Особенности распространения неофашизма

Кратко представлены еще шесть менее объемных новых работ по изучению классического фашизма и неофашизма:

300-страничный сборник статей Фашизм и неофашизм: критические исследования правого радикализма в Европе под редакцией канадской германистки Анжелики Феннер и американского историка европейского тоталитаризма Эрика Д. Вайтца, вышедший в книжной серии Исследования европейской культуры и истории англо-американского издательства Палгрев-Мэкмиллэн,

600-страничный сборник статей Фашизм составленный американским политологом Майклом С. Нейбергом и вышедший в серии Международная библиотека эссе о политической истории британского издательства Эшгейт,

200-страничный учебник Фашизм в Европе в 1918-1945 гг. берлинского историка Арнда Бауэркемпера, вышедший в Универсал-библиотеке штуттгартского издательства Филипп Реклам Младший,

375-страничное исследование Искушение неразумом: роман интеллектуалов с фашизмом от Ницше до постмодернизма ню-йоркского историка политических идей Ричарда Волина, вышедшее в издательстве Принстонского университета,

200-страничная монография Национализм и фашизм: Франция, Италия и Германия в сравнении гамбургского социолога Штефана Бройера, вышедшая в дармштадтском издательстве Научное книжное общество и

300-страничное исследование В поисках неофашизма: польза и злоупотребление общественными науками итало-американского политолога Антони Джеймса Грегора, вышедшее в издательстве Кембриджского университета.

В основополагающей монографии Сущность фашизма, опубликованной в 1991 г. в серии Темы правой политики и идеологии лондонского издательства Пинтер, а в 1993 г. переизданной издательством Роутледж, Гриффин определил фашизм как «политическую идеологию, мифологическим ядром которой, в ее различных пермутациях, является палингенетическая (т.е. стремящаяся скорее к новому рождению, чем к возрождению нации) форма популистского ультра-национализма». В результате такой идеологической установки, фашизм у власти, как позже уточнил Гриффин, «не был всего лишь революцией ценностей, попыткой оторваться от либеральных, гуманистических и, в конце концов, христианских традиций, но был продуманной попыткой использования беспрецедентной мощи современного государства для социальной инженерии, для проведения фундаментального преобразования способа построения и целей общества, вплоть до мельчайших деталей жизни каждого отдельного человека».

Несмотря на то, что большинство статей заслуживают внимания, претензия редакторов на то, что вопрос, «в какой степени современные экстремистские правые связаны с классическим фашизмом» определяет композицию сборника, кажется преувеличением.

Только некоторые статьи, -- как, например, работа Проу, -- вносят определенный вклад в поиск ответа на этот вопрос. В целом же, эти сами по себе хорошие исследования слишком многообразны для того, чтобы можно было проследить какую-то связующую нить. Том будет представлять интерес для высоко специализированной аудитории и может быть использован для дополнительного чтения при проведении семинаров, т.е. в комбинации с другой литературой, в которой поясняется исторический контекст. Однако, как таковое собрание статей Феннер и Вайтца кажется несколько случайным.

Подобную оценку можно дать и впечатляющему переизданию М.С. Нейбергом 26 важных журнальных статей из области историографии ненемецких разновидностей правого экстремизма. Последняя формула является, пожалуй, более подходящим заглавием для этого сборника, нежели фактическое название книги Фашизм. Этот термин для данной компиляции, отчасти неправильный, поскольку издание не полностью отражает актуальные тенденции, преобладающие определения и господствующие теории в области сравнительного изучения фашизма. Проблема здесь не только и не столько в том, что Третий Рейх рассматривается в другом сборнике книжной серии Джереми Блека Международная библиотека эссе по политической истории, в составе которой был опубликован Фашизм Нейберга, так что его том содержит всего лишь пару исследований, которые рассматривают нацизм среди других движений. Заголовок книги также не указывает на то, что ни одна восточно-европейская разновидность межвоенного фашизма и ни одна форма послевоенного фашизма не представлена отдельной статье в этом сборнике.

Также удивляет во введении Нейберга и выбора им статей из разных научных журналов то, что он, видимо, включает франкоизм в так называемое им «широкое определение фашизма». Рассматривать идеологию правления Испанией генералом Франко как фашистскую -- классификация, с которой согласятся сегодня лишь немногие исследователи.

То же относится и к решению Нейберга называть не только стремления Муссолини, но и его режим «тоталитарным». Хотя многие сравнительные изучения тоталитаризма ссылаются на одобрительное использование Муссолини этого понятия, политическая система Италии 1922-1943 гг. обычно не считается разновидностью родового понятия тоталитарного государства.

Подобные неверные классификации не имели бы значения, если бы они не влияли на общую оценку природы фашизма Нейбергом в его введении. Там Нейберг заключает: «В случае фашистской Италии, как и во многих других, даже тоталитарное правительство не привело к абсолютной революции (или, как большинство фашистов перефразировали бы, возрождению) социальных отношений, к чему стремились многие фашисты. Антонио Казорла-Санчес, делает такое же заключение на политическом уровне. Несмотря на риторику испанских националистов, что они изменят неэффективную и коррумпированную систему, которая традиционно управляла Испанией, эта статья показывает удивительный континуитет в деятельности правительства, особенно на местном уровне. Такие заключения ставят под вопрос точку зрения о неизбежности политических перемен в фашистских режимах, нисходящих от правящих кругов государства».

В то время как последний вывод, возможно, сам по себе имеет место, его иллюстрация могла быть более убедительной, если бы Нейберг, например, принял во внимание понятие «пара-фашизм», введенное Гриффином, отсутствие работ которого, кстати, заметно в этом издании. (Нейберг кратко упоминает Гриффина в своем введении, но не включил его как участника дискуссии с собственной статей). Гриффин предложил термин «пара-фашизм» для обозначения ряда режимов тридцатых и сороковых годов XX века, в том числе Испанию генерала Франко, которые подражали итальянскому и германскому фашизмам, но, будучи антидемократичными и националистическими, все же не руководствовались истинно палингенетическими идеологиями и действительно революционными стремлениями.

