а затем добиться его понимания, то коммуникация прерывается. Причиной понимания становится сообщение. Я понимаю, и на основе этого понимания отсылаю другому сообщение. Понимание никогда не есть голое дублирование сообщения в ином сознании, а есть предпосылка присоединения следующей коммуникации в самой коммуникативной системе, то есть условие аутопойезиса социальной системы.

Также коммуникация осуществляется лишь в том случае, если понято различие сообщения и информации. Это отличает ее от голого восприятия. Восприятие - это лишь психическое событие, которое не является отправителем сообщения. Н. Луман утверждает, что различие между восприятием и коммуникацией важно. «Восприятие остается заключенным в сознании и непрозрачным для коммуникативной системы и для другого сознания».

Коммуникация гарантирует себе свою собственную продолжительность. Коммуникация непрерывна, в ней нет ничего кроме сообщений. Она замыкается в самой себе, а значит происходит производство знаков, образов и т.д. (сообщений). Сообщение обозначает самого себя; сообщает, что оно есть. Причем производство сообщений в коммуникации происходит постоянно. Сообщений производится сразу и много. Каждое сообщение отсылает нас с другому. В пределе возникают противоположные сообщения. Одни утверждают факт, другие его отрицают. Между сообщениями возникает пустое пространство, которое никогда не заполняется. Образуется так называемое коммуникационное поле, в котором как раз и производятся эти сообщения. Мы получаем множественность сообщений. Из этого следует, что коммуникация множественна. Невозможно сведение коммуникации к какому-то одному принципу, коммуникация не может стать манипулирующей или манипулируемой.

Общество требует от себя постоянных инноваций, оно порождает проблемы, которые в свою очередь требуют решений, которые порождают новые проблемы, требующие решений. Общество воспроизводит темы, которые подхватывает массмедиа и трансформирует в информацию. Массмедиа сообщает о себе и о том, что произошло во вне. Но «внешняя» реальность конструируется коммуникативной системой и является таким же сообщением как и все другие. Существует только реальность сообщения. Поэтому система коммуникации является полностью закрытой, она сама производит компоненты, из которых она состоит. В этом смысле, система коммуникации является, как уже говорилось, аутопойэтической системой.

Н. Луман говорит, об обособлении системы массмедиа. Проводятся границы, отделяющие систему от остального мира, в том числе и от прочих коммуникаций. Это происходит благодаря новой технике распространения информации. Но техника обеспечивает лишь возможность существования такой системы, для подлинной автономности ей необходим свой бинарный код. Такой код, например, в науке - «истина/неистина». Во-первых, это коды предпочтения. Позитивным значением кода обозначается то, что предпочитается и что позволяет начать операции системы. Во-вторых, кодирование не совпадает с различием системы и окружающего мира, оно как бы перпендикулярно этому различию, так что, например, «неистинное» не тождественно «вненаучному». Но в науке только к истинному высказыванию можно присоединить следующее истинное высказывание: мы исследуем истину, а не неистину. В системе массмедиа тоже есть бинарный код: «информация/неинформация» Там же С. 33. Только если нечто обозначается как информация, можно начинать операции системы массмедиа. Но чтобы обозначить нечто как информацию, надо иметь возможность обозначить нечто иное как неинформацию. Если бы здесь господствовал полный произвол, то работать с информацией было бы невозможно. Поэтому одного наличия кода недостаточно. Необходимы программы работы с кодом, необходима категоризация тем. Иначе говоря, должны быть некоторые правила, согласно которым нечто относят к теме «спорт» или «политика» и затем обозначают как информацию, к которой можно привлечь внимание; правила игры, по которым происходит отбор информации. Эти «правила игры» предполагают выделение некой темы как «информации», одновременно подразумевая наличие «неинформации» как возможности нового различения и нового сообщения. Коммуникация замыкается и сводится к чистой функции, то есть к производству сообщений.

Реальность массмедиа Н. Луман обозначает с двух позиций. Прежде всего это их «реальная реальность», или «внутренняя». Что под ней понимается? Технические средства делают существование массмедиа возможным, но сами по себе еще не являются социологически релевантной реальностью.

Вторая реальность постигается как нечто независимо существующее, «внешнее», но на самом деле является просто конструкцией, порожденной массмедиа. У систем нет доступа к иной реальности, кроме той, какую они сами же и конструируют. Это и есть вторая реальность массмедиа.

Коммуникация обостряет вопрос о том, будет ли сообщенная и понятая информация принята или отклонена. Сообщению верят или не верят: коммуникация создает, прежде всего, лишь эти альтернативы. Она создает два ее варианта: вариант «да» и вариант «нет», и тем самым принуждает к селекции.

Таким образом, в системе Н. Лумана проблема отношения «реальности коммуникации» и «внешней реальности» полностью исчерпывается. Реальность коммуникации оказывается совершенно самодостаточной и автономной. Сообщения массмедиа не являются отражением происходящих во вне событий, поскольку события коммуникации производятся внутри системы и становятся ее операциями. Темы, возникающие в процессе коммуникации, такие, например, как «молодежь», «женщины», «политика» и др. формируют сообщения в соответствии с бинарным кодом медиасистемы «информация» / «неинформация», определяющим ряд селекций. В результате функционирования медиасистемы производится множество сообщений - образов социального.

Сообщество оказывается представленным в разнообразных сообщениях, нейтрализующих его единство и определенность и выявляя его реальность как медиаполя. Рассматриваемая как конструкт медиаполя, социальная группа уже не может осмысливаться как имеющая заданные границы и организованная по единым принципам, аё тем более, как обладающая сущностными характеристиками. Социальная группа становится непрерывно изменчивой медиакоммуникацией, представленной во множестве сообщений.