Теория социологии

Хотя Гофман рассматривал передний план и другие аспекты своей системы как символический интеракционист, он исследовал и их структурный характер. Например, он утверждал, что передние планы имеют тенденцию к институционализции, поскольку относительно того, что должно происходить на определенном плане, возникают «коллективные представления». Очень часто, когда исполнители играют установленные роли, они обнаруживают определенные, уже установленные для таких представлений передние планы. В результате, как утверждает Гофман, существует тенденция выбирать, а не создавать передние планы. Эта идея передает гораздо более структурный образ, чем мы обычно могли бы ожидать от большинства символических интеракционистов.

Несмотря на такой структурный подход, наиболее интересные достижения Гофмана лежат в сфере интеракции. Он утверждал, что, поскольку люди в представлениях на авансцене обычно¹ пытаются представить идеализированную картину самих себя, они неизбежно понимают, что должны в своих представлениях что-то скрывать. Во-первых, исполнители, возможно, захотят скрыть тайные удовольствия (например, употребление алкоголя), присутствовавшие в предшествующем выступлению времени или в прошлом (как, например наркоманы), несовместимые с их текущим представлением. Во-вторых, исполнители, вероятно, захотят скрыть ошибки, которые были допущены при подготовке представления, а также предпринимаемые шаги по их исправлению. Например, таксист, возможно, постарается утаить, что сначала поехал в неверном направлении. В-третьих, исполнители могут обнаружить необходимость показывать лишь конечные продукты и скрывать процесс, включенный в их производство. К примеру, профессора могут потратить на подготовку к лекции несколько часов, но они, вероятно, будут иметь желание вести себя так, как будто всегда знали материал. В-четвертых, для исполнителей может быть необходимо скрыть от аудитории, какая «грязная работа» была проведена при создании конечного продукта. Грязная работа может включать в себя задачи; которые «были физически нечистоплотными, полулегальными, жестокими и как-то иначе предосудительными» (Сопгпап, 1959, р. 44). В-пятых, играя определенную роль, исполнители, возможно, пожертвуют какими-либо другими нормами. Наконец, исполнители, вероятно, считают необходимым скрывать любые оскорбления, унижения и сделки, предпринятые, чтобы представление могло продолжаться. В общем, корыстный интерес исполнителей состоит в сокрытии от своей публики всех фактов подобного рода.

Другой аспект драматурги на авансцене состоит в том, что исполнители зачастую пытаются создать впечатление, что они ближе к аудитории, чем это есть на самом деле. Например, исполнители могут пытаться способствовать впечатлению, что представление, в котором они участвуют в данный момент, является их единственным или, по крайней мере, самым важным выступлением. Для этого исполнители должны быть уверены, что их аудитории изолированы друг от друга таким образом, что фальшивость представления не будет никем замечена. Даже если ее обнаружат, то, как утверждает Гофман, аудитория сама, возможно, попытается преодолеть впечатление фальши, чтобы не разрушать свой идеализированный образ исполнителя. В этом проявляется интеракционный характер житейских спектаклей. Успех представления зависит от вовлечения всех участников. Другой пример такого рода управления впечатлением -- попытка исполнителя передать идею, что в данном представлении есть нечто уникальное, так же как и в его отношении с аудиторией. Публика также хочет верить, что она наблюдает уникальное выступление.

Исполнители стремятся убедиться в том, что все элементы определенного представления увязаны друг с другом. В некоторых случаях единственный противоречивый момент может сорвать спектакль. Однако представления различаются по количеству требуемой согласованности. Если бы священник поскользнулся во время службы, это было бы ужасным сбоем, если же таксист свернет не на ту улицу, это вряд ли нанесет серьезный ущерб всему представлению.

Мистификация -- другой метод, используемый исполнителями. Зачастую исполнители стремятся мистифицировать свое выступление с помощью ограничения контактов с аудиторией. Создавая «социальную дистанцию» между собой и публикой, они стараются вызвать у публики чувство некого благоговейного трепета. Это, в свою очередь, удерживает аудиторию от сомнения в подлинности представления. Опять-таки Гофман указывал, что в этом процессе участвует публика, которая сама нередко стремится поддержать впечатление достоверности исполнения, сохраняя «дистанцию» с исполнителем.

Это приводит нас к гофмановским взглядам на команды. Гофман, как символический интеракционист, считал, что повышенное внимание к конкретным акторам заслоняет важные сведения о взаимодействии. Базовой единицей анализа для Гофмана была, таким образом, личность, а не команда. Команда -- это любая группа.индивидов, которые сотрудничают в постановке определенного рутинного житейского взаимодействия. Таким образом, описанное обсуждение отношений между исполнителем и аудиторией на самом деле относится к командам.

Каждый член команды зависит от других, потому что каждый может сорвать представление и каждый осознает, что он занят в совместной постановке. Гофман сделал вывод, что_команда -- это своего рода «тайное общество».

Гофман также рассматривал закулисную зону, где могут проявиться скрываемые на переднем плане факты или различного рода неформальные действия. Кулисы обычно примыкают к авансцене, но одновременно и отрезаны от нее. Исполнители, безусловно, могут рассчитывать на то, что члены их парадной аудитории не появятся за кулисами. Чтобы удостовериться в этом, они применяют различные виды управления впечатлениями. Выступление, вероятно, станет затруднительным, если исполнители не способны предотвратить появление аудитории за кулисами. Существует также третья, остаточная сфера, внешняя зона, которая не является ни авансценой, ни кулисами.

Никакая область жизни все время не может быть одной из этих трех сфер. Более того, определенная область в разное время занимает все три сферы. Профессорский офисстановится авансценой, когда его посещает студент, кулисами, когда студент уходит, и внешней зоной, когда профессор находится на университетском матче по баскетболу.