Тогда как сборник Нейберга дает в целом искаженное впечатление о текущем состоянии международных изучений фашизма, монография А. Бауэркемпера Фашизм в Европе, 1918-1945 гг., выполняет, то, что обещает ее заголовок и может быть рекомендована, как рентабельная инвестиция для получения краткого, но многостороннего и достоверного обзора классического европейского фашизма. Глубокое знание Бауэркемпером своей темы и внятное описание всех значимых тем и вопросов в изучении межвоенного фашизма так же, как и привлекательная розничная цена издательства Реклам в размере 5,40 евро, делает эту небольшую по размеру, но содержательную книгу значительным вкладом во введение «фашизма», как широко используемого родового понятия, в немецкие исторические и политические науки. Это почти идеальный учебник, который имеет хороший баланс между обсуждением концептуальных проблем и объяснительных теорий, с одной стороны, и эмпирическим анализом, с другой.

Данная монография справляется с задачей адекватного рассмотрения всех значительных представителей межвоенного европейского фашизма, не забывая при этом рассказать в отдельной главе, об одном из наиболее показательных и потрясающих эпизодов из истории фашизма -- попытке создания фашистского интернационала. И только после того, как подчеркнуть свое восхищение содержанием и стилем этой очень полезной работы Бауэркемпера, я рискну сделать маленькое замечание по поводу критики Бауэркемпером гриффиновского определения фашизма. Даже эта ремарка относится в меньшей степени лично к Бауэркемперу, а скорее к одной из общих тенденций среди историков, изучающих фашизм, которых он представляет.

Бауэркемпер воспроизводит здесь суть многих нападений на Гриффина, в которых утверждается, что британский историк якобы претендовал на всеобъемлющую интерпретацию фашизма как исторического феномена путем сосредоточения на фашистской идеологии, и ее определения как «палингенетический ультранационализм». Это, насколько мне известно, не являлось целью гриффиновской характеристики фашизма. Его дефиниция создавалась лишь как инструмент для идентификации тех эмпирических феноменов, которые должны изучаться под заглавием «сравнительный фашизм», к примеру, для того, чтобы отличать фашистские группировки от нефашистских форм радикальной правой политики (напр., от ультра-консерватизма или религиозного фундаментализма). И только в виде этой простой цели -- выбор, какие собственно реальные политические явления должны рассматриваться исследователями, изучающими фашизм, и какие нет -- Гриффин предложил сфокусироваться на фашистской программе и картине мира. А то, что для полного осмысления и объяснения фашизма важны и другие элементы, кроме идеологии (психология, традиции, экономика, международный контекст, институциональные ограничения, политические возможности и т.п.), насколько мне известно, не только не оспаривается Гриффином, а продемонстрировано в главах семь «Психо-исторические основы родового фашизма» и восемь «Социально-политические предпосылки успеха фашизма» его основополагающей монографии 1991 г

То что «фиксация» Гриффина на идеях может быть адекватным подходом не только по прагматическим причинам, а его интерес к послевоенным развитиям (также часто критикуемому историками межвоенного периода, в том числе Бауэркемпером) заслуживает внимания, иллюстрируется в новой монографии Волина Искушение неразумом. Являясь крупным вкладом в современную интеллектуальную историю, труд Волина анализирует различные политические последствия идей и образов мышления Джозефа де Майстре, Иоганна Готтфрида Хердера, Артура де Гобино, Фридриха Ницше, Освальда Шпенглера, Карла Шмитта, Карла Густава Юнга, Мартина Хайдеггера, Ханса-Георга Гадамера, Жоржа Батай, Мориса Бланшо, Жака Деррида, Мишеля Фуко и Жана Бодрияра.

В двух «политических экскурсах» Волин указывает, как идеи этих и других авторитетных мыслителей, которые так или иначе ставили под вопрос такие основные западные ценности, как рационализм и права человека, перед Второй мировой войны через немецкую «консервативную революцию» влияли и до сегодняшнего дня через европейских так называемых «новых правых» влияют на правоэкстремистские партии, как и на политический мэйнстрим. Волиновское использование термина «фашизм» в заглавии книги, правда, может иногда ввести в заблуждение, поскольку только некоторые из протагонистов его великолепного исследования были полностью определившимися фашистами. Тем не менее, его труд -- ценное дополнение не только к истории идей, но и к сравнительному изучению фашизма. Работа содержит множество ярких примеров, иллюстрирующих, почему и как идеи имеют последствия, в целом, и каким именно образом анти-рациональные и анти-демократические мысли видных интеллектуалов могут использоваться право-экстремистскими движениями, чтобы оправдать политический авторитаризм, этнические чистки и государственное насилие, в частности.

Хотя монография Штефана Бройера Национализм и фашизм кажется на первый взгляд похожей на книгу Бауэркемпера, в ней представлен проект несколько другого направления. Исследование Бройера было, видимо, разработано как альтернатива или своего рода реплика классическому произведению Эрнста Нольте Фашизм в своей эпохе 1963 г., в котором внимание также акцентировалось на ультранационализмах Франции, Италии и Германии в тех же межвоенном и военном периодах. Книга Бройера содержит не что иное, как новую интерпретацию классического фашизма и представляет, помимо большого количества эмпирических данных и объёмной типологии разновидностей национализма, новое оригинальное определение фашизма. Как и предыдущие исследования Бройера, данная работа -- насыщенный и информативный текст, полный разоблачающих деталей, увлекательных наблюдений и интеллигентных трактовок, читать которого -- одно удовольствие. Исследование начинается со всестороннего обсуждения понятия национализма и, исходя из этого, развивает познавательную типологию его различных форм. Эта часть сама по себе является ценным вкладом в уже существующую литературу по национализму, поскольку проведенные Бройером различия между разными типами и подтипами национализма (либеральный национализм, национализм левого и правого толка и т.д.) развивают основу для расшифровки парадокса разнообразных функций, которые националистические идеологии выполняли в разные периоды новейшей мировой истории и в различных регионах мира. Бoльшая часть исследования содержит хорошо структурированные разделы о развитии и природе фашизма во Франции, Италии и Германии перед Первой мировой войной и в период между мировыми войнами. Объединив большое количество первичных и вторичных источников, Бройеру удалось предоставить превосходный обзор этих фашистских движений.