Управление впечатлениями. В целом управление впечатлениями нацелено на защиту от ряда неожиданных действий, таких как непроизвольные жесты, несвоевременное вторжение и Раихраз² (оплошности), а также преднамеренные поступки, например затевание скандала. Гофмана интересовали различные методы разрешения подобных проблем. Во-первых, существует набор способов, направленных на изображение «драматургической верности». Этого можно достичь, например, развивая максимальную групповую солидарность, не допуская идентификации членов команды с аудиторией и периодически меняя аудитории, для того чтобы они не были слишком осведомлены об исполнителях. Во-вторых, Гофман предположил различные формы драматургической дисциплины. Сюда относятся случаи, когда человек сохраняет «присутствие духа», чтобы исключить промахи, примеры поддержания самообладания и управления выражением лица и тоном голоса

Исполнитель и аудитория представляют собой одни типом команды, но Гофман говорил и о группе исполнителей как о единой комакде, и об аудитории как о другой команде. Гофман утверждал, что команда может также выступать в лице одного человека. Его логика, следующая классическому символическому интеракционизму, состояла в том, что индивид может быть своей собственной аудиторией -- может представлять, что присутствует публика. при определенном выступлении. В-третьих, он выделял различные типы драматургической осмотрительности. Это, например, предварительное определение сценария представления, планирование непредвиденных ситуаций, отбор верных членов команды, подбор благожелательной аудитории, вхождение в небольшие команды, где разногласия наименее вероятны, допущение лишь кратковременных появлений на публике, предотвращение доступа аудитории к частной информации и полная договоренность о программе действий, чтобы избежать непредвиденных происшествий.

Аудитория также выигрывает в случае успешного управления впечатлением со стороны исполнителя или команды исполнителей. Чтобы спасти спектакль, аудитория проявляет к нему огромный интерес и внимание, избегает эмоциональных вспышек, не замечает промахов и выказывает особое уважение по отношению к исполнителю-новичку.

Мэннинг указывает не только на то, что понятие «Я» занимает в книге Гофмана центральное место, но и на то, что автор дает в ней циничную оценку людей;

Общая направленность «Представления себя другим в повседневной жизни»- проявляется для мира, в котором люди, индивидуально или в группах, преследуют свои личные цели, цинично пренебрегая другими людьми.... Личность здесь рассматривается как набор масок для представлений, скрывающих манипулятивное и циничное «Я» (Мапшп§, 1992, р. 44).

Мэннинг выдвигает «тезис двух "Я"», чтобы описать этот аспект гофмановского подхода: имеется в виду, что люди одновременно обладают внешним «Я» для представлений и скрытым, циничным «Я»'.

Ролевая дистанция. Гофмана (СоЙтпап, 1961) интересовала степень поглощенности личности данной ролью. С его точки зрения, из-за большого числа ролей мало кто целиком поглощен некоторой определенной ролью. Ролевая дистанция обозначает степень отделения себя от ролей, которые человек играет. Например, если дети старшего возраста отправляются на карусель, они, вероятно, понимают, что на самом деле слишком взрослые, чтобы получить от этого развлечения удовольствие.. Единственный путь справиться с этим чувством -- продемонстрировать дистанций" рование от роли, небрежно исполняя во время катания на карусели опасные действия. Выполняя эти действия, дети старшего возраста на самом деле показывают публике, что они не столь поглощены этим занятием, как маленькие дети, или что если они им и поглощены, то только из-за того, что делают что-то необычное.

Один из ключевых выводов Гофмана состоит в том, что ролевая дистанция есть функция социального статуса. Люди, имеющие высокий статус, зачастую ' демонстрируют ролевую дистанцию по причинам, отличным от характерных для людей на низших статусных позициях. Например, хирург высокого статуса может проявлять в операционной ролевую дистанцию, чтобы снять напряжение в группе оперирующих врачей. Люди более низкого статуса обычно занимают в проявлении ролевой дистанции более оборонительную позицию. Например, уборщики туалетов могут проделывать свою работу с томным скучающим видом. Возможно, они будут пытаться сказать своей аудитории, что они слишком хороши Для такой работы. Стигма. Гофман (Соггтап, 1963Б) рассматривал разрыв между тем, чем человек должен быть, «фактической социальной идентичностью», и тем, что он на самом деле из себя представляет, «реальной социальной идентичностью», Любой, человек, имеющий между этими двумя идентичностями разрыв, «заклеймен». С помощью понятия..«стигма» рассматриваются театрализованные взаимодействия между нормальными и заклейменными людьми. Природа такого взаимодействия зависит от того, к какой из двух категорий принадлежит человек. В случае дискредитированной стигмы исполнитель полагает, что различия известны членам аудитории или очевидны для них (напри.мер,_страдающий параличом или не имеющий конечностей). Дискредитируемая стигма -- такая, в которой членам" аудитории различия не известны и не ощущаются ими (например, в случае человека, который занимался проституцией или имел гомосексуальную связь)! Для человека, имеющего дискредитированную стигму, основная драматургическая проблема -- контроль над напряжением, возникающим из-за того, что людям об их трудностях известно. Для человека с дискредитируемой стигмой драматургическая проблема заключается в управлении информацией таким образом, чтобы их трудность оставалась аудитории неизвестной. (О рассмотрении решения бездомными проблем стигматизации см. АпсЕегзоп, 5по\у и Сгезк, 1994.)

Большая часть текста «Стигмы» Гофмана посвящена людям с очевидными, часто гротескными стигмами (например, отсутствием носа). Но по мере чтения книги читатель понимает, что Гофман на самом деле говорит о том, что в то или иное время либо в той или иной обстановке мы все имеет стигмы. В качестве примеров он, в частности, приводит «вхождение» еврея в преимущественно христианское общество, толстого человека в группу людей с нормальным весом и индивида, который лгал о своем прошлом и все время должен быть уверен, что аудитория не знает о его обмане.

Основные предпосылки. Рассматривая большое число гофмановских работ по взаимодействию, Мэннинг определяет четыре «взаимодействующих принципа, которые ограничивают непосредственную интеракцию* (Мапшп§, 1992, р. 78):

«[Взаимодействующие должны проявлять ситуационное соответствие» или «практическое знание того, как вести себя в социальных ситуациях» (Маппт§, 1992, р. 78-79). Сюда относятся случаи наподобие соблюдения этикета в специфических ситуациях, -- другими словами -- выполнение того, что считается уместным. Однако следует пояснить, что то, что считается правильным, может меняться в зависимости от ситуации.

Люди должны продемонстрировать соответствующий уровень вовлеченности в данную социальную ситуацию. Например, люди обычно не могут казаться рассеянными, если участвуют в социальном взаимодействии.

Люди должны проявлять соответствующие уровни вежливого невнимания при взаимодействии с незнакомцами. То^есть в ситуациях анонимности нам надлежит на многое не обращать внимания. Вежливое невнимание «выражает неустойчивое равновесие между признанием существования людей вокруг нас и намеренным уважением к ним. Мы уважаем их право на неприветливую анонимность» (Маппт§, 1992, р. 85).

4. Взаимодействующие должны быть доступны друг для друга, иначе социальная интеракция полностью разрушится.

Б основе этих четырех предпосылок лежит предположение еще более фундаментальное, названное Гофманом «условием счастья». Это «любая установка, которая позволяет нам оценивать вербальные действия человека не как проявление отчужденности» (СоЙтпап, цит. по: Мапшп§, 1992, р. 88).

Анализ фреймов. Б «Анализе фреймов» Гофман (СоЙтпап, 1974) отошел от базы классического символического интеракционизма и обратился к исследованию малых структур социальной жизни (исследование, использующее идею фреймов, см. у МсЬеап, 1998). Хотя он не отошел от позиции, что люди определяют ситуации в указанном У. И. Томасом смысле, теперь он считал, что такие определения менее важны: «Определение ситуаций как реальных, безусловно, имеет ряд последствий, но они лишь в незначительной степени могут повлиять на происходящие события» (Соптпап, 1974, р. 1). Более того, даже когда люди определяют ситуации, они обычно не создают подобных определений. Действие больше определяется механическим соблюдением правил, а не с помощью активного, созидательного и продуманного процесса. Гофман так сформулировал свою цель." «попытаться вычленить некоторые базовые рамки понимания, используемые в нашем обществе для
придания событиям смысла, и проанализировать, когда эти названные структуры
особенно уязвимы» (1974, р. 10).

Гофман проанализировал ситуации повседневной жизни, стремясь обнаружить структуры, которые невидимо ими управляют. Это «"схемы интерпретации", которые позволяют индивидам "размещать, воспринимать, опознавать и обозначать" происшествия в их жизненном пространстве и в мире в целом. Придавая событиям или происшествиям значение, фреймы организуют опыт и руководят действием, индивидуальным или коллективны.м» (Зпош, 1968, р. 464). Фреймы -- принципы организации, которые определяют наш повседневный опыт. Они являются предположениями о том, что мы видим в социальном мире. Без фреймов наш мир был бы немногим больше, чем неупорядоченным набором индивидуальных несвязанных событий и фактов. Гонос обосновал другие структурные характеристики фреймов:

Из гофмановского анализа отдельных структурированных действий мы можем получить некоторые принципиальные характеристики фреймов. Фрейм понимается не как свободное, отчасти случайное кратковременное соединение элементов. Скорее, он состоит из установленного набора существенных компонентов, имеющих определенную организацию и устойчивые отношения. Эти компоненты не собираются повсеместно, как элементы какой-либо ситуации, а всегда соединены, вкупе составляя систему. Стандартные компоненты имеют стройный и законченный характер... В любом примере нашего опыта присутствуют другие, менее существенные элементы, сообщающие целому некоторые свои свойства... Во всех этих характеристиках понятие фреймов очень схоже с термином «структуры» (Сопоя, 1977, р. 860).

С точки зрения Гоноса, фреймы в основном это правила или законы, определяющими взаимодействие. Обычно правила носят бессознательный характер и не оговариваются. Гонос выделял, в частности, правила, которые определяют «как должны "интерпретироваться" знаки, как внешние проявления связаны с социальными "Я" и какой "опыт" сопутствует деятельности» (Мапшп§, 1980, р. 160). Гонос делает следующий вывод: «Гофмановская проблематика, таким образом, способствует исследованию не наблюдаемого "повседневного" взаимодействия как такового, а его внутренней структуры и идеологии; не ситуаций, а их фреймов» (;Маппт§, 1980, р. 160).

Мэннинг (Мапшщ*, 1992, р. 119) приводит следующие примеры того, как из-за применения к одному и тому же ряду событий различных фреймов, этим событиям придается совершенно разное значение. Например, что мы должны подумать при виде женщины, которая кладет в карман двое часов и уходит из магазина, не заплатив? Если рассматривать ситуацию через фрейм местного детектива, ясно, что это чистый случай магазинной кражи. С точки зрения фрейма права ее адвокат может рассматривать это как действие рассеянной дамы, которая пошла покупать подарки своим дочерям. Возьмем другой пример. Применяя медицинский фрейм, женщина может расценивать действия своего гинеколога с одной стороны, если же она использует фрейм сексуальности и сексуального домогательства, то может те же самые действия оценить совсем иначе.

Другое изменение, которое, как считает Мэннинг, ясно проявилось в «Анализе фреймов» и было подготовлено другими работами Гофмана, -- это отступление от циничного взгляда на жизнь, лежавшего в основе «Представления себя другим в повседневной жизни». На первой же странице «Анализа фреймов» » Гофман говорит: «Мир не есть сцена: определенно, театр не повсеместен» (1974, р. 1). Гофман явно подошел к признанию ограниченности понятия театра в качестве метафоры повседневной жизни. Будучи полезной для решения некоторых задач, эта метафора, высвечивая некоторые аспекты жизни, скрывает другие. Б частности, не рассматривается значение ритуала в повседневной жизни. Вот как Мэннинг описывает одну из функций, выполняемых ритуалом в повседневной жизни:

Для Гофмана ритуал имеет существенное значение, потому что поддерживает паше доверие к базовым общественным отношениям. Ритуал позволяет другим оправдать законность нашего положения в социальной структуре, обязывая совершать это и нас. Ритуал представляет собой позиционный механизм, с помощью которого, как правило, социальные низы подтверждают более высокое положение превосходящих их слоев. Статус ритуала в обществе отражает легитимность его социальной структуры, поскольку ритуальное уважение к индивидам есть также знак уважения к ролям, которые они исполняют (Маппщ§, 1992, р. 123).