В то время, как эмпирическая часть исследования состоит из множества полезных наблюдений и стимулирующих интерпретаций, его основная теоретическая идея -- новое осмысление родового фашизма, наверное, найдет немного сторонников. Такое противоречие напоминает другую важную работу Бройера, Анатомия консервативной революции, которую также приятно читать, но которая, в конечном счете, внесла лишь небольшой вклад в развенчание понятия «консервативной революции», к чему Бройер явно стремился.

В Национализме и фашизме Бройер опять предоставляет интереснейшее исследование, которое, однако, также приходит к заключениям, которые как таковые вряд ли окажут какое-то влияние на сравнительные исследования правого экстремизма. Это связано с тем, что Бройер здесь отказывается от концептуализации фашизма как идеологии и вместо этого отождествляет «фашистский минимум», т.е. объединяющие все фашизмы характеристики, с «сочетанием насилия, харизмы и патронажной системы в рамках одной политической партии».

Эта формула, как дефиниция фашизма, настолько эксцентрична, что вряд ли стоит сделать ее предметом отдельного обсуждения. Она поднимает больше вопросов, чем дает ответов -- и, например, мгновенно увеличила бы число тех партий в межвоенной и послевоенной истории, которые пришлось бы называть «фашистскими».

Бройерская формула, возможно, могла бы стать полезной не как концепция для разграничения фашистских и нефашистских партий, а как гипотеза о возможной причинной связи между фашистской идеологией, с одной стороны, и организационными и поведенческими проявлениями фашизма в пределах партийной политики, с другой. Будут ли все партии, вдохновленные фашистской идеологией, характеризоваться применением насилия, харизматичным лидерством и системой патронажа? Если да: то почему? Или, если нет: почему нет? Тогда как таким специфическим способом Бройер, может быть, внесет вклад не только в исследование национализма вообще, но и в теорию фашизма, в частности, я все же сомневаюсь, что его формула будет серьезно воспринята компартивистами в качестве определения сущности родового фашизма и применена как дефиниция в эмпирических исследованиях страно- и регионоведами.

Возможно, Бройера утешит тот факт, что и другие идиосинкразические определения родового фашизма нашли незначительное или вообще никакое применение в эмпирических исследованиях.

Самыми известными такими примерами, наверное, являются «сопротивление практической и теоретической трансцендентности» Э. Нольте или «диктатура развития» Дж. Грегора.

Монография последнего В поисках неофашизма 2006 г. будет, по-видимому, иметь судьбу, подобную монографии Бройера. Новая книга Грегора также полна интересных наблюдений и необычных перспектив на историю антидемократических движений и их изучения в XX столетии. Однако, грегоровский подход к компаративистской интерпретации идей Юлиуса Эволы, Маркуса Гарвея, Элайджи Мухаммеда и Гамала Абделя Нассера, также как и Movimentо socialoitaliano(Итальянское социальное движение), Мусульманского братства, BharatiyaJanatа Party(Индийская народная партия) и Компартии Китая будет лишь частично резонансным в среде исследователей, изучающих классический и неофашизм. В то время, как я нахожу провокационную монографию Грегора полезной тем, что она вынуждает нас заново рассматривать эмпирические и методологические основы терминологии, понятий и классификаций, которые мы используем, эту книгу нужно воспринимать с осторожностью и использовать в семинарах с оговорками. Тем, что Грегор классифицирует политическую систему сегодняшнего Китая как фашистский режим, а идеи Эволы как нефашистские, он, например, выходит далеко за рамки некоторых основных общих мест в изучении современной международной политики. Грегор имеет также сомнительную тенденцию смешивать в своих презентациях различных точек зрения на фашизм очевидно политизированные публицистические тексты (иногда даже явно пропагандистского характера), с одной стороны, и более или менее научные работы, с другой. Иногда он представляет результаты исследований своих коллег, не в последнюю очередь Гриффина, несоответственно.

Грегор прав, когда указывает на множество нелепостей в употреблении слова «фашизм» поверхностными журналистами, политическими агитаторами, ангажированными публицистами и когда напоминает этим писателям о научных стандартах концептуализации классификационных терминов. Однако, ссылка в заголовке книги на «злоупотребление общественными науками» и очевидная уверенность Грегора в академичности его собственного подхода становятся менее уместными при его критике монографий, изданных в научных книжных сериях, или статей, опубликованных в специализированных журналах.

Авторы таких исследований, по-видимому, в той же степени пытаются сделать свой вклад в научное понимание обсуждаемых проблем, как и сам Грегор. Поэтому здесь противопоставление «научного» и «ненаучного» становится неплодородным. Странно, к тому же, что Грегор, когда он переходит от «журналистов и сенсационалистов» к академическим осмыслениям фашизма, цитирует, как пример для последнего явления печально известное определение фашизма Коминтерном в 1933 г. (которое сыграло немалую роль в недооценке динамики и популярности фашизма левыми силами в межвоенной Европе). Все это создает ненужную путаницу между известной тенденцией злоупотребления словом «фашизм» в журналистских и политических дебатах, с одной стороны, и справедливым академическим дискурсом о том, как лучше всего осмыслить «фашизм» как родовое понятие и классификационный термин, с другой.

Из книги Грегора, читатели, незнакомые с историографией фашизма, могут получить ряд неадекватных впечатлений о сегодняшнем сравнительном изучении фашизма. Например, когда Грегор на первой странице критикует тех, кто «идентифицирует правительство Сильвио Берлускони в Итальянской республике, с неофашизмом», и в сноске к этой сентенции ссылается на статью Гриффина в оксфордском Journal of Political Ideologies (Журнал политических идеологий), можно прийти к выводу, что Гриффин и этот журнал являются политически ангажированными. Требуется знакомство с трудами Гриффина и редакционной политикой Journal of Political Ideologies, чтобы соответственно оценить заявление Грегора.

В других контекстах Грегор неоднократно цитирует авторитетных компаративистов Стэнли Пэйна и Роджера Итвелла в подтверждение своей собственной интерпретации фашизма, которая, явно представлена как альтернатива к подходу Гриффина. В этом случае также нужно быть в курсе того, что как Пэйн так и Итвелл неоднократно и однозначно одобрительно отзывались о концепции Гриффина и его вкладе в осмысление фашизма как родового понятия. Кроме того, они сформулировали определения фашизма, более сходные с «палингенетическим ультранационализмом» Гриффина нежели с «диктатурой развития» Грегора.