В более общем виде мы можем сказать, что ритуалы -- это один из ключевых механизмов, с помощью которых повседневной жизни и социальному миру в целом придается упорядоченность и прочность.

Интерес Гофмана к ритуалам привел его непосредственно к позднему творчеству Эмиля Дюркгейма, особенно, «Элементарным формам религиозной жизни». В более широком смысле, в соответствии с дюркгеймовским пониманием социальных фактов, Гофман обратился к рассмотрению правил и стал понимать их как внешние ограничения социального поведения. Однако правила обычно лишь частично и неопределенно руководят поведением. Кроме того, хотя люди и ограничены, такое ограничение не исключает возможности индивидуальнойвариации, даже использования человеком этих правил с выдумкой. Как формулирует это

Мэннинг, «в основном, Гофман полагал, что правила являются, прежде всего, ограничениями... Но в других случаях Гофман подчеркивал узость дюркгеймовской идеи о том, что правила ~ это ограничения, управляющие поведением, и вместо этого утверждал, что мы нередко игнорируем или нарушаем правила, предназначенные для ограничения наших действий» (Маппт§, 1992, р. 158). Фактически, что отвечает современному подходу, правила для Гофмана могли быть как ограничениями, так и источниками, используемыми нами в социальных взаимодействиях.

14.Этнометодология

ЭТНОМЕТОДОЛОГИЯ теоретич. и методологич. направление в амер. социологии, превращающее методы этнографии и социальной антропологии в общую методологию всех социальных наук. Основателем Э. является Г.Гарфинкель. Будучи весьма экзотичной по своей терминологии, по способу определения предмета и методов исследования, резко противопоставляемых предмету и методам всей прежней социологии, Э. имеет свои идейные истоки, прежде всего экзистенциализм, феноменологич. социологию, культурную и социальную антропологию. Э. распалась на ряд течений: анализ разговорной речи (Г.Сакс, Дж.Джефферсон), этнометодологическую герменевтику (А. Блюм, П.Мак-Хью), анализ обыденной повседневной жизни (Д.Циммерман, М.Поллнер), этнографич. исследование науки и достижения консенсуса в диалогах ученых (К.Д.Кнорр-Цетин, Б.Латур, С.Булгар и др.).Э. пытается превратить методы исследования антропологами примитивных культур и общин в процедуры изучения социальных и культурных явлений. Тем самым Э. универсализирует методы этнографии и способы организации повседневной жизнедеятельности людей в примитивных культурах, пытается увидеть в них основание социологич. анализа современной социальной жизни. Предмет Э. процедуры интерпретации, скрытые, неосознаваемые, нерефлексивные механизмы социальной коммуникации между людьми. Причем все формы социальной коммуникации сводятся Э. к речевой коммуникации, к повседневной речи. Подчеркивая уникальность каждой ситуации повседневного общения, Э. отводит большое место механизмам рефлексии в работе познавательного аппарата: рефлексия по сути дела формирует когнитивные структуры различ. уровня и повседневные представления о социальной реальности, и социологич. теории, вырастающие на почве обыденных представлений.Э. основывается на определенных теоретич допущениях, к-рые по-разному были встречены в амер. и европейской социологии. Среди этих допущений следует отметить, во-первых, отождествление социального взаимодействия с речевой коммуникацией, во-вторых, отождествление исследования с истолкованием и интерпретацией действий и речи другого собеседника; в-третьих, выделение двух слоев в интерпретации понимания и разговора; в-четвертых, отождествление структурной организации разговора с синтаксисом повседневной речи. Э. не приемлет принципиального разрыва между субъектом и объектом описания, полагая, что подобное противопоставление характерно для позитивистской модели науч. исследования. Согласно Э., необходимо построить социологич. исследование на взаимосопряженности исследователя и исследуемого. Поэтому Э. принимает методы организации речи и жизнедеятельности, характерные для примитивных культур, не только в качестве объекта, но и средства описания.Подчеркивая, что этнометодолог и социолог (поскольку Э. стремится стать общей методологией социологии) не могут занять позицию отстраненного, дистанцированного наблюдателя, что он всегда включен в контекст повседневного общения и разговора, представители Э. обращают внимание на то, что коммуникация между людьми содержит более существенную информацию, чем та, к-рая выражена вербально, что существует неявное, фоновое знание, подразумеваемые смыслы, молчаливо принимаемые участниками взаимодействия и объединяющие их.Э. понимает язык повседневного общения весьма широко, включая в него не только вербальный язык, но и язык жестов, выразительных движений, ритуал и даже молчание. Так истолкованный язык повседневного общения оказывается фундаментальной сокровищницей социальных смыслов и значений и задает горизонт осмысления мира, в т.ч. и науч. постижения реальности.http://ecsocman.edu.ru/db/msg/48884.htmlСам термин «этнометодология» введен в научный оборот Гарфинкелем по аналогии с термином «этнонаука», которым обозначаются в культурной антропологии методы и формы примитивного ненаучного познания социальной действительности: магия, шаманство, спиритизм и пр. Этнометодология, по замыслу Гарфинкеля, должна противостоять «этнонауке» как совокупность научных приемов и методов познания общества. При этом Гарфинкель исходит из основного постулата: социальная жизнь необходимо заключает в себе момент рациональности. В рассуждениях Гарфинкеля центральными понятиями являются «фоновые ожидания» и «рефлексивность». Первое понятие -- «фоновые ожидания» -- означает представления социального субъекта в форме «правил» действия (поведения, понимания, объяснения и т.д.). По Гарфинкелю, субъекты творят социальную действительность по принятым правилам (стандартам, образцам), однако сами эти правила суть социальные «произведения». Таким образом, социальная действительность создает и воссоздает самое себя, рождается все из тех же субъективных актов. Рефлексивность, второе понятие в учении Гарфинкеля, означает возникновение социальных структур в ходе их субъективной интерпретации. Особенностью этнометодологического подхода к обществу является отождествление социального взаимодействия с речевой коммуникацией и при этом не со смысловой информацией, а с синтаксической, с «правилами говорениям. Гарфинкель призывает ученых-социологов изучать не то, что сказано, а то, как сказано. Социальное, по Гарфинкелю, становится вообще возможным исключительно благодаря тому, что коммуникация субъектов осуществляется по некоторым правилам, точнее, «правилам говорения». В обычном «разговоре» субъектов при этом имеют место следующие моменты:

1. В разговоре непременно присутствуют элементы взаимного понимания, хотя обсуждаемые проблемы и не упоминаются.

2. Понимание устанавливается не только на основе сказанного, но и на основе невысказанного.

3. В ряде случаев понимание устанавливается не вследствие строгости употребления понятий и терминов, а всего лишь в результате временной последовательности речи.

4. Понимание достигается очень часто в результате не актуального разъяснения, а заранее известного, т.е, некоей «подлежащей модели» понимания.

5. Понимание основано в известной мере на наличной интерпретации и актуальной схеме выражения мысли.

6. В понимании непременно заключено ожидание соответствующей реакции партнеров, которая, в свою очередь, проясняет смысл речи, позиции субъектов, оценки и т.д.

Для этнометодологии как особого раздела феноменологической социологии характерно сведение социальной коммуникации к организации речевых актов и взаимопониманию субъектов -- участников «разговора». Сама же социальная реальность, согласно рассуждениям Гарфинкеля и его единомышленников, «конструируется» в процессе речевой коммуникации. Обращает на себя внимание при этом разделение семантики речи на «индексные» и «объективные суждения». Первые определяются обстановкой, контекстом, особенностями коммуникантов. Вторые не зависят от конкретного речевого поведения, отличаются достаточной устойчивостью. Посредством «объективных выражений» преодолевается неопределенность и уникальность «индексных выражений». Наука в данном случае и выполняет роль объективации и онтологизации повседневного общения, освобождения коммуникации от «субъективности».

15.Сетевая теория

Теория обмена Джоржда Хоманса Сердцевиной теории обмена Джорджа Хоманса является ряд фундаментальных положений. Хотя иные из постулатов Хоманса касаются по меньшей мере двух взаимодействующих индивидов, он уточнял, что они тем не менее основаны на прин-ципах психологии. Согласно этому исследователю, подобные постулаты имеют пси-хологическую природу по двум причинам. Во-первых, «они обычно устанавливают-ся и эмпирически верифицируются людьми, называющими себя психологами» (Homans, 1967, р. 39-40). Во-вторых, и это более важно, они носят психологический характер вследствие того уровня, на котором они изучают индивида в обществе: «Это постулаты о поведении отдельных человеческих существ, а не о группах или обще-ствах как таковых; а поведение человека, именно как человека, обычно считается ком-петенцией психологии» (Homans, 1967, р. 40; курсив мой). Поэтому Хоманс согла-шался, что он « -- ужасное выражение -- психологический редукционист» (Homans, 1974, р. 12). Редукционизм, с точки зрения этого исследователя,-есть «демонстра-ция того, как положенияодной науки [в данном случае социологии] логически вы-текают из более общих положений другой науки [в данном случае психологии]» (Homans, 1984, р. 338).

Хотя Хоманс приводил доводы в пользу психологических принципов, он не считал индивидов изолированными существами, признавая, что люди социальны и значительную долю своего времени проводят во взаимодействии с другими людь-ми. Он попытался объяснить социальное поведение на основе психологических принципов: «Позиция [Хоманса] предполагает, что общие положения психологии, служащие постулатами, касающимися влияния на человеческое поведение его ре-зультатов, не меняются, если эти результаты исходят от людей, а не от физической среды» (Homans, 1967, р. 59). Хоманс не отрицал точку зрения Дюркгейма, соглас-но которой в процессе взаимодействия возникает нечто новое. Но он утверждал, что эти появляющиеся свойства можно объяснить, исходя из психологических прин-ципов; и нет необходимости в новых социологических постулатах для объяснения социальных фактов. В качестве иллюстрации он привлек базовое социологическое понятие нормы:

Яркий пример социального факта -- социальная норма; групповые нормы, несомнен-но, влияют на поведение индивидов сдерживающим образом, способствуя его конфор-мности. Вопрос состоит не в наличии принуждения, а в его объяснении... Нормы влияют сдерживающим образом вовсе не автоматически: если индивиды следуют им, * только потому, что осознают -- это подчинение принесет им чистую выгоду, и именно-J психология рассматривает влияние осознаваемого преимущества на поведение (Homans, 1967, р. 60)

Хоманс детально разработал программу «возврата к социологии», но в то ж! время попытался развить теорию с уклоном в психологию, теорию, которая : чает поведение людей и «элементарные формы социальной жизни». Согласно Хс мансу, она «рассматривает социальное поведение как обмен деятельностью, осяэ мый или неосязаемый, приводящий к большему или меньшему вознаграждения издержкам, в котором участвуют, по крайней мере, два человека» (Homans, 1J р. 13; курсив мой).

Ученый, в частности, объяснял появление станка с механическим приводои текстильной промышленности и свершившийся промышленный переворот на ( нове психологического принципа, гласящего, что люди, по всей видимости, постпают таким образом, чтобы увеличить свое возможное вознаграждение. А в целсон, исходя из своей теории обмена, истолковывал элементарное социальное псдение с точки зрения вознаграждений и издержек. Побудила его к этому и тео)э| структурного функционализма, разработанная «коллегой и другом» Толкотт^ Парсонсом. Он утверждал, что такого рода теории «обладают всеми достоинств ми, за исключением способности что-либо объяснить» (Homans, 1961:10). Помн$нию Хоманса, заслуга структурных функционалистов практически ограничився одним лишь созданием концептуальных категорий и схем. Он допускает, такие категории нужны, однако «социологии также необходим ряд общих полонсний, касающихся связей этих категорий, потому что без таких постулатов невс можно истолкование. Нет объяснения без постулатов!» (Homans, 1974, р. К Соответственно, Хоманс и поставил себе задачу разработать такие положен^ психологического плана; они образуют основу теории обмена.