В другом месте, Грегор утверждает что, якобы, «очень немного исследователей неофашизма решились на то, чтобы выбрать сравнительное изучение исторических марксистско-ленинских и фашистских режимов, как преамбулу для своих собственных изысканий». Немецкие читатели, в частности, найдут это и другие подобные заявления Грегора смехотворными, так как в Германии есть отдельная политологическая под-дисциплина под названием Extremismusforschung (исследования экстремизма), которая исходит именно из этой преамбулы, имеет собственную секцию в Немецкой ассоциации политических наук и выпускает целый ряд профильных публикационных серий.

У читателей книги Грегора, возможно, сложится мнение, что использование термина «фашизм» отличается экстраординарным отсутствием научной точности и дисциплины. Хотя для этого, конечно, есть множество примеров, все же представляется, что и многие другие термины, часто использующиеся в политике, журналистике и политологии -- «демократия», «тоталитаризм», «социализм» и т.д. -- страдают от похожей семантической инфляции в результате их несоответствующего применения политически ангажированными публицистами и псевдо-учеными. Терминологическая неразбериха, на которую Грегор здесь жалуется относительно использования «фашизма», таким образом, является, вопреки впечатлению, которое производит его книга, не такой уж особенностью историографии фашизма.

Несмотря на эти критические замечания, Грегор формулирует в данной монографии несколько релевантных концептуальных вопросов и представляет для рассмотрения компаративистами ряд новых феноменов-кандидатов на возможное обозначение как «фашистские» (даже если только для того, чтобы отвергнуть такую классификацию). Поэтому, я все же рекомендовал бы эту книгу -- особенно знатокам теории и примеров родового фашизма -- как работу, которая хотя иногда и вводит в заблуждение, но стимулирует самокритические переосмысление наших базовых установок в изучении фашизма и свежий взгляд на его сегодняшнее состояние.

В целом, все семь исследований, кратко рассмотрены здесь, так или иначе, вносят ценный вклад в понимание фашизма как родового понятия.

Принимая во внимание, что только двадцать лет назад сравнительные исследования фашизма, казалось, пришли в бездействие в англоязычном мире и почти полностью исчезли в Германии, то сегодня они переживают бум в таких дисциплинах как новейшая история, культурология и сравнительная политология. Ввиду новой волны национализма и фундаментализма после окончания «холодной войны», вышеупомянутые исследования Гриффина, Фельдмана, Феннер, Вайтца, Нейберга, Волина, Бауэркемпера, Бройера и Грегора позволят не только увеличить наше знание современной европейской истории, но и понять лучше тот мир, в котором мы живем сегодня.

Но без понимания факта переплетения в истории Германии 1918 -- 1945 гг. этих в общем-то самостоятельных явлений невозможно выявление сути фашизма и, как следствие, -- невозможна ни борьба с ним, ни защита общества от него какими-то иными способами. Поэтому необходимо определиться терминологически, чтобы отделить от фашизма как такового сопутствовавшие ему в реальной истории другие явления, возможные в жизни обществ вне связки с фашизмом каждого из них.

Национальное самоосознание -- осознание своеобразия (уникальности) культуры своего народа и отличий её от культур других народов, также обладающих своеобразием и значимостью в общей всем народам истории человечества Бессонов Б. Фашизм: идеология и практика. - М. , 2005..

Национализм это -- осознание уникальности собственной культуры в сочетании с отрицанием уникальности и значимости для человечества иных национальных культур.

Нацизм -- сознательное уничтожение иных культур и/либо народов, их создавших.

То есть национализм и нацизм могут существовать в обществе и при монархии, и при республике, и при рабовладельческом строе, и при феодализме, и при капитализме, и при социализме.

В наши дни сразу по нескольким направлениям идет возрождение идеологии и практики фашизма, основанных на признании превосходства над другими какой-либо этнической группы, цивилизации или культуры, и реализации вытекающего из этого положения их права на уничтожение и подавление других людей, как представителей неполноценных этнических групп, культур и цивилизаций.

Во-первых, появляются политические и общественные организации, заявляющие о своем признании данной идеологии или выставляющие нацистских и фашистских деятелей в качестве своих предшественников и духовных вождей. Это наиболее заметная часть возрождающегося фашизма. Общество словно испытывается на готовность смириться с его появлением и легальным существованием. Надо сказать, что в украинском политическом пространстве подобные организации существуют уже более пятнадцати лет, и на протяжении этого срока их представители неоднократно становились депутатами Верховной Раде, участвовали в работе региональным и местных органов власти. Фашизм у нас уже давно легализован, а деятельность политических сил, руководствующихся данной идеологией, оправдывается, как патриотическая, хотя и излишне агрессивная. Основываясь на подобной точке зрения, Адольфа Гитлера также можно назвать несколько эксцентричным немецким патриотом.

Во-вторых, со стороны государственных и политических деятелей различного уровня раздаются призывы к пересмотру итого второй мировой войны. Подобные требования выдвигаются сейчас во многих странах, но наиболее упорно они раздаются в Восточной Европе. Дело не ограничивается только попытками оправдания нацистских преступников и созданных ими организаций. Речь заходит о признании 'трагедией' победы советского народа, разгрома нацистской Германии и её союзников, освобождения от гитлеровской оккупации восточноевропейских стран. Показательно, что подобные заявления не встречают никакого осуждения со стороны ведущих политиков и органов государственной власти ведущих стран ЕС и США, которые в собственном информационном и политическом пространстве никогда ни допустили бы ничего подобного. Легко представить, какое негодование, например, могло бы вызвать во Франции требование реабилитировать правительство Петена, сотрудничавшее с гитлеровцами, но в то же время в отличие от ОУН-УПА стремившееся избегать массового террора. Но украинские политики, стремящиеся реабилитировать фашистских пособников, являются наиболее активными сторонниками вхождения в евро-атлантическое пространство и получают от западных политических структур наибольшую поддержку. Объяснить это можно только одним. Запад сознательно закрывает глаза на возрождение фашизма в Восточной Европе (и в частности в украинском обществе), поскольку это способствует дальнейшему разрыву с советским прошлым, а легальная деятельность нацистских организаций препятствует восстановление единого культурного и цивилизационного пространства, сформировавшегося в СССР.

В-третьих, в международной политике и в массовой культуре устанавливается культ силы. Это вызывает разрушительные перемены в общественном сознании стран, оказавшихся в зоне влияния евро-атлантической цивилизации, и создает общественную атмосферу, способствующую возрождению фашистской идеологии на национальном уровне.

Политическое руководство Украины на протяжении всего периода после распада СССР не только не препятствовало, но даже скрыто содействовало возрождению фашизма. Очевидно, что некоторым украинским государственным деятелям не хочется признавать, что нацистская идеология, позволяющая им добиваться нужных социально-экономических и внешнеполитических решений, несет очевидную общественную опасность.

Только поддержкой со стороны власти можно объяснить предоставление политическим деятелям, стоящим на националистических позициях, эфирного времени, мест в правительстве и региональных органах власти, возможности выступать от имени украинского государства. Деятели культуры, проповедующие нацистские идеи и защищающие фашистские организации, получают возможность реализовывать собственные проекты за счет государственного бюджета. При этом нацистская идеология не пользуется в украинском обществе ни малейшей популярностью, и избирательный блок, открыто выдвигающий националистические лозунги (а не прикрывающий их популистской риторикой) не имеет никаких шансов даже в Западной Украине. Произведения культуры, прославляющие нацистов, отличаются художественной убогостью и остаются неизвестны массовому читателю и зрителю (здесь в качестве характерного примера достаточно вспомнить воспевающий боевиков ОУН-УПА фильм 'Железная сотня', снятый на средства Министерства обороны Украины и не допущенный в широкий прокат исключительно из-за своего вопиющего непрофессионализма). Тем не менее украинская власть упорно поддерживает политические организации и творческие структуры, основывающие свою деятельность на нацистской идеологии.

Подобная тактика помогает власти оправдать решительный разрыв с советским прошлым (как в социально-экономической сфере, так и во внешней политике и в области культуры), на который украинское общество не давали никаких санкций. Государственный курс проводится без учета мнения большинства, а потому является полностью недемократическим, хотя правящая верхушка и вынуждена прибегать к выборам как к средству легитимации собственного господства. Поэтому власть нуждается в нацистах для того, чтобы продемонстрировать собственную показную нейтральность и стремление прислушиваться к мнению общества. Фашисты имитируют наличие массовой поддержки у радикальных националистических лозунгов, что дает власти возможность реализовывать их в умеренном варианте.

Кроме того, националисты и национальные экстремисты позволяют власти направлять недовольство наиболее отсталых слоев населения против собственных противников. Особенное распространение эта практика получила на Западной Украине и в Крыму, где существуют сильные межконфессиональные и межэтнические противоречия. Вместо того, чтобы стараться их урегулировать власть поддерживает силы, сознательно обостряющие противостояние. Таким образом власть надеяться втянуть в конфликт с экстремистами прогрессивные и интернационалистские силы (прежде всего, Компартию и других сторонников восстановления союзного государства), представить их такими же агрессивными и невменяемыми как и национал-радикалы. К сожалению, этак тактика власти во многом оказалась успешной.

Глава 2. Особенности неофашизма в Израиле

2.1 Особенности политической и экономической ситуации в Израиле

Колоссальное влияние на экономику страны и на ее внешнеэкономическую деятельность оказывает политическая структура государства, а также политическая ситуация в целом (правящая партия, цели и задачи политики и т.д.). Именно поэтому мы считаем необходимым перед изучением экономики Израиля рассмотреть политические аспекты развития страны.

Израиль - страна парламентской демократии. Интересно, что в Израиле формально нет Конституции. Некоторые функции Конституции выполняют Декларация Независимости 1948 г. и Основный Законы парламента (Кнессет) «Малая энциклопедия стран» /Под ред. Сиротенко Н.Г., Менделев В.А./ М.:изд-во «Торсинг», 2009 г..

Израиль провозглашен демократической страной. В стране существует три ветви власти: законодательная, исполнительная и судебная. Законодательная ветвь власти представлена однокамерным Кнессетом (израильским парламентом), состоящим из 120 членов, который избираются на всеобщих, тайных и пропорциональных выборах каждые четыре года.

Исполнительную власть Израиля представляют глава государства, глава правительства - Премьер-министр и кабинет, который избирается премьер-министром и одобряется Кнессетом. Основная задача президента - обеспечить единство и стабильность государства. Президент стоит над партиями и осуществляет свою власть вне зависимости от той или иной партийной политики. Однако президенту во многом отводится церемониальная роль, он избирается Кнессетом на семилетний срок (последние выборы проходили 31 июля 2000г.). Затем Президент должен передать члену Кнессета (обычно лидеру наиболее многочисленной партии) задания по формированию Правительства.

Судебная власть представлена верховным судом, назначаемым Президентом на всю жизнь. Абсолютная независимость судебной системы гарантируется законодательством страны.

В Израиле существует 17 действующих партий. Приведем названия наиболее значительных партий и их лидеров:

Демократическая партия мира и равенства - Мухаммед Барак;

Кадима - Эхуд Ольмерт;

Партия Труда - Амир Перес;

Мерец - Захава Галлон;

Национальная Демократическая Ассомблея - Азми Бишара;

Национальная Религиозная Партия - Ефрайм Эйтам;

Национальный Союз - Хайкуд Халейми;

Единая Нация - Дэвид Тал;

Шас - Елиаху Йишаи;

Ликуда - Беньямин Натаниягу;

НДИ - Авигдор Либерман;

«Авода» - Эхуд Барак.

На сегодняшний день Президентом Израиля является Моше Катзав. По итогам выборов Кнессета, прошедших 28 февраля 2006 г. наибольшее число мандатов (мест в парламенте) получила партия Кадима во главе с лидером Эхудом Ольмертом (28 мандатов), за ней - Авода (20) и ШАС (13 мандатов).

Сегодня наиболее серьезная политическая проблема Израиля - это проблема с Палестиной.

Раздел бывшей британской подмандатной Палестины и создание государства Израиль после окончания Второй мировой войны лежат в основе ближневосточных конфликтов последних пяти с лишним десятилетий.

Провозглашение Израиля стало главным достижением сионистского движения, целью которого было создание родины для евреев, разбросанных по всему миру. Под давлением последствий нацистского Холокоста возросло понимание необходимости международного признания еврейского государства, и в 1948 году на свет появился Израиль.