' В своей работе «Социальное поведение: его элементарные формы» (Нотап 1961,1974),¹ Хоманс признал, что его теория обмена вытекает из поведенческой ПС* хологии и элементарной экономической теории (теории рационального выбора| Исследователь даже сожалеет о том, что его представления были названы «теорий обмена» (Homans, 1984), поскольку сам считает их аспектами поведенческой пс* хологии, примененными в конкретных ситуациях. Свои рассуждения Хоманс ни чал с разбора бихевиористской парадигмы Б. Ф. Скиннера, в частности с изучи ния этим ученым поведения голубей⁵:

Положим, что неопытный или простодушный голубь находится в своей клетке в лабор тории. Один из элементов, составляющих_;его врожденный поведенческий репертуар задействованный для изучения окружающей среды, -- клевок. Передвигаясь по клетке I

' Далее мы поочередно будем обращаться к двум изданиям книги Хоманса. Мы не ограничиваемо исправленным изданием, поскольку многие детали первого варианта с большей точностью отражу ют позицию Хоманса. В предисловии ко второму изданию он отметил, что хотя он внес ряд испраВ-| лений, однако не «изменил сущности основной аргументации» (Homans, 1974, p. v). Таким образом^ мы вправе обращаться сразу к двум книгам.

² Скиннер исследовал также и другие биологические виды, в том числе и людей.

Поклевывая, голубь случайно попадает в окрашенную точку, где от психологов или авто-матического механизма он получает зерно. Очевидно, вероятность, что голубь повторит такое поведение -- то есть, что он не просто клюнет, но клюнет именно по мишени -- воз-росла. Говоря языком Скиннера, попадание клюва голубя в мишень является оперант-ным; оно имело подкрепление; зерно становится таким подкрепителем поведения; голубь получает оперантную тренировку. Говоря обычным языком, голубь научился клевать в нужную точку потому, что его за это вознаграждают (Homans, 1961, р. 18)

Скиннера интересовал пример с голубями, Хоманса же -- поведение людей. Согласно Хомансу, голуби, изученные Скиннером, не участвуют с психологом в настоящих отношениях обмена. Птица -- участник одностороннего отношения, обмен же между людьми -- по меньшей мере, двустороннее явление. Поведение голубя стимулируется зерном, но сам психолог не имеет никакого реального под-крепления своим действиям со стороны голубя. Отношения голубя с психологом таковы, как и с физической внешней средой. Поскольку здесь не отмечается отно-шений взаимного характера, Хоманс определил этот тип как индивидуальное по-ведение. Ученый, судя по всему, считал, что его должны изучать психологи, а со-< циологам следует рассматривать социальное поведение, «когда действие каждого из животных -- как минимум, двух -- подкрепляет (или жестко корректирует) дей-ствия другого, и, соответственно, каждый влияет на другого» (Homans, 1961, p. 3

X Однако принципиально важно убеждение Хоманса, что для объяснения социаль-ного поведения в его противопоставлении индивидуальному не требуется ниКа* ких новых постулатов. Законы индивидуального поведения, выведенные Скин- ' нером из его исследования голубей, объясняют и социальное поведение, но при том условии, что учитывается вся сложность обоюдного подкрепления действий. Хоманс соглашался, что, возможно, ему придется пойти дальше заимствованных у Скиннера принципов, однако не торопился это сделать.

В своей теоретической работе он ограничивался изучением вопросов повсед-невного социального взаимодействия. Вместе с тем нет сомнений в его уверенно-сти, что социология, построенная на выдвинутых им принципах, в конечном сче-те способна полностью объяснить социальное поведение. Вот к какому случаю обращается Хоманс, чтобы продемонстрировать интересующий его вид взаимо-отношений обмена:

Предположим, два человека занимаются канцелярской работой в офисе. По офис-ным правилам, каждый из них выполняет свою работу самостоятельно, если же ему требуется помощь, то он должен проконсультироваться у начальника. Один из со-трудников, которого мы будем называть Человек, недостаточно квалифицирован для исполняемой им работы, он лучше и быстрее выполнил бы ее, если бы время от времени ему оказывали помощь. Несмотря на правила, он неохотно советуется с на-чальником, поскольку признание своей некомпетентности может повредить его про-движению по службе. Поэтому он находит другого работника, которого мы будем для краткости называть Другой, и просит его о помощи. Другой более опытен в этом деле, чем Человек; он может сделать свою работу качественно и быстро, при этом у него остается время, и он не без оснований считает, что начальнику некогда прове-рять, соблюдаются ли правила работы. Другой помогает Человеку, и в ответ на это Человек благодарит Другого. Эти два работника обменялись помощью и одобрени-ем.. (Homans, 1961, р. 31-32)

Рассматривая ситуации такого рода и основываясь на выводах Скиннера, Xo-j манс разработал ряд положений.

Постулат успеха

Чем чаще какое-либо действие человека приводит к получению вознаграждения, тек более вероятно, что человек вновь поступит так же (Homans, 1974, р. 16)

Относительно приведенного Хомансом примера взаимоотношений Человек^ и Другого это означает, что человек, вероятно, снова попросит у других coi если ранее уже смог получить полезный совет. Более того, чем чаще он получа прошлом такие полезные советы, тем с большей вероятностью он станетобращат ся за ними вновь. Аналогичным образом, другой человек охотнее и чаще буд давать совет, если ранее подобное его действие было одобрено. Постулат успе определяет, что поведение состоит из трех фаз: во-первых, действие человека; ] вторых, вознаграждение за его результат; и, в-третьих, повторение пер.вонача ного действия или аналогичного ему. Хоманс уточнил некоторые выводы, касающиеся постулата успеха. Во-первь даже если вознаграждения приводят к росту повторяющихся действий, этот < мен не будет длиться бесконечно. В какой-то момент индивиды не смогут дейс вать так, как обычно. Во-вторых, чем короче временной интервал между пое нием и вознаграждением, тем более вероятно, что человек поведет себя точно i же. Наоборот, продолжительные интервалы снижают вероятность повторе* Наконец, Хоманс отмечал, что к повторению действий скорее приведут спор ческие вознаграждения, а не регулярные. Последними быстро пресыщаются, b;Kj время как вознаграждения, возникающие спорадически (как, например, в азарЦ ных играх) обладают большой способностью вызвать повторение действий.