С того момента история региона в основном являла собой историю конфликта между Израилем, с одной стороны, и палестинцами, представленными Организацией освобождения Палестины, и арабскими соседями Израиля, с другой. Сотни тысяч палестинцев стали вынужденными переселенцами. Египет, Иордания, Сирия и Ливан участвовали в целой серии войн с Израилем.

В результате одной из этих войн с 1967 года в секторе Газа и на Западном берегу Иордана, в том числе в восточном Иерусалиме, палестинцы живут под израильской оккупацией. На Западном берегу Иордана Израиль построил поселения, в которых проживают около 400 тысяч человек. По законам международного права эти поселения являются незаконными, но Израиль оспаривает это.

В 2005 году Израиль эвакуировал из сектора Газа еврейских поселенцев и вывел войска, положив конец военной оккупации, длившейся без малого сорок лет.

В 1979 году Египет и Израиль подписали мирное соглашение, но мирный процесс с участием палестинцев начался только в начале 1990-х годов, после окончания многолетнего массового восстания, известного под названием интифада.

Часть Западного берега и сектора Газа были переданы под контроль палестинцев. Однако соглашения по "окончательному статусу" этих территорий до сих пор нет; главные из нерешенных вопросов - статус Иерусалима, а также судьба палестинских беженцев и еврейских поселенцев.

Израиль - развитая индустриально-аграрная страна. К экономике Израиля может быть применено понятие рыночной. Государство занимает главенствующую роль в ключевых производственных отраслях: электроснабжение, водоснабжение, железнодорожный транспорт, нефтеперегонные заводы.

Созданию израильской экономики также способствовали средства, полученные в основном из Европейских стран и США. В 1950-60-х годах требовалось обеспечить почти 2 миллиона иммигрантов пищей, одеждой, жильем и другими услугами в сферах здравоохранения, образования, построить больницы, фабрики, дороги, учебные заведения и новые дома.

Израиль входит в десятку самых богатых стран мира по размерам дохода на душу населения. Здесь производятся продовольственные товары, ткани, одежда, табачные изделия, электронное оборудование, в т. ч. для военных целей и медицины, а также бриллианты (Израиль является одним из крупнейших мировых центров по обработке и шлифовке алмазов).

Также в стране развиты металлургия и машиностроение, включая авиа- и судостроение, фармацевтическая промышленность, микроэлектроника, производство компьютеров и роботов, в т. ч. и для военной промышленности.

В стране хорошо развито сельское хозяйство, значительная доля производства идет на экспорт. Основные выращиваемые культуры - арахис, хлопок, пшеница, подсолнечник. Из овощей - томаты, огурцы, перец, картофель и лук. Плодовые культуры - бананы, сливы, груши, финики, яблоки, киви, манго, персики, маслины, некоторые сорта винограда и т. д.

В Израиле разводят и крупный скот, овец, коз, некоторые виды домашней птицы. Надои молока в стране одни из самых высоких в мире. В прудах разводят карпов, лобанов и другую рыбу, в Средиземном море ведется промысел сардин.

Главными источниками доходов государства являются пошлины, налоги (около 25% ВВП) и иностранный туризм.

Израиль занимает 18-е место в мире по размеру ВВП на душу населения

В 2009 году этот показатель вырос на $4079 и достиг $31,767. Доля в мировом ВВП в 2008 году составила 0,43%. Темпы роста ВВП Израиля в первом квартале 2009 года достигли в годовом исчислении 5.4% -- это даже несколько выше, чем в рекордно благоприятном 2007 году, когда ВВП страны вырос на 5.3% Обзор экономики Израиля. По материалам обзора Александра Дубинского. М.: Экономика и право, 2009..

Фантастически высокие темпы роста сохраняют высокотехнологичные отрасли. В первом квартале текущего года производство в этих отраслях росло со скоростью 12.6% годовых. Такие показатели израильского хай-тека особенно впечатляют в ситуации резкого падения курса доллара, укрепления шекеля и экономического кризиса в США.

Экономически активное население 2499 тыс. чел. Основная его часть занята в промышленности (17,3%), в оптовой и розничной торговле, мастерских по ремонту автомобилей и бытовой техники (13,2%), в сфере недвижимости, аренды и предпринимательства (12,3%), в здравоохранении и социальном обслуживании (9,9%). Отраслевая структура ЯВД: сельское хозяйство - 3%, промышленность - 30%, сфера услуг - 67%.

Израиль считается одной из самых развитых стран в Юго-Западной Азии по экономическому и индустриальному развитию. Страна занимает верхнюю позицию в рейтинге Всемирного банка «Лёгкость ведения бизнеса» и в рейтинге Всемирного экономического форума «Мировая конкурентоспособность». В опубликованном 26 июня 2008 года рейтинге «лучших стран для ведения бизнеса», составленным журналом Forbes, Израиль был помещен на 16 место в мире. Израиль является второй страной в мире после США по количеству вновь образуемых компаний и имеет наибольшее представительство в списке компаний NASDAQ за пределами Северной Америки. Израиль является мировым лидером в технологиях охраны водных ресурсов и геотермальной энергетики. Его передовые технологии в программном обеспечении, телекоммуникациях, естественных науках делают его аналогом Кремниевой долины в США. Компании Интел и Майкрософт построили свои первые иностранные центры исследований и разработок именно здесь, как и другие ТНК сферы хай-тек -- IBM, Cisco Systems и Motorola. В июле 2007 года американский миллиардер Уоррен Баффет купил израильскую компанию Iscar, его первое приобретение за пределами США, за 4 млрд $.

Промышленность и энергетика

В структуре промышленного производства преобладает высокотехнологичная продукция, а также товары из бумаги и древесины, поташ и фосфаты, лёгкая промышленность, напитки, табак, едкий натр, цемент, строительство, товары из металлов, химикаты, пластик, обработка алмазов, текстиль, обувь. Рост промышленного производства в 2009 году составил 4,1 % Обзор экономики Израиля. По материалам обзора Александра Дубинского. М.: Экономика и право, 2009..

В Израиль импортируются в основном сырьё, вооружение, средства производства, необработанные алмазы, топливо, зерно, потребительские товары. Объём сбыта химикалий составляет около 14 % всей промышленной продукции Израиля. В 2007 году израильские компании экспортировали вооружений на сумму 4,3 млрд $, что ставит страну на четвёртое место в мире по экспорту оружия и оборонных технологий, после США, России и Франции. Экспорт продукции высоких технологий в первом квартале 2008 года составил 4 млрд $.

Государство Израиль ведёт политику субсидирования предприятий занятых исследованиями и внедрением новых технологий, ежегодно на эти цели выделяется около 400 млн $. При министерстве промышленности и торговли существует Бюро Главного учёного. При условии успешной реализации продукции выплачиваются компенсации министерства в виде процентных отчислений. Израиль не покупает электроэнергию. В 2005 году было выработано 46,85 млрд кВт·ч и потреблено 43,28 млрд кВт·ч. Продано 1,663 млрд кВт·ч (Палестинской автономии).

Сельское хозяйство

В Израиле развито сельское хозяйство, в структуре которого преобладает стойловое животноводство. Большая часть производства сосредоточена в частом секторе, в то время как доля киббуцев постепенно сокращается. Наиболее важные отрасли сельского хозяйства: производство цитрусовых, овощей, хлопка, говядины, мяса птицы, молочное животноводство. Общая площадь посевов составляет 440 тыс. га, из которых орошаемых 255 тыс. Сельскохозяйственный сектор потребляет 60-72 % воды. Это связано с тем, что на 60 % территории страны вести сельскохозяйственную деятельность можно только при условии круглогодичного искусственного полива. Собственный сельскохозяйственный сектор обеспечивает Израиль продуктами питания на 95 %, при этом большое количество продукции экспортируется. Импортируются в страну некоторые зерновые и масличные культуры, мясо, кофе, какао и сахар. В сельском хозяйстве при этом занято 3,5 % работающего населения страны.

Туризм

Туризм, в особенности паломничество, также является важной статьёй доходов Израиля. Благодаря жаркому климату, достопримечательностям и уникальной географии -- от заснеженной вершины горы Хермон, где расположена горнолыжная база, и лесов Галилеи до сафари в Иудейской пустыне и пустыне Арава Израиль привлекает большое число туристов. В 2008 году количество туристов, посетивших страну может превысить 2,8 млн человек. По планам министерства туризма Израиля в 2012 страну посетят не менее 5 миллионов туристов. Дополнительное количество туристов планируется привлечь путём политики отмены виз.

Транспорт и коммуникации

Общая протяжённость железных дорог составляет 853 км. Ширина колеи -- 1,435 м. Протяжённость автомобильных дорог -- 17 686 км (все с твёрдым покрытием), из них 146 км -- скоростные автострады. В стране имеется 53 аэропорта. Из них 30 с твёрдым покрытием, 23 -- с грунтовыми посадочными полосами. 2 аэропорта -- в Эйлате и Лоде являются международными. Общая длина газопроводов -- 160 км; нефтепроводов -- 442 км. Четыре действующих порта располагаются в Ашдоде, Хадере, Эйлате и Хайфе. С 6 сентября 2007 года в Хайфе действует первый частный порт в стране. Автобусные линии связывают практически все населённые пункты. Автобусы на данный момент являются основным видом общественного транспорта. Крупнейшая автобусная компания Израиля «Эгед» в 2001 году была второй по величине в мире. Второй по величине автобусной компанией Израиля является Дан (автобусная компания). Транспорт в Израиле не работает в шаббат (с вечера пятницы до вечера субботы). Исключение составляют внутренние рейсы в Эйлате и Хайфе, а также такси, которые работают всегда. В Хайфе действует самое маленькое в мире метро -- Кармелит. Ведутся подготовительные работы к строительству Тель-Авивского метротрама. Движение поездов на первой ветке начнется в 2012 году. В Иерусалиме строится первая в Израиле скоростная трамвайная система. В Хайфе закладывается инфраструктура для Метронит Обзор экономики Израиля. По материалам обзора Александра Дубинского. М.: Экономика и право, 2009..

Стационарная телефонная связь внутри страны осуществляется компаниями Безек, Хот и Кавей Заhав. Мобильная телефонная связь в Израиле осуществляется компаниями Пелефон, Селком, Оранж и Амиго. Израиль имеет развитую индустрию IT и его население считается одним из самых технологически грамотных в мире. В 2008 году 57,6 % населения страны имеет доступ в Интернет и 90% из них - широкополосный доступ , что значительно больше чем в любой другой стране Ближнего Востока. По данным на 2008 год Израиль занимает второе место в мире по количеству компьютеров с выходом в Интернет на душу населения. Стационарное подключение к израильским интернет-провайдерам осуществляется компаниями Безек (по технологиям ISDN, ADSL, HDSL, Frame Relay, ATM) и Хот (по технологии DOCSIS).

Финансовый сектор и торговля

Тель-Авивская фондовая биржа была основана в 1953 году и с тех пор является единственной биржей в стране. Золотовалютные резервы составляли 28,5 млрд долл. США в 2004 году. Внешний долг Израиля достигает 74,4 млрд долл. США. Израиль является членом ВТО, а также имеет договоры о свободной торговле с ЕС и США. Это компенсирует отсутствие доступа на многие ближневосточные рынки. Основной проблемой израильской экономики многие годы является отрицательное сальдо торгового баланса. Экспорт с 1990-х годов высоко диверсифицирован.

Кредитно-банковскую систему возглавляет Банк Израиля, основанный в 1954 году. В конце 1990-х годов правительство провело приватизацию трёх крупнейших банков страны: «Банк Леуми ле Исраэль», «Банк ха-Поалим» и банка «Банк Исраэль Дисконт». По состоянию на 2008 год в Израиле имеется множество коммерческих банков (как местных, так и филиалов иностранных), ипотечных и инвестиционных. Банковская система характеризуется высоким уровнем специализации.

Валюта

Валютой государства Израиль с 4 сентября 1985 года является новый шекель, полное наименование -- новый израильский шекель. После провозглашения независимости Израиля в 1948 году правительство не стало менять название денег. Вплоть до 1952 года местной валютой оставалась палестинская лира (называемая также палестинский фунт), строго равная британскому фунту стерлингов. В 1952 году она была заменена израильской лирой (называемая также израильским фунтом), равной 1000 милей и привязанной поначалу также к британскому фунту. Закон о переходе к шекелю, как к национальной валюте Израиля, Кнессет принял 4 июня 1969 года. Однако назначение даты самого перехода было оставлено на усмотрение министерства финансов. 22 февраля 1980 года этот переход был осуществлён, но в связи с гиперинфляцией, достигавшей сотен процентов в год, израильский шекель вскоре значительно обесценился. Позднее, когда израильское правительство сумело обуздать гиперинфляцию, был осуществлён переход к новой валюте, названной новый израильский шекель и остающейся в обращении по сей день. С 13 апреля 2008 года введена в оборот полимерная купюра достоинством в 20 шекелей. В будущем планируются постепенная замена всех банкнот на изготовленные из полимеров. Новый шекель является свободно конвертируемой валютой с 1 января 2003 года. С 26 мая 2008 года новый шекель, наряду с несколькими другими свободно конвертируемыми валютами, используется при расчётах в международной межбанковской системе CLS.

Иностранную валюту можно обменять в банках, в почтовых отделениях и специализированных коммерческих обменных пунктах. Во многих крупных торговых точках, коммерческих компаниях и в отелях к оплате принимается свободно конвертируемая валюта, (предпочтение отдаётся долларам США и Евро), при этом НДС не взимается. Сдачу, однако, при этом могут выдать в шекелях. Туристы освобождены от оплаты НДС, которую им возвращают в отправных точках по предоставлении квитанции. В большинстве магазинов и транспорте, на улице и рынках расплатиться можно только шекелями.

Кредитные карты ведущих мировых платёжных систем принимаются практически повсеместно. Широко распространены банкоматы. Многие банкоматы позволяют снимать наличные в иностранной валюте. Международные кредитные карты и туристические чеки можно также обналичить в отделах иностранной валюты банков без комиссий.

Макроэкономические показатели

В 2007 году Израиль занимал 44-ое место в мире по объёму ВВП (232,7 млрд долларов) при населении всего в 7,1 млн человек и 22 место в мире по ВВП на душу населения (по ППС) (33 299 долларов). В 2007 году Израиль был приглашён в ОЭСР, которая содействует сотрудничеству между странами твёрдо придерживающихся демократических принципов и проводящих политику свободной рыночной экономики. В эту организацию входят наиболее развитые страны мира. Структура ВВП по отраслям в 2007 году была следующая: сельское хозяйство -- 2,7 %, промышленность -- 30,2 %, сфера услуг -- 67,1 %. В августе 2009 года уровень безработицы в Израиле составлял 5,9 %. Государственный бюджет составлял в 2008 году 321,5 миллиарда шекелей, из которых было использовано 96 %. Долги населения государству в виде невыплаченных налогов составили 16 миллиардов шекелей Обзор экономики Израиля. По материалам обзора Александра Дубинского. М.: Экономика и право, 2009..

2.2 Особенности неофашизма в Израиле

В настоящее время написано огромное количество работ, центральное место в которых занимает национализм. В них оценивается его роль и место в истории, его виды и проявления на различных этапах исторического развития. Следует выделить такие работы, как «Нация. Национализм. Национальные интересы» Э.А.Позднякова; «Русский национализм, его сущность, история и задачи» В.И.Строганова; «Национальное самосознание и интернационалистическое поведение» К.Н.Хабибуллина; «Нации и национализм» Э.Геллнера. В перечисленных работах поднимается проблема трактовки национализма, его сущности. Необходимо отметить, что понимание данного явления в зарубежной литературе отличается от отечественных взглядов. Зарубежные исследователи, как отмечает Э.А.Поздняков, склонны выделять большое количество плюсов в национализме, рассматривать его как патриотическое национальное чувство. Советские же исследователи, например, Н.З.Ярощук («Почему национализм обречен»); А.В.Лихолат («Национализм - враг трудящихся: анализ исторического опыта борьбы против национализма») склоняются к критике национализма, уравнивая его с расизмом и фашизмом. Современные российские исследователи, к примеру, А.Верховский, приходят к выводу, что национализм подразделяется на различные виды и проявляется по-разному, в зависимости от того, какую политику проводит государство.

Культурные изменения в обществе, появление новых субкультур всегда интересовали историческую науку. Ведь возникновение исторических течений всегда напрямую связано с внутренним состоянием страны, с ее экономикой, социальной структурой. Главными источниками при изучении данного вопроса являются периодическая печать - газеты, журналы, а также Интернет - сайты (например, «Независимая газета», «Новое время», «Патриот», «Эксперт», сайты http://izvestia.ru/politik/; http://ntvru/com/russia и другие). В первую очередь стоит отметить журнал «Новое время» и статью П.Казначеева «Бильярдные шары» Казначеев П. Бильярдные шары.// Новое время, №32/98.-42с., посвященную скин - движению. Казначеев критически подходит к проблеме национализма, считая бритоголовых следствием националистической политики. Секрет распространения нацистской идеологии в форме движения бритоголовых он видит в спонтанности, доступности движения и его безнаказанности. Другим источником является журнал «Литературная Россия» со статьей С.Беликова «Бритоголовая культура». Беликов поднимает в своей статье проблемы возникновения и взаимоотношений скинхедов, классифицирует их. Подобную информацию содержат следующие Интернет - сайты: http//www Kolokol.ru; http//districts/Pravda/ru; http//www izvestia/politic/ и другие. Интернет дает возможность постоянно следить за деятельностью молодежных неонацистских организаций. Такие сайты, как, например, http://www.Kolokol ru/pogroms, содержат информацию о погромах и агрессивных действиях бритоголовых, а также дискуссии по данным проблемам. Важными источниками при написании данной работы послужили официальные сайты политических партий - РНЕ, НБП, Черная сотня, НДПР, содержащие программные документы партий и освещающие основные направления в политической деятельности. Вот некоторые из них: http://www.rnebarkashov.ru; http://wwwsotnia.ru;http://nbpekb.font.ru; http://wwwstrana.ru/politiсa и другие. На данных сайтах существует как агитационная информация, так и критика деятельности партий. Недостаток Интернет - источников заключается в том, что информация не всегда долговечна и, к сожалению, не всегда достоверна, как и некоторые газетные статьи, и многие сайты за непопулярность или по другим причинам закрывают.