Постулат стимула

Если в прошлом какой-либо стимул или их совокупность были связаны с вознаг дением за определенные действия, тогда вероятность того, что человек в будущем вне воспроизведет такое же или аналогичное действие, выше, если новые стимулы noxbs на прошлые. (Homans, 1974, р. 23)

Вернемся к примеру с двумя работниками в офисе. Если Человек и Др> некогда обнаружили, что для них выгодно получать и давать советы, то, вероятн<$ при схожих обстоятельствах они так же поступят и в будущем. Хоманс предл<5 жил еще более приземленный пример: «Рыбак, который забросил удочку в теЩ ную заводь и поймал рыбу, с большей охотой будет снова рыбачить в темных; водях» (Homans, 1974, р. 23).

Хоманса интересовал процесс обобщения, т. е. тенденция распространять опр деленный вид поведения на схожие обстоятельства. Относительно примера рыба ки это означает, что аспектом обобщения выступает переход от рыбалки в темнь заводях к ловле рыбы в любом водоеме, с любой степенью замутненности. Анало| гичным образом такая успешная рыбалка поспособствует тому, что осуществ* переход от одного ее типа к другому (например, от ловли рыбы в реках и озерах, рыбалке в море) или даже от рыбалки к охоте. Не менее важен и процесс различе-ния. Действующий субъект может рыбачить только при определенных обстоятель-ствах, какие в прошлом содействовали достижению успеха. Если же те условия оказались слишком сложными, то аналогичные им не всегда стимулируют соот-ветствующее поведение. Кроме того, если главный стимул появляется задолго до того, как возникает необходимость в действии, он не окажет влияния на такое поведение. Вообще, действующий субъект способен стать весьма восприимчивым к наличию стимулов, особенно обладающих для него большой ценностью. Актор может реагировать и на обманчивые стимулы, по крайней мере, до тех пор, пока серия неудач не вызовет надобность скорректировать ситуацию. На эти процессы влияет, в первую очередь, внимательное отношение индивида к стимулам.

Постулат ценности

Чем большую ценность представляет для человека результат его действия, тем выше вероятность того, что он так поступит (Homans, 1974, р. 25).

Снова обратимся к примеру с двумя работниками офиса. Если вознагражде-ния, которые каждый из двух человек обеспечивает для другого, обладают в их иерархии значительной ценностью, вероятность повторения действующими субъектами желаемого поведения выше, нежели в том случае, если бы эти воз-награждения не имели для них ценности. Хоманс ввел понятия вознаграждений и наказаний. Первые -- это действия, обладающие позитивной ценностью. Уве-личение их числа вызывает желаемое поведение. Вторые -- действия, имеющие негативную ценность. Рост числа наказаний означает, что действующий субъект с меньшей вероятностью проявит нежелательное поведение. Хоманс указал, что наказания не являются эффективным средством, чтобы заставить людей изме-нить свое поведение, поскольку человек способен отреагировать на наказание нежелательным образом. Предпочтительным оказывается отказ от вознагражде-ния нежелательного поведения; тогда оно, в конце концов, сойдет на нет. Разу-меется, преимущества на стороне вознаграждений, но их может не быть в доста-точном количестве. Хоманс также уточнил, что эту теорию нельзя трактовать исключительно как гедонистическую:^хвознаграждения могут иметь как матери-альный (например, деньги), так и совершенно альтруистический (помощь дру-гим) характер.

Постулат лишения--пресыщения¹

Чем чаще в недавнем прошлом человек получал определенное вознаграждение, тем меньшую ценность будет для него представлять каждая последующая единица такогс вознаграждения (Homans, 1974, р. 29)

Человек и Другой, фигурировавшие в приведенном выше примере, могу! вознаграждать друг друга за принятие и оказание помощи так часто, что возна-граждения перестанут представлять для них ценность. Здесь существенную роль играет время. Менее вероятно, что люди пресытятся, если получение вознаграж-' дения растянуто на продолжительный период времени.

Хоманс определил еще два важных понятия -- издержки и выгоды. Издержки любого поведения -- это те вознаграждения, которые не удается получить из-зй отказа от альтернативного способа действия. Выгода при социальном обмене -- это превышение полученных вознаграждений над затратами, которые несет дей+ *, ствующий субъект. Последнее заставило Хоманса переформулировать постулат лишения--пресыщения таким образом: «Чем большую выгоду получает человек -| в результате своего действия, тем более вероятно, что он снова его исполнит (Homans, 1974, р. 31).

Постулат агрессии--одобрения

Постулат А. Если действие человека не получает ожидаемого им вознаграждения Ид приводит к наказанию, которого он не жал, этот человек испытывает чувство гнева повышается вероятность того, что он проявит агрессивное поведение, и результат^ такого поведения будут иметь для него большую ценность (Homans, 1974, р. 37)

Как следует из рассмотренного выше примера, если Человек не получит сов« та, которого он ждет, а Другой в ответ не услышит предвкушаемой похвалы, * скорее всего, оба останутся недовольны¹. Неожиданно для нас Хоманс прибегая к понятиям фрустрации и гнева, связанным с психическими явлениями. Учет отмечает: «Когда человек не получает ожидаемого, говорят, что он пребывает,] состоянии фрустрации. Строгий приверженец бихевиоризма вовсе не стал бы ] сматривать ожидание, поскольку данный термин скорее относится... к умственнс му состоянию» (Homans, 1974, р. 31). Далее он заявляет, что фрустрация подоЈ ных ожиданий совсем не обязательно говорит «лишь» о внутреннем состоянии^ Она может свидетельствовать о «всецело внешних событиях», наблюдаемых Щ только самим человеком, но и остальными.

Постулат А касается только негативных эмоций, в то время как постулат Б * позитивных.

Постулат Б. Если действие человека ведет к ожидаемому вознаграждению, в особенно^ ста, большему, нежели он ждал, или не приводит к ожидавшемуся наказанию, субъек^_я будет доволен; повышается также вероятность того, что он вновь проявит одобряемо#| поведение, и результаты последнего будут иметь для него большую ценность (Homans,I 1974, р. 39)

Например, в рассмотренной ситуации, когда Человек получает желаемый со-1 вет, а Другой -- ожидаемую похвалу, оба остаются довольны, -- значит, выше веХотя и во втором издании своей книги Хоманс называл это «законом дистрибутивной справедли- а вости», подробная разработка этого понятия дана им в первом издании. Дистрибутивная справед-, я ливость определяет, насколько справедливо распределены вознаграждения и издержки между участвующими во взаимодействии индивидами. Первоначально исследователь сформулировал этот 1 принцип в виде постулата: «Чем менее успешно в отношении конкретного человека реализуется | правило дистрибутивной справедливости, тем скорее проявится эмоциональное поведение субъекта, называемое гневом» (Homans, 1961, р. 75).

Постулат рациональности.

Выбирая между альтернативными действиями, человек изберет то, которое обеспечит наивысшее значение величины, получаемой при умножении ценности результата, как она воспринимается им в настоящий момент (V), на вероятность его достижения (р) (Homans, 1974, р. 43)

Тогда как указанные выше постулаты в большой мере основаны на принципах бихевиоризма, постулат рациональности определенно показывает, что на подход Хоманса оказала влияние теория рационального выбора. Говоря языком экономи-ки, субъекты, действующие в соответствии с постулатом рациональности, макси-мизируют свою полезность.

Люди, как правило, обдумывают и просчитывают различные доступные им аль-тернативные действия. Они сравнивают степень вознаграждений, которые возмож-ны в связи с тем или иным действием. Также ими определяется вероятность того, что они действительно их получат. Вознаграждения, которые представляютя субъектам наиболее ценными, перестанут быть таковыми, если субъекты считают невозмож-ным их обретение. Напротив, менее ценные превратятся в более существенные, если рассматриваются как наиболее достижимые. Таким образом, существует очевидная взаимосвязь ценности вознаграждения и вероятности его получения. Самые желае-мые из них -- те, что одновременно обладают высокой ценностью и наиболее до-стижимы. Наименее желательны вознаграждения, которые имеют не слишком вы-сокую ценность и при этом вероятность их получения невелика.

Хоманс связывает постулат рациональности с постулатами успеха, стимула и ценности. Постулат рациональности показывает, что действия людей зависят от того, какой представляется вероятность успеха. Но что определяет это восприятие? Хоманс полагает, что оно формируется благодаря успехам, достигнутым в прошлом, и сходству теперешней ситуации с теми, в которых его удалось добиться. Однако постулат рациональности не поясняет, почему субъект одно вознаграждение ценит больше другого; для этого нам требуется вспомнить постулат ценности. Таким об-разом, Хоманс увязывает свой принцип рациональности с теми упомянутыми выше положениями, которые определены под влиянием бихевиоризма.

В конечном счете, теорию Хоманса кратко можно представить как концепцию, согласно которой действующий субъект -- это человек, рационально просчитыва-ющий выгоду. Тем не менее в ней существуют некоторые пробелы, касающиеся сферы психических состояний (Abrahamsson, 1970; J. N. Mitchell, 1978) и крупно-масштабных структур (Ekeh, 1974). Например, применительно к проблеме созна-ния Хоманс считал необходимым привлечь «более тщательно разработанную пси-хологию» (Homans, 1974, р. 45).

Хоманс был бихевиористом, целенаправленно занимавшимся вопросами, связанными с уровнем индивидуального поведения. Он утверждал, что большие структуры можно понять при адекватном рассмотрении элементарного социаль-ного поведения.

Как я стал социологом, что во многом было делом случая, описано мной в других публи-кациях. [Полную автобиографию см.: Homans, 1984.] Мои занятия социологией начались в 1933 г., когда я стал сотрудничать с профессорами Лоуренсом Гендерсоном и Элтоном Мэйо в Гарвардской школе бизнеса. Биохимик Гендерсон изучал физиологические харак-теристики работников промышленности; психолог Мэйо -- человеческие факторы. Мэйо руководил знаменитыми исследованиями, проводившимися на предприятии «Hawthorne» компании Western Electric, расположенной в Чикаго.

Я принял участие в ряде чтений и дискуссий, которые проводил Мэйо. Он просил своих студентов прочесть, помимо всего прочего, несколько работ выдающихся социальных антропологов, в частности, Малиновского, Рэдклиффа-Брауна и Фирта. Мэйо хотел, что-бы, прочитав эти труды, мы поняли, как социальные ритуалы в примитивных, по сравне-нию с современными, обществах способствовали продуктивной работе. Я заинтересовался этими вопросами совершенно подругой причине. В то время антро-пологии, занимавшейся изучением разных культур, принадлежало в интеллектуальнбй области доминирующее положение, и некоторые из моих друзей, последователей этого направления, как, например, Клайд Клакхон, настаивали на уникальности каждой культу-ры. Я, в свою очередь, прочитав ряд книг, соглашался, что конкретные институты прими-тивных сообществ не могут быть результатом заимствований, поскольку встречаются у столь различных по времени существования и отдаленных в пространстве сообществ. Но культуры не уникальны; их сходство можно объяснить исключительно тем, что человече-ская природа едина во всем мире. Люди, действующие в сходных обстоятельствах, неза-висимо друг от друга создали похожие институты. Тогда такая точка зрения не была по-пулярной. Не уверен, что сейчас положение изменилось.

Тогда же я ознакомился с рядом конкретных или «полевых» исследований, направленных на изучение малых человеческих групп -- как современных, так и примитивных. Когда во Вторую мировую войну меня призвали на флот, я думал об этих исследованиях, долгими часами глядя на море. Вдруг меня осенило, что они могут быть изложены общими, еди-ными понятиями. Через несколько дней я набросал концептуальную схему. Вернувшись после в войны на штатную должность, я стал работать над книгой, получив-шей название «Человеческая группа». В ней я попытался применить мою концептуальную схему к рассматриваемым исследованиям. Пока шла работа, возникла мысль, что концеп-туальная схема имеет смысл лишь в качестве отправной научной точки. Нужно было най-ти постулаты, связывающие концепты друг с другом. В книге «Человеческая группа» я выдвинул ряд таких положений, которые, по-моему, хорошо подходили для описания выбранных мною групп